Текст книги "Разорвать порочный круг (СИ)"

Автор книги: АNЕlover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 64 страниц)

Его слова породили множество вопросов и недоумение. Рамси думает, что для них закрыта дорога на Север? Но это ведь не так… Не быстро и не без трудностей, но они еще могут повернуть назад и отозвать корабли из Простора. И, если они вернутся, то Санса первым же делом попросит Болтона связаться самому или разрешить ей связаться с Джоном… Она хотела поговорить с ним и, по возможности, видеть его поблизости от себя, ощущать подле себя кого-то родного, оживляющего в сердце прошлое.

Однако обеспокоенное выражение лица мужа заставляло волноваться, наталкивало на мысль, что ему было известно то, чего не знала она. Тишина затягивалась, напряжение нарастало, и Старк наклонилась ближе к Болтону, с нетерпением и плохим предчувствием ожидая, что же он скажет ей.

Что-то надумав и собравшись с силами, Рамси отвел свой взор от покрывала и, глядя на жену, но не находя в себе духа посмотреть ей в глаза, заговорил:

– Мандерли выставил высокую цену за перевозку людей. У меня не было такой суммы, и я придумал, как, – он заглянул на пару мгновений Сансе в глаза и, стыдливо отведя взгляд в сторону, продолжил: – как мне поступить. Я предложил Виману Дредфорт в залог. И теперь, если в течение десяти лет не будет выплачена оговоренная сумма, то замок и земли окончательно перейдут к нему.

Рамси тяжело вздохнул и, заняв свои руки тереблением края покрывала, заговорил:

– Я решил обхитрить его, – он все так же не поднимал от рук и одеяла глаз, а Волчица пристально смотрела на него: – Допустил в договоре ошибку, которая сделала бы его недействительным.

Болтон замолчал и совсем потупился. Санса же, пока желая разузнать подробности, поддакнула:

– Каким образом ты это сделал? Ты можешь мне сказать.

Она встретилась взглядом с мужем, и тот произнес:

– Я подписался как Рамси Болтон.

Сразу после этих слов он отвернул свою голову в сторону, чем еще больше ввел в недоумение дочь Старка. Может быть, ей это показалось, но в затянувшейся тишине ее муж, кажется, зажмурил глаза. Лица Рамси Волчица видеть не могла, однако когда он повернул все-таки к ней голову, которую пока поднимать не спешил, заметила, что его скулы были напряжены. Он то ли чего-то боялся, то ли был на грани слез. Санса пока разобрать не могла.

Бастард сглотнул и сказал:

– Когда мы разошлись с Бейлишем, из Королевской Гавани пришло письмо… Меня лишали звания Хранителя Севера и, – глаза заблестели от слез, – и отменяли приказ о признании меня Болтоном.

Он резко опустил голову и спрятал лицо, но Санса все же успела заметить, как тот зажмурил глаза, а потом задержал дыхание. Рамси молчал, а она с грустью смотрела на него и даже не знала, как повести себя. Общая картина-то у нее в голове вырисовывалась, но вот Рамси… Что здесь сказать?

– Ты к тому моменту уже вошел в наследование? Владения и лордство должны были тогда остаться за тобой.

Пристально взирая на Болтона, Волчица проследила за тем, как он потер тыльной стороной ладони щеку, и она после этого осталась в уверенности, что он таким образом незаметно стер слезы. Сразу же после этого Рамси произнес:

– Да, остались за мной, – он выдержал короткую паузу. – Я подписал два договора: один с Мандерли, с ошибкой, – Болтон кинул быстрый взор на жену, – а один с Карстарком: задним числом подписал, когда являлся еще Болтоном.

Санса пока во многом не разобралась и чувствовала, что запутывается все больше и теряет связь в рассказе мужа.

– О чем был второй договор?

– У Карстарка не хватало средств для отплытия, а Дредфорт стоил намного больше, чем просил Мандерли за перевозку, – Волчица сосредоточенно слушала, стараясь ничего не упустить и разобраться в подробности сделки, проделанной Болтоном. – Я предложил Харальду сделку – я расплачиваюсь за него с Мандерли, а он отдает мне в залог часть своих земель, и, если в течение десяти лет он не заплатит мне за эти земли, то они останутся за мной.

