Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 64 страниц)

Борющаяся со своим противником Санса краем глаза видела, как Болтон, кажется, ранил одного из нападавших на него клинком, однако вдруг почему-то замешкался, схватился рукой за бедро. Побоявшийся же подходить к нему второй бандит быстро снял с бедра кнут и принялся бить бастарда, пытаясь повалить его в снег, а Волчица, тоже начавшая проигрывать свою партию, решила сосредоточиться на тянущем ее прочь отсюда мужчине.

Ее медленно, но упорно затаскивали обратно в сарай, дотащили уже практически до самых дверей и теперь тянули внутрь. Сзади раздавался свистящий звук рассекающего воздух бича да слышался заливистый лай заведшихся от происходящего собак, что ошивались в пустующем амбаре дома, а где-то поодаль мог послышаться лошадиный топот. Даже оказавшись внутри хлева, Волчица не прекратила сражаться, упиралась ногами в пол, не желая делать ни шагу вперед, отклонялась от мужчины назад и пыталась выкрутиться у него из рук. Судя по раздававшимся со двора звукам, там явно что-то происходило, явно кто-то приехал сюда, явно шла борьба, а когда в следующий миг среди общего шума вырвался короткий душераздирающий вскрик Рамси, Старк, почувствовав внезапный прилив сил, перестала пятиться от бандита, кинулась быстро на него вперед и ударила коленом в пах.

Издав сдавленный стон, мужик разжал хватку на руках Волчицы, и та понеслась без оглядки прочь, спеша и боясь увидеть мужа. Она выбежала во двор и сперва опешила от представших перед ее глазами сражающихся с оставшимися в живых бандитами людей, но затем, услышав громкий всхлип, мгновенно вспомнила, зачем бежала сюда. До ушей Сансы вновь долетел голос рыдающего навзрыд Болтона, и она, забывая обо всем, бросилась на звук, торопясь понять, что происходит, а, увидев плачущего в снегу мужа, в потрясении и непонимании бросилась к нему.

Падая на колени перед Рамси, она оказалась поражена отразившимися на его заплаканном лице ужасом и болью, а когда Болтон вдруг зажмурил глаза и в страхе попытался отвернуться, убраться от нее в сторону, словно от огня убегал, впала в недоумение. А в это время совсем побелевший в лице бастард начал заваливаться набок, и вовремя спохватившаяся, что муж терял сознание, Волчица бросилась на четвереньках к нему, схватила за шиворот и потянула к себе, не позволяя упасть в снег. В недоумении и испуге удерживая у себя в руках юношу, Санса заметила на снегу следы крови, а буквально через мгновение отыскала взглядом торчащий в ноге Болтона клинок и впала в ступор, не зная, как поступить дальше. В растерянности оглядываясь по сторонам и наконец начиная обращать внимание на происходящее, она уставилась на лежащего в паре метров от них мертвого бандита, а затем перевела взор на уже заканчивающих сражаться людей, и некоторые из них, убив своего противника, теперь смотрели или даже шли по направлению к ней.

Коснувшийся дочери Старка страх осел ужасом внутри и разнес по телу холод, сковавший, как льдом, ее движения. Кем были эти появившиеся из ниоткуда люди, чего хотели, зачем явились сюда… ничего не было известно о них, и перепуганная Санса лишь прижала посильнее к себе бессознательного Рамси и стала пристально смотреть на приближавшегося сюда с топором в руке мужчину.

Сглатывая подкативший к горлу ком и набираясь храбрости, еще сильнее сжавшая у себя в руках Болтона Старк проговорила:

– Кто вы? – мужчина с топором молчал, только глянул быстро на землю и вновь устремил взор к самой Волчице, а она, окончательно теряясь и непонятно на что надеясь, растерянно произнесла: – Мой муж ранен, помогите, пожалуйста, – она нервно сглотнула. – Те бандиты напали на нас.

Подошедший вплотную к Старк воин обежал внимательным взглядом ее и Болтона и, опускаясь на корточки возле них, наконец сказал:

– Покажите рану.

Конец Части II.

