Текст книги "Все романы Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

Глава 19

Растянувшись на кровати, сплетя пальцы на затылке, Карлос внимательно рассматривал облупившийся потолок. Тело Карлоса отдыхало, потому что он принудил его к этому, но на душе было неспокойно. Кажется, провал близок. Продать секреты никак не получается. А первоначальный план выглядел таким простым и надежным. Он бы и теперь не смог придумать ничего лучшего. Под давлением обстоятельств, вынудивших Карлоса импровизировать, план пришлось менять на ходу. Теперь Карлос понимал, почему большинство людей никогда не становятся богатыми: чтобы разбогатеть, надо проделать слишком много ужасных вещей.

– Уже почти полдень, – подала голос Анна.

– Знаю.

– А Клауса до сих пор нет.

– И это знаю.

Анна в три шага пересекла комнату и уселась на кровать к Карлосу. Ее лицо оставалось спокойным, но Карлос прекрасно знал, что она боится. Уж в этом-то он разбирался. Ему часто приходилось видеть, как люди боятся, он видел людей, которых ужас парализовал так же внезапно, как приступ лихорадки. Существует много типов и разновидностей страха, но Анна испытывала наихудший из всех. Такой страх зарождается в человеке еще до того, как что-то в действительности начинает ему угрожать, и исчезает, только уничтожив у жертвы всякую способность к сопротивлению. Страх Анны раздражал Карлоса. Он боялся, что и сам заразится им.

Карлос вскочил с кровати.

– Клаус не идет. Придется отправляться самому.

Анна яростно замотала головой.

– И все же другого выхода нет. Не стоило нам связываться с Клаусом, не стоило. Пьяницам нельзя доверять. Наверное, где-нибудь уснул.

– А может, он испугался?

– Заткнись, – цыкнул Карлос.

Он наклонился и вытянул из-под матраса дешевенькую папку, которую купил накануне. Анна протянула руку и сжала его запястье с поразительной силой.

– Не ходи, – прошептала она.

Карлос осторожно попытался высвободиться.

– Надо идти.

– Подожди еще четверть часика.

– Он не придет.

– Тогда и ты не ходи. Не сегодня. Потом что-нибудь придумаем.

– Нет. Нам не хватит денег, чтобы начать все по новой.

– Тогда укради.

Немного опешив, Карлос пристально посмотрел на подругу.

– Ты вроде не хотела, чтобы я воровал?

– Мне все равно, что ты делаешь. Лишь бы был жив.

Он раздраженно тряхнул головой. Такие вещи могут говорить только женщины. Мужчина бы постыдился.

Карлос грубо выдернул руку.

– Ты уходишь?

Он кивнул.

– Дай я тебя поцелую.

Карлос отрицательно покачал головой. Целоваться перед делом нельзя – это приносит несчастье. Он взял Анну за плечи и с улыбкой обнял. Секунду спустя женщина улыбнулась в ответ. Карлос с приязнью осмотрел комнату. Странное дело, он чувствовал себя здесь как дома.

– Вернусь через час. Не переживай.

Очутившись снаружи, на залитой солнцем улице, он обрел уверенность в своих силах, сомнения исчезли, остались в убогой квартирке на втором этаже… Но увидеть Клауса все равно бы не помешало. Вряд ли человек может напиться или струхнуть до такой степени, чтобы отказаться от пяти сотен долларов за один час работы.

В дверь негромко постучали. Сюзан Беллоуз открыла и увидела на пороге улыбающегося Дэйна. Первым чувством женщины было невероятное облегчение. Живой!.. Она не верила своим глазам. Сюзан почти свыклась с мыслью о том, что Дэйн погиб на этом жутком Восточном вокзале, населенном призраками! Но вот он сидит рядом, разговаривает и пьет скотч с содовой.

Дэйн рассказывал о своем побеге, а Сюзан со странным чувством рассматривала его подвижное лицо, выглядевшее таким юным. На детали рассказа она внимания не обращала, точно так же, как не обращала внимания на болтовню бывшего мужа Чарльза о войне. Такие темы интересны только мужчинам. Видимо, разговоры о перестрелках и мифических побегах позволяют им чувствовать себя более мужественными. Хотя, видит бог, Чарльзу и Столетней войны для этого мало!

