Текст книги "Неизбежная могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 60 страниц)

– Тогда кто-то еще должен был быть с Дайю, чтобы знать, что Рози их заметила.

Последовало молчание. Затем Робин сказала:

– Дайю откуда-то брала еду и игрушки…

– Да, и знаешь, чем это пахнет? Обхаживанием.

– Но Кэрри сказала, что это не она.

– Верим ли мы ей?

– Не знаю, – сказала Робин.

Последовала еще одна долгая пауза, каждый из них погрузился в размышления.

– Было бы гораздо логичнее, – произнес наконец Страйк, – если бы последний раз Дайю видели вылезающей из окна. Если собираешься утопить ребенка ранним утром, зачем сначала помогать ему выбраться из окна? А что, если Дайю не вернулась? Или в этом и был смысл? Дайю спрячется – или ее спрячут – где-нибудь после того, как она выберется в окно... а вместо нее на пляж возьмут другого ребенка?

– Ты серьезно? – спросила Робин. – Ты имеешь в виду, что утонул другой ребенок?

– Что мы знаем о походе на пляж? – сказал Страйк. – Было темно, очевидно – не могло быть иначе, все произошло примерно в это время ночи, – сказал Страйк, глядя в окно на темно-синее небо. – Мы знаем, что в фургоне был ребенок, потому что он или она помахал рукой, когда фургон проезжал мимо людей, отправляющихся на раннее дежурство, а это, если подумать, само по себе подозрительно. Поскольку у нее не было разрешения на поездку, Дайю следовало бы пригнуться, пока они благополучно не покинут территорию. Мне также кажется подозрительным, что Дайю была одета в заметное белое платье, в отличии от всех остальных на ферме. Затем, после того как они покинули ферму, единственным свидетелем была пожилая женщина, которая видела их издалека и не отличила бы Дайю от Адама. Она не могла быть уверена, кто именно из детей это был.

– Но тело, – сказала Робин. – Как Кэрри могла быть уверена, что его не принесет течением обратно? Анализ ДНК показал бы, что это не Дайю.

– Они могли бы и не делать анализ ДНК, если бы любящая мать Дайю была готова опознать тело своей дочери, – сказал Страйк.

– Значит, Мазу участвует в подмене? И никто не замечает, что на ферме Чапмена пропал еще один ребенок?

– Ты ведь обнаружила, что церковь разделяет детей и родителей и отправляет их по разным филиалам. А что, если другого ребенка прислали из Глазго или Бирмингема, чтобы он заменил Дайю? Все, что нужно сделать Уэйсам, – это сказать всем, что ребенок вернулся туда, откуда приехал. А если это ребенок, чье рождение не было зарегистрировано, кто станет его искать?

Робин ощутила неприятное щемящее чувство внутри, вспомнив бритоголовых, замкнутых детей в классе на ферме Чапмена и то, как легко они проявляли привязанность к совершенно незнакомому человеку.

После очередного молчания Страйк сказал:

– Полковник Грейвс считает, что свидетелей, видевших проезжавший мимо фургон, подставили, чтобы Уэйсы могли наказать их и подтвердить историю о том, что сами они не знали о поездке на пляж. Если это была подстава, то очень жестокая. Брайан Кеннетт: ухудшающееся здоровье, больше не полезен для церкви. Дрейпер: низкий IQ и, возможно, повреждение мозга. Эбигейл: убитая горем мачеха не может смотреть на падчерицу, которая позволила ее ребенку уехать навстречу своей водной могиле, и настаивает на том, чтобы избавиться от нее.

– Думаешь, Уэйс намеренно подставил бы свою старшую дочь и запер бы голой в свинарнике?

– Уэйс должен был отсутствовать в то утро, не забывай, – сказал Страйк.

– Так ты думаешь, что Мазу спланировала все это за спиной Уэйса?

– Такое возможно.

– Но куда делась Дайю, если утопление было инсценировано? Мы не нашли других родственников.

– Вообще-то нашли. Родители Уэйса в Южной Африке.

– Но это означает паспортный контроль, а если Уэйс не был посвящен в мистификацию...

Страйк нахмурился, потом со вздохом согласился:

– Хорошо, возражение принимается.