========== Пробуждение ==========

Часть III. Рамси

Сознание возвращалось медленно, пропускало вперед себя учащающееся сердцебиение и едва ощутимую, но все-таки существующую тревогу, и когда обратило внимание на посылаемые ему сигналы, то вынудило тело очнуться от забвения и сосредоточиться на яви.

Перед глазами возникла затуманенная пеленой сна комната, через окошко которой струился серый дневной свет и падал более светлыми полосами на кровать и стену. Предметы постепенно начинали приобретать очертания и четкость, а вместе с проясняющимся зрением сознание, озадаченное окружающим миром, присоединилось к всеобщему волнению.

Привставая в постели и чувствуя сильную боль в ноге, Рамси стал осматриваться по сторонам, пытаясь сообразить, где находился. Место было ему не знакомым, людей здесь пока не было, а дневной свет говорил об уже давно закончившейся ночи. Той ночи.

По телу пробежала мелкая дрожь, к горлу подкатил ком, и в груди все заныло, отчего все естество захотело отвернуться от тех воспоминаний, забыть их и продолжить жить. Однако Рамси – не хотел, тянулся к ним, как к чему-то очень дорогому, что больно было отпускать.

Воспоминания всплывали перед глазами хаотично, отрывками, иногда они и вовсе отсутствовали, а вместо них оставалось лишь чувство, ощущение. Наверное, Рамси бы долго еще пытался восстановить в памяти те события, как вдруг услышал звук открывающейся двери и, когда поднял взгляд ко входу, увидел входящую сюда Сансу. Внезапно внутри, словно из ниоткуда, поднялся ураган, накатили страх и паника, и всё это словно исходило из приближающейся к постели жены. И это все только усиливалось, усиливалось, застилало глаза, и было лишь одно желание: сбежать отсюда, убраться прочь, только бы она ушла, только бы остаться одному. От непонимания того, что происходило, страх лишь возрастал, в груди начинало болеть.

«Пожалуйста, пусть она уйдет, пусть она уйдет, пусть оставит меня в покое».

Однако она никуда не уходила, а наоборот становилась все ближе, тащила за собой панику, боль и ужас. А он ничего не мог сделать, не мог укрыться или остановить ее, лишь отпрянул назад и отвернул голову в сторону. В груди давило, делалось все больнее, все невыносимее и, достигнув пика, разорвалось слезами и тупой болью внутри.

Горячие слезы посыпались градом из глаз, наружу вырвался громкий всхлип, принесший с собой боль, а от этой боли зародился следующий всхлип. А за ними еще большая боль, и еще более громкий всхлип, переходящий в вой.

«Что происходит? Почему так больно?»

Зажмуривший глаза Рамси чувствовал, что она уже близко, что от нее – не скрыться, и в отчаянии прижался головой к спинке кровати, попытался спрятать в ней лицо. А всхлипы и рыдания все накатывали, вновь и вновь поднимали внутри боль, не давая ей осесть.

«Почему Санса не уходит? Почему?! Зачем делает так больно?»

Уже ничего не замечая вокруг себя и не понимая, где находится, Рамси ревел в голос, метался в панике, не зная, как избавиться от этой боли, что сделать, чтобы она прекратилась. Лишь на задворках сознания повторялось вновь и вновь «Пусть она уйдет, и все прекратится».

Он все плакал и плакал, исходился в истерике, возникшей будто из ниоткуда, но боль оттого менее реальной не становилась, а рыдания и всхлипы не утихали. Потерявшись во времени, Рамси не мог определить, как долго заливался слезами, пока наконец все не начало сходить на нет: каждый последующий всхлип приносил все меньше боли, слезы медленно иссякали, и наступил тот миг, когда Болтон замер в постели, склонив на грудь голову, и устало, вымотанно посмотрел на отошедшую от него Сансу. Она стояла по другую сторону комнаты от него, а он смотрел на нее, но почему-то не видел, словно вместо неё здесь была тень, создающая ощущение присутствия человека. Он выбился из сил и просто глядел на нее, одновременно не желая, чтобы она покинула ту комнату, и не желая, чтобы приближалась к нему. А затем Санса медленно двинулась, сделала один шаг вперед, а, когда начала делать второй, у Рамси вдруг снова заболело внутри и из глаз полились слезы.

