Текст книги "Все романы Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

Но Джордж не нуждался в уговорах. Он вскарабкался на ноги, расправил свои затекшие члены и пошел туда, куда ему захотелось пойти.

– Не сюда! – шептал словесный мешок.

Джордж повернулся и пошел в противоположном направлении.

– Ты что – с ума сошел? – закричал черепахан, который, как оказалось, спал внутри словесного мешка.

Джордж развернулся вокруг и попытался что-нибудь придумать.

– Типичная человеческая дилемма, – сказал старый, умудренный опытом Сакс.

Шимпанзе презрительно сплюнул и снова отвернулся к термитнику. Лейла, молодая самочка, захихикала и почесала свой носик перышком.

Джордж с удивлением взглянул на перо. Откуда оно тут появилось?

– Посмотри сюда, – раздался голос.

Джордж взглянул вверх. Над его головой кружило пернатое существо, немного похожее на синюю птицу счастья. Позже выяснилось, что это была синяя птица сомнений.

– Следуй за мной! – прокричала синяя птица.

– Да будет день! – воскликнул Джордж.

И тут он почувствовал, что его неудержимо поднимало в воздух. Через миг недержание исчезло, но ему удалось сохранить тенденцию подъема. Он схватил словесный мешок и воспарил над изумленными гепердами.

Итак, как вы, наверное, уже догадались, Джордж оказался в воздухе – в той самой лучистой окружающей среде, которая, несмотря на свою безвредность, служит всему прочему то фоном, то основанием. Джордж медленно и напряженно поднимался вверх, пока к нему наконец не пришло чувство облегчения. И как же приятно было вернуться на свежий воздух, где потоки ветра овевали разгоряченное тело и рассказывали свои маленькие истории! Северный ветер говорил о славе, о лавинах и льдах в глубоком безмолвии; южный ветер, пропахший пряностями, нашептывал о дальних странах в сердце пустынь. Восточный ветер смущал коварством и злобой, а западный – пел о царствах, куда рвалась утомленная душа.

Воспаряя все выше и выше, Джордж облетал различные предметы, которые тоже почему-то находились в воздухе. Тут были стулья и школьные парты, карандаши и авторучки, корзины с фруктами и целое дерево, которое, судя по табличке, прикрепленной к нему, называлось можжевельником. Это дерево гордо проплыло мимо него, нацелив корни прямо в поднебесье.

Вскоре Джордж обнаружил, что, двигая руками, он мог не только менять направление, но и увеличивать скорость полета. Заколотив ладонями по воздуху, он свернул на запад – в ту часть света, которая казалась ему более таинственной и привлекательной. Джордж поднимался над крышами парившей деревни, и люди махали ему, а он им. В этом было что-то неправильное и восхитительное; он взглянул вниз, и там на огромной золотой втулке вращалась земля. Мимо пролетела птица, белая, с черными кончиками крыльев. Она посмотрела на Джорджа бусинками глаз, опустила одно крыло и в быстром вираже умчалась прочь.

Вещи обступали его со всех сторон. У Джорджа складывалось впечатление, что воздух сам является отдельным миром – той сферой, которая характеризовалась полнотой, а не пустотой. Он видел здесь города и башни, небесные реки, созданные из воздуха, и они отличались от того, что их окружало, чем-то неуловимо тонким и почти неощутимым. Джордж поднялся еще немного и заметил впереди себя какую-то маленькую сияющую точку. Он полетел к ней, корректируя курс изящными и плавными движениями пальцев. Объект приблизился, вырос в размерах, и тогда Джордж понял, что перед ним в океане неба маячил белый парус.

Да, он подлетал к небольшой белой яхте с ослепительно белым парусом, в центре которого виднелся странный и загадочный символ – круг, пересеченный двумя линиями.

Он подлетал все ближе и ближе, и судно становилось все больше и больше. Но как бы пристально Джордж ни осматривал палубу, он так и не увидел на ней ни одного человека.

– Пусть это тебя не волнует, – сказал черепахан. – Морской закон гласит, что если ты встречаешь лодку и она оказывается незанятой, то эта лодка может стать твоей.

