Текст книги "Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 73 страниц)

***

После шквала аплодисментов, встав и оперившись руками на покрытый зелёным сукном стол в президиуме зала, слегка наклоняюсь вперёд:

– Мы вообще, для чего вас здесь всех собрали? Произошёл случай, после которого я стал сомневаться в компетентности нашего генералитета и в его способности профессионально руководить Красной Армией.

Рассказал присутствующим про проходившие здесь же две с лишним назад (ох, как давно это было!) командно-штабные учения. Затем, подойдя карте на стене, провёл указкой от Львова до Люблина и далее к Балтийскому морю, процитировал Жукова:

– «…На главном, решающем направлении (по фронту, примерно 100-150 километров) в составе фронта будет действовать не менее 15-16 авиационных дивизий, то есть где-то в районе 3500-4000 самолётов.

– Для наступательной операции на фронте 400-450 километров, с главным ударом на фронте 100-150 километров – требуется порядка 85-100 стрелковых дивизий, 4-5 механизированных корпуса, 2-3 кавалерийских корпуса.

– На участке главного удара шириною 20-30 километров – следует сосредоточить около 200 000 людей, 1500-2000 орудий, масса танков…».

Подождав, когда «цыфири» будут присутствующими осмыслены, вопросил:

– И вот скажите мне как хозяйственники, товарищи: возможно ли снабжать такое количество войск, при состоянии имеющихся коммуникаций?

Тщательно изучив карту и вдоволь «поев ухи», народ начал возмущаться:

– Это невозможно!

– Очковтирательство!

– Филькина грамота!

– Человек, составивший такой план, никогда не имел дело со снабжением даже района.

Подняв указательный палец вверх:

– Вот потому то, товарищи, я вас здесь и собрал! Спасайте государство, завещанное нам с вами нашими великими предками – Александром Невским, Дмитрием Донским, Иваном Грозным, Петром Великим… И Владимиром Ильичом Лениным.

***

Ну, дальше всё как обычно.

После громких заверений, народ засучив рукава взялся за организационные мероприятия. Был назначен штаб «Особой группы армий «Выборг»», во главе которого мы с Михаилом Дмитриевичем поставили генерал-майора Покровского Александра Петровича.

Тот его знает, как опытного штабиста последовательно прошедшего все ступени карьерной лестницы – школа прапорщиков, взвод, рота, батальон, полк, дивизия, корпус, штаб военного округа. Я же, как человека – которому «реальный» Сталин после войны дал задание выяснить почему «так» получилось в 41-м году.

Возглавив Военно-научное управление Генштаба, он создал комиссию и разослал командирам частей и соединений начального периода войны, специальный опросник с пятью вопросами:

«1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы, когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?

2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?

3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?

4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?

5. Насколько штабы были готовы к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны?».

После смерти «настоящего» Сталина, расследование комиссии Покровского было свернуто и, даже чисто теоретически – наказание отдельных виновных за катастрофу 1941-го года стало нереальным.

Когда при Поп-корне министром обороны стал маршал Жуков, он распорядился всем материалам присвоить гриф «Совершенно секретно» и сдать в архив…

Очканул правды стало быть «Маршал Победы», иначе ничем не объяснишь сей казус.

В годы, когда пиплу разреши гафкать, «Военно-исторический журнал» напечатал ответы командиров РККА на первые два вопроса…

И тут же прекратил.

Электорат должен знать и гафкать в соответствии с генеральным курсом, озвученном жопоголовым Хрущём на ХХ съезде КПСС: в трагедии 41-го года – виновен Сталин, только Сталин и никто кроме Сталина. Так как он был параноиком и кровавым маньяком – который расстреливал, запрещал, не верил разведке и далее по списку. И пипл в целом, до сих пор послушно хавает и резво гафкает в унисон с государственной идеологией.

Увы, но большинство людей – не только не умеет думать, но и не хотят это делать.