Болтон заплакал, только на этот раз намного тише, всхлипы звучали вымученно, отдавались внутри тупой отдаленной болью и вскоре стихли. Теряя на плач последние силы, Рамси сидел в кровати, чуть наклонившись вперед, и, медленно мигая, глядел исподлобья на жену. Очертания лица девушки стали просматриваться намного лучше, стал вырисовываться перед глазами ее облик, однако внутри все равно что-то не отпускало – он это явно чувствовал.

Санса, что не спускала с Болтона взора, неторопливо, осторожно двинулась к нему, сделала маленький шаг, второй, уже почти оказалась у подножия кровати, как из горла Рамси вылетел очередной всхлип, а сразу за ним – еще несколько совсем тихих и слабых, остаточных, но слез далее не последовало. Застывшая на месте Старк внимательно, оценивающе посмотрела на него, а бастард теперь начинал видеть все лучше, но все равно все было как-то размыто, не запоминалось…

Лицо щипало от пролитых слез, тяжелые веки так и норовили закрыться, сил ни на что не осталось. Хотелось спать, очень хотелось спать.

Присевшая на постель Санса сохраняла молчание и внимательно смотрела на успокоившегося Болтона. Бастард тоже смотрел на нее и молчал, все еще продолжая приходить в себя. Облик жены и она сама уже отчетливо стояли перед глазами, внутри на смену пролетевшему урагану приходила приятная пустота и тишина. Хотелось, чтобы Санса никуда не уходила и не отсаживалась от него, но вместе с тем у него присутствовало ощущение, будто между ним и ею сгущался воздух и пытался встать между ними, не разрешив приблизиться друг к другу ближе. Это было странное и непонятное ощущение, и Рамси, не зная, что с ним делать, продолжил просто сидеть, успокаиваемый присутствием жены в этом незнакомом месте.

Спустя несколько мгновений Старк с осторожностью потянулась к нему рукой, и Рамси, провожая взглядом каждое ее движение, позволил убрать у него спадавшие на лоб волосы. От прикосновения ко лбу он невольно зажмурил глаза, почувствовав, как внутри все сжалось в ожидании чего-то, а затем, когда контакт прекратился, открыл глаза и взглянул устало на присматривающуюся к его реакции девушку. Было спокойно, что с ней все было в порядке, а ее спокойствие подсказывало, что угроз поблизости не было.

В покои открылась дверь, и зашла женщина, которая, кажется, что-то несла в руках. Она сразу же двинулась к кровати, что-то, кажется, сказала. Из ниоткуда появился страх и беспокойство, что очень быстро стали нарастать, давить со стороны женщины. Он снова не понимал, что происходит, ощущал себя так, словно был чем-то обездвижен. Захотелось скорее скрыться отсюда, но эта женщина закрыла собой проход. Страх нарастал, сознание начало мутиться, сил на слезы уже почти не осталось, и Болтон зажмурил глаза и захныкал, впадая в еще больший страх от своей реакции и чувствуя себя еще ужаснее. Внутри болело, и болело только сильнее. Отчаянно желая спастись от этого страха и боли, Рамси, чуть приоткрыв глаза, подался к жене, не зная, куда деваться дальше.

В следующий миг девичьи руки обвили его, легли на шею и спину, притащили к Сансе и крепко сжались на нем. Утыкаясь лицом в плечо жены, вжимаясь еще сильнее в ее тело, будто хотел спрятаться в ней, Рамси почувствовал, как очень быстро начал отпускать его страх, а засевшая внутри тяжесть разрешилась новым приступом рыданий и боли, которую он все выкидывал из себя с каждым новым всхлипом.

