Текст книги "Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд (СИ)"

Автор книги: Сергей Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 73 страниц)

Короче, как всегда: хочется и рыбку съесть и в секс-турне по горячей путёвке прокатиться.

Главная претензия к «неуязвимому»:

– Двигатель ненадежен! От этого скорость маловата, а пробег до поломки – смехотворен. Требуем увеличить мощность до 750 лошадиных сил, обеспечить гарантийный километраж танка «КВ» до 3000 километров для ходовой части и 6000 километров по другим агрегатам.

Не знаю как у кого, а у меня ощущение что эти ребята действуют по древнему – но беспроигрышному принципу: проси как можно больше – получишь хоть что-то.

***

А что же конструкторы и производственники?

«Чего-с ещё пожелаете-с, господа офицеры? Шампанского, или может быть мамзелей? Сию секунду-с!».

Ага, счас…

Разбежались – шнурки по ветру.

Ленинградцы на все претензии танкистов-командиров – по большей части отмалчивались, или обещали исправить свои косяки… Но таким тоном, что и дураку было ясно – что все пожелания танкистов, так и останутся пожеланиями.

Но вот Александр Александрович Морозов – ставший после кончины Михаила Кошкина главным конструктором КБ «Завода № 183», буквально в нескольких предложениях отмёл все предьявы:

– Работа главного фрикциона за весь период испытаний машины не показала плохой работы всех деталей фрикциона… В работе наблюдалось только коробление дисков, причины которого установить еще не удалось… Другой конструкции смотровых приборов в данное время завод предложить не может… Прибор кругового обзора хотя и не обеспечивает обзора на 360 градусов, но, являясь дополнительным прибором наблюдения, целиком удовлетворяет своему назначению…

Вот, так вот!

Вместо воображаемого услужливого «Чего изволите?», харьковский танковый завод устами своего главного конструктора – порекомендовал товарищам военным заказчикам особо не выёживаться и охотнее «кушать» то, что могут дать заводы промышленности.

– …Поскольку комиссия, кроме заключения, что прибор непригоден, больше никаких недостатков самого прибора не приводит – новую конструкцию смотрового прибора не можем. Замечания комиссии о расширении башни – некорректны.

Меня, аж всего передёрнуло после его последних слов:

– Вы сказали «некорректны», товарищ Морозов?

Тот и, глазом не моргнув перед «кровавым тиранов», ответствовал:

– Да, товарищ Сталин! Именно так я и сказал.

Может, тоже – попаданец какой? Может, его на подмогу мне прислали? Да, не… Тот бы сразу товарищу Сталину насчёт промежуточного патрона и командирской башенки на уши припал.

– Харашо, продолжайте.

Смотрю на обоих «главных» – Морозова и Котина, вспоминаю всё, что о них когда-то читал и сравнения не в пользу первого. Например, ставший уже после войны Главный конструктором по танкостроению на «Уралвагонзаводе», Леонид Николаевич Карцев, так писал:

«Морозова я никогда не видел в военной форме, а Котина – в гражданской. Морозов на моей памяти ни разу не был на полигонных и войсковых испытаниях опытных образцов, Котин – всегда. Он много заботился о быте конструкторов, но и много от них требовал. В рутинную конструкторскую чертежную работу он не вмешивался. Это делали его заместители».

***

Встав я при полной тишине походил, разминая затекшие старческие ноги, кой-чё вспоминая и размышляя…

Думаете, сейчас вселившийся в самого Сталина попаданец – в приказном порядке, угрожая всеми доступными – карами заставит конструкторов «Т-34» развернуть дизель поперёк корпуса танка, запилить КПП с синхронизаторами и планетарную трансмиссию, заменить пружинно-балансирную подвеску торсионной, срочно изобрести воздухоочиститель типа «Циклон», перенести люк мехвода на крышу…

Что там ещё?

Ах, да: расширить погон башни, сделать её трёхместной и присобачить наконец командирскую башенку… Ну можно ещё 85-ти миллиметровую пушку в ту башню вкуячить – да шоб ствол подлиньше.

