Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 64 страниц)

Верно. Вот он, думая, что она не видит его, слегка развернул голову в ее сторону и осторожно, боясь быть замеченным, начал с жадностью рассматривать ее. Санса с любопытством наблюдала за тем, как Теон с явной похотью в глазах обегал взглядом ее тело, особенно долго задерживаясь на ее вздымающейся от глубоких вдохов груди, и иногда, когда она издавала стон, бросал взор на ее лицо.

От внимания Хранительницы Севера не скрылось, что Вонючка никогда не опускал взгляд ниже ее пояса, и она, неожиданно для себя прикинув в голове, что бояться ей нечего (мужчина, застывший возле постели, и так видит ее голое тело) и стыдиться ей нечего (не она затеяла эту авантюру, и не ее язык сейчас скользил по чужому лону), решила попытаться вынудить бедолагу опустить взгляд ниже ее живота и перевести его внимание с себя на Болтона. И для этого она умышленно громко застонала, прогнулась в пояснице и запустила ближайшую к Теону руку в волосы Рамси. Незатейливый трюк сработал, и Грейджой невольно устремил свой взгляд к паху девушки. В серо-зеленых глазах мужчины отражалась отчаянная борьба желания и здравого смысла, велящего ему отвернуться и не порочить честь дочери Старка. Однако победа осталась за нравственностью и благородством, и Железнорожденный опустил голову вниз и уставился себе под ноги.

Потихоньку понимая, что в более выгодном положении находится именно она, ведь, опять же, зачинщиком был бастард, и поэтому многое могло ей сейчас сойти с рук, списаться на безвыходность и вынужденность ситуации, Санса решила попытать удачу еще раз и, уличив момент, когда Болтон сделал ей особенно приятно, не сдерживаясь, ответила на его ласку. Она подалась вперед к мужу, сжала в кулаке его волосы и, притянув Рамси еще ближе к своему паху, с протяжным стоном задвигала бедрами. Её движения и издаваемые при этом звуки отвлекли Вонючку от рассматривания пола и перетянули его взгляд, в котором в этот раз остались лишь похоть да желание, на нее саму. И в этот миг Санса, удивляясь сама своим мыслям, сообразила, что возбужденный Теон сейчас не воспринимал ее как Сансу, дочь Эддарда Старка. Нет, в текущей момент она была для него всего лишь предметом вожделения, чем-то, что ему хотелось взять самому. И что бы теперь ни делала Хранительница Севера, Вонючка не будет проводить параллелей между ней и подругой своего детства.

От таких рассуждений Санса раскрепостилась, стала держать себя более уверенно и не пугалась показать своего удовольствия. Она, упиваясь своим временным контролем над Рамси и не убирая руки с его головы, показывала и давала понять, где желала, чтобы он дотрагивался до ее лона. Бастард, в свою очередь, беспрекословно выполнял ее прихоти и, проявляя инициативу, в ответ на ее молчаливые, однако от этого не менее красноречивые просьбы, пробовал ублажить ее разными способами. Он чутко отслеживал реакцию жены на каждое свое действие и, желая угодить ей, сосредотачивался на наиболее приятных для нее ласках и чувствительных местах.

Млея от оказываемого ей мужем внимания, Санса не забывала про Вонючку и время от времени поглядывала на него, с интересом следила за выражением его лица, а Теон, который, увлекся наблюдением за парой на постели, не подмечал взглядов Волчицы на себе. Девушке было занятно смотреть, как явно возбужденный Железнорожденный сложил в замок руки у себя на пахе и то и дело переминался с ноги на ногу. С другой стороны, у дочери Старка вызывало беспокойство иногда появлявшееся на лице Грейджоя выражение боли или, по крайней мере, некоторого неудобства. Не было ли это связано с оскоплением? Мог ли Теон из-за этого чувствовать сейчас боль? Однако, если бы возбуждение действительно приносило бедняге неудобство, то он бы не стал так в открытую наблюдать за ее с Рамси утехами. И, если говорить о последнем, Болтон без всякого сопротивления со стороны жены переложил ее ноги к себе на плечи и, давая еще больше контроля над собой, уверенно подводил ее к пику. В один момент он, не прекращая поглаживать пальцами дочь Старка изнутри, остановил ласки языком с поцелуями и замер с приоткрытым ртом в нескольких дюймах от лона жены, обдавая чувствительный похотник горячим дыханием, а затем подул на него, вызывая своим действием сильную дрожь по всему телу Сансы, и, взяв во влажный горячий рот, начал мягко, без нажима, касаться его кончиком языка.