– У меня есть еще одно возражение, – неуверенно начала Робин. – Я знаю, ты скажешь, что это основано на эмоциях, а не на фактах, но я не верю, что Кэрри была способна утопить ребенка. Просто не верю, Страйк.

– Тогда объясни: «Это не было шуткой или розыгрышем. Но это было на самом деле, она не вернется».

– Ничего не могу сказать, но я уверена – Кэрри верила, что Дайю мертва.

– И потом...

– Мертва... но не в море. Или в море, но не из-за нее... Знаешь,  – сказала Робин после очередной долгой паузы, – шоколадкам и игрушкам может быть и другое объяснение. Не обхаживание... шантаж. Дайю что-то увидела, когда тайком сбегала. Кто-то пытался ее задобрить... и это может быть как-то связано с теми полароидами. Может, она видела голых людей в масках, но, в отличие от Кевина, знала, что это настоящие люди... Мне нужно в туалет, – сказала Робин, поднимаясь на ноги, пиджак Страйка все еще был накинут на ее плечи.

Отражение Робин в потускневшем зеркале ванной комнаты на лестничной площадке было похоже на призрака. Вымыв руки, она вернулась в офис и обнаружила, что Страйк сидит за столом Пат и перечитывает расшифровку интервью Кевина Пёрбрайта с Фарой Наваби.

– Я сделал тебе копию, – Страйк передал Робин еще теплые листы.

– Хочешь кофе? – спросила Робин, бросая листы на диван, чтобы вернуться к ним через несколько минут.

– Да, пожалуй... и «она утонула... сказали, что она утонула», – прочитал он со страниц, лежащих перед ним. Значит, Кевин тоже сомневался в смерти Дайю.

– Ему было всего шесть лет, когда это случилось, – возразила Робин, включив чайник.

– Может, у него и не было сомнений тогда, но он рос среди людей, которые могли рассказать больше, чем сообщили в то время, и позже начал задумываться об этом... и он говорит: «я помню, как происходили странные вещи, о которых я все время думаю, которые постоянно вспоминаю», и потом: «их было …еро», – Наваби думает, что он сказал «четверо». На записи неясно.

– Четыре человека в свиных масках? – предположила Робин.

– Возможно, хотя, может, мы слишком зациклились на этих снимках... Что еще это может быть? «их было шестеро», «им было весело»... Бог знает...

– Потом идет: «это была не одна Шерри», – он уже невнятно говорит, но именно так это прозвучало... потом что-то про выпивку... и затем: «но Бек заставила Эм стан… видимой» и следом: «ерунда такая».

– «Но Бекка заставила Эмили соврать, что Дайю умела становиться невидимой?» – предположила Робин под шум закипающего чайника.

– Должно быть, потому что потом Наваби спрашивает: «екка заставила Эм солгать, ты это имеешь в ви...?», а Кевин отвечает: «ей разрешали уходить, она могла доставать вещи… проносить их тайком».

Робин приготовила две чашки кофе, поставила одну рядом со Страйком и села на диван.

– Спасибо, – поблагодарил Страйк, продолжая читать расшифровку. – Что тут у нас потом? «Ей все сходило с рук – не заботились о ней по-настоящему – у нее был шоколад однажды, и я украл немного» и «обидчик».

Робин как раз нашла ту часть расшифровки, которую читал Страйк.

– Ну, «ей все сходило с рук» похоже на Дайю... и «не заботились о ней по-настоящему» может также относиться к Дайю...

– Кто не заботился о Дайю? – возразил Страйк. – Эбигейл говорила, что она была принцессой на ферме.

– Но так ли это было? – спросила Робин. – Знаешь, я видела настоящий алтарь Дайю в офисе Мазу, и на несколько секунд мне даже стало искренне жаль Мазу. Что может быть хуже, чем проснуться и обнаружить, что твой ребенок исчез, а потом узнать, что он утонул? Но по описанию других людей она не была заботливой матерью. Мазу с удовольствием скидывала Дайю на других, ну, на Кэрри точно. Тебе не кажется, – сказала Робин, слегка смягчившись, – что это странное поведение – то, как Мазу позволила огромному культу вырасти вокруг Дайю? Постоянное упоминание утопления. Разве это похоже на искреннее горе?

