Текст книги "Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 73 страниц)

«ФБ», это понятно – «фронтовой бомбардировщик». А число «58» – означает статью, по которой сидел в «шараге» сам Андрей Николаевич  и большинство из его коллег.

Задумчиво глядя на грозную и вместе с тем красивую машину, задумчиво:

– А ещё ему можно дать имя собственное. Например – «Терминатор».

Услышав незнакомое слово, Николай Базенков спросил:

– «Терминатор»?! Что это такое, товарищ Сталин?

Стараясь не моргать:

– Не знаю, сказать по правде. Но слово красивое и звучит… Грозно!

Сам Туполев показал недюжинную эрудицию:

– «Терминатор», это линия светораздела – отделяющая освещённую (светлую) часть небесного тела от неосвещённой (тёмной) части.

А этот раз, надо полагать вытянулось лицо у меня:

« …«Линия светораздела»?! Надо же, а я и не знал!».

Обращаясь главным образом к Базенкову – после назначения Туполева Наркомом, назначенного в свою очередь – Главным конструктором этого самолёта, делаю ещё одну заявку:

– И не мешкая приступайте к проектированию на базе «Терминатора» ночного истребителя «НИ-58 Вампир» – вооружённого авиационными ракетами, бортовым радаром, батареей 23-мм пушек (от двух до четырёх стволов) в носу и возможно «джазом».

С «бортовым радаром» правда, придётся потерпеть – покуда только в смелых замыслах и в робких конструкторских набросках. Возможно, англичане с нами поделятся своими «FIMk.IV»…

Но эти мечты уже на грани самого забойно-лютого фэнтази!

Но такое должно иметься в виду на стадии проектирования, чтоб потом не пришлось переделывать всерьёз весь самолёт.

«В реале», нечто подобное пробовали замутить в 43-м году.

На уже серийный «Ту-2», установили РЛС «ПНБ-4» (прибор ночного боя) и дополнительные две пушки ВЯ-23 в носовой части. Но до серийного выпуска дело не дошло и, советская авиация так и провоевала всю войну – в отличии от других великих авиационных держав, не имея специализированного ночного истребителя.

***

Следующим был гигант «ТБ-7», он же – «Пе-8», отчего рядом с ним стоял всё тот же Петляков и заменивший его на время отсидки в «шарашке», авиаконструктор Иосиф Фомич Незваль.

Сперва полюбовавшись внушительным размерами самолёта и, пропитываясь внушаемой ими впечатлением мощи, озадачиваю:

– Про авиадизели приказываю немедленно забыть! Впредь ставить на этот самолёт только высотный «АМ-35А» и, иметь в виду «М-71» мощностью в две тысячи сил воздушного охлаждения.

Последний, как известно, уже завершает цикл сточасовых государственных испытаний, после чего придёт черёд мучительно-продолжительной мудотни с его постановкой в серию.

Но к осени он обязательно должен быть, в том числе и в высотной версии.

Далее:

– Усилить оборонительное вооружение: никаких «ШКАСов» и «ШВАКов» – только спаренные «УБТ» с увеличенными секторами обстрела. Бомболюк переделать под проектируемую авиабомбу «ФАБ-5000», в том числе и в управляемой версии. В связи с последним обстоятельством, на бомбардировщике должно быть рабочее место оператора в удобном для него месте.

Подумав:

– План выпуска «ТБ-7» на этот год – пока семьдесят пять машин. Дальше видно будет.

На первое время дивизии «стратегов» расположенных в Крыму, мне хватит за глаза.

Так, так, так…

Осталось придумать имя собственное.

На мгновение закрыв глаза, оповещаю народ:

– Товарищи! Если никто не возражает, конечно, предлагаю назвать этот самолёт «Возмездием».

Никто не возразил, а кто-то из военных лётчиков даже восхищённо воскликнул:

– Это название тяжёлого бомбардировщика, очень точно отражает суть этого вида авиации: именно – возмездие врагам нашего социалистического Отечества!

Петляков уточняет:

– Самолёт должен быть с «аппаратом центрального наддува» «АПЦ»?

Подойдя вплотную, глядя ему в глаза, негромко отвечаю:

– Только его разведывательный вариант, про который у нас с Вами – разговор будет отдельный и в отдельном месте.