Это стало последней каплей, положившей начало яркой вспышке разнесшегося по телу Сансы удовольствия. Волчица, мгновенно накрытая с головой ощущением наивысшего наслаждения, распространяющимся сразу из двух точек, изогнулась в немом крике, судорожно свела колени поднятых на плечи Болтона ног, с силой вцепилась руками в мех, откинула голову назад, закатывая глаза, и, почувствовав, что даже слабые касания языка мужа до ее такого сейчас чувствительного лона начинают становиться для нее болезненными, нажала ногами ему на плечи, настойчиво отпихивая от себя. Она продолжала все еще содрогаться от дрожи и, оттолкнув бастарда от своего паха, свела вместе ноги и задвигала бедрами, сжимая внутри свое лоно и продлевая этим мгновения блаженства.

Когда же удовольствие начало спадать и Санса перестала метаться по постели, однако все еще продолжала лежать с закрытыми глазами и шумно дышать, ее окликнул Болтон и произнес повелительным тоном:

– Встань на четвереньки.

Хранительница Севера, пребывая в истоме, нехотя открыла глаза и, глянув на мужа затуманенным взором, медленно перевернулась на живот и начала приподниматься на руках, однако была поправлена бастардом:

– Лицом к Вонючке.

Санса прикрыла глаза, опустила голову вниз и, глубоко вздохнув и приведя мысли в порядок, повернулась к Грейджою, что кидал на нее встревоженные взгляды. Девушка предпочла не смотреть на стоящего напротив нее и взирающего на нее сверху-вниз Теона и отвернула голову в сторону. Болтон же встал сзади дочери Старка и, прижавшись пахом к бедрам, огладил ее ягодицы, а затем потянулся рукой к ее волосам и, собрав их в кулак и крепко сжав, заставил жену поднять голову и посмотреть на Железнорожденного:

– Смотри на него.

Волчица возвела ярко-голубые глаза вверх и встретилась взглядом с Вонючкой. Лицо мужчины выражало обеспокоенность и некую неуверенность. Теон по возможности старался не смотреть на девушку перед ним, что застыла в порочащей ее позе буквально в нескольких футах от него и стояла с головой на уровне его паха. Взволнованная произошедшими в Вонючке изменениями Санса нервно сглотнула, и в следующее мгновение зажмурила глаза и громко охнула от боли, безрезультатно пытаясь отползти вперед: глубоко вогнавший в лоно жены одним резким и грубым движением свое мужское достоинство Болтон, удерживая дочь Старка за волосы и бедро, не позволял ей сдвинуться с места. Рамси повторил движение, однако уже с большим размахом бедер, и Хранительница Севера вновь издала болезненный вздох и скривила лицо, не выдержав неприятных ощущений. Она с трудом приоткрыла начинающие слезиться глаза, и вдруг ей показалось, что на нее вылили ушат с водой: во взоре Железнорожденного не было видно уже той похоти, и он с сожалением и молчаливыми извинениями смотрел на нее своими серо-зелеными глазами.

На Волчицу нашло ужасное осознание того, что Вонючка снова видел в ней Сансу, а не ту девушку, что пару минут назад заставляла его дрожать от возбуждения. Сейчас Теон глядел на нее так же, как и в ту ночь, когда она потеряла девственность – с жалостью и печалью. И Санса, пребывая не в силах вынести этот взгляд, зажмурила глаза, стараясь ни в коем случае не заплакать. Плакать ей было не позволительно – проблему слезами не решить. Нужно было попытаться сосредоточиться и придумать, что же делать.

