Текст книги "Все романы Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

– Ну-с, Элистер, что вы можете сказать в свое оправдание? – спросил Блаунт.

Кромптон пожал плечами. Космический корабль находился в каких-то жалких двадцати ярдах от него, дразня своей близостью – и, увы! – недостижимостью.

– Почти ничего, – сказал он. – Как вы узнали?

Блаунт сочувственно улыбнулся.

– Только административная верхушка фирмы имеет полное представление о нашей системе безопасности, Элистер. Специальные сенсорные установки, расположенные в погребах, регистрируют количество наиболее ценных субстанций на каждый данный момент. Эти сведения передаются в компьютер, который соотносит их с точными, официально подтвержденными данными и выдает результат. Расхождение на один грамм сразу же по тревоге поднимает силы безопасности, и одновременно об этом сообщают мне. Проанализировав обстоятельства пропажи, я сразу понял, что винить в ней можно только вас, и решил собственноручно заняться этим делом.

– Это очень интересно, я не сомневаюсь, – сказал Кромптон. – И что теперь?

Старый Джон Блаунт осклабился своей мерзкой мертвецкой ухмылкой.

– А теперь, Элистер, вам придется целиком положиться на мое милосердие.

Элистера начало трясти. Заметив, что дрожит, он озадаченно нахмурился. Выглядело так, будто он боится этого человека, от которого теперь зависит его жизнь, хотя на самом деле страха он не испытывал. Потому что его поступок был поступком настоящего мужчины. Даже поражение, в конечном счете, ничего не меняло. Главное – он сделал все, что мог.

– Очень сомневаюсь в вашем милосердии, – произнес он ровным голосом. – И полагаться на него я не собираюсь. Лучше я пошлю вас куда подальше, и будь что будет. Идите-ка вы на хрен, мистер Блаунт!

Лицо Блаунта, не поверившего своим ушам, исказила гримаса крайнего изумления, превратившая его на миг в слабоумного старого маразматика. Как слепой, он вытянул руку вперед и заорал, задыхаясь от гнева и брызгая слюной:

– Ты… ты…

– Хи-хи-хи, – передразнил его Кромптон.

Тото реагировал на расстройство хозяина поднятием огромного кулака и готовностью размазать Кромптона по стенке. Кромптон вздрогнул, но даже бровью не повел.

Блаунт выкрикнул:

– Нет, не бей его!

Тото успел отвести удар, правда, ценой двойного перенапряжения – физического и морального.

– Кромптон, – проворковал старик легким и нежным голосом, подобным дуновению летнего ветерка, – вы знаете, что полагается за ваше преступление?

– Не имею ни малейшего представления, – сказал Кромптон.

– Десять лет тюрьмы.

– Я их запросто могу простоять на голове, – отпарировал Кромптон.

– Не сомневаюсь, что можете, – сказал Блаунт. – Именно поэтому я не собираюсь арестовывать вас.

– Не собираетесь?

Старик покачал головой и ехидно хихикнул.

– Вы свободны и можете отправляться в любой конец Галактики в поисках своих ненаглядных компонентов.

– Вы и об этом знали!

– А как же! Это входит в мои обязанности – знать обо всех уродцах, работающих у меня на фирме. Говорю вам, Кромптон, отправляйтесь на свои продолжительные и безнадежные поиски. Десять лет в кутузке – слишком легкое наказание для вас, однако это все, что наше коррумпированное мягкотелое правосудие воздаст вам за воровство, предательство и дурные манеры. Я хочу большего! Я сам хочу расплатиться с вами. Так что отправляйтесь, бегите от земных законов. Я найду вас. У меня длинные руки, бессчетное множество агентов, и месть моя вам гарантирована.

– Что вы собираетесь сделать со мной? – спросил Кромптон.

– Мое наказание будет достойно если не преступления, то преступника. Кромптон, вы когда-нибудь думали об асномии?

– Вы не сделаете этого, – сказал Кромптон, чувствуя, как начинают сдавать нервы.

– А по-моему, это превосходная идея – вывести из строя ваш драгоценный нос! – прокудахтал старый Основатель. – Можно ли придумать более изысканную месть: вы, обладатель самого тонкого обоняния на планете, больше не ощущаете никаких запахов, а?