– Может быть, это ненормальная разновидность горя.

– Но Мазу питается этим. Это делает ее важной, ведь она мать Утонувшего Пророка. Тебе не кажется, что все это выглядит... ну, не знаю... как омерзительная эксплуатация? Я уверена, что Эбигейл казалось, будто Дайю была маленькой принцессой для ее отца и мачехи – она только что потеряла собственную маму, а у ее отца больше не было на нее времени, – но я не уверена, что так было на самом деле.

– Хорошие доводы, – сказал Страйк, почесывая свой заросший щетиной подбородок. – Ладно, будем считать, что обе фразы «ей все сходило с рук» и «не заботились о ней по-настоящему» ссылаются на Дайю... Так кому же разрешалось покидать ферму, кто мог доставать вещи и проносить их тайком? У кого Кевин украл шоколад? Кто был обидчиком?

– Бекка, – ответила Робин с такой убежденностью, что Страйк удивленно взглянул на нее. – Извини, – сказала Робин, смущенно рассмеявшись, – я не знаю, откуда это взялось, но есть что-то очень странное во всем этом... статусе Бекки.

– Продолжай.

– Похоже, Уэйс очень рано выделил ее как... Я хочу сказать, если бы мне пришлось выбирать кого-то, с кем обращаются как с принцессой, я бы назвала Бекку. Я же рассказывала тебе, что Флора говорила, будто Бекка девственница, не так ли?

– Определенно не рассказывала, – сказал Страйк, пристально глядя на нее. – Я бы запомнил.

– О, точно, – вспомнила Робин, – не рассказывала. Такое ощущение, что Флора сказала мне об этом неделю назад.

– Как Бекка может быть девственницей? Я думал, она духовная жена?

– Вот что и странно. Эмили уверена, что Бекка спит с Уэйсом, поэтому она никогда не ходит в Домики для уединений с кем-то еще, но Эмили также сказала мне, что Уэйс не хочет иметь детей от Бекки. Шона считает, что Уэйс не хочет иметь от нее ребенка, поскольку ее единоутробный брат родился с такими проблемами. Но Флора говорит, что все остальные духовные жены знают, что Уэйс не спит с Беккой, и поэтому Мазу не ненавидит Бекку так сильно, как остальных. И, честно говоря, это звучит правдоподобно, потому что Мазу и Бекка всегда казались если не товарищами, то уж точно союзниками.

Последовала пауза, во время которой Страйк и Робин пили кофе, читая расшифровку интервью, а за окнами все громче щебетал рассветный хор.

– «Делает поблажки», – прочитал Страйк вполголоса. – «Плохое вр…», – возможно, «плохое время... собираюсь поговорить с ней…»

– «Она встретится со мной», – прочитала Робин. – Но кто такая «она»?

– И пришла ли «она» на встречу? – спросил Страйк. – Или «она» была лишь уловкой? Кевин открыл дверь и обнаружил снаружи нашего друга с пушкой в маске? Потом Наваби спрашивает: «Кто-то из церкви собирается встретиться с тобой, Кевин?» И Кевин, который к этому моменту был уже в стельку пьян, отвечает: «И ответить за это». Итак, – сказал Страйк, поднимая взгляд, – кому из женщин в церкви было за что отвечать, с точки зрения Кевина? Кто собирался «ответить за это»?

– Выбирай, кто тебе больше нравится, – ответила Робин. – Мазу – Луиза – она вообще затащила туда семью – Бекка...

– Бекка, – повторил Страйк, – которую он связывал с заговором, если верить надписям на стене его спальни...

Он снова взглянул в расшифровку.

– Затем Кевин уходит в сторону, начинает говорить о Поле Дрейпере, или Дупи, как он его называет... «думаю, он был частью этого...» Частью заговора? Если Дрейпер был одним из тех, кого подставили, чтобы засвидетельствовать отъезд Кэрри и Дайю, то все сходится.

Робин тоже снова читала расшифровку.

– «Те свиньи», – прочла она вслух, – Наваби говорит ему: «Забудь о свиньях», а Кевин отвечает, что он любил свиней... нет, ему «нравились свиньи»... Это о Дрейпере?