Сюзан смотрела на Дэйна с демонстративным равнодушием. Его губы шевелились, руки жестикулировали. Она чувствовала материнскую нежность к этому человеку. И, недовольная собой, попыталась оценить его анатомически бесстрастным взглядом.

Она увидела тридцатилетнего американца приятной наружности, худощавого, в сексуальном плане привлекательного, но с некоторых точек зрения удивительно нестабильного. Дэйн, например, никогда не говорил с ней о музыке или литературе – очевидно, искусство его не интересовало. Казалось, ни семьи, ни друзей у него нет. Будто его дом – везде и нигде одновременно. Возможно, это было связано со странным качеством некоторых мужчин с головой уходить в работу и забывать обо всем остальном… Взять, например, ее бывшего мужа. Чарльз и в самом деле не мог думать ни о чем, кроме физики. Даже по ночам ему снились элементарные частицы и силовые линии.

Наверное, что-то отразилось на лице Сюзан, и Дэйн поинтересовался, все ли с ней в порядке.

– Все отлично. Еще виски?

– Не сейчас.

– Что ты намерен предпринять?

– Мне по-прежнему нужен похититель.

– А как же русские друзья?

– Они, вероятно, где-то неподалеку.

– И все так же хотят убить тебя?

Дэйн кивнул.

– Ребячество все это! – вдруг воскликнула Сюзан. – Прямо как дети, играете в войну!

– Ты в самом деле так полагаешь?

– Конечно.

У Сюзан внезапно возникло неприятное чувство, что она рассуждает о вещах, в которых ничего не смыслит.

– А почему ты пришла к такому выводу?

– Да посмотри на себя со стороны! Бегаешь через всю Европу, становишься попеременно то дичью, то охотником, на ходу стреляешь и прячешься от пуль! Просто водевиль какой-то!

– А что я, по-твоему, должен делать?

– Что-нибудь более разумное!

– В каком смысле?

– Меня это не касается. Разбирайся сам.

– Если бы я мог придумать лучший способ для достижения цели, поверь, я не преминул бы им воспользоваться.

– Да неужели? Без какого-нибудь жуткого револьвера ты вообще не знал бы, куда деться! – Сюзан с ужасом прислушивалась к звукам собственного голоса, сознавая, что ведет себя как неразумное дитя. Но остановиться уже не могла. – Без этого вашего шпионского снаряжения ты чувствовал бы себя совершенно голым!

– Вовсе нет. С чего ты взяла?

– Ладно! Проехали, – устало бросила Сюзан.

– Поговорим об этом позже. Пока необходимо отыскать похитителя.

– Это твое дело, но уж никак не мое.

Дэйн вопросительно взглянул на женщину. И тут Сюзан с радостью поняла, что сумела наконец изумить его. В первый раз за все это время Дэйн, похоже, потерял уверенность в себе.

– Что ты хочешь сказать?

– Что с меня довольно! Что мне до смерти надоели эти безумные гонки за таинственными документами! Что все это слишком глупо…

– Заставить тебя я не могу…

– Конечно, не можешь. – Теперь Сюзан ненавидела Дэйна: он говорил именно то, чего говорить не следовало. – Я отправляюсь на юг, в Италию или в Грецию. Соскучилась по солнцу.

Дэйн наклонил голову.

– Ты согласишься дать показания, если мы поймаем этого типа?

– Да, полагаю.

Все было сказано. Дэйн опорожнил свой стакан и ушел, пожелав Сюзан счастливого пути. Она злилась на американца за полное отсутствие интуиции – и на саму себя за идиотскую привычку разрушать все, чем хочется обладать. Как это началось? Почему она так поступила? Еще одна загадка для нью-йоркского психоаналитика!

Был уже полдень. Дэйн остановил такси и поехал в новое здание на Шварценбергплатц, где располагался штаб разведывательных служб. Здесь его уже поджидал специальный агент по фамилии Хэйнс. Он предоставил Дэйну в распоряжение все новейшие данные о похитителе, тщательно выверенные и классифицированные по датам и версиям. Дэйн скинул куртку и принялся за работу.

