Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 64 страниц)

В лицо со стороны реки дул ветер, и стоять на нем было зябко, а застывшая перед глазами картинка была изучена и уже начинала наскучивать своей однотипностью. Ни пролетающей птицы, ни проплывающей лодки – тишина и безлюдность. Но не лодки с птицами волновали Хранительницу Севера, у которой на уме были более безрадостные мысли.

Что-то явно произошло.

Все началось в тот момент, когда на второй день их первой продолжительной остановки Санса вошла в месячный цвет. Болтон тогда резко помрачнел и стал каким-то раздражительным, и дочь Старка связала его мрачность и молчаливость с разрушенными планами на их выходной день, не придавая этому большого значения. Однако время шло, а настроение бастарда не улучшалось, он был все также мрачен и гневлив, избегал общения с женой. Случалось, что Волчица ловила на себе странные задумчивые взгляды мужа, что вызывали у нее некое беспокойство. Иногда у нее создавалось впечатление, что он следит за каждым ее шагом, а в его отношении к ней явно что-то поменялось. С каждым днем тревога Сансы, наблюдавшей за тем, как Болтон медленно охладевает к ней и будто чего-то дожидается, все возрастала. Поэтому, не желая маячить перед глазами мужа и не желая раздражать его своим присутствием еще больше, она предпочла в светлое время очередного выходного дня отойти от лагеря и побыть наедине с самой собой.

Простояв так на кручине некоторое время и предаваясь нелегким мыслям, подмерзнувшая Волчица собралась возвращаться в лагерь и повернулась лицом к своему молчаливому несменному сопровождению. Она окинула охранников равнодушным взглядом и пошла по направлению к месту привала.

Однако, отойдя от берега на пару десятков футов, девушка увидела спешащего ей навстречу Болтона. Что-то в его облике насторожило Сансу и заставило мысленно перебирать в голове, что же она могла сделать не так. Они сближались, и беспокойство Хранительницы Севера лишь усиливалось, ведь выражение лица подошедшего к ней мужа было решительным, а ярко-голубые глаза сейчас отдавали леденящим душу холодом.

Рамси коротко рявкнул стражникам:

– Оставьте нас, – и, проследив за тем, как они удаляются в лагерь, обратился к жене. – Ты что-то принимаешь?

Волчица остолбенела и ощутила, как от страха по коже побежали мурашки. Откуда он узнал? Взгляд девушки забегал из стороны в сторону, а она то хотела притвориться, будто не понимает, о чем он говорит, то хотела заговорить, то резко закрывала рот, решая, что надо придумать что-нибудь другое. Затем она посмотрела на Рамси и, увидев, как он от злости сжимает челюсть, а в глазах начинает плескаться пока еще сдерживаемая ярость, остановилась на правде и, сглотнув подступивший к горлу ком, произнесла:

– Да.

– Что именно?

Она замялась, однако одного взгляда на мужа было достаточно, чтобы Санса заговорила:

– Лунный чай.

На лице бастарда отразилась ярость, однако он совершил над собой усилие, принял более сдержанное выражение и, будто проглатывая свой гнев, с придыханием спросил:

– Кто тебе его дал?

Вновь повисла продолжительная тишина, в которой встретились две пары голубых глаз – одни напуганные и растерянные, а вторые разгневанные и с нездоровым блеском. Дочь Старка бросило в холодный пот, ведь одно дело испытывать норов Болтона на себе, а другое дело подставлять других людей под его удар. Всего одно слово, и дни ее служанки сочтены. Не на такое завершение их авантюры рассчитывала Волчица. Однако… они обе еще с самой первой минуты осознавали, во что ввязываются и чем это может для них закончиться. И даже если Санса сейчас промолчит, то это не спасет Мари, как-никак ее причастность была видна невооруженным взглядом. Теперь можно либо рассказать все самой, либо промолчать и вывести мужа из себе еще больше. Поэтому, приняв волевое решение, дочь Старка заговорила:

– Служанка… Мари, – и быстро затараторила, стараясь прикрыть девушку. – Я сама попросила ее об этой услуге, потому что не хотела понести от Русе, а она всего лишь помогла мне.

