Текст книги "Все романы Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

Глава 24

В Вене полно церквей. Карлосу подумалось, что эта, у Мариахилф, похожа на тюрьму. Когда группа вышла во двор, вымощенный серыми плитами, Карлос немного отстал. Гид, сдвинув шляпку на затылок, вещала что-то о фресках. Американский инженер с женой переместились поближе, чтобы лучше слышать.

Карлос быстро огляделся. По улице шли прохожие, красивая блондинка о чем-то спорила со своим приятелем. Все выглядело вполне нормальным.

Свернув на боковую улочку, Карлос пошел по ней, не торопясь, но готовый в любой момент перейти на бег. Впрочем, в этом лабиринте узеньких проходов и переулков он чувствовал себя почти в полной безопасности. Карлос всегда превосходно ориентировался в такого рода кварталах, в какой бы части света они ни располагались.

В первую очередь необходимо проведать пьянчужку Клауса. Без этого никак не обойтись. Но потом они с Анной немедленно уедут из Вены. Карлосу было неспокойно в этом холодном мертвом городе далеко от моря. На пятки наступали американцы и русские, к которым теперь присоединились австрийцы. Австрийцы – это, конечно, ерунда, но он на их территории. Американцы, возможно, и не станут убивать Карлоса, однако очень надолго выведут из игры. А русские наверняка убьют.

Добравшись до улицы, на которой жил Клаус, Карлос подошел к третьему зданию слева, открыл дверь в подвал и быстро скользнул внутрь, задержавшись на мгновение только для того, чтобы глаза привыкли к темноте. Один угол подвала занимал котел калорифера; его облезлые белые руки-трубы как будто обнимали низкий потолок. В другом углу, сразу за угольным бункером, и располагалась комната Клауса. За жилье Клаус не платил, потому что помогал смотрителю здания.

– Клаус! – позвал Карлос, остановившись перед дверью в комнату.

Никакого ответа. Он постучал и толкнул дверь.

Через единственное маленькое окошко в помещение едва просачивался свет с улицы. В полумраке Карлос разглядел Клауса. Тот лежал навзничь возле стены, с перекошенным ртом и полуприкрытыми глазами. Выглядел он мертвецки пьяным.

– Просыпайся! – гаркнул Карлос.

Но, наклонившись, чтобы потрясти его за плечо, Карлос увидел, что из шеи лежащего торчит нож – с узким лезвием и костяной рукояткой, точь-в-точь похожий на тот, который Карлос оставил в плече русского. Только этот нож вонзили прямо в дыхательное горло…

Карлос мигом отпрыгнул назад и обернулся. Прислушался. Похоже, он все-таки один в этом погребе. Вероятно, убийца ушел сразу после того, как закончил дело.

Карлос оглядел комнату. Ее в буквальном смысле перевернули вверх дном, тщательно и безжалостно. Матрас вспороли и разрезали на куски, деревянные ножки кушетки сломали в нескольких местах. Небогатый скарб, который Клаус хранил в картонной коробке, разбросали по полу. Керосинку и лампу без абажура, висящую под потолком, разнесли на части. Всю одежду Клауса обыскали, разодрали по швам, разрезали и отшвырнули в сторону. Эти люди оказались гораздо проницательнее, чем рассчитывал Карлос.

Теперь надо было действовать быстро и решительно. Но силы вдруг оставили Карлоса. Мертвец наблюдал за ним из-под полуприкрытых век.

– Эх, – простонал Карлос, – все бы прошло нормально, если бы ты был осторожен и не напился! Пять сотен долларов для тебя одного, дурень ты несчастный! Клаус, я бы взял тебя с собой на ферму. Поехали бы все втроем, с Анной… А ферма дороже всего, дороже ста тысяч долларов, Клаус, идиот!

Он проклял смерть; потом, исчерпав запас ругательств, попытался прикрыть мертвецу глаза, но веки никак не хотели смыкаться. Затем, немного запинаясь от смущения, Карлос пробормотал молитву. Он никогда не верил в бога, всегда считал это глупостью, но, возможно, Клаус был верующим? Вытерев вспотевшие руки о штаны, Карлос еще раз огляделся вокруг, а потом подошел к разбитой лампочке и с превеликой осторожностью выкрутил ее.