***

Были назначены военные советы и председатели военных советов трёх армий – отвечающие за всё и за вся. У отдельных корпусов пока останутся командующие из профессиональных военных. То же самое, с дивизиями входящими в состав общевойсковых армий и полками в составе дивизии.

Но при каждом соединении, объединение и части, будет группа «стажёров» из вчерашних штатских – которые будут наблюдать, учиться и возможно – вносить какие-то дельные предложения.

Свежий и непредвзятый взгляд «постороннего» на привычные вещи и извечные проблемы – очень дорогого стоит!

Кроме этого, временно находящиеся под «патронажем» генералов Ерёменко и Конева – представителей Ставки Верховного Главнокомандующего, «стажёры» будут ответственными за то, чтобы на место дислокации – в Выборг, части и соединения – прибывали из округов полностью укомплектованными по новому штату боевой техникой, вооружением, тройным боекомплектом…

И главное: бойцами – прослужившими не менее года и командирами – занимающими свои должности не менее тех же двенадцати месяцев.

Кстати, вопреки опасениям и упрёкам маршала Бонч-Бруевича, я не стал отбирать в «Особую группу армий «Выборг»» «сливки» советского генералитета – которые согласно «послезнанию» отличились в «реальной истории». Не стал стягивать в неё и элитные дивизии – вроде московской «Пролетарки».

Ради чистоты эксперимента, мы с Михаилом Дмитриевичем буквально «надёргали» самые обычные части и соединения. А если в списках командного состава мне попадались знакомые фамилии: Алябушев, Батюк, Куликов Константин Ефимович…

То тут уж, я ни при делах!

От слова «совершенно».

Кроме трёх общевойсковых армий, в группу генерал-полковника Завенягина входил 4-й кавалерийский корпус генерал-лейтенанта Тимофея Тимофеевича Шапкина, про которого в моём «послезнании» абсолютный ноль. Из биографии же, он их казаков и до 1919-го…

Воевал против красных в составе деникинской армии!

Артиллерийский корпус в стадии формирования. Командующим его мне «сосватали» генерал-майора Сергея Сергеевича Варенцова – до этого Заместитель начальника артиллерии 6-й армии КОВО. Про него мне известно лишь то, что он станет после войны главным маршалом артиллерии, а потом за что-то слетит с должности.

Авиационный корпус…

Тот, вообще ещё на бумаге!

Как и все Военно-Воздушные Силы ВС СССР, с которыми я просто не могу понять, что делать.

А может вообще, разогнать всю боевую авиацию к чёртовой бабушке?

Ресурсы она пожирает прямо-таки гигантские, а толку от неё в 41-м – было практически круглый ноль, без единой палочки.

Уцелевшие под непрекращающимися бомбёжками фронтовики, так и говорили:

«Своей авиации мы практически не видели».

Так, так, так…

Надо семь раз отмерить, прежде чем рубить с плеча.

***

Вопреки марксистко-ленинскому определению роли личности в истории – советской, а вслед за ней – пост-советской пропагандой, было принято ведрами лить елей: как на весь генералитет времён Великой Отечественной Войны – так и на его отдельных представителей…

Вот типа, не было бы во главе Главного управления Тыла РККА – Андрея Васильевича Хрулёва и, всё:

ВСЁ ПРОПАЛО!!!

Я же этой особенностью не страдаю и, вполне разделяю мнение Реципиента:

Незаменимых у нас нет!

Поэтому, как только узнал от Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича о том, что своими успехами генерал-лейтенант интендантской службы Хрулёв обязан не только личным организаторским дарованиям – но и консультациям бывшего царского генерала Константина Ефимовича Горецкого, как тут же с ним распрощался.

Почему?

Дело даже не в том, что в приграничных военных округах насчитывалось около 900 крупных баз и складов вооружений и боеприпасов, горючего, продовольственных, автотракторных и прочих… На которых после 22-го июня было потеряно 25 процентов боеприпасов, 60 процентов продовольствия и фуража и, наконец – все 100 (сто, Карл, сто!) процентов вещевого имущества.