– Отец давно мертв, – прервал ее Болтон.

Хранительница Севера замешкалась и, не зная, что ответить на это, отвела взгляд в сторону. Она молчала, не решаясь посмотреть на Рамси, и ощущала, как с каждым мгновением между ними нарастает напряжение. Поглощенная своими мыслями, она упустила из виду, как рассредоточено забегал взгляд бастарда, а затем он, сглотнув и внешне успокаиваясь, устремил свой кажущийся равнодушным взор на жену и заговорил:

– Как часто ты принимаешь Лунный чай? И когда пила в последний раз?

Прикрывшая на миг глаза Хранительница Севера собралась с духом и ответила мужу, ничего не утаивая:

– Раз в неделю. Дня три назад, – и добавила: – Там совсем мало осталось, хватило бы мне лишь на пару недель.

Бастард кивнул головой, задумчиво глянул влево-вниз и затем, кинув быстрый взгляд на жену, низким спокойным тоном произнес:

– Пойдем, – и зашагал к лагерю.

Санса с нескрываемым беспокойством посмотрела в спину Болтона, теряясь в догадках, как ее муж поступит дальше. Был даже миг, когда она думала кинуться наутек, хоть куда, но только бы не попасть в руки к бастарду. Глупая мысль, что была сразу же выброшена из головы: далеко ей не уйти. И дочь Старка неохотно побрела за Рамси, соблюдая между ними некоторую дистанцию. Так они дошли до лагеря, а затем проследовали к их шатру, возле которого Болтон остановился и, приподняв полу и махнув головой в сторону открывшегося прохода, запустил туда первой Сансу.

Волчица с опаской вступила во внутрь, и, отойдя на пару шагов от входа, остановилась и обернулась к мужу, страшась выпускать его из поля зрения. Болтон встретился с ней взглядом, которого девушка прочесть не смогла, и повелительно произнес:

– Доставай Лунный чай.

Девушка опустила виноватый взгляд вниз и, окончательно признавая свой проигрыш, пошла к своему дорожному сундуку, стараясь при этом не делать резких движений и ничем не выдать своего волнения. Если она попалась и ничего уже не может изменить, остается лишь с достоинством признать свой промах и вести себя подобающим званию леди образом.

Откинув увесистую, окованную железом крышку сундука, Волчица принялась перебирать свои пожитки, докапываясь до платья, во внутреннем кармане которого она хранила лекарство. Сперва Санса подумала, что ей почудилось, что вещи лежат как-то по-другому, однако потом она заметила, что один из нарядов, который был взят с собой для встречи с лордом Мандерли и был сложен с особой аккуратностью, теперь лежал вырезом не вверх, а вниз.

Болтон обыскивал ее вещи.

От одной мысли об этом Санса поджала губу и почувствовала нарастающую злость, направленную на мужа, что посмел пойти таким грязным путем. Не давая волю эмоциям, девушка наконец вытащила искомый мешочек и, подойдя к Болтону, положила в открытую ладонь бастарда, а затем все же решила сделать замечание:

– Тебя не учили, что невежливо рыться в чужих вещах?

– Это правило не распространяется на нечестных жен, – произнес Рамси, окидывая взглядом переданный ему Лунный чай и убирая его затем в карман. И добавил, переведя взор ярко-голубых глаз к лицу жены: – Еще в брачную ночь я сказал тебе, что мы, как муж и жена, должны быть честны друг с другом.

Волчица исподлобья взирала на Болтона, но в ее взгляде был скорее не вызов, а обида и некая разочарованность. Стыда она не ощущала, но, в целом, чувствовала себя подавленной.

Бесстрастно смотрящий на нее Рамси смерил жену еще раз взглядом и, решая довести начатое до конца, объявил Сансе:

– С этого момента все твои вещи будут храниться у меня. Понадобится что-то – подойдешь ко мне и попросишь.

