Текст книги "Неизбежная могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 60 страниц)

– Дай ей трубку.

Он слышал, как Мидж что-то сказала актрисе, а затем в трубке раздался нервный голос Таши:

– Алло?

– Ты понимаешь, что происходит?

– Да.

– Выбор за тобой. Я могу забрать тебя из зала и отвезти прямиком домой, но если мы так поступим, они попытаются это сделать в другой день, или...

– Я хочу, чтобы все это закончилось сегодня, – ответила Таша, но в ее голосе слышалось напряжение.

– Я клянусь, что тебе ничего не грозит. Они идиоты, и мы будем наготове.

– Что мне надо делать?

– Когда я дам знак, ты выйдешь из спортзала. Я хочу заснять, как они пытаются затащить тебя в свой фургон. Мы этого не допустим, но я не могу сказать, что для тебя это будет приятно, возможно, останется пара синяков.

– Я актриса, – произнесла Таша с дрожащим смешком. – Просто представлю, что кто-то скоро крикнет «снято».

– Это буду я, – сказал Страйк. – Хорошо, передай трубку обратно Мидж.

Когда Таша выполнила его просьбу, Страйк проинструктировал Мидж:

– Я хочу, чтобы сейчас ты вышла из спортзала одна, прошла прямо к тупику и заняла хорошую точку обзора за их фургоном, но так, чтобы они тебя не заметили. Оставайся там до тех пор, пока дело не запахнет жаренным. Я хочу записать все на телефон, на случай, если камеры видеонаблюдения не снимут.

– Барклай может это сделать, тогда я...

– Что я тебе только что сказал?

– Хорошо, – хмуро ответила Мидж и завершила разговор.

Страйк свернул на дорогу, ведущую к спортзалу Таши, припарковался и позвонил Барклаю.

– Иди так, чтобы ты двигался по направлению к Таше, когда они на нее нападут. Я буду позади нее. Дам тебе знать, когда она будет подходить.

– Хорошо, – ответил Барклай.

Страйк смотрел, как в сгущающейся темноте Мидж покидает спортзал. Смог разглядеть Барклая, который шел по другой стороне дороги. Он подождал, пока они оба скроются из виду, затем вышел из «БМВ» и позвонил Таше:

– Направляйся к двери, но не выходи, пока я тебе не скажу. Я буду у тебя за спиной, а Барклай впереди. Сделай вид, что набираешь сообщение. Мидж уже прячется за их фургоном. Они выбрали такое место, что не смогут увидеть, как мы приближаемся.

– Хорошо, – нервно согласилась Таша.

– Так, – сказал Страйк, находясь уже в пятнадцати метрах от входа в спортзал, – иди.

Таша вышла из зала с сумкой через плечо, склонив голову над телефоном. Страйк пошел следом, сохраняя небольшую дистанцию между собой и актрисой. Его мобильный снова зазвонил: он вытащил его, отклонил вызов и положил обратно в карман.

Таша приближалась к тупику. Когда она проходила под фонарем, Страйк услышал, как открываются двери фургона.

Навстречу им выбежали мужчины в балаклавах, у ближнего к ним – большой молоток, а руки в перчатках. Перейдя на бег, Страйк услышал возглас Барклая «Эй!» и крик Таши.

Услышав окрик Барклая, человек с молотком попятился – руки Страйка сомкнулись на плечах Таши – и, когда он толкнул ее в сторону, громоздкое оружие пронеслось менее чем в метре от нее. Страйк тоже успел увернуться, его левая рука уже сжалась в кулак и с такой силой ударила по челюсти в шерстяной балаклаве, что мгновенно оглушенная жертва взвизгнула тонким голосом, упала спиной на тротуар, раскинув руки, как Христос.

– Лежать, – прорычал Страйк, снова ударив своего противника, пытавшегося подняться на ноги. Другой мужчина обхватил Барклая вокруг пояса в бесплодной попытке уклониться от ударов шотландца, но на глазах у Страйка ноги Фрэнка Второго подкосились.

