Текст книги "Все романы Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

7. АРИАДНА БЕРЕТСЯ ЗА ТЕЛЕФОННУЮ ТРУБКУ

Первоначально Тесей отплыл из Троисены, городка на границе скифских земель. Понятно, что именно туда и кинулась звонить Ариадна, когда до нее дошло, что герой оставил ее одну на острове Наксос. Не то чтоб она очень уж удивилась: древние мифы были известны ей не хуже, чем всем остальным, но она просто не верила, что Тесей бросит ее на Наксосе. Тем не менее так оно и случилось.

До Тесея она не дозвонилась. Удалось связаться только с Максом, Тесеевым уполномоченным по контрактам.

– Он в походе, – ответил Макс. – Наконец-то опять закрутилась катавасия с Минотавром.

Бедная Ариадна! Слезы потекли у нее по щекам. Она затараторила в трубку:

– Ты передашь ему мое послание? Передай, что на Наксосе утро и что беспрерывно идет дождь. Передай: он был не вправе делать то, что сделал, – а впрочем, этого не передавай, иначе он рассердится. Передай, что я послала ему синий плащ героя; плащ понадобится, если погоня за Минотавром заведет его в северную часть лабиринта. Передай: среди вариантов древнего мифа есть один, где утверждается, что Тесей с Ариадной поселились на Наксосе и жили там до конца своих дней. Напомни: мы с ним решили, что именно этот вариант правилен, – вдруг Тесей запамятовал?

Скажи Тесею, что Дионис приплывал сюда на прошлой неделе на своем паруснике и заявил со всей определенностью, что не несет за меня никакой ответственности, пусть легенда и заверяет, что Дионис влюбится в меня, женится и мы заживем с ним на Наксосе в согласии и счастье. Правда, он добавил, что не исключает такого в будущем – он, мол, находит меня привлекательной, но сперва должен доделать кое-какие дела. Должен разыскать свой мотоцикл, который кто-то позаимствовал, и выгнать нахалов-титанов, вселившихся в его квартиру в центре Наксоса без разрешения, и пока он с этим не справится, я вольна делать, что мне угодно.

Передай Тесею, что мне пришлось продать его оранжевую кольчугу, полосатый щит, набор мечей и еще кое-что, просто чтобы свести концы с концами.

Передай, что я не припоминаю ни одного своего поступка, который оправдывал бы такое поведение с его стороны; согласна, что в последние недели перед отъездом с Крита наша жизнь была безалаберной, но ведь мы вынужденно обшаривали весь остров в поисках кого-то, кто взялся бы отчистить голову пойманной им Медузы и соорудить демонстрационную клетку из оливкового дерева с зеркалом, чтобы любопытные могли взглянуть на узницу, не обратившись в камень. И не моя вина, что с утра до вечера шел дождь, – разве я распоряжаюсь погодой? Дионис просил сообщить Тесею, что достал божественный напиток сому, который заказывал наш герой, и передаст ему просимое, где и когда подвернется случай.

Скажи, что, по-моему, Дионис начинает интересоваться мной всерьез, несмотря на свои грубые выходки. Не знаю, как и отвечать ему: какому варианту какого из древних мифов я должна следовать? Внуши Тесею, чтоб он сообщил мне хоть что-нибудь: мне действительно нужны хоть какие-нибудь подсказки, а пока что я остаюсь его любящей Ариадной.

– Не беспокойся, – отозвался Макс. – Я все передам.

8. МИНОТАВР

Невзирая на свой исполинский рост, на копыта, острые, как ножи, на черный хвост, способный хлестать бичом, на зубы-кинжалы плотоядного быка, порожденного кошмаром, на рога, заточенные, будто иглы, и способность развивать невероятную скорость, невзирая на безупречные победы над немейским львом и крылатым ониксом сабатеян, – невзирая на все это, но в соответствии со скрытой жвачной сущностью натуры, Минотавр оставался боязливым и трепетным созданием, преисполненным угрызений совести и истерзанным мелкими сомнени-ями.

Он не залеживался в своем логове – там он был слишком уязвим при внезапной атаке. Он усвоил, что наилучшая защита – находиться все время в движении, а потому беспрерывно бродил туда-сюда, то забираясь в глубь витков Дедалова лабиринта, то устремляясь наружу.

Ах, как он жалел об утрате прежнего лабиринта, который некогда построили для него под дворцом в Кноссосе; там ему ежегодно присылали, как лакомство, хорошеньких малюток-танцовщиц. Тогда он презрительно фыркал: праздничный ужин раз в году – зачем это надо? Теперь он отдал бы все, что угодно, лишь бы вернуть уют каменных стен, который казался прежде раздражающе однообразным, лишь бы очутиться вновь в тех проходах – там были тысячи поворотов и ловушек, однако он изучил их лучше, чем содержимое собственного черепа. И находил надоедливыми – ну и наивным же чудовищем он был в те времена!