– Да я скорее умру, – сказал Кромптон.

– Умрете, конечно, – всему свое время! Но сначала я лишу вас самой большой вашей ценности – несравненного обонятельного дара. Я отниму у вас запах морского прибоя на заре, креозота и махорки, бекона, шкворчащего на сковородке, тумана в осеннем лесу и аромат молодой женской груди! Все это станет вам недоступно, Кромптон! Вот оно, проклятие асномиков, и я вам его обещаю!

Кромптон повернулся и пошел прочь, онемев от страшных, но каких-то ребяческих угроз этого «юноши». Он вручил свой билет контролеру, тот прокомпостировал его в правом верхнем углу, и Кромптон прошел в оранжево-серый модуль, который доставлял пассажиров на орбиту за много миль от Земли, где их ждал космический корабль.

Оцепенение Кромптона прошло, как только модуль устремился вверх, к золотому солнечному сиянию. Даже мысли о смерти и асномии не могут расстроить человека, впервые в жизни оказавшегося в космосе. Путешествие в неизведанное как рукой снимает все тревоги, по крайней мере на время.

Часть вторая

Пассажиры космического корабля, пристегнув ремни, потягивали апельсиновый сок из бумажных пакетов. Им пришлось пережить не слишком приятные мгновения, когда отключили генератор искусственной гравитации и стюардессы, продолжая улыбаться, взмыли в воздух. Но скоро все пришло в норму. Зажглись красные лампочки старта.

– С вами говорит капитан Эдди Ремонстратор, – раздался из динамиков приятный голос с легким средне-западным акцентом. – Леди и джентльмены, мы находимся в предстартовом положении, и, возможно, вам будет небезынтересно услышать от меня описание процедуры старта, поскольку это самый захватывающий момент во всем путешествии. Так вот: поисковые щупы порта и корабля работают на полную мощь, охватывая девяносто градусов по кругу. Как вам, наверное, известно из журнальных публикаций, они исследуют космическую структуру, выискивая так называемые «области прорывов Фостера-Гарриса», или, попросту говоря, ФГопы. Эти ФГопы, друзья мои, представляют собой как бы дырки в космическом пространстве, которые можно сравнить с дырой, проделанной насквозь в сложенном вдвойне куске материи. Видите ли, у космоса нет субстанции, но есть конфигурация. Это было доказано в…09 году Эдквайзером и Брейнтри, что и открыло возможность скоростных межзвездных перелетов. Но вы, должно быть, помните, что космическая конфигурация существует только в величинах одного порядка.

Так вот, обнаружив подходящий ФГоп… Извините, я на минутку. О'кей, я снова тут. Корабельный зонд нащупал жирный ФГоп, и мне предстоит запустить нашу старенькую посудину в эту ФГоп-спираль, потому что, друзья мои, на самом деле это вовсе не дыра. Это скорее труба, закрученная спиралью, и мы должны пройти через нее. Космические конфигурации всегда имеют форму спирали, только не вблизи от серых звезд. Так гласит закон фон Грешама.

О'кей, ребята, мы приближаемся. Скоро наш корабль мягко проскользнет по спиральной дорожке, которая в n-дименсионном пространстве прочерчивает прямую линию. Мы приближаемся… Боцман, выровнять курс! Так держать… Держись сигнальной линии по внешнему отсеку… Да лево же руля! Давай, давай, входи!.. Да потише, черт тебя дери! Закрой головные клапаны! Табулятор суммирующего устройства – на девять сотых! Втягивай наружную антенну! Приоткрой на семь градусов заглушки на двухклапанном ремуладе! (Тут голос капитана стал удаляться, речь сделалась прерывистой и неразборчивой.) О'кей, теперь этот болотный разрыв барабанных перепонок быстро закроется! А ну-ка на скрипочке сыграй! (Этого он не мог сказать, подумал Кромптон, мне просто послышалось.) А теперь обернулись вокруг двух дядюшек – и круши к черту эти размахавшиеся турникеты-роторы! А теперь поцелуй старого осла в зад и дуй прямиком сквозь тромбоновые запоры! (Нет, подумал Кромптон, этого он точно сказать не мог!) Смотри за тормозами – они то и дело дурака валяют. Ну-ну, пошло-поехало! Кидай его в старую дыру, как коня в стог сена! Теперь застегни штаны, умерь свой пыл и – вперед, по наезженной дорожке!