Предположим, это он делал по распоряжению боящегося спровоцировать Гитлера Сталина-параноика…

Кому хочется быть стёртым в лагерную пыль?

Поймём товарища Хрулёва и простим!

Но во-первых, «не всё ладно было в королевстве интендантском» – историки как обычно врут, иначе им не обломится от бюджетного пирога. А во-вторых, поменьше язык надо было распускать после смерти Сталина, реалибелитатор фуев.

Ладно, это к делу не относится.

К делу относится то, что товарищ Хрулёв начал проявлять своим организаторские особенности слишком поздно… И многие его деяния накануне войны, были не просто преступными…

Они были ошибочными!

В июле 1940-го года, централизованные управления были расформированы и, к началу войны единого управления тылом не существовало. Организация снабжения РККА была раздроблена между десятком управлений и Главных управлений Наркомата обороны. На уровне фронта, за снабжение и материально-техническое обеспечение войск – отвечали несколько человек: замначштаба по тылу, начальник автобронетанкового управления и начальники отделов.

Возможно делая это, товарищ Хрулёв рассуждал так:

«Меньше ответственности – крепче спишь».

Не знаю и, по правде – знать не хочу.

Возможно, в мирное время такая система имела какие-то свои преимущества…

Без понятия!

Но сразу же после начала войны, снабжение войск посыпалось.

И вот вопрос на засыпку:

Так за что дифирамбы товарищу Хрулёву петь?

За то, что дальше носа не видит?

Лишь 30 июля 1941-го года было утверждено «Положение об управлении Тылом Красной Армии в военное время», которое стало основой новой, централизованной системы тыла, с выстроенной вертикалью власти: Главное управление тыла РККА – управление тыла фронта – управление тыла армии. Новая система позволила разгрузить общевойсковые штабы от необходимости руководства тылом и сосредоточить их деятельность на боевых действиях. Принимались суровые меры к наведению дисциплины и обеспечению своевременной эвакуации техники и запасов. Всё это позволило к концу года стабилизировать снабжение войск, а в последующем постепенно его улучшать.

Так почему бы мне не подсуетиться раньше?

Вот я и подсуетился!

«Главное интендантское управление Красной армии», буквально вчера переименованное в «Главное управление Войск тыла Вооружённых сил СССР» при Генеральном штабе – это не один человек и, оно не заметило «потери бойца».

Благо что, вместо одного я ввёл в состав сразу троих:

Присвоив звание «генерал-лейтенант», во главе управления поставил Косыгина Алексея Николаевича – бывшего Заместителем председателя Совнаркома СССР и Председателем Совета по товарам широкого потребления при СНК СССР. В «реальной истории», он после начала войны был ответственным за эвакуацию промышлености и с этой задачей справился на оценку «хорошо». Ну значит и со снабжением войск справится, я в этом ни капли не сомневаюсь.

Ему в заместители Устинова Дмитрия Фёдоровича  – бывшего директором ленинградского завода «Большевик». Тоже – организатор не из последних.

Тому я сразу поставил задачу:

– Войска тыла должны быть так же механизированы, как например – танковые и обладать соответствующей техникой. Поэтому товарищ генерал-майор, присмотрите себе в ведомство заводик (а лучше десять!) с конструкторским бюро и, в первую очередь – разработайте и запустите в производство фронтальный погрузчик.

Рассказал что это такое, нарисовал пару набросков:

– Это – очень полезный механизм. С его помощью бригада из трёх человек, могла бы разгрузить поезд со снабжением примерно в двадцать раз быстрее, чем сотня солдат.

В ответ, услышал от товарища Устинова заверения, что тот приложит все силы – чтоб выполнить задание Верховного Главнокомандующего.

