Текст книги "Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 73 страниц)

Почему, как вы считаете?

Да потому что он знает про «подвиги» наших «асов» – не по послевоенным фильмам о «поющих стариках», а по собственному военному опыту…

Нет, не так: бывая на фронтах Великой Отечественной Войны, Константин Симонов – ничего не знает про подвиги наших «сталинских соколов», по причине их полного отсутствия.

Думаю на этом «пиарить» птенцов Геринга и заслуженно макать наших «соколов» в их же дерьмо – хватит: уже надоело, да и самому противно… Но кто желает – может сам перечитать «Военные дневники», прочитать дальше и понять:

Даже если бы у Красной Армии на 22 июня 1941-го года – вообще не было бы ВВС, это мало бы что изменило в худшую сторону…

Ибо, хуже просто некуда!

***

Ах, ну да:

«Мы ж всё равно их Берлин взяли, а не они нашу Москву…».

Ну тогда держите – вы сами этого хотели!

Это, вообще – нечто за гранью добра и зла!

Не настолько уж и богатая страна с балансирующим на грани нищеты и голода населением, почти два десятка предвоенных лет – напрягаясь изо всех сил отдавала своим Военно-Воздушным Силам всё самое лучшее: гигантские заводы, современное импортное оборудование, самые дефицитно-квалифицированные кадры…

И что она получила от собственной авиации взамен?

Из тех же «Военных дневников» Симонова, уже за 1943 год:

«Сразу же за Тулой пошла земля, где побывали немцы, и так тянулась до самого Харькова – сожженные города, разбитые вдребезги станции, взорванные водокачки, остовы сброшенных с путей горелых вагонов, вывихнутые столбы, перекрученные взрывами рельсы, трубы взорванных заводов, трубы сгоревших домов».

И так от Бреста до Сталинграда, от Мурманска до Владикавказа… И трупы, трупы, трупы… Много трупов… Очень много трупов…

Десятки миллионов трупов!

«Еду из Минеральных Вод в Пятигорск. Подвожу по дороге какого-то оставшегося без машины военного прокурора. Он говорит, что после ухода немцев в известковой яме найдено много незарытых трупов взрослых и детей, умерщвленных неизвестным способом. Есть сведения, что у немцев имелась какая-то газовая машина смерти. Спрашиваю, что это за машина. Говорит, что пока неизвестно, не захватили, может быть, только слухи. Говорит, что убитых немцами жителей очень много. Две с половиной тысячи убили в Армянском лесу, у стекольного завода и еще многих у места дуэли Лермонтова за кирпичным заводом.

…Пятигорск. Стою в толпе, собравшейся на траурный митинг. Люди истощенные, оборванные. А митинг идет долго. В городе много расстрелянных и повешенных немцами, и то одних, то других снова перечисляют то в одной, то в другой речи. Под конец выступает девочка на вид лет тринадцати в солдатской шинели с обрезанными полами. Ее зовут Нина Пак. У нее немцы повесили отца и мать, и она рассказывает об этом, говоря о них как о живых: папа и мама.

…Деревня за Вязьмой. В овраге убитые немцами старики и женщины, незакопанные. Одна с ребенком…

…Уже после этого в мою память вошло и то, что я увидел своими глазами – Майданек и Освенцим, – и то, о чем слышал и читал – тома Нюрнбергского процесса, десятки книг, тысячи и тысячи метров пленки, снятой операторами почти во всех местах главных массовых убийств – в России, на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике, в Польше. Печи, рвы, черепа, кости, панихиды, эксгумации…».

В моём понимании, в любом преступлении виноваты двое: тот – кто его совершил и, тот – кто его не предотвратил, хотя должен был это сделать по служебной обязанности…

Деньги ему за это платят, понимаете?

И эти деньги – из вашего кармана!

Если ваш участковый не смог предотвратить зверское убийство вашей семьи, то по крайней мере – не надо петь ему дифирамбы, если уж не имеется возможности поставить вопрос о его профессиональной пригодности.

Боевая авиация, это часть вооружённых сил страны.