Услышав последнее, Петляков вздрогнул, а в глазах его вспыхнула паника.

Но я успокаивающе похлопав по плечу, уточнил тем же приглушённым голосом:

– Сегодня вечером в Генштабе. Ибо… Тссс… Секрет!

***

Пройдя мимо невообразимого количества экспериментальных моделей штурмовиков: покойного Микояна «ПБШ-1» с двигателем «АМ-38», ныне здравствующих Сухого «ОБШ» с «М-71» и Кочеригина «ПБ» с «М-90» и «МПБ» с «М-81» и, прочая, прочая, проча, не удержался и остановился возле последнего…

Или – первого, это смотря откуда считать.

…Был бы я кобелём – в смысле собакою, ногу бы задрал и обосцал. Но к сожалению, пришлось просто остановиться.

«В прошлой жизни», вплоть до определённого момента – я был «как все».

Потом вышел на пенсию, дети выросли и перестали нуждаться в моих нравоучениях, а внуки ещё не появились. И от нечего делать, чисто от скуки и безделья – в промежутках охотами, рыбалками и грыбалками – я начал игроманить по-беспределу.

Танчики, тетрисы, стрелялки, бродилки, стратегии… И наконец, авиационный симулятор «Ил-2 Штурмовик».

Ну счас думаю, я полетаю…

На бреющем!

Прошёл полный курс обучения, поставил настройки на максимальный реализм и, вскоре…

Кто бы знал, как я люто возненавидел этот самолёт!

Я никого в жизни так не ненавидел, а ненавидеть уж поверьте, приходилось многих. Ибо, с детства мне в уши «пели» про него одно, а на поверку – «оно» оказалось совсем не то. А ничто не вызывает большую ярость – как злащённый кумир, оказавшийся всего лишь деревянным болваном с облупившейся жёлтой краской.

Создателя этого «чуда в перьях» – Сергея Ильюшина, рядом не было, он…

Впрочем, сегодня не про то разговор.

Вместо него, какой-то тип, довольно сердечно поприветствовав меня было:

– Здравствуйте, товарищ Сталин!

Но от моего, не слишком приветственного…:

– И Вам не хворать, мил человек.

…Он потух и тотчас слился куда-то подальше от глаз.

Обошёл одноместный «Ил-2» кругом и, взявши его за хвост как гадюку дохлую какую – (руль направления, точнее), злорадно думаю:

«У, падла! Наконец-то, ты попался мне в руки! Сча, я тебя…».

Какие у меня претензии к сей национальной гордости великороссов?

Ну, во-первых, это – вовсе не штурмовик, а такой же недо– бомбардировщик как положим «Су-2» – с ограниченно-минимальной полезной нагрузкой.

«Каковы будут ваши доказательства?».

Пожалуйста!

Может я не недопонимаю чего-то, конечно, всё может быть… Но в моём представлении «штурмовик» – это самолёт поля боя и, его целями являются одиночные малоразмерные объекты на нём встречающиеся: танки, артиллерийские орудия, временные и долговременные огневые сооружения, группы солдат противника и так далее.

На такие цели можно заходить с высоты три – три с половиной километра, чтоб не достала малокалиберная зенитная артиллерия (МЗА). Или на бреющем – очень низко над землёй то есть (5-50 метров), чтоб зенитчики не успевали прицелиться и не смогли сбить неожиданно возникший над их головами самолёт.

С высоты работает, например, недоброй памяти «Junkers Ju.87 Stuka» («Юнкерс 87», «Ю-87», «певун», «лаптёжник») – которого никто на моей памяти, ещё «штурмовиком» не назвал. Но, тем не менее – с полным на то обоснованием, он таковым является.

Его пилот наблюдает за полем боя в окошко в полу кабины и, заметив что-то на нём стоящее бомбы – сбрасывает газ, выпускает тормозные щитки, переворачивает самолёт на спину и начинает почти отвесно пикировать – стараясь поймать в прицел цель и удержать её в нём. Включается сирена, по которой лётчик имеет представление об скорости самолёта и может убавить или добавить «газку» – ибо, на приборы ему смотреть некогда…

А мы то фильму «про войну» насмотревшись, ничтоже сумняшеся – считали, «Певуны» таким макаром на нас жути нагоняли. Некоторые «специалисты по авиации» даже писали – сам читал, что германцы – идиоты: пикировщик мол, должен атаковать молча…

Видимо, чтоб не спугнуть «дичь».