– Обыщи фургон, – крикнул Страйк Мидж, которая выскочила из своего укрытия, не выпуская из рук мобильный телефон и снимая происходящее на камеру, – посмотри, нет ли там наручников, – лежи смирно, мать твою, – добавил он, снова ударив первого брата по голове.

– ТЫ ТОЖЕ, – заорал Барклай, которого второй Фрэнк только что пытался ударить по яйцам и в ответ получил ботинком под ребра.

– Боже мой, – пробормотала Таша, поднимая молоток. Она перевела взгляд со стонущей жертвы Барклая, лежавшей в позе эмбриона, на неподвижную фигуру в ногах Страйка. – Он что, потерял сознание?

– Нет, – ответил Страйк, заметив, как мужчина в балаклаве слегка изменил свое положение. – Притворяется, тупой ублюдок. Это называется разумное применение силы, идиот, – добавил он, обращаясь к лежащему человеку, когда Мидж прибежала с несколькими черными пластиковыми наручниками.

– Может, и не придется вызывать полицию, – заметил Барклай, бросив взгляд через дорогу на собачника с кокер-спаниелем, который стоял неподвижно, застыв на месте.

– Тем лучше, – ответил Страйк, сжимая запястья сопротивляющегося Фрэнка, который уже перестал притворяться, что потерял сознание. Сняв балаклаву, Страйк увидел знакомый высокий лоб, прищур и редеющие волосы.

– Ну что, – сказал Страйк, – все пошло не так, как вы предполагали, да?

Неожиданно высоким голосом мужчина произнес:

– Мне нужен мой социальный работник! – что вызвало у Страйка взрыв хохота.

– Вот так, кретин, – Барклай успешно надел наручники на своего Фрэнка и снял с него балаклаву, в этот момент младший брат начал плакать:

– Я ничего не сделал. Я не понимаю.

– Пошел на хрен, – рявкнул Барклай и, посмотрев на Страйка, добавил, – быстро ты скачешь. Особенно для парня, у которого только одна нога.

– Спасибо, – ответил Страйк. – Давайте... – снова зазвонил его мобильный, – Да твою ж мать. Кто-то пытается... Что? – раздраженно ответил он на звонок с неизвестного номера.

Барклай, Мидж и Таша смотрели, как лицо Страйка побледнело.

– Где? – спросил он. – Хорошо... Выезжаю.

– Что случилось? – спросила Мидж, когда Страйк завершил разговор.

– Это был отец Робин. Ее забрали на допрос.

– Что?

– Вы сможете разобраться с этими двумя без меня, пока не приедет полиция?

– Да, конечно. У нас есть молоток, – ответила Мидж, выхватывая молоток из рук Таши.

– Верно замечено, – согласился Страйк. – Я сообщу вам, что происходит, как только узнаю.

Он повернулся и быстро, насколько позволяло его пульсирующее от боли правое колено, ушел.

94

Воссоединение может наступить и при пассивности одной из соединяющихся сторон. Она может быть лишь увлечена. Хулы не будет.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Страйку потребовался час, чтобы добраться до полицейского участка, в который отвезли Робин. Сбавив скорость в поисках места для парковки, он проехал мимо трех человек, которые, казалось, спорили около квадратного каменного здания. Как только он нашел место для парковки и направился к участку, он узнал в этой троице Робин и ее родителей.

– Страйк, – с облегчением произнесла Робин, когда заметила его.

– Добрый день, – Страйк протянул руку Майклу Эллакотту, высокому мужчине в очках в роговой оправе. – Извините, что не взял трубку раньше. У меня было дело, которое не бросишь на полпути.

– Что случилось? – спросила Робин.

– Фрэнки перешли к активным действиям. Что происходит?