Утрата американских планов в большей или меньшей степени затрагивала интересы всех стран НАТО; посему каждая из них выделила своих людей для расследования дела. Рапорты этих агентов часто выглядели довольно живописно, но не содержали никаких существенных деталей. Слухи касательно пребывания похитителя в Бейруте, Риме и Афинах тщательно проверили службы ЦРУ. До сих пор не подтвердился ни один из них. Второе управление ЦРУ вместе с французскими и западногерманскими коллегами шло теперь по новому следу: похитителя якобы видели и даже ранили в Стамбуле. Результаты расследования еще не поступили, но перспективы все равно не обнадеживали. В рапорте британского агента утверждалось, что человека, подходящего под описание похитителя, засекли в Гонконге. Эту версию сразу отвергли как маловероятную. Предприняли попытку следить за советскими агентами в Вене, но ничего не вышло – в австрийской столице слишком много советских и западных агентов знали друг друга в лицо.

Около часа Дэйн внимательно изучал эту аккуратно подшитую коллекцию надежд, мечтаний и гипотез, а потом вернул ее Хэйнсу. И уже совсем собрался уходить, когда сообщили, что полковник Нестер из Второго управления вызывает его к себе.

Нестер выглядел унылым, едва ли не подавленным. Памятуя о последнем разговоре с ним, Дэйн поинтересовался, связывался ли полковник с Вашингтоном.

– Связывался, – ответил Нестер. – Должен заметить, не для того, чтобы жаловаться на вас. Просто хотел получить более четкие инструкции.

– И как, получили?

– Мне приказано во что бы то ни стало вернуть документы. Их необходимо отыскать. Мне также приказано во всем сотрудничать с вами.

– Весьма любезно с их стороны.

– У вас влиятельные друзья в Вашингтоне, – сумрачно заметил Нестер. – Жаль, что я не могу похвалиться такими связями. Но проблема не в этом. Вашингтон заявляет, что чертовы документы необходимо вернуть любым способом. Там, кажется, не отдают себе отчета в том, что все не так легко, как кажется со стороны.

Дэйн кивнул, про себя отметив, что присутствует при метаморфозе бравого вояки в осторожного чиновника разведслужбы.

– Есть у вас какие-нибудь предложения? – осведомился Нестер.

– Никаких.

– У меня тоже. Пусть меня повесят, если я знаю, что делать!

– Ждать. Пока ничего другого не остается.

– Полагаю, вы правы, – неуверенно согласился Нестер. Он встал и принялся неторопливо мерить комнату шагами. – Дэйн, вы ведь служили в армии?

– В управлении стратегических служб.

– Ну, все равно армейское подразделение… – Нестер вышагивал по комнате, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Знаете, пожалуй, когда это дело закончится, я попрошу перевода в пехотные войска.

– Почему?

– Мне иногда кажется, что я здесь не на своем месте.

– Полагаю, вы ошибаетесь.

Полковник Нестер остановился.

– Что вы имеете в виду?

– Вы хотите находиться там, где сражаются. А в наше время самые жаркие битвы происходят именно на тайном фронте.

Нестер поразмыслил, потом вздохнул:

– Это совершенно точно. Но я верил, что смогу хорошо поработать во Втором управлении: провести реорганизацию, дать новый импульс… Честно говоря, теперь прямо и не знаю…

– Все это необходимо, – согласился Дэйн. – Только без терпения и гибкости не обойтись.

– Вот это уж не мои сильные стороны.

– Почему вы так уверены? Ваше начальство, очевидно, все взвесило, прежде чем доверить вам этот пост.

Тут Нестер впервые за все время ухмыльнулся.

– Дэйн, как же вы плохо знаете армию!.. Впрочем, поживем – увидим. Чем намерены заняться?

– Вернусь в гостиницу и стану ждать дальнейшего развития событий.

Полковник Нестер не рассвирепел – верный признак хорошей способности к адаптации.

– М-да, – буркнул он, немного помолчав. – Вероятно, это лучшее, что можно сделать.