– В твоих словах нет никакой логики, – сказал словесный мешок. – Яхты на волнах не валяются, и эта лодка тоже должна кому-нибудь принадлежать. Но давайте не будем гадать. Пролетим парус и посмотрим, что случится дальше.

Джордж и сам так подумал. Но яхта выглядела слишком уж заманчиво – с высоким резным корпусом и широким парусом, с блестящими тросами и незакрепленным румпелем. Подлетев сбоку, Джордж вскарабкался на борт.

– Теперь она уже не выглядит такой необитаемой, – сказал словесный мешок. – Джордж, ты не мог бы положить меня на эту скамеечку? Я хочу немного передохнуть.

Джордж выполнил его просьбу. Черепахан, перестав наконец-то ворчать, устроился на носу яхты и подставил свой панцирь под жаркие лучи полуденного солнца. К тому времени яхта развернулась и, слегка кренясь под напором свежего ветра, помчалась в каком-то определенном направлении.

– Интересно, куда мы плывем? – спросил Джордж.

– Не задавай глупых вопросов, – ответил черепахан. – Только ты об этом и знаешь.

Лодка приближалась к гряде облаков – огромным белым штукам с черными и пурпурными днищами. Джордж хотел проплыть прямо через них, но какое-то смутное предчувствие заставило его направить яхту вдоль гряды. Вытянув руку, он коснулся одного из облаков, и его худшие подозрения подтвердились; пальцы наткнулись на твердый остов, который скрывался под пушистой внешней частью. Переступив через борт, Джордж шагнул в облако. Но перед этим он нашел прочный канат, привязал его к носу яхты и взял второй конец с собой. Его не прельщала идея оказаться черт знает где, на необитаемом острове, хотя в своих грезах он не раз проводил в таких местах недельку, а то и две.

Джордж пошел по краю облака, выискивая проход среди холмов, которые вздымались причудливыми и неприступными кручами. Заметив подходящую тропу, он начал подниматься вверх.

– Эй, Джордж, не бросай нас здесь! – закричал ему вслед черепахан.

– Мне хочется немного осмотреться, – ответил Джордж. – Я скоро вернусь назад.

– Все они так говорят, – проворчал словесный мешок.

Джордж прекрасно понимал их чувства, начиная от осязания и обоняния и кончая слухом. Но ему действительно хотелось осмотреться и увидеть все, что находилось на твердом облаке. У самой вершины он обнаружил вход на лестничную клетку и, спустившись по ступеням, попал в великолепный зал, стены которого были покрыты шелковыми портьерами. Около низкого стола, ломившегося от изысканных яств, стояли резные кушетки, обитые тончайшим дамастом. От горячих блюд шел пар, от холодных закусок веяло холодом, и все выглядело так, будто здесь кого-то ждали. Он осмотрелся, заглянул под стол и кушетки, но не обнаружил ни хозяев, ни гостей.

Джордж сел, потом снова встал. Это место смущало его чем-то странным и неправильным. В нем чувствовался какой-то изъян, какая-то незавершенность сюжета. Кому предназначался пиршественный стол? Джордж должен был в этом разобраться.

Пройдя по залу, он заметил еще одну дверь, которая, по всей видимости, вела в следующее помещение внутри облака. Табличка на ней гласила следующее: «Лучше не открывай, если не хочешь сюрприза».

Джордж не чувствовал особой предрасположенности к сюрпризам. Вернувшись к столу, он сел на кушетку и осмотрел продукты питания. Рядом с ним стояли подносы с креветками, сбоку виднелась жареная говядина двух сортов, а чуть дальше находились горшочки с супом, салат с кусочками бекона и множество прочих яств. Джордж не знал, что ему делать, но он не находил ничего зазорного в небольшой дегустации некоторых блюд. Судя по всему, хозяева куда-то ушли и в принципе могли не вернуться. Кроме того, этот шикарный стол могли приготовить специально для него. Успокоив себя таким предположением, он поднял толстозадую креветку, макнул ее в соус из куриных потрошков и засунул в рот.