И Рамси, не обращая более внимания на обескураженный и опечаленный вид жены, позвал в шатер стражников и приказал им унести дорожный сундук Волчицы. Напоследок он коротко посмотрел на Сансу, а потом покинул палатку и направился разбираться с замком и местом хранения поклажи.

Оставшись одной, дочь Старка на подгибающихся ногах дошла до кровати, присела на нее и закрыла глаза, пропуская через себя произошедшее и давая волю эмоциям.

Уже вечером, когда казалось, что буря миновала, Болтон разнес надежды Сансы в пух и прах. Однако, как она потом призналась самой себе, наказание в этот раз не отличалось особой жестокостью и, вполне возможно, было заслуженным.

Закончилось все тем, что бастард заявился вечером в их шатер с бичом в руках и приказал жене раздеться и встать на четвереньки ближе к краю кровати. Лишь завидев кнут, Волчица сообразила, что затем последует, и, не оказывая сопротивления и незамедлительно исполняя повеление мужа, с покорностью в голосе произнесла «Да, мой лорд» и приняла свое наказание. Она стойко вынесла грубое соитие и череду обжигающих, местами рассекающих кожу ударов, после которых спина обещала заживать и болеть не один день.

Занимательно, что в этот миг Сансу больше волновала не боль, приносимая свистящим в воздухе бичом, а судьба Мари, которая в отличие от нее никакой ценности для Рамси не представляла и по их приезду домой могла в мгновение ока оказаться на кресте, а второе – неизбежность будущей беременности. Это лишь вопрос времени, когда она понесет от Болтона: сегодня, завтра или через три месяца. Вообще было чудом, что она не оказалась на сносях уже в первый месяц после их свадьбы.

Как бы это смешно не звучало, но, не смотря на все произошедшие с ней вещи, Санса все равно надеялась на светлое будущее и всем сердцем до сих пор желала, чтобы ее ребенок был плодом любви или хотя бы взаимной симпатии, а не вынужденным атрибутом навязанного ей брака с человеком, от которого она так хотела сбежать, что даже не побоялась спрыгнуть с восьмидесяти футовой стены. Да, она последовала совету Бейлиша: перестала сопротивляться и смягчилась по отношению к Рамси, и эта тактика возымела некоторый успех. Болтон отреагировал на изменения в ее поведении, постепенно начал проявлять к ней интерес, сошла та зверская жестокость и грубость, с которыми он обращался с ней после их свадьбы. И с утихомириванием Рамси Волчице становилось легче самой. Она постепенно, шаг за шагом, начала расслабляться, находясь наедине с бастардом, стала чувствовать себя увереннее как с ним, так и с окружающими. Однако это было все не то. Её и по сей день не покидало ощущение, что она ходила по острому лезвию, играла с собственной жизнью. Рамси слишком опасен, непредсказуем, непонятен и, более того, никто иной, как бастард заклятого врага.

Леди Санса легла на живот и избавилась от укрывавшего ее спину мехового одеяла, что доставляло ей боль. Прохладный воздух коснулся ее воспламененной израненной кожи, а вместе с ним пришло и облегчение. Завтра наступит новый трудный день, а пока надо было отдохнуть.

○○○○○○○○○○

К полудню девятнадцатого дня пути до Белой Гавани можно было рукой подать – всего девять миль, однако Болтон отдал приказ разбить лагерь и выступить к порту завтра. Все вздохнули с облегчением, получив время для отдыха и подготовки к следующему дню.

○○○○○○○○○○

========== Изменяя сознание ==========

Комментарий к Изменяя сознание

Глава содержит графическое описание. Если что-то вызывает трудности в прочтении, то советую просто пробегаться по прямой речи. Приятного чтения!

Огромный ворон взмыл в серое пасмурное небо, унося с собой второй фрагмент письма, соответствовавший нижнему левому углу первоначального послания. Это была долгожданная награда, к которой Сансе пришлось так долго идти. Девятнадцать дней изнурительной езды и не менее волнительный двадцатый день, проведенный частично в дороге, а частично в разговоре с лордом Мандерли.