– Ну, мы точно знаем, что это не Джордан Рини, – сказал Страйк. – «И я был там тоже.... Бекка отругала меня, потому что… дочь Уэйса» и «не стукач». И тут Кевин снова упоминает о заговоре и о том, что «все вместе». Итак: заговор, в котором замешана дочь Уэйса и множество других людей.

– Дайю была не единственной дочерью Уэйса на ферме, не забывай, – напомнила Робин. – Там были Эбигейл, Линь – и множество других девочек, игравших в лесу на ферме Чапмена, могли быть зачаты Джонатаном Уэйсом. У большинства детей, которых я видела в классе, глаза либо его, либо Тайо.

– «Всегда вместе», – произнес Страйк, читая с листа, – что может означать Дайю и Кэрри – «если я прав» – и «...дие». Что такое «...дие»?

– Орудие? Правосудие? Созве...

– Возмездие! – резко сказал Страйк. – «Возмездие» также было написано и на стене Кевина. А потом его речь становится все более несвязной. «Шторм», «..онь», но «слишком сыро» – о чем это вообще? «Угрожал мне», «странно», «выйти из себя» (я думаю, хотя, возможно, и нет) – «думал, что это было наказание» – «Бекка мне сказала»... и потом его вырвало в сортире.

– Огонь, – сказала Робин.

– Что?

– Огонь, но было слишком сыро, чтобы он разгорелся, может быть?

– Думаешь, кто-то пытался сжечь что-то в лесу?

– Кто-то и правда что-то сжег в том лесу, – сказала Робин. – Веревки.

– Веревки, – повторил Страйк.

– Возле тех пней, о которых я тебе говорила, валялся кусок обугленной веревки. Срубленные столбики. Они стоят по кругу – это все выглядит по-язычески.

– Думаешь, кто-то на ферме Чапмена проводил тайные ритуальные обряды в лесу?

– Не забывай, что Дайю якобы занималась секретной магией с большими детьми. И еще мы забыли про топор. Тот, что спрятан в дереве, и который, по словам Цзяна, принадлежал Дайю.

– Кажется ли тебе правдоподобным, что у семилетней девочки был свой личный топор?

– Не очень, – ответила Робин. – Я просто повторяю слова Цзяна.

Страйк сидел молча несколько секунд, потом сказал:

– Теперь мне нужно в туалет, – и со вздохом поднялся на ноги.

Первое, что он сказал, вернувшись обратно в кабинет несколько минут спустя:

– Я есть хочу.

– Ты буквально только что умял около пяти тысяч калорий, – с удивлением ответила Робин.

– Ну, я тут усердно шевелю мозгами.

Страйк наполнил чайник. За окном все громче пели птицы. Приближался час, когда Дайю Уэйс, предположительно, вошла в море в Кромере, и с тех пор никто и никогда ее не видел.

– Почему именно этот пляж? – спросил Страйк, повернувшись к Робин. – Почему, черт возьми, Дайю – или кем бы ни был этот ребенок – отвезли именно на тот пляж, где погибла Дженнифер Уэйс?

– Понятия не имею, – сказала Робин.

– И почему Джордан Рини пытался покончить с собой?

– Опять же – без понятия.

– Давай, твои версии, – подбодрил Страйк.

– Ну... предположительно потому, что он боялся возмездия, – сказала Робин.

– Возмездия, – повторил Страйк. – Именно. Так чем же тот, кто звонил по телефону, угрожал Рини?

– Полагаю... что ему причинят какой-нибудь вред. Разоблачат как замешанного во что-то серьезное и преступное. Изобьют. Убьют.

– Верно. Но до сих пор никто не причинил вреда Рини, кроме него самого.

Страйк налил еще две чашки кофе, передал одну Робин, а затем снова сел за стол Пат.

– Как тебе такая теория? – сказал он. – Рини устроил себе передоз, потому что знал, что окажется по пояс в дерьме, когда тот, кто ему звонил, поймет, что он мне проболтался.

– О чем проболтался?

– Хороший вопрос. Он практически на все отвечал уклончиво. Он сказал, что ему приходилась «убирать» за Уэйсами и что ему не дает покоя то, что он натворил...

