Текст книги "Все романы Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

У Артура наступил кризис. Вероятно, этого можно было ожидать, и остается диву даваться, почему он не наступил еще раньше. За какие-то несколько недель коттедж превратился из убежища затворника-ученого в штаб-квартиру НОВТРЕЗАБа, шумную и перенаселенную. Новый культ распространялся, как лесной пожар. Артура постоянно донимали репортеры, портные, Сэмми с помощниками, да и сами боги. Он все чаще впадал в истерику, аппетит пропал, а про сон нечего было и вспоминать. Становилось все труднее сдержать себя, тем более что никак не удавалось решить, что именно сдерживать.

Кто знает, чем все могло бы кончиться, – Артур был бы не первым, кого боги довели до ступора или до истерического помешательства, и, в общем, к тому и шло. Но ситуация вдруг изменилась, круто и неожиданно.

Несмотря на все усилия, Артур не мог больше скрывать от себя, что события безнадежно выходят из-под контроля. И дело даже не сводилось к собственному бессилию: Листячок стал вести себя более чем странно. Вроде бы дела двигались в угодном ему направлении, а бог был недоволен, стал нервным и вспыльчивым или впадал в бессвязное красноречие. А если наброситься было не на кого, погружался в затяжное мрачное молчание.

Листячок определенно действовал Артуру на нервы. Однако кульминация наступила однажды после обеда, когда Листячок заявился в гараж, где Артур читал свои книжки. Бог плюхнулся на стул – лицо напряжено, губы поджаты, – помолчал и изрек:

– Я больше не намерен это терпеть!

– Что терпеть? – недопонял Артур.

– Немыслимую, преступную тупость человечества. Кажется, люди до сих пор не понимают, кто я такой.

– Но они присоединяются к вам что ни день…

– Слишком лениво. Большая часть человечества не имеет понятия, кто я, и им на меня наплевать.

– Это переменится, – произнес Артур как мог успокоительно.

– Будь я проклят, конечно, переменится, – заявил Листячок. – Я и собираюсь сделать так, чтобы переменилось.

– Что у вас на уме?

– Слегка поучить их благодарности. – Листячок улыбнулся напряженной, злобной улыбкой. – Подумать только, прямо среди них поселился настоящий живой бог, а они ему ноль внимания! Ну поглядим, как они запоют после чумы…

– А что, будет чума?

– Как дважды два, – откликнулся Листячок. – Я уже говорил с Калпаусом, финским богом чумы. Он готов провести небольшую акцию, поставить нам «бычью чуму-5». Кожа отпадает лохмотьями, кровь сворачивается в желе, мозг сжимается до размеров грецкого ореха, а затем взрывается. Поглядим, как среагирует гордое, могучее человечество, когда на него обрушатся эти заботы.

Артур ощутил приступ ужаса, но сумел сдержаться и сказал почти спокойно:

– Ну почему не дать людям еще немного времени? Ваша религия вот-вот расцветет полным цветом. Неразумно лишать себя почитателей именно сейчас.

– Ты думаешь, они действительно придут ко мне?

– Нисколько не сомневаюсь.

– Ладно, подожду еще пару-тройку дней, – согласился Листячок. – Но если они не объявятся в должном количестве, мы их слегка пошевелим. – Он хохотнул. – Ты можешь не беспокоиться, тебя Калпаус не тронет. Ты мой пророк, малыш…

И Листячок вышел из гаража посмеиваясь, впервые за долгое время придя в хорошее настроение.

Артур понял, что должен что-то предпринять.

Собственно, он мог сделать только одно. Не хотелось, но он решил, что обязан. Вся эта каша заварилась по его вине. И если Листячок накличет чуму, вина в последнем счете тоже ляжет на него, Артура. Он обязан пойти на все. Обязан повторно отправиться в Божье царство.

Вечерком, когда боги увлеклись состязаниями по выпивке – своим любимым видом спорта, – Артур вновь вызвал к жизни миниатюрную телефонную будку и позвонил в бесконечность.

Ответил тот же голос, что и в прошлый раз.

– Послушайте, – сказал Артур, – мне нужна помощь. Срочно нужна.

На сей раз в голосе послышались сердитые нотки.

– Мне велено сообщить вам, что вы не вправе использовать божескую линию. Извольте повесить трубку и никогда не звоните сюда снова!

