Текст книги "Неизбежная могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 60 страниц)

За этими словами последовало молчание. Затем, напугав всех в комнате, Флора громко воскликнула:

– О боже мой.

Остальные трое посмотрели на нее. Флора сквозь свои волосы смотрела на Робин с выражением, похожим на благоговейный трепет.

– Вот оно. Вот как они это делают. О боже мой.

Флора начала смеяться.

– Я не могу в это поверить! – громко прошептала она. – Я никогда не могла разобраться в этом вопросе, было столько сомнений… отражение на стекле – вот и все, в этом весь смысл! Они всегда делали это только там, где была боковая комната. И если бы мы были в храме, нам всем пришлось бы сидеть лицом к сцене.

– Я думаю, – сказала Робин, – храм на ферме Чапмена был спроектирован как театр. Этот верхний балкон, где члены церкви никогда не сидят, эти ниши… Я думаю, что он был сконструирован для создания крупномасштабных иллюзий.

– Ты не можешь это так уверенно утверждать, – возразил Уилл, который теперь казался глубоко встревоженным.

– Утонувший пророк ненастоящий, – сказала Флора Уиллу, – ее нет на самом деле.

– Если бы ты искренне верила в это, – в голосе Уилла зазвучал былой гнев, – если бы ты искренне верила в это, ты бы раскрыла Божественные тайны.

– Ты имеешь в виду Драконий луг? Живых жертв? Лечение любовью?

Уилл нервно взглянул в сторону окна, как будто ожидал увидеть там безглазую Дайю.

– Если я расскажу о них сейчас и не умру, ты поверишь, что она ненастоящая? – спросила Флора.

Теперь Флора отбросила волосы с лица. Она оказалась красивой женщиной. Уилл не ответил на ее вопрос. Он выглядел испуганным.

– Драконий луг – место, где хоронят все тела, – начала Флора четко и разборчиво. – Это поле, которое всегда вспахивают лошади.

Уилл слегка охнул от шока, но Флора продолжала говорить.

.

118

Опасность... основной тон – стремительный призыв к исканию истины.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Страйк прождал в гостиной Пруденс почти три часа. Вскоре после того, как Пруденс, Робин и Уилл скрылись в кабинете для консультаций, он услышал громкие голоса из-за закрытой двери, но сейчас было непонятно, что происходило на встрече, на которую его не допустили. Мужа Пруденс, похоже, не было дома весь вечер. Их дети, двое подростков, ненадолго появились по пути на кухню, где набрали себе какой-то еды, и Страйк, слушая, как они открывают и закрывают холодильник, подумал, насколько странным им показалось внезапное появление этого нового неуклюжего дяди на генеалогическом древе, и подумал, что, возможно, они вообще не обратили на его появление никакого внимания. Счастливые семьи, думал он, похоже, не задумываются о значении и силе кровных уз. Только добровольно оставшимся без отца полукровкам вроде него было странно видеть некое отражение себя в людях, которые были им почти незнакомы.

В любом случае, каковы бы ни были чувства его племянницы и племянника по отношению к нему, ни один из них не предложил Страйку ничего поесть. Он не принимал это близко к сердцу; насколько он помнил, в их возрасте он тоже не ставил во главу угла вопрос, стоит ли кормить едва знакомых взрослых. Полчаса назад он прокрался на кухню и, не желая, чтобы его обвинили в вольностях, взял себе немного печенья. Но все еще очень голодный, он подумывал о том, чтобы предложить Робин заехать в Макдоналдс на обратном пути к Пат, когда звякнул его мобильный. Довольный, что есть чем заняться, Страйк потянулся за телефоном и увидел номер Мидж.

Таша только что написала. Она не нашла записку. Халат забрали до того, как она вернулась в массажный кабинет. Никто не спрашивал о том, почему она стучала в окно. Что ты хочешь, чтобы она сделала?

Страйк отправил ответное сообщение:

Ничего. Теперь полиции известно, что Линь удерживают там против ее воли. Просто следи за выездами, на случай, если они ее увезут.

Он едва закончил печатать, когда дверь кабинета Пруденс открылась. Его сестра вышла из комнаты первой. Затем появился Уилл, который выглядел слегка озадаченным.