А воно вон чё, оказывается!

Рёв издаваемый «Певуном», это всего лишь индикатор скорости для лётчика.

Тоже – только играя в авиасимулятор про такое узнал. В книжках «про авиацию» и «про войну» такого не писали.

…Выпущенные тормозные щитки не дают «Штуке» развить слишком большую скорость, а автоматика выхода из пикирования – сама сбрасывает в нужный момент бомбу и выводит самолёт из пикирования. Хотя, конечно, были и любители ручного управления – как небезызвестный Ганс-Ульрих Рудель.

Вот как это происходило глазами наших солдат и командиров, попавших под раздачу «Штук»:

«Я перевел взгляд на группу, которая приближалась к бугру. Передний пикировщик вскинулся вверх, перевернулся через крыло и включил сирену. Он целился в гребень бугра.

Один за другим пикировщики срывались к земле, включали сирены и неслись на бугор со страшным рёвом. Взрывы следовали один за другим. Фонтаны земли и пыли поднимались вверх. Рыжее облако росло, нависло над бугром, оно окутало землю, земля гудела и дрожала. Страшный грохот и вой сирен стоял над болотом. Там, где когда-то стояли наши пулемёты, бушевало пламя взрывов и летела земля. Человек не мог бы выдержать такого грохота, если и сидел |бы| под землёй…!»¹³⁵.

Прицельность бомбометания была такова, что «Лаптёжник» мог положить бомбу точно в пулемётное гнездо, о чём тоже неоднократно рассказывали в своих мемуарах бывалые солдаты – ветераны Великой отечественной войны:

«Когда мы подбежали к пулемётному окопу, я увидел развороченные края глубокой бесформенной воронки. На кустах и деревьях около дороги висели кровавые обрывки солдатской одежда, куски мяса валялись в пыли. Около поваленной берёзы стоял кирзовый сапог, наполнений кровавым месивом, поверх него торчала белая кость. Вот собственно всё, что осталось от пулемётного расчета и младшего лейтенанта Лени Пискуна. Все они погибли от взрыва бомбы в одно короткое мгновение»¹³⁶.

А что же мнимый штурмовик «Ил-2»?

Он по определению такие номера проделывать не может, ибо создавался для так называемого «бреющего» – то есть горизонтального полёта, на низкой высоте. При попытке закосить под «Штуку», его скорость мгновенно зашкаливала за опасную черту, управление заклинивало и, если даже прежде не обламывались деревянные крылья – он втыкался носом в землю.

Однако при полёте на «бреющем», были свои неожиданно-неприятные нюансы – которые почему-то не предусмотрели его заказчики и создатели. Здесь хорошо бы зашёл двухмоторный самолёт вроде германского же штурмовика «Хеншель-129» или современный мне ударный вертолёт с отличным обзором вперёд-вниз…

Но у «Ил-2» длинный капот с громоздким двигателем «АМ-38» перекрывал передний обзор и не давал заметить цель находящуюся по курсу на земле. Ну и опять же – стрелять из бортового оружия и пускать реактивные снаряды из такого положения нельзя. По крайней мере – прицельно…

Только бомбить!

А КОГО?!

Не видно же ничего впереди.

Лётчик «Ил-2», должен был наблюдать в достаточно ограниченные сектора между капотом и крыльями и, заметив цель…

Лететь дальше.

Да, да, да – именно так: лететь дальше.

Затем, удалившись на определённое расстояние от цели, надо сделать так называемый «боевой разворот» – вираж с набором высоты. И всё это делается не просто медленно – а очень медленно, ибо тяговооружённость у «Ил-2» – от слова «никакая».

После разворота и набора необходимой высоты, «горбатый» уже может атаковать малоразмерную цель (если она за это время не слиняет куда-нибудь, замаскируется, окопается) пикирую полого – под углом примерно тридцать-сорок градусов. И на всё про всё, его пилоту даётся буквально пара секунд, после чего надо набирать высоту – иначе…

Иначе незапланированная встреча с землёй, от которой бронированный корпус лётчика совершенно не спасает.