Внутри патрона, тщательно свернутые в трубочку, находились секреты, которые Карлос скопировал на кальку. Оригиналы он сжег много дней назад. Хотя эти люди искали везде, заглянуть за разбитую лампочку они все же не додумались.

Обнаружив под кроватью Клауса целую лампочку, Карлос снова спрятал документы в патрон и как можно плотнее вкрутил ее на место. Конечно, свет не зажигался, но спрятать документы больше было негде, а носить их при себе Карлос не осмеливался. Если немного повезет, еще несколько дней секреты будут в безопасности. Это его последняя надежда, на самый крайний случай.

Он снова вытер руки и с грустью взглянул на мертвеца. Австрийская полиция наверняка повесит на Карлоса еще и эту смерть. Русские ведь не случайно использовали именно такой нож. Теперь надо как можно быстрее добраться до Анны…

Но если они сумели найти Клауса, значит, им наверняка известно, где искать Анну. Клаус встречался с ней несколько раз. Его наверняка проследили. Значит, к Анне соваться нельзя. Ей придется выпутываться самой. А ему теперь же, немедленно, надо пробираться к ближайшей границе.

Карлос мысленно обозвал себя идиотом. Конечно, ничего подобного он не сделает. Что ждет Анну без него? Он не мог оставить эту кроткую женщину один на один со злокозненной судьбой. В мире полно других женщин, но эта успела стать частью его мечты, его жизни. Карлос не смог помочь Клаусу, и тот умер. Теперь надо попытаться спасти Анну.

Выходя из подвала, он знал, что подписывает свой смертный приговор. Однако старался не думать об этом. Нужно вывести Анну из гостиницы. Они выедут из Вены поодиночке и встретятся в Турции. Это в его силах, черт побери, он еще не мертв!

Глава 25

Разложив на коленях журнал мод, Анна в одиночестве сидела в гостиничном номере, рассеянно изучая светлое пятно на стене. Карлос ушел около трех часов назад, и его место в комнате уже давно занял страх. Страх, принявший форму маленького черноволосого человечка, ползал вокруг ее ног, демонстрируя свежие раны на теле и моля о христианском погребении. Страх нашептывал ей в уши слова о том, что бессмысленно противостоять миру, в котором безжалостно убивают самонадеянных гордецов.

Анна и сама это знала, не зря ведь она предупреждала Карлоса, но мужчины не умеют слушать. Она с самого начала знала, чем кончится его безумная затея, и решила оставаться такой, как всегда: пассивной, ни на что не согласной, ничем не интересующейся. Этой тактике, ставшей залогом личной безопасности, Анна училась долго и трудно и всегда умело придерживалась ее, невзирая на жестокость и страсть мужчин. Она хранила себя для себя самой.

Но вот страх заполз под дверь, чтобы занять место Карлоса, и тень смерти приласкала Анну ледяными пальцами, сорвала с нее этот защитный панцирь, словно одежду, которая выставляет напоказ именно то, что нужно прятать. Когда-то жизнь нанесла Анне рану, которая с течением времени худо-бедно зажила, но теперь смерть, великий хирург, снова вскрыла старый рубец. Сама того не желая, Анна дико, до безумия влюбилась в чужеземца, верившего в то, что его неугомонной живучести хватит для победного боя с миром, который только и делает, что безжалостно поглощает силы и мечты мужчин. Как и все хорошее, любовь пришла слишком поздно. Но даже сейчас, ожидая сообщения о гибели Карлоса, Анна не жалела о своей внезапной уязвимости. И обещала себе никогда о ней не жалеть.

А потом нежданно-негаданно в комнате возник Карлос – возник внезапно, словно чертик, выпрыгнувший из коробки, – с улыбкой осмотрелся по сторонам, быстро подошел к кровати и взял Анну за руку, вынуждая подняться.

– Слушай меня, Анна, это очень важно. Ты немедленно должна покинуть эту комнату. Уедешь в Стамбул, там будешь меня ждать.

– В Стамбул? Почему в Стамбул?

– Я там бывал, когда ходил в плавание. Хороший город.

– А что случилось?