Кто-то будет со мной спорить?

Последние же, это вроде сторожевой собаки – которую вы где-то приобрели щенком и выкормили для защиты своего жилища, имущества и семью.

Или, она нужна чтоб только на пробегающих мимо кошек лаять?

И если после нападения на ваш дом бандитов, ваш раскормленный до сущего безобразия пёс – убегает скуля и поджав хвост… А вам, уже потеряв в прихожей взрослых сыновей и отца, на пороге семейной спальни приходится отмахиваться предметами мебели – чтоб хотя бы спасти малолетних детей, жену и мать…

То хотя бы не стоит после этого, пса по головке гладить:

«Шо? Испужался, мешок с блохами? Ну ни шо: счас мы тоби «вискоса» в мисочку насыпим и зараз ты повеселеешь».

А лучше всего – перестать его кормить.

Поэтому, просто издевательством звучит такое:

«В халупу, где мы заночевали, принесли раненого летчика. Сразу набились люди. Летчик лежит без сознания. За ним приехали, чтобы везти в госпиталь. Старший из приехавших, капитан, тоже летчик, говорит набившимся в хату женщинам, жалеющим раненого:

– Мы люди войны, мы для этого учились и готовились». 

Чему ты «учился», дятел оленеподобный?

К чему «готовился», сволочь?

Как отдать полстраны на разор и истребление?!

Эх, жалко не насцали те «набившиеся люди» – этим «людям войны» в их бесстыжие зенки…

И опять же возникает недоумение от такой позиции и не в первый раз, признаюсь:

– Да что мы с вами за народ такой, дарагие рассияне?

Во время бомбардировки Гамбурга союзниками, мирные немецкие бюреры заметили что в одном бомбоубежище с ними укрывается эксперт «Люфтваффе» – до самых его арийских мудей, увешанный «железными» и всякими прочими «крестами»…

Так несмотря на то, что тот оправдываясь сообщал, что он – истребитель дневной авиации, приехавший в отпуск с Восточного фронта и никакого отношения к системе ПВО Рейха не имеющий, его взашей вытолкали из убежища:

– Твоё место не здесь – среди стариков, женщин и детей – а в небе!

Вот это – нация!

Великая во всём без исключения, даже в преступлениях.

А мы?

Ради каких-то там псевдо-патриотических понтов, мы даже спустя почти сто лет, не в силах назвать вещи своими именами.

Закончить хочу на позитивной нотке, словами то же Симонова, говорящих о том, что зло всё же время от времени, всё же получает по заслугам:

«Когда кончился процесс (над экипажем «фергазунгсваген» – грузовика-душегубки. Авт.) четырех осужденных приговорили к повешению, мы с Алексеем Николаевичем Толстым пошли на площадь, где происходила публичная казнь. Колебаний – идти или не идти – не было. Ходили каждый день на процесс, слышали и видели все, что там говорилось и делалось, пошли и в этот день, чтобы увидеть все до конца.

Старший из немцев, капитан, там, на процессе, без утайки, однажды решившись, каким-то деревянным, неживым, но твердым голосом рубивший все до конца, и здесь твердо, деревянно, как уже неживой, шагнул навстречу смерти в открытый кузов въехавшего под виселицу грузовика, который должен был потом отъехать. Другим немцам было очень страшно, но они до последней секунды силились держать себя в руках.

Шофер душегубки Буланов от ужаса падал на землю, вываливаясь из рук державших его людей, и был повешен, как бесформенный мешок с дерьмом».

Всегда бы так!

***

Однако, что-то я сегодня…

Того!

Разошёлся-разгорячился.

Виноваты не люди – тот же раненый лётчик, а «система»!

«Система», исторически сложившаяся именно так – а не иначе, по каким-то там своим объективно-субъективным причинам.

А люди то, в основном у нас хорошие!

И разные.

И каждый человек в разных «системах» ведёт себя по-разному и меняет своё поведение вместе с изменением среды обитания. С разными целями: в потугах подняться выше, стараясь удержаться на прежнем уровне или чисто просто выжить в «системе».