Чутье подсказывало Хранительнице Севера, что необходимо было добиться того, чтобы в голове Теона соединились два образа: увиденный им ранее сегодня и образ подруги детства, нежной и наивной девочки, что так дорога его сердцу. Однако этого не достичь в складывающейся ситуации. Сансе надо было сперва сконцентрироваться на грубо вбивающемся в нее Рамси. Ей требовалось избавиться от излишней боли, приносимой мужем, и в то же время удовлетворить его потребность – он явно был перевозбужден и из-за этого налегал на жестокость. Одно было ясно как день: бездействовать и уповать на лучшее, надеяться, что Болтон вдруг успокоиться, было нельзя. Приобретенный к этому часу Сансой опыт в плотских утехах подсказывал, что лучшая помощь себе это содействие мужу.

Поэтому, не теряя времени почем зря, Волчица собрала волю в кулак и, сжав зубы и приготовившись к последующей боле, при новом толчке бастарда подалась телом ему навстречу, прижалась к его паху и задвигала бедрами, стараясь показать свою покорность и желание. Ощущая, что хватка Болтона на ее огненно-рыжих волосах ослабла, Санса аккуратно, будто предлагая, начала приподниматься с локтей на руки и одновременно с тем постепенно отклоняться назад, все так же прижимаясь бедрами к мужу. Рамси маневр жены понравился, и он, вновь сжав пальцы в волосах поднявшейся с четверенек дочери Старка, подтащил ее за волосы к себе, закинул ее голову к себе на плечо и с силой укусил за шею, одномоментно с тем пихнувшись в лоно жены. Хранительница Севера с шипением застонала, однако, успев воспользоваться предоставленной возможностью и продолжая стоять на коленках, раздвинула шире ноги и как бы присела на бедра мужа, полностью перенеся свой вес на них, а за счет своей запрокинутой на плечо мужа головы отклонилась назад, чтобы даже при сильном размашистом толчке он не смог опрокинуть ее вперед, обратно на четвереньки. Вот так-то лучше. Теперь Рамси сможет брать ее так, как того пожелает, только вот размашистых, болезненных для девушки, движений бедрами более сделать не сумеет.

Новая поза сотворила чудеса, и совсем скоро на смену былой боли пришло удовольствие. Санса расслабилась и, почувствовав себя значительно увереннее и вернув себе контроль над ситуацией, стала слегка двигать бедрами навстречу Рамси, а потом отважилась открыть глаза и взглянула на Вонючку.

Бедолага смотрел на нее с немым вопросом и со смешанными эмоциями на лице. Среди них можно было заметить и непонимание, и обиду, и осуждение с отблесками зависти.

«Он не в праве меня осуждать, – думала про себя дочь Старка, – а обида… на что ему обижаться? И кому он завидует? Болтону, который может брать меня где и когда ему заблагорассудится? Или мне, за то, что я, в отличие от него получаю от Рамси не только боль?»

Неожиданно для себя Санса обнаружила, что рассердилась на Грейджоя. Она, встретившись с Железнорожденным взглядом, окончательно решила, что хочет его проучить за столь низменные чувства. Если он так завидует ее положению и чувствует обиду на то, что не может возлечь с ней вместо Болтона, то она ударит его в ответ по тем же местам.

С этой мыслью Волчица прикрыла глаза, временно выкидывая Теона из головы, и сосредоточила все свое внимание на муже, собираясь показать наблюдавшему за нею мужчине, что желает удовлетворить Болтона и получает от этого удовольствие. Однако в достаточно скором времени первоначальное желание показать Грейджою превратилось непосредственно в желание удовлетворить Рамси. Он уже доставил ей удовольствие, при том не совсем обычным способом, поэтому меньшее, что могла сделать Санса – это отблагодарить мужа, ублажив его, как можно лучше. Хочет кусаться? Пускай кусается, она потерпит. Хочет взять ее жестко? Пускай, ему ведь пришлось долго ждать своего череда в заведенном состоянии, и его теперешнее поведение было вполне ожидаемым. И, жаждя не только позволить бастарду делать все, что душе угодно, но и принести ему дополнительное наслаждение, усилить получаемое удовольствие, Санса стала подмахивать ему бедрами, сжиматься лоном вокруг его мужского достоинства, а, заведя руку за голову и запустив пальцы в волосы мужа, начала то перебирать их, то притягивать за них Рамси к своей шее и плечам, подначивая укусить. Вместе с тем Волчице было хорошо и самой. Даже доставляемая Болтоном боль не вызывала у нее неудобства, и, воспринимаясь лишь как знак того, что ей удается удовлетворить его, и от этого девушка запалялась только больше. Санса, не стыдясь, постанывала, выгиналась дугой.