– Пьянчужка Клаус мертв, больше ничего. Надо отправляться немедленно. Безопаснее порознь. А у меня еще есть дела.

Анна наконец поняла, что хочет сказать Карлос, и с яростной силой привлекла его к себе. Хотя бы секунду еще раз любить Карлоса телом в ожидании тех долгих вялых лет, когда она сможет любить его только памятью!.. Мускулистый торс прижался к груди женщины, твердый лоб ткнулся в щеку…

Карлос почти сразу с силой оттолкнул ее.

– Анна, хватит глупостей! Выходи отсюда.

Она медленно пошла к двери.

– У нас будет ферма в Австралии?

– Конечно.

– А где мы встретимся в Стамбуле?

– У «Америкэн Экспресс». Где это, я не знаю, но ты спроси. Жди меня перед конторой в полдень.

– В какой день?

– Каждый день.

Анна дошла до двери, открыла ее и выглянула в коридор. Карлос, бесшумно следовавший за женщиной, тронул ее за плечо. И в это мгновение она тоже услышала звук шагов на нижнем этаже.

– Поднимись на пару пролетов вверх, – шепнул Карлос. – Тебя они искать не станут. Через час спустишься и поедешь в Стамбул.

– Карлос, а почему бы нам…

Внезапно рассвирепев, он грубо подтолкнул ее к лестнице:

– Поднимайся! Если бы был другой выход, я бы здесь не остался! Встретимся в Стамбуле. Не забудь!

Анна кивнула в ответ и быстро пошла вверх по лестнице. Она взбежала на пять этажей вверх, до самого чердака, лишь бы только не слышать, что происходит внизу.

Глава 26

Сюзан Беллоуз остановилась перед винным магазинчиком, делая вид, что внимательно изучает товар в витрине. В пыльном стекле отражалось здание на другой стороне улицы, куда вошел похититель. Рядом с Сюзан внезапно возник мужчина в элегантной бежевой тройке и желтых ботинках. Он тоже притворился, что смотрит на витрину, но краешком глаза наблюдал за соседкой. Пару раз он кашлянул, готовясь заговорить. Потом негромко хмыкнул и сделал шаг в сторону Сюзан.

Сюзан понимала, что сама виновата. Торчит никак не меньше пятнадцати минут перед этой чертовой витриной. И у этого типа, само собой, появились определенные соображения! Интересно, неужели все женщины – секретные агенты сталкиваются с подобными сложностями?

Сюзан испугалась, что похититель засек ее, когда входил в подвал другого здания, за несколько улиц от того места, где она теперь находилась. Конечно, можно было на время оставить свой пост и попытаться найти полицейского. Но если Дэйн и его организация не собирались посвящать в это дело австрийскую полицию? Да и что сказать полицейскому? Что-нибудь мелодраматичное, на ломаном немецком, вроде: «Арестуйте этого человека, он шпион, которого ищут и Запад, и Восток…»? Да ей рассмеются в лицо!

Безусловно, никто не мешал заявить, что он украл у нее сумочку, однако хорошие мысли всегда приходят слишком поздно. К тому же Дэйн никогда не прибегал к помощи местных блюстителей закона. Может, это не принято? Но, черт возьми, откуда ей знать, что принято, а что нет?

Одно Сюзан знала наверняка: операция по выслеживанию проведена вполне профессионально. Когда похититель зашел в подвал, Сюзан сняла с себя легкое весеннее пальто, таким образом несколько изменив свой облик. Впрочем, похититель, через пять минут выскочивший на улицу, был бледен как смерть и слишком поглощен своими мыслями. Он вряд ли обратил бы на Сюзан внимание, даже если бы она пошла рядом с ним. Женщина без труда проследила его до этого здания, и теперь мышеловка захлопнулась. Похититель уже все равно что пойман. Ах, если бы только Дэйн не задержался!

Сюзан бросила взгляд на наручные часы. Блэйк позвонил ему больше получаса назад. Если, конечно, позвонил…

Человек в желтых ботинках широко улыбнулся и сказал:

– Очень скучно, когда долго ждешь, правда?

Сюзан сделала вид, что не слышит. К зданию, в котором скрылся похититель, подъехала машина – большой серый «Мерседес». Сюзан сразу увидела, что Дэйна в машине нет. Из «Мерседеса» вышли два человека в темных костюмах и немедленно исчезли внутри здания.