Болтон замолк и отвел взгляд в сторону. Он нервно и озабоченно глядел перед собой, а Санса в это время разбиралась в полученной информации. Насколько она поняла, в Дредфорт они и могли, и не могли вернуться, а вот сделка с Карстарком являлась действительной. Другое дело, что без Дредфорта на Севере делать будет нечего, и, что волновало дочь Старка в первую очередь: как выберет поступить Рамси. Она, конечно, была против обмана, и дело не в самом обмане Мандерли, а в, возможно, окончательно подпорченной репутации.

– Как бы ты сейчас хотел поступить? – с плохо скрываемым беспокойством спросила она, про себя даже не зная, о чем молиться: какое решение ни прими – у них множество проблем, от которых уже некуда сбежать.

Рамси же молчал и говорить не торопился, все поглядывал то на нее, то на свои колени. Напряжение нарастало, и наконец он проговорил:

– Мне кажется, мне не стоит пользоваться тем, что договор недействителен. Да и Дредфорт, скорее всего, уже занят людьми Вимана… Однако у нас нет денег для выкупа земель и замка, поэтому…

– У нас есть десять лет. Это большой срок, – пытаясь сбить бастарда с пути обмана, проговорила Старк.

– Пока же возвращаться некуда, – подвел итог Болтон, устало прикрыл глаза и чуть наклонил голову вниз, видимо, вновь о чем-то задумавшись.

А у Сансы звучали в голове, словно раскаты грома, только два слова: одно громкое, отдающееся эхом в самом сердце – Винтерфелл, и второе, маячащее в мыслях, как запасной план:

– Тиреллы… – и она многозначительно взглянула на Рамси.

Болтон немного покусал губу, переводя взор с одного места на другое, а затем в задумчивости уставился в одну точку. И впервые за долгое время Волчица вспомнила, каково это было беспокоиться о своем будущем, ибо она давно позабыла это ощущение, ведь последние полгода ее жизнь находилась в руках мужа и зависела, по большей части, лишь от него. Ей не надо было ни о чем думать, не надо было что-то планировать, не надо было волноваться. Все было под контролем, в том числе и она… Но это уже, как надеялась Санса, осталось позади.

Высунула наружу свой нос злость на Рамси.

Она полностью доверилась ему, находилась в полной зависимости от него, и, в конечном счете, из-за него они очутились здесь. Если же Рамси ничего не предпримет, ничего не предложит сейчас, то ее ярости не будет границ. Да, это послужит, уже служило, ей уроком о том, что никогда нельзя доверять свою жизнь другим людям, и она запомнит этот урок, однако от этого ее сердитость на Болтона никуда не исчезнет. Именно из-за него она оказалась на краю пропасти, ведущей либо к смерти, либо к жалкому существованию.

Бежали секунды, превращающиеся в минуты, а Рамси все думал, пока, в конце концов, не заговорил:

– Мы поедем к Тиреллам, покажем леди Оленне вихтов. Если все правда и Дейнерис плывет в Вестерос, то отправимся к ней. Если она свергнет Ланнистеров, то станет новым правителем, – Болтон взглянул на Волчицу: – А что думаешь ты?

– Мне нравится идея с Тиреллами. Неплохо было бы отправиться к ним и дождаться прибытия Дейнерис. Только, – Санса осеклась. Ей надо было время, чтобы собраться с духом и озвучить свой страх: в звучании собственного голоса он становился еще реальнее и страшнее: – только я боюсь того, как бы она не отказалась выслушать нас и не отказала в помощи, – она замолчала на несколько мгновений, а затем добавила: – Я беспокоюсь, что Дейнерис окажется такой же, как и все они.