– Ты не против, – пробормотал он, обращаясь к Пруденс, – если я воспользуюсь туалетом?

– Конечно, – сказала Пруденс. – Дальше по коридору, второй поворот налево.

Уилл исчез. Из комнаты вышла крупная кудрявая женщина, одетая во все черное, а за ней Робин. Пруденс пошла открывать входную дверь, но Флора повернулась к Робин и застенчиво спросила:

– Можно я тебя обниму?

– Конечно, – ответила Робин, раскрывая объятия.

Страйк наблюдал, как две женщины обнялись. Робин пробормотала что-то на ухо Флоре, и та кивнула, прежде чем бросить нервный взгляд в сторону Страйка и скрыться из виду.

Робин немедленно вошла в гостиную и сказала быстрым шепотом:

– Куча, куча информации. Лечение любовью – Папа Джей трахает женщин психически больных и с нетрадиционной ориентацией, чтобы вылечить их. Драконий луг – они хоронят людей, умерших на ферме Чапмена, на вспаханном поле, и Флора уверена, что эти смерти не были зарегистрированы. Но самое главное – это Живые жертвы. Это…

Уилл вошел, все еще выглядя слегка дезориентированным.

– Все в порядке? – спросил Страйк.

– Да, – ответил Уилл.

Они услышали, как закрылась входная дверь. В комнату вошла Пруденс.

– Извини, что это затянулось, – сказала она Страйку. – Сильви или Джерри принесли тебе что-нибудь поесть?

– Э-э... нет, но все в порядке, – уверил Страйк.

– Тогда позволь мне...

– Правда, все в порядке, – Страйк уже мысленно заказал бургер с жареной картошкой. – Нам нужно вернуть Уилла к Цинь.

– О, да, конечно, – сказала Пруденс. Она подняла вгляд на Уилла:

– Если ты когда-нибудь захочешь с кем-нибудь поговорить, Уилл, я бы не стала брать с тебя плату. Подумай об этом, хорошо? Или я могу порекомендовать другого терапевта. И прочти книги, которые я одолжила Робин.

– Спасибо, – ответил Уилл. – Да. Я так и сделаю.

Теперь Пруденс повернулась к Робин.

– Это был огромный прорыв для Флоры. Я никогда раньше не видела ее такой.

– Я рада, – сказала Робин, – я действительно рада.

– Думаю, было важно то, что ты поделилась своим опытом.

– Что ж, спешить некуда, – заметила Робин. – Она может подумать о том, что хочет делать дальше, но мое предложение в силе. Я была бы с ней на каждом шагу этого пути. В любом случае, большое спасибо за организацию встречи, Пруденс, это было действительно полезно. Нам, вероятно, следует...

– Да, – поддержал Страйк, в животе у которого громко заурчало.

Страйк, Робин и Уилл молча направились обратно к машине.

– Есть хочешь? – спросил Страйк Уилла, очень надеясь, что ответ будет утвердительным. Уилл кивнул.

– Отлично, – сказал Страйк. – заскочим в Макдоналдс.

– А как насчет Сидар-террас? – спросила Робин, заводя двигатель. – Мы собираемся проверить, там ли Рози Фёрнсби?

– Почему бы и нет, – сказал Страйк. – Сделаем небольшой крюк. Но если мы увидим Макдоналдс, то заедем туда в первую очередь.

– Прекрасно, – ответила довольно Робин.

– А ты не голодная? – спросил Страйк, когда они отъехали.

– Мне кажется, я привыкла к меньшему количеству еды на ферме Чапмена, – ответила Робин. – Я акклиматизировалась.

Страйк, которому очень хотелось услышать новую информацию от Робин, понял по ее молчанию, что она считает нецелесообразным ворошить в присутствии Уилла все, что произошло в кабинете Пруденс. Последний выглядел измученным и встревоженным.

– Ты что-нибудь слышал от Мидж? – спросила Робин.

– Да, – сказал Страйк, – ничего нового.

Сердце Робин упало. По тону Страйка она поняла, что «ничего нового» означало «ничего хорошего», но из уважения к чувствам Уилла воздержалась от дальнейших вопросов.