В один момент она опустила взгляд вниз и ощутила прилив возбуждения от открывшегося ей вида, однако ее тут же посетила мысль, что со стороны, наверное, обзор куда лучше. И Волчица подняла свой взор, словила взгляд Теона и, пристально и томно посмотрев на Вонючку, красноречиво опустила взор вниз, предлагая посмотреть и ему. Одновременно с этим она переложила руки Болтона на внутреннюю часть своих бедер, и он, догадавшись, чего ожидает от него жена, медленно провел руками от самого ее паха и вниз по бедру, а затем развел шире ее согнутые в коленях ноги и, прижав Сансу к себе, возобновил движение.

Стоящий и наблюдающий за парой со смешанными эмоциями Теон сейчас замер, безвольно взирая на то, как на его глазах достоинство Болтона проникает и выскальзывает из тихо стонущей Сансы. На его щеках выступил румянец, и Грейджой, явно смущенный и ощущающий противоречивые чувства, разрывающие его изнутри на мелкие кусочки, осознал, что более не в силах взглянуть Сансе в глаза. Девушка была уже не той, и он пока не был готов принять новую Сансу. Юноша не понимал, когда она успела так измениться и на чей стороне пребывала сейчас. Он был разбит одолевающими его эмоциями, чувствовал себя преданным. Волчица будто залепила Теону пощечину, указывая на его место, на слабость и ничтожество, ломая его окончательно. И, перечисляя в голове все свои провалы, Вонючка осознал, что не достоин уважения. Он не смог постоять за себя, не смог уберечь Сансу, не смог даже управлять своими людьми! Так, может быть, он заслужил такой судьбы? И от этой мысли на глазах Теона навернулись слезы, и он опустил голову, пряча лицо за своими отросшими спутанными волосами.

В это время распалившаяся Санса, закрыв глаза от удовольствия и поэтому не замечая произошедших перемен в Теоне, была увлечена удовлетворением Рамси, от чего получала не меньшее удовольствие, чем от его ласк. Она, подгоняя бастарда, разгорячено произнесла полушепотом ему на ухо:

– Сильнее.

Рамси с полустоном-полурыком начал вбиваться в Волчицу еще ожесточеннее, вырывая у нее стоны и громкие вздохи. А она, не смотря на некоторую боль, приносимую мужем, все равно получала наслаждение, только уже исходящее от Болтона: ощущение доставляемого ею бастарду удовольствия отдавалось удовольствием и в ней самой. Санса гладила мужа по голове своими запущенными в его волосы пальцами и, подначивая, возбужденно приговаривала:

– Да, вот так… Умница… Ах, не останавливайся.

Рамси стонал, приближаясь к своему пику, и изъявлял желание подмять жену под себя. Санса же, уступая бастарду, убрала руки с его головы и уперлась ими в постель, перенося часть своего веса на них. Она позволила мужу опуститься грудью на ее спину и при этом подмять ее бедра под себя, а затем, прогнувшись в пояснице, прижалась к его паху. И в это мгновение ее внимание привлек необычный звук. Волчица распахнула глаза и вскинула озадаченный взор на Теона. К ее удивлению, слышавший всё бедолага стоял, опустив голову к себе на грудь, и беззвучно плакал, лишь изредка издавая тихие всхлипы. Плечи Вонючки подрагивали от пробирающей его дрожи, а глаза были плотно закрыты.

Санса не рассчитывала довести Теона до такого состояния и сейчас, глядя на его страдания, почувствовала укол совести. Ей не следовало заходить так далеко и ранить Вонючку.