Повесить трубку? Никогда не звонить снова? Последний шанс улетучивался прямо на глазах, и безвыходность ситуации придала Артуру смелости. Он требовательно прикрикнул:

– Эй, погодите! Кто вам сказал, что я не вправе? Тот факт, что я вообще могу дозвониться к вам, сам по себе доказывает мои права.

– Ну не знаю, не знаю… – протянул голос.

– Это же очевидно! Слышали вы когда-нибудь, чтобы кто-нибудь пользовался божеской линией неправомочно?

– Такого никогда не случалось. Считалось, что это невозможно. Да это и в самом деле невозможно!

– То-то и оно. Соедините меня со «Сверхъестественной службой Декстера».

– Но мне приказано не соединять вас…

– А я утверждаю, что это ошибка. Соедините, или я пожалуюсь вашему инспектору!..

Артур и сам не понимал, как набрал в себе столько твердости. Но всего удивительнее, что тон сработал. Голос пробормотал что-то неразборчивое, и Артура соединили.

– Декстер слушает.

– Говорит Артур. Я звонил вам раньше. Теперь я вынужден настаивать, чтобы вы мне помогли.

– А я как раз собирался звонить вам. Они по-прежнему не дают вам вести личную жизнь?

– Дело куда серьезнее, чем трудности в личной жизни. Декстер, эти божки хотят сокрушить Землю до основания. Я обязан что-то предпринять.

– Вы можете прибыть сюда?

– Я стою рядом с телефоном. Можете втянуть меня.

Выходит, Артур уже начал усваивать некоторые божеские установления.

И впервые по-настоящему познакомился с Божьим царством.

Божье царство велико. Очень, очень велико. И никто не знает точно его протяженности, поскольку боги никогда его не мерили. У богов нет такой привычки – мерить. В конце концов, расстояние сводится к усилиям, необходимым для его преодоления, а раз боги могут попасть куда угодно без усилий и, в большинстве случаев, мгновенно, к чему утруждать себя измерениями?

А люди все-все меряют. И потому боги опасаются людей. Опасаются и в то же время восторгаются ими – точно так же, как люди относятся к богам.

С божеской точки зрения, люди вечно измеряют вещи, выражая свои измерения в неких единицах на основании теорий, богам начисто непонятных. Просто божьи мозги иначе устроены. Богам ни за что не разобраться, как работает ум какого-нибудь Пифагора, Платона или Эйнштейна. «Что толку думать о подобных глупостях? – недоумевают боги. – Пространство велико. Время на пространство не похоже. Но кому же это невдомек?..» И боги пожимают плечами. Таков их подход к вечным тайнам, которые не дают покоя человечеству.

В общем, никто Божьего царства не мерил. Людей, которые могли бы провести измерения, туда не пускают. Хотя царство так или иначе велико. Весьма и весьма. Оно занимает целиком всю сферу пространства-времени – что может быть больше?

Все боги, когда-либо существовавшие, а также те, кому еще предстоит прийти, рассеяны по Божьему царству. По крайней мере, предположим, что рассеяны. В действительности они вполне могут оказаться в какой-то одной его части, а кто и что в остальных частях – неизвестно. Терра инкогнита. Боги не рисуют карт. Зрительная память у них отсутствует. Когда один бог желает видеть другого, ему достаточно лишь подумать об этом и слегка подтолкнуть воображение, и – хоп! – пожалуйста, они встретились. Если вы способны на такое, зачем вам карта?

А поскольку боги могут еще и перемещаться мгновенно, то не утруждают себя пешим хождением. Им не нужны ни автомобили, ни лошади, хотя лошадей они подчас и держат по мифологическим соображениям. В сущности, сентиментальным.

С какой бы стороны ни взглянуть, места в Божьем царстве полным-полно. У каждого бога собственный дом, и Бог не обязан даже попадаться на глаза никому другому, если сам не захочет, – что случается редко.

Каждый бог создает себе свой климат. Единственное, чего боги никогда не изобретали, – это техника: зачем, когда есть магия? С божеской точки зрения, техника – магия более низкого порядка.

Боги не очень-то уважают точность и аккуратность в человеческом смысле слов. Иначе можно сказать и так: боги – мастера поступков и выражений уклончивых и туманных.

Появляются боги на свет со знаниями, заложенными в них на уровне инстинкта, как у птенцов и котят. Потому-то так сложно объяснить людям разницу между низшим и высшим богом. Хотя сами боги воспринимают ее без труда. Можно сформулировать так, что высший бог просто солиднее низшего. У него больше власти, больше престижа, больше присутствия духа и уж точно больше самомнения. Но если спросить, отчего одни боги становятся высшими, а другие низшими, ответа никто не найдет. Так происходит, вот и все.