Они пересекли Туикнемский мост с его бронзовыми фонарями и балюстрадами, внизу поблескивала серо-металлическая Темза, и Страйк опустил окно, чтобы покурить вейп. Делая это, он взглянул в боковое зеркало. За ними следовал синий «форд фокус». Он наблюдал за этим несколько секунд, затем сказал:

– Там сзади...

– За нами едет машина с сомнительными номерами, – сказала Робин. – Я знаю.

Она только что заметила машину. Номера были поддельными и нелегальными, из тех, что можно было легко заказать онлайн. Машина неуклонно приближалась с тех пор, как они въехали в Ричмонд.

– Черт, – выругалась Робин, – кажется, я видела ее по дороге к Пруденс, но она держалась сзади. Черт, – добавила она, взглянув в зеркало заднего вида, – водитель...

– Да, в балаклаве, – сказал Страйк. – Но не думаю, что это Фрэнки.

Оба помнили ранее оптимистичное заявление Страйка о том, что они остановятся и встретятся лицом к лицу с любым, кто, как им показалось бы, следит за ними. Каждый, наблюдая за машиной, понимал, что это было бы исключительно неразумно.

– Уилл, – обратилась Робин, – пригнись, пожалуйста, прямо сейчас. И держись крепче. Ты тоже, – обратилась она к Страйку.

Не подавая виду, Робин прибавила скорость и резко повернула направо. Водитель «форда» был застигнут врасплох; он выехал на середину дороги, едва не столкнувшись со встречным транспортом, когда Робин умчалась, сначала через автостоянку, затем по узкой дороге внутри жилого квартала.

– С какого хрена ты знала, что сможешь выбраться с другой стороны парковки? – сказал Страйк, который держался изо всех сил. Робин превысила скорость километров на тридцать.

– Бывала здесь раньше, – ответила Робин, которая, снова не включив поворотники, повернула налево на более широкую дорогу. – Я следила за тем бухгалтером-мошенником. Где та машина?

– Догоняет, – сказал Страйк, поворачиваясь посмотреть. – Только что задела две припаркованные машины.

Робин нажала ногой на педаль газа. Двум переходившим дорогу пешеходам пришлось пуститься бегом, чтобы убраться с ее пути.

– Черт, – снова закричала она, когда стало ясно, что они вот-вот присоединятся к потоку на трассе А316, возвращаясь тем же путем, каким приехали.

– Не имеет значения, просто езжай...

Робин вошла в поворот на такой скорости, что едва не врезалась в разделительный барьер.

– Уилл, – сказала она, – пригнись, ради бога, я...

Осколки заднего и лобового стекол разлетелись по салону. Пуля прошла так близко от головы Страйка, что он почувствовал ее жар: там, где раньше было стекло, была сплошная белизна, Робин вела машину вслепую.

– Выбей его! – крикнула она Страйку, который в ответ отстегнул ремень безопасности. Второй громкий хлопок: они услышали, как пуля попала в багажник. Страйк выбивал остатки стекла спереди, чтобы дать Робин обзор; осколки посыпались на них обоих.

Третий выстрел: на этот раз мимо.

– Держись! – повторила Робин, и внезапно нырнула в проулок, едва вписавшись в поворот, в результате чего Страйк ударился лицом о неповрежденное боковое стекло.

– Прости, прости...

– К черту все это, УХОДИ!

Пролетевшая мимо пуля наполнила мозг Страйка раскаленной добела паникой; у него возникло иррациональное убеждение, что машина вот-вот взорвется. Вытянув шею на своем сиденье, он увидел, как «форд» на скорости врезался в шлагбаум.

– Они долбанулись … нет, ни хрена…

Авария не вывела машину из строя. «Форд» начал двигаться задним ходом, пытаясь вписаться в поворот.

– Вперед, ВПЕРЕД!

Когда Робин вдавила педаль газа до упора, она увидела полицейские мигалки на другой стороне дороги.

– Где «форд»? Где «форд»?

– Не вижу...

– Зачем ты едешь в ту сторону? – Робин крикнула проезжавшей мимо полицейской машине, которая ехала в противоположном направлении. – Подожди-ка...

Она на скорости резко повернула налево, на другую узкую улицу.