И будет нам тогда всем великое счастье, а кривоногим фашистам из «Панцерваффе» – придёт вполне конкретный кирдык.

А вот и не угадали!

Ещё 25 сентября 1940 года(!), в письме народному комиссару среднего машиностроения И.А. Лихачеву начальник ГАБТУ КА Я.Н. Федоренко слёзно просил дать распоряжения танковым заводам о «…срочной проработке нижепоименованных предложений и об установлении сроков введения их на каждый из указанных танков».

«Нижепоименованные предложения» сводились к установке на танк «Т-34»…

Да, да!

Той самой командирской башенки с круговым обзором, замене бортовых фрикционов на планетарные механизмы поворота танка и пружинно-балансирной подвески на торсионную. Экипаж танка «Т-34» предлагалось увеличить до 5 человек, освободив командира танка от обязанностей наводчика.

Чуть позже, настойчивый до назойливой надоедливости Начальник ГАБТУ – дошёл до самого народного комиссара обороны СССР С.К. Тимошенко и, тот 6 ноября 1940 года(!) – направил по тому же адресу письмо, в котором уже не просил – а требовал:

«…В целях повышения боевых качеств танков СП, Т-34 и КВ необходимо внести следующие дополнения в тактико-технические требования:

1. Установить на башнях танков СП, Т-34 и КВ специальные командирские смотровые башенки с круговым обзором.

…

8. Подвеску танка Т-34 переделать на индивидуальную, торсионную, что позволит получить дополнительный объем внутри танка, занятый для ограждения пружин подвески.

9. В первой половине 1941 г. заводы должны разработать и подготовить к серийному выпуску планетарную трансмиссию для танков СП, Т-34 и КВ. Это позволит увеличить средние скорости танков и облегчить управление. Представляю проект постановления КО. Прошу утвердить ⁷³».

И чё вы думали?

Вы правильно думали!

Большинство из этих «требований» – так и не было воплощено в жизнь до самого конца производства «лучшего» танка Второй мировой войны.

Кстати…

Лично проверял: Федоренко не мой коллега – попаданец, а самый обычный хроноабориген. На «Привэд мэдвед» не реагирует и даже продолжения «Стою на асфальте я, в лыжи обутый…» не знает.

А я уж было обрадовался!

***

Особо занятной (если со стороны посмотреть, конечно) была история с планетарной трансмиссией, которую Начальник управления Госрезервов при СНК СССР бригадный инженер Данченко и старший преподаватель кафедры «Танки и тракторы» ВАММ «им. Сталина», кандидат технических наук Благонравов – предложили для танка «Т-34» ещё в апреле 1940 года.

В чём суть отличия планетарной трансмиссии – от той, что была установлена на серийных «Т-34» и «КВ»?

Советские «новейшие» танки поворачивали за счёт притормаживания одной из гусениц, что уже давно являлось сущим анахронизмом для подобного вида техники.

Танки же имеющие современную планетарную трансмиссию – поворачивают за счёт изменения скоростей вращения гусениц, при переключении скоростей бортовых передач и, могут даже развернуться «на пятачке» – включив их вращение в противоположных направлениях.

После письма самому Молотову – Председателю СНК СССР, 7 июня того же года, предложение было рассмотрено в Комитете обороны с участием представителей наркоматов обороны, среднего и тяжелого машиностроения. По итогам рассмотрения, предложение было признано ценным, после чего Председатель Комитета обороны при СНК СССР Ворошилов подписал «Распоряжение № 5286/КО», согласно которому:

«1. НКТМ в конструкторском бюро Кировского завода к 1 августа 1940 г. разработать технический проект механизма поворота танка, применительно к танку „КВ“.

2. НКСМ в конструкторском бюро завода № 183 к 1 августа 1940 г. разработать технический проект механизма поворота танка, применительно к танку «Т-34»».

Однако, ни «Ленинградский Кировский завод», ни харьковский «Завод № 183» не смогли разработать технические проекты механизмов поворота для танков «КВ» и «Т-34» к указанному в распоряжении сроку – «в связи с большой загруженностью конструкторских бюро текущей работой и отсутствием опыта по проектированию планетарных передач».