Первый этап переговоров был непродолжительным и проходил вне стен крепости, а на просторном поле, что раскинулось перед ней. Заходить в Новый замок лорд Болтон отказался, сославшись на то, что если верный Старкам лорд порта находится в данный момент времени непонятно в каких отношения с дочерью Эддарда и, в целом, относится к Рамси с подозрением, то рисковать жизнью и заходить безоружным в замок дома, чья лояльность пока не ясна, не намерен. Кроме того, накануне было решено, что разговор, в основном, будет вести Санса, которая пользовалась большим доверием, чем Болтон, имела представление о том, как проходит общение на подобных переговорах, и в случае успешного общения давала им шанс склонить Мандерли на свою сторону. Было также заранее оговорено, на какие итоги этой поездки рассчитывает бастард и чем может располагать в переговорах с лордом Санса. В ходе их беседы для девушки прояснилось, что в лояльность Мандерли ее муж ни в жизнь не поверит и поэтому предпочтет его словам о преданности и верности войско в пару сотен человек под свое командование и в свое распоряжение. Требования Болтона были понятны Хранительнице Севера, и она, подготавливаясь к первой встрече с Виманом, провела полночи, раздумывая над тем, как лучше повести разговор, с каким сложностями она может столкнуться и, что самое главное, как выйти из затруднительных положений, коих точно будет предостаточно.

Дом Мандерли на протяжении многих веков оставался верным лишь одному дому – Старкам. Люди нынешнего лорда Нового замка поддержали семью Сансы и во время подавления восстания Железнорожденных, оказывали содействие Роббу при подавлении восстания Баратеона, а после захвата Винтерфелла Теоном Грейджоем лорд Белой Гавани выслал по реке отряд, что должен был отвоевать замок, однако предпринятая им попытка успеха не имела: его войско было разбито людьми Болтонов. И это свидетельствовало о том, что Мандерли не забыли преподнесенного им родом Старков дара и до сих пор ценили их союз. Значит, рассуждала тогда Санса, у неё есть шанс убедить лорда Белой Гавани оказать им поддержку.

Первое знакомство уже дало свои плоды: седовласый тучный Виман, изначально отнесшийся к приехавшим гостям с настороженностью и презрением, к концу их беседы заметно успокоился и стал более благосклонным. Разговор выдался довольно душевным, и Санса в конце договорилась с Виманом встретиться на следующий день в более приятной обстановке и пообщаться по теме интересующих ее вопросов более конкретно.

И вот сегодня, расположившись в просторном белом шатре за столом с наготовленными яствами, после нескольких часов разговоров ни о чем они уже битый час ходили вокруг да около, пытаясь вывести седовласого старика на серьезное обсуждение их вопроса, однако пока не продвинувшись в переговорах ни на йоту. Мандерли тянул, соскакивал с темы на тему и уходил от ответов на вопросы.

– Говорите, Джон Сноу стал главнокомандующим. Похвально, похвально. Воин, достойный того, чтобы считаться истинным волком, но обет ему не нарушить. Однако сразу видно воспитание Эддарда и Кейтилин, – говорил тучный седовласый старик, пригубливая вино.

Разговор однозначно не ладился, и Виман с завидным успехом отбивал все попытки Сансы поговорить с ним на равных, сводя всю беседу на уровень общения умудренного опытом старика и глупой девочки, нуждающейся в отцовском совете и премудром наставнике.

– Да, лорд Мандерли, бастард моего отца добился большого успеха и достоин уважения. Однако вы так и не ответили на мой вопрос, – как можно дружелюбнее произнесла уже начинающая злиться уверткам лорда Санса.

Виман с причмокиванием отпил красного вина и, опустив чарку на стол, прочистил горло. Болтон же, не проронивший с момента обмена приветствиями ни слова, сейчас негодующе стрелял глазами от жены к лорду порта и обратно, не смея вмешиваться в разговор. У бастарда было столь сильное желание заговорить, что ему постоянно приходилось запивать вином свои порывы открыть рот, а иной раз у него предательски дергался уголок губ, и он, нахмурившись, вновь отпивал из чарки.