– Боже мой, – проговорил Страйк, ударившись лицом об остатки лобового стекла. Он не мог поверить, что она вписалась в поворот.

– И еще раз! – сказала Робин, и «БМВ» слегка накренился, когда она повернула направо.

– Нет той машины, – Страйк глядел в боковое зеркало и вытирал кровь, стекавшую по его лицу. – Притормози – ты оторвалась от них… твою мать.

Робин сбросила скорость. Она повернула еще раз за угол, затем вырулила на парковочное место и затормозила, ее руки так крепко сжимали руль, что ей пришлось приложить сознательное усилие, чтобы отпустить его. Они услышали вдалеке вой сирен.

– С тобой все в порядке, Уилл? – спросил Страйк, оглядываясь на молодого человека, который теперь лежал в темноте на полу, покрытый стеклом.

– Да, – слабым голосом произнес Уилл.

По темной улице навстречу им шла группа молодых людей.

– У тебя трещина на ветровом стекле, милая, – прокричал один из них под дружный хохот своих приятелей.

– Ты как? – спросил Страйк Робин.

– Лучше, чем ты, – ответила она, глядя на порез на его лице.

– Это от осколков стекла, не от пули, – пояснил Страйк, доставая свой мобильный и набирая 999.

– Ты думаешь, они его поймали? – спросила Робин, оглядываясь через плечо в направлении сирен.

– Мы скоро это выясним. Полиция, – сказал он оператору.

119

Сильная черта на пятом месте. Решительное наступление. Будь стойким в опасности.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

– Мы уже в пятый раз обращаемся в полицию по поводу ВГЦ и подозрительной деятельности возле нашего офиса, – сказал Страйк. – Я понимаю, что у вас нет всей этой информации под рукой, знаю, что рассказываю вам долгую предысторию, которую вы можете счесть несущественной, но я не собираюсь врать: я был бы признателен, если бы вы перестали смотреть на меня как на гребаного идиота.

Было два часа ночи. Потребовался целый час, чтобы пульс Страйка замедлился до значений, нормальных для сорокаоднолетнего мужчины в состоянии покоя. Он все еще сидел в небольшой полицейской комнате для допросов, куда его привели по прибытии в местный участок. На вопрос, известно ли ему, почему кто-то может желать застрелить его, Страйк рассказал о текущем расследовании, проводимом агентством в отношении ВГЦ, посоветовал своему дознавателю поискать информацию об убийстве Кевина Пёрбрайта, объяснил, что неделю назад в их офис пытался проникнуть вооруженный пистолетом злоумышленник, и сообщил офицеру, что за последние пару недель их с Робин уже второй раз преследуют на машине.

Масштаб истории Страйка, похоже, усилил раздражение инспектора Бауэрса, длинношеего мужчины с гнусавым голосом. Все более откровенная демонстрация Бауэрсом своего скептического настроя и недоверия («На вас ополчилась церковь?») спровоцировала Страйка на открытое раздражение. Помимо всего прочего, к этому моменту он был чрезвычайно голоден. В ответ на просьбу о еде ему принесли три галеты и чашку слабозаваренного чая с молоком, а, учитывая, что он был жертвой перестрелки, а не подозреваемым, Страйк считал, что ему полагается немного больше внимания.

Робин тем временем имела дело с проблемами другого характера. Она закончила давать показания вполне дружелюбной и компетентной женщине-офицеру, но отказалась от того, чтобы ее подвезли домой, вместо этого настояв на том, чтобы Уилла доставили обратно к Пат. Усадив Уилла в полицейскую машину, Робин вернулась в приемную и с чувством страха, понимая, однако, что у нее нет другого выбора, позвонила Мёрфи, чтобы рассказать ему о случившемся.

Его реакция на новость была вполне понятной – тревога и более чем обоснованное беспокойство. Тем не менее Робин пришлось сдерживать себя и не сердиться в ответ на очевидные, по ее мнению, утверждения Мёрфи: что теперь потребуются дополнительные меры безопасности и что полиции понадобится вся информация о ВГЦ, которую Страйк и Робин смогут им предоставить. Не зная, что вторит словам Страйка, Робин сказала:

– Это, без преувеличений, пятый раз, как мы обращаемся в полицию по поводу церкви. Мы ничего не скрываем.