Рамси чувствовал, как Санса поглаживала его по голове и спине, прижимала к себе. Истерика постепенно шла на спад, Болтон даже решил приоткрыть глаза, однако, лишь завидев ту женщину, вновь почувствовал хоть не такой уже сильный, но страх. Пребывая на нервах, реагируя на все с повышенной чувствительностью, он снова зажмурил глаза, начал прятаться в руках жены, а, когда та взволнованно прошептала ему на ухо: «Что случилось, Рамси?», со скрипом в голосе и новой резанувшей в груди болью произнес:

– Страшно…

И в следующий миг изошелся в громких рыданиях, сопровождающихся все новыми и новыми вспышками боли внутри. В один миг он увидел, как жена обернулась к женщине, и та стала уходить, забирая с собой остатки страха и оставляя лишь все еще льющиеся из глаз слезы и редкие всхлипы.

– Тише, все хорошо, – тихо нашептывала на ухо Старк.

В груди защемило, сдавило и вырвалось наружу чередой всхлипов.

– Тише, тише, что тебя напугало?

– Она, – почти неслышно сказал бастард, вдруг почувствовав желание ответить, выговориться и скинуть с себя еще хоть немного боли.

Выдавив из себя одно слово, Рамси заплакал, не зная почему, заплакал, чтобы просто избавиться от боли внутри, и с нетерпением ждал того момента, когда все прекратится. И вскоре начал постепенно затихать, уже больше прислушивался к поглаживаниям жены, только лишь на ее успокоения отвечал очередным тихим всхлипом без слез, однако и те становились все более тихими и редкими, пока совсем не сошли на нет.

Выплакавшись, устав, доведя себя практически до изнеможения, Болтон сейчас замер в объятиях Волчицы и просто-напросто прижимался к ней, находя в ее объятиях успокоение и медленно расслабляясь. Он был счастлив, что она была рядом.

Они сидели так на протяжении некоторого времени, пока Санса не произнесла:

– Давай я принесу тебе воды.

Принимая разорванные объятия и молчаливо соглашаясь с предложением девушки, Рамси, оставшийся все там же, принялся вытирать тыльной стороной ладони лицо, что едва ли помогло после стольких пролитых слез, и стал дожидаться возвращения жены. Ему однозначно полегчало, ушла та тяжесть, что сменилась теперь на пустоту, ушло то ощущение сгущенности воздуха, и Санса словно стала ближе. Пропало то странное желание, чтобы она ушла. Наоборот, очень хотелось, чтобы Санса была рядом.

*****

Без стука закрыв за собой дверь, Санса в растерянности забегала глазами по комнате, с одной стороны пытаясь найти ведерко с водой да кружку, а с другой – погрузилась в свои мысли настолько, что не замечала стоящую подле печи воду. Сказать, что она была удивлена и озадачена – это ничего не сказать. Волчица пребывала сейчас в полнейшем замешательстве и просто не знала, что делать.

Впервые она видела Рамси в таком состоянии. Но что тут было душой кривить: она вообще никого еще ни разу не видела в подобном состоянии. И самым ужасным было то, что Санса не могла понять, что происходило, что случилось с Рамси. Его… поведение… поначалу только удивило ее и вызвало недоумение, но потом… Потом она разволновалась до такой степени, что в один момент сама чуть было не заплакала от своего бессилия и непонимания, как успокоить мужа. Он выглядел таким… напуганным, словно его сейчас должны были казнить, и… несчастным? Напомнил невольно Волчице потерявшегося ребенка, которого хотелось успокоить и как-то помочь.

Всё его поведение напугало Сансу, заставило почувствовать себя беспомощной и бесполезной. Она ощущала себя так неловко и ужасно, стоя там перед Рамси и боясь пошевелиться, чтобы не вызвать своим движением еще больше слез. Почему он плакал? Почему вдруг так испугался ее? А Рамси ее точно почему-то боялся, в этом у дочери Старка сомнений не было, ведь она воочию видела, как Болтон отпрянул от нее и как жался к спинке кровати, словно не знал, куда деться от нее. Это было пугающе и ошеломляюще, вводило в ступор и ощущение собственного бессилия хоть как-то исправить ситуацию.