В тот же миг зал наполнился звоном гонга.

– Это еще что такое? – проворчал он, торопливо прожевывая и глотая креветку.

В боковой стене открылась доселе невидимая дверь. В зал медленно вошла процессия дев – шесть юных созданий, одетых в платья из кружев и тонкой прозрачной ткани. И каждая из них была краше другой.

– Приветствуем тебя, о наш гость! – закричали они.

– Большое вам спасибо, – ответил Джордж.

– Мы долго ждали твоего прихода.

– Все это, конечно, мило, но только как вы могли ждать, если пару минут назад я и сам не знал, что приду сюда?

– Наш повелитель велел нам приготовить прием для барышника, и вот ты явился к нам! – Так кого же вы ждали? Меня или этого типа? – спросил Джордж.

– Мы ждали барышника. То есть тебя. А разве что-то не так?

Джордж даже не знал, что ответить. В общем-то он не прочь был заменить какого-то барышника, но ему не хотелось вляпаться в новую беду. Он повернулся к словесному мешку:

– Ты что-нибудь слышал о барышнике?

– Подожди минуту.

Внутри мешка послышался шуршащий звук, будто множество пальцев зашелестели бесчисленными томами справочной литературы. Через некоторое время шум затих, и словесный мешок сказал:

– Нет, о таком здесь ничего не говорится.

– Я тоже о нем не слышал, – вклинился в разговор черепахан. – Но думаю, ты должен немного рискнуть.

Джордж повернулся к девам:

– А как выглядит этот ваш барышник?

– Если бы мы знали, как он выглядит, то не сомневались бы сейчас – ты это или не ты, – сказала девушка постарше. – Но может быть, нам вообще не стоило его ждать?

– Может быть, и не стоило, – ответил Джордж. – А позвольте спросить, так, шутки ради, что произошло бы, если бы я оказался не барышником?

– Это очень непростой вопрос, – ответила старшая из девиц. – Тебя ожидали бы тогда большие неприятности. А возможно, даже смерть в недалеком будущем. Но разве ты не барышник?

– Я этого не говорил, – произнес Джордж, выкрутившись с такой быстротой, что протер дыру в материале мироздания. – Во всяком случае, вы не докажете, что я вам в этом признался, поскольку никому из вас не известно, как выглядит барышник. Скажите, а что вы вообще обо мне думаете?

– Твое появление в этот день, твоя нелепая челка и тот факт, что ты носишь словесный мешок и черепаху, – все это точно совпадает с написанным в древние времена манускриптом, который пришел к нам из давно забытых веков.

– А! Теперь я понимаю, – сказал Джордж. – И что же ждет меня как барышника?

– Много приятных вещей, – с чарующей улыбкой ответила молодая барышня.

У нее были каштановые волосы и очень многообещающий вид.

– Ах вот как! – воскликнул Джордж. – Тогда позвольте представиться: я – отпетый барышник.

Внезапно наступила гробовая тишина. Джордж содрогнулся, осознав свою опрометчивость. Он вновь пошел против собственных правил, нарушив принципы окольности и подвешенности. Впрочем, даже ему иногда доводилось совершать поступки. Все в этом мире когда-нибудь кончается, и время от времени приходится наводить мосты к тому далекому и неясному, что возникает в воздухе, как белый парус, украшенный непонятным символом.

– Он – отпетый барышник! – закричала барышня постарше.

И остальные – а их к тому времени стало гораздо больше – дружно запели:

 
Барышник, барышник, улетай через поля,
Где белеют кости тех, кто погиб до тебя.
Нам не вынести слез в эти долгие ночи,
Если выклюет ворон твои черные очи.
 

Не успели они пропеть последнюю строчку песни, как Джордж услышал громкий звук, напоминавший тяжелую поступь великана – гиганта, обутого в порванные башмаки с торчащими наружу сапожными гвоздями. Звук исходил издалека, где бы оно там ни было.

– Это еще что такое? – спросил Джордж.