Нынче все изменилось. Прежний лабиринт исчез, вернее, разросся и стал повсеместным, былой мир распадался, и только Дедал как-то сдерживал этот распад силой воли и магическими придумками. Вне сомнения, Дедалу стоило бы поаплодировать, – но куда эти самые придумки завели Минотавра? В дикую глушь – он спит в лесу, охраняемый стайками малых птах, которые кормятся паразитами из его волосатых ушей и платят ему тем, что по очереди бодрствуют и предупреждают о возможной опасности: «Глянь, вон там шевельнулся листок, а там качнулась ветка, какая-то тень мелькнула по небу и пересекла луну…»

В большинстве своем тревоги оказывались ложными. Несколько раз Минотавр обращался к птахам: пожалуйста, в порядке личного одолжения, вносите в свои предупреждения хоть оттенок оценки, чтоб я мог соснуть, не вскакивая по двадцать раз за ночь в ответ на ваши опрометчивые сообщения про подозрительные тени, которые на поверку совы, и непонятные шорохи, которые всего-навсего мыши. В ответ малые птахи щебетали, возмущенно взмахивая крылышками: «Мало тебе того, что мы несем вахту ночи напролет, высматривая и вынюхивая, нет ли вокруг угрозы? Мы твоя система раннего предупреждения, о Минотавр, может, и неразборчивая, зато бдительная, – а тебе этого мало, ты хочешь от нас, от бедных безмозглых пернатых, еще и попыток логического анализа, чтобы мы не только замечали, но интерпретировали наши наблюдения и решали, что может тебя встревожить, а что не должно. Ты неразумен, о Минотавр, и недобр. Не хочешь ли ты, чтобы мы покинули тебя, улетели навестить своих родственниц-жужжалок и предоставили тебе, раз уж ты такой умный, самому решать, что означает тот или иной звучок во мраке ночи?..»

И Минотавр приносил извинения – самая скверная система предупреждения все-таки лучше, чем вообще никакой: простите, я требую от вас слишком многого, у Минотавра хватает забот и без того, чтобы приобретать новых врагов, теряя старых друзей. «Не сердитесь, останьтесь со мной…» Хоть он и без того догадывался, что никуда малые птахи не улетят, – этих жужжалок, про которых они толкуют, кто-нибудь видел? Однако формальностей было не избежать, и он приносил извинения, просил их остаться, продолжать дежурство, как раньше, и в конце концов они соглашались, сперва ворчливо, а потом сменяли гнев на милость и кружили, кружили вокруг него смутным облаком.

Раз уж не судьба вернуться в прежний каменный лабиринт, Минотавр чувствовал себя лучше всего в лесу, в чащобе, где деревья стоят плечом к плечу, а между ними стелются густые кусты с колючей и трескучей листвой, почти подобные лабиринту, – чудовище одолеет их без труда, а человек, даже такой герой, как Тесей, попотеет и наделает шуму.

А кроме того, в лесу полно доброй еды. Чувства Минотавра действовали в соответствии с человеческими эквивалентами. Где человек увидел бы желуди, гнилые чурки, трупики крыс, там Минотавр усматривал оливки, пиццу, рагу из зайца. Хорошая штука – лес, весь в зелено-серых пятнах, в доисторических камуфляжных цветах.

Минотавр с восторгом прожил бы в лесу до конца своих дней. Но, увы, тому не бывать: когда вы в лесных дебрях, они кажутся бескрайними, однако не успеешь глазом моргнуть – и выйдешь на открытое место, увидишь человечьи поселения и струйки дыма от кухонных костров, услышишь вопли играющих детей и поймешь, что вновь настигнут цивилизацией. А едва надумаешь отступить назад, в милую сердцу чащобу, тоже не получается: издалека донесется звук охотничьего рога, собачий лай и визг, и не остается иного выхода, кроме как двигаться дальше, двигаться дальше.