Мысль залетела в голову Сансы. Рамси и вчера плакал не от боли от ножа в его ноге, а от чего-то другого. Вчера ровно так же, как сегодня, он отшатнулся от нее и выглядел так, будто не понимал вообще, где находится и что происходит. И то, как он зажмурил глаза, когда она решила смахнуть с его лба мешающиеся волосы. Санса бы могла подумать, что ее прикосновение было неприятно мужу, однако промелькнувший в чертах его лица страх и напряжение, с которым он дожидался прикосновения, говорили совсем о другом. Она даже в одну секунду подумала убрать руку от головы Рамси, чтобы не пугать его еще больше. Однако потом все-таки решила рискнуть закончить начатое.

А реакция Рамси на Гильду? Он только было начал успокаиваться, как к ним в комнату вошла она, и он снова разрыдался. Похоже, Болтон находился в панике, даже никак не отреагировал на то, что Волчица пару раз окликнула его, лишь отшатывался в противоположную сторону от подходившей хозяйки дома, что явно была изумлена и сбита с толка. Рамси сказал, что ему было страшно, и насколько поняла Санса, исходя из его реакции и слову “она”, говорил юноша именно о Гильде. Но почему он вдруг испугался ее? Почему так перепугался самой Сансы? И что вообще случилось…

Отыскав в конце концов ведро с колодезной водой, дочь Старка зачерпнула ее кружкой и уже собиралась вернуться к мужу, как в комнату вышла хозяйка и, увидев ее, поспешила спросить:

– Что случилось? Он успокоился? Может, боль сильная?

На лице Гильды отражалось волнение, смешанное с недоумением и смущением. Если бы только у Волчицы были ответы на эти вопросы.

Тяжело вздыхая и вдруг почувствовав неимоверную усталость, Санса проговорила:

– Я не знаю, но он уже успокоился. Наверное, еще не совсем пришел в себя и испугался нового места.

Гильда покивала головой и, сделав глубокий вдох и взглянув на кружку в руках девушки, что-то надумала и пошла к выходу из дома.

– Пойду схожу за водой, а ты, если получится, обработай ему рану. Спирт там же стоит, где и в прошлый раз, – проговорила женщина, махая рукой в сторону настенных полок.

– Да, конечно, спасибо вам.

Не теряя больше ни секунды, Старк быстро пошла к мужу, не желая надолго оставлять его одного и собираясь как-то узнать у него, что же все-таки случилось. Спешить или давить она, конечно, не станет – не с Рамси и уж точно не в нынешнем его состоянии. Не хотелось расстраивать его еще больше или, того хуже, пугать. От одного вида мужа сердце сжималось в груди, а после того, как она посидела, успокаивая его в своих руках, почувствовала, как он прижимался к ней, словно искал спасения, как маленький ребенок, то и подавно теперь просто было желание утешить его и как-то помочь. Сейчас же Санса надеялась, что слезы остались позади, Болтону полегчало и не было более у него нужды плакать. Тем более, что им еще многое предстояло обсудить – дорога к этому дому принесла с собой много новой информации. Не совсем хорошей для них двоих.

========== Неловкость момента ==========

Лицо жгло и щипало, так и хотелось сполоснуть его холодной водой… Однако он просто продолжал сидеть в постели, дожидаясь жену и полностью отдаваясь ей на попечение. Он… он не знал, что произошло с теми бандитами, как оказался здесь, кем была та женщина, как сбежали с Сансой от тех разбойников… Не понимал, что происходило с ним… Всё пугало, не было ощущения безопасности… и было страшно оставаться одному. Хотелось, чтобы скорее вернулась Санса и побыла рядом с ним.

За дверями послышались шаги, без сомнения, принадлежавшие его жене. От этого звука и желания поскорее увидеть Сансу сердце забилось быстрее в радостном волнении, и все затрепетало внутри от близкого окончания ожидания. В нетерпении смотря на дверь и, наконец, дождавшись возвращения девушки, он испытал облегчение и необычную тревожную радость, однако тревога эта не была связана с появлением в покоях Волчицы. Нет, было боязно, что она могла уйти, оставить его одного… Пока же она была рядом, и от этого становилось намного лучше.