– Это великан, – ответила старая дева. – Каждый раз, как к нам приходит какой-нибудь барышник, он пробуждается от спячки и тоже спешит сюда.

– А что он делает, этот гигант?

– Он пыхтит, иногда плюется, но вреда от него не бывает – вернее, не так много.

Только теперь Джордж заметил несколько щелей, которые виднелись из-под ковров на полу. Оттуда потянуло сквозняком, и ветерок зашелестел страницами газет, лежавших на журнальном столике. Сквозняк крепчал, постепенно превращаясь в ветер. Джордж почувствовал, как в его рукав вцепилась черепаха.

– Пора сматываться, Джордж. Скорее, или будет поздно.

Джордж был того же мнения. У него сложилось впечатление, что он может не справиться с миссией барышника. Это наверняка привело бы к каким-то непоправимым и, возможно, фатальным последствиям, а Джорджу не хотелось ни первых, ни вторых. Выскользнув ужом через иллюминатор, он вернулся на палубу яхты. Черепахан и словесный мешок упорно цеплялись за его шею. Впрочем, от существ из грез не так-то просто избавиться.

Под натиском свежего ветра яхта накренилась и понеслась вперед. Между тем здесь имелось несколько других ветров, и терпеть садизм какого-то шквала не было никакой необходимости. Джордж повернул румпель в сторону, но в тот же миг на их маленькое судно обрушилась волна небытия, и, когда ее воды схлынули с палубы, вокруг них раскинулось чистое пространство, ожидавшее новых образов и картин.

– Эй, взгляните туда! – закричал черепахан. – Неужели не видите? Это же антилопы и остолопы! А значит, где-то рядом земля!

Взглянув в указанном направлении, Джордж увидел вельд или какое-то другое природно-климатическое образование. Среди длинной травы и колючих деревьев бродили неизменные антилопы и неизбежные остолопы. Что-то здесь было не так, но Джордж не обнаружил ничего подозрительного. Он еще раз повернул румпель, и его магическое судно, ковыряя косточкой в зубах, медленно направилось к берегу.

Откуда-то издалека доносились крики: «Бабник! Бабник!» Джорджу они не понравились. Он посмотрел на небо и увидел крылатого медведя, который пикировал прямо на него. Медведь не понравился ему еще больше, но вид хищника заставил Джорджа предпринять ряд решительных действий. Пригибаясь и совершая короткие перебежки, он начал искать какой-нибудь новый поворот сюжета, однако вокруг мелькали только непонятные огни и занудно звучали цимбалы. Внезапно Джордж оказался на самом верху веревочной лестницы, на которую он нечаянно взобрался. Времени оставалось в обрез, но ничего разумного в голову не приходило. И все же путь, по которому он намеревался идти, существовал. Увернувшись от медведя и двух его медвежат – довольно милых, но неприрученных созданий, – Джордж забежал за ствол огромного баобаба и увидел город.

– Ты видишь то, что вижу я? – спросил он у словесного мешка.

– Город, что ли? – отозвался мешок. – Да, я его вижу.

– А ты имеешь какое-нибудь представление, что это за город?

– Я не уверен, но мне кажется, что это потерянная Каркосса, – ответил словесный мешок. – По виду, конечно, не скажешь, но ведь и город-то не настоящий. Все, что возникает так неожиданно, почти наверняка является фата-морганой. В истории этого и других миров есть множество сведений о городах, которые появлялись, как видения на границе видимости глазного яблока. Они внезапно входили в бытие, существовали целые века и только потом начинали возвращаться в ничто, из которого вышли.

– Значит, этот город тоже такой?

– А что ты меня все время спрашиваешь? Почему бы тебе не пойти туда и не взглянуть на него своими глазами?

– Я чувствую тошноту, когда меня вертит в виртуальной реальности, – сказал Джордж. – Мне больше нравятся места за зеркалами.

– Ты говоришь какие-то странные вещи, – заявил черепахан.

– На моем месте ты тоже чувствовал бы себя довольно странно, – ответил Джордж. – В этом городе у нас наверняка возникнут проблемы, но я думаю, мы должны рискнуть. Что вы на это скажете?