Новые письма энергично-настойчивого Данченко «наверх» и новые громы и молнии «сверху» на голову руководства танковых заводов.

Наконец, когда за дело по наущению Тимошенко и Ворошилова взялся сам маршал Кулик – отвечавший за техническое оснащение Красной Армии, а для непосредственного руководства – на заводы был командирован непосредственно сам Благонравов. И уже 6 ноября был готов проект новой однопоточной механической «планетарной трансмиссии» для танка Т-34, разработанный в двух вариантах.

14 числа того же месяца, оба варианта были рассмотрены в Комитете обороны при СНК СССР, в ГАБТУ КА.

В обоих вариантах представленной планетарной трансмиссии – распределение скоростей было подобрано весьма удачно, а сочетание передач «родной» КПП и бортовых редукторов – в итоге давало шесть передач переднего и три передачи заднего хода.

Переключение передач в проекте предусматривалось осуществлять так же, как это производилось на серийном танке «Т-34» – с помощью рычага кулисы (избирателя передач) и педали, выполнявшей роль педали главного фрикциона. Поворот на трех высших передачах осуществлялся включением низшей ступени планетарного бортового редуктора со стороны отстающего борта танка. Для поворота на трех низших передачах, там же включался фрикцион заднего хода.

Следовательно, если бы удалось до войны перейти на новую трансмиссию – у наших танков бы улучшалась поворотливость танка за счет меньшей мощности, расходуемой на поворот, а также за счет возможности более крутого поворота-разворота. Благодаря более легкому линейному перемещению рычага кулисы (избирателя передач), применению беспружинных фрикционов и тормозов, отсутствию необходимости в «перегазовке» для выравнивания скоростей шестерен при переключении передач с высшей на низшую – управление движением танка, стало бы значительно легче и проще.

Добавьте сюда ещё то, что увеличение числа передач до шести (вместо четырех) способствует повышению средней скорости движения танка. Уменьшенная скорость движения на первой передаче позволила бы танку преодолевать подъем крутизной до 45 градусов. При переключении передач практически полностью исключалась возможность остановки танка, так как отсутствует перемещение включаемых шестерен и каждая передача включалась с минимальным перерывом в подводе мощности к ведущим колесам.

В свою очередь меньшие нагрузки на узлы и детали трансмиссии, разгрузка центрального вала от радиальных усилий, а также отсутствие условий для образования торцевых сколов шестерен – способствуют увеличению срока службы механизмов трансмиссии и дают возможность конструкторам использовать для их изготовления менее дорогостоящие материалы.

Короче, сплошные плюсы и, казалось бы – ничто никто не помешает установить новую трансмиссию в новейшие советские танки!

Тем более что тяговый и прочностной расчеты «планетарной трансмиссии» в техническом проекте были выполнены для танка массой 31 тонн, то есть с изрядным запасом прочности. И согласно проекту, «планетарная трансмиссия» устанавливалась в корпус серийного танка «Т-34» без какой-либо существенной его переделки. Мало того, «планетарная трансмиссия» Данченко и Благонравова – имела не только более высокий КПД, но и меньшие размеры – позволявшие уменьшить длину трансмиссионного отделения танка «Т-34» на 110 миллиметров…

«Веселится и ликует весь народ,

Веселится и ликует весь народ!

И быстрее, всё быстрее…».

Быстрее, ещё быстрее! Война же скоро!

В конце декабря уходящего 1940 года, результаты рассмотрения технического проекта «планетарной трансмиссии» для танка Т-34 были доложены Заместителю народного комиссара обороны Маршалу Советского Союза Кулику, а сам технический проект после его одобрения был передан на «Завод № 183», с правительственным заданием:

«…Не позднее 15.1.41 г. и изготовить два опытных образца к 15.3.41 г., которые установить на опытных танках и испытать».

Самое прикольное (если со стороны посмотреть, конечно), что больше всех за эту самую «планетарную трансмиссию» свой анус напрягали…

Нет, не Жуков и даже не Павлов!

…Те, кто в нашем сознании давно и прочно заняли место тупых идиотов – Ворошилов и Кулик.

Из письма Кулика Ворошилову от 21 января 1941 года:

«Моя просьба об издании специального Постановления КО по вопросу изготовления планетарной трансмиссии для танка Т-34 основана на следующих соображениях…:

…Работа по проектированию и изготовлению планетарной трансмиссии на протяжении ряда лет вносилась в планы опытных работ заводов промышленности. Однако, до сих пор заводы ничего реального по этой работе не сделали».

Тупой, ой какой тупой…

«Тик-так, ходики,

Утекают…».

МЕСЯЦЫ!!!

Месяцы до начала Великой Отечественной Войны – самой кровопролитной в богатой на войны истории нашего славного Отечества.

Лишь когда в феврале 1941 года, бригадный инженер Данченко написал два письма высшему руководству страны – Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Сталину и председателю СНК СССР Молотову, оттуда видать как следует рявкнули и в пункт об изготовлении опытного образца «планетарной трансмиссии» для танка «Т-34» по схеме, разработанной Благонравовым был включен в проект постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об утверждении плана заказов бронетанкового вооружения на 1941 год», со сроком изготовления первого опытного образца…

До 1 октября 1941 года⁷⁴!

И ВСЁ!!!

Саботаж?

Ни в коем случае!

Реальные возможности советского военпрома.

Нашлась одна капля мёда, испортившая всю бочку мёда: В качестве недостатка «планетарной трансмиссии» разработчиками указывалась относительная сложность её производства – так как для изготовления отдельных деталей требовалась высокая точность механической обработки…

Примерно, как у дизеля «В-2», стоящего на танке.

Появилась кой-какая многообещающая идейка:

«Так, так, так… Надо это обязательно запомниьт».

Впрочем, предоставим слово беспристрастным документам:

«…Из перечисленного объема вносимых изменений в танке Т-34 видно, что потребуется произвести большие переделки затрагивающие почти все узлы танка. Для проведения столь значительных изменений потребуется произвести большой объем работы. Для проведения изменений и испытания вновь проектируемых узлов и агрегатов с последующей корректировкой чертежей нужно не менее 2,5 – 3 месяцев.

Для подготовки производства модернизированного танка и вход в серийное производство потребуется: спроектировать технологических процессов около 2000 шт. Спроектировать и изготовить приспособлений и штампов – 2300 – 2500 шт. Спроектировать и изготовить инструмента разных видов – 3500 – 4000 наименований. Спроектировать и изготовить 200 – 300 комплектов кузнечных штампов и моделей. Мариупольскому заводу потребуется тоже в значительной мере переоснастить производство, а в настоящее время Марзавод не имеет еще чертежей на 1941 г. При этом следует отметить, что запуск в серию недостаточно проверенных конструкций (т.к. подготовку производства необходимо начать немедленно до получения результатов испытания на километраж) чреват тяжелыми последствиями и противоречит постановлению СНК СССР № 2465 от 8/VII-40 г.

Таким образом, создается угроза срыва в выпуске танков на 4 – 6 мес., о чем и считаю своим долгом донести», – из донесения представителя ГАБТУ КА на Заводе № 183 инженера Д.М. Козырева, отправленного в Москву от 31 декабря 1940 года⁷⁵.

Так что Морозов абсолютно прав.

Вместо «журавля в небе», наши танкисты и танкостроители в «реальной истории» – предпочли иметь «утку под кроватью». Что на мой взгляд вполне разумно, учитывая существующие обстоятельства.

А любой попаданец, который предложит установить на танк «Т-34» любое из вышеперечисленного – будет выглядеть полным лабухом в глазах наших уважаемых и героических предков.

Хоть сам Сталин!

Вот поэтому я хожу и помалкиваю – чтобы за дурака не прослыть.

***

Спор в зале дошёл до радиосвязи…

Современная «КРСТБ» (кварцевая радиостанция сети танкового батальона) прородительница знаменитой «10Р» – была только на подходе и, в оба танка пока устанавливалась уже устаревшая «71-ТК-3», имеющая в числе многих недостатков изрядную громоздкость. С «КВ» особых проблем не было: просторность боевого отделения позволяла разместить хоть три таких.

А вот с «Т-34» пришлось изрядно помучиться, чтоб втиснуть в него радиостанцию. Сперва, установили её было в нише башни… Но руководство АБТУ требовало переместить в носовую часть – так как ни командир, ни заряжающий работать с радиостанцией полноценно не могут.

Однако, из-за – уже сто раз помянутой недобрым словом стеснённости боевого отделения «Т-34», клятая «71-ТК-3» – в передней части никак не вставала, без значительной переделки самой машины.

Лишь в конце сентября 1940 года, удалось достичь компромисса, установив приемник – на трубе балансира правого переднего узла подвески перед сидением стрелка-радиста, а передатчик – справа от сиденья стрелка-радиста на правом вертикальном борту машины между пружинами переднего узла подвески и шахтой второго узла подвески.

После испытаний, комиссия постановила:

«…Испытанный вариант № 2 установки рации «71-ТК-3» в корпусе танка «Т-34» может быть признан удовлетворяющем для работы, как не связанный с большими переделками отдельных узлов машины».

Однако, те «испытания» были в тёплый период времени, практически летом

Как это частенько водится – внезапно пришла зима и оказалось, что:

– …При размещении передатчика на правом борту машины и имеющемся на машине сидении, нахождение на сидении стрелка-радиста – вследствие чрезмерной тесноты в зимних условиях, будет совершенно невозможно.

Здрасьте, как говорится – приехали!

Начинай всё с начала.

Меж тем, срач в зале достиг своего апогея: угрожая прекратить приёмку, военные прямым текстом потребовали от харьковчан остановить производство «Т-34» до устранения вышеперечисленных недостатков. А наиболее радикально настроенные из них, даже предложили сконструировать и принять на вооружение совершенно другой танк – судя по некоторым признакам, имея в виду всё тот же «PzKpfw.III».

Производственники же, обвиняли испытателей АБТУ в жоппорукости и больше всех, разорялся именно Морозов:

– Эксплуатация танков за все время октябрьского пробега проводилась с грубым нарушением инструкции и с невыполнением самых основных и элементарных требований по уходу за материальной частью боевых машин!

На что начальник танкового полигона в Кубинке полковник Романов, возмущённо ответствовал:

– Замечания представителей завода о неправильной эксплуатации танков в пробеге не соответствуют действительности!

Тот, не унимается:

– Повторяю: эксплуатация танков проводилась крайне небрежно и с самым грубым нарушением правил по сохранению боевой материальной части.

Морозова поддержал директор «Завода №183» Максарёв:

– Замечания комиссии по результатам испытаний танков «Т-34» ориентируют завод на прекращение изготовления толстобронных танков – нужных в массовых количествах для оснащения Красной армии современной техникой! Считаем их необоснованными, неправильными и несправедливыми.

А это уже похоже на самый настоящий шантаж производственников: не хотите брать то что дают, вообще без танков останетесь!

***

Наконец дождался: устав от срача до галлюник – народ в зале замолчал и, как образца головки подсолнуха на Солнце – обернулся на меня и, уставился с немым – но легко читаемым по лицам вопросом:

«А ты, что скажешь?».

Я вновь встал – не зная на что решиться, кого, на что и как убедить… В принципе, мне можно вообще не париться: заводы неустанно работают над улучшением качества и, положим танк «Т-34» выпуска весны 1941 года – отличается от такого же, но осени 1940-го – как земля и небо.

Даже внешне!

Минут пять походил – разминая затёкшие от долгого сидения стариковские ноги и размышляя… И, наконец обращаясь к военным, негромко сказал:

– Других танков у меня для вас нет.

Думаю, окажись на моём месте Реципиент – он бы не изрёк лучше!

Вижу весьма заметное уныние военных и тайно-явное ликование производственников – отчего во мне почему-то, вдруг произошло бурление вскипающих от возмущения говн.

Решение пришло как-то неожиданно, как будто кто-то другой говорил моими устами. Обращаясь уже ко всем танкостроителям, обращаясь во множественном числе, но в упор глядя на довольно лыбящегося Морозова:

– Товарищи конструкторы! При Государе-Императоре был один такой интересно-полезный обычай, который нам не помешало бы возродить. Инженер, отвечающий за возведение железнодорожного моста, во время прохождения по нему первого поезда… Стоял внизу.

Успев со злорадством заметить куда-то вмиг исчезнувшую улыбку у Главного конструктора «Т-34» и, заранее зная ответ, спрашиваю у главного танкиста:

– Генерал-лейтенант Федоренко! Проводился ли обстрел новейших серийных(!) танков в готовом виде, так сказать?

Тот, тотчас:

– «Серийных»? Серийных нет: но 24-го марта прошлого года, производился обстрел опытного танка «А-34» из трофейной 37-мм пушки «Бофорс». После этого, испытания обстрелом проходили только корпуса, башни и отдельные элементы бронировки.

– Боевыми снарядами?

– Нет, тов… Все снаряды: как бронебойные – так и осколочные и осколочно-фугасные, использовались с охолощенными взрывателями и в серном снаряжении – вместо разрывного заряда в снаряды была залита сера.

– «Серное исполнение», говорите…?

Взглядом сверля в нём двенадцатидюймовую дыру, тяжело вздыхаю:

– …Это было б конечно здорово – если бы и, вероятный противник – стрелял по нашим танкам подобными «охолощёными» хреновинами.

Федоренко отвел глаза, извини мол, не дотумкался…

Интересуюсь:

– На полигоне в Кубинке найдутся серийные(!) танки «Т-34» и «КВ», а также противотанковые пушки отечественного и зарубежного образца с боевыми бронебойными снарядами?

Генерал перевёл взгляд на присутствующего здесь начальника полигона и тот твёрдо ответил:

– Найдутся, товарищ Сталин.

Тыкнув пальцем поочерёдно в Морозова и Котина:

– Вы – командиры среднего и тяжёлого танков соответственно. Как Председатель Государственного Комитета Труда и Обороны и Верховный Главнокомандующий, приказываю: сформировать экипажи из инженеров своих конструкторских бюро и в понедельник с утра приступить к последним государственным испытаниям. Программа испытаний: пробег до полной выработки запаса топлива, стрельба по мишеням до полной выработки боекомплекта и затем обстрел танка боевыми бронебойными снарядами. «Т-34» – орудиями ПТО тридцать семь и сорок пять миллиметров, танка «КВ»…

Задумываюсь – как бы не наломать дров, затем спрашиваю:

– Товарищ Котин! Ваш танк, действительно выдержит попадание любого трёхдюймового бронебойного снаряда, как про то мне пел Павлов?

Тот, не задумываясь, уверенно отвечает, как топором рубит:

– С любой дистанции, товарищ Сталин!

Как мне было известно из «послезнания», на последних испытаниях обстрелом корпуса и башни «Т-34», они ближе чем с трёхсот-четырёхсот метров – за милую душу дырявились калибрами 37 и 45 миллиметров. В зависимости от участка брони, конечно.

«КВ», конечно – «другое дело» и, стрелять в него будут – хоть и бронебойными снарядами, но из «родной» танковой пушки «Л-11» с длинной ствола всего 30 калибров… Но всё равно – подстраховаться надо.

Поэтому:

– «С любой» не надо! Самая рабочая дистанции для противотанковой пушки – пятьсот-шестьсот метров, ей и будем придерживаться.

Затем, говорю глядя прямо в глаза Морозова:

– …При обстреле, экипаж должен находиться внутри машины.

А сам со злорадством думаю:

«Убить не убью – но перепугаю тебя до смерти. Чтоб ты, сцуко, обосрался и наложил полный комбинезон собственного «добра»!».

Тот, слегка взбледнув лицом, с забегавшими глазками:

– Товарищ Сталин! Испытания танков проводят специальные заводские испытатели, а не конструкторы!

Подойдя вплотную, я угрожающе прошипел подколодным аспидом:

– А воевать на ваших танках тоже будут «заводские испытатели»? По сравнению с мобилизованными рабочими и крестьянами, вы со своими коллегами – находитесь в ещё довольно выигрышном положение, ибо досконально знаете конструкцию своего изделия. Если испытания пройдут успешно, все вопросы товарищей танкистов военных к вашим конструкторским коллективам – сами собой отпадут, как по осени хвостик у ящерки.

Ехидно добавляю:

– Вы и товарищ Максарёв, если я правильно расслышал – обвиняете товарищей танкистов в «крайне небрежной» эксплуатация танков и «самых грубых нарушениях правил по сохранению боевой материальной части»… Так покажите им, как их надо правильно эксплуатировать!

Насмешливо:

– Или не уверенны в своём танке и оттого сцыте, товарищ Морозов? Так скажите об этом прямо и честно – как и положено настоящему коммунисту! Обещаю при товарищах: мы Вас за это не съедим – а всего лишь снимем с должности, назначив на неё человека более смелого и компетентного… Так, что?

Тот, сперва мельком глянув на своих инженеров – стоящих с открытыми ртами, на директора завода – как в штаны насравшего, отвечает твёрдо:

– Я уверен в конструкции своего танка, товарищ Сталин!

– Вот и ладненько!

Вынув карманные часы, глянув на циферблат и засунув на место:

– На сегодня все свободны, встречаемся в понедельник на полигоне в Кубинке ровно в семь нуль-нуль.

Уже глядя в спины:

– А Вас, Федоренко и товарищ Романов, я попрошу остаться. Надо обсудить кое-какие детали предстоящих в понедельник мероприятий…

***

После обсуждения «деталей», что заняло около часа, съездил с Начальником Главного танкового управления Федоренко и группой других товарищей, на Бронетанковую ремонтную базу Наркомата обороны, что близ 2-го Хорошевского проезда. Сюда уже прибывают «Т-34» и «КВ» и всё необходимое для «Танковой бригады нового строя». Для создания специализированых боевых машин – «танков артиллерийской поддержки» (самоходных орудий) (ТАП), «эвакуационного-ремонтных танков» (ЭРТ), «инженерно-сапёрных танков» (ИСТ) и всего такого прочего – вплоть до «транспортных танков снабжения» (ТТС), некоторые из них прибывают без башен и даже без подбашенных бронелистов.

Застал там Шпитального и Таубина со всем своим дружным коллективом конструкторов 23-мм зенитной пушки «СЗВ-41». Они пытались засунуть в открытую сверху башню «Т-34» спарку, но у них пока не выходило ни хрена.

– Товарищ Сталин! Этому танку нужна более просторная башня!

Я лишь усмехнулся:

– Тоже мне, великое открытие свершили!

– Так что же делать?

– Сухари сушить.

Переглянувшись со своими, Таубин решает:

– Установим пока вообще без башни – на тумбе морской 45-мм зенитной пушки, прикрыв экипаж откидными бронещитками.

Так глядишь и приучу хроноаборигенов своими мозгами шевелить, а не то чуть что:

«Что делать, товарищ Сталин?».

Пообщался «тет-а-тет» со Шпитальным, выслушал о проблемах развёртывания производства пушек Таубина-Бабурина на заводах Наркомата вооружений и, приняв внушительный список саботажников и вредителей – фамилий в двести, спрятав в карман сказал:

– Я сам передам его товарищу Влодзимирскому. Но позже! Пока же скажите этим товарищам: «Как вам не стыдно!».

Надеюсь, поможет.

Походил, посмотрел, пообщался: коллектив кажется достаточно квалифицированным, руководство – вполне адекватным, предприятие – довольно-таки хорошо оснащённым и работа на нём буквально кипит.

После митинга, на котором я толкнул перед творческим и трудовым коллективом базы короткую – но вдохновляющую на трудовой энтузиазм речь, посидели с Федоренко в кабинете с директором – военинженером I ранга Мельником, обсудили кое-какие возникшие проблемы.

В частности оказалось, что 122-мм гаубицу «образца1909/30 г» в САУ не засунуть, так как у этой «француженки» нет верхнего станка и по горизонтали она наводится поворотом сошника.