Ибо, вне «системы», человек – это и не человек вовсе…

Ноль!

Сломать через колено «систему», выстроить на её месте что-нибудь более адекватное, тем самым заставив состоящих в её состав людей меняться.

Ведь, что говорил Наполеон?

«Чернь без меня никто. А со мной – всё!».

И всё у нас с вами, будет исключительно в шоколаде!

По крайней мере, надежда на это имеется.

Глава 19. В день перед «Чёрной пятницей»: И друг человека... Тюлень!

Народный комиссар земледелия СССР И. А. Бенедиктов:

«В конце 30-х гг. и в первые послевоенные годы, когда страна испытывала острейшую нехватку сил и средств для выживания в схватке с фашизмом, а затем и восстановления из руин, мы просто не могли иметь роскошь содержания бесплодной, оторванной от жгучих требований жизни науки. Все, буквально все в те годы жестко подчинялось интересам укрепления экономического и оборонного потенциала, к любому вопросу подходили прежде всего именно под таким углом.

Научные исследования, проводившиеся Лысенко и его сторонниками, были четко нацелены на реальную отдачу и в ряде случаев уже приносили осязаемый практический эффект. Я имею в виду как повышение урожайности, так и внедрение новых, более перспективных сельскохозяйственных культур. Работы же Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем».

Из дневника жителя Архангельска Филадельфа Паршинского, 1941-й год¹⁰⁴:

«1 октября. Рис и пшено у меня кончились, но сегодня удалось купить в магазине №11 свежей капусты на 1 р. 93 коп. (около 1/2 кило) три кочанчика. Сегодня варил, да и сырую ел, но вареная лучше. Завтра прибавлю картошки. Лидия Хомякова дала мне кусочек сала приблизительно граммов пять. Это сало (свиное) я разрезал на кусочки. Котятам по 2 кусочка, а кошке 6 кусочков. Анастасия дала 5 селёдочек. Кошка не ест селедок. Я поэтому остальные три штуки съем сам завтра.

10 октября. Первый раз я стоял в очереди за «коммерческим» в новом коммерческом магазине (№10 Архторга). Досталось мне кило пшеничного 2 р. 30 коп. В денежном отношении повезло, а в питательности – это хуже.

Нет провизии! Это уже голод. Многие коммерческий хлеб обменивают на молоко, но не на рынке, а у городских молочных хозяек. То же будто бы и с овощами творится. В Андриянове, Вознесенье, Онишовой, в ластокурских деревнях очень мало родилось картошки, от колхозной ничего не осталось колхозникам, а есть только то, что собрано на индивидуальных огородах. Да, это уже голод!

20 ноября. Доел хлеб с остатками сливочного масла в 7 часов утра, а в 19 часов варил редьку, причем несколько ломтиков съел в сыром виде, не дождавшись варки.

22 ноября. Сегодня в 12 часов я удавил шпагатом кошечку. Мучилась около 5 минут. Но, что всего ужаснее, она ласкалась ко мне, когда я приготовлял шпагат, а когда завязывал мёртвую петлю, она заигрывалась шпагатом, и когда было уже на часах 12 ч. 10 мин. и взглянул на календарь, то только тогда вспомнил, что сегодня день моего рождения. Исполнится мне сегодня 54 года. Хорошо ознаменовался день моего рождения – убийством. Убил теплокровное, живородящее млекопитающее, которое ко мне ласкалось.

23 ноября. Печень, легкие, сердце и почки кошки я обмыл и сложил в кастрюльку малую. Буду варить. И есть…».

В четверг с утра злоупотребив положением, на служебном автомобиле подкинул свою Валентину Васильевну, а по уставу – красноармейца Истомину, поближе к трамвайной остановке – откуда она уже сама доберётся до своей воинской части…

Нехорошо понимаю, ну, дык, ничто человеческое мне не чуждо.

…И, тотчас в Кремль.