Как это происходило не в компьютерной игре – а на реальной Великой отечественной войне, можно тоже почитать в мемуарах ветеранов:

«Мы шли долго через лес, проходили болотами и, наконец, вышли на лесную дорогу, которая шла нужном направлении.

В середине леса мы неожиданно попали под бомбёжку. |Мы попали под наши Илы. Они| Самолеты шли на небольшой высоте и сыпали бомбы как попало. |Возможно, они приняли нас за просочившихся немцев. Мы махали им пилотками, трясли кулаками, что мы, мол, свои. Но когда бомбы стали рваться совсем рядом, пришлось уткнуться в серую, болотистую землю.|

– Опять грязные, как черти! – подумал я, посмотрев на своих солдат»¹³⁷.

А в отчётах то, поди написали:

«Уничтожено крупное скопление живой силы и техники противника».

Думаю, нашим солдатам было больше обидно не оттого, что свои их бомбили – а то что ни в кого не попали, даже при самых благоприятных обстоятельствах.

Что они после это думали про нашу авиацию в целом и её жоппоруких «сталинских соколов» в частности?

Только самое плохое.

Однако, что вы хотели от лётчиков, которых учили взлетать и не всегда садиться?!

Мельком заметили цель из машины – несущейся над землёй на скорости триста – триста пятьдесят вёрст в час, мельком прицелились «по сапогу» – ибо бомбового прицела не было и, «на авось» сбросили бомбы…

Большего, ждать от «Ил-2» не приходится, хотя согласен: были и куда более результативные атаки – в том числе и по вражеской живой силе и боевой технике.

Ещё один немаловажный момент…

Естественно, во время всех этих «эволюций» – штурмовики обстреливали из всего что было под рукой и, не всегда это были винтовки или «эмгачи» винтовочного калибра – которые тоже кстати способны «внештатно» приземлить «Цементобомбёр», удачно попав в незащищённый маслорадиатор или перебив тяги управления в деревянном хвосте. Очень часто низколетящие «Илы» сбивали даже танки из своего основного оружия – пушки.

Но чаще это были 20-мм зенитные установки «2 cm Flak 30», в том числе в четырёх– ствольном варианте. А против них – у летящего на бреющем, а затем разворачивающегося над полем боя бронированного «Ила» – шансов не было, от слова «совсем». И с каждым годом войны тех становилось всё больше и больше – а под самый занавес, у ПВО Вермахта появились и 30-мм автоматические зенитные пушки.

Поэтому вовсе не удивительно, что казалось бы самый защищенный       самолёт – стал самым сбиваемым самолётом в истории человечества. А за десяток боевых вылетов (сколько именно – информация в «послезнании» сильно варьируется), лётчику давали звание Героя Советского Союза.

А мне вот интересно, а знали ли о существовании у вероятного противника малокалиберной зенитной артиллерии, для которой броня «Ил-2» – как упаковочный картон на крыше во время тропического ливня, те кто заказывал бронированный штурмовик?

Ведь, «Эрликон» известен ещё с двадцатых годов?

Или, наша «предупреждающая» разведка – снова оказалась не на высоте и, они готовился к войне типа нашей Гражданской?

Представляю кинокартину в стиле великого Феллини:

Строем в ногу идущие под барабанный треск каппелевцы, считаными патронами шмаляют в блиндированные еропланы чапаевцев с винтарей и единственного «Максима»… А красные военлёты, осыпают их сверху оперенными стальными стрелами из деревянных ящиков и показывая «fack», кричат из кабин:

– Врёшь, не возьмёшь!

Затем, Чапай опоясывается шашкой, надевает бурку и, в сопровождении верного Петьки и под присмотром бдительного Фурманова, скачет впереди всех на лихом коне:

– УРРРААА!!! Руби контру!

Примерно с середины войны, поднакопив боевого опыта, штурмовые авиачасти ВВС КА перешли к другой тактике. Атака осуществлялась с высоты примерно два километра и после пологого пикирования под углом тридцать-сорок пять градусов, сбросив по команде ведущего бомбы, выпустив ракеты и обстреляв из пушек – «Илы» на большой скорости сваливали восвояси.