Приняв из рук Старк кружку с водой, Болтон принялся жадно из нее пить, в несколько глотков опустошая до дна, и вдруг, допив, вспомнил, что не брал в рот ничего со вчерашнего дня. Или не со вчерашнего? Сколько времени вообще прошло? Он окинул быстрым взором комнату, задержавшись на пару мгновений на окне, через которое, однако, ничего не удалось рассмотреть. Неважно. Главное, что Санса была здесь, с ним, и с ней всё было в порядке.

Принесенной воды оказалось немного, и жажда так и не была утолена. Смотря на дно пустой кружки и облизывая смоченные губы, Рамси не решался молвить слова – не чувствовал себя так, что мог о чем-то просить Сансу. Он лишь облизывал губы и устало поглядывал исподолба на жену, которая присела на край кровати и теперь внимательно смотрела на него, чем внушала некую неуверенность и робость перед ней. Было неясным, что делать дальше, и от этого становилось не по себе.

Волчица же обратила свой взор к кружке к в руках Рамси и произнесла:

– Давай я принесу тебе еще воды?

Мгновенно ощутив облегчение, смешанное с благодарностью, и коротко кивнув головой, он передал ей пустую чашку и, когда Волчица в очередной раз покинула покои, обратил внимание на боль в бедре, которая ни на минуту не хотела затихать. Поневоле вспомнив о порезе, Рамси отвлекся от созерцания двери к своей покоящейся под покрывалом ноге, и, желая удовлетворить свое любопытство и нужду знать, представляла ли угрозу эта рана, решил взглянуть на нее. Аккуратно отвернув вбок покрывало и наткнувшись взглядом на повязку, он провел рукой около места, откуда исходила боль, и, задержавшись взором на скрытой за слоем бинтов ране еще на пару секунд, затем прикрылся одеялом. Шумно вздыхая, он отклонился на подушки и, прикрыв глаза, постарался успокоиться и не думать о всех тех вещах, что заставили бы его снова заволноваться.

Однако это выходило у бастарда не лучшим образом, и тревога все равно прикоснулась к нему. Хотя Рамси и не мог видеть рану, но с уверенностью мог сказать, что та была глубокой, с поврежденными мышцами и требовала к себе повышенного внимания. На восстановление должна была понадобиться не одна неделя, а из-за места расположения пореза на ногах он сможет уверенно держаться не ранее, чем через месяц, а то и два… если рана будет хорошо заживать. Боль в ноге была сильной, так и хотелось принять что-нибудь, чтобы избавиться от нее или снизить, однако навряд ли в этом доме можно было найти маковое молочко. И кому вообще принадлежал этот дом? Кем были его хозяева? Хотелось скорее убраться отсюда…

Не успел Рамси задуматься, как в покои вернулась Санса, принесшая с собой кружку и полотенце, и, вновь опустившись на краешек постели, протянула ему питье. С удивившим его самого ликованием бастард забрал себе чашку и сразу же приложился к ней губами, только вот пить в этот раз стал намного медленнее и более маленькими глотками. Первая жажда была утолена, и теперь можно было никуда не торопиться.

Санса же, в задумчивости и сконфуженности наблюдавшая за тем, как муж не спеша пил вторую порцию воды, проговорила:

– Я принесла тебе влажное полотенце. Так что, если хочешь, то можешь…

Ее голос сошел на нет, а задержавшийся на пару мгновений взглядом на полотенце у нее в руках Болтон тихо и сговорчиво сказал:

– Да, спасибо… – и, отставляя в сторону кружку, стеснительно потянулся за тряпицей, будто боялся, что ее сейчас выдернут у него из-под носа.

Проникаясь благодарностью к жене и чувствуя, как внутри растекалось приятное тепло, он принялся вытирать заплаканное, покрасневшее и припухшее лицо холодным влажным полотенцем, находя облегчение в прикосновениях прохладной ткани к полыхающей коже. Вместе с принесенным умыванием облегчением Рамси ощутил и то, что его потянуло к Сансе, словно она была самым дорогим в его жизни, и вдруг очень захотелось, чтобы она позаботилась о нем, пока всё не вернется на круги своя. Он хотел довериться ей, с радостью бы принял любую помощь и лишь надеялся про себя на то, что она не откажет, не забудет о нем.