– Мы собираемся отвезти Робин домой, – сказала Линда. – Ей так много пришлось испытать...

– Ради бога, мам, – Робин стряхнула руку Линды с своего плеча, – мне нужно рассказать Корморану, что произошло.

– Он может вернуться с нами в квартиру, – сказала Линда, как будто это была услуга, которой Страйк не заслуживал.

– Я знаю, что он может вернуться в мою квартиру, – ответила Робин, у которой отношения с матерью быстро подходили к критической точке, – но этого не произойдет. Мы с ним поедем в паб. Возьми мои ключи.

Она сунула их в руки отца.

– Вы можете взять такси, а Корморан подвезет меня до дома позже. Смотрите, вон уже подъехало такси.

Робин подняла руку, и черное такси замедлило ход.

– Я бы хотела... – начала Линда.

– Я собираюсь выпить с Кормораном. Я знаю, ты волнуешься, мама, но сейчас ты не можешь ничего сделать. Я должна со всем разобраться.

– Ты не можешь винить свою маму за то, что она беспокоится, – заметил Страйк, но, судя по каменному выражению лица Линды, эта попытка снискать ее расположение не увенчалась успехом. Как только ее родители наконец-то сели в такси, Робин подождала, пока машина отъедет, и с облегчением выдохнула:

– Охренеть можно.

– На самом деле...

– Мне правда нужно выпить.

– Там дальше по улице есть паб, я только что проехал мимо него, – сказал Страйк.

– Ты хромаешь? – спросила Робин, когда они тронулись в путь.

– Все в порядке, я немного подвернул колено, когда ударил Фрэнка Первого.

– О боже, как?..

– Все хорошо, полиция к этому времени уже должно быть схватила их, Майо в безопасности – расскажи, что произошло в участке.

– Сначала мне нужно выпить, – сказала Робин.

В пабе было многолюдно, но через минуту после их появления освободился маленький угловой столик. Массивность Страйка, всегда полезная в таких ситуациях, гарантировала, что другие потенциальные желающие занять столик не смогут сделать это раньше Робин.

– Что ты будешь? – спросил он Робин, когда она опустилась на диван.

– Что-нибудь покрепче – и не мог бы ты взять мне чипсов? Я как раз собиралась поесть пиццу, когда приехала полиция. Я ничего не ела с полудня.

Страйк вернулся к столу пять минут спустя с неразбавленным двойным виски, полпинтой светлого пива для себя и шестью упаковками чипсов с солью и уксусом.

– Спасибо, – горячо поблагодарила Робин, потянувшись за своим бокалом.

– Ладно, расскажи мне, что случилось, – Страйк опустился на неудобный табурет, но Робин так быстро опрокинула в себя половину неразбавленного виски, что немного попало ей в трахею, и ей пришлось с минуту кашлять, прежде чем она снова смогла заговорить.

– Прости, – выдохнула она, ее глаза наполнились слезами. – Ну, полиция Норфолка побывала на ферме. Джонатан и Мазу были совершенно сбиты с толку тем, почему полиция захотела обыскать верхний этаж фермерского дома, но отвели их туда…

– И никакого Джейкоба там не было, – догадался Страйк.

– Верно. В дальней комнате не было ничего, кроме нескольких старых чемоданов. Они обыскали весь верхний этаж, но его там не было, и когда полиция спросила, где Джейкоб, Джонатан сказал: «О, вам нужен Джейкоб», и отвел их к нему... только это был не Джейкоб.

– Они показали им другого ребенка?

– Точно. Они обратились к Джейкобу, и тот рассказал, что неприятная леди по имени Робин...

– Он назвал твое настоящее имя?

– Да, – безнадежно сказала Робин. – Вивьен, должно быть, проболталась. Однажды я случайно откликнулась на «Робин» – я сказала, что это прозвище, и я уверена, что в тот момент она мне поверила, но потом... В любом случае, псевдо-Джейкоб сказал полиции, что я отвела его в ванную и... и сделала с ним кое-какие вещи.