Воцарилась тишина. Потом капитан сказал:

– Ну что ж, братцы, теперь вы более или менее усекли, каким образом корабль отправляется в путь. По этой ФГоп-спирали мы будем лететь около двадцати часов субъективного времени, так что расслабьтесь и чувствуйте себя как дома. Наша стюардесса примет заказы на психоделики у тех, кто хочет вознестись к небесам, путешествуя в космосе. В носовой комнате отдыха крутят кино, говорят, классное, что-то об Альберте Деккере. Наслаждайтесь, друзья мои, капитан Ремонстратор заканчивает передачу.

Кромптон энергично потер нос в сомнении, то ли он чего-то недослышал, то ли капитан Ремонстратор ведет себя несколько странно. Впрочем, возможно, и то, и другое одинаково справедливо.

– Да, так оно примерно и есть, – заметил человек, сидевший в соседнем кресле.

– Что, простите? – спросил Кромптон.

– Справедливо и то, и другое.

– О чем это вы? – изумился Кромптон.

– Я имею в виду вашу мысль перед тем, как мы заговорили. Вы раздумывали, послышалось вам все это или капитан действительно вел себя необычно. Потом вы решили, что, наверное, правильно и то, и другое, – вывод совершенно справедливый и свидетельствующий о вашем интуитивном понимании вариативности дихотомии наблюдателя-наблюдаемого.

– Так вы читаете мои мысли, – сказал Кромптон и внимательно посмотрел на собеседника. Он увидел свежее лицо молодого человека, подстриженного ежиком, в сером свитере, коричневых спортивных брюках и белых замшевых туфлях.

– Если настроюсь соответственно, то читаю.

– Но это же посягательство на мою личную жизнь, – заявил Кромптон.

– Почему? Когда вы произносите вслух какие-то слова, вы ведь ожидаете, что окружающие услышат их? Чем они отличаются от мыслей, которые вы произносите про себя?

– Однако я произношу вслух не все мысли, которые приходят мне в голову.

– Вот как? Забавно. В общем-то мысли не так уж сильно отличаются одна от другой. Это просто сотрясение воздуха, в них нет ничего личного. С давних пор многие существа обмениваются таким образом мыслями друг с другом и не становятся от этого ни лучше, ни хуже.

– Уж не из тех ли вы юнцов, которые обожают разглагольствовать на серьезные темы? – заинтересовался Кромптон.

– Мне еще нет миллиона лет, – ответил сосед. – По галактическим меркам я достаточно молод. Но время от времени я встречал подобных субъектов.

– Меня ваши шуточки ничуть не забавляют, – сказал Кромптон.

– Я – эйянин, – сказал молодой человек. – Я всегда говорю правду, даже тогда, когда лгу. А все эйянские шутки отличаются дурным вкусом, потому что мы слишком стары, чтобы оттачивать их. Но, кажется, вам требуются доказательства.

– Я бы не возражал, – сказал Кромптон.

– Тогда держитесь.

Юноша с нежным лицом поднял руку и коснулся кончика носа. В ту же секунду лицо его превратилось в изборожденную морщинами старческую физиономию, одежда – в драный серый халат, а заговорил он резким визгливым голосом:

– Одна хорошая метаморфоза стоит миллиона слов.

– О, пожалуйста, не делайте этого! – воскликнул потрясенный Кромптон.

Старик вернулся в обличье нежнокожего юноши.

– Хотите, я продемонстрирую вам еще какие-нибудь сверхчеловеческие возможности?

– Лучше не надо, – сказал Кромптон. – Я вам и так верю. Дайте мне время свыкнуться с этим.

– Да, конечно, Кромптон, – сказал эйянин. – Хочешь выжить – умей вертеться. За пределами Земли происходят всякие необычные вещи – не стоит терять время, оглядываясь вокруг в изумлении. Ваше отношение ко всему здесь должно быть nu:[211]211
  Простое, без иллюзий (фр.).