«Хлеб – всему голова», поэтому хотя раз в неделю – но я обязательно уделял толику времени сельскому хозяйству. В этот раз никаких совещаний в «широком составе» – отрывающих от дел множество чиновничьего люда. Короткая (на пару часов всего) производственная планёрка с строго ограниченным числом участников, на которой я ставлю вполне конкретные задания и ещё более конкретные сроки их выполнения.

К тому времени трудами моими тяжкими и усиленно-напряжённой мозговой деятельностью (но чаще по моему же наитию) – сложилась на мой взгляд. достаточно многообещающе-эффективная «вертикаль власти»:

Я, как Председатель Президиума Верховного Совета СССР (Председатель ГКТиО, Верховный главнокомандующий Вооружённых Сил или Председатель Совета народных комиссаров СССР) ставлю вполне определённые задачи.

Всеволод Николаевич Меркулов – мой личный секретарь-референт тут же оформляет их в виде официальных приказов от различных ветвей высшей государственной власти.

Глава «Секретариата Председателя Президиума Верховного Совета СССР», член «Государственного Комитета Труда и Обороны» – Поскрёбышев Александр Николаевич, подыскивает кадры для их исполнения.

Глава «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) – комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов, контролирует исполнение и если возникает необходимость, присылает на помощь исполнителю группу эффективных менеджеров с бейсбольными битами… Хм, гкхм…

С мандатами.

В сей раз, с последним был Начальник 4-го отдела – отвечающего за сельское хозяйство в целом и заготовки сельхозпродукции в частности. Фамилия незапоминающаяся, но лицо умное и волевое, а глаза проницательные.

Кроме этих четверых, в мой кремлёвский кабинет по очереди вошли: Андрей Януарьевич Вышинский и Иван Александрович Бенедиктов – заведующие департаментами иностранных дел и сельского хозяйства СССР.

Ну и, наконец-то изрядно задержавшись – я уж в душе исходя на «овно», на часы поглядывать начал, в мой кабинет вошёл один из виднейших советских учёных, стоящий на 93-м месте по значимости его открытий для человечества в вышедшей в 1996 году книге Джорджа Симмонса¹⁰⁵.

Постучавшись сперва, он открыл дверь кабинета и с мягким южнорусским говорком:

– Извините, товарищи, припоздал я маленько…

– Это Вы нас извините, Трофим Денисович, что так долго ждали, а не послали за Вами сразу автозак… Хм, гкхм… Хотел сказать – служебную машину.

Тому, сразу стало так стыдно, что он аж заметно побледнел со стыда. Может, ещё от чего – пытать не стал, не для того тот приглашён был. Да и не предназначен сталинский кабинет в Кремле для пыток – здесь даже камина под кочергу нет и нормальной розетки под паяльник.

С единственным из всех поздоровавшись с ним за руку у дверей, проводил до места и вновь назвав по имени-отчеству, пригласил…

Нет, не сесть.

Для этого есть народный суд и там не приглашают сесть – а объявляют срок.

Я же, как можно вежливей:

– Присаживайтесь пожалуйста, Трофим Денисович и, располагайтесь поудобнее!

Понятно, про кого идёт речь, да?

Да, это он: Трофим Денисович Лысенко – Заведующий НИИ сельского хозяйства.

***

Буквально на пару минут отвлекусь от темы…

Как и все прочие «академии» и в первую очередь «Академию наук СССР», «Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени Ленина» (ВАСХНИЛ) – была разогнана буквально сцаным веником.

Почему?

При слове «академик», в моём воображении сразу возникает образ лощённого тунеядца, за заумными рассуждениями – скрывающего собственную полную никчемность для общества, за счёт которого он живёт. Все без исключения «академии» же, это хорошо организованные группировки таких тунеядцев. В данный исторический промежуток времени, «академики» внутри «академий» – грызутся меж собой, строчат доносы на своих коллег, сживают друг друга со света – борясь за «место под Солнцем» и за скудные ресурсы выделяемые страной на науку…

Поэтому хоть какой-то, хоть самый минимально-смехотворный, но толк от них есть.

Затем, когда страна поднимется с колен на ноги и мало-мальски разбогатеет, вся эта «камарилья» договорится меж собой и, предельно жёстко ограничив доступ в свою среду чужакам – станет пить кровь вместе, дружно и сообща.