– Какие вещи?

– Попросила его спустить штаны и показать мне свой член. Утверждает, что, когда он отказался, я ударила его по голове.

– Черт, – пробормотал Страйк.

– Это еще не все. У них есть два взрослых свидетеля, которые утверждают, что я была груба с детьми на ферме и пыталась увести их куда-нибудь. Полиция не назвала их имен, но я сказала им, что если это были Тайо или Бекка, то у них были веские основания желать, чтобы мне предъявили обвинение в жестоком обращении с детьми. Я объяснила, что была там, чтобы разузнать о церкви изнутри. У меня было ощущение, что Хардинг – это тот самый мужчина – подумал, что я очень наглая или что-то в этом роде, раз пришла из нашего агентства.

– Возможно, так и есть, – сказал Страйк. – Паттерсон – старый приятель Карвера, как я узнал от Литтлджона. Полиция записывала этот разговор?

– Да.

– Чем все закончилось?

– Они сказали мне, что на данный момент у них больше нет вопросов, – ответила Робин. – Я думаю, женщина-офицер поверила мне, но я не уверена насчет Хардинга. Он продолжал возвращаться к одному и тому же вопросу, пытаясь заставить меня изменить мою историю, и в какой-то момент стал довольно настойчивым. Я спросила, собираются ли они вернуться на ферму и найти настоящего Джейкоба, но, очевидно, поскольку я теперь под подозрением, они не будут мне об этом сообщать. Что, черт возьми, Уэйсы сделали с этим мальчиком? Что, если?..

– Ты и так сделала для Джейкоба все, что могла, – заметил Страйк. – Если повезет, ты навела достаточно шороху в полиции, чтобы они провели еще один обыск. Ешь свои чипсы.

Робин вскрыла один из пакетов и сделала, как ей было сказано.

– Я уже догадывался, что церковь, должно быть, опознала нас,  – сказал Страйк. – Мне только что позвонил Фергюс Робертсон. Очевидно, моя страница в Википедии была отредактирована кем-то из ВГЦ.

– О нет, – отозвалась Робин.

– Это было неизбежно. Кто-то нашел наш пластиковый камень, и Тайо хорошо разглядел меня у забора по периметру, прежде чем я ударил его. Теперь мы просто должны попытаться снизить ущерб.

– Ты читал что-нибудь о себе в Википедии?

– Пока нет, у меня не было времени, но Робертсон дал мне хорошее представление о том, что там понаписали. Возможно, мне понадобится официальное письмо, чтобы это опровергнуть. На самом деле, я даже знаю человека, к которому могу обратиться за советом.

– Кто это?

– Эндрю Хонболд. Он королевский адвокат. Любовник Бижу.

– Я думала, вы с Бижу вместе...?

– Господи, нет, она же чокнутая, – сказал Страйк, забыв, что притворялся, что все еще встречается с Бижу, когда они с Робин были в «Фелбриг-Лодж». – В данный момент Хонболд хорошо расположен ко мне, и поскольку диффамация – его специальность...

– Он хорошо к тебе расположен? – спросила Робин, совершенно сбитая с толку. – Даже несмотря на то, что?..

– Он думает, что мы с Бижу всего лишь пропустили пару стаканчиков, и она не собирается убеждать его в обратном, учитывая, что беременна от него.

– Ясно, – произнесла Робин, которой от такого потока информации совсем ничего ясно не стало.

– Мёрфи уже забронировал билет на более ранний рейс? – спросил Страйк, надеясь, что это не так.

– Нет, ему не удалось его раздобыть, – ответила Робин. – Значит, прилетит в воскресенье.

– И он не будет возражать, если ты отправишься в Торнбери в понедельник, не так ли?