Глава 20

Пройдя по Вольфишгассе, Карлос остановился у Оперы, крепко прижав к телу картонную папку. Неподалеку притормозил туристический автобус. Высокий худой человек с печальными глазами что-то объяснял группе иностранцев. Обогнув экскурсантов, Карлос подошел к светящейся пасти, изрыгающей людей на большую механическую лестницу. Табличка над входом гласила: «Опернпассаж». Карлос спустился вниз и внимательно осмотрелся по сторонам.

Это место для встречи он выбрал сам: шесть выходов и огромный круглый ресторан в самом центре. Вдоль стен – куча киосков и лотков. Такое впечатление, что здесь всегда полно народу. Довольно плохо зная Вену, Карлос решил, что лучше и надежнее места для встречи не найти.

Карлос обошел вокруг ресторана, отражаясь в его огромных, почти полностью зеркальных стенах. Теперь он уже жалел, что не назначил встречу снаружи, на свежем воздухе, в каком-нибудь парке, например. Хотя это могло оказаться опасным. Лучше все-таки переговорить о деле здесь, в подземном сооружении, где всегда толчется столько народа, что почти не продохнуть. А закончив с делами, Карлос всю жизнь сможет дышать своим собственным воздухом на своей земле.

Человек, с которым предстояло встретиться, уже пришел – сидел за маленьким столиком в ресторане, с белой гвоздикой в петлице, как и договаривались. Молодой, красивый, с бледной кожей, правильными чертами лица и темным галстуком, он походил на служащего похоронного бюро. Рядом с ним за столиком сидел еще один человек – пожилой мужчина с круглым добродушным лицом. О том, что русских будет двое, тоже условились заранее. Пожилой держал в руках небольшую дорожную сумку. Пока все шло нормально, если не считать исчезновения проклятого пьяницы Клауса.

Карлос оглядел соседние столики. Двое совсем молодых парней и одна девушка о чем-то болтали, смакуя кофе. Сразу за ними сидел бородатый парень с рюкзаком за плечами. Он, казалось, задремал перед кружкой с пивом. С другой стороны сидели еще двое, оба читали газеты. Один походил на шофера грузовика. Второй – хорошо одетый человек в летах – держал на коленях зонтик.

Все выглядело вполне нормальным. Карлос вошел в ресторан и сел напротив человека с белой гвоздикой.

– Здесь не занято? – спросил Карлос.

– В ближайшие полчаса нет, – ответили ему.

Все точно. Анна рассказала Карлосу о системе паролей, и он решил, что без паролей никак не обойтись. Впрочем, он и без того знал, что не ошибся.

Подошла официантка, и русские заказали кофе. Карлос последовал их примеру. Он с удивлением заметил, что сердце у него едва не выскакивает из груди. Его соседи сохраняли спокойный и немного печальный вид, как и подобает представителям великой державы. Вероятно, им часто приходится покупать секреты, так что для них это дело вполне обычное!

У Карлоса крепла уверенность, что все пройдет гладко. Серьезные люди либо дают согласие, либо сразу отказываются. Эти русские наверняка слишком высокопоставленные чины, чтобы пытаться украсть у него документы. Но если они все же попытаются, пусть пеняют на себя…

– Вы принесли документы? – спросил молодой с гвоздикой.

Карлос наклонил голову.

– Деньги? – поинтересовался он в свою очередь.

– Вот здесь.

Пожилой человек похлопал по дорожной сумке. Карлос сразу же решил, что этот тип ему не нравится. Он явно не воспринимал происходящее всерьез, в отличие от своего коллеги с белой гвоздикой.

– Проводим обмен?

– Да, – выдохнул Карлос.

Он протянул свою папку для бумаг через стол, получил взамен дорожную сумку. И немедленно открыл ее. Внутри оказался ворох газетных обрезков.

Молодой человек с гвоздикой бросал на Карлоса яростные взгляды. Раскрыв папку и убедившись, что, кроме листков белой бумаги, внутри ничего нет, он положил ее на стол. Его коллега широко улыбался.

– Что это значит? – спросил молодой человек с искренним негодованием.

Карлос пожал плечами:

– Я не принес документы, вы не принесли деньги.