Пришедшие же на смену «академиям» отраслевые научно-исследовательские институты (НИИ) – это совсем другое дело!

Правительство СССР (Совет народных комиссаров, Совнархоз, СНК СССР) – ставит задачу перед наркоматом какую-то вполне определённую задачу и сроки её выполнения. Стоящий во главе наркомата нарком, чтоб выполнить задачу – от чего зависит его дальнейшая карьера, ставит задачу перед отраслевым НИИ. Там над поставленной задачей работают, отлично понимая, что если не справятся – придётся подыскивать себе занятие более «традиционное», чем научно-исследовательское творчество.

А рабочие руки требуются всюду!

Во всех уголках наших «одних шестых частей земной поверхности».

Возглавляемый Глебом Максимилиановичем Кржижановским «Научно-технический комитет при Совете Народных Комиссаров СССР» – «НТК СНК СССР», держит «руку на пульсе» всех НИИ, собирает информацию, анализирует её и распределяет по «дочкам». Чтоб не было такого очень широко распространённого в СССР явления, когда несколько научно-исследовательских групп, ничего не знаю друг об друге по соображениям мнимой секретности – бьются над одной и той же проблемой.

Ну и опять же, «наше всё» – научно-технический шпионаж, чтоб не тратиться лишний раз на то, что можно просто украсть.

Ошибки совершают все и товарищи учёные тоже от них не застрахованы. И в этом случае, конечно, можно бежать вприпрыжку и стремиться «догнать и перегнать» – тем самым неизбежно самому «наступать на грабли», чтоб набив шишек научиться на собственных ошибках.

А можно держаться за спиной у лидера, дыша ему в затылок. Идти тропой научно-технического прогресса – хотя и несколько отставая от «передовых стран», но при этом наблюдая как «на граблях скачут» другие… Учиться на чужих ошибках, своими словами.

Как позиция даже не мудрее, а тупо чисто экономически выгодней?

Тут и виноградной улитке – с её «нервным узлом» вместо мозга, понятно!

Вот и Трофим Денисович Лысенко, став Заведующим НИИ сельского хозяйства, хорошо понимая что от него ждут вполне конкретных результатов – принял в его штат только тех научных сотрудников – которые эти «конкретные результаты» могли дать.

А все прочие «генетики» – остались «за забором».

Не… Заниматься «чистой» наукой в СССР никто не запрещал.

Но за свои деньги.

Благо мухи-дрозофилы это не лошади и, даже не среднеазиатские ешаки: стоят относительно дёшево и много овса для прокорма не просят. Завёл их у себя на кухне и изучай себе на здоровье, как они размножаются, как меняются от различных видов перекрёстного скрещивания их хромосомы и, как их гены взаимодействуют с нервами собственной благоверной.

Или же за деньги иностранного спонсора, если таковой найдётся. А можно выехать по приглашению или без онного за рубеж. Последней категории – желающим выехать за рубеж без приглашения академикам, профессорам и прочим «доцентам с кандидатами» – Советское правительство даже готово выделять «выходное пособие»…

Таких уже набралось – как бы уже не сотни три. Естественно, значительную часть это категории, составляют агенты входящего в НТК СНК СССР «Научно-информационного центра», возглавляемого верным бериевцем – Павлом Яковлевичем Мешиком.

Говоря своим языком, это – научно-техническая разведка.

Но и настоящие «генетики» с «кибернетиками» имеются.

Пускай валят, лишь бы они внутри страны не воняли.

Насильно то, мил не будешь!

***

Заслуги самого Лысенко огромны, одно лишь повышение сбора хлопка на 1020 процентов (тысяча двадцать %) чего стоит…

Но я не про это.

Так что за учёные работают в НИИ сельского хозяйства?