[Закрыть] ну случилось нечто странное – подумаешь, эка невидаль; а еще что новенького? Иначе вы не сумеете правильно отреагировать, столкнувшись с чем-то поистине необычайным.

Кромптон глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Ну хорошо, – сказал он. – Вы эйянин, вам миллион лет, и вы обладаете сверхчеловеческими способностями. А еще что новенького?

– Вот так-то лучше. Что новенького? Вот вы садитесь в космический корабль, и вашим соседом по креслу оказывается представитель той планеты, на которую вы летите. Совершенно очевидно, что я многое о вас знаю. Так же очевидно, что у меня есть свои планы на ваш счет. И абсолютно ясно, что мы с вами собираемся прийти к определенным соглашениям.

– Очевидно, – кивнул Кромптон. – И что еще новенького?

– Не умничайте, дорогой, – сказал эйянин. – Хотите узнать, к чему все это?

– Жду с нетерпением.

– Кромптон, мы, эйяне, старейшая из разумных рас в Галактике. И одна из умнейших. Мы в какой-то степени бессмертны. Мы видали лучшие времена. Давным-давно мы завоевали эту Вселенную, но скоро поняли, что радости от этого никакой, и вернули все владения. И делать нам стало нечего, по крайней мере, не было ничего стоящего по нашим понятиям. Так что мы ничего и не делаем, только играем в нашу Игру.

– Я слыхал об эйянской Игре, – сказал Кромптон. – Но, по-моему, никто толком о ней ничего не знает.

– Это не оттого, что мы держим что-то в тайне, – сказал эйянин. – Просто наша Игра не поддается объяснениям. Ее абсолютно невозможно описать, потому что она постоянно меняется в соответствии с правилами, которые мы попутно выдумываем.

– И что же – вы действительно ничем больше не занимаетесь? – спросил Кромптон.

Эйянин пожал плечами.

– У древних, совершенных народов есть свои особые проблемы, Кромптон. К примеру, что делать, став абсолютно просвещенным? Не думаете же вы, что мы выстраиваемся в круг, улыбаясь друг другу. Вот мы и играем в свою Игру. Наше веселье состоит в том, чтобы превзойти друг друга. При этом мы всегда помним, что каждый из нас – это все мы и что одерживая верх над другими, мы одерживаем верх над собой. И это нам нравится, так как Игра не должна приносить больших доходов. Но играть надо серьезно и честно, согласно существующим на данный момент правилам.

– Все это очень интересно, – сказал Кромптон. – Но зачем вы мне рассказываете об этом?

– Да так уж вышло, Кромптон, что вы включены в мою Игру. Или включитесь, как только в ней произойдет нужный оборот. Вы будете одной из пешек, управлять которыми стану я. Забавно, верно?

– Нет, совсем не забавно, – возразил Кромптон. – Исключите меня из вашей Игры.

– Успокойтесь, – сказал эйянин. – Ведь я тоже пешка, которой вы будете управлять в вашей Игре.

– Знаете, в эти дни у меня будет полно забот, – сказал Кромптон. – У меня на это просто времени не хватит.

– Для вас жизненно важно разыскать ваши утерянные компоненты и добиться реинтеграции, не так ли? В этом и будет состоять ваша Игра. Чтобы достичь успеха, вам понадобится моя помощь. Без нее вы с таким же успехом могли остаться на Земле и продолжать разгадывать свои кроссворды.

– А если конкретно, в чем мне понадобится ваша помощь? – спросил Кромптон.

– Не имею ни малейшего представления, – ответил эйянин. – Откуда мне знать, если Игра еще и не начиналась?

– Если вы этого не знаете, – сказал Кромптон, – откуда вы знаете, что возникнут такие обстоятельства, которые заставят меня обратиться за помощью к вам?

– Это то немногое, что мне дано знать, – ответил эйянин. – В конце-то концов, супермен я или нет?

Кромптон принялся обдумывать услышанное, и чем больше он размышлял, тем меньше ему все это нравилось.

– Не слишком ли вы ускоряете события? – сказал он. – Я не думал, что все обернется таким образом.