Они переглянулись. Хоть какой-то, но у них вырисовывался план. Это было уже что-то. Санса не представляла, как посмотрит в глаза Оленне. Наверное, покраснеет от стыда и неловкости: эта женщина, казалось, видела всех насквозь и, несомненно, с легкостью заметит, что многое изменилось в дочери Старка с тех времен, как они виделись в последний раз. Сейчас с ней будет Рамси, и если поддержит ее, то все пройдет намного легче. Возможно, леди Оленна даже ничего не заподозрит.

Рамси, словно почувствовав гложущие ее сомнения и ощутив ее тревогу, произнес:

– Мы не будем торопиться, – она глядела на него, приоткрыв рот, и слушала дальше: – взвесим все за и против. Я не позволю, чтобы ты еще раз попала к тем людям.

На глаза выступили слезы.

«Старые боги, пускай бы это было правдой и ей никогда более не придется страдать от их рук».

Перебарывая себя и смаргивая с ресниц слезы, Волчица подняла взор к Болтону, но, ощутив, что не справится с собой, отвела глаза в сторону и мягко проговорила:

– Спасибо.

Одна слеза потекла по щеке, и Сансе не осталось ничего другого, как стереть ею рукой, а затем, раз уж и так было понятно, что она плачет, потерла ладонью и глаза. Все еще вытирая из уголков глаз слезинки, она продолжила говорить:

– И спасибо, что решил поступить честно, – с каждым словом она чувствовала себя все лучше: исчезла на сердце гнетущая тяжесть, и с полегчавшей душой Волчица обняла мужа за шею и прошептала ему на ухо: – Я горжусь тобой.

Рамси встретился со Старк взглядом и внезапно крепко обнял ее, вдруг осознавая, что хотел бы слышать от нее эти слова почаще, хотел бы и впредь ощущать, что она гордится им и одобряет его решения. Он не имел более права разочаровать ее, принеся ей и без того много боли.

Они разорвали объятия, однако Болтон далеко отсаживаться от нее не стал, даже наоборот – слегка наклонился к Сансе и замер, поглядывая на нее. Без слов понимая, чего он ожидает, Волчица преодолела разделявшее их пространство и коснулась губ мужа. Поначалу мягкий поцелуй углубился, но был все также нетороплив. Рамси оставался нежен к ней и внимателен, поцелуй действовал успокаивающе. В голове лениво вертелись мысли, одна безумнее другой, но все такие невероятно приятные для обдумывания.

«Наверное, ты могла бы полюбить его, если бы все сложилось чуточку иначе», – чуточку? И почему «могла бы»? – «Ты можешь это и теперь».

Эта идея была приятна к обдумыванию, однако навряд ли была исполнима: слишком многое должно измениться и с многим ей еще предстоит справиться самой. Они могут попробовать, но результат не будет известен никому до самого конца.

Болтон ненавязчиво предложил закончить поцелуй, а Санса согласилась, и уже совсем скоро они вновь смотрели один на одного. На секунду в голове пролетело желание зайти немного дальше и посмотреть, что выйдет из этого. Пока останавливало же только одно: страх перед тем, что будет больно, что ей только кажется, что боль в пахе прошла, и подпусти она Рамси – вспыхнет по новой.

Пока же дочь Старка пребывала в сомнениях, Рамси вновь принялся ее целовать, отвлекая от раздумий и переводя все внимание на себя. Она ответила. Никто не спешил и ни на чем не настаивал. Это было не свойственно для обычно грубого и требовательного Болтона, и, даже несмотря на изменения, происходящие с ним, это было для Волчицы в новинку. Возможно, именно такая перемена и натолкнула ее на мысль о том, чтобы позволить мужу большее, чем просто поцелуи.

Никуда не торопясь и продолжая взвешивать про себя все за и против, она красноречиво прильнула к бастарду. В то же мгновение он почему-то разорвал поцелуй и заглянул ей в лицо. Он будто выискивал что-то в ее глазах, почти не мигал, а затем медленно потянулся за поцелуем, на который Санса ответила без всяких сомнений. Они почти не касались губ один другого, то разрывали поцелуй, то вновь сходились в нем. Постепенно доверяясь мужу все больше и отпуская свои тревоги, Старк легла с ним на постель, непроизвольно подумав о том, что им следовало быть осторожными и не повредить раненую ногу.