Не подумайте, что у Минотавра не было уловок на случай, если он попадал на территорию, заселенную людьми. Вам, естественно, кажется, что на мужика семи футов ростом, черного, как сажа, с бычьей головой и потеками пены на морде, невозможно не обратить внимания. Ничего подобного. Люди ненаблюдательны. И Минотавр имел про запас несколько фокусов, уже доказавших свою эффективность в прошлом. Одно из ухищрений – замаскироваться под темно-синий полицейский фургон марки «Рено» с полисменами, приникшими к стеклам. Глубоко-глубоко в гортани Минотавр воспроизводил гул мотора, работающего на малых оборотах. Фургон полз по улицам, покрышки шелестели, предвещая ужасную боль и бессмысленное возмездие, и люди старались избегать того, кто нарядился фургоном. Даже те, кто не обманывался, быстренько отворачивались и занимались своими делами, поскольку было известно, что полиция маскирует свои фургоны под минотавров, нарядившихся фургонами, и таким хитрым извращениям нет конца, – в общем, разумный человек предпочтет не соваться в то, что его не касается.

Черт бы побрал неуловимого Минотавра! Право, как может кто бы то ни было, даже герой и, коль на то пошло, даже бог, надеяться разыскать его, предрасположенного к бегству, да еще припасшего десятки хитрых уловок, например, на случай, когда ему заблагорассудится спокойно пообедать в индийском ресторане? А ведь находят – и нагло орут: «Эй, ребята, вот он, ну-ка шлепнем его, ха, ха, получи, и еще получи, красавец, гляньте, мы добыли Минотавра, или уж как там они называются. Отис, ты с Чарли подержите его за бодалки, пока Блю не отпилит ему башку цепной пилой, а потом в бордель к матушке Татум – мы заслужили капельку удовольствия…»[270]270
  Пародийная цитата из гангстерского боевика.


[Закрыть] Нечасто, но все же бывает.

Дудки, только не в этот раз! Тут все как надо, опасности не предвидится – у Минотавра, затравленного чудовища, развился нюх на опасность. Вон впереди, посередке мощенной булыжником улочки, вполне приличный ресторанчик. Разве не славно будет зайти, отведать для разнообразия культурной еды и запить ее стаканчиком винца! Деньги у чудовища были, вернее, не деньги, а дорожные чеки, годные повсюду во Вселенной. Чудовищ с дорожными чеками не выгоняет никто. По сути, Минотавр пришел к выводу, что деньги – наилучшая маскировка из всех возможных. Если у вас достаточно денег, ни одна собака не заподозрит в вас чудовище – все решат, что вы просто эксцентричный иностранец.

Да, хороший обед определенно поправит ему настроение. И Минотавр направился в сторону ресторанчика, постукивая копытами по булыжникам.

9. ЛАБИРИНТ, БОЛЬШИЙ, ЧЕМ МИР

Очень долго нельзя было обрести уверенность совершенно ни в чем. Потому что миром лабиринта правил принцип неопределенности, и это не нравилось никому, кроме Дедала. Обитатели относились к принципу с ненавистью. Дедал, говорили они, ты зашел слишком далеко. Ничего хорошего из твоей затеи не получится, ты позволил себе увлечься чистой теорией. Будь же благоразумен, установи хотя бы два-три непреложных факта, обнародуй какие-то инструкции, дай нам, по крайней мере, возможность уклоняться от нежелательных встреч и явлений. Нам нужен хотя бы маломальский порядок. Маломальский порядок – о большем не просим, Дедал, но чтобы все шло, как заведено, ну сделай это ради нас, ладно?..

Дедал никого не слушал. Критиков своих он считал не стоящими внимания, допотопными слюнтяями во власти старомодных идей. Прежних установлений, по каким они тоскуют, никогда не существовало, и уж тем более их не вернуть.

Но люди в лабиринте, вопреки Дедалу, вопреки закону неопределенности, сами выработали для себя кое-какие правила, просто ради того, чтобы избегнуть хаоса и хоть что-нибудь планировать наперед.

Взять, к примеру, проблему Минотавра. Множество Тесеев являлись сюда, разыскивая сказочного зверя. И чтобы снабжать их всем необходимым, родилась целая индустрия. В любом газетном киоске можно купить стандартный справочник по минотавроведению, с удобными указателями и схемами. Можете, если хотите, опробовать предложенную Гермесом адаптацию пифагорейской системы негативных допущений. Вообще говоря, есть много различных систем, и все в известной степени работоспособны, – отнюдь не вследствие присущих им достоинств, а благодаря тому, что лабиринт по не вполне понятным причинам видоизменяет свою бесконечно разнообразную топологию в соответствии с намерениями игроков. А потому нельзя ни рассчитывать найти именно то, что ищешь, ни надеяться избежать этого.

10. КАТУШКА НИТОК

Не так-то часто катушка ниток становится одним из центральных персонажей действия. Но в данном случае никуда не денешься – это так. Главные компоненты нашего повествования – Тесей, лабиринт, Минотавр, Дедал, Ариадна и еще нить, решающее звено, связывающее героя с внешним миром: Дедал вручил нить Ариадне, а та передала Тесею. Следуя изгибам и извивам волшебной нити, Тесей оказался в состоянии найти дорогу в глубь лабиринта, туда, где спал Минотавр, убить чудовище, а затем найти путь обратно на волю. Так утверждает общепринятая версия легенды.