– Вы американка? – спросил тип в желтых ботинках.

Третий человек остался сидеть за рулем автомобиля, мотор он почему-то не заглушил.

– Говорят, Америка – очень красивая страна, – не унимались желтые ботинки.

Голос незнакомца звучал вполне уверенно: он говорил со Сюзан так, будто случайно встретил на улице давнюю подругу. Мужчины всегда кадрятся одинаково бездарно. Единственное, что тут можно сделать, так это вообще ничего не отвечать. Наилучшая тактика: притвориться, что этого любезного «старого друга» просто не существует, что с ней вообще никто не разговаривает. Проделай все правильно – и вскоре «старый друг» сам убедится в собственной нереальности, в полном отсутствии материальной субстанции. И если упорно отрицать факт его существования, он быстро исчезнет…

– Вы давно в Вене?

Вот невезение, тип, похоже, всерьез вознамерился заявить о своем присутствии. Его ботинки упрямо лезли в глаза, он был несгибаемо реален: стоял рядом и хотел, чтобы его существование наконец признали. Сюзан достаточно было сказать одно слово, чтобы он стал личностью. Но этого слова она так и не произнесла, и мужчина с сожалением удалился, слившись с пейзажем, бесследно исчез в городе Вене, в его шумах и запахах.

В пыльном стекле витрины Сюзан увидела, как люди в темных костюмах выходят из здания. Они с обеих сторон поддерживали под руки третьего человека, похитителя, который покорно переставлял ватные ноги, широко раскрыв абсолютно пустые, словно у запойного пьяницы, глаза. Его заботливо устроили на заднем сиденье автомобиля. Сюзан оставалось только в беспомощной ярости наблюдать за происходящим. Хлопнули дверцы, «Мерседес» медленно подъехал к углу улицы и свернул направо.

И именно в эту секунду, то есть уже слишком поздно, к Сюзан подкатила маленькая красная спортивная машина «Триумф». За рулем сидел Дэйн. Сюзан прыгнула на сиденье рядом с ним.

– Ты их упустил! Всех! Они поехали направо!

Внезапное ускорение вдавило ее в кресло: «Триумф» прыгнул вперед и, балансируя на двух колесах, едва вписался в поворот.

– Почему ты так долго?!

– Принимал ванну! – сообщил Дэйн.

Глава 27

Лицо Дэйна оставалось спокойным и непроницаемым. Одна рука на руле, другая – на ручке передач, он пробивал себе путь в море уличного движения. Сюзан казалось, что они несутся с головокружительной скоростью, но «Мерседес» сохранял свое преимущество и даже как будто немного отрывался от них. Им с трудом удавалось не терять из виду квадратный бампер серого автомобиля.

Дома превратились в бесконечные серо-желтые полосы. Пешеходы, достаточно напуганные «Мерседесом», отпрыгивали в сторону, чтобы не угодить под колеса «Триумфа». Водители большинства автомобилей от греха подальше забирали покруче вправо, хотя время от времени Дэйну на крутом вираже приходилось обходить самонадеянные грузовики, шоферы которых изумленно таращили глаза.

Вскоре движение стало еще интенсивней, и «Триумф» приблизился к менее маневренному «Мерседесу» на расстояние автомобильного корпуса. Но через несколько километров они выехали в пригород Вены, застроенный гигантскими заводскими сооружениями. И «Мерседес» начал медленно вырываться вперед.

– Куда ведет это шоссе? – спросила Сюзан.

– К чехословацкой границе.

– Там есть кордон?

– Полагаю, да. Но они ведь могут и проскочить через него.

– Выходит, им ничто не в силах помешать?

Дэйн на секунду задумался.

– Немного подальше есть армейский полигон, но его используют только во время весенних учений.

– А учения сейчас идут?

– Начнутся через неделю… Сюзан, я не знаю, что будет дальше. Если представится возможность сбросить скорость или остановиться, тебе придется выпрыгнуть из машины.

– Ни в коем случае.

– Так надо. Это очень опасно.

– Нет.