– Он начинает спрашивать нас только тогда, когда любой из ответов равно невозможен, – сказал черепахан. – Лично я голосую за обед. А мы случайно уже не обедали?

– У таких парней, как я и Джордж, всегда найдется место для другого обеда, – мудро заметил мешок.

– А что едят словесные мешки? – поинтересовался Джордж.

– Больше всего мы любим жареные факты, – ответил мешок. – Но они довольно редки в этой части света, поэтому я не отказался бы сейчас от холодной окрошки.

О, крошки! Фраза, похожая на уютную постель. И они действительно бывали то горячими, то холодными. Хотя, по правде говоря, Джордж не понимал, каким концом они связаны с обедом. Решив, что пора отправляться в путь, он оседлал лошадь, неожиданно возникшую в сюжете, и медленно потрусил в направлении города.

А потом, по нелепой прихоти автора, на пути Джорджа появились светляки. Позже он узнал, что их демобилизовали из Центрального военного округа, где они проходили курс молодого бойца. Боец не подкачал, и каждый светлячок получил от него маленькую личинку. Создав плотную завесу заградительного огня, они закружились вокруг Джорджа. Ему захотелось прихлопнуть парочку этих жучков, но он удержался, испугавшись непредвиденных последствий. Трассирующий огонь светлячков затмил слабое сияние города, и Джордж не мог понять, в каком направлении ему следовало двигаться. Однако он и мысли не допускал о том, чтобы оставаться на месте. Он должен был скакать вперед, назло всем бедам, не обращая внимания на насмешки многотысячных толп. И поэтому он решил отправиться дальше. Словесный мешок поддержал его решение, но черепахан попросил их немного задержаться. Ему хотелось дослушать сонату на гитаре, которая доносилась из-под корней развесистого дуба. Их окружали неяркие цвета пурпура и зелени. Путь в город затерялся, и Джордж не мог отыскать его вновь. Просто странно иногда, куда исчезают все эти красные фонари, когда они нам так необходимы?

Тем не менее времени на подобные рассуждения не оставалось. Его хватало только для движения вперед, вопреки определенной неосязаемости, которая окружала их своими вредными испарениями.

– Разве это выход? – спросил Джордж.

– Я думаю, вы справитесь, – ответил неопознанный голос.

Устав от подобных трюков, Джордж нашел параграф, который лежал на боку и немощно дрыгал ногами. Поставив его надлежащим образом, он сел сверху, но параграф тут же свелся до французской революции, а затем и вовсе сплющился. Джордж понял, что это не тот конек, на котором можно сидеть. Он еще раз осмотрелся вокруг.

Возвращение на яхту оказалось приятным сюрпризом. Пожилые дамы на нижней палубе вязали на спицах или сновали по углам со своими видеокамерами. Дети играли в боковых проходах, а головы пассажиров покачивались, вскрикивали и смеялись. Берег все больше терялся вдали, но здесь, на корабле, преобладали забавы на роликах и беседы о кроликах, сигары, напитки, меха и накидки. И на воде мелькали оранжевые пятна, которые появлялись по законам невидимого мира, а затем исчезали в густом тумане, скрывавшем все, что только можно скрыть. Время от времени за кормой раздавались чавкающие звуки. Это великан вытягивал из илистого дна свои ноги в гигантских крагах. Он все ближе подбирался к судну, которое уносило от него барышника-самозванца.

– Да вы сами подумайте, какой из меня барышник, – возмущался Джордж.

– Нет, думать я буду позже, – отвечал ему великан.

У него были проницательные голубые глаза, непристойные черные усики, синяк на левом запястье и тамильский пояс мстителя, на котором виднелось множество таинственных символов. Однако больше всего ситуацию ухудшала группа балерин, сопровождавших великана по топи. Их тапочки чавкали по грязи, но они смеялись и хихикали в той манере сновиденных образов, которую Джордж находил просто отвратительной.

– Отвратительно! – воскликнул мешок. – Это слово звучит как звон набата.