– Нет, конечно, – сказала Робин, вскрывая вторую пачку чипсов. – Он сам вернется на работу в понедельник утром. Имей в виду, он может бросить меня, как только узнает, что мне предъявлены обвинения в жестоком обращении с детьми.

– Тебе не предъявят обвинения, – твердо произнес Страйк.

«Легко тебе говорить», – подумала Робин, все еще потрясенная последними событиями, но вслух она сказала:

– Ну, я надеюсь, что нет, потому что сегодня днем я узнала, что у меня скоро будут еще две племянницы или племянника. Я бы не хотела, чтобы мне запрещали с ними видеться...

95

Это задумка требует осторожности… мрачная природа настоящего предполагает, что она знает, как заставить замолчать тех, кто хотел бы поднять тревогу.

«И цзин, или Книга перемен»

К огромному облегчению Робин, ее родители уехали в Йоркшир в полдень в воскресенье. Это позволило ей, наконец, закончить отчет о ферме Чапмена, который она готовила для Страйка. В свою очередь, он прислал ей аналогичный документ, содержащий всю информацию, которую ему удалось выяснить за время ее отсутствия. Робин как раз читала этот документ, когда прямо из аэропорта к ней приехал Мёрфи.

Она забыла не только о том, как он хорош собой, но и о том, как он добр. Хотя Робин постаралась отодвинуть свои переживания на второй план, стараясь сделать встречу счастливой, вопросы Райана, заданные, к счастью, без обвинительного и возмущенного подтекста, свойственного ее матери, позволили ему получить гораздо больше информации, чем Линде, о пребывании на ферме Чапмена. Робин также рассказала Мёрфи о том, что произошло, когда ее допрашивали инспекторы Хан и Хардинг.

– Я выясню, в чем там дело, – сказал Мёрфи. – Не беспокойся об этом.

Слегка подвыпившая – после потери веса и долгого воздержания от алкоголя он действовал на нее гораздо сильнее – Робин вошла в спальню. Она купила презервативы перед приездом Райана, поскольку последние четыре месяца вынужденно не принимала противозачаточные таблетки. Секс, который на ферме Чапмена был практически постоянной опасностью, а не удовольствием, стал такой же желанной разрядкой, как и вино, и на время снял ее тревогу. Когда потом она лежала в объятиях Мёрфи, ее мозг слегка затуманился от алкоголя и усталости, которую она чувствовала с тех пор, как вернулась в Лондон. Мёрфи поднес свои губы к ее уху и прошептал:

– Я кое-что понял, пока тебя не было. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Застигнутая врасплох, она произнесла эти слова автоматически, как делала сотни раз за годы, проведенные с Мэтью. Она говорила их даже тогда, когда уже не чувствовала любви, именно так ты и делаешь, когда на пальце обручальное кольцо, а ты пытаешься наладить брак, хотя его осколки разваливаются в руках, и ты не знаешь, как их собрать воедино. В ее затуманенном алкоголем мозгу зашевелилось беспокойство. Она только что солгала, или ей показалось?

Мёрфи еще крепче прижал ее к себе, бормоча ласковые слова, и Робин обняла его в ответ, отвечая взаимностью. Несмотря на то, что Робин была одурманена вином и усталостью, она не спала еще полчаса после того, как Мёрфи уснул. Любила ли она его? Сказала бы она это сама, без его признания? Она была искренне рада его видеть, у них был прекрасный секс, и она была безмерно благодарна ему за чуткость и такт в разговоре о ферме Чапмена, даже если она и опустила некоторые наихудшие подробности. Но было ли то, что она чувствовала, любовью? Возможно, да. Продолжая размышлять, она погрузилась во сны о ферме Чапмена и проснулась в пять утра, судорожно глотая воздух, думая, что снова заперта в ящике.