– Может быть, – внезапно сказала Робин, – он должен был уничтожить эти полароиды? Может быть, у него проблемы из-за того, что они до сих пор существуют?

– Возможно. Даже скорее всего так, учитывая, что эти полароиды определенно вселили в него страх Божий.

Страйк снова встал и вошел в кабинет, откуда вышел с доской. Закрыв дверь из кабинета в приемную, он прислонил к ней доску и сел обратно. Дольше, чем прежде, пара сидела в тишине, разглядывая фотографии, вырезки и заметки.

– Кое-что из этого, – сказал наконец Страйк, – не имеет отношения к делу. Кто-то был там, но не причастен. События искажаются в памяти. Происходят несчастные случаи, – сказал он, снова переводя взгляд на Дженнифер Уэйс.

Встав с места, он открепил фотографию квартиры Кевина Пёрбрайта, найденную после его смерти, и положил ее на стол, чтобы рассмотреть повнимательнее. Робин смотрела на слова «Бегун на пляже?», а Страйк тем временем вглядывался в одно невинное слово на стене Кевина, которое он видел и раньше, но никогда о нем не задумывался. Он взглянул на фигуры в свиных масках на полароидных снимках и после нескольких долгих минут разглядывания понял, хотя и не мог поверить, что не заметил этого раньше.

Он мысленно отступил на шаг от своей новой теории, чтобы рассмотреть ее во всей полноте, и со всех сторон видел, что в ней нет изъянов, она сбалансирована и закончена. Все лишнее и несущественное было отброшено в сторону.

– Кажется, я знаю, что произошло, – сказал Страйк.

И когда он сделал вдох, чтобы начать объяснять, в его голове прозвучала цитата, которую он недавно услышал от человека, не имеющего никакого отношения к Всемирной гуманитарной церкви:

– «И где вина, там упадет топор».

ЧАСТЬ IX

Вэй-цзи. Еще не конец

Еще не конец. Свершение.

Молодой лис почти переправился.

Если вымочишь хвост,

то не будет ничего благоприятного

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

122

Успех возможен лишь тогда, когда применение войска вытекает не из одного желания победы, а из железной необходимости, из высших законов стратегии.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

На следующий день после стрельбы, после того как Робин отправилась домой немного поспать, Страйк отозвал из Нориджа Сэма Барклая. Он поручил своему сотруднику одно из самых важных дел, которые необходимо было сделать, прежде чем агентство смогло бы доказать – как, по какой причине и по чьему замыслу Дайю Уэйс навсегда исчезла. Оба партнера согласились, что от бесплодного до сих пор ожидания появления Эмили Пёрбрайт с жестянкой для сбора пожертвований следует отказаться, а усилия агентства направить на то, чтобы доказать, что миф об Утонувшем пророке совершенно беспочвенный.

– Как далеко я могу зайти, чтобы свести знакомство с этим парнем? – спросил Барклай, кладя в карман листок бумаги, где Страйк записал имя, адрес и место работы, а также фотографию человека, с которым Сэм должен был подружиться во что бы то ни стало.

– Неограниченный бюджет на алкоголь. Сомневаюсь, что он принимает наркотики. Расскажи о своей службе в армии.

– Хорошо, я займусь этим.

– И поаккуратней там. У него пистолет, в обойме которого еще остались патроны.

Барклай шутливо отдал честь и удалился, столкнувшись с Пат в дверях.

– Я обзвонила всех этих людей, – сказала она Страйку, держа в руке листок бумаги, на котором он записал имена и телефоны: Эрика Уордла, своего лучшего друга в столичной полиции; Ванессы Эквензи, подруги Робин; инспектора Джорджа Лейборна, оказавшего агентству значительную помощь в одном из предыдущих дел, и Райана Мёрфи. – Пока мне удалось связаться только с Джорджем Лейборном. Он говорит, что может встретиться с тобой на следующей неделе в среду вечером. Остальным я оставила сообщения. Не понимаю, почему Робин сама не может спросить у Райана.

– Потому что об этом прошу я, – ответил Страйк. – Мне нужно встретиться с ними вместе и выложить им все, что у нас есть, чтобы мы могли как можно сильнее ударить по ВГЦ, когда Уэйс и его адвокаты этого не ждут.