Конечно, нам такое счастье станет светить не скоро…

Но когда-то ж начинать надо?

Хотя, постой…

Может в Америке они – фронтальные погрузчики, уже имеются?

Скоро – уже на следующей неделе, в Штаты отправляется так называемое «Великое посольство»: весьма представительная делегация от департаментов и наркоматов СССР во главе с самим Зверевым и, надо обязательно не забыть – озадачить товарищей.

Заместителем «Косыги» стал по совместительству и генерал-майор авиации Молоков Василий Сергеевич.

Последний не «бывший», а действующий начальник «Главного управления гражданского воздушного флота при Совнаркоме СССР». Эта организация, больше известна как «Аэрофлот», теперь будет заниматься военными перевозками – для чего сформированы шесть авиагрупп ГВФ особого назначения: Северная, Прибалтийская, Западная, Юго-Западная, Южная, Центральная и три отдельных авиаотряда.

Опять же в беседе с ним, я позволил себе помечтать:

– В идеале, товарищ Молоков, военно-транспортная авиация должна доставлять боеприпасы и прочую амуницию прямо на поле боя и с него же вывозить раненых в тыловые госпиталя. Дорого, конечно… Но не дороже денег! Зато быстро. А самое дорогое на этом свете – это время.

Тот, тоже был не прочь помечтать:

– Чтоб такое было возможно, товарищ Сталин, требуется специальный самолёт и причём – в большом количестве. А всё, чем мы по большому счёту можем похвастаться – это «У-2» и «Дуглас ДС-3», он же «ПС-84». Первый, слишком маломощен, второй – слишком дорог для того, что бы использоваться в прифронтовой полосе.

– Знаю, товарищ генерал, знаю: благодаря нашим «теоретикам» в ВВС РККА, транспортная авиация считается вспомогательной и развивается по остаточному принципу. Они не понимают и понимать не хотят, что без переброски наземного персонала по воздуху – мобильность теряет и сама боевая авиация, вынужденная быть привязанной к армиям и фронтам…

Действительно: истребители взлетели и улетели на другой аэродром…

А оружейники, техники и мотористы?

Не летающие замполиты, особисты, штабисты, писари, повара и официантки из столовой, наконец?

А бойцы батальона аэродромного обслуживания?

А топливо, боеприпасы, запасные части и прочее имущество?

На автомобилях по забитым войсками, обозами, беженцами и разбитым войной дорогам?

А где они – те автомобили?

Нет их и, до поставок по Ленд-Лизу не будет…

Ибо до войны, ВВС РККА сожрали не только транспортную авиацию – но и советский и, без того – тщедушно-худосочный автопром.

Впрочем, это уже другая история.

Молокову же я пообещал:

– Я уверен, товарищ генерал-майор, что ситуация в самое же ближайшее время начнёт выправляться и военно-транспортная авиация станет в числе приоритетных родов войск Вооружённых Сил СССР. Пока же занимайтесь чисто организационными вопросами.

***

С Войсками связи ВС СССР я проделал тот же «финт ушами», что и Реципиент после 22-го июня, потеряв связь с командующими фронтами: объединил их с Наркоматом связи и отдал под начало гражданского наркома – с Ивана Терентьевича Пересыпкина.

Хотя по моему твёрдому убеждению, та «потеря связи» была явлением чисто рукотворным и, создали её – вовсе не диверсанты из «Бранденбурга», а перепуганные разгромом советские генералы – как огня боявшиеся ответственности за собственную профнепригодность и оттого играющие в «молчанку»…

Типа, отсидимся в лесочке, а там глядишь дело и наладиться.

Такие инциденты имели место ещё во времена Советско-финской войны. Во время Великой Отечественной же, такое явление стало массовым.