Чувствуя свою вину перед ним, Хранительница Севера стала вести себя чуть сдержаннее и менее вызывающе, стараясь лишний раз не задевать Грейджоя за живое. Она все так же была внимательна к Рамси, однако постанывала уже гораздо тише и предпочитала не смотреть на Железнорожденного, чтобы не смутить и не доставить ему неудобства своим взглядом.

Когда Болтон достиг своего пика, Санса прикрыла глаза и ловила последние наполненные приятными ощущениями мгновения. Она слышала, как сбилось дыхание Болтона, и чувствовала, как по его телу прошла дрожь и он, осоловевший от наслаждения, перенес вес со своих рук на ее спину. Санса же без всякого отвращения, следуя инстинктам, еще больше прогнулась в пояснице, позволяя мужу глубже войти в лоно и излиться в нее, и терпеливо ждала, когда он потом выйдет из нее.

Удовольствие постепенно отступало, и Рамси, лениво приоткрывая глаза и бросая равнодушный взгляд на Вонючку, коротко произнес хриплым голосом:

– Уходи.

Грейджой еще никогда в жизни не исполнял с таким рвением приказов хозяина. Юноша, не смотря на свою хромоту, стрелой вылетел из покоев, с размаху закрывая за собой дверь и ни разу не оборачиваясь назад. Он быстро покинул башню, ведомый лишь единственным в этот момент желанием: спуститься вниз на псарню и забиться там в свой угол, спрятаться от всех за железными решетками и никогда не выходить от туда наружу.

Болтон же, поморщившись от громкого звука захлопнувшейся двери, некоторое время полежал сверху на Сансе, ожидая, когда туман удовольствия в голове рассеется, и потихоньку приходя в себя, а затем, отстраняясь от жены, спокойно приказал:

– Вставай и одевайся.

Утомленная морально и физически Хранительница Севера больше всего на свете сейчас хотела завернуться в меха и поспать, отдохнуть от пережитых чувств и ощущений, однако муж решил за нее иначе и ей приходилось нехотя согласиться с его волей. Более того, все еще оставалось непонятным, было ли произошедшее игрой и, если да, то кто победил? А если нет и Рамси просто развлекался, то означает ли это, что игра начинается лишь теперь?

Пребывая в полусонном состоянии и с трудом осознавая происходящее, Санса оделась и с полнейшим безразличием, мечтая лишь о сне и выкидывая из головы мысли об игре, пошла за вышедшим из покоев бастардом, что махнул ей головой, указывая следовать за ним.

Вдвоем они спустились в подземелье, Болтон открыл помещение с пленником и, пропустив туда первой Сансу, зашел следом. Он, с равнодушным видом и сохраняя молчание, подвел ее к изможденному распятому на кресте мужчине, что со страхом смотрел на вошедших, и, повернувшись к Волчице лицом, с неожиданным весельем произнес:

– Ты выиграла.

И тут же перерезал горло пленника клинком, что выхватил из ножен у себя на боку.

В глазах мужчины застыл ужас и боль, и он, захлебываясь кровью, захрипел. Совсем скоро умирающий закрыл стекленеющие глаза, и жизнь покинула его тело.

Санса, сперва удивленная словами Болтона, а затем испугавшаяся резкого движения бастарда, практически ничего не почувствовала, наблюдая за быстрой смертью пленника, и лишь потом, облегченно вздохнув своему освобождению, осознала, что произошло.

Лорд Болтон с нисхождением глянул на жену и, до последнего момента не спуская с нее своего пристального взгляда, неторопливо отошел от мертвеца и покинул подземелье, оставляя позади себя так и замершую в раздумьях перед крестом Волчицу.

○○○○○○○○○○

В последние два дня пришла короткая оттепель, подтопившая выпавший за последний осенний месяц снег и одарившая людей последними теплыми днями в этом году. Удивительно, насколько непредсказуемой была природа: то все по осени утопало в снегу, о котором так волновался Русе при нападении Станниса, то в преддверии зимы теплые солнечные лучи пожирали белый покров и оголяли на полях сырую землю и прошлогоднюю траву. На фоне всего этого не верилось, что вот уже совсем скоро должны будут прилететь белые вороны и принести известие о приходе зимы.