– Они до сих пор не нашли того парня, который стрелял в вас с Уиллом, – проворчала Пат. – Не знаю, за что мы платим наши чертовы налоги.

Размытые фотографии «форда фокус» с поддельными номерами все утро появлялись на различных новостных каналах с призывами к общественности поделиться информацией, имеющей отношение к стрельбе. Страйк был благодарен, что их с Робин имена не появились в прессе, но в то утро ему уже дважды пришлось воспользоваться такси, и он понимал, что для рабочих целей ему придется арендовать машину, прежде чем полиция разберется с его собственной.

– Кстати, только что звонил Деннис, – добавила Пат. – Уилл чувствует себя немного лучше.

– Отлично, – ранее Страйку пришлось целых десять минут терпеть ворчание Пат по поводу шокового состояния, в котором Уилла вернули в ее дом ранним утром. – Есть новости по поводу его разговора с моим другом адвокатом об иммунитете от судебного преследования?

– Он думает над этим, – ответила Пат.

Страйк пытался не показать своего разочарования этим проявлением идиотского, по его мнению, упрямства Уилла Эденсора.

Пат с электронной сигаретой в зубах вернулась к своему столу, а Страйк потер глаза. Он настоял на том, чтобы проводить Робин до такси в шесть часов, сказав ей, что больше никто из них не должен рисковать. Несмотря на бессонную ночь, он не ложился спать: слишком многое нужно было обдумать, организовать и выполнить, и все это нужно было сделать методично и незаметно, если они хотели, чтобы у них был хоть какой-то шанс справиться с ВГЦ, не получив при этом пулю в лоб.

У него зазвонил мобильный, и он вытащил его.

– Привет, – послышался голос Робин.

– Предполагалось, что ты немного поспишь.

– Я не могу, – объяснила Робин. – Я пришла домой, легла в постель, пролежала час без сна, а потом снова встала. Слишком много кофе. Что у вас происходит?

– Я виделся с Барклаем и позвонил Илсе, – Страйк подавил зевок. – Она с радостью будет представлять интересы Уилла и Флоры, если они согласятся. Шах на пути в Бирмингем.

Страйк с трудом поднялся на ноги и посмотрел на улицу. Высокий, подтянутый чернокожий мужчина с зелеными глазами снова появился с тех пор, как он выглядывал в окно в последний раз, хотя на этот раз тот прятался чуть лучше, чем раньше, в четвертом от офиса дверном проеме на другой стороне улицы.

– За нами продолжают наблюдать, – сообщил Страйк Робин,  – пока все та же команда клоунов. Когда я утром уезжал в Сидар-Террас, его не было.

– Ты выходил? Мы вроде договорились, что никто из нас не будет глупо рисковать?

– Я не мог послать Шаха, Барклай еще был в Норидже, а Мидж спала. В любом случае не было ни капли риска, – сказал Страйк, возвращая жалюзи на место. – Вряд ли можно было найти более безопасное время для разговора с Рози Фёрнсби, чем пока полиция охотится за стрелком. Проблема с попытками убить людей, которые, как ты боишься, знают слишком много, заключается в том, что, если промахнешься, то не только предоставишь подтверждение для их теории, но и сделаешь себя мишенью. В любом случае, – продолжил Страйк, опускаясь обратно в кресло, – Рози-Бхакта оказалась дома.

– Правда? – взволнованно произнесла Робин.

– Да. Она чертовски надоедлива, хотя, возможно, она бы меньше меня раздражала, если бы я не так устал. Говорит, что она никогда не отвечает на звонки со стационарного телефона, потому что звонят только ее матери – что вполне предсказуемо, учитывая, что это и есть дом ее матери.

– Что она сказала о полароидных снимках?

– Именно то, что мы ожидали от нее услышать. Однако она была весьма встревожена мыслью о том, что ей может грозить опасность. Я убедил ее снять комнату в отеле за счет Колина Эденсора.

– Хорошо. Послушай, я беспокоюсь, как Мидж поедет на ферму Чапмена…

– Да с удовольствием поедет. Она постоянно злится, что я не позволяю ей заниматься опасными делами. Какой бы абсолютно своенравной она ни была, никто не назвал бы ее трусихой.