Как бы то ни было, у высших богов в пределах Божьего царства – своя территория. Они предпочитают держаться поближе друг к другу – привычка не только божеская, но и человеческая и даже звериная, почти неизменная при любых обстоятельствах.

Даже жилища у высших богов величественнее, чем у остальных. Величественнее – это значит солиднее, красивее, внушают большее благоговение. И непонятно, в чем тут дело: ведь любой бог может построить себе дом любого размера и привести любого художника-декоратора. Видно, таково уж свойство высших богов – производить впечатление более божественное, чем то, какого способны добиться низшие боги.

С обычной человеческой точки зрения, Божье царство – топографический кошмар. Один бог живет, допустим, на берегу широкого гулкого моря, а его соседом – иначе не назовешь, хоть в данных условиях слово неизвестно что значит, – может оказаться бог, живущий в бескрайних просторах пустынь. А за следующей дверью может поселиться подземный бог: каким-то образом его подземелье находится над землей – и тем не менее остается подземельем. Вот и разберись.

Офис Декстера был залит ярким светом. Яркость постепенно перерастала в сияющий шар. Только это сияние не было безвкусно пронзительным, что обычно свойственно богам. Оно полнилось темно-синим покойным теплом, а не рвалось фейерверками, какими боги оповещают о своем появлении. Синий шар вращался почти незаметно, да и разрастался в умеренном темпе, и в конце концов обратился в высокую, пожалуй, осанистую лысеющую фигуру в коричневом деловом костюме, слишком плотном для жаркого климата, и с распухшим портфелем. Явившийся сразу принялся вытирать себе лоб.

– Привет, я Артур, – представился Артур. – А вы бог Декстер?

– Я не бог, я человек. Как уже упоминалось, я весьма продвинутый человек – и все же человек. Мое имя Декстер, Эдгар Аллан Декстер, но вы зовите меня Эд или Декстер, как вам больше нравится.

– Мне нужна помощь.

– Знаю. Извините за прошлое недоразумение. Я обдумал ваше положение и пришел к выводу, что вам нужен агент.

– Может, и нужен, но где его взять?

– Он перед вами. Я опытный специалист в области отношений между богами и людьми, с соответствующей лицензией. И нужен я вам потому, что вы вступили в соглашение с божеством, не приняв мер предосторожности и не прибегнув к посредничеству кого-то, кто знает правила таких отношений, знает, чего остерегаться, и может просветить вас, кто может позаботиться о ваших интересах. Вам необходим агент. Вы этого и сами хотите, или должны бы хотеть, пока эти возомнившие о себе божки с великими идеями не обделали вас с ног до головы.

– Понял, – отозвался Артур, скривившись: усвоить все это было отнюдь не легко.

– Нам, агентам с лицензией, даны особые права. Не имей мы их, нам, учитывая божеские нравы, просто ничего бы не сделать. Я видел подписанное вами соглашение, и должен вам сказать, что выглядит оно скверно.

– Где вы достали текст?

– В наблюдательном совете высших богов по отношениям с клиентами. Там есть файл. Впечатление, повторяю, скверное. Но у меня, пожалуй, есть мыслишка-другая. Поищу, что можно сделать, потом свяжусь с вами опять.

И Декстер отправил Артура по телефону обратно на Землю.

Часть третья

А на ферме Астураса, вскоре после того, как хозяин отбыл посоветоваться с Ткачом миров, родился его брат Ариман.

Рождение Аримана было нисколько не похоже на трудный процесс рождения ребенка. Создания, подобные Ариману, рождаются сразу и целиком, со всеми важными сведениями о себе и о Вселенной. Только что во дворике никого не было, и вдруг возник он – шестифутового роста, совершенно голый, судорожно моргающий на свету, который увидел впервые.

Летайа как раз вынесла во дворик большую вазу, хотела наполнить ее водой с розовыми лепестками. И вдруг у нее перед носом нежданно-негаданно возник Ариман. От испуга она выронила вазу, и та, грохнувшись на каменные плиты, разлетелась на тысячи осколков.

– Кто ты? – спросила Летайа.

– Ариман.

– Никогда о тебе не слышала.

– Я брат Астураса.

– Меня не предупреждали о том, что ты пожалуешь.

– Я и сам этого не знал, – ответил Ариман.

Ариман решил, что Летайа красива, и сказал ей об этом. Она велела ему отцепиться. Тогда он в одиночестве отправился на выгон, где паслись коровы, присел на камень и тяжко задумался.

Не успел родиться – и уже столкнулся с проблемой: ведь родился-то он, увы, вторым. Он мучился ревностью – Астурасу, первенцу, определенно отводилась важная роль в делах Вселенной. А ему, Ариману, суждено остаться ничтожеством, нулем, аномалией, ошибкой, побочным порождением хаоса и случайности.

И он не просто рожден вторым – ему неведомо, зачем он рожден.

Понятно, что надо поставить перед собой какую-то значительную цель. Вот только какую?

Ему абсолютно не хочется служить человечеству. И другие боги его не интересуют. А на судьбу Вселенной так и вообще наплевать. Единственное, на что не наплевать, – неохота быть вторым в гонке, в которой участвуют всего двое.

Необходимо сделать что-то решительное – но что можно сделать? И не уходило неприятное чувство: что бы он ни надумал, результат окажется дрянным, отвратительным, отталкивающим, зловонным, да просто противным.

Тем не менее сделать что-то необходимо. Однако что?

Он сидел на камне и думал. Шло время. Одна корова отделилась от стада и подошла поближе.

– Привет, корова! – произнес Ариман. Корова смерила его равнодушным взглядом и продолжала пощипывать травку. – Я ведь знаю твой язык, – провозгласил он по-коровьи. – Мы можем подружиться.

– Сильно сомневаюсь, – ответила корова.

– Ты, очевидно, корова особенная, – продолжал Ариман. – Ты не могла бы подать мне знак?

– Какой еще знак?

– Ну хотя бы рассказать мне, что делать дальше. – Помолчав, он добавил с надеждой: – Может, мои планы связаны с Летайей?

– И думать забудь, – изрекла корова. – У тебя есть дела поважнее, чем волочиться за женой брата.

– Знаю, что меня ждут какие-то важные дела. Но какие?

– Меня не спрашивай, – заявила корова.

– Кого же тогда?

– Почему бы тебе не обратиться к таинственной леди по ту сторону холма?

Обойдя холм, Ариман увидел женщину с виноградными листьями в волосах. Женщина разглядывала себя в ручном зеркальце.

– Привет, – сказал Ариман.

– И тебе привет, – отозвалась женщина.

– Ты часто сюда приходишь?

– Я здесь в первый раз.

– И это имеет отношение ко мне, да?

– Да, – подтвердила она.

– Кто ты?

– Персонифицированная проекция грядущей Вселенной.

– А что, будет новая Вселенная?

– Может, и нет. Твой брат изо всех сил старается сохранить старую, которая давно исчерпала свою полезность и изжила себя, но отказывается исчезнуть подобру-поздорову.

– Ох ты! – воскликнул Ариман. – Серьезное дело!

– Да, очень серьезное.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Давай для начала, – заявила женщина, – определим твое положение. Ты ищешь, какому делу посвятить себя, чтоб обрести цель, а с ней и силу, и оспорить превосходство своего брата. Права я или нет?

– Ты попала в точку. Что мне, по-твоему, делать?

– Знай, – сказала она, – что я олицетворяю собой совершенно новый дух, новый принцип, новую жизнь, новый набор ценностей. И ты можешь стать их частью. Если будешь делать, что я скажу, мы заклеймим твоего братца как защитника затхлого старого порядка вещей. Это обеспечит нам симпатии других, а мне сдается, что симпатия тебе не помешает.

– Мне нравится то, что ты говоришь, – заявил Ариман.

– А мне нравится, когда мужчина понимает, кто и что ему нравится. Есть кое-что, что ты можешь сделать в моих и своих собственных интересах. Ты готов?

– Да, готов!

– Не задавая скучных вопросов?

– Никаких вопросов!

– И никаких «право, не знаю» или «может, поискать способы получше»?

– Ничего подобного не будет.

– Очень хорошо. Суть вот в чем. Существует богиня по имени Меллисента, которая может сыграть тут решающую роль, при условии, что будет проведена небольшая закулисная работа.

– Отправлюсь к ней немедленно.

– Утихомирься, непоседа. Такого вовсе не требуется. Чем приближаться к ней без подготовки, лучше действовать непрямыми, более тонкими методами.

– Хорошо, только скажи, что надо.