Происходящее вызывало у Сансы самое настоящее беспокойство и заставляло волноваться за то, чтобы, во-первых, не сорвались переговоры, от которых зависело, сможет ли она отослать Джону письмо или нет, а, во-вторых, чтобы не напился Болтон (из-за чего переговоры также могли сорваться в мгновение ока). К сожалению, не смотря на такой обнадеживающий первый разговор со стариком, пока сегодняшний день можно было с уверенностью назвать провальным, и Волчице оставалось лишь надеяться на то, что все закончится на не совсем дурной ноте.

Наконец-то, лорд порта соизволил начать говорить и, еще раз кашлянув себе в кулак, произнес:

– Леди Санса, при всем моем уважении к вам и вашей семье, посмею сказать, что вы принимаете опрометчивые решения. Вы совсем юны и оказались в неоднозначной и сложной ситуации, выбраться из которой самой у вас не хватает опыта. Вам бы еще подрасти.. хм, поднабраться опыта, – проявляя неискреннюю заботу и повторяясь в словах, закончил Виман и с наигранным добродушием посмотрел на девушку перед ним.

Удивляясь настырности Вимана, Санса думала про себя, как же далеко может зайти он в своих нравоучениях. Казалось бы, сидит перед ним уже немаленькая девочка, да и ее муж, хоть и молчащий, при обсуждении присутствует, а Мандерли смеет так в открытую давать ей советы, о которых его никто не просил, и косвенно оговаривать Болтона. Да, ей попался не лучший муж, о чем Санса знала и сама и не нуждалась в напоминаниях, однако седовласый старик мог бы уже проявить хоть какой-то такт и вести себя по-светскому. И теперь Хранительница Севера, решив приструнить обнаглевшего лорда Белой Гавани, притворилась, будто не собирается додумывать все самой и не собирается делать поспешных выводов, и, вгоняя принимающего ее лорда в неудобное положение, потребовала от него более раскрытого ответа:

– На что вы намекаете?

С правой стороны от Волчицы в очередной раз раздалось позвякивание опущенного на стол кубка, и она искоса глянула на Рамси, что, набрав в рот напитка, проглатывать его не спешил. Начиная тревожиться еще больше и делая глубокий вдох, леди Санса выпрямилась на стуле и, сохраняя бесстрастное лицо, незаметно дотянулось рукой под столом до бедра мужа и сжала на нем пальцы, стараясь ущипнуть, как можно больнее.

В это время лорд Мандерли был увлечен поглощением запеченного картофеля и, закинув в рот очередную дольку и не спеша ее прожевав, обратился к своей гостье:

– Я говорю о том, что ваш сводный брат вырос прекрасным, достойным уважения мужем. Более того, в этом бравом юноше течет кровь Старков.

И снова съехали на разбитую колею под именем Джон Сноу. Чего же раньше, до того, как ее семья исчезла и Сансу выдали замуж за Рамси, другие дома не проявляли такого интереса к бастарду Эддарда Старка? Что, так ужасен Болтон? Или это у нее нет авторитета? Горько усмехнувшаяся про себя Волчица превосходно осознавала, к чему ведет разговор Виман, однако решила подыграть ему, и, раз он видел в ней глупую девочку, то ее Санса ему и собиралась показать. И поэтому девушка, стараясь не проявлять лишних эмоций, спокойно напомнила лорду Белой Гавани:

– Лорд Мандерли, Джон дал клятву Ночного дозора, и Старком он не является.

Седовласый владелец Нового замка, проявляя терпение к непониманию девушки, спокойно произнес:

– Леди Санса, в каждом правиле есть место для исключения. Будет кощунством позволить столь старинному и благородному роду Старков исчезнуть. А ведь вы, замечу я, вправе просить повышения Сноу до главы вашего дома и, если поддержите лорда Главнокомандующего, то многие дома могут пойдут за ним.

Хранительница Севера еще сильнее сжала руку на ноге Рамси и, стараясь не показывать своего раздражения и наступая ради письма Джону своей гордости на горло, коротко спросила:

– Вы говорите мне, что не хотите видеть моего мужа королем Севера? Почему?