– Конечно, знаю, я понимаю это, но, черт возьми, Робин, как бы мне хотелось приехать и забрать тебя. Но я застрял с этой чертовой поножовщиной в Саутхолле.

– Я в порядке, – сказала Робин, – на мне нет и царапины. Я закажу «Убер».

– Не «Убер», ради всего святого, пусть кто-нибудь из копов отвезет тебя домой. Не могу поверить, что они не поймали стрелка.

– Может, уже поймали.

– Это не должно было занять у них столько времени!

– Они передали по рации нескольким машинам, чтобы те попытались перекрыть ему дорогу, но я не знаю, что пошло не так – либо они не успели вовремя, либо он знал обходной путь.

– Но они наверняка сняли его на камеру. На A316 не могло быть иначе.

– Да, – ответила Робин. Она чувствовала легкую нервозность, возможно, из-за кофе на голодный желудок. – Слушай, Райан, мне нужно идти.

– Да, хорошо. Я так рад, что ты в безопасности. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала Робин, потому что краем глаза заметила движение, и, когда она положила трубку, Страйк наконец-то вышел из своей комнаты для допросов, выглядя крайне раздраженным.

– Ты все еще здесь, – сказал Страйк, приободрившись при виде нее. – Я уж думал, ты ушла. Измотана?

– Нет, – ответила Робин, – я чувствую себя... на взводе.

– Попадание в перестрелку производит на меня такой же эффект, – сказал Страйк. – Как насчет того, чтобы наведаться в «Макдоналдс»?

– Замечательное предложение, – ответила Робин, убирая мобильный обратно в карман.

120

Если мы не будем настороже, злу удастся ускользнуть и скрыться, а когда оно ускользнет от нас, из оставшихся семян произрастут новые несчастья, ибо зло так просто не умирает.

«И цзин, или Книга перемен»

Сорок минут спустя Страйк и Робин вышли из такси возле круглосуточного «Макдоналдса» на улице Стрэнд.

– Я беру все, – сказал Страйк, когда они направились к стойке. – А ты?

– Эм... «Биг Мак» и...

– О, черт, что еще? – прорычал Страйк, когда у него зазвонил мобильный. Ответив, он услышал голос Мидж и шум автомобильного двигателя.

– Кажется, Линь перевозят. Днем Таша видела, как в офис заходили двое мужчин. Их провели в пристройку, они появились снова и ушли. Тогда она не поняла, что это полиция, потому что мужчины были в штатском – они прошли прямо мимо меня, я должна была догадаться, что это копы, но, честно говоря, оба были такими ухоженными, что я решила – наверное, это отдыхающая гей-пара. Я провела в этой машине последние три дня и совершенно измотана, – в свою защиту добавила она.

– Мне знакомо это чувство, – Страйк наблюдал, как Робин делает заказ.

– И еще, Ташу вызвали к Чжоу. «Вы, кажется, потеряли вот это, надеюсь, ничего важного». В кармане ее халата нашли записку. Безусловно, она сказала, что понятия не имеет, что это за записка...

– Черт возьми, что сейчас происходит?

– Я пытаюсь тебе рассказать! Таша подумала, что ей лучше убраться, пока ее тоже не заперли в пристройке...

– Таша меня не интересует!

– Очаровательно, – произнес голос актрисы на заднем плане.

– О, ради... – сказал Страйк, закрыв глаза и проводя рукой по лицу.

– Десять минут назад из ворот клиники выехал обычный фургон. Мы уверены, что Линь там. Три часа ночи – довольно странное время для разъездов на фургоне. Кстати, я тебя не разбудила?

– Нет, – сказал Страйк, – послушай...

– Итак, мы на хвосте...

– ЧЕРТ ПОДЕРИ, ПОСЛУШАЙ!

Робин, служащие «Макдоналдса» и другие посетители обернулись и уставились на него. Страйк вышел из ресторана. Оказавшись на тротуаре, он сказал:

– Я не сплю, потому что мою машину только что обстреляли, в ней были мы с Робин…

– Что…?