Робин, закатив глаза при слове «своенравная», спросила:

– А что, если в слепой зоне уже установили камеры?

– Если только это не камеры ночного видения. С ней все будет в порядке, при условии наличия хорошей маскировки и кусачек. Мы должны рискнуть. Без вещественных улик нам будет очень трудно доказать, что произошло… Кстати, я попросил Пат напечатать окончательный отчет о Любовничке. Тебе понравится: Дэв застукал его в том же отеле, что и Йети, с другой девушкой из Восточной Европы.

– Не может быть.

– Да, так что я передал фотографии клиенту. «Ролексов» Любовничек больше не увидит. Нам с тобой придется взять на себя Хэмпстеда, пока остальные будут работать над делом ВГЦ. Если повезет, наблюдающие за нами клоуны решат, что мы потеряли интерес к церкви, после того как в нас стреляли.

– Но я беспокоюсь о Сэме. Что если…?

– Барклай прекрасно справится сам, – успокоил Страйк. – Перестань беспокоиться о нем и Мидж и сосредоточься на том, что мы пытаемся уничтожить кучку ублюдков, которые промывают мозги тысячам людей, насилуют их и продают детей.

– Я как раз на этом и сосредоточена, – сердито ответила Робин. – К твоему сведению, я потратила последние шесть часов, прочесывая всех остальных Айзеков Миллзов в Великобритании.

– И?

– Нашла еще двоих, подходящего возраста. Один из них дипломированный бухгалтер, другой сидит в тюрьме.

– Очень многообещающе, – сказал Страйк. – В какой тюрьме?

– Уандсворт.

– Еще лучше, – сказал Страйк. – И совсем недалеко. За что он сидит?

– Непредумышленное убийство. Сейчас я еще немного покопаюсь в интернете.

– Отлично. – Страйк задумчиво почесал подбородок. – Если он тот, кого мы ищем, тебе стоит его навестить. Возможно, нужно говорить с ним мягче, чем я с Рини.

Он предпочел не говорить, что Миллз, скорее всего, больше обрадуется визиту привлекательной молодой женщины, чем встрече с сорокаоднолетним мужчиной со сломанным носом.

– На то, чтобы все это устроить, потребуется время, – обеспокоенно произнесла Робин.

– Неважно. Мы делаем все как следует, либо не делаем вообще. Я пытаюсь договориться о встрече с нашими знакомыми в полиции…

– Знаю, мне только что звонил Райан, он получил сообщение от Пат, – сказала Робин.

«Тогда какого хрена он не позвонил Пат?» – сразу же недружелюбно подумал Страйк.

– Он не сможет встретиться до следующей недели.

– Лейборн тоже, – ответил Страйк. – Я мог бы дать им всем небольшой пинок под зад, сказав, что знакомый журналист рвется написать статью о церкви и бездействии полиции, и что я его едва сдерживаю.

– Может, не надо? – спросила Робин. – Или только в случае крайней необходимости?

–  Ты же сама хочешь ускорить события, – сказал Страйк.

«И никто не заставлял тебя встречаться с этим придурком Мёрфи».

123

В процессе развития недоразвитых именно с особой силой выступает необходимость планомерности и выдержки, т.е. «необходимость ждать».

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Следующие две недели все в агентстве были очень заняты, направив почти все усилия на подтверждение теории Страйка о судьбе Утонувшего пророка.

Мидж, которая с готовностью согласилась на, возможно, опасную работу по поиску вещественных доказательств в лесу на ферме Чапмена, благополучно и с триумфом вернулась из Норфолка. Учитывая, что у агентства не было доступа к лаборатории судебно-медицинской экспертизы, единственная надежда на анализ находок Мидж возлагалась на его проведение в контексте полицейского расследования, которому еще не дали ход, и непонятно было, дадут ли вообще. Все, что она вынесла из леса на ферме Чапмена, теперь было аккуратно завернуто в пластиковые пакеты и лежало в офисном сейфе.

После недели блуждания по разным местам вероятной встречи, Барклай успешно нашел человека, с которым Страйк так хотел его свести, и со сдержанным оптимизмом, учитывая пристрастие этого субъекта к выпивке и военным анекдотам, решил, что еще несколько бесплатных кружек пива – и Сэма пригласят домой.