Не упуская возможности понежиться в пока еще согревающих солнечных лучах и поглядеть, что творится на территории замка, Санса вышла во внутренний двор и, с удовольствием вдохнув свежего уличного воздуха, пошла по его периметру, с интересом наблюдая за тем, чем занимаются придворные.

Гуляя по дворику, девушка упорно старалась не обращать внимания и не натыкаться взглядом на разрушенную Септу. Маленькая постройка когда-то была возведена для ее мамы, Кейтилин Старк, чтобы та могла помолиться там в тишине и спокойствии. Теперь же от Септы мало что осталось, и ее гнетущие руины нагоняли на дочь Старка уныние и бередили старые раны. Поэтому, держась подальше от разрушенной постройки, она сосредоточенно рассматривала людей и незаметно подслушивала их разговоры, надеясь услышать что-нибудь интересное. Однако удача оказалась не на ее стороне, и большая часть долетевших до нее слов явно относилась либо к обсуждению повседневных забот и проблем, либо к дружеским перепалкам и дворовым сплетням. Хотя, стоит признать, изредка Санса могла расслышать и шепотом произнесенные между придворными жалобы на нового лорда и опасения насчет того, что их с ним может ожидать.

Санса была немного удивлена, когда увидела идущего ей навстречу Теона. Несущий в руках и прижимающий к груди наколотые дрова Грейджой скользил взглядом по земле и шел, не замечая своей подруги детства. Сперва думая незаметно пройти мимо него, Волчица затем решила иначе. Ей было неудобно перед Теоном за вчерашнее. Девушка осознавала, что бедняга явно был тогда сконфужен, смущен, неприятно потрясен увиденным. Будучи в курсе того, что Рамси оскопил Вонючку, Санса сейчас мучилась вопросом, не доставило ли Теону это увечье боли вчера. Она, конечно, не разбиралась в вещах такого рода, однако ее терзали сомнения, не могло ли пережитое Грейджоем возбуждение доставить ему болезненных ощущений. Может, как раз с этим и были связаны его слезы? В любом случае, надо было обязательно извиниться перед беднягой и убедиться, что с ним все в порядке.

И она окликнула Грейджоя:

– Теон, постой!

Железнорожденный изумленно вскинул голову и испуганно заводил глазами, отыскивая позвавшую его Сансу, голоса которой он не мог не узнать. Встретившись взглядом с Волчицей, он на мгновение задержал взгляд на ее лице, а затем потупил взор, стараясь не смотреть на нее. Сансе даже на один миг показалось, что молодой мужчина перед ней покраснел и смущенно опустил голову еще ниже, скрывая лицо от ее пристального взгляда.

Желающая поговорить с Теоном наедине Хранительница Севера аккуратно взяла его под локоть, от чего он вздрогнул и вообще отвернул голову от нее вбок. Дотронувшись до руки Вонючки, Санса невольно подметила его нездоровую худобу и подумала про себя, что стоило попытаться передать ему хоть немного еды – она была не в состоянии бесстрастно наблюдать за тем, как друг ее детства постепенно умирал с голода. Пока же она отвела его ближе к замку и, остановившись под навесом, повернулась к нему лицом:

– Теон, прошу, посмотри на меня, – прося тихим голосом, произнесла дочь Старка.