Как можно было подумать, Трофим Денисович – вовсе не «один в поле воин» и, он даже не «ворона» различных оттенков – смотря с какой стороны посмотреть. Он лишь стоит во главе целого научного направления, которое можно назвать «мичуринская биология»¹⁰⁶. Сторонники и последователи умершего в 1935-м году Ивана Владимировича Мичурина, разводили не летающих паразитов – портящих фрукты и нервы супруге, а давали новые сорта сельскохозяйственных культур и рекомендации по их выращиванию.

К примеру, для оздоровления посадочного материала, Лысенко и его мичуринцы в ещё предвоенные годы, предложили летние посадки картофеля в южных районах Советского Союза. Эта аграрная технология востребована в России и в начале 21-го века. Ну а про предложенную ими же посадку картофеля «глазками», даже пионеры 40-х знали.

Разработали агротехнический приём яровизации озимых и яровых зерновых, картофеля и других культур – который получил широкое применение в практике колхозов и совхозов, как повышающий урожай.

Уже во время войны предложили, после уборки зерновых яровых культур в Сибири, без перепашки, по стерне сеять озимую рожь. Этот метод «и по сей день» продолжает широко применяться, в том числе и фермерами США и Канады в северных районах этих стран.

А как же Вавилов, которого якобы «в реале» уничтожил Лысенко?

Он, действительно, выдающийся ученый, который в 1922-м году открыл закон «Закон морфогенетической изменчивости» (он же Закон гомологических рядов), а точнее параллельность наследственной изменчивости у растений. Пятью годами позднее написал «Учение о исторических центрах происхождения современных культурных растений».

Конечно, эти два открытия занесли имя Вавилова в ряд классиков генетики и ботаники, я не спорю…

А что это дало советскому народу?

Ничего!

После этих открытий став директором «Всесоюзного института растениеводства», одновременно вице-президентом «ВАСХНИЛ», Директором «Института генетики АН СССР» и даже президентом «Всесоюзного географического общества», Вавилов что говориться – забронзовел и вместо науки, стал заниматься «научным туризмом».

И арестовали его вовсе не за генетику, а за антисоветчину. Было нечто такое или не было, в данном случае не суть важно. Хотя скорее всего, это просто была присущая нашему «добру нации» болтливость, с помощью которой «оно» – две империи подряд заболтало.

Весной Вавилов выйдет по амнистии и пускай катится куда хочет. Советской науке теоретики не нужны.

***

Впрочем, «планёрка» в тот раз была сугубо в практическом русле.

Во время Великой Отечественной войны, голод в тылу – был немногим меньшим, чем в блокадном Ленинграде¹⁰⁷ и, по «послезнанию» зная это – я загодя предпринимал все доступные мне меры. И одна из мер, это не дожидаясь когда рак на горе свистнет, а жаренных питух по его свистку – меж ягодиц клюнет, начинать закупать долгохранящиеся продукты питания за пределами страны.

Братская Монголия, это само собой!

Но она довольно маленькая и много с неё не возьмёшь. Поэтому выходим на так называемое «дальнее зарубежье».

США и Канада – зерно, Куба – сахар, Аргентина – говядина, Австралия – баранина, кенгурята и крольчатина. Возможно, ещё где-то найдутся желающие обменять свой «лишний кусок хлеба» на наше золото или снятые с вооружения танки и самолёты. Берём всё, кроме человечины из центральной Африки, ибо она заражена вирусом «СПИДа».

Золота мы после войны ещё себе накопаем и, алмазов к ним привокупим.

Без проблем!

А вот людей… Людей надо рожать, нянчить и, очень долго выращивать и воспитывать. И не известно ещё, что получиться с маленького и беспомощного спиногрыза.

Да и не будет у нас больше таких людей. Так бездарно потеряв их в «реальной истории», навсегда просрали мы с вами шанс стать действительно великой страной, дорогие россияне.

Однако, не будем отчаиваться – есть шанс всё исправить!

Если получится «развести» Муссолини на итальянский гражданский флот (тьфу, тьфу, тьфу!!!), то тоннаж у нас будет достаточный. А остальное – дело дипломатии и «осла гружённого золотом».

– Я очень надеюсь, товарищ Вышинский, Вам ваша задача – предельно ясна.