Потерь стало значительно меньше, но…

НО!!!

Но при этом «Ил-2» перестал быть самолётом поля боя – штурмовиком, то есть.

Атака с полого пикирования начиналась далеко от цели – от трёх до пяти километров. На этом расстоянии почти невозможно без оптики обнаружить отдельную малоразмерную цель, тем более хорошо замаскированную.

Сверху – вполне можно, сбоку – категорически нет!

Только что-нибудь сравнительно крупное: железнодорожный узел, переправа, аэродром… В лучшем случае можно заметить издали железнодорожный эшелон или автотранспортную колонну.

Но опять же: с подобными целями лучше бы справились нормальные бомбё      ры типа «Ар-2» или «Ту-2» – имеющие приличную бомбовую нагрузку, штурмана и нормальные бомбовые прицелы.

Или, даже…

Самые обычные истребители!

Из-за веса уже ненужной при такой тактике брони, бомбовая нагрузка (300-400 килограмм) «Илов» была ничтожной и наносимый ущерб – оставлял желать очень много лучшего. Даже «Мессер» модификации «Е» выпуска 40-го года, не особо напрягаясь нёс 250-ти килограммовую бомбу – которая даже разорвавшись рядом, переворачивала вверх тормашками тяжёлый танк.

Американский Кертисс P-40Е «Уорхок» же, часто использующийся в качестве истребителя-бомбардировщика – в том числе и в СССР, поднимал 680 килограмм бомб.

Германский «FW-190 F» – уже целую тонну взрывчатки и металла на трёх подвесках: одну бомбу 500 килограмм и две по 250.

Вот это – уже серьёзно!

И надо обязательно упомянуть, что в отличии от «Ил-2», эти самолёты не нуждались в истребительном сопровождении и заднем стрелке… Ибо, сбросив бомбы – вполне могли за себя постоять.

Ну и есть у меня ещё две очень уважительные причины снять с производства «Ил-2»:

Моторы «АМ-38» – которые будут устанавливать на бомбардировщики «ФБ-58», которые в свою очередь – принесут гораздо больше пользы, чем это летающее бронированное недоразумение.

Шедшая на бронекорпуса недоштурмовика авиационная кремне-никель-молибденовая броня марок «ИЗ» и «ХД» Подольского завода «имени Орджоникидзе» – пойдет на изготовление корпусов бронетранспортёров «Пионер» и «Гренадёр». Больше её взять неоткуда, так как Ижорский и Мариупольский заводы заняты выпуском брони для танков.

Заменить штурмовик любым новейшим или устаревающим истребителем – можно, от слова «запросто».

Бронетранспортёр – нельзя категорически!

Ибо совершенно нечем.

Если даже считать «баш на баш», то вместо 36 тысяч бронированных «штурмовиков» – из которых 11 тысяч было сбито, а ещё столько же потерянно в авариях – можно выпустить за войну столько же бронетранспортёров – часть из которых вооружить 23-мм зенитными пушками. И это принесёт на порядок (если не на два) больше пользы, хотя бы потому, что подбитый БТР в большинстве случаев можно отремонтировать и снова использовать.

Аварийный бронетранспортёр просто встанет на дороге, а не упадёт на землю и не угробит вместе с собой ещё и человека, а то и двух – как сбитый, а затем разбившийся и сгоревший «Ил-2».

И я приказ Туполеву:

– Этот самолёт в серию не ставить. Как меня поняли, товарищ Нарком авиапромышленности СССР?

Пожав плечами, тот с деланно-независимым видом:

– Да вроде ни одного пока не сделали – только собирались, товарищ Сталин. Так что отменить – только на завод в Воронеж позвонить.

В принципе и верно: «в реале», первые две штуки были выпущены в Воронеже только в марте.

А сейчас напомню – февраль.

Хотя…

Как бы на прощанье мельком глянув ещё раз на «Горбатого», вдруг думаю:

«Не пропадать же добру. Столько народных денежек вбухали и слить их в унитаз… Не рационально!».

Оглядываюсь вокруг:

– А где тот товарищ, что рядом с самолётом стоял? А подать-ка его сюда!