– ...и, по моим сведениям, у церкви есть оружие, и это не один ствол. В столь ранее время будет очевидно, что вы следите за фургоном. Завязывай.

– Но...

– Ты не знаешь, что Линь там. Риск слишком большой. С тобой гражданское лицо – человек, который, насколько им известно, знает слишком многое. Запиши номерной знак и поезжай домой.

– Но...

– Да, к черту, не спорь со мной, – угрожающе произнес Страйк.  – Я сказал тебе, чего хочу. Сделай это, твою мать.

Кипя от злости, он обернулся и увидел Робин, несущую два больших пакета с едой.

– Давай поедим в офисе, – предложила она, не желая привлекать лишнего внимания в ресторане. – Он всего в десяти минутах отсюда. Там мы сможем нормально поговорить.

– Ладно, – раздраженно ответил Страйк, – но сначала дай мне бургер.

И они пошли по темным улицам в сторону Денмарк-стрит. Страйк пересказывал Робин, о чем только что сообщила Мидж, попутно набивая рот едой. Он уже принялся за упаковку картошки фри, когда они подошли к знакомой черной двери с новым замком с защитой от отмычек. Поднявшись наверх, Робин распаковала оставшуюся еду на столе партнеров. Она до сих пор чувствовала себя бодрой.

Страйк, который одним махом проглотил три бургера и две упаковки картошки фри, теперь принялся за пирожок с яблоком. Как и Робин, он не испытывал ни малейшего желания спать. Недавние события, казалось, приближались и удалялись в его сознании: то ему казалось, что стрельба произошла неделю назад, то – будто он только что почувствовал, как жар пули обжег его щеку, и увидел, как разбивается лобовое стекло.

– На что ты смотришь? – спросил он Робин, заметив ее слегка остекленелый взгляд на доску на стене позади него.

Казалось, она отвлеклась от чего-то очень далекого.

– Я не сказала тебе, в чем заключается третья Божественная тайна, да? Живые жертвы?

– Нет, – сказал Страйк.

– ВГЦ занимается торговлей детьми.

Челюсти Страйка перестали двигаться.

– Что?

– Ненужных младенцев, в основном мальчиков, отвозят в филиал ВГЦ в Бирмингеме, где их держат до продажи. Это нелегальная служба усыновления: дети за деньги. Большинство из них отправляются в Америку. Очевидно, твой друг Джо Джексон там главный. Судя по тому, что сказала Флора, к настоящему времени из ВГЦ уже, должно быть, вывезены сотни младенцев.

– Боже…

– Я должна была догадаться, что здесь что-то не так, учитывая, как много людей занимаются незащищенным сексом на ферме Чапмена, но детей там сравнительно немного, и почти все выглядят так, будто их отцами являются Джонатан или Тайо. Уэйс держит на ферме собственных отпрысков и, конечно же, достаточное количество неродственных девушек, чтобы продолжать обеспечивать церковь будущим поколением.

На мгновение потеряв дар речи, Страйк проглотил кусок пирожка с яблоком и потянулся за пивом, достав его из офисного холодильника.

– Уилл знает об этом благодаря Линь, – сказала Робин. – Забеременев, она испугалась, что Цинь отправят в Бирмингем. Никто из них не мог понять, почему ей разрешили остаться, так что я полагаю, Линь не в курсе, что Уэйс – ее отец… Страйк, я очень волнуюсь за Линь.

– Я тоже, – сказал Страйк, – но Мидж не могла всю ночь следить за этим дурацким фургоном, и уж точно не со своей девушкой, поехавшей ради забавы.

– Это нечестно, – заметила Робин. – Раньше ты... то есть, конечно, я не была твоей девушкой, но ты мне многое позволял в первые дни, когда, технически, я была твоим временным сотрудником. Таша тоже беспокоится о Линь.

– Расследование – это, черт возьми, не командный вид спорта. Так торговля детьми – это общеизвестный «секрет»?

– Я не знаю. Флора узнала об этом, только когда была беременна. Одна из женщин сказала, что ее младенца собираются продать за большие деньги для «славной миссии», но ребенок умер при рождении. Флору за это наказали, – сообщила Робин.

– Вот дерьмо, – выругался Страйк.