Молодой человек попытался совладать с собой:

– Казалось бы, вполне очевидно, что мы должны посмотреть документы, прежде чем заплатить за них. Что помешает вам бежать с деньгами, ничего не оставив взамен?

– Да, об этом я и сам размышлял, – грустно признался Карлос.

Теперь он уповал только на чудо. Как же сложно обделывать дела, когда никто никому не доверяет!

– Деньги у моего друга при себе. Мы по-прежнему готовы вам заплатить. Где документы?

Карлос широко улыбнулся:

– В надежном месте.

– Они при вас?

– Нет, конечно. Заплатите, и я принесу вам бумаги.

Молодой человек покачал головой:

– Почему мы должны вам верить?

– Другого выхода нет, – сказал Карлос. – Вы – представители могущественной державы. У вас много солдат, много связей в разных частях света. А у меня есть только я. Так что, если хотите получить бумаги, придется вам мне поверить. Обещаю, что как только вы заплатите…

Карлос вслед за молодым человеком опустил глаза. И увидел, что пожилой мужчина, не переставая улыбаться, положил на колени маленький пистолет. Ствол оружия выглядел как-то странно.

– Это глушитель, – пояснил молодой. – Так что давайте без глупостей. Мы готовы стрелять.

Карлос посмотрел на улыбающегося человека. Да, он явно был готов стрелять.

– Раздастся тихий щелчок, – продолжал молодой. – Вы почувствуете боль в животе и согнетесь пополам. А мы, ваши заботливые друзья, поможем вам выйти из ресторана. Видите, как все просто?

– Да, – отозвался Карлос.

– Так вы скажете, где спрятаны документы?

– А если скажу, вы заплатите?

– Разумеется.

Карлос прекрасно понимал, что это ложь. Он обреченно тряхнул головой.

– Выходит, придется довериться вам.

– Где документы?

– Я вас отведу.

Это предложение как будто не понравилось человеку с пистолетом. Он собрался что-то сказать, но его спутник отрицательно покачал головой. Они встали из-за стола. Пожилой мужчина прикрыл пистолет складками плаща, молодой с гвоздикой расплатился, и троица направилась к выходу. Не успели они дойти до двери, как внезапно проснулся бородач с рюкзаком.

Карлос вдруг остановился:

– Я забыл папку.

– Она вам не понадобится.

– Понадобится. Без нее я не смогу найти то место, где спрятал бумаги.

Пока они размышляли, Карлос развернулся, подошел к столику и забрал свою папку.

– Спасибо, – сказал он.

Нож, спрятанный в рукаве, скользнул ему в ладонь. Карлос с разворота бросил его в человека с пистолетом, целясь в сердце.

Но русский проявил чудеса ловкости. Он отпрянул в сторону еще до того, как Карлос успел разогнуться после броска. Нож угодил мужчине в самую середину левого плеча, слишком высоко, чтобы серьезно ранить. Карлос пронесся мимо людей, застывших у выхода из ресторана, и побежал к ближайшему эскалатору. Где-то позади истошно завопила женщина. Но Карлос уже добрался до верха металлической лестницы и вскоре растворился в толпе на Опернринг.

Полицейский прибыл на место преступления со всей возможной поспешностью. По счастью, он успел вовремя, потому как иностранцы, с каким-то болезненным упорством старавшиеся не привлекать к себе внимания, едва не ушли из ресторана. Сначала они даже не хотели подавать жалобу. Но, как объяснил им патрульный, покушение на убийство средь бела дня в самом центре Вены – слишком серьезное дело, чтобы так просто о нем забыть. Человек, способный на подобные поступки, очевидно, чрезвычайно опасен. Так что в интересах общественности необходимо тщательно записать показания всех присутствовавших при инциденте.

Иностранцы – русские, как выяснил полицейский, – немедленно согласились с его точкой зрения. Но, возможно, в России дела такого рода решаются как-то по-другому, поскольку они во что бы то ни стало хотели ограничиться кратким заявлением и отправиться по своим делам. Естественно, так просто уйти им не удалось.