Борцами не рождаются, ими становятся. Сюзан Беллоуз очутилась теперь в самой гуще сражения. Они уже выехали за границу города и катили по дороге, обсаженной чахлыми тополями. «Мерседес» продолжал набирать скорость.

– Засунь руку в карман моей куртки, – скомандовал Дэйн. – С другой стороны.

Сюзан повиновалась и вытащила из кармана револьвер с длинным стволом.

– Там еще коробка с патронами. Достань…

Когда Сюзан извлекла и коробку, Дэйн спросил:

– Ты в состоянии подержать руль? Попробую продырявить им шину.

– Естественно, в состоянии!

Сдвинувшись влево, она взяла руль. Дэйн высунулся в окошко, оперся о ветровое стекло и, держа револьвер обеими руками, прицелился. Машину немного занесло на очередном вираже. Дэйн принялся стрелять, опорожнил барабан, перезарядил. Невредимый «Мерседес» по-прежнему рвался вперед.

– Сколько еще до границы? – спросила Сюзан.

– Километров двадцать.

Слева расстилались ровные поля, справа высился лес. Дэйн снова начал стрелять. На четвертом патроне левая задняя шина «Мерседеса» сплющилась и захлопала по асфальту. Автомобиль не остановился, но теперь «Триумф» быстро сокращал расстояние. Дэйн снова перезарядил револьвер, положил его на колени и взялся за руль.

Они находились примерно метрах в семи от «Мерседеса», когда шоссе изогнулось в очень крутом повороте. «Триумф» вписался в него следом за «Мерседесом», и тут Сюзан увидела, как по дороге запрыгало что-то черное, величиной с биллиардный шар. Дэйн тоже заметил этот предмет. Он изо всех сил нажал на акселератор, пытаясь провести автомобиль по самой кромке кювета. Граната взорвалась. Ударная волна накренила «Триумф» на один бок, затем автомобиль в клубах пыли упал на все четыре колеса. Когда пыль немного осела и они обрели способность видеть, «Мерседеса» уже и след простыл. Сюзан показалось, что он просто сквозь землю провалился.

Дэйн медленно поехал вперед. Ни на стелившемся перед ними шоссе, ни на поле слева не было видно никаких следов «Мерседеса». Они посмотрели направо и увидели уходящую в лес неширокую грунтовую дорогу. В пыли явственно виднелись отпечатки шин. Объявление, прибитое к дереву немного подальше, сообщало на немецком языке: «Учебный полигон 4-й армии. Въезд запрещен».

– Почему они поехали туда? – спросила Сюзан.

– На шоссе у них не было ни единого шанса – с простреленной шиной они не смогли бы добраться до границы раньше нас. – Дэйн проверил уровень топлива и нахмурился. – Бензина мало…

– Но куда они намерены отправиться теперь?

– В Чехословакию, только лесами.

Дэйн свернул на грунтовую дорогу. Вскоре они подъехали к высокому бетонному забору с заграждением из колючей проволоки. Рядом с открытыми воротами валялись тела двух часовых в зеленой форме. «Триумф» проехал мимо.

Дэйн и Сюзан очутились внутри четырехугольника размерами с футбольное поле, ограниченного с одной стороны несколькими рядами казарм, а с другой – тремя боевыми танками, парой пулеметных гнезд и десятком пушек «Бофор». В дальнем конце площадки стоял «Мерседес».

Подойдя к автомобилю, Дэйн и Сюзан убедились, что он пуст. «Мерседес» прижался вплотную к железобетонной стене, огораживающей полигон. Объявление на немецком гласило, что поле по ту сторону стены заминировано вдоль всей чехословацкой границы.

– Значит, проехать они не могут, – заметила Сюзан.

– Да, здесь не могут. Похоже, они в ловушке.

Дэйн развернул автомобиль и погнал обратно к воротам. Почти тотчас послышался рев мощного мотора. Один из танков отделился от остальных, набрал скорость и тоже покатил к воротам. Это был «Шерман» с пушкой 75-го калибра. Не слишком быстрая машина. Дэйн перешел на четвертую скорость, и маленький «Триумф» рванулся вперед.