Протерев лицо и избавившись от пощипывания и жжения, Болтон скрутил все еще влажное полотенце и теперь застыл на месте, вертя в руках тряпицу и бездумно глядя на нее. В голове до сих пор царил сумбур, чувства и ощущения в этот час явно подводили его, сеяли хаос и вгоняли в странное оцепенение. В один миг все будто бы перевернулось с ног на голову, и теперь было непонятно, что это означало. Более того, Рамси настолько устал от продолжительного плача, что не мог сейчас думать ни о чем другом, кроме того, чтобы закрыть глаза и подремать некоторое время.

Он повел плечами, немного пошевелился, устраиваясь поудобнее на поддерживающих его спину подушках, и посмотрел на жену, думая о том, что ему следовало бы узнать у нее, где они находились, но так и не смог выдавить из себя ни слова. Они застревали у него где-то в горле, отказывалиь вылетать наружу, и казалось, что их тянул обратно какой-то страх, предупреждал бастарда, что ему не стоило что-либо спрашивать, а лучше всего было промолчать. И положившийся на это ощущение Болтон молчал, ища успокоение в повисший тишине.

Однако тишина продлилась совсем не долго: лишь до тех пор, пока к Рамси не придвинулась Волчица и не спросила с заметным беспокойством на лице:

– Рамси… – он поднял к ее лицу внимательный взор голубых глаз, – расскажи мне, что испугало тебя… Пожалуйста.

Санса смотрела на него с отразившейся на лице просьбой, а бастард, к своему удивлению и непониманию, почувствовал даже не желание, а нужду обязательно ей все рассказать. Довериться и рассказать ей всё, как бы странно и непривычно это не было.

Громко сглотнув и слегка медля с ответом, Рамси неуверенно заговорил:

– Это сложно объяснить… Просто…

Что просто? Ты сам не понимаешь, что случилось.

Он замолк в нерешительности, все так же желая рассказать обо всём жене, но не зная, с чего начать и что говорить; не зная, следовало ли вообще о таком говорить. Рамси тянуло рассказать Волчице обо всем, однако что-то и сдерживало этот порыв.

Колебания мужа были замечены девушкой, и та придвинулась к нему еще ближе и, озабоченно взирая, произнесла:

– Расскажи мне, Рамси. Не бойся, все в порядке, я всего лишь хочу тебе помочь.

На мгновение внутри все болезненно сжалось, однако затем это ощущение исчезло, не оставив после себя ничего, и, все-таки решаясь довериться жене, Болтон заговорил, устремляя взор к полотенцу и теребя его в руках:

– Когда… когда я очнулся и ты зашла в комнату, то… то почему-то мне ни с того ни с сего стало… – его голос на миг стих, – неприятно внутри. И это… неприятное ощущение только усиливалось, я не мог думать ни о чем другом, кроме того… чтобы находиться от тебя как можно дальше, сбежать отсюда и никого не видеть, – Рамси сглотнул, устремил свой взор вниз, на свои колени, и продолжил говорить: – В один момент мне до безумия захотелось, чтобы ты ушла, – он быстро взглянул на Сансу, что хмурилась все больше, а, услышав последние слова бастарда, расстроилась еще больше. – Но это было не так.

Заметив краем глаза изменившееся выражение лица жены и мгновенно заволновавшись, что она могла не так понять его, Болтон забегал рассредоточенным взглядом из стороны в сторону и заторопился продолжить говорить, вгоняя своими словами в изумление и еще большее недоумение Волчицу:

– Я не хотел ничего из этого, не хотел, чтобы ты уходила, не хотел оставаться одному, а желать, чтобы… чтобы ты исчезла, заставляла меня боль… и страх. Но скорее, – он вновь перевел взгляд на колени и, замолкнув на мгновение, затем договорил: – скорее та боль… Я сам не понимаю.