– Не торопись, – предупредил Страйк. – Один неверный шаг может вызвать подозрение.

Шах оставался в Бирмингеме, где не все его действия были законными. Как следствие, Страйк и Робин не собирались делиться выводами Дэва на встрече со своими четырьмя знакомыми полицейскими. Она состоялась вечером во вторник в той весьма полезной комнате на нижнем этаже «Летающей лошади» через две недели и один день после того, как в Страйка и Робин стреляли. Страйк, чувствуя, что все более расточительно распоряжается деньгами сэра Колина Эденсора, заплатил за аренду и ужин из собственного кармана, обещая бургеры и картофель фри, чтобы умаслить своих знакомых, пожертвовавших несколькими часами свободного времени.

К несчастью для Страйка, сам он на встречу опоздал. В тот день он ездил в Норфолк и обратно на взятой напрокат «Ауди А1» с автоматической коробкой передач. Разговор, ради которого он там был, занял больше времени, чем он ожидал, педали незнакомой машины тяжело давались его правой ноге, на обратном пути в Лондон он попал в пробку, и все это, вкупе с напряжением от постоянной проверки, не следят ли за ним, наложило на его лицо отпечаток легкой хмурости, которую ему пришлось превратить в улыбку, когда он спустился в комнату внизу, где нашел Эрика Уордла, Джорджа Лейборна, Ванессу Эквензи, Райана Мёрфи, Робин, Уилла, Флору и Илсу.

– Извините, – пробормотал Страйк, расплескав немного пива из своей кружки, когда неуклюже опустился на свободное место за столом. – Тяжелый день.

– Я уже тебе заказала, – сказала Робин, и Страйк заметил раздражение на лице Мёрфи при этих словах.

Робин чувствовала себя неловко. Она знала, что Уилла уговорили прийти Пат и Деннис, причем последний твердо заявил Уиллу, что у того проблема курицы и яйца и он сам должен ее решить. С тех пор как они с Флорой и Илсой спустились в подвал «Летающей лошади», Уилл, выглядевший бледным и взволнованным, почти не разговаривал. Между тем, чтобы вызвать хоть малейшую улыбку у Флоры, которая в данный момент нервно сжимала руки под столом, потребовались и веселая болтовня Робин, и выражение благодарности за ее присутствие. Робин уже успела заметить свежий след от самоповреждения у нее на шее.

Помимо беспокойства о том, как эта встреча может повлиять на двух психологически неустойчивых бывших адептов церкви, Робин чувствовала, что между Уордлом и Мёрфи возникло напряжение; последний еще до прихода Страйка стал вести себя категорично и резко.

После несколько натянутой светской беседы Страйк перешел к теме встречи. Полицейские молча слушали, как Страйк перечисляет основные обвинения в адрес церкви, избегая упоминаний об Утонувшем пророке. Когда Страйк сказал, что Флора и Уилл готовы дать показания о том, чему, будучи адептами церкви, они стали свидетелями, Робин увидела, как побелели костяшки пальцев Флоры под столом.

Еду принесли раньше, чем служители закона успели задать какие-либо вопросы. Как только официантка ушла, заговорили сотрудники уголовного розыска. Как Страйк и думал, поначалу они были настроены если не скептически, то осторожно.

Он ожидал их сдержанной реакции на обвинения в торговле детьми, учитывая, что ни Уилл, ни Флора никогда не были в филиале ВГЦ в Бирмингеме, который, как предполагалось, служил базой для этого бизнеса церкви. Никто не был настроен оспаривать вслух сделанное дрожащим голосом заявление Флоры, уставившейся в стол перед собой, о том, что ее неоднократно насиловали, но Робин возмутило, что потребовалось ее собственное подтверждение насчет Домиков для уединения, чтобы стереть выражение сомнения с лица Джорджа Лейборна. Она без обиняков описала о своих близких встречах с Тайо и вид несовершеннолетней девочки, выходящей из Домика с Джайлзом Хармоном. Имя романиста показалось Лейборну незнакомым, но Уордл и Эквензи обменялись взглядами и достали блокноты.