Мужчина медлил, во-первых, боясь и не зная, чего ожидать от дочери Старка сейчас, а во-вторых, стыдясь посмотреть в глаза девушки, которую вчера он так неподобающе в открытую рассматривал и окидывал непристойными взглядами, пропитанными похотью. Он не смог сохранить ее женскую честь и приватность момента, а в конце еще и сам опозорился и теперь чувствовал себя ничтожеством. Теон прекрасно помнил, что хозяин не приказал тогда ему смотреть на Сансу, а значит он мог и должен был отвести взгляд или же закрыть глаза, отвернуть голову в сторону. А еще Грейджою, хоть он и старался это отрицать, было обидно и завидно видеть девушку, которая была знакома ему столько лет и к которой он относился с некой нежностью, даже с любовью, без принуждения удовлетворяющей на его глазах другого мужчину. Не просто обыкновенного мужа, а Рамси Болтона – человека, который забрал у него его личность, будущее и мужское достоинство. В то мгновение, когда Волчица беззастенчиво просила Болтона о большем, что-то сломалось, умерло в Теоне, оставив за собой лишь пустоту. И вот сейчас он должен был найти в себе силы и взглянуть Сансе в глаза.

Грейджой неуверенно поднял свой взор к лицу Сансы и сразу же опустил его, уставившись глазами в пространство возле ее уха. Старые боги, помогите ему.

Два женских пальчика коснулись подбородка Вонючки и легким нажатием подняли его голову вверх. И Хранительница Севера, глядя на обреченно и повержено смотрящего ей в лицо Грейджоя, произнесла:

– Теон, я хочу извиниться за вчерашнее, – она на мгновение замолчала. – Надеюсь, я не причинила тебе боли.

Железнорожденный не выдержал взгляда голубых глаз на себе и разорвал зрительный контакт. Он сглотнул и, облизнув губы, покорно ответил:

– Спасибо, леди Санса, – бедняга замялся, стесняясь ответить на заданный женою лорда вопрос. Он нервно покусал губу и тихо, едва различимо, произнес: – Нет, не причинили… Только не физическую.

– Прости, – мягко повторила Санса, извиняясь еще раз.

Она пару мгновений постояла, глядя на Теона странным задумчивым взглядом, удивляясь, как чудно’ все вышло. Это мир сошел с ума, или все-таки изменилась она? Казалось бы, было бы вполне ожидаемым, если бы сегодня перед ней извинялся Грейджой, однако у них все вышло наоборот. Это и есть то, о чем говорил с ней Рамси?

Санса опустила взгляд вниз и на миг прикрыла свои ярко-голубые глаза, что-то решая про себя, а затем вновь посмотрела на Теона и произнесла:

– Мне пора идти, – и потом, подумав, добавила: – Не переживай, все в порядке.

Грейджой украдкой взглянул на нее и медленно кивнул головой, после чего снова посмотрел себе под ноги, явно чувствуя себя стесненно. Санса же, не имея желания преднамеренно затягивать неловкий момент, тихонько развернулась на месте и, в последний раз с печалью в глазах посмотрев на Теона, направилась к тому месту, где они оба чуть ранее пересеклись. Она собиралась продолжить прерванную прогулку. Встреча, может, и была не из приятных, однако не была поводом для того, чтобы откладывать свои планы. Кроме того, у Волчицы появилось желание пройтись и к Главному двору и посмотреть, упражняется ли там кто-нибудь на мечах.

========== Письма ==========

Кончик темно-зеленой ниточки окончательно распушился и стал непригодным. Хочешь не хочешь, а придется брать в руки ножницы и отрезать паршивца, что никак не желал просунуться через игольное ушко.

Разозленная на ни в чем неповинную нить Санса вколола иголку в игольницу, подобрала со стола ножницы и срезала испорченный край. Несмотря на свою любовь к рукоделию, в особенности к шитью и вышиванию, дочь Старка терпеть не могла, когда приходилось отвлекаться на смену нити, и все, что с этим процессом было связано. Этот акт вдевания ниточки в ушко и последующее скручивание сзади катышка для крепления шитья вызывал у нее некое отторжение. Смешно подумать, что такая мелочь довольно часто отбивала всякое желание вышивать. И сейчас Санса раздраженно смочила слюной хвостик ниточки и стала прицеливаться к крохотному отверстию ушка. Издевательство.

Однако, стоит отметить, результат зачастую оказывался стоящим затраченных усилий. Легкая рука и развитое воображение, совмещенные со скрупулезным подбором материалов и вида покроя для будущего платья, в итоге превращали обычные куски ткани и кружева в замечательные наряды для нее и Арьи. Вот и теперь Волчица усердно трудилась над зимним платьем для себя. Хотелось надеть что-нибудь новое, покрутиться в наряде перед зеркалом, с удовольствием рассматривая себя и гордясь результатом своей работы. Кроме того, пошив платья сразу же снимал вопрос, чем же себя занять.