Виман замялся и сморщил лоб, задумываясь над ответом. Подбирая слова, он сперва невнятно замычал, а затем произнес тонким писклявым голосом, постепенно переходящим в баритон:

– Понимаете, моя дорогая, Джон Сноу кажется мне более подходящим человеком на эту роль. Подумайте сами, он всегда был и будет лоялен вам и вашему дому. У вашего брата есть все задатки, чтобы стать в будущем справедливым и рассудительным правителем-

– Подождите, подождите, что значит лояльным и рассудительным?!

«Черт, черт, замолчи.»

Санса изо всех сил впилась ногтями в бедро Болтона. Не помогло, и Болтон, облокотившись на стол и наклонившись к лорду, с негодованием заявил:

– Да этот бастард привел из-за Стены одичалых и пользуется таким уважением у своих братьев по оружию, что каждый из них не преминул всадить в него нож, – Рамси отхлебнул вина и, повышая голос, продолжил. – В отличие от Сноу, я отвоевал Винтерфелл у Железнорожденных,

«… и сжег его,»

…избавил Север от Русе Болтона,

«…чтобы самому стать лордом Болтоном,»

… у меня есть большая армия и я даже привел леди Сансу сюда, чтобы она лично познакомилась с вами, – закончил Рамси, указывая рукой на жену, и снова выпил вина.

«…чтобы пополнить свое войско,» – снова про себя додумала Санса, вконец изумляясь наглости и бестактности мужа. Не говоря уже о длинном языке, которым он выдал себя с потрохами, упомянув смерть отца.

Лицо Мандерли покраснело, и он, свирепея с каждым минувшим мгновением все больше, загромыхал своим басом на весь шатер:

– Не рассказывайте мне про свои заслуги! Вы всего лишь бастард, и не один из лучших, судя по ходящим о вас слухам.

На миг на лице Болтона отразилось замешательство с оттенками злости, однако он быстро взял себя в руки и, мгновенно подловив следующую мысль, пошел в словесную атаку на Вимана:

– А где все это время были вы? Почему не кинулись на помощь вернувшейся на Север Старк? Почему до сих пор не поддержали в открытую Сноу, о котором так лестно отзываетесь, и не выступили за него с войском? – Болтон взял в руку чарку и, указав оттопыренным от бокала пальцем на лорда, с издевкой в голосе продолжил. – Не особо-то вы сами лояльны, лорд Мандерли.

И после этих слов бастард, залпом опустошив кубок с вином, с громким стуком опустил его на стол и с вызовом воззрился на седовласого.

Побагровевший в лице от неожиданного упрека лорд Белой Гавани на некоторое время потерял дар речи. Он ошеломленно смотрел на Болтона, пытаясь сообразить, как поступить дальше. Ставшая же свидетельницей развернувшейся перепалки Санса, все так же желая отправить полностью все письмо Джону и поэтому нуждаясь в успешном завершении переговоров, успокаивающе поглаживала мужа по бедру и с беспокойством ожидала, когда хозяин замка заговорит.

Виман поджал губу и со злобой выплюнул следующие слова:

– Чего тебе надо?

Болтон скривил губы и с пренебрежением и превосходством в голосе сказал:

– Ваша преданность для меня пустой звук, а вот войско в пару сотен человек в мое распоряжение звучит гораздо лучше и внушает больше доверия вашему дому.

Выведенный из себя тоном, с которым обратился к нему бастард, лорд Белой Гавани снова покрылся красными пятнами и возмущенно завопил:

– Да иди ты к чертям собачьим!

Позабывшая теперь о заключенной сделке Хранительница Севера, по-настоящему испугавшись, что поддавшийся провокациям мужа Мандерли сейчас может схватиться за меч и наброситься на Рамси, закричала, хлопая рукой по столу, на мужчин:

– Прекратите!