Но вскоре Дэйну пришлось резко затормозить и круто вывернуть руль. Танк, находившийся гораздо ближе к воротам, все-таки доехал до них первым. Остановиться вовремя он не смог и потому просто снес ворота. Мгновение «Шерман» стоял неподвижно, и Дэйн уже решил, что у него полетела гусеница. Но тут танк сдал немного назад и принялся разворачивать башню, нацелив пушку в направлении отступающего «Триумфа».

Глава 28

Карлос, все еще под действием снотворного, валялся в кабине танка; шофер «Мерседеса» не спускал с него глаз. Наверху, откинув башенный люк, Зеттнер мужественно сражался с незнакомым механизмом пушки. Бардиев сидел чуточку ниже, на месте водителя, и смотрел в бронированную щель. Прямо перед ним в туче пыли виднелось красноватое пятно «Триумфа». Дав полный газ, Бардиев рванул танк вперед, намереваясь раздавить автомобиль. Сверху послышался скрежет поворачивающейся башни. Зеттнер добился первых результатов, но зарядить пушку еще не мог.

На покалеченном «Мерседесе» они добрались до въезда в военный лагерь и застали часовых врасплох. Когда солдаты подошли выяснить, в чем дело, Зеттнер уложил их двумя выстрелами в упор.

«Мерседес» бросили в дальнем углу полигона. Зеттнер предлагал перебраться через ограду и попытать счастья на минном поле. Но Бардиев воспротивился. Даже если не брать в расчет мины, шестнадцать километров пешком по открытой местности им ни за что не пройти. Дэйн на своем спортивном автомобильчике в два счета доберется до границы. Патрули удвоят и утроят, на помощь вызовут вертолеты. Бардиев сразу решил, что единственная надежда на успех – выбираться обратно на шоссе в танке. Больше сорока километров из него, конечно, не выжмешь, зато любое заграждение, способное остановить автомобиль, бронированному чудищу нипочем.

Но успеть к границе нужно до того, как австрийцев предупредят об опасности и они смогут установить противотанковые заслоны. Иными словами, с Дэйном надо покончить немедленно.

Открытый танк с полными баками и нетронутым боекомплектом, дожидающийся начала учений, показался Бардиеву даром небес. На войне ему часто приходилось ездить в танке; он неоднократно видел, как водители обращаются с управлением. Сам он, естественно, не водил никогда: полковнику пехоты этого и не требовалось. Бардиев полагал, что дело тут нехитрое. Однако теперь, сидя в трехтонной махине, он начинал испытывать на сей счет некоторые сомнения.

Создавалось впечатление, что нужно знать какое-то волшебное слово, чтобы заставить чудовище слушаться. Мотор ревел, танк швыряло вправо и влево, а Бардиев безуспешно сражался со сцеплением. В узкую смотровую щель он почти ничего не видел, пыль, клубами вылетавшая из-под гусениц, забивалась в горло и глаза, а защитных очков, естественно, не нашлось.

Хуже всего была жгучая боль в плече, в том месте, куда вонзился нож Карлоса. Лезвие сильно зацепило мышцу. Бардиев кое-как перебинтовал плечо в машине, но теперь от сильного напряжения рана вновь открылась. Кровь бурым пятном выступила на рукаве, струйками потекла на пальцы. Каждый раз, когда Бардиеву приходилось что-то делать левой рукой, его начинало тошнить.

Красный автомобиль по-прежнему находился перед танком. По пересеченной местности «Триумф» ехал не слишком быстро, даже на сравнительно небольшой скорости он скакал как заяц. Иногда все четыре колеса разом отрывались от земли. «Да так он сломает себе задний мост», – подумал Бардиев, стараясь прижать противника к бетонному забору. Вскоре Дэйн оказался в ловушке – «Триумф» был зажат в углу огороженной площадки.

Стиснув зубы, Бардиев вдавил педаль газа. От пыли и боли у него на секунду потемнело в глазах. Когда зрение вернулось, автомобиль все так же находился прямо перед ним. Бардиев ясно видел Дэйна и его спутницу. Выматерившись в адрес Зеттнера, который так и не совладал с пушкой, Бардиев приготовился расплющить «Триумф» об ограду.