– Избавь меня от своих поэтических сравнений, – огрызнулся Джордж. – Как бы нам узнать, что они задумали?

– Так вот ты где, барышник! – закричал гигант.

Он приблизился настолько, что Джордж при желании мог бы сказать ему пару слов прямо лицо в лицо. Длинные нечесаные волосы великана нависали на маленькие глаза, а те, в свою очередь, напоминали помятые широкие юбки. Джорджу не понравился жалкий вид гиганта. Прежде всего он оказался не таким уж и большим. Фактически это был какой-то пигмейский великан – на несколько дюймов короче самого Джорджа. Но малый рост не умалял его основных качеств, которыми в общем-то и характеризовались великаны: я имею в виду некоторую грубоватость и врожденное мастерство в обращении с вязальными спицами.

– Фе, фи, фо, фам, – произнес великан. – Я не помню остального, но, кажется, там были еще горькая жалоба и песня о людях, которые могут спать, не обращая внимания на грозящую им опасность. А теперь, сэр, ответьте мне на один вопрос. Вы – барышник?

– Ну а что, если да? – дипломатично спросил Джордж.

– Да в общем-то ничего, – ответил гигант, и в его голосе послышались извиняющиеся нотки. – В принципе меня не волнует, кто вы такой. И могу заверить вас, что я не сторонник поспешных действий. Как говорят, поспешишь – людей насмешишь.

– И вот столпились они вокруг, забытые байки давно прошедших времен, – заголосил вдруг словесный мешок. – И не знали они, что означали и для чего были придуманы. И стояли они в ряд, и дьявол брал их одну за другой.

Джордж ничего не понимал. Все это казалось ему таким же далеким, как и то место, куда бы он хотел уйти. А потом ему вдруг кое-что захотелось, и чувство настоятельности оказалось столь глубоким и сильным, что его можно было сравнить лишь с тоской о давно прошедших временах и о тех, кто еще не пришел. И именно в такую минуту эти черствые существа из злой вселенной подсовывали ему под нос какие-то невозможные сюжеты и бессмысленные фразы. Немудрено, что он так никуда и не попадал. Они водили его по кругу, то туда, то сюда, превращая любую сцену в фарс и сумбур. А этот чертов черепахан вообще ему не помогал. Всунув голову под панцирь, он без остановки твердил себе под нос: «Я здесь только временно, поэтому не обращайте на меня никакого внимания».

– Давайте больше не будем упоминать об этом, – предложил Джордж. – Мы все здесь только временно, но Владыки Творения ожидают от каждого из нас выполнения предначертанной роли. Между прочим, именно ты, словесный мешок, должен осмысливать линию сюжета.

– Я? – возмутился мешок. – Слушай, парень, у меня нет ни одной мысли по этому поводу. Лично по мне, так мы толчем воду в ступе. Лучше давай смотаемся отсюда, и все дела. Неужели тебе плевать на мою вместимость? Я, между прочим, не собираюсь сливать здесь все свои слова, словно в одно хорошее место.

– Эй, куда ты пошел? – забеспокоился черепахан. – Не оставляй нас в беде, мешочек.

– Я на минуту. Природа зовет, – объяснил словесный мешок и отошел на обочину.

Присев за лиственницей, он выделил пару дерьмовых фраз из отверстия, которое недавно обнаружил в брюшной области. Это придало ему новые силы. Он почувствовал огромное облегчение и был близок к тому, чтобы полететь. Решив немного отдохнуть и сделать перерыв в словесном потоке, мешочек прилег на землю, постанывая от сладкого молчания. Джордж стоял рядом, застыв на середине жеста. Его рот приоткрылся, слова запутались в огромном лабиринте рта. И словесный мешок наслаждался вволю. Пришла пора начинать свое собственное дело. Он собрался с духом, но тут же понял, что любая попытка обречена на провал. Мрачная неопределенность, державшая в рабстве всех остальных, набросилась теперь и на него. И тогда, предав себя в руки судьбы, он отправился спать.