– Конечно, не думали, – согласился эйянин. – Как и большинство людей, вы хотите, чтобы все было по-вашему – и только там и тогда, когда вам захочется. Но, виноват. Вселенная не управляется вашими желаниями, Кромптон. Вот она! Вы можете дуться, настаивать на своем – и скорее всего вас убьют до того, как вы успеете сделать что-нибудь интересное, но вы можете согласиться на мое предложение, и в результате мы оба позабавимся.

– Ладно! – сказал Кромптон. – У меня, кажется, не такой уж большой выбор! Что дальше?

– Дальше я назову вам свое имя. Меня зовут Секюйль. Запомните его. Позднее мы снова встретимся в первый раз и тогда займемся делами.

– Подождите минутку… – начал было Кромптон.

– Эта встреча не в счет, – прервал его Секюйль. – Тут временные последовательности ни при чем. Все будет так, как будто ничего не было.

– Вы хотите сказать, что практически сейчас мы с вами и не встречались?

– Совершенно верно. Уже интересно, не так ли? Иногда бывает ужасно скучно ждать, пока те или иные события произойдут сами собой, а космические перелеты – это и вовсе потерянное время.

– Никак не пойму, – сказал Кромптон, – как мы с вами сможем увидеться в первый раз, если мы уже встретились сегодня?

– Но я же объяснил вам, – сказал Секюйль, – что эта встреча не в счет. Мне придется заплатить штраф за то, что я так поступаю. Я не буду помнить об этой встрече, когда на самом деле встречу вас.

– Ну, это уж совсем бессмыслица какая-то.

– А правила всегда бессмысленны, разве нет? – сказал Секюйль. – Однако так оно и будет. Я вас не узнаю, но вы узнаете меня и расскажете о нашей встрече, а я пущу в ход свои сверхъестественные способности к адаптации, и Игра начнется.

– Может быть, вы и супермен, – сказал Кромптон, – но мне кажется, вы не в своем уме.

– Ха, это становится совсем забавно, – сказал Секюйль. – Но, похоже, я исчерпал все материалы своей лекции, так что – отбываю.

Он улыбнулся Кромптону и исчез.

Какое-то время Кромптон сидел неподвижно. Потом позвал стюардессу.

– Извините, мисс, не могли бы вы назвать мне имя молодого человека, сидевшего рядом со мной?

– Вы, должно быть, шутите, сэр, – ответила она. – Это место было свободно все время полета.

– Этого я и боялся, – сказал Кромптон.

– Хотите еще апельсинового сока?

– Пожалуй, да, – тяжко вздохнул Кромптон.

«Странствующие и путешествующие, добро пожаловать на планету Эйя, и в ее столицу Ситесф, и в отель „Грандспрюиндж“, расположенный в историческом районе Невратидэ, и на виднеющиеся вдали величественные Олеонианские Альпы. В этой брошюре мы расскажем вам о нашей планете, чтобы вы получили как можно более полное наслаждение и радость от знакомства с нашей уникальной цивилизацией.

Как вы, возможно, знаете из «Книги вселенских рекордов» Гиннесса, Эйя – древнейшая планета в Галактике, которую на протяжении всей ее истории населяла единственная коренная раса. Эта редкая цельность да еще тот факт, что на Эйе в течение последних 900 тысяч лет не было никаких войн, создает на планете атмосферу уверенности и домашнего уюта, не сравнимую ни с чем в Галактике.

Общество эйян немногочисленно – в нем ровно миллиард членов. Некоторые считают их бессмертными, но сами они называют себя просто сверхдолгожителями. Старейшему долгожителю Эйи, Трачу Нивере, по меньшей мере тринадцать миллионов лет, что доказал анализ ногтя его большого пальца, проведенный с помощью изотопов Швейцарским бюро подтверждений. (Увидеть мистера Ниверу можно по пятницам вечером в клубе «Кот Крот» в Западном Ситесфе, где он последние семьсот лет проводит сеансы чтения стихов.)