В действительности это лишь упрощенное объяснение, зато доступное варварам-дорийцам из цивилизации, которая пришла на смену Атлантиде, когда хитроумные технологии Дедала были утрачены в катастрофе, поглотившей более древний мир. На поверку катушка ниток – не что иное, как система самонаведения, механическая ищейка, запрограммированная на поиск Минотавра зрительными, слуховыми и обонятельными средствами. Квазиживая сущность, к тому же подверженная трансформации, как, впрочем, и все в Дедаловом лабиринте.

Когда система принимает форму нити, она подобна кордовому снаряду, скорость которого регулируется мыслительными импульсами оператора. Однако она способна и менять форму самопроизвольно, без предупреждения, в соответствии с суровыми, хоть и малопонятными, законами волшебной инженерии.

И вот, представьте, сидит себе Тесей в ресторане, развалясь на стуле и уютно флиртуя с официанткой, и вдруг слышит, что в рюкзаке что-то пищит. Приоткрыл клапан – и на свет вылезла мышь, хорошенькая такая, пожалуй, мелковатая, но сложенная изящно и окрашенная в желто-зеленый цвет.

– Ну и ну, – изумился Тесей. – Приветик, мышка! И давно ты путешествуешь в моем рюкзаке?

– Кончай сюсюкать, – огрызнулась мышь. – Когда мы виделись с тобой в предыдущий раз, я имела вид катушки ниток.

– Зачем же ты превратилась в мышь? – осведомился Тесей.

– В соответствии с требованиями ситуации.

– Понятно, – отозвался Тесей и больше ничего не спрашивал: стало ясно, что мышка, как многие волшебные существа, в совершенстве освоила искусство уклоняться от прямого ответа.

А про себя он еще подумал, что данная мышка символизирует одноименное устройство, перемещающее курсор по компьютерным дисплеям.

– Нам пора идти, – заявила мышь.

– Прямо сейчас? – удивился Тесей. – Здесь в ресторане так мило, и разве нас кто-нибудь гонит? По-моему, у меня с Минотавром на то, чтобы найти друг друга, есть целая вечность или по крайней мере долгий-предолгий срок. Давай я закажу тебе плошку молока и кусочек сырку, а начало охоты мы отложим примерно на недельку, хорошо?

– Ничего не получится, – отрезала мышь. – То есть не подумай, что я лично куда-то спешу. Окончу эту охоту – меня тотчас пошлют на другую. Мне все равно, искать Минотавра или, допустим, гипотенузу. Такова уж участь систем самонаведения, ничего не попишешь. Но тут так заведено, что если что-то происходит вообще, то происходит внезапно. Минотавр в движении, и если мы не будем двигаться синхронно, я могу потерять след. Тогда тебе на поиски и впрямь понадобится вечность, если не дольше.

– Превосходно, – сказал Тесей, поднимаясь на ноги. – Хозяин, счет! Полагаю, вы принимаете карточки «Виза»?

– О да, – отвечал хозяин. – Здесь, в лабиринте, уважают все распространенные кредитные карточки без исключений.

Тесей поставил подпись и огляделся, желая попрощаться с официанткой, но мышь буркнула:

– Не беспокойся, ты с ней еще встретишься.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, потому что тебе всегда не везет, – хихикнула мышь. – Ну ладно, мой славный герой, пора в путь. – Мышь полезла в рюкзак, затем высунулась снова. – Между прочим, меня зовут мисс Мышка, но тебе разрешается называть меня Мисси…

Юркнув в рюкзак, она удобно устроилась в запасной паре походных носков. Тесей покинул ресторан и направился вдаль по главной дороге.

День был прекрасный. Солнце – не настоящее, а то, что Дедал соорудил взамен, неотличимое от настоящего, только раскрашенное поприятнее, – карабкалось к зениту. Уже полдень! Тесей ощутил хорошо знакомое мучительное чувство и, не колеблясь ни секунды, понял, что снова голоден. Так уж водится, если заходишь в воображаемые рестораны: еда никогда не насыщает надолго.