Независимо от того, хотела Робин или нет, чтобы ее информация произвела такой эффект, но теперь Страйк чувствовал себя виноватым за то, что так сурово осудил Флору Брюстер.

– Робин, то, что ты сделала, просто охренительно.

– Вот только, – сказала Робин, в голосе которой не было особого удовлетворения, – это по-прежнему слухи. Флора, Уилл и Линь никогда не были в филиале в Бирмингеме. У нас нет ни малейшего доказательства торговли людьми.

– Эмили Пёрбрайт была переведена из Бирмингема, верно?

– Да, но, учитывая, что ей не разрешалось покидать ферму Чапмена с тех пор, как я сбежала, мы можем долго ждать ее показаний.

– После смерти Дайю Эбигейл Гловер тоже отправили в Бирмингем, но она ни словом не обмолвилась о том, что там содержится слишком много младенцев.

– Если Эбигейл ни разу не была беременна, она, вероятно, думала, что все дети принадлежат людям, живущим в филиале. Похоже, женщины узнают об этом, только когда ждут ребенка… мы должны отправить туда полицию, – сказала Робин, – и чтобы это было неожиданно для церкви.

– Согласен, – Страйк доставал блокнот. – К черту, у нас есть контакты в полиции, пора перестать быть такими невероятно вежливыми. Попытаемся собрать всех вместе: Уордла, Лейборна, Эквензи… Мёрфи, – добавил он после небольшого колебания – «ничего не поделаешь», решил он – и все им выложить, желательно в присутствии Уилла и Флоры. Как думаешь, они согласятся?

– Я на девяносто процентов уверена, что Флора согласится, после сегодняшнего вечера. Уилл… Думаю, он все еще намерен говорить с полицией только после того, как Линь окажется на свободе.

– Может, пули, пролетевшие в полуметре над его головой, придадут ему решимости, – предположил Страйк. – Позвоню им завтра… то есть, сегодня, чуть позже.

Страйк съел одинокую холодную картошку фри, оставшуюся на дне покрытой маслом упаковки. Робин снова смотрела на доску на стене. Ее взгляд перебегал с фотографии Дайю с кроличьим личиком на рисунок Флоры Брюстер, изображающий девочку без глаз; со снимка двадцатилетней Кэрри Кёртис Вудс на Дженнифер Уэйс с завивкой в стиле восьмидесятых; с полароидных снимков людей в свиных масках на робкое круглое лицо Пола Дрейпера и, наконец, на заметку, которую написал себе Страйк: «БЕГУН НА ПЛЯЖЕ?»

– Страйк, – сказала Робин, – что, черт возьми, происходит?

121

Слабая черта на третьем месте. Преследуя оленя без ловчего, лишь попусту войдешь в середину леса.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

– У нас достаточно сведений, чтобы разрушить ВГЦ, если нам повезет, – сказал Страйк.

– Нет, я имею в виду все то, что происходит с тех пор, как я выбралась с фермы. Почему они одновременно такие ловкие, их так трудно поймать на месте преступления, но в то же время они так некомпетентны?

– Продолжай, – сказал Страйк, потому что она сформулировала то, о чем он и сам задумывался.

– Та парочка в красной «корсе»: они реально следили за нами? Если да, то у них это плохо получалось, в то время как «форд фокус» – я знаю, что облажалась, не заметив автомобиль раньше...

– Да уж, кто бы ни был за рулем той машины, он был очень хорош, и к тому же он был крайне близок к тому, чтобы пришить одного из нас или обоих.

– Верно, и тот, кто пытался вломиться сюда с пистолетом, действовал довольно профессионально, и убийце Кевина Пёрбрайта все сошло с рук...

– В то время как нашему зеленоглазому другу оставалось только взять плакат с надписью «Я слежу за вами», чтобы стать более заметным.

– А тут еще Рини и Кэрри, которых запугали и довели до самоубийства, даже не встретившись с ними лицом к лицу... Тебе не кажется, что за нами охотятся две разные группы людей, одна из которых – что-то вроде шоу клоунов, а другая – действительно опасна?

– Лично я считаю, что за нами охотится кто-то не очень придирчивый в выборе подчиненных. Ему приходится довольствоваться теми, кто доступен в данный момент.