– Ясна, товарищ Сталин.

– Тогда создайте совместную с подчинённым Вам Департаментом внешней торговли комиссию и немедленно приступайте.

После трагической и безвременной кончины Анастаса Ивановича Микояна в кремлёвских подземельях, я так и не нашёл никого чтоб поставить во главу Внешторга. Попросил Андрея Януарьевича совмещать две должности – пока вроде справляется…

Вышинский получив задание вышел, а мы продолжили.

***

Однако, во главу угла – опора на собственные силы.

Если «хлеб – всему голова», то «хлеб войны» – это картофель, благодаря ему да ещё «второму фронту» в жестяных банках – только «в реале» и, выжили…

Не все, правда.

Чтоб выжило как можно больше моих соотечественников, чтоб они могли ударно трудиться – выпуская всё больше и больше высококачественного оружия и, всего необходимого к нему – под картофель этой весной будет отведён каждый свободный клочок земли. Вплоть до городских парков и клумб перед райкомами и исполкомами. А для его посадки будет привлечены все – от пионеров до пенсионеров и, от простых зэков до наркомов.

Да, что там…

Сам за лопату возьмусь, как в своё время Ленин за бревно на субботнике!

Чтоб такое было выполнено, при каждом местном органе власти, образуется должность ответственного секретаря. А чтоб не получилось как у Хрущёва с кукурузой – НИИ Департамента сельского хозяйства должен дать рекомендации-методички: где, когда и как садить-сажать картофель. А чтоб этих «ответственных секретарей» на местах принимали всерьёз, чтоб они сами не отлынивали и строго придерживались рекомендаций НИИ, за этим должны будут проследить эффективные менеджеры Кобулова с битами… Ээээ…

С мандатами.

«В реале», до такого додумались лишь 7 апреля 1942-го года, когда Совнарком и ЦК ВКП(б) распорядились, чтобы местные советы передали всю неиспользуемую землю в окрестностях городов заводам и другим учреждениям под подсобные хозяйства и частные огороды. На последних, выращивали картофель, капусту и другие овощи, а созданные профсоюзами «огородные комиссии» строго следили за тем, чтобы грядки вовремя пололи, рыхлили и поливали, за сбором урожая и его хранением.

К 1943-му году, индивидуальные огороды и подсобные хозяйства при заводах и учреждениях по всему СССР, обеспечивали каждого городского жителя приблизительно 69 килограммами картофеля. В Сибири, где рабочие могли возделывать более обширные участки земли, урожаи были гораздо больше: 148 килограммов в Омске, 201 килограмм в Новосибирске, а в Кемеровской области – даже целых 274 килограмма на человека.

Но одной картошки и даже «первого хлеба» мало!

Очень мало.

Это всего лишь углеводы, поддерживающие жизнедеятельность организма.

Чтоб человек мог нормально жить и при этом ударно трудиться, его организму кроме углеводов требуются жиры и белки и, что очень важно – именно животного происхождения. Если их нет или же критически недостаточно – мышцы начинают «пожирать» сами себя, начитается общая дистрофия и смерть…

Такая же голодная смерть, только гораздо более мучительная.

Даже если голодающий человек не умирал от истощения, на его ослабевший иммунитет набрасываются всевозможные инфекции. Смертность от туберкулёза в годы Великой Отечественной войны и много после – доходила до сорока процентов, из всей этой печально-мрачной статистики.

Поэтому при каждом предприятии или учреждении, по мере его величины, имеющимся способностям и, сообразно условиям естественно – в «текущей реальности» должно быть организованно «подсобное хозяйство» (подхоз) по выращиванию домашних животных. Конечно, на первом месте в списке стоит (в отдельных случая, конечно) – «брат человека», свинья то бишь… Но не стоит пренебрегать и более мелким безрогим скотом.

Чем плох, к примеру, «болотный бобёр», она же нутрия?

Жрёт камыш и прочую несъедобную даже для кроликов целлюлозу, плодится три раза в год и помногу, потомство растёт восемь месяцев и при забое даёт ценный мех и три-четыре килограмм диетического, легкоусвояемого мяса.