Мёрфи, не собиравшийся оставаться на ночь, поскольку на следующий день ему предстояло идти на работу, был вынужден покинуть квартиру в шесть утра, чтобы успеть вернуться домой и переодеться. Робин, которая договорилась заехать за Страйком на «лендровере» и вместе отправиться в долгую поездку до Торнбери, была поражена, что почувствовала облегчение от того, что не потребуется долго разговаривать со своим парнем.

Остановившись у станции «Уэмбли», где они со Страйком договорились встретиться в восемь, она увидела, что он уже на месте, курит вейп в ожидании.

– Доброе утро, – поприветствовал он, садясь в машину. – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – ответила Робин.

Хотя она и выглядела несколько более отдохнувшей, чем неделю назад, но все еще была бледной и осунувшейся.

– Мёрфи долетел нормально?

– Ну, его самолет не разбился, если ты об этом, – ответила Робин, которой в данный момент совсем не хотелось говорить о Мёрфи.

Хотя Страйк и был удивлен столь язвительной реакцией, она, напротив, воодушевила его: возможно, взаимное влечение Робин и Мёрфи угасло за четыре месяца вынужденной разлуки? Желая подчеркнуть, что если Мёрфи, возможно, и не ценит ее, то уж он-то признает ее заслуги, он сказал:

– Я тут прочитал твой отчет. Ты просто молодец. Отлично сработано и по Фёрнсби, и Хаксли.

По результатам поискам в интернете, сделанных Робин в промежутке между отъездом родителей и прибытием Райана, она направила Страйку длинный список университетов, в которых работал Уолтер, имена его бывшей жены и двоих детей, а также названия двух его книг, которые больше не издавались.

Что касается Мэрион, то Робин выяснила, что та выросла в семье квакеров и принимала активное участие в жизни церкви, пока не оставила ее ради ВГЦ. Робин также узнала имена и адреса двух ее дочерей.

– Фёрнсби, кажется, не сидится на месте, – отметил Страйк.

– Да уж, – ответила Робин. – Преподаватели обычно так часто не переезжают, не так ли? Но даты начала и окончания работы в списке не указаны, поэтому трудно сказать, мог ли он провести какое-то время на ферме, уйдя с одной работы и еще не приступив к другой.

– А Мэрион бросила семейное похоронное бюро, – сказал Страйк.

– Ага, – ответила Робин. – Жаль ее немного. Она совершенно очарована Джонатаном Уэйсом, но большую часть времени проводит в прачечной и на кухне. Думаю, ее мечта – стать духовной женой, но сомневаюсь, что у нее есть на это хоть малейшие шансы. Тело там не главное, но, поверь, Уэйс не спит ни с одной женщиной своего возраста. Во всяком случае, не со вдовами гробовщиков – возможно, если подвернется еще один Золотой Пророк, он изменит своим принципам.

Страйк опустил окно, чтобы продолжить курить.

– Не знаю, видела ли ты, – сказал он, не желая поднимать тему, но чувствуя, что это необходимо, – но ВГЦ добавила больше информации на Википедию. У тебя теперь есть своя страница.

– Знаю, – ответила Робин. Она наткнулась на нее накануне днем. На странице утверждалось, что она готова лечь в постель с любым мужчиной, от которого хочет получить информацию, и что ее муж развелся с ней из-за ее многочисленных измен. Она не стала говорить Мёрфи о существовании этой страницы в Википедии. Может быть, это и было неразумно, но необоснованные обвинения все же заставили Робин почувствовать себя грязной.

– Но я уже занимаюсь этой проблемой, – известил Страйк. – Хонболд очень помог. Свел меня с адвокатом, который готовит несколько писем. Сегодня утром я проверил еще раз, и Википедия уже отметила обе страницы как недостоверные. Это хорошо, потому что ВГЦ продолжает добавлять новые подробности. Видела вчерашний пассаж о том, что мы сотрудничаем с мошенниками и обманщиками, которые хотят, чтобы им заплатили отступные?

– Нет, – ответила Робин. Это, очевидно, было добавлено после того, как к ней приехал Мёрфи.