Патрульный приступил к делу с неторопливой тщательностью. Он записал имена и адреса русских, внимательно изучил их документы и только после этого попросил рассказать о случившемся.

Заговорил тот, что постарше, мистер Бардиев. Прижимая к плечу окровавленный платок, он рассказал о том, что некий человек попросил разрешения занять свободное место за их столиком. Они согласились. Человек уселся и почти сразу же стал к ним приставать.

– Без всяких поводов? – спросил полицейский.

– Совершенно! – ответил Бардиев. – По-моему, у него не все в порядке с головой. Он начал спорить о политике.

– А затем?

– Мы собрались уходить. О политике нам разговаривать не хотелось… Этот тип пробормотал несколько ругательств. А потом неожиданно бросил нож.

Бардиев протянул полицейскому кинжал с костяной ручкой.

– Вам не следовало его трогать, мистер, – заметил полицейский. – Может, мы нашли бы отпечатки пальцев на ручке.

– Простите, но я не слишком уверенно себя чувствовал с этой штуковиной в плече.

– О, разумеется! Приношу свои извинения. – Полицейский быстро нацарапал что-то у себя в блокноте. – Не потрудитесь ли описать внешность преступника?

– Среднего роста, темноволосый, загорелый. Усы…

– Нет, никаких усов, – вмешалась американка из толпы зевак. Сжимая обеими руками сумочку, она возбужденно подалась вперед. – Я все-все видела, это я закричала!

– Вы разглядели лицо этого человека?

– Безусловно. Он едва не сбил меня с ног.

– Ну и как же он выглядел?

– Безусый, маленького роста…

– Глупо, – процедил Зеттнер. – Мы сидели за одним столом с этим типом. Он носит усы.

– Нет, не носит! – настаивала женщина.

Из толпы вышел молодой человек с рюкзаком за плечами.

– Я его тоже видел. Я сидел за соседним столиком.

– Были у него усы?

– О, конечно! И я бы сказал, что он гораздо выше среднего роста.

– Да вы, наверное, плохо его рассмотрели, – пробормотала женщина.

– Еще свидетели есть? – спросил полицейский.

Никто не отозвался. Старый господин с аккуратно свернутым зонтиком кашлянул, но промолчал.

– Отлично, – сказал полицейский. – Вы четверо сейчас отправитесь со мной в участок, где сделаете подробное заявление.

Женщина негодующе воскликнула:

– Но я уже сделала свое заявление!

– Вот именно, – поддержал ее Бардиев. – Нам и в самом деле нечего добавить к сказанному.

– Сожалею, но таков закон, – сообщил патрульный. – Необходимо иметь официально заверенное и застенографированное заявление, подписанное всеми свидетелями. Послушайте, вы же не хотите, в конце концов, чтобы этот опасный тип разгуливал на свободе?

– Конечно же, нет, – подтвердил Бардиев. – Как только мне сделают перевязку, мы обязательно зайдем в участок.

– Вам придется доверить свою рану заботам полицейского врача.

– Зачем? У нас в посольстве прекрасный врач.

– Но ваше посольство довольно далеко, а полицейский участок всего в ста метрах.

– Господин полицейский, – вмешался Зеттнер, – я приеду в участок через два часа. Но прежде мне нужно закончить одно крайне важное дело.

– Мне тоже, – сообщил человек с рюкзаком.

Полицейский помотал головой. Он давно привык к такому поведению свидетелей.

– Нет. В участок придется проследовать немедленно. Это отнимет у вас не больше часа.

– Часа вполне хватит, чтобы расстроить мои планы, – озабоченно пробормотал Зеттнер, обращаясь как будто к самому себе.

В зал вошли еще трое полицейских.

– Полагаю, все как-нибудь уладится, – вздохнул Бардиев, смирясь с неизбежным. – И вообще было бы странно, если бы мы отказались от официального заявления.

– Совершенно верно, – согласился полицейский. – К тому же не исключено, что мы управимся и быстрее, чем за час.

С этими словами он повел четверых свидетелей к выходу. Пожилой господин с зонтиком несколько секунд смотрел вслед процессии, потом направился в противоположную сторону. Толпа начала расходиться.