Пять секунд и «товарища» вытолкали из толпы:

– Вот он, товарищ Сталин!

Подступаю к нему, он пятится:

– Не бойтесь, товарищ, я не кусаюсь. Особенно, если нет полнолуния… Хахаха!

Ну, вроде успокоил и теперь можно его озадачить.

Подзываю Генерального инспектора истребительной авиации – генерал-майора Ерлыкина и при нём, даю сталинское задание:

– Товарищ конструктор! Из этого блиндированного самолёта надо сделать летающую мишень для обучения наших лётчиков истребителей стрельбе.

В данный момент для этого используют так называемый «конус» – полотняную буксируемую за самолётом-буксировщиком мишень.

Но конечно, это – совсем не то!

У стрельбы по конусу как учебного упражнения есть довольно серьезные недостатки.

Во первых, он сравнительно маленький – поэтому не прививает обучаемому очень важного навыка определения дистанции до цели. Это в свою очередь приводило к тому, что в реальном бою летчик начинал стрелять со слишком большой дистанции, особенно по бомбардировщикам.

Во вторых, конус не маневрирует по направлению и высоте – а летит прямо и только прямо, чего в реальном бою не дождёшься от противника. Поэтому навыки брать при стрельбе нужное упреждение – вообще не развиваются.

Поэтому американцы, например, учились стрелять по максимально забронированному «Тандерболту»…

А мы что?

Рыжие?!

Обратившись к генералу:

– Как Вам такая идея, товарищ Ерлыкин?

Тот с неподдельным энтузиазмом в глазах, но вслух очень осторожно:

– По крайней мере, она заслуживает самого внимательного рассмотрения.

Нетерпеливо:

– Считайте, что её уже предельно внимательно рассмотрели и даже вынесли постановление ГКТиО. Сколько таких машин Вам надо в ближайшем обозримом будущем? Скажем в этом году?

– Ну… Если на вскидку – сто – сто пятьдесят машин, товарищ Сталин.

Из сопровождающей меня «свиты» вышел генерал-майор Селиванов и сделал заявку:

– Товарищи! Стрелков бомбардировочной авиации тоже надо обучать стрельбе.

Чуть не хлопнув себя по лбу:

– Ах, да…

Приказываю Туполеву:

– Товарищ Нарком! Подыщите для выпуска бронированных летающих мишеней Ильюшина какой-нибудь заводик, способный к выпуску трёхсот таких машин в год. Первые десять «летающих мишеней» должны быть готовы в мае. Дальше – по потребности.

Конструктору:

– Товарищ! Надеюсь, Вы понимаете, что никого оружия мишеням не полагается? А вот защищённость он пуль винтовочного калибра (для обучения стрельбе и «ШКАСов» хватит или даже «ПВ-1» – авиационной версии «Максима»), не помешало бы увеличить! Как и возможность быстрой замены деревянного хвоста и крыльев. Впрочем…

Ободряюще похлопав его по плечу:

– …Не мне Вас учить короче. Работайте, товарищ!

И в сопровождении изрядной толпы «сопровождающих лиц», направился на другую сторону лётного поля, где как под линейку были выстроены истребители.

Глава 25. Материальная часть ВВС-2.

Герой Советского Союза С.Ф. Долгушин. «Красная звезда», 18.12. 2001 г.:

«Самолеты И-16, которые мы в полку получали, были 27-й и 24-й серии с моторами М-62 и М-63. Буквально все они были новыми машинами, причем у каждого летчика: 72 самолета – 72 летчика в полку. У всех своя машина, поэтому и налет в часах был у всех большой, и летная подготовка пилотов была сильной. Я начал войну, имея 240 часов налета, и это за 1940–1941 гг. Летал – высоту освоил, строй, маршрут, ночь… Мы летали чуть ли не каждый день, ну в воскресенье был выходной, а в субботу – летали… Ведь И-16, когда им овладеешь, – машина хорошая была! Догонял он и «Юнкерс-88», и «Хейнкель-111», и «Ю-87», конечно, все расстреливал. Драться, конечно, было сложнее с «Мессершмиттами», но все равно за счет маневренности можно».