До этой поры никакого беспокойства о том, что им лучше было остановиться, не возникало – все шло размеренным чередом, что дарил ощущение безопасности и подконтрольности ситуации. Приглушенный свет и оставшиеся позади переживания и слезы нагнали усталости и одновременно с тем расслабили, создав ощущение, словно все так и должно было быть, должно было так закончиться.

Они неторопливо избавились от одежды и теперь водили руками по телу друг друга. Все было настолько ненавязчиво и ненастойчиво, что в один момент Волчица поняла, что заводится и уже в мыслях желает, чтобы Болтон предложил ей большее. Сама она ни о чем просить сегодня не станет: пускай Рамси решает, на чем им остановиться и как все произойдет. Она же просто будет наблюдать и решать про себя, какого доверия стоит теперь ее муж.

Бежали минуты, и вот уже рука бастарда легла на ее бедро:

– Можно?

Санса кивнула головой и приподняла ногу. Впервые Рамси просил у нее разрешения войти. Никто никогда не удосуживался спросить у нее об этом, поэтому заданный Рамси вопрос заставил задуматься и дал дорогу сомнениям: говорить ли да? Но все же она согласилась и решила попробовать, ведь в любой другой раз у Болтона бы даже мысли не возникло просить у нее позволения. Он вел себя по-другому, не прекращал удивлять, и это подкупало.

Рамси поднял ее ногу еще чуть выше и отвел в сторону, а потом, прижавшись пахом и помогая себе рукой, проник в нее. Он входил в нее неторопливо, не спешил сразу же заполнить ее собой, а дожидался, когда она расслабится и сама пропустит его вглубь себя.

Как Старк и думала, она еще не до конца оправилась после изнасилования и до сих пор ощущала дискомфорт, когда муж начинал проскальзывать в нее. В один момент она ощутила сильную боль и, напрягшись всем телом, сжала ладошки в кулаки да сгорбилась в спине, пробуя остановить неприятное проникновение. Переживая, что дальше будет только хуже, Санса хотела было схватиться за Рамси, как он замер в ней и теперь пристально наблюдал за ней. Встретившаяся с ним взглядом Старк сразу же вернула свою поднятую руку на место и прекратила горбиться: боль стала для нее внезапностью, но не была настолько сильной, чтобы пойти сейчас на попятную.

Для нее стало новым удивлением, что Болтон все равно выбрал еще немного полежать, не двигаясь, только оглаживал ее бедра и талию. Так нежен с ней он никогда не был – никто не был – за это можно было простить многое.

Когда же муж продолжил медленно проталкиваться в нее до упора и, уже почти полностью войдя в нее, начал останавливаться, Санса охнула и выгнулась дугой.

– Больно. Внутри все болит, – сдавленно сказала она на выдохе, привставая на постели на руке.

– Мне выйти?

До этих двух слов Санса бы с уверенностью сказала «Да», а теперь передумала. Рамси был готов отступить, если она того пожелает. Он сам предлагал закончить сейчас и остановиться на меньшем – это было предложением, о котором Санса и помыслить не могла. Приготовилась уже к тому, что придется терпеть и искать позу поудобнее для себя. Теперь же она знала, что может прекратить все одним своим словом.

– Нет, – почти неслышно и качая головой, прошептала Старк. – Я сейчас привыкну. Мне просто нужно немного времени.

Рамси едва заметно кивнул головой и, аккуратно заправив Сансе выбившуюся прядь за ухо, принялся мягко целовать ее в губы. Пробуя расслабиться и не имея ничего против оказываемого ей мужем внимания и ласк, Старк ответила на поцелуй, а за ним и на следующий, и на следующий. Боль в пахе постепенно притупилась, но, отойдя на задний план, все еще оставалась на месте.

Летели мгновения, поцелуи и ласки увлекали все больше, и Рамси вскоре подался к жене телом и, прижимаясь, двинулся в ней. Низ живота обожгло вернувшейся болью, от которой Санса чуть не подскочила на месте. Не успела она ничего сказать или предпринять, как Болтон разорвал поцелуй и выскользнул из нее.