– Прежде всего надо разыскать божество по имени Купидон…

Поиски Купидона завели Аримана в один из иносказательных регионов Вселенной. Он обнаружил, что странствует по тем предположительным пространствам, которые Вселенная создает время от времени просто ради того, чтобы ничего не упрощать. Данное пространство было аккуратно оформлено разнообразным кустарником и горой на горизонте. Со всех сторон лился свет, преисполненный ожидания. Ариману было понятно, что настал момент, когда что-то должно произойти. Хотел бы он знать, что именно, – тогда он мог бы придумать, как на это «что-то» реагировать. Но, как обычно, он явился сюда неподготовленным, и в голове не было ничего, кроме основополагающей мысли – перехитрить брата.

И вдруг на сцене возник молодой человек, а может, подросток. Даже не возник, а просто пришел на своих ногах.

Мгновенно подавив чувство жалости к себе, Ариман сосредоточил свое внимание на подростке. Тот излучал внутренний свет, присущий богу, держал в руке лук, а через плечо был переброшен колчан со стрелами. Ариман испытал великое облегчение, потому что внезапно вспомнил: он явился сюда именно ради встречи с этим мальчиком, – может, он и не осознавал своей цели поначалу, однако забывчивость так или иначе миновала, и осталось лишь благословлять природу за незлопамятность. Не требует природа, чтобы мы одержимо думали о том, что нас ждет впереди, – довольно, чтобы мы делали шаг за шагом, пока на нас не сваливается нечто непостижимое.

– Ты – Купидон, – обратился Ариман к мальчику.

– Ну да. Самый недавний из Купидонов, – ответил мальчик. – Но откуда ты узнал?

Ариман чуть было не рассказал ему, что выводок Купидонов известен во всем мире, но удержался из страха, что мальчик лопнет от самомнения.

– Просто удачная догадка, – сказал Ариман. – Красивые у тебя лук и стрелы.

– Точно, красивые, – отвечал Купидон. – Не могу припомнить, как они мне достались, но сделаны искусно, правда?

– Наверное, ты любишь пускать стрелы?

– Да, очень.

– Значит, не станешь возражать, если я попрошу выстрелить в того, на кого я тебе укажу?

– Не стану. Стрелять так забавно. Скажи, кого ты хочешь подстрелить, и я с радостью это сделаю.

Что-то все слишком хорошо получается, сообразил Ариман. Какая-то тут закавыка. Проблема разрешается чересчур легко. Где-то валяется дохлая кошка.

Он сосредоточился, и тогда ему пришло на ум осмотреть стрелы Купидона. Стрелы выглядели прямыми, острыми, однако наконечники покрывала какая-то липкая масса. На всякий случай Ариман до нее не дотрагивался, но спросил:

– Чем ты их натираешь?

– Желчью, – ответил Купидон. – Когда поражаешь кого-то такой стрелой, его охватывает горькая тоска, что прошлого не вернешь.

– Но тоска – вовсе не то чувство, каким ты должен поражать людей! – воскликнул Ариман.

– А каким же?

– Любовью, вот каким! Ты бог любви, и твоим стрелам положено воспламенять людей страстной любовью.

– Впервые слышу, – заявил Купидон.

– Если действительно хочешь увидеть кое-что интересненькое, то гораздо лучше заражать людей любовью, чем раздражением.

– Ты предлагаешь натирать наконечники не желчью, а любовным зельем?

– Совершенно верно. Любовь приведет к тому же эффекту, что и желчь, только с той разницей, что люди не станут ее пугаться, а будут лезть из шкуры вон, лишь бы нарваться на твою стрелу.

– Звучит великолепно, – отозвался Купидон. – Обо мне в последнее время отзывались скверно. Мне бы понравилось куда больше, если б обо мне пошла слава как о разносчике счастья.

– Любовь принесет тебе такую славу. За то, что я открыл тебе глаза на правду, прошу лишь об одном одолжении. Я укажу тебе, кого поразить первой любовной стрелой, и подскажу момент, когда это сделать. Согласен?

– Конечно, не беспокойся. Буду рад выполнить твою просьбу. Вот только где достать это самое любовное зелье?

– Разве ты не знаешь?

– Не имею ни малейшего представления. Мне просто приказали прибыть сюда и пускать отравленные стрелы. Желчь раздобыть легко, любовный напиток встречается куда реже.

– Подожди меня здесь, – сказал Ариман. – Посмотрю, не удастся ли мне достать его для тебя.