Из письма Н.Н. Поликарпова А.С. Яковлеву, Апрель 1941 г.:

«…Все три экземпляра самолета И-185 (один с М-90 и 2 с М-71) не летают, и абсолютно не ясно, когда будут доведены и даны нам моторы до состояния, позволяющего хотя бы с минимальным риском проводить испытания самолета. Вследствие указанного положения с моторами М-90, М-81 и М-71, спроектированные и построенные нами самолеты И-185 почти год ожидают возможности начать испытания и, естественно, устаревают, не начав еще жить…».

Михаил Петрович Симонов, генеральный конструктор ОКБ им. П.О. Сухого:

«Если бы не затерли Поликарпова, то не нужны были бы ни Яковлев, ни Лавочкин, ни Микоян, ни Горбунов. Все они в своих машинах достигли тех высот, что у него были в 1940 году, лишь к концу войны».

С выбором основного истребителя для ВВС ВС СССР, с одной стороны проблем нет.

Естественно, это будет И-185 сперва с двигателем М-81 мощностью 1600 лошадиных сил, затем с 2000-ти сильным М-71. Николаю Николаевичу Поликарпову с извинениями (я лично от имени Реципиента, извинялся!) вернули его прежнее КБ, лучший в СССР московский завод «№1» и дали задание – не поднимая бровей, допиливать этот самолёт до серии.

Поэтому его – Поликарпова, здесь нет.

Самолёт, которому я дал несколько идеологически неправильное – но зато по сути верное, имя собственное:

И-185 «Король неба».

По моему, звучит!

Для этого самолёта, я даже от имени Иллариона Мозга подсказал Николаевичу конструкцию сбрасываемого в аварийных случаях фонаря кабины.

Вдоль переднего края такого, проходил так называемый «боуден» – что-то вроде трубки, в которую был вставлен пружинистый тросик. Конец тросика был выведен в кабину, на нем была закреплена небольшая резиновая «груша» красного цвета.

Для аварийного сброса фонаря, надо тянуть «грушу» на себя, после чего тросик выходил из паза – проворачивая небольшой двуплечий рычаг, который в свою очередь – сдвигал и приподнимал переднюю часть фонаря. Далее – дело встречного потока воздуха сбросить фонарь кабины, после чего лётчик мог без всяких затруднений покинуть аварийную машину.

Такое, на советских истребителях появилось только в середине войны. До этого многие лётчики предпочитали летать с открытой кабиной и теряли при этом ту самую – максимальную скорость, в том числе и боевую.

Первая модификация «Королей неба» будет вооружена тремя 12,7-мм «Берёзами», вторая – тремя же 23-мм пушками Волкова-Ярцева под патрон 23×115 мм. Так что всё, что попадётся «Королю» в прицел – будет дефрагментировано практически до молекулярного уровня.

А с другой стороны, была проблема с двигателями и проблема – достаточно серьёзная.

Если для ранее мной принятых на вооружение самолётов – имелись хотя и достаточно сырые, но зато серийные моторы, то для И-185…

Для него всё гораздо сложнее!

М-81 прошёл государственные испытания летом прошлого года и той же осенью, был постановлением Правительства поставлен в производство. Если бы это постановление было выполнено, то по прошествии почти полугода – мы бы уже имели его в серии и проблем бы не знали.

Но, увы… Придётся начинать всё с самого начала!

На март план выпуска в пятнадцать двигателей, на апрель – сорок пять, на май – триста… И так далее.

М-71 в данный момент уже завершает 100-часовые государственные испытания и, без всякого сомнения – в марте будет рекомендован к производству.

Но надо понимать существующие советские реалии.

Страна то у нас – особая…

И другой страны у нас нет!

Заводские, а затем государственные испытания – проходят эксклюзивные(!) образцы двигателей – созданные в опытно-экспериментальных цехах, на лучшем оборудовании, практически в лабораторных условиях, руками лучших заводских специалистов.

А после принятия в серию, чертежи приходят в самые обычные заводские цеха, где…

Где их и читать то, не все толком умеют.

Короче, постановка в серию любого изделия сложностью чуть выше бытового примуса – это «эпопея», ещё та!

И затянуться она может неприлично долго.