– Прости, давай лучше в другой раз, когда тебе не будет больно.

Перед глазами все поехало и потеряло очертания, слилось во всевозможные оттенки коричневого и разлилось внутри чувством благодарности. Волчица поцеловала мужа:

– Спасибо тебе, – а он лишь аккуратно поправил ее волосы и слегка улыбнулся ей, отчего Санса почувствовало себя виноватой перед ним и, повинуясь порыву, привстала на постели да, показав Рамси рукой лечь на спину, перебралась на него.

Спускаясь по телу Болтона вниз, она прикрыла глаза и пару раз медленно и глубоко вздохнула, выкидывая все лишнее из головы и забывая о себе, потому что это лишь помешает ей и будет отвлекать, а Санса хотела, чтобы этот раз был совсем другим, непохожим на все предыдущие.

И она надеялась, что у нее все получилось, она сумела передать Рамси то, что чувствовала в этот момент. А затем настал ее черед удивляться и смущаться, когда она вдруг оказалась почти сидящей на лице Болтона. Понадобилось время и ласки мужа, чтобы Санса перестала стесняться позы и отдалась окутавшему ее наслаждению.

Когда же они оба были удовлетворены и забрались под одеяло, Волчица не удержалась в один миг и произнесла:

– Прости еще раз, что плохо думала о тебе. Я многого о тебе не знала.

Рамси потупил глаза к покрывалу и выглядел то ли расстроенным, то ли чем-то озабоченным.

– Ты точно больше не злишься?

– Нет, – ответил он, на мгновение поднимая взор к лицу жены. Затем же, нахмурившись и вновь отведя от нее взгляд, добавил: – Мне просто больно.

Болтон глядел на Сансу из-под полуприкрытых ресниц, иногда медленно и сонно моргал, пробуя смахнуть с себя сон. Он обежал Волчицу взглядом, а потом взял за запястье, скользнул с него к ладони, замер, почти не касаясь ее. Санса сжала руку на его ладони.

Ее в какой-то мере подкупала его откровенность и открытость. Санса была готова и хотела дать им шанс и начать все сначала. Она желала узнать Рамси поближе и получше. Как оказывалось, она плохо его знала, и если даже сам Болтон не мог сейчас разобраться, как такое могло произойти, то она тем более ничего не знала о его прошлом и пребывала в полнейшем замешательстве от того, что разворачивалось на ее глазах в эти дни.

Рамси заметно изменился и, может, продолжал меняться, с этим трудно было поспорить. Волчицу завораживало, с какой нежностью он обращался с ней. Не давало покоя, как Болтон прикасался к ней, как был внимателен и предупредителен, с каким пониманием и желанием помочь относился к ней. Сегодня она доверялась ему не раз и пока была довольна тем, что получила взамен, ей нравилось, как она чувствовала себя сейчас.

Всезнающее сердце подсказывало Сансе, что призраки из прошлого явятся к ней еще не раз, и для нее было лучше находиться рядом с тем, кто сможет отогнать демонов назад и поможет ей побороть их.

Волчица приподнялась на локте и, осторожно вытянув ладонь из руки мужа, запустила ее ему в волосы. Она перебирала пряди и водила по голове Рамси, а он, закрыв на пару мгновений глаза, затем подался к ней за поцелуем. Так Сансе нравилось намного больше.

========== Страхи ==========

Санса сидела на постели и наблюдала за тем, как моток с бинтом быстро летал вокруг ноги Рамси. В руках она держала склянку с уже нанесенной на рану мазью и спирт. Совсем ничего не понимая в ранениях и врачевании, она только и могла надеяться, что Болтон в своих суждениях был прав и полученная им рана заживала довольно хорошо. Да, в одном месте ее край слегка изменил цвет, но, по словам мужа, это было не слишком опасно, надо было просто в ближайшее время как можно чаще обрабатывать ногу и закладывать в нее нашедшуюся у Гильды мазь.