Ну, что делать?

Махнув рукой:

– Ставьте тогда уж сразу современную «М-30». Один хрен для таких тягачей не хватает. А так глядишь – повоюет!

На «реальной» «СУ-122» она стояла, встанет и на «альтернативную» «АТ-122» – должна встать как миленькая. Правда, у той угол возвышения был всего 25 градусов – так что была она скорее штурмовым орудием. Но, ничего: у «АТ-122» рубка открытая – так что необходимый для навесной стрельбы угол вертикальной наводки в 63 градуса, сохранится.

У Мельника был всего один вопрос:

– На тумбе ставить «М-30» или на рамке, товарищ Сталин?

Рявкаю:

– Для особо одарённых повторяю: на танке! Вы что, товарищ Директор? Только вчера родились?

Больше вопросов не было.

Убедившись, что всё на мази и через недельку «Бригаде нового строя» можно будет приступать к полевым учениям – уставший до чёртиков, но довольный как слон, поехал домой.

***

Остаток субботы провёл в тесном семейном кругу, а точнее: попарился с собственной бабой в баньке, а затем пил с шуряком Пашкой «Московскую особую» на кухне и толковал с ним «за жизть». Все посвящённые были заняты моими же поручениями – так что, если на кого и обижаться, что выпить кроме него не с кем – то только на самого себя.

В воскресенье Валентина Васильевна что-то вязала и возилась по хозяйству. Светка с утра накрасилась, разоделась, надухарилась и с таинственным видом куда-то слиняла. Явилась правда засветло и трезвая, так как я заранее строго предупредил:

– Когда замуж выйдешь – тогда и по ночам будешь шляться. Ну, или когда я ноги протяну.

Ну а я в своём кабинете на втором этаже, весь день работал с «послезнанием» – вытаскивая из него всё, что могло бы пригодиться и, тут же оформляя в виде набросков в бумажном формате. В частности, изобрел за Иллариона Мозга лазер, грузовой контейнер, книжный шкаф «Билли», индексные фонды и ещё парочку полезных хреновин попроще – вроде двадцатилитровой канистры.

Последнюю, правда, не так давно уже изобрели для своего Вермахта германцы…

Но так как они об этом никому не сказали – из соображений секретности, то я с чистой совестью запатентую её в Штатах, договорюсь с какой-нибудь фирмой о совместном производстве и заработаю на этом не мерянное количество бабла.

Сижу за столом, пишу, мечтаю и напеваю из «АББЫ»:

«Money, money, money

Must be funny

In the rich man’s world

Money, money, money

Always sunny

In the rich man’s world

Aha-ahaaa

All the things I could do

If I had a little money

It’s a rich man’s world…».

Глава 13. «По танку вдарила болванка...».

Зам. наркома внутренних дел УССР Горлинский '7' февраля 1940 г.:

«При проектировании танка А-34, под руководством главного конструктора завода 183 инж. Кошкина, было выявлено ряд дефектов, влияющих на боевые качества машины… Кошкин и его заместитель Морозов вместо того, чтобы работать в направлении создания конструкции с люком и боковым обзором, поставили вопрос: или с люком без обзора, или боковой обзор, но без люка… Кошкин вместо того, чтобы учесть эти замечания и поручить опытному конструктору-корпуснику сделать проект без указанных дефектов, распорядился срочно деталировать будку водителя по проекту конструктора Барона. Указывая на недостатки конструкции будки, инженер Таршинов сам предлагал разработать проект последней, но был отослан Кошкиным в командировку в гор. Мариуполь, хотя надобности ехать именно ему не было никакой… Чтобы прикрыть разбазаривание средств, Кошкин готовит для пуска в серию будку водителя по проекту конструктора Барона, а по проекту инженера Таршинова изготовление почему-то будет производиться как опытный образец… Кошкин считает, что в готовой машине обнаружатся места, где якобы можно будет разместить дополнительное количество пулеметных дисков, хотя в проектных данных таких площадей в машине нет… По существу поставлен в известность НКВД СССР для принятия соответствующих мер через Наркомсредмаш и АБТУ РККА.