Для примера, знаменитый М-82 (АШ-82) «в реале» – доводился практически год: с мая месяца 41-го года – до мая 42-го, когда он наконец-то был поставлен на ЛаГГ-3 – превратившим это бревно с крыльями в нечто вполне годное для войны в воздухе.

Конечно, с «длинноходными» М-81 и М-71 – всё попроще будет и, причём – от слова «значительно».

Нарком моторостроения Баландин твёрдо пообещал мне положив руку на партбилет, что первый будет в большой серии этим летом, а второй – осенью. Правда, конкретные месяца не назвал, а я хорошо понимая стоящие перед коллективом КБ Швецова проблемы и, не желая лишний раз его нервировать – не особенно то и настаивал на точных сроках.

В общем, что поучается из-за сложившейся ситуации?

От трёх до шести месяцев, Поликарпов и «Завод №1» будут иметь считанные образцы двигателей – выбранных из брака, которые можно не рискуя поставить на самолёт. Таким образом, можно будет выпускать «Королей» только малосерийно – пять-десять машин в месяц, совершенствовать и обкатывать их конструкцию на уже войсковых испытаниях. Но не ставить самолёт в большую серию, вооружая И-185 строевые части ВВС.

Кроме того, с этими – считанными буквально по пальцам рук моторами, завод будет выпускать поликарповский двухместный учебно-тренировочный истребитель «ДИТ-185» – бывший «в металле» уже в октябре 1940 года. Самолет предназначается для обучения и тренировки летчиков И-16, И-180 м И-185.

Таким образом, получается как бы «окно», во время которого истребители в СССР – не будут производится от слова «вообще».

«МиГи», «ЛаГГи» и «Яки»?!

Три раза «ХАХАХА»!

Это те же обладающие сомнительной боевой ценностью недоведённые конструкции, с сырыми как мокрая вода двигателями.

Из десятка идущих на «МиГи» двигателей АМ-35, например, можно перебрав – выбрать один-два, чтоб установить на ТБ-7 «Возмездие» или на ночной истребитель НИ-58 «Вампир». Чуть лучше дело обстоит с М-105 и, его модификациями – идущего на пикирующий бомбардировщик Архангельского, на высотный истребитель и высотный же разведчик Петлякова.

Для вышеперечисленных же серийных фронтовых истребителей – «отборных» двигателей у меня нет!

А ставить на них галимый сырец, расходовать ресурсы и гробить лётный персонал ради численности – как «в реале»…

Это не мой метод.

Что делать?

Нужна какая-то «переходная модель» истребителя – под уже доведённые, серийно выпускающиеся двигатели. Выбор, не особо велик: пермский М-63 или запорожевский М-88. Оба имеют одинаковую мощность в тысячу сто лошадок, но второй – меньшее аэродинамическое сопротивление.

Кроме того, буквально на подходе их следующие, более мощные модификации: М-64 – 1200 лошадиных сил и М-89 – 1300.

И это – отнюдь не мало!

Ибо, напомню: на американских «Летающих крепостях» стояло по четыре «2-97 Cyclone» точно такой же мощности и, никто к ним претензий не имел.

Сперва, не мудрствуя лукаво, хотел было дать отмашку на многострадальный И-180…

Благо постановлений по нему столько было написано – можно как обоями всё Великую китайскую стену обклеить и ещё останется пара пачек вытереть жоппу. Теперь, когда все препятствия этой машине надёжно закопаны в подмосковном сосновом лесу, это казалось самым логичным решением.

Но сперва, решил прояснить для себя пару имеющихся моментов.

***

Яковлев внушил Сталину мысль о том, что главное у самолёта и, в особенности у истребителя, это – максимальная горизонтальная скорость. И с тех пор, как и «мирно спящие аэродромы» – это стало универсальным объяснением всех поражений ВВС КА в начальный период войны…

И что сцуко характерно, даже у ярых антисталинистов – обвиняющих моего Реципиента во всех смертных грехах!

Мол, уже не говоря про «Чайки» и прочие полотняно-перкалевые бипланы, наши фанерные «Ишачки» позорно уступали «Худому» в быстроте передвижения – отчего эксперты «Люфтваффе» рвали их также легко, как блохастый пёс Тузик рвёт выброшенную старую резиновую грелку на городской помойке.