Многие интересуются, как развлекаются эйяне, которые живут так долго и знают так много. На этот вопрос ответить непросто, поскольку эйяне в большинстве своем являются индивидуалистами. Они занимаются множеством разных вещей и изучают много любопытных и полезных фактов. Ничего иного не приходится ожидать от народа, два миллиона лет тому назад отказавшегося от постоянного обличья и осознанно подбирающего себе тела, эмоции, концепции и другие ценности. В этом смысле эйяне проживают бесчисленное количество жизней.

Эйяне не обладают какой-то фиксированной индивидуальностью. Они выбирают себе то или иное тело, чувства, ценности, а через какое-то время сбрасывают все это и переходят в новое обличье. Поэтому эйян можно назвать довольно веселой и дружелюбной расой, хотя те, кто не знаком с их обычаями, считают, что в деловых отношениях на них полагаться нельзя. (И все же справиться с этим достаточно просто: прежде чем заключить сделку с эйянином, спросите его о дате окончания его текущего психосоматического состояния. В этот период он будет строго выполнять все свои обязательства, следуя старинному эйянскому правилу: «Говори, что делаешь, и делай, что говоришь», сформулированному в свое время Амирром Таубой, создателем «Универсального этического кодекса всех мыслящих существ».)

Но вернемся к проблеме развлечений: несмотря на разнообразные трудности, с которыми эйяне сталкиваются в своих последовательных существованиях, всех их объединяет приверженность к Игре. В нашей брошюре мы даже не пытаемся охарактеризовать Игру. Если вас заинтересует этот вопрос, обратитесь к работам «Игроки азартных галактических игр» Уолшмидта и «Стратегия несовместимости» Шарлеруа.

У каждого туриста есть возможность выбрать себе развлечение по вкусу. Особенно стоит отметить Сады Рюи в Восточном Ситесфе. Этот огромный развлекательный комплекс расположен на десяти миллионах акров живописной сельской местности, которую омывают фиолетовые воды (такими их сделали морские организмы под названием «груниус») Пираметикового моря. Комплекс сооружен в память о знаменитой космической битве в проливе Инфердунг, когда вооруженные силы Эйи разбили орду диких митсумианских кочевников, возглавляемую безумным Астарком Летумом. Сады устроены таким образом, чтобы обеспечить максимум удовольствий любому представителю девятнадцати цивилизованных видов. В общем, развлечений тьма, а цены весьма умеренные. Любители острых ощущений найдут для себя наслаждения, удовлетворяющие самым порочным и глубоко запрятанным желаниям – их вам поможет раскрыть и осуществить многочисленный штат служащих вашей же разновидности, и вы несомненно получите подлинное наслаждение – не то что в лунапарке Гувилля на Дрогхвасте II, где все обслуживание, вплоть до сексуального, осуществляет меняющий формы (и порой очень рассеянный!) Дувериан Хунгорфьердс.

Но как справедливо заметил Амирра Тауба, сидя в раздумьях над картой Галактики, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Слова, в конечном итоге, так же бессмысленны, как и дела, но при этом гораздо менее забавны. Итак, добро пожаловать на Эйю! И мы обещаем, что проведенное здесь время станет для вас временем второго рождения!»

Кромптон сунул брошюру в карман. Он сидел в холле отеля «Пингала Армз» в центре Ситесфа. Двенадцать часов назад его корабль «выбрался из трубы», как шутливо выразился капитан Ремонстратор. Кромптон заранее по телегному заказал себе комнату в отеле и теперь ждал человека, который должен был помочь ему.

Эдгар Лумис, которого он разыскивал, был той частью его ограбленной личности, которая ведала удовольствиями. Искатель приключений, чувственный любовник – без него Кромптон был лишен остроты, непосредственности восприятия жизни. Лумис в этом смысле был незаменим. Но оказалось, что найти его будет нелегко.

Почти сразу после прибытия на планету Кромптон отправился в справочное бюро, где были аккуратно подобраны все данные о проживающих на Эйе. Ему сообщили, что Эдгар Лумис пребывает в добром здравии и работает в Садах Рюи. Этим и ограничилась информация, ибо по недавно принятому закону адреса работающих в Садах Рюи были засекречены. Чиновник-андроид, хотя и посочувствовал Кромптону, и согласился, что такой закон не имеет никакого смысла, ничем не мог ему помочь, разве только посоветовать ему собственноручно заняться розысками Лумиса в Садах.