Рамси явно чувствовал себя в этот день намного лучше. Жаль, что выдвинуться дальше в дорогу они смогут не ранее, как получат на руки пропуски и Болтон сможет хотя бы немного опираться на свою ногу. Пока же пропусков не было, а Рамси едва ли мог без чужой помощи встать с постели. Не давали забыть о себе и мысли о возможном отправлении к Дейнерис и приезд в Хайгарден.

Она боялась. Вчера впервые за долгое время осознала, что боялась оказаться среди этих людей снова и не могла справиться со страхом, что эти люди в один щелчок пальцев могут разрушить то, что осталось от ее жизни, и отберут последнее. Умом понимала, что в идее обратиться к Дейнерис есть зерно здравомыслия, а учитывая, что на нынешнюю Корону вообще нельзя было положиться, и остальные дома Вестероса едва ли имели хоть какой-то интерес к тому, что происходило на Севере, то иного выхода, как поехать к Таргариен, не видела, однако доверия к ней не испытывала и боялась ее, как огнедыщащего дракона, с которыми она плыла в Вестерос. Хотелось бы верить, что им обоим удастся добраться до Простора в целости и сохранности. Успокаивали и слова Рамси о том, что они не станут спешить и взвесят риски.

Волчица взглянула на занятого перевязкой раны мужа.

Она прощала Рамси ошибку покинуть Север, а то, что он сожалел о том решении, было видно невооруженным взглядом. Но что давало по-настоящему простить ему ту ошибку, из-за которой они оба оказались в дали от дома, – стремление сделать с этим что-то дальше, поиск возможных вариантов решения их проблемы. При том мыслил он на этот раз иначе, главной целью стояло не просто вернуться на Север или остаться в живых, а найти способ борьбы с Иными, ставшими причиной отъезда с Севера. И, более того, Рамси слышал ее, пытался отыскать решение, которое бы устроило их обоих. Хотелось думать, что это было не в последний раз.

Шорох покрывала вырвал Волчицу из размышлений, и та обратила внимание, что муж закончил перебинтовывать ногу и сейчас устраивался поудобнее в постели.

Вопреки всему, они хорошо провели вчерашний вечер, а утро и в целом день выдавались достаточно умиротворенными. Гильда сегодня от помощи в основном отказывалась, а утро Сансе и подавно получилось провести, допоздна лежа в постели с Рамси.

Очнувшись от глубокого сна, Санса заворочалась в постели и сквозь приоткрытые веки подглядела, как Рамси обеспокоенно разглядывал комнату и раз за разом заканчивал свой осмотр возвращением взора к ней. Волчицу мгновенно посетило желание прикоснуться к нему и подбодрить – выглядел ее муж сейчас растерянно и жалостливо, словно ему что-то нужно было, а он не мог или не решался что-то сделать.

Прекратив притворяться спящей, Санса открыла глаза и увидела, как беспокойство на лице Болтона сменило облегчение, отчего точащее ощущение в груди усилилось. Чутье Сансу не подвело: для нее еще ничего не кончилось, хоть и значительно отпустило после вчерашнего плача, дав время подышать полной грудью.

А Рамси, поприветствовав ее тихим “Доброе утро”, повернулся к ней и прижался боком к боку да положил руку поверх ее руки. У Сансы создалось ощущение, что он жался к ней и все равно, кажется, чем-то был обеспокоен, и она, недолго думая, повернулась к нему и придвинулась вплотную, лицом к лицу, обняла за плечо и, проведя рукой вверх по шее, остановилась на затылке. Ей бросилось в глаза, с каким теплом смотрел на нее Рамси, который переложил ей руку на бок и притянул к себе. Волчица же гладила его по затылку, иногда поднималась рукой к макушке и рассматривала, думая о том, что чувствовала сейчас, и не могла разобраться. Всё менялось настолько стремительно, что она путалась в том, что должна была ощущать, а что ощущала на самом деле. Наверное, она должна была ненавидеть Болтона, должна была взять нож и закончить то, что не вышло совершить полгода назад. Однако ничего из этого сейчас не хотела и не чувствовала, оставив все в прошлом. Но и двинуться вперед не могла: боялась поверить, что все уже позади, и боялась повстречаться с предательством Рамси. Боялась обжечься.

Пока же ничего из этого не произошло, Санса нежно водила рукой по затылку мужа и взъерошивала его волосы. Болтон же внезапно подался к ней и замер в десятке сантиметров от ее лица. Понятный намек и ненастойчивость бастарда, ожидавшего хода от нее, заставили сердце биться быстрее и оттаивать от теплоты, исходящей от этого мига.

Волчица закрыла разделявшее их двоих пространство, коснулась губ Болтона и, оставив приоткрытым рот, передала инициативу ему. Но и в этот раз Рамси никуда не торопился: скользнул языком по губам, делая поцелуй совсем поверхностным, а затем медленно проник в рот и стал дожидаться реакции от Сансы. Она готова отдаться Рамси. Если он захочет, то она не станет сопротивляться и позволит ему попробовать возлечь с ней еще раз.

Однако утром они так и не зашли дальше поцелуев и ласк, а потом Санса гладила Рамси по голове и, глядя на него, заговорила, не успев еще толком все обдумать.

– Я подумала, что, может, у нас получится вернуть тебе фамилию отца, – Рамси внимательно ее слушал и с надеждой в глазах посматривал на нее. Как же хотелось успокоить его понадежнее, но при этом не соврать и не наобещать лишнего: – Не исключено, что тот приказ есть только у тебя или у тебя и Серсеи, и когда сменится корона, можно будет сделать вид, что его и не было, – “Главное, чтобы приказ не был отправлен в Старомест”, – подумала про себя Волчица и продолжила говорить: – Русе ведь не оспаривал первый приказ, а значит одобрение на то, что ты Болтон, дали две стороны. Я знаю, как много это для тебя значит, и мы обязательно вернем тебе признание.

Рамси ничего не ответил. Ткнулся ей лбом в плечо, а затем прижался губами к нему. Простой и искренний жест, от которого у дочери Старка сердце пропустило удар и свело на миг дыхание. С ней точно что-то происходило . А Болтон молча предложил ей прилечь поближе и собрал в охапку.

– Как ты себя чувствуешь? – обнимая и целуя ее в щеку, проговорил он.

– Лучше. Я думаю, со временем это пройдет, – до сих пор было непривычно, что ее спрашивали о таком.

В глазах Рамси что-то отразилось, но исчезло из вида так быстро, что Волчица ничего и разобрать не сумела, а Болтон уже в следующее мгновение обнял ее и прошептал:

– Я переживаю за тебя.

– Спасибо, – произнесла она, целуя и обнимая Рамси.

Они вновь оказались лицом к лицу, и Рамси, озабоченно взирая на Сансу, проговорил:

– Пожалуйста, скажи мне, если что-то будет не так, – в горле у Сансы пересохло от волнения, – я не хочу, чтобы ты проходила через это одна.

На глазах Волчицы навернулись слезы, и она быстро замигала, смахивая их длинными ресницами. Голову вскружило от осознания, что впервые за долгое время кому-то не было все равно до того, что она чувствует. Рамси не собирался оставлять ее один на один со своим горем.

Не желая скрывать своих чувств, Санса в очередной раз притянула к себе Болтона и, сказав: “Спасибо”, принялась целовать в щеку, висок, а затем отстранилась и посмотрела на него. Рамси влюбленно глядел на нее и даже не пытался этого скрыть. От его взгляда на щеках выступил румянец, но внутри стало так тепло, что Санса, помедлив в нерешительности, все же потянулась за поцелуем, что вышел легким и мягким, словно дуновение летнего ветра. Рамси обнял ее и не торопился выпускать из объятий.

С того момента прошло много часов, но воспоминания об объятиях и словах, обмененных между ею и Рамси, были свежи, словно не прошло и пяти минут. Хорошее настроение держалось весь день еще за счет довольно частых встреч с мужем и проведенного с ним бок о бок времени. Сегодня, похоже, они оба решили устроить передышку, и ни один не затрагивал тему их дальнейшего пути и личных переживаний – с них было достаточно, и теперь стоило дать друг другу перевести дыхание.

По этой причине большую часть времени молчали да иногда перекидывались парочкой слов. По большей же части – переглядывались и уделяли внимание один другому. Это было намного лучше слов, хоть любовь и не была взаимной, не то чтобы Санса не симпатизировала Болтону.

Единственное “но”: дочь Старка все сильнее ощущала неловкость перед Гильдой и не могла избавиться от мысли, что она с Рамси испытывали ее терпение. Как ни крути, но негоже было не подпускать ее к Болтону на пушечный выстрел, а самой прятаться с ним в одной комнате, просто унося с собой еду и оставляя хозяйку кушать в одиночестве. Далеко не каждому понравится такое отношение и поведение гостей, а уж по Гильде подавно было видно, что она обижается и просто пока спускает им с рук эту уединенность и закрытость. И, учитывая, что жить им здесь придется не один день, следовало наладить отношения и пригласить женщину в ее с Рамси маленький мирок, сжавшийся в последнее время до размеров этой комнатенки. Но это не Дредфорт и никто никого насильно в покоях не запирает, а, значит, стоит лишь открыть дверь и привнести жизнь и сюда.

Санса перевела взор на Рамси. Он опирался на подложенные под спину подушки и рассматривал ее спокойным изучающим взором. Они пересеклись взглядами.

Гильда бы могла присоединиться к ним на обед или просто прийти на чай или заглянуть сюда в любой другой момент. Однако сперва следовало разобраться с мешающими этому обстоятельствами.

– Ты будешь не против, если мы пригласим завтра на обед или на ужин к себе Гильду?

Старк заметила, как Болтон разорвал зрительный контакт и в задумчивости, слегка потупивши взор, заводил им из стороны в сторону, то глядя в направлении жены, то в противоположную сторону. Дилемма, в которой пребывал Рамси, была очевидной для ее зоркого глаза, и Сансе так и хотелось спросить, что смущало его и не давало покоя, ведь, вполне возможно, у тревоги не было основательной подоплеки.

Окончательно, но не без трудностей, приняв решение, бастард произнес, возвращая свой взор к жене:

– Нет, не против.

– Что-то не так? – спросила Волчица, чуть кивая головой ответу Рамси и участливо поглядывая на него.

– Я не знаю ее, – Болтон отвел свой взор в сторону, а затем и вовсе вниз, и продолжил говорить: – Не знаю, чего ожидать от нее, как себя вести с ней… – он нахмурился и, теперь выжидающе посматривая на рыжеволосую девушку, добавил: – Чувствуя себя по-другому и пока не привык к этому… Такое ощущение, что все может ранить.

– Хорошо, – убегая в свои собственные мысли проговорила дочь Старка и между делом оглядела мужа, будто бы решала, исходя из его вида, как поступить далее.

На ее взгляд, желание Рамси все-таки познакомиться с Гильдой, хоть и не без страха, несло в себе положительные аспекты, которые не могли не радовать. Похоже, он постепенно восстанавливается и, что очень радует, – не проявляет никакой агрессии по отношению к хозяйке и больше пребывает в нерешительности, чем в твердой уверенности в своих силах. Хотя последнее с легкостью может обернуться грубостью или хамством, чего бы Сансе очень не хотелось: ей больше по душе спокойный и слегка неуверенный в себе Болтон, чем бастард-задира с высоким самомнением и замашками похуже, чем у Джоффри.

Не оставив без внимания слова Рамси о собственной неуверенности, Санса произнесла:

– А насчет остального не волнуйся. Веди себя с ней, как со мной. Только не пытайся ее поцеловать, она вряд ли это оценит, – со смешком и улыбкой на губах произнесла она, про себя думая о том, что определенно надо поговорить с Гильдой с глазу на глаз и сделать со своей стороны все возможное, чтобы встреча прошла успешно: и у хозяйки сложилось хорошее мнение о Рамси, и он справился с новоприобретенным не страхом, так неуверенностью в себе. А затем продолжила говорить, имея, что еще сказать: – Можешь звать меня Сансой – Гильда знает мое настоящее имя.