С генерал-лейтенантом Иваном Терентьевичем Пересыпкиным и маршалом СССР Михаилом Дмитриевичем Бонч-Бруевичем, мы на скорую руку расписали приказ о персональной ответственности командиров всех уровней за качество и сохранность армейской связи, затем я:

– Связь для Вооружённых сил – это всё равно, что нервы для тела человека: если они ни к чёрту – это уже не тело, а груда костей и мышц – годных лишь на холодец.

Сожалеюще развожу руками:

– К сожалению, этого у нас не понимают и считают Войска связи каким-то второстепенным придатком – вроде аппендикса! Вот сколько часов в не так давно разогнанной «Академии имени Фрунзе», отводилось на изучение связи и в частности радиодела? Как считаете товарищ генерал-лейтенант?

Тот, осторожно:

– Считаю, что недостаточно часов, товарищ Сталин.

Торжествующе:

– А вот и не угадали! Из отведённых общих трёхсот сорока часов (не считая занятий по политподготовке, конечно), на Войска связи не выделено… Ни одного! Ни одного часа, понимаете? Про радиосвязь я вообще промолчу…

Стоит ли удивляться тому, что в начале войны, советские генералы шарахались от радиостанций как чёрт от ладана?

Они, просто не знали, что это такое.

Вторая проблема:

– Считая Войска связи чем-то второстепенным, призывников в неё тоже направляют по остаточному принципу…

Лучших молодых людей – имеющих среднее образование и мотивацию защищать Советскую Власть, забирали себе Войска НКГБ, пограничники и Военно-морской флот. В последний, они и сами охотно напрашивались: дальние походы, солёные брызги в лицо и брюки клёш – на которые западают девчонки…

Морская романтика, ничего не попишешь!

Затем была очередь авиации, в которую перед войной, даже в прежде сугубо добровольную категорию – в лётный состав, стали брать по призыву.

Автобронетанковые войска, артиллерия, кавалерия и пехота уже подскребали остатки. Как и доблестному стройбату, Войскам связи доставался тот «человеческий материал», каким побрезговали другие – да и то видимо в недостатке.

Ибо, даже батальон связи при «Академии имени Фрунзе» и, тот на поверку оказался недоукомплектованным личным составом…

Вру?

Да чтоб я ещё раз сдох!

И что в результате?

Лучшая молодёжь страны Советов – её гордость и надежда на светлое коммунистическое будущее, массово гибла в отрядах морской пехоты, в кабинах бронированных штурмовиков с деревянным хвостом и фанерными крыльями и в стальных коробках лучших танков Второй мировой войны – с топливными баками в боевых отделениях…

А к радиостанциям ставили парней, до призыва считающих – что «радио», это такая чёрная тарелка на столбе перед сельсоветом³⁶.

Не… При желании и бегемота можно научить танцевать.

Но сколько это займёт времени?

А оно у нас есть?!

– Я считаю такое отношение, вредным для боеспособности Красной Армии! При наборе новобранцев из призывников, Войска связи должны иметь приоритет перед другими родами войск.

Конечно, этой меры будет недостаточно: Наркомат радиопромышленности переходит на режим военного времени и очень скоро потребуется очень много связистов.

Где их взять?

Во-первых, надо хорошенько перешерстить Военно-морской флот: сдаётся мне, что в преддверии «Большого флота» адмиралы много «добра» набрали «с запасом» – в том числе и связистов-радистов.

Как и в не так давно созданные Войска ПВО страны, в Войска связи – уже с этого месяца будут призывать женщин. Насколько мне известно, «слабый пол» по некоторым позициям – даст сто очей форы сильному полу, поэтому за связь я более-менее спокоен.

Ещё вот один вопросик:

– Хорошо бы, товарищ Пересыпкин, к этому лету обеспечить «ВЧ-связью» общевойсковые армии, а в идеале – даже дивизии.

Германская «Энигма» конечно, это – очень хорошо и даже очень хорошо. Но и у советских есть собственная гордость – «правительственная ВЧ-связь», гарантирующая секретность переговоров по телефону.