Но в тот момент, когда он уже задерживал дыхание в ожидании удара, машина принялась отползать на задней передаче в сторону. Бардиев попытался изменить направление, но было уже поздно: красная молния выскользнула из поля зрения. Обезумев от бешенства, полковник дернул ручку передач. Танк со скрежетом развернулся и въехал в бетонную ограду. Водитель принял удар прямо на больное плечо.

– Зеттнер! – взревел Бардиев. – Направляйте меня!

У Зеттнера в башне своих проблем хватало. Незнакомая техника целиком поглощала его внимание, а теперь еще и Бардиев требует инструкций! Да разве он разберет что-нибудь в грохоте мотора?

Зеттнер огляделся. И увидел на задней стенке внушительный телефон с наушниками, кучей штепселей и перепутанных разноцветных проводов. Зеттнер взял трубку и принялся искать место, куда воткнуть штепсель. Но тут до него дошло, что у Бардиева нет наушников.

Решительно, сделать предстояло слишком много, а времени явно не хватало.

«Триумф» осторожно катил метрах в шестнадцати справа от танка. Зеттнер отшвырнул телефон в сторону и, надсаживаясь от крика, принялся отдавать распоряжения Бардиеву. Танк резко дернулся и поехал прямо на автомобиль, тесня его в самый отдаленный угол площадки. За рулем «Триумфа» теперь сидела женщина. Дэйн, высунувшись из окошка, внимательно смотрел на танк. Зеттнер кричал не переставая, «Триумф» бросало из стороны в сторону. И тут рядом с головой Зеттнера, отскакивая от брони, засвистели пули – Дэйн открыл огонь из револьвера. Зеттнер забился внутрь башни.

Танк опять развернулся, пытаясь настичь красный автомобильчик, и у Зеттнера появилось время, чтобы в очередной раз попытаться совладать с пушкой. Наконец ему удалось открыть затвор. Но тут снизу заорал Бардиев, снова требуя инструкций.

Зеттнер высунулся из башни и сразу понял, что Дэйн заманивает их в песчаный карьер. Бардиев услышал предостерегающий вопль коллеги как раз в тот момент, когда танк въехал на гибельный участок полигона.

«Шерман» отчаянно забуксовал, из-под гусениц во все стороны полетели фонтаны песка и грязи. Но найти точку опоры никак не удавалось. Бардиев дал полный газ. Гусеницы жутко заскрежетали, вырыв в грунте две параллельные траншеи, словно чудовищное насекомое пыталось зарыться в землю. Наконец Бардиев догадался включить заднюю скорость, танк медленно выполз из ловушки и снова начал преследование.

Они подъехали к самому дальнему участку полигона. И тут метрах в пяти-шести от бронированной махины «Триумф» круто развернулся, встав на два боковых колеса. Зеттнер сверху что-то заорал, но Бардиев уже и без того поворачивал танк. Внезапно он с ужасом понял, что Дэйн переиграл его: «Триумф», словно пушечное ядро, на бешеной скорости несся к воротам. Полковник вдавил в пол педаль газа и бросился в погоню, прекрасно сознавая, что не успеет опередить автомобиль, который, доехав до ворот, выберется на шоссе и помчится к границе. Мысленно Бардиев обозвал себя идиотом. Надо было оставаться у ворот и ждать, пока Зеттнер не разберется с пушкой.

В десяти метрах от ворот Дэйн резко затормозил. Шины «Триумфа» жалобно взвизгнули, машину занесло. Тяжелые железные ворота, которые танк Бардиева вырвал из петель, так и остались заклинены в закрытом положении.

Выскочив из машины, Дейн попытался открыть их. Безуспешно: нижняя часть плотно засела в земле. Проехать было невозможно.

– Давай бросим машину и уйдем пешком, – предложила Сюзан.

– В таком случае у нас не будет ни одного шанса на спасение, – возразил Дэйн, снова устраиваясь за рулем. – Они отшвырнут ворота в сторону и выедут на шоссе. А убежать от танка мы не сумеем.

– Даже если побежим лесом?

– Даже.

Танк снова приближался. Дэйн слишком быстро включил передачу, мотор заглох, но быстро завелся, и автомобиль юркнул в сторону. Придерживая руль одной рукой, Дэйн опять выстрелил в Зеттнера, опять промазал и повел машину на противоположный край полигона.