– Там есть ссылки на несколько сайтов, где перечислены все подонки, которые помогают атаковать благородные благотворительные организации. В списке Кевин Пёрбрайт, семья Грейвс, Шейла Кеннетт и все трое детей Доэрти. Утверждается, что семья Грейвс пренебрегала Александром и плохо с ним обращалась, Шейла издевалась над своим мужем, а Доэрти – пьяницы и бездельники. Они также утверждают, что Кевин Пёрбрайт подвергал своих сестер сексуальному насилию.

– Зачем им нападать на Кевина теперь?

– Наверное, переживают, что мы разговаривали с ним перед смертью. Они не потрудились оклеветать Джордана Рини; полагаю, он и сам неплохо справился с этой задачей, и за Эбигейл Гловер они тоже не взялись. Предположительно, Уэйс не хотел бы привлекать внимание прессы к тому факту, что его собственная дочь сбежала из церкви в шестнадцать лет, но вероятность того, что пресса заинтересуется всеми этими бывшими членами церкви, только что стала намного выше, поэтому я решил позвонить им и предупредить.

– Как они это восприняли?

– Шейла была расстроена, а Нив, по-моему, теперь жалеет, что говорила с нами.

– О, нет, – грустно произнесла Робин.

– Она беспокоится о том, как это отразится на ее брате и сестре. Полковник Грейвс сказал мне, что хотел бы «вмазать по проклятой ВГЦ из обоих стволов», но я возразил ему, что ответные действия через прессу только привлекут больше внимания к этой чуши в сети, и что я занимаюсь этим, используя юридические способы. Он доволен тем, что мы собираемся побеседовать с Шерри, она же Кэрри. Но не знаю, как себя чувствует Эбигейл, потому что она не взяла трубку.

Зазвонил мобильный Страйка. Вытащив его из кармана, он увидел незнакомый номер:

– Алло?

– Это Николас Делоне, – представился холодный голос с акцентом представителя высшего класса.

– Привет, – ответил Страйк, переключаясь на громкую связь и произнося одними губами «зять Грейвса» для Робин. – Извините за шум, мы...

– Едете на разговор с Шерри Гиттинс, – закончил за него Делоне. – Да. Тесть сказал мне. Очевидно, вы не слышали ни слова из того, что говорила моя жена, когда вы к нам приезжали.

– Я внимательно слушал все, что сказала ваша жена.

– И все равно намерены устроить хаос?

– Нет, я намерен лишь делать свою работу.

– И плевать на последствия, не так ли?

– Поскольку я не могу предсказать последствия...

– Последствия, которые были вполне предсказуемы, уже по всему чертовому Интернету! Вы думаете, я хочу, чтобы мои дети видели, что пишут о семье их матери, об их семье?

– Ваши дети регулярно гуглят мое агентство или ВГЦ?

– Вы уже признали, что полностью по вашей вине пресса, вероятнее всего, будет вынюхивать...

– Это одна из возможностей, а не стопроцентная вероятность.

– Каждую секунду, пока эта чертова дискредитирующая нас брехня размещена в интернете, есть риск, что журналисты увидят ее!

– Мистер Делоне...

– Подполковник Делоне!

– Ах, мои извинения, подполковник, но ваши свекр и свекровь...

– Они, черт возьми, может, и согласились на все это, но мы с Филиппой – нет!

– Странно, что я вынужден говорить это человеку вашего звания, но вы, подполковник, фактически не участвуете в этой цепочке командования.

– Вовлечен я и моя семья, у меня есть право...

– Я отвечаю перед своим клиентом, и мой клиент хочет знать правду.

– Чью правду? Чью правду?

– А разве существует больше, чем одна? – спросил Страйк. – Пора обновить мою библиотеку философии.

– Ты – заносчивая обезьяна, – закричал Делоне и бросил трубку.