Как «оно» работает – я не знаю, да и знать не желаю – по медным проводам, да и ладно.

Главное, что?

Пока разработанные ещё в 20-е годы телефонные аппараты «ВЧ-связи» (разговорное «Вертушки») используется лишь как правительственная связь и являются вещью скорее статусной, как малиновый пиджак в наши «Лихие 90-е».

Когда же жаренный петух в зад клюнул, «Вертушку» стали применять для связи в войсках и например маршал Конев, так её оценил:

«Надо вообще сказать, что эта связь, как говорится, нам была Богом послана. Она так выручала нас, что надо воздать должное и нашей технике, и нашим связистам, специально обеспечивавшим эту связь ВЧ и в любой обстановке буквально по пятам сопровождавшим при передвижениях всех, кому было положено пользоваться этой связью».

Маршал Василевский же, выразился ещё более конкретно:

«Будучи начальником Генерального штаба, я ни одной минуты не мог обойтись без ВЧ-связи, которая, благодаря высокой сознательности и мастерству воинов-связистов, наилучшим образом обеспечивала оперативное руководство действующими фронтами и армиями».

Иван Терентьевич Пересыпкин тоже хорошо понимал значение такого «ништяка» для «нервов армии», поэтому уверенно заверил меня:

– Считаю, товарищ Верховный Главнокомандующий, что в этом нет ничего невозможного.

И глядя ему в глаза, я понял:

Пацан сказал – пацан сделает!

Тут «пацан» набирает воздуха побольше и, выдыхает:

– Разрешите обратиться с просьбой, товарищ Сталин?

Приподняв одну бровь, смотрю на него:

– Разрешаю, если она не личная. Такого рода просьбы, откладываются на «шесть часов вечера после войны».

Тот совсем не по-военному, отрицающе вертит головой:

– У меня просьба оставить прежнего  Начальника Управления связи РККА генерал-майора Галича моим заместителем, как Командующего Войсками связи ВС СССР.

По правде сказать, ничего про этого генерала не знаю – ни плохого, ни хорошего.

Поэтому:

– Оставляйте, конечно. Быстрее войдёте в курс дела.

***

Кстати, насчёт «Энигмы», чуть не забыл…

Прежде, как и везде впрочем, имелся ведомственный бардак. А ныне всем «секретным»: правительственная связь, шифровка-дешифровка и разработка соответствующей аппаратуры и технологий, в СССР занимается единая организация – подчинённый непосредственно мне как главе государства «Специальный отдел при Наркомате связи», во главе которого находился генерал-майор Алексей Иванович Копытцев.

Довольно мощная структура под его началом, между прочим, получилась!

Если бы не секретность, её можно б было назвать «Войска правительственной связи». Впрочем, я ещё над названием подумаю.

Имеющая свой НИИ (Научно-испытательный институт связи и особой техники – «НИИСТ»), свои КБ и лаборатории, свои предприятия (ленинградские заводы «№ 166» и «№ 209») и даже своя силовая структура. И довольно мощные связи в наркоматах обороны, госбезопасности и, прочих наркоматах и департаментах…

Вот опять же: кто решает – кому установить «Вертушку», а кого послать скакать лесом?

Товарищ Копытцев.

Интересно, он сам хоть понимает какая в его руках власть?

Про Копытцева я по «послезнанию» – не знаю практически ничего, да и по «досье» знаю очень мало.

Человек Берии: окончил Механико-математический факультет МГУ, доучивался уже в аспирантуре, откуда и был выдернут покойным Лаврентием Павловичем… Кстати, правильный подход: ЦРУ в эпоху нашего «Застоя» – тоже комплектовалось интеллектуалами из университетов, а не выходцами из комсомольско-партийной номенклатуры, как ГКБ. Вот почему несмотря на всю ракетно-ядерную мощь, пиндосы нас буквально «забили мозгами».

А чем он – Копытцев дышит, что у него в голове?