Увидев, что ворота заклинило, Бардиев даже не сразу поверил в такую удачу. В тот момент, когда автомобиль выскользнул из поля зрения, он начал поворачивать танк, прислушиваясь к указаниям Зеттнера. Возникли, промелькнули и исчезли ряды бараков-казарм, затем снова появились лес и ворота, но уже с другой стороны. Выходит, «Шерман» описал полный круг, а «Триумфа» так и не засек.

Тут до Бардиева дошло, что автомобиль находится сзади. Пристроившись в «кильватере» танка, Дэйн разворачивался вслед за ним, используя скорость и маневренность своего автомобиля, которым тяжелая боевая машина ничего не могла противопоставить. Осатанев от ярости, Бардиев дал по тормозам и тут же включил задний ход. И был вознагражден: красное пятно на секунду мелькнуло перед глазами. Затем автомобиль опять юркнул за танк; полковник, морщась от боли в плече, вновь принялся маневрировать.

Бардиев сознавал, что Дейн пытается выиграть время и пока преуспевает в этом. Если так пойдет и дальше, дело закончится прибытием австрийцев и крушением всех планов… Он принялся размышлять, стараясь придумать новый способ уничтожения автомобильчика, который постоянно ускользал от него.

И вдруг раздался взрыв, танк легонько тряхнуло. На долю секунды Бардиеву показалось, что это Дэйн принялся швырять гранаты. Но, услышав щелканье затвора и глухой стук выскочившей гильзы, он понял, что Зеттнер наконец-то совладал с пушкой. Сражение явно оборачивалось в их пользу.

Виляя из стороны в сторону, «Триумф» несся по полигону. Снаряды взрывали землю совсем рядом с автомобилем. У большого ангара, в котором располагался склад материалов, Дэйн так круто вывернул руль, что Сюзан едва не вылетела из машины.

«Шерман» принялся объезжать барак вслед за автомобилем. «Триумф» продолжал описывать круги вокруг ангара, стараясь держать его между собой и танком. Дэйн пытался придумать новый план действий.

Вдруг танк резко развернулся и принялся объезжать ангар с другой стороны. Но рык мотора и лязг гусениц вовремя предупредили Дэйна об опасности, и он тоже поспешил изменить направление.

Покосившись на приборную доску, Дэйн увидел, что бензобак почти пуст. Имелся, конечно, запасной бак, но он не знал, сколько там горючего. Если срочно что-нибудь не придумать, долго не продержаться: либо в машине что-то сломается, либо кончится бензин, либо танк в конце концов зажмет их в угол.

Тут «Шерман» в очередной раз изменил тактику. Он поехал прямо на ангар. Деревянные стенки почти не замедлили его хода. Танк проехал сооружение насквозь, крыша здания зацепилась за башню, немного повисела на ней, а потом соскользнула на землю. Танк развернулся и устремился к следующему бараку. И так, одну за другой, разрушил все постройки.

Дэйн держался немного в стороне от того места, где неистовствовал стальной монстр. Последний барак рухнул, и из люка снова показалась голова Зеттнера. Ожила башня. Но теперь Дэйн знал, что нужно делать. Он перешел на вторую передачу и повел автомобиль прямо на танк.

Цель быстро приближалась. Зеттнер стрелял, все больше и больше наклоняя пушку, по мере того как автомобиль продвигался вперед. Вскоре «Триумф» уже несся параллельно «Шерману», почти касаясь бронированного бока. Даже до отказа наклонив пушку, Зеттнер никак не мог попасть в машину. Снаряды пролетали над головами Дэйна и его спутницы, не причиняя им особого вреда. Зеттнер крикнул об этом Бардиеву.

Тот немедленно оценил ситуацию. Необходимо держаться на достаточном расстоянии от машины, чтобы позволить Зеттнеру воспользоваться пушкой. Но проблему усугубляло то обстоятельство, что сам Бардиев автомобиля не видел. И эта деталь, в сочетании со скоростью и маневренностью «Триумфа», ставила перед ним почти неразрешимую задачу. Танк походил на очень бестолкового слона, вознамерившегося растоптать крайне прыткую мышь. Сколько полковник ни кружил и ни хитрил, избавиться от Дэйна никак не удавалось.