11. ТЕОБОМБУС, ВЕДУЩИЙ КИБЕРНЕТИК

И в компьютерном цехе на горе Парнас, оторвался от работы и поднял глаза. На его красивом, орлином, начинающем стареть лице мелькнула тень беспокойства, будто крылья летучей мыши затрепетали над недавно найденным полотном Эдуара Мане, или будто некий звук отразился эхом в пустотах уха так коварно и так ошеломляюще сильно, что остается радоваться: музыка не может нести в себе морального императива. Никаких сомнений – он, Теобомбус, создал самое мощное, самое совершенное компьютерное оборудование из всех, какие знал мир. И теперь он должен передать это оборудование Дедалу: вот человек, умеющий заставлять других трудиться на себя. Что делает задачу еще более хитрой – способность Дедала обходить технологию, подменяя ее интуицией и не считаясь с увертками так называемой логики. Компьютеры у Дедала были чертовски хорошие, программы – просто блестящие, а результатом интеллектуального напряжения, вершинным достижением Дедаловой науки явился вывод, что миру отпущено примерно десять с половиной лет нормального времени, после чего всех ждет полное уничтожение.

Вот уж удар так удар! Кому же по сердцу выяснить, что через какое-то десятилетие жизни придет конец? Когда до срока осталось четыре с половиной года и отсчет безжалостно продолжался, Дедал сообразил, что избиратели поголовно сойдут с ума, если он срочно чего-то не предпримет.

И он взялся за дело. Создал замкнутый в себе лабиринт Минотавра, больший, чем мир, в котором он возведен, лабиринт, который вмещает всю остальную Вселенную, взирающую на творчество Дедала со стороны.

Что и говорить, решение он нашел изящное. Каждый толковый математик способен уразуметь, что цивилизацию Атлантиды не спасти в реальном времени, зато можно спасти в лабиринтовремени – еще одно открытие, запатентованное Дедалом. В лабиринтовремени Минос, и придворная знать, и вся их культура могут продержаться сколько угодно.

Лабиринт, предложенный Дедалом, был гораздо сложнее, чем породившая его цивилизация. Это была вселенная с собственным пространством-временем, со встроенными зрителями и высокой степенью самодостаточности. Штука оказалась дорогая, но овчинка стоила выделки.

В объективной реальности лабиринт, разумеется, не существовал – такое было бы не по силам даже Дедалу. Однако сие обстоятельство не имело значения: для Миноса и его придворных все окружающее ничем не отличалось от самой настоящей жизни.

Внутри Дедалова лабиринта можно было разыграть любые эллинские легенды и мифы. Например, мифы о сотворении мира, истории олимпийских богов, «Одиссею» и «Илиаду». Можно было встретить Агамемнона и Клитемнестру, Ореста и Электру, Ифигению, да всех и каждого, кто играл в мифологии сколько-нибудь серьезную роль.

А народ Атлантиды сидел себе и наблюдал за действием на экранах маленьких сферических телевизоров. Люди значительные, в особенности узкий круг закадычных друзей Миноса, пользовались телевизорами побольше, позволяющими наблюдать за действием изнутри. Самые же большие сферические телевизоры давали зрителям возможность лично принимать участие в драматических событиях – полезное свойство, поскольку основные актеры иногда нуждались в отпуске.

Недостатка в драматическом материале не ощущалось. Греческие мифы взаимосвязаны, накладываются друг на друга. Все мифические циклы связаны между собой. И каждый миф раскрывает множество вероятностей, каждый сообщается во многих сюжетных точках с иными мифическими мирами. Главные мифы могут переигрываться по многу раз с самыми разнообразными исходами. Отсюда возможность заключать пари и делать ставки, облагаемые налогом, – один из важнейших источников средств на поддержание лабиринта.

Столичный город Кноссос, известный всей Элладе под прозвищем «Большая Маслина»,[271]271
  Для сравнения: американцы часто называют Нью-Йорк «Большим Яблоком».


[Закрыть] был встроен в лабиринт целиком. Вследствие присущей лабиринту способности к расширению Кноссос проник одним махом во все пространства и времена, и Минос оказался правителем самого обширного города Вселенной.

Попутно Минос и его дружки обрели еще и бессмертие – тоже немаловажное преимущество.

Но в последнем счете лабиринт представлял собой целиком заполненное пространство, где не оставалось места для каких-либо нововведений. Все, на что можно было напороться в лабиринте, по крайней мере теоретически, – это вариации формальных возможностей, заложенных при создании. Ограничение, по сути, не слишком суровое, ибо лабиринт так велик и сложен, так пронизан взаимозависимостями, что по оригинальности никто не скучал: ее прекрасно заменял набор кажущихся случайностей.

Правда, Дедал иногда раздражался оттого, что в лабиринте нипочем не встретишь ничего по-настоящему нового. Но старый друг лучше новых двух, и, учитывая, что получилось в итоге, цена за отсутствие новизны была невысока.