Посреди этой сцены Джордж увидел в небе сияющий объект. Поначалу он принял его за аэроплан – алюминиевый аэроплан, отражавший солнечные лучи от своей серебристой шкуры. Но потом он понял, что в конструкции объекта не было никакого плана. И, следовательно, этот предмет не мог оказаться планером, аэропланом и планетолетом. У Джорджа мелькнула мысль о НЛО. Однако объект не походил на тарелку. Осмотрев на всякий случай небеса, Джордж не нашел ничего нового. Все те же зеленые и пурпурные цвета, бескрайние воздушные просторы, которые, как всегда, не вызывали никакого интереса. Хотя там что-то все-таки происходило. Он мог поклясться в этом своим единственным волосом на подбородке. Что-то новое входило в его жизнь, и Джордж еще не знал, понравится ли ему это. Новые вещи случались слишком уж часто, но каждый раз вместе с ними появлялись какие-то проблемы и волнения. Вот почему ему не хотелось смотреть на ослепительную точку в небе, которая становилась все больше и больше, постепенно приобретая контуры человека.

Да, человека. Но кем был этот мужчина, летавший как птица? И был ли он вообще мужчиной? Присмотревшись к человеку, который пикировал на него из поднебесья, Джордж разглядел молодого парня, одетого в красное трико. Под тонкой тканью проступал белый купальный костюм, украшенный безвкусными золотыми звездами. На голове торчал блестящий шутовской колпак. Поначалу Джорджу показалось, что мужчина летал без всякой страховки, но потом он догадался, что летун на чем-то сидел. Его руки были вытянуты над головой, сжимая невидимые канаты. Немного странно для полета, верно? Держаться ни за что и сидеть посреди воздуха! Пока мужчина приближался с маниакальной настойчивостью кирпича, упавшего с крыши, Джордж заметил под ним планку, к которой с двух концов крепились тросы. Эти тросы уходили вверх в безобидный на первый взгляд воздух, и получалось так, что парень сидел на огромных качелях или, вернее, на какой-то небесной трапеции. Он спускался на ней по нисходящей дуге, разгоняясь все быстрее и быстрее. Дуга почему-то проходила именно через Джорджа, и тот даже начинал подумывать о том, чтобы отойти подальше в сторону. Столкновение казалось неминуемым.

В самый последний момент артист на трапеции вновь помчался вверх, но, пролетая перед носом Джорджа, он ловко изогнулся и выхватил у него из рук словесный мешок.

Через секунду акробат исчез в искрящейся небесной выси, оседлав свою послушную трапецию и засовывая словесный мешочек в небольшую плетеную корзину, которая крепилась к его поясу золотым шнуром. В уверенных действиях вороватого гимнаста чувствовался тщательно продуманный план, который не имел никакого отношения к планерам, аэропланам и планктону.

– Осторожно! – закричал черепахан.

– Что ты хочешь сказать этим «осторожно»? – раздраженно спросил Джордж. – Все уже произошло.

– Значит, я немного опоздал, – сказал черепахан. – Ты же знаешь, как непросто оповещать людей о воздушном налете.

– Если тебе предстояло выполнить роль системы предупредительного оповещения, то ты потерпел абсолютное фиаско, – горячился Джордж. – И раз уж ты догадывался о чем-то подобном, то почему не предупредил меня загодя?

– Загодя? За год вперед?

– Перед событием, а не после него.

– А-а! Ты хотел что-нибудь типа учебной тревоги, верно? – спросил черепахан. – Ладно, отойди на пару шагов назад, и мы попробуем все сначала.

Джордж снова увидел маленький блестящий объект, который, быстро увеличиваясь в размерах, понесся к нему по гигантской дуге.

– Осторожно! – закричал черепахан.

– А что такое? – поинтересовался Джордж.

– К тебе летит блестящий объект, – объяснил черепахан. – И он не питает к тебе особой любви.

Джордж зачарованно уставился в небо, наблюдая за странным объектом. Тот приблизился и превратился в молодого человека, одетого в цирковой костюм. Его красное трико пробуждало какие-то смутные и тревожные воспоминания. Он молнией пронесся по дуге небесных качелей, а затем, миновав нижнюю точку маха, пригнулся вперед и выхватил из рук Джорджа словесный мешочек. Не прошло и секунды, как подлый артист уже умчался вверх под ехидный смешок черепахана.

– Мой словесный мешочек! – закричал Джордж. – Он его забрал!

– А ведь я тебя предупреждал, – ответил черепахан.

– Ты просто сказал, что мне надо вести себя осторожно. Но ты не объяснил причин.

– Откуда же я мог знать, что произойдет?

– Это уж не мои проблемы! Но если твоя система оповещения не может разобраться в таких простых вопросах, мне она и даром не нужна.

– Ладно, попробуем еще раз, – сказал черепахан.

Джордж увидел, как в небе появился небольшой блестящий объект. Он быстро превратился в человека на трапеции, и тот направился прямо на Джорджа.

– Осторожно! – закричал черепахан. – Я думаю, что этот клоун из тех ребят, которые мечтают стащить у тебя словесный мешочек!

– Откуда такое нелепое предположение? – возмутился Джордж. – Взгляни, это просто артист на летающей трапеции. Он выглядит приличным молодым человеком. А какие у него прекрасные трусики и этот блестящий колпак! Какое веселенькое красное трико! Только параноик мог подумать, что такой милый юноша, с тонкими и грациозными манерами, может причинить мне какой-то вред.

– Какой-то вред, говоришь? – произнес черепахан, посматривая на циркача, который спускался все ниже и ниже.

– Эй, приве-е… – закричал Джордж, но последний слог этой фразы застрял у него в горле, когда гимнаст, пролетая нижнюю точку маха, вдруг выхватил из его рук словесный мешок.

Следуя правилу цепочной подвески, небесные качели понесли грабителя в голубую высь. Джордж повернулся и обиженно взглянул на черепаху:

– И что ты теперь скажешь?

– Насчет чего? – спросил черепахан.

– Я говорю о твоем легкомысленном способе предупреждений, который закончился потерей моего словесного мешка. Неужели ты, бестолковая черепаха, не мог убедить меня в реальности этой угрозы? Ты же знал, какая опасность мне угрожает!

– Ах так! – закричал черепахан. – Я тут делаю все временные склонения, а он еще и недоволен! Знаешь, Джордж, ты сопляк и идиот, и я искренне тебя ненавижу! С этими словами черепахан спрыгнул с плеча Джорджа и решительно зашагал к кустам.

– А что я такого сказал? – воскликнул Джордж.

Однако ответа не последовало. И черепаха действительно ушла.

– Откуда мне было знать, что это его проблема? – оправдывался Джордж, не обращаясь ни к кому в частности. – К тому же я немного нервничал. А кто бы не нервничал, потеряв такой ценный мешочек? Он не имел никакого права оскорблять меня и бросать на произвол судьбы. Это грубо с его стороны и абсолютно неуместно.

Да, беда никогда не приходит одна. Словесный мешок похитили или даже украли – смотря что тут иметь в виду. Черепахан ушел в таком гневе, который мог завести его очень далеко.

И как это все было несправедливо! Они оставили его. Впрочем, в каком-то смысле словесный мешок не оставлял Джорджа, поскольку его похитили, предположительно, против его воли. Но только предположительно. Что-то он не проявлял большого ужаса и не сопротивлялся, когда алчная рука гимнаста сжималась вокруг него. И даже если словесный мешок не желал такого исхода, не сделал ли он незаметного движения вперед или подскока в направлении захватчика, тем самым посодействовав похищению? Более того, он уже давно мог вынашивать подобные планы. Чем больше Джордж думал об этом инциденте, тем более верной казалась ему его догадка. А этот бессердечный черепахан? Вместо того чтобы выразить ему сочувствие, успокоить добрыми словами и нежными черепашьими яйцами, вместо того чтобы раскрасить все в приятные тона, он затопал на него ногами и в состоянии глубокого помрачения нанес Джорджу страшное оскорбление. Неужели мы действительно находимся во власти того, что, прожевав, не можем проглотить?