….Ну, будем считать, что доверять ему можно.

Естественно, предупредив звонком заранее, после Генерального штаба, мы с Меркуловым, Косынкиным и Славиным поехали туда.

После довольно продолжительного и весьма содержательного разговора с Начальником «Специального отдела» – лицом и внешностью напоминающим мне школьника-«ботаника»-переростка, которому военная форма идёт так же, как мне клюшка хоккеиста из «НХЛ», я успокоился:

Не всё так печально, оказывается!

Имелся советский аналог «Энигмы» и причём не один: шифровальная машинка «В-4», её усовершенствованный вариант М-100 «Спектр» и наконец – К-37 «Кристалл».

Были они лучше или хуже своей германской конкуренты чисто технически, судить не мне…

Но если по разным данным, за годы войны образцов «Энигмы» было выпущено от сорока до ста тысяч(!), то в первый год было произведено всего сто экземпляров «Кристалла».

Курам на смех!

Ну а что ещё ждать от людей, которые даже ленинградскому радиозаводу «Имени Козицкого» – лучшему предприятию страны в отрасли, дали по мобплану задание производить штыки для трёхлинейных винтовок?

Дебилы, блядь!

Но теперь всё будет по-другому:

– Товарищ Копытцев. В течении трёх дней жду от Вас записки с предложениями о том, как хотя бы на порядок увеличить выпуск «Кристаллов». Хотя бы до тысячи в год. Такое возможно?

– Возможно, но потребуется…

– Вот об том, что потребуется и изложите в письменном виде и направите товарищу…

Оборачиваюсь к Меркулову:

– Проконтролируйте! Если понадобится, подключите товарища Кобулова. Пусть пошлёт на предприятия и в лаборатории бригаду братков с битами…

В «текущей реальности», бывший комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов возглавляет «Главный промышленно-экономический отдел при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР).

Должность новая, а замашки чекистские остались!

Вижу вытянувшиеся лица и круглые глаза и спохватываюсь:

«Чё я только что ляпнул? …Млять!».

– Ээээ… Совсем заработался я что-то сегодня! Хотел сказать – группу эффективных менеджеров по решению проблем производственного характера.

Снова к Копытцеву:

– И не забывайте, что наш вероятный противник – тоже не дурак. Поэтому уже в следующем году, жду от Вас более совершенной модели шифратора.

– Работаем, товарищ Сталин.

Насколько мне известно из «послезнания», следующей советской шифровальной машинкой стал М-101 «Изумруд» – с 1943-го года использовавшийся для шифрования сообщений особой важности.

Надеюсь после моего вмешательства, это произойдёт на полгода-год раньше.

В связи с определённой «специфичностью» своих занятий «там», я часто пользовался устройством кодирования переговоров по сотовому. Желая иметь примерно такой же девайс для Вооружённых сил, интересуюсь:

– Товарищ Копытцев! Есть ли, хотя теоритическая возможность шифровать и голосовые радиосообщения? Как в «ВЧ-связи»?

– Возможность и, не только теоритическая, имеется, товарищ Сталин. Но вот на практике, это очень сложная задача…

– Ну и…?

Волнуясь снял очки и протёр их:

– В Центральной научно-исследовательской лаборатории завода «Красная заря» (завод№ 166) Владимир Александрович Котельников и его группа введёт работы по созданию специального устройства, которое могло бы обеспечить конфиденциальность телефонных переговоров по радиоканалам.

– На какой стадии работы? Скоро ли мы увидим это устройство в войсках?

Уклончиво отвечает:

– Пока сложно сказать³⁷…

Стараясь быть как можно более убедительным:

– Передайте товарищу Котельникову и его группе, что товарищ Сталин просил ускорить работы по созданию столь нужного для Красной Армии устройства.

Собрался уже уходить, как заметил на полке нечто похожее на пульт телевизора, но с проводами.

– Что это?