Последние слова были произнесены почти неслышимым шепотом, а подавленный своей несвязной речью Рамси повесил голову на грудь, избегая смотреть на жену. Было беспокойно, что Санса сейчас просто засмеется над ним и, ничего не сказав, уйдет из покоев, решив заняться чем-нибудь другим. От мыслей о таком возвращалась боль и становилось страшно… Ему обычно никто не был нужен, но не в этот раз, не сегодня.

Пока же, к радости Рамси, Волчица с места не сдвинулась и только спросила, чуть морща лоб:

– Боль? У тебя сильно болела нога?

– Нет, не нога, – ответил бастард, слегка покачивая головой и думая над тем, как объяснить, что чувствовал тогда. Он вспоминал, что ощущал в тот момент и пытался определить, что же все-таки это было. Собравшись с мыслями, он продолжил говорить, чуть запинаясь и переживая за то, что сейчас хотел сказать: – Эта боль… исходила изнутри. Нет… это было… словно это ты несла ее.

Морщинка на лбу жены стала заметнее, на лице появилось выражение озабоченности, а до этого прикованный к Болтону взгляд потупился и устремился в пустоту. Затем же девушка, что-то надумав у себя в голове, вновь посмотрела на выжидательно глядящего на нее исподолба мужа и, встретившись с ним взглядом, смягчилась в лице и тихо спокойно произнесла, выжидательно взирая на него:

– Что ты имеешь в виду? Я пока не особо понимаю, – сказала она, будто оправдывалась.

Рамси задумался, нахмурился. Как такое можно было объяснить? Как можно было рассказать о том, что и ему казалось странным и невероятным? Поверит ли она вообще в подобное? Внутри что-то болезненно сжалось.

Набираясь духа и вновь сглотнув подкативший к горлу ком, он с пробившейся в голосе неуверенностью заговорил:

– Когда… когда ты подходила ко мне, мне становилось, – горло внезапно сжало, внутри больно закололо и снова появилось желание заплакать. Преодолевая порыв, Рамси с трудом продолжил, затрачивая на каждое слово огромное количество усилий, – всё больнее и больнее. Я не мог думать ни о чем другом, кроме этой боли.

Понимая, что не сумеет более сказать ни слова, он замолк, чувствуя, как внутри опять начала зарождаться боль. Будто в его теле была натянута струна, при каждом прикосновении к которой, боль разносилась по всей ее длине. Чувствуя себя совсем плохо и неловко, Болтон слегка отвернул голову вбок и опустил ее, пряча лицо за спавшими на лоб прядями волос.

– С Гильдой… той женщиной произошло точно так же?

От заданного вопроса вдруг полегчало, стало намного спокойнее, и потянуло к Санса еще больше. Вернулось и желание рассказать ей всё.

– Да, – тихо начал он, но потом поправился: – Нет, было… было намного страшнее…

Рамси замолчал, погрузившись в свои мысли, однако был вырван из них последовавшим вопросом Сансы.

– Такое когда-нибудь с тобой происходило? – с тревогой сказала она, внимательно всматриваясь в его лицо, словно искала ответы на свои вопросы. – Тебе… больше не страшно? Стало лучше?

Отвечать на вопросы становилось все сложнее, но Рамси не собирался отступать, не мог даже подумать о таком или предположить, что можно было отказаться говорить дальше или просто промолчать. Всё внутри пихало его продолжать говорить дальше, не сметь что-либо скрывать от Сансы, и он все-таки произнес:

– Не знаю, но сейчас не страшно. Нет, ничего подобного со мной до этого не случалось.

– А вчера… то же было и вчера? Когда ты вдруг… заплакал там?

– Да.

Бастард нахмурился, начав вспоминать прошлый вечер. Вчера он действительно ощущал что-то похожее, только было там и еще кое-что. Что-то другое, что до сих пор не давало ему спокойствия, одновременно притягивало к той ночи и отталкивало. Что-то, о чем не хотелось вспоминать одному.