И что немаловажно, с этим зверем в СССР уже достаточно хорошо знакомы.

Стоит только бросить в массы лозунг: «Нутриеводству – ударный фронт», как дело тут же начнёт набирать обороты семимильными шагами.

Разводить можно не только животных, но и грибы. Шампиньоны растут быстро и на любой бросовой органике, давая белок вполне сравнимый с животным. А ведь, кроме них – ещё есть вешенки, опята, шиитаке и даже…

Белые и серые навозники!

Если создать достаточно благоприятные условия, дождевые черви плодятся как перепуганные.

А это ведь – чистый протеин!

Они на вид не съедобные, но это дело чисто кулинарии и привычки. Если партия большевиков прикажет, а её Вождь – подаст пример… Хм, кгхм…

Думаю, это пока преждевременно.

Даже если не употреблять «в чистом виде», так сказать, дождевыми червями можно подкармливать курей и свиней...

Они не брезгливые.

Ну и наконец пищевые дрожжи. Их можно выращивать на чём угодно, а содержат они не только белок, но и витамин «В». Во время «реальной» Великой Отечественной войны, В Ленинграде дрожжи выращивали на опилках, в Москве – на шелухе пшена. В других местах на растворах, полученных в результате гидролиза – взаимодействия картофеля и других овощей с водой. Дрожжи, выпускаемые в виде пасты или напоминающей молоко жидкости, добавляли в любую пищу или даже готовили как самостоятельное блюдо – котлеты или похожее на паштет желе.

На вкус противно – слов нет, но за неимением лучшего…

Особо не привередничают!

Ибо голод – отнюдь не тётка… А безжалостно-жестокая старуха с косой.

***

Опять же где имеется такая возможность, подхозы должны заниматься добычей местных биоресурсов.

Примером «реальной истории», может послужить такой – известный каждому современному мне россиянину факт.

Во время Великой Отечественной войны, портовый Архангельск был вторым после Ленинграда городом в СССР по смертности от голода. Зимой 1941-42 годов суточная норма хлеба здесь снизилась до 125 грамм на человека (что соответствует минимальной норме в блокадном Ленинграде) и, от недостатка питания умер  каждый седьмой житель этого города.

Оставшихся спас…

Нет, не Ленд-Лиз: сотни тонн продовольствия из Штатов и Канады проходили мимо кастрюль и тарелок архангельцев. И «стремящийся» заголодоморить как можно больше собственного народа коммунистический режим, здесь абсолютно ни при чём: продовольственная помощь от союзников начала поступать в значительных количествах лишь с середины 1942-го года и с довольно жёстким условием, что продукты пойдут только на обеспечение Красной армии.

…Тюлень.

Обычный беломорский тюлень, которому благодарные потомки выживших архангельцев многим позже поставили на берегу Белого моря памятник с надписью:

«О, сколько ты народа спас от голода и холода!»

Редкий случай, кстати!

Очень редкий случай – на вскидку даже и не вспомнишь, когда поедаемому животному, человек ставил памятник.

Видать, архангельцев голод допёк всерьёз…

Чтоб не дать городу вымереть окончательно, руководством Архангельска были организованы промысловые экспедиции с целью добычи биоресурсов в Белом и Баренцевом морях. Летом 1942-го года группы архангельских старшеклассников собирали на островах в их акваториях птичьи яйца, а взрослые охотились на тюленя. Добытого мяса и жира хватало не только самим, но и жителям блокадного Ленинграда.

Так почему бы этим не заняться пораньше, чтоб к уже первой военной зиме накопить «жирка»?

И это – только отдельный, локальный пример!

Я так считаю, что почти в каждой области нашей необъятной страны, найдётся свой «тюлень». Каспийский тюлень, байкальский… Да Дальнем востоке, Камчатке и Чукотке, видов этих тюленей – по пальцам не перечесть. По бескрайним степям Казахстана ещё бегают бесчисленные стада сайгаков, по необъятным просторам сибирской тайги – стада маралов, изюбров, лосей и прочих оленей.