Санса вдела непослушную нить и поднесла иголку к ткани, собираясь сделать первый стежок, когда раздался неожиданный стук в дверь.

– Войдите! – крикнула она и, удрученно вздохнув, потому что только-только настроилась на нужный лад, зацепила иголку и положила шитье к себе на колени.

В покои зашел Болтон, неся в руках свернутый пергамент и чернильницу с пером. Он, оглядевшись по сторонам и задержавшись взглядом на лежащей на коленях жены ткани, со стуком опустил письменные принадлежности на столик перед ней и с деловитым видом занял свободный стул. Санса с интересом окинула взглядом принесенные мужем вещи и с вопросом в глазах посмотрела на него. Болтон спокойно ей отвечал:

– Мне надо, чтобы ты написала Мандерли письмо.

– Я? – удивленно произнесла Волчица. – Почему не ты сам? Ты ведь умеешь писать, – с подколкой закончила она.

Рамси издал короткий смешок и слегка улыбнулся одним краешком губ. Он окинул жену быстрым взглядом и произнес:

– Да, но у меня отец не Эддард Старк и каллиграфическим почерком я не обладаю. В отличие от тебя. Хоть будет какой-то толк от тебя, – без стеснения и даже скорее с издевкой над Сансой проговорил Болтон и с шорохом подпихнул листок поближе к ней.

Хранительница Севера глянула на придвинутый к ней пергамент, затем пристально поглядела на довольного собой и что-то замышляющего бастарда и со вздохом произнесла:

– Что ты хочешь, чтобы я написала?

Болтон на мгновение опустил взор своих голубых глаз вниз, обдумывая свои слова, а затем обратил его к жене и спокойным голосом, стараясь ничего не упустить из памяти, проговорил:

– Напиши Виману Мандерли от своего имени и напомни, что они присягали твоему дому в верности. Сообщи, что вышла замуж и в качестве последней из Старков проси, чтобы Мандерли в доказательство своей преданности твоему дому приехали сюда и присягнули теперь мне – твоему мужу. Подпишись в конце письма как “Санса Болтон”. Все очень просто, – произнес, усмехнувшись, Рамси.

Санса внимательно взглянула на мужа и, не сдержавшись, выпалила:

– Так не пойдет, – а затем, одумавшись и заметив, как дернулся уголок губ бастарда, добавила: – Мандерли никогда не присягнут т… нам.

Столь бурная реакция Волчицы была связана с тем, что в ней сейчас происходило борьба прошлого, настоящего и будущего. Ее прошлое вопило о том, что Север принадлежит Старкам, перед которым преклоняли колено все северные дома. Настоящее зудело тонким писклявым голоском о том, что ее семьи больше нет и Север остался без короля и единой, объединяющей силы. Будущее усмехалось ей лицом Болтона и спрашивало, готова ли она к такому королю, которому своими же руками должна помочь взойти сейчас на престол. Но… никто не сказал, что ему суждено править долго.

Бастард же бросил на дочь Старка холодный расчетливый взгляд и, один раз медленно моргнув глазами, достаточно сдержанно ответил, осаживая её на место:

– Если они не готовы встать под мои знамена, значит их верность Старкам не такая уж и верная. Было довольно ожидаемо, что ты рано или поздно выйдешь замуж и потеряешь отцовскую фамилию. А если Мандерли решат выбирать, кому из твоих мужей присягать, то не измена ли это? Если я ничего не путаю, Рикард Карстарк и был казнен за подобное, – Санса пристально смотрела на мужа исподлобья и сохраняла тишину, а Рамси продолжал говорить: – Если дом Мандерли не станет присягать мне добровольно, то я просто пойду другим путем, – бастард хищно усмехнулся. – Но было бы неправильно не предоставить им выбора. Поэтому бери перо и начинай писать.