Начальник «Специального отдела» тут же отвечает:

– Это – кнопочник телекода «ТК-12» для нового харьковского танка.

– Для «Т-34»?! Интересно, интересно… Хотелось бы подробностей, товарищ Копытцев.

Из его объяснений я понял, что приемо-передающий телекод «ТК-12» предназначался для двухсторонней секретной кодированной связи между двумя или несколькими танками, имеющими радиостанции, работающие радиотелефоном. Устройство состояло из четырех отдельных приборов: кнопочника (тот самый «телевизионный пульт»), табло, селектора и переходного устройства – соединенных между собой и подключенных к радиостанции. Данный комплект приборов обеспечивал как прием, так и передачу двенадцати команд, передаваемых по однозначному коду. В июне 1938-го года такие устройства установленные в лёгкие танки успешно прошли государственные испытания. Было выяснен, что при использовании телекода быстрота, надежность и секретность связи существенно повышались и это устройство было рекомендовано для принятия на вооружение автобронетанковых войск РККА.

Выслушав, я:

– Почему до сих пор не в серии, раз самими военными телекод признан полезным? Почему пускаются на ветер народные деньги, потраченные на его создание?

Товарищ Копытцев не мычал, не телился и, я обратился к своему Секретарю-референту:

– Разберитесь, товарищ Меркулов. Если «телекод» невозможно использовать на новых танках – из-за тесноты боевого отделения «нового харьковского танка», например, его наверняка можно применить в каких-то других родах войск.

Да и в «командно-штабных танках» («КШТ») и «танках артиллерийского наблюдателя» («ТАН») Танковой бригады нового строя, из-за отсутствия штатного вооружения места достаточно.

Прикинув нужное количество, делаю заявку:

– Товарищ Копытцев! Через полторы недели мне потребуется не менее двенадцати экземпляров телекода «ТК-12» для полигонных испытаний. Справитесь?

– Справлюсь, товарищ Сталин.

Но в принципе, приехал я сюда не за этим.

– Товарищ Копытцев! Как у нас обстоят дела с перехватом и расшифровкой радиограмм вероятного противника? В первую очередь, меня интересуют германские радиограммы.

Тот честно признался:

– Плохо обстоят дела, товарищ Сталин, очень плохо. Перехватывать радиосообщения получается, расшифровать… Нет, не получается.

– И не получится, так как германскими радистами используется шифровальная машинка «Энигма». Вам знакомо это название?

– Нет, товарищ Сталин. Не знакомо. Хотя мы догадываемся, что для шифровки используется какое-то автоматическое устройство.

***

Советская разведка «предупреждала» Сталина, но про наличие у потенциального противника шифровальной машинки – упорно умалчивала, как молодогвардеец на допросе в Гестапо… Что навеивает на очень нехорошие мысли в её адрес.

А ведь одно время, это устройство даже не была секретом и. в своё время – предлагалось первому встречному, имеющего двадцать две тысячи марок – которых не жалко.

В 1918-м году немецкий изобретатель Артур Шербиус на пару со своим близким другом Ричардом Риттером основывают компанию «Шербиус и Риттер», которая вскоре стала предлагать на рынке «электромеханическое устройство для автоматизации процесса шифрования сообщений», названное «Энигмой», что в переводе с древнегреческого означает «загадка».

Довольно-таки громоздкий ящик широко рекламировался на радио и в прессе, на немецком и английском языках были выпущены рекламные буклеты, но…

…Но не говоря уже про наших вездесущих «Штирлицев» и «Рамзаев», даже западные спецслужбы «Энигмой» не заинтересовались. Практически игнорили её и деловые люди, озабоченные секретностью своей переписки.

Но друзья не падали духом, не сдавались, они упорно работали над своим детищем. И модель от модели, устройство становилось всё надёжней, совершенней и портативной…

Однако пока тщетно: массовый покупатель не спешил расставаться со своими кровными.