Кромптон решил иначе. Ясно было, что такие розыски совершенно бесполезны, если принять во внимание необозримую территорию Садов и огромный штат сотрудников, для которых – по крайней мере, для определенной части – по роду их занятий были крайне нежелательны неожиданные встречи с особями мужского пола собственной расы.

Он попросил совета у портье гостиницы «Пингала Армз». Тот намекнул, что при известных обстоятельствах можно было бы кое-что предпринять, однако обстоятельства эти трудно определимы. Кромптон после некоторого замешательства наконец сообразил, чего от него ждут, и, пунцовый от смущения, протянул портье пригоршню проников. Тот, как ни в чем не бывало, телегномировал кому-то и велел Кромптону подождать в холле, пока к нему не подойдут.

Центральный вход в отель раздвинулся, и в него проскользнул маленький горбун в длинном драном плаще и разбитых ботинках.

– Вы Кромптон? – спросил он. – Идите за мной.

Он вывел Кромптона на улицу к ожидавшему их лимузину. (Позднее Кромптон узнал, что машину снабжает энергией небольшой психофизический конвертер, который выжимает из специально выращенных для этой цели шимпанзе их волю и превращает ее в энергию вращения.) Горбун подождал, пока Кромптон заплатил ему шестьсот проников, а затем дал какие-то указания водителю, и экипаж тронулся в путь.

– Я ничего вам не гарантирую, – сказал горбун, – но я доставлю вас к единственному человеку, который может помочь вам, если пожелает.

– И кто же он? – спросил Кромптон.

– Недавно избранный член Совета Восточного Ситесфа. Именно он провел в жизнь закон, запрещающий разглашать те сведения, которые вам нужны.

– Чем же он может мне помочь?

– Так уж принято на Эйе: человек, ответственный за новый закон, имеет право делать из него исключения – для себя или для кого-нибудь другого.

– Вы хотите сказать, что человеку, который проводит новый закон, дается законное право нарушать его?

– Совершенно верно.

– Но это аморально! Это же явная коррупция!

– Напротив, закон предотвращает коррупцию, узаконивая ее.

– Мне это кажется совершенно бессмысленным, – сказал Кромптон. – Между прочим, с какой стати этот чиновник станет мне помогать?

– Причина та же, что и у меня, – сказал горбун. – Взятка.

– Понятно, – холодно сказал Кромптон.

– В этом веке мы все погрязли во взяточничестве, – объяснил горбун. – Это стало просто массовым помешательством.

Кромптон презрительно молчал.

– Насколько я понимаю, вы считали нас более добродетельными?

– Ну…

– Большинство туристов думает так же. Но нам, эйянам, осточертело быть добродетельными много тысячелетий тому назад. Нет в этом ничего забавного, да и Игре мешает.

– Понятно, – сказал Кромптон.

Какое-то время они ехали молча. Потом горбун сказал:

– Вижу, вам кажется странным – почему это я, эйянин, способный принимать любой облик, разгуливаю с горбом и в драной одежде.

– Мне не нравится, что вы читаете мои мысли, – отрезал Кромптон.

– Извините, – сказал эйянин.

Помолчав, Кромптон спросил:

– И все же, раз уж вы затронули эту тему, действительно, почему?

– Несколько столетий назад я сделал неудачный ход в Игре и теперь должен оставаться в таком виде еще восемьдесят лет. Горб – это еще куда ни шло, в нем можно воду хранить, но вдобавок я получил такую диспепсию – с ума сойти можно!

– Хм, – сказал Кромптон.

– Да, вас не назовешь слишком интересным собеседником, – проговорил горбун. – Вот мы и приехали. – Машина подкатила на стоянку перед небольшим зеленым зданием. – Идите по главному коридору, первая дверь направо. Желаю удачи.

Машина затарахтела и умчалась прочь. Кромптон вошел в учреждение. Нашел дверь, о которой говорил горбун. Постучался.

– Входите, – ответили ему.

Кромптон открыл дверь и вошел в богато обставленный кабинет. Из-за стола на него смотрел эйянин со знакомым лицом и стрижкой ежиком. Это был Секюйль.