Ухмыляясь, Страйк вернул телефон в карман.

– Почему он назвал тебя обезьяной? – спросила Робин, смеясь.

– Сленговое название военной полиции, – ответил Страйк. – Все же получше, чем мы зовем моряков.

– И как вы их зовете?

– Мокрые пилотки, – ответил Страйк.

Он бросил взгляд на заднее сиденье и увидел пакет.

– Печенья нет, – предупредила Робин, – потому что ты сказал, что все еще на диете.

Страйк вздохнул, затаскивая пакет на переднее сиденье, чтобы достать термос с кофе.

– Неужели Делоне так зол только из-за своих детей? – спросила Робин.

– Без понятия. Может быть. Не понимаю, почему он и его жена просто не рассказали им о случившемся. Такая ложь всегда возвращается, чтобы укусить тебя за задницу.

Они ехали молча несколько минут, пока Робин не спросила:

– Ты уже говорил с Мидж о том, чтобы проникнуть под прикрытием в клинику Чжоу?

– Нет, – ответил Страйк, наливая себе кофе. – Я хотел обсудить это с тобой в свете истории с Википедией. Я думаю, мы должны исходить из того, что церковь попытается идентифицировать всех наших сотрудников, и ты заглядывала на сайт клиники Чжоу? Видела, сколько стоит даже трехдневное пребывание?

– Да, – сказала Робин.

– Ну, даже если они еще не выявили, что Мидж одна из нас, я не уверен, что она так уж хорошо впишется. Она не похожа на женщину, готовую тратить деньги на шарлатанские методы лечения.

– Какие именно методы лечения ты называешь шарлатанскими?

– Рэйки, – объяснил Страйк. – Знаешь, что это такое?

– Да, – Робин улыбнулась, потому что знала о неприязни своего партнера ко всему, что связано с мистикой. – Практик возлагает на тебя руки, чтобы исцелить твою энергию.

– Исцелить энергию, – с насмешкой повторил Страйк.

– Одна моя старая школьная подруга была как-то на сеансе. Она сказала, что чувствовала тепло по телу в тех участках, над которыми двигались руки, а после ощутила настоящее успокоение.

– Скажи ей, что если она скинет мне пятьсот фунтов, я налью ей бутылку горячей воды и плесну немного джина.

Робин рассмеялась.

– Скажи еще, что я не Воин-Носитель даров.

– Кто-кто?

– Так меня назвал Чжоу, – объяснила Робин. – Заполняешь анкету, и в соответствии с твоими ответами тебя относят к определенному типу. Категории соответствуют пророкам.

– Господи, – пробормотал Страйк. – Нет, нам нужен кто-то, кто выглядит соответствующе: дизайнерская одежда, финансовая состоятельность... Пруденс была бы идеальным вариантом, если подумать, но поскольку она сейчас в бешенстве от меня...

– Почему она в бешенстве? – обеспокоенно спросила Робин.

– Разве я не...? Черт, я забыл добавить Город мучений в отчет для тебя.

– Город чего?

– Город мучений. Это – был по крайней мере – анонимный аккаунт на Пинтересте. Я искал фотографии Утонувшего пророка и нашел целый склад рисунков в стиле хоррор, все на тему ВГЦ. Рисунок Дайю привлек мое внимание, потому что она была действительно похожа на себя. Я похвалил художника, он поблагодарил меня, потом я спросил: «Вам очень не нравится ВГЦ, не так ли?» или что-то в этом роде, и ответа не последовало.

– Но был еще один рисунок, который нарисовал Город мучений: женщина плавает на поверхности темного бассейна, а над ней парит Дайю. Женщина была светловолосой, в очках и очень похожа на старую фотографию Дейрдре Доэрти, которую мы получили от Нив. Не дождавшись ответа на свой вопрос о ВГЦ, несколько дней спустя я решил – ну его на фиг, и спросил художника, знал ