Текст книги "Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 73 страниц)

Возле ТБ-3 нас поджидала группа товарищей в штатском во главе с Наркомом радиопромышленности Абрамом Фёдоровичем Иоффе и Председателем «Научно-технического комитета при Совете Народных Комиссаров СССР» (НТК СНК СССР) Глебом Максимилиановичем Кржижановским.

Последний при моём приближении, шутливо поднёс ладонь к шапке «пирожком»:

– Товарищ Сталин сказал «надо», советские учёные ответили «есть!».

Смутно чём-то начиная подозревать, ещё раз глянув на сооружение из стальных труб и медной проволоки сверху машины:

– И что же в данном случае, от товарищей учёных надо было товарищу Сталину?

– Самолёт дальнего радиолокационного обнаружения.

В страшном афуе восклицаю:

– Да, идите Вы… Когда я такое сказал?

Кржижановский приблизившись вплотную, зашептал на ушко:

– Когда болели. Вы тогда как-то под вечер звонили и всех нас признаться – просто зае… Эээ… Вашим языком говоря – «задолбали» нас всех. «Не сделаете мне самолёт «ДРЛО», уволюсь на хер и уеду к маме в Гори, а вы тут сами разгребайте».

С огромным трудом подобрав челюсть и сделав нормальные глаза:

– Вы это серьёзно, Глеб Максимилианович?

Тот, грустно на меня глядя:

– Хотите я перекрещусь, Иосиф Виссарионович?

– Не надо. Я Вам верю.

Наконец, меня озаряет:

«Должно быть, это я в горячечном бреду такое учудил. Был бы в памяти – в голову бы не пришло!».

Уже другими глазами глядя на апгрейд старого, тихоходного бомбардировщика – которого так играючи сбивали «Мессеры» в фильме «Живые и мёртвые», спрашиваю у Иоффе:

– Так стало быть это Вы скрестили «ужа и ежа» – ТБ-3 с радиолокационной станцией РУС-2?

Тот, с чёрными кругами вокруг глаз:

– Совершенно верно, товарищ Сталин. Антенны Вы имеете удовольствие наблюдать сверху фюзеляжа самолёта, радиоаппаратуру, место оператора и радиста оборудовано в бомболюке.

С нетерпеливым любопытством:

– Ну, и…? Получилось, что? Испытания хоть проводили? Или это – всего лишь макет?!

– Хотя цикл испытаний не завершён, но…

Теряя терпение:

– Да переходите уже «к телу», хватит «прелюдии», товарищ Нарком!

– По сравнению с наземным расположением радиоулавливающей станции, дальность обнаружения одиночной цели размером с двухмоторный самолёт – увеличилась в два с половиной раза: со ста пятидесяти до трёхсот семидесяти пяти километров. Группы самолётов – в три и более раз. От высоты цели зависит и погодных условий.

На пару мгновений закрыв глаза:

«Так, так, так… Сколько у нас всего этих «небесных тихоходов»? Пятьсот с лишним? Если переоборудовать в самолёты дальнего радиолокационного обнаружения хотя бы половину, можно будет закрыть всю западную границу».

Посмотрев поочерёдно на Крижановского и Иоффе:

– Готовьте список для награждения, товарищи. Всех причастных до одного.

Затем, Наркому Противовоздушной обороны СССР (ПВО СССР) генералу-армии Хруничеву:

– Вот Вам и решение проблемы! Каждая региональная система ПВО должна включать в себя по три-четыре самолёта ДРЛО, круглосуточно поочерёдно барражирующих в воздухе и полк (или даже дивизию) истребителей-перехватчиков, которые они будут наводить на цели.

На первых порах это будет хорошим подспорьем в борьбе против Люфтваффе, а там глядишь и «вундерваффли» подоспеют в виде реактивных перехватчиков с бортовыми РЛС и управляемыми ракетами класса «поверхность-воздух».

Как бы подводя черту под правильным ответом к сложной математической задаче, махнул рукой:

– И любые неожиданности исключены!

***

Однако главное события дня состоялось вовсе не днём на Чкаловском аэродроме, а поздним вечером в Генштабе Вооружённых Сил СССР. Там меня уже поджидал мой Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего – маршал Бонч-Бруевич с ехидным вопросом:

– Что в этот раз выдумали, Иосиф Виссарионович?

Посмотрев на часы:

– Дождёмся кворума, тогда и скажу. Ну а пока Вы меня чем-нибудь развлеките-порадуйте, Дмитрий Михайлович…

Тот вкратце поведал мне про то, как под его чутким руководством пишутся уставы, формируются формирования и делаются назначения и, пишутся планы отражения «внезапного и вероломного»…

Наконец «кворум» собрался.

Кроме меня и Бонч-Бруевича старшего здесь присутствовали мой личный референт Меркулов и глава «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) Кобулов.

Ещё, Начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР – генерал-лейтенант Захаров, Начальник Первого (оперативного) управления – полковник Иссерсон, Начальник Разведывательного отдела Первого (Оперативного) управления – полковник Штеменко…

Ну и Командир «Особой авиационной группы при Генштабе ВС СССР» – генерал-майор Ивашутин, который был главным «виновником» торжества.

Обращаясь к вышеназванным, говорю:

– Товарищи! Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу Вооружённых Сил СССР позарез нужны свои «глаза»: высотный самолёт-разведчик – способный часами «висеть» в воздухе и телевизионным способом передавать разведсведения в режиме «он-лайн» в виде фотоснимков…

Я предпочитаю прогнуть под себя этот мир, чем самому под него прогнуться. Поэтому, пусть привыкают к моим словечкам и терминам – не круглые дураки же в конце-концов.

– …Кроме этого, он должен быть ретранслятором радиосвязи между Генеральным штабом и любым соединением Вооружённых сил вплоть до дивизии или даже полка.

Сама идея понятна, да?

Хочу получать фотоснимки, в первую очередь подтверждающую правдивость сообщений «с мест» и иметь возможность напрямую пообщаться с каждым командиром – желательно уровня командира дивизии и полка, что иметь информацию «из первых уст». А то мнится мне, что в «реальной истории», Реципиента зачастую самым наглым образом наё…

Обманывали.

Идея, конечно, просто замечательная.

Но реализуемая ли она, при тогдашнем развитии технологий?

Сам изрядно сомневаюсь, но попробовать надо – оно того стоит.

– Руководителем проекта назначается Командир «Особой авиационной группы при Генштабе ВС СССР» – генерал-майор Ивашутин. Куратором со стороны правительства – Начальник «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) товарищ Кобулов. Для его выполнения создаются три рабочие группы…

Затем, представляю вышеназванным товарищам других присутствующих на совещании лиц:

– Авиационная группа – товарищи Петляков и Незваль. Им поручается сперва переделать в самолёт стратегической разведки четыре имеющихся в наличии ТБ-7 с центральным нагнетателем. Затем, на основе его же (другого у нас нет!) разработать специальный стратегический разведчик… Эээ… Так и назовём: РД-7 «Стратег» – с увеличенным до 12-13 километров потолком и запасом топлива на 8-12 часов. Больше можно – меньше нет!

Главный инженер Казанского авиазавода Незваль встаёт, и:

– Товарищ Сталин! У нас нет надёжных двигателей. Не налажено производство центрального нагнетателя…

Прерываю:

– Это теперь не ваша забота, а товарища Кобулова! Двигатели АМ-35А будут производиться эксклюзивно – с лабораторной подгонкой-регулировкой, нагнетатели делать заставим. Тем более, таких летающих «четырёхмоторых глаз» нам много не надо: заказ на этот года – всего тридцать машин.

Затем перечисляю лётно-технические требования к «Стратегу»:

– Скорость не важна, стрелковое вооружение не требуется: защита самолёта – высота. Важнейшее требование: просторная, удобная, герметичная кабина-салон. Чтоб хоть телескопы туда ставь для наблюдения за землёй! Фотооборудование с высокой разрешительной способностью, бортовая фотолаборатория для проявки плёнки…

Перевожу взгляд с Незваля на другого человека:

– Руководитель фототелевизионной группы – товарищ Расплетин. За ним – телеаппаратура для передачи изображений на наземный командный пункт.

Спрашиваю:

– Ведь в вашей лаборатории ведутся такие опыты? И как мне сообщили – есть достаточно впечатляющие результаты?

Александр Андреевич отвечает твёрдо, не задумываясь:

– Да, товарищ Сталин! Такие эксперименты проводились: местность фотографировали с самолёта, плёнку прямо на борту самолета проявляли, ускоренно сушили спиртом и с помощью телепередатчика изображение передавали на землю. А различные фотографии и другие изображения использовались в качестве теста при настройке аппаратуры и проверке её на земле…

Помолчав, негромко произнёс:

– Дальность передачи пока не велика.

– Ничего! «Грозотметчик» Попова тоже не блистал дальностью приёма. Тем более, мы постараемся приобрести в самое ближайшее американскую телевизионную аппаратуру. Если Вы подскажите, конечно, какую именно.

На этот вид техники, никакого «Морального эмбарго» наши будущие союзники по Антигитлеровской коалиции, пока не вводили.

Тот оживившись:

– Конечно подскажу, товарищ Сталин!

Представляю руководителя третьей научно-исследовательской группы:

– За товарищем Асеевым, устройство ретрансляции радиосвязи между Генеральным штабом и воинскими соединениями Действующей армии…

Советский конструктор военной радиотехники Борис Павлович Асеев, ныне занимает должность главного инженера радиоуправления Наркомата связи.

Во время «реальной» Великой отечественной войны, он прославился тем, что в очень короткий срок разработать устройство, которое бы позволило настраивать с большой точностью мощный советский передатчик на волну радиовещательной станции Германии.

И главное, вклиниваться в паузы в немецком вещании.

В основе устройства – электромеханическое реле. Оно позволяло согласовывать колебания в двух контурах с точностью до фазы. Радиостанции с таким реле могли перехватить практически любую волну. И вещать вместо нее – на этой же частоте.

Командующий авиацией дальнего действия СССР Александр Голованов получил приказ установить аппаратуру от Асеева на бомбардировщик дальней авиации Ил-4, который ночью пересекал линию фронта и вклиниваясь между речами Геббельса, вёл контрпропаганду голосом Левитана:

«Каждые семь секунд в России погибает один немецкий солдат. Пока говорил Геббельс, в России погибло не меньше 170 солдат немецкой армии. Среди них мог оказаться твой муж, брат, сын. Долой гитлеровскую войну!».

– …Я уверен, что он справится. Тем более он не один, а за ним – весь аппарат Главного радиоуправления Наркомата связи СССР.

Тот, подкрепил мою уверенность, заявив:

– Конечно, справимся, товарищ Сталин!

Дав команду разойтись, с немалым облегчением думаю, планирую:

«Ну… С «кадрами» процесс пошёл, с «заклёпками» дело с места двинулось. Осталось что? Совсем ничего: проводить «Большое посольство» да начинать готовиться к войне. Пока к Продолженной советско-финской, а потом… Как знать, возможно Великой отечественной и не случится!».

Как знать…

Послесловие к второй части.

Маршал авиации Голованов А.Е.:

«У Сталина была какая-то удивительная способность находить слабые места в любом деле. Слово… (Сталина) было нерушимо. Обсудив с ним тот или иной вопрос, вы смело выполняли порученное дело. Никому и в голову не могло прийти, что ему потом скажут: мол, ты не так понял. А решались, как известно, вопросы огромной важности. Словесно же, то есть в устной форме, отдавались распоряжения о боевых вылетах, объектах бомбометания, боевых порядках и так далее, которые потом оформлялись боевыми приказами. И я не помню случая, чтобы кто-то что-то перепутал или выполнил не так, как нужно. Ответственность за поручаемое дело была столь высока, что четкость и точность исполнения были обеспечены…».

Дэвис Дж. Эд. «Дневник доверенного лица президента Рузвельта»:

«Лично я не считаю, что в ближайшие годы миру угрожает реальная опасность со стороны коммунизма. Коммунизм попросту не сработает. Он даже здесь не работает. Это правительство – не коммунизм. Это социализм. Причем видоизмененный социализм, который вынуждают все больше и больше исповедовать методы капитализма и индивидуализма, чтобы заставить эту махину работать».

Ф. Чуев «Сто сорок бесед с Молотовым»:

«В.М. Молотов рассказывал мне, как на заседание в Кремле явился Микулин и, вывалив из карманов на стол груду железок, заявил: «Погибнет вся авиация, если мы не будем применять в клапанах соли натрия!»

Ему стали возражать, что это накладно, оставим страну без штанов и так далее.

– Товарищ Сталин! – обратился Микулин.– В политике вы гений, а в технике положитесь на меня!

Сталин подвел итог обсуждению:

– Если Микулин скажет, что нужны бриллиантовые клапана и это спасет жизнь летчикам, будем делать бриллиантовые!».

И.В. Сталин со слов Наркома танкостроения СССР Малышева, 1947 год:

«Это дело трудное, но через два года мы научимся его делать и будем полностью независимы от заграницы. Через два года мы скажем спасибо американцам, что они не давали нам оборудования и научили нас делать новое оборудование».

Так уж с ещё незапамятных времён повелось на Руси социалистической, что всех отъезжающих за её пределы (даже обычных туристов!) непременно инструктировали на предмет «обликом орале» – поведения «за бугром» то бишь, соответствующие «компетентные органы»…

Лучше Владимира Семёновича тут не скажешь:

«Там шпионки с крепким телом,

Ты их в дверь – они в окно!

Говори, что с этим делом

Мы покончили давно».

А что тогда говорить о дипломатах или специалистах в различных отраслях промышленности и народного хозяйства, отправляющихся в длительную служебных командировку в самую богатую страну мира?

В Соединённые Штаты Америки, то бишь?

Про тех и говорить нечего!

В субботу 21-го февраля, на состоявшихся в Большом кремлёвском зале проводах «Большого посольства», его членов инструктировал сам(!) Нарком безопасности СССР Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко.

А это я вам скажу – не фунт изюма!

И говорил он очень удивительные по тем временам вещи. Настолько удивительные, что казалось сам в то не совсем верил, что их говорил и, то и дело непроизвольно делая «театральную паузу» – посматривал на сидящего в Президиуме каменным изваянием Сталина…

На меня то есть.

Я ж типа, с не так давних пор – Сталин, хотя и согласен – хуже его и причём намного.

И следом за Наркомом, туда же смотрели и все члены «Большого посольства», коих в общей сложности насчитывалось триста с лишним душ – «прикинутых» во всё новое, пошива не московской фабрики «Большевичка» – а кремлёвского спецателье, работавшего последние три недели круглосуточно.

Это – чтоб за Державу им там обидно не было.

Когда «театральная пауза» уж шибко затягивалась, а вкупе с отвисшими челюстями – глаза у присутствующих в зале делались уж шибко круглыми, я позволял себе лёгкий кивок головой – мол, «сущую истину глаголит товарищ» и, глава кровавой гэбни продолжал инструктировать отъезжающих дальше:

– Если будет попытка вербовки спецслужбами Соединённых Штатов или ещё каких-либо иностранных держав, то настоящий советский человек и преданный партии и делу Маркса-Ленина-Сталина коммунист – отныне должен будет позволить себя завербовать, запросив как можно больше вознаграждения в валюте…

Затем, товарищ Пономаренко долго бубнил, оглашая прейскурант услуг иностранным разведкам – с учётом занимаемой должности, видов шпионско-подрывной деятельности и за вычетом добавленной стоимости.

– …После чего в течении трёх суток сообщить своему куратору от НКГБ в составе Посольства, для получения инструктажа уже на месте и дезинформации для передачи завербовавший его стороне. В таком случае, товарищи, это не будет считаться изменой Родине, а наоборот – ревностным служением на благо неё…!

Народ в зале, а это надо напомнить – отнюдь не пионеры, а довольно бывалые товарищи, много чего в жизни видавшие и слышавшие – прямо на глазах стали интенсивно «худеть».

– …В определённых случаях, товарищи, это будет считаться подвигом – за что завербованный гражданин будет награждаться орденами и медалями СССР. Кроме того, полученные средства остаются в распоряжении завербованного за вычетом положенного в таких случаях налога по прогрессивной шкале.

В очередной раз недоумённо посмотрев в мою сторону и вновь увидев утвердительный кивок, докладчик продолжил:

– Западные спецслужбы очень любят подсовывать советским гражданам в постель красивых женщин… Хм, гм…

В составе делегации находились и женщины – в основном переводчицы, среди которых было много студенток из Международного факультета МГУ – из которого три года спустя был образован отдельный  МГИМО. Не хватает профессиональных переводчиков для такого грандиозного мероприятия, что поделаешь… Поэтому Пантелеймон Кондратьевич осекся, покраснел, а затем выдал пошлую двусмысленность:

– …Или мужчин! С целью, хм, кгхм, принуждения к добровольному полову акту и последующего шантажа – угрозой компрометации советского гражданина перед вышестоящим руководством, для побуждения работать на них.

Оглядев зал с немым вопрос – всё ли поняли и, не будет лм вопросов по половому вопросу и, не забыв конечно мелком глянуть на товарища Сталина, Пономаренко жжёг дальше довольно оптимистическим тоном:

– Официально заявляю, товарищи… Ничего страшного! По новым, утверждённым высшим руководством страны правилам, половые отношения советских граждан с лицами иностранного гражданства – не будут считаться компрометирующими, если они совершаются с целью добычи для страны денежно-валютных средств… Даже, перед семьёй!

Опершись ладонями рук о трибунку, слегка наклонившись вперёд, Нарком НКГБ уточнил доверительным тоном, как заботливая мать своей дочери-девственнице перед свадьбой:

– То есть гражданин должен дождаться предложения вступить в половой акт, совершить его, а затем потребовать оплатить его. Или потребовать деньги вперёд, здесь надо смотреть по обстоятельствам. Опять же, за вычетом определённой суммы налога в пользу государства, все деньги остаются в распоряжении гражданина и могут быть им потрачены на своё усмотрение.

– Ежели данному гражданину не повезло и вместо сотрудницы (сотрудника) спецслужб он по ошибке совершил половой акт с обычной проституткой или альфонсом, то он должен уклониться от оплаты мотивируя тем, что по советским законам платить должен тот, кто предлагает услугу.

Задрав указательный перст вверх, мой соратник на стезе охраны государственных интересов торжественно провозгласил:

– Но никакой инициативы в этом вопросе, товарищи! Предложение об вступлении в половой акт должно исходить от противоположной стороны и, желательное – в присутствии не менее двух-трёх свидетелей!

Что самое поразительное, весь зал внимал на полном серьёзе и затаив дыхание…

У меня же свои думы-размышления и лишь поэтому видимо, я не разразился гомерическим хохотом.

***

На поверку «Моральное эмбарго» введённое против СССР 2 декабря 1939-го года, оказалось не таким уж и страшным – как его обычно «малюют» советские и постсоветские историки и начитавшиеся их простые российские обыватели. Во-первых, касалось оно только авиапромышленности и того, что с нею связано – в том числе и продуктов нефтехимии для авиации, а во-вторых…

А во-вторых, после прошлогодних успехов Вермахта в Европе – до американского истеблишмента стало доходить, что он несколько излишне погорячился с «Моральным эмбарго». В Вашингтоне начали понимать, что Россия с её неисчислимыми запасами сырья и «пушечного мяса» – слишком важный геополитический игрок, чтоб его можно было так запросто чмырить из-за какой-то там Финляндии…       Которая кроме всего прочего, всё более и более тесно сближалась с явным будущим геополитическим противником – Гитлеровской Германией, претендующей на раздел одряхлевших колониальных империй.

Все более и более крепнущее мнение, что пора «включать заднюю», выразилось например в статье достаточно влиятельного политика, отставного американского адмирала Стирлинга-младшего в газетной статье, опубликованной 13 августа:

«Наши отношения с Москвой в течение многих периодов за последние 20 лет не были сердечными. Тем не менее в основном СССР и США должны были быть друзьями. Нам не нужно одобрять их правительственную систему, но нам нужно понять, что во многих отношениях наши практические интересы параллельны интересам СССР. Отсюда логически ясно следует, что тенденция, недавно обнаруженная Вашингтоном, в направлении более дружественных отношений с Москвой должна быть усилена».

Речь здесь идёт о регулярных встречах советского Полномочного представителя СССР в США Константина Александровича Уманского с Заместителем госсекретаря Самнером Уэллесом, начавшихся 27 июня 1940-го. За этими встречами скрывались довольно интенсивные переговоры об смягчении ограничительных мер в торгово-экономических отношениях между двумя странами. В их итоге по состоянию на 17 декабря 1940-го года, когда произошла последняя – двенадцатая по счёту встреча, положение дел было следующим. Несмотря на регулярные заверения Уэллеса о том, что стороны вплотную подошли к возможности его отмены после принятия ряда действий, само эмбарго всё еще сохраняло свою силу.

Однако, имелись и значительные подвижки!

По уже изготовленному и находящемуся на складах оборудованию, СССР мог рассчитывать на получение шестидесяти процентов в ценностном выражении, сорок же – оставались по-прежнему недоступны.

По оборудованию, ещё находящемуся в производстве, к вывозу в итоге допускалась лишь примерно восьмая часть (примерно 12,5 процентов от общего количества).

По крекинговому оборудованию подвижки более серьёзные: во время последней встречи было дано разрешение на поездку в СССР американских специалистов фирмы «Юниверсаль Люмус», необходимых для монтажа данных установок.

Лучше поздно, как говорится, чем никогда!

А вот на американские авиационные заводы (в первую очередь компании Райт) советских специалистов по-прежнему не пускали. Но здесь возможно и отмена Эмбарго не помогла бы: частная собственность, как-никак. А с окончанием Великой депрессии и началом Второй мировой войны, американский частник стал очень избалован заказами как от своего правительства – так и от правительств Британии.

В общем после того как общность позиций стала очевидной, Госдепартамент 15 января 1941 года согласился на обмен письмами с полпредом СССР об отмене «Морального эмбарго».

Почему же в «реальной истории», с отменой тянули до самого «внезапного и вероломного»?

Хрен знает!

Видимо, какие-то влиятельные силы этому противодействовали.

Было ли до официального вступления во Вторую мировую войну, какое-либо прогерманское лобби в Штатах?

Никаких сведений об этом в моём «послезнании» не обнаружено – от слова «совершенно», но если рассуждать логически…

А почему бы и нет?

Странно было бы, если б германская разведка оставила без внимания самое мощное в экономическом отношении государство земного шара.

Так не бывает!

Впрочем, его отмена мало что дала бы нашей стране: на тот момент, в США стала действовать система государственного лицензирования. И связана она была вовсе не с сочувствием американского истеблишмента к обижаемым Советами финнам, прибалтам и прочим румынам, а с собственной подготовкой к войне. В то время, когда в стране выпускалось всего пятьсот пятьдесят самолётов всех типов в месяц, а одна лишь Великобритания – просила четыре тысячи(!), промышленное оборудование для их производства требовалось в первую очередь самим Штатам.

И такая политика дала потрясающие результаты. К концу 42-го США стали производить до 5400 самолетов, а к августу 43-го уже 7500 в месяц. Американская промышленность прекрасно справилась с задачей. И СССР по Ленд-Лизу тоже в полной мере воспользовался её успехами.

Я всё это прекрасно понимаю, поэтому нашу теперь общую с Реципиентом губищу – особенно не раскатываю.

***

Однако не будем забывать, что при обсуждении закона о Ленд-лизе в Конгрессе США, который был принят 11 марта 1941 года, в него чьей-то недрогнувшей рукой была внесена поправка – включающая Советский Союз в число государств, которые вправе претендовать на американскую помощь. В «реальной истории», конечно, сия поправка была отклонена… Однако весьма незначительным большинством голосов: против нее проголосовали всего 66 процентов депутатов Палаты представителей и 61 процент сенаторов.

В «текущей же реальности», назначенная мной на должность Полномочного представителя СССР в США Полина Семёновна Жемчужина (вдова Вячеслава Молотова, напомню) уже добралась до Вашингтона и на инаугурации вручила Президенту Рузвельту личное письмо от товарища Сталина.

От меня, то есть – который хуже Сталина.

Кроме того, она дала пару интервью топовым американским журналистам, тиснула небольшую статейку нужной направленности в «Вашингтон пост» и развернула бурную деятельность среди еврейской диаспоры – которая как известно, обладает вполне определённым влиянием на Капитолийском холме.

В общем, перспектива остаться в предстоящей большой войне без русского «пушечного мяса», не говоря уже про сомнительное «удовольствие» иметь его против себя в составе Вермахта – произвело настоящее «бурление говн» среди американского истеблишмента и есть надежда, что в «текущей реальности» – та «поправка» к Ленд-Лизу, всё-таки будет принята.

Кроме того, у СССР имеется ещё одно важнейшее преимущество, например, перед Британией – у которой закончились деньги для оплаты военных поставок, не говоря уже про Гоминдановский Китай: за наиболее критическое оборудование, технологии и сырьё – он готов платить золотом и причём – немедленно. Напомню, что возглавляет Большое посольство сам(!) глава Департамента финансов СССР – Арсений Григорьевич Зверев, имеющий полномочия без проволочек подписывать договора и оплачивать «живым золотом» немедленные поставки. А в Америку готов отплыть пароход, в трюмах которого находится триста тонн «презренного металла» из 2 800 тонн золотого запаса СССР.

По цене тридцать пять долларов за тройскую унцию, триста тонн золота это…

337 миллионов 588 тысяч 014 долларов. Плюс немного центов «на чай».

Конечно, это довольно-таки смешная сумма, если знать что помощь нашей стране по Ленд-Лизу обошлась Америке в одиннадцать миллиардов баксов.

Но дорого яичко к Христовому дню!

Возможно, потраченные до войны триста с лишним тысяч долларов – принесут отдачу больше, чем одиннадцать миллиардов уже во время оной.

По крайней мере попробовать надо – оно того стоит.

Кстати, именно в этот год золотые запасы страны вышли на свой исторический максимум. Больше не было ни при императорах, ни при генеральных секретарях – наследниках Сталина, ни при президентах. Например в 1913-м году, в государственной кубышке было накоплено 1400 тонн… На момент моего «попадания», золотой запас сильно приблизился конечно к уровню 1940-го года, но ещё не достиг¹⁵⁶.

Так что в отличии от Гитлера, вляпавшегося в мировую войну всего с семнадцатью(!) тоннами золота, я могу себе позволить немного пошиковать!

Поэтому я уверен, «Большое посольство» – встретит самую горячую поддержку среди американских деловых кругов, которые тоже – имеют вполне определённое влияние на Капитолии.

За несколько дней до этого, инструктируя его в личной беседе, я сказал своему Наркому финансов:

– Не бойтесь переплачивать золотом за срочность поставок, товарищ Зверев. Не бойтесь даже ошибиться и переплатить! Уплывшее из казны «лишнее золото» – ничто по сравнению с кровью наших бойцов и командиров – напрасно пролитой на полях сражений из-за несвоевременной поставки какого-то оружия и снаряжения.

С 40-го года и на момент смерти Реципиента в 53-м, золотой запас СССР значительно подсократился, конечно, но всё равно оставался весьма значительным – 2500 тонн. То есть стал меньше, на те же самые триста тонн. Учитывая то, что Ленд-Лиз был в значительной степени халявой – можно предположить, что потрачены были они на восстановление народного хозяйства страны, разрушенного в годы войны.

Однако я считаю, что выгоднее потратить это золото загодя, чтоб: во-первых – не допустить такого тотального разрушения, во-вторых – сохранить как можно больше рабочих рук, которые восстановят это народное хозяйство быстрее золота.

***

Сам «Тэдди» – нынешний Президент Соединённых Штатов Америки Франклин Рузвельт, до того проникся ситуацией после прочтения моего письма, что почти тут же послал в Москву своего достаточно близкого друга и видимо – лучшего знатока «загадочной русской души» Джозеф Эдвард Дэвис  в качестве своего специального представителя. Тот был послом в СССР в 1936-1938 годах и наверное действительно имеет достаточное представление о стране и её населении.

Без всякого сомнения, этот человек встречался и беседовал со Сталиным и, вот теперь вопрос:

А не обнаружит ли он подмену?

И другой, не менее «интересный» во всех отношения вопрос:

А если обнаружит, то к каким изменениям в уже «текущей реальности» это приведёт?

Неизвестно… Доподлинно известно лишь одно: преференции данные мне «послезнанием» – заканчиваются.

Так вот, не считая этого вечно бухого толстожоппого Борова (про которого надо рассказывать отдельно), «Тэдди» первым из глав великих держав отреагировал на моё письмо. И счёл дело настолько важным, что послал Джозефа Эдварда Дэвиса с личным письмом и группу экспертов по различным вопросам с ним – не на пароходе, а на дальнемагистральном авиалайнере «Douglas» DC-4 – имевшим дальность полёта почти в семь тысяч километров и вместимость восемьдесят пассажиров. Правда несмотря на такую выдающуюся дальность, пришлось делать посадку для дозаправки в Лондоне и этот чёртов, никогда не просыхающий «Жиртрест» – почти ещё на три дня задержал делегацию под различными благовидными и не совсем предлогами. Но тем не менее уже вчера вечером, самолёт уже стоял на Центральном аэродроме «имени Фрунзе»…

Подвиг, достойный перелёта Молотова в 42-м в Америку!

…А делегация Джозефа Дэвиса уже размещена в московских гостиницах, где до сих пор приходит в себя.

Прибывшие американцы останутся в СССР на неопределённое время, а на «Дугласе» DC-4, отправится в Вашингтон глава «Большого посольства» Зверев и группа наиболее ответственных товарищей человек в сорок. Триста тонн золота неделю спустя поплывут в Штаты на трёх пароходах, а основной состав на обычных ПС-84 вылетит в Мурманск, куда американцы за ними обещают выслать две четырёхмоторные летающие лодки Boeing-314 «Clipper»¹⁵⁷.

Последние, вообще – супер!

Максимальная скорость – 340 километров в час, крейсерская – 300. Практическая дальность – 5 896 километров, вместимость – − 74 сидящих пассажира, и 36 со спальным местом.

***

Но всё-таки, эти самолёты – уже вчерашний день, а я привык заглядывать в будущее – из которого родом, так сказать.

Поэтому инструктируя Ильюшина – главу авиационной делегации СССР в составе «Большого посольства», я кроме всего прочего сказал в самом конце:

– Война начнётся и так или иначе, рано и поздно, кончится и без всякого сомнения – кончится нашей победой, вопрос только о её сроке и о цене заплаченной за неё. После войны, в производстве останется множество хорошо освоенных промышленностью, мощных, надёжных – но уже устаревших для военной авиации двигателей…