Оба лорда замолкли и в изумлении посмотрели на Волчицу, что переводила сердитый осуждающий взгляд с одного на другого. Она, не желая вновь пускать ситуацию на самотек и не давая никому вставить слова, быстро продолжила уверенным голосом:

– Прошу прощения, лорд Мандерли, мой муж, – леди Санса бросила уничтожающий взор на Рамси, – выпил лишнего и плохо себя контролирует. А вам, – девушка перевела взгляд на лорда порта, – как правильно подметил лорд Болтон, стоит, наконец, определиться в своей лояльности.

Леди Санса не спускала пристального непоколебимого взора своих голубых глаз с Мандерли и ждала от него реакции. Седовласый старик внимательно изучал своими близко посаженными глазами девушку перед ним и принимал про себя решение. Было заметно, что он колеблется и сомневается, а затем, будто махнув на все рукой, Виман произнес:

– Хорошо, пусть будет так. Завтра продолжим, – лорд сделал остановку и, с раздражением тыкнув пальцем в насупившегося Болтона, добавил: – Но без него.

Завидев, что на лице Рамси мелькнуло возмущение и, понимая, что он сейчас может вновь сцепиться с лордом Нового замка, Волчица возобновила поглаживания, отвлекая и успокаивая мужа. Она выжала из себя улыбку и произнесла, обращаясь к Мандерли:

– Договорились.

Во второй половине следующего дня можно было увидеть Хранительницу Севера, выходящей с гордо поднятой головой из шатра, а следом за ней покинул тент и Виман, на лице которого застыла маска озабоченности.

Лорд Мандерли пообещал отдать Болтону в распоряжение двести девяносто человек, которые включали в себя сто шесть вольных всадников, сто тридцать четыре копейщиков и пятьдесят меченосцев. Более того, лорд Белой Гавани согласился, скрипя зубами, взять на себя обеспечение предоставленного войска провизией, а также позволить людям Рамси вернуться в Винтерфелл на кораблях, сплавившись по реке. Волчица, в свою очередь, уверила Вимана, что более не побеспокоит с мужем его покоя, а подаренное войско станет залогом доверия для обеих сторон. На том и порешили. Болтону оставалось лишь закупить провианта на обратную дорогу для своего отряда да дождаться прибытия сборного войска, а уже с ним – грузиться на корабли и отплывать домой. На радость Сансы, Рамси сказал, что пошлет третьего ворона на Стену, когда они окажутся на борту корабля, так что ждать этого мгновения оставалось недолго.

Наиболее чудным в сложившейся ситуации было то, что нелегкая победа в переговорах стала общей заслугой. Не встрянь тогда Болтон в разговор, Мандерли бы извился ужом и оставил бы их ни с чем. Не останови Санса в определенный момент мужа, переговоры были бы сорваны и, вполне возможно, пролилась бы чья-то кровь.

○○○○○○○○○○

В течение нескольких последующих дней им пришлось ожидать появления вверенного Болтону войска. И вот сегодня, наконец, все собрались в назначенном месте, а уже завтра должны были отправиться непосредственно в порт и отплыть в Винтерфелл.

Однако все пошло наперекосяк, и ночью в разбитом людьми Мандерли лагере, что стоял чуть в стороне от болтонского, начались беспорядки. Среди копейщиков и меченосцев нашлись недовольные новым раскладом воины, что, выпив поздно вечером эля и набравшись вместе с ним храбрости, решили огласить свое недовольство во всеуслышание. Они кричали оскорбления как в сторону отдавшего их Болтону Мандерли, так и в сторону нового хозяина. Если бы все так и закончилось на пьяных выкриках, однако бравые воины затем ввязались в драку с подоспевшими на крики людьми Болтона и подняли ор на весь лагерь, призывая своих братьев по оружию встать против Болтона и предательницы Севера.

Спавшая в то время Санса пропустила большую часть этих происхождений и проснулась лишь под утро от разнесшихся по округе криков. Болтона тогда в их шатре не было, а сторожившие Волчицу гвардейцы не позволили выйти ей наружу. Как позже она узнала, вопли, что она слышала, принадлежали одиннадцати схватившимся за оружие воинам из лагеря Вимана, что были отловлены и сожжены на костре в назидание остальным.