– Но это не похоже на Джонатана Уэйса. В его распоряжении тысячи абсолютно преданных ему людей, и что бы ты ни говорил, у него настоящий талант расставлять людей по тем местам, где они наиболее полезны. У него никогда не было перебежчиков высокого уровня.

– Это так, – согласился Страйк, – а еще у него есть возможность держать нас под круглосуточным наблюдением, не посылая к нам дважды одного и того же человека. Тогда как тот, кто за всем этим стоит, похоже, следит за нами и преследует нас в довольно рандомные моменты времени. У меня такое чувство, что они делают это только тогда, когда есть возможность.

– Знаешь, – добавил Страйк, потянувшись за пивом, – Уэйс категорически отрицал, что следит за нами, когда я говорил с ним в «Олимпии». Разумеется, он отрицал бы это в любом случае, но я полагаю, что есть вероятность того, что он говорил правду.

– Что, если, – начала Робин, обдумывая мысль на ходу, – кто-то в церкви боится, что мы узнали что-то, чего Уэйс никогда не знал? Что-то, из-за чего он будет очень зол?

Теперь они оба смотрели на доску.

– Если судить по тому, с кем они пытаются помешать нам встретиться, дело в этих полароидах, – сказал Страйк, – потому что вряд ли от тебя ускользнуло, что пули начали свистеть над нашими головами только после того, как стало ясно, что мы направляемся на Сидар-Террас, как я серьезно подозреваю, к Рози Фёрнсби. На Уилла им наплевать, иначе они попытались бы остановить нас раньше. Возможно, они рассчитывают на то, что он не заговорит, пока Линь у них, и ей придется поплатиться за это... в сущности, она – своего рода козырная карта для церкви, так? В их интересах сохранить ей жизнь...

– Нет, – сказал Страйк, снова потянувшись за блокнотом и ручкой, – я все еще думаю, что Рози Фёрнсби грозит реальная опасность. Кто-то должен отправиться в Сидар-террас и предупредить ее, если она там.

Он сделал соответствующую пометку и снова отложил ручку.

Робин задрожала. Время близилось к четырем утра, и хотя ее мозг был слишком перегружен для сна, тело чувствовало себя иначе. Она была так погружена в рассматривание фотографии Дайю на доске, что не заметила, как Страйк снимает пиджак, пока он не протянул ей его.

– О... ты уверен?

– По сравнению с тобой я на пятьдесят килограммов больше вешу, это мой дополнительный утеплитель.

– Не преувеличивай, – пробормотала Робин. – Спасибо.

Она надела пиджак: в нем было уютно и тепло.

– Как отреагировал Уэйс, когда ты упомянул о полароидах и свиных масках?

– Потрясение, недоверие... именно то, чего и ожидаешь.

Некоторое время оба сидели в задумчивости, не отрывая взгляда от доски.

– Страйк, я не понимаю, зачем кому-то так рисковать и пытаться нас убить только из-за этих фотографий, – сказала Робин, прервав затянувшееся молчание. – Они ужасны и, безусловно, попадут в таблоиды, но, честно говоря, по сравнению с тем, что может грозить церкви, если нам удастся заставить Уилла, Флору и, возможно, других дать показания, эти снимки точно померкнут – не то что они станут незначительны, просто превратятся лишь в еще одну гнусную деталь. К тому же на снимках нет ничего указывающего на то, что они сделаны на ферме Чапмена. Это легко оспорить.

– Если Рози Фёрнсби даст показания, то нет.

– Она молчит уже двадцать один год. Ее лицо на фотографиях скрыто. Если она решит отрицать, что это она, мы никогда не сможем доказать обратное.

– Так почему же кто-то так стремится помешать нам поговорить с ней?

– Я не знаю, если только... Я знаю, что тебе не нравится эта теория, но она была там, в ночь накануне смерти Дайю. Что, если она что-то видела или слышала, когда пробиралась из женского общежития к отцу и брату?

– Как далеко от детского общежития находится женское?

– Довольно далеко, – признала Робин, – но что, если Дайю зашла в женское общежитие, выйдя из детского? А может, Рози выглянула из окна своего общежития и увидела, как Дайю направляется в лес или в Домики для уединения?