По этой причине первую половину дня Санса провела в расстроенных чувствах. Нет, она не была против подавления восстания. Наверное, окажись Робб в подобной ситуации, поступил бы так же, хотя, чего уж тут таить, способ казни выбрал бы иной. Поводом же для упаднического настроения Волчицы послужило то, что никто из договорившихся не смог подтвердить оказанного ему доверия. Мандерли не стал внушать своим людям обязательства перед Болтоном, а Рамси в первые же сутки казнил более десятка подаренных ему людей. И теперь Хранительница Севера ломала голову над тем, как же исправить ситуацию, сходясь на мысли о том, что при первой же возможности надо будет убедить Рамси отослать лорду Белой Гавани письмо с объяснениями и извинениями, иначе в следующий раз, если такое вообще наступит, Виман с ними обоими даже говорить не станет.

Кроме прочего, взбудораженная ночным происшествием дочь Старка сейчас пребывала в боевом духе и не собиралась более позволять мужу убивать вверенных ему людей по мельчайшему поводу. Если будет надо, то она и костьми ляжет за невинных людей. Санса считала, что заклеймит себя позором, если станет потакать желаниям мужа и если будет всегда отмалчиваться в стороне, боясь за собственную жизнь.

С такими мыслями и кипя внутри от возмущения, Хранительница Севера выехала с Болтоном и объединенными войсками в порт. Возможно, именно из-за ее возбужденного состояния недолгая поездка к пристани обернулась событием, след от которого остался на Сансе навсегда.

Они уже въехали во внутренний порт, и до кораблей оставалось всего ничего, однако тут-то все и произошло.

Поравнявшись на своих конях с отрядом копейщиков, Болтон и леди Санса ехали в окружении своих людей вдоль вытянувшегося строя. Новообретенные воины вели себя сегодня кротко и лишь кидали косые взоры на чету Болтонов. Из одиннадцати казненных человек семеро принадлежали как раз тому отряду, мимо которого сейчас они с Рамси проезжали, и поэтому их оставшиеся в живых собратья, как никто другой, знали о случившемся сегодняшней ночью.

Все было спокойно и мирно, однако в один момент Сансе в глаза бросился один из копейщиков, что с нескрываемой злобой сейчас смотрел на нее. Это был молодой воин с характерной для северян внешностью: глубоко посаженные серые глаза, высокие тонкие скулы, прямой нос и короткие русые, слегка вьющиеся, волосы. Ничем не примечательное лицо, одно из тысячи таких же.

Когда они с Болтоном проехали чуть вперед, оставляя разгневанного юношу за собой, тот кинул в спину лорда:

– Северу не быть твоим, сукин ты бастард!

Хранительница Севера, расслышав слова воина, в изумлении обернулась на неожиданный окрик и, встретившись взглядом с копейщиком, что смотрел на нее с осуждением и отвращением, была в сердцах обругана:

– Предательница! Тебе не место на Севере! – воин замер и, увидев, что Болтон и многие другие теперь смотрят на него, решил рискнуть всем и закричал дальше. – Чтоб вы сдохли оба! Да, ребята?! Давайте покажем им, чего стоим!

Он, призывая других встать против нового господина, поднял сжатую в кулак руку вверх и продолжил выкрикивать оскорбления в сторону дома Болтонов. А потерявший терпение Рамси тем временем приказал своим людям:

– Взять его!

Дальше все происходило быстро. Все еще не отошедшая от утренних переживаний и помнящая о данном самой себе зароке Санса, сломя голову ринулась на помощь к копейщику, отгораживая его своим конем от подскочивших к нему гвардейцев и оттесняя их вбок от него. Копейщик перестал орать и в изумлении замер, растерянно глядя на Волчицу и кинувшихся к нему людей Болтона. Хранительница Севера, не собираясь отступать, с ожесточением наезжала на пеших воинов Рамси и кричала им отойти, не сметь трогать мужчину. Однако приказ лорда Болтона был превыше ее команд, и никто из гвардейцев не спешил уступать, все так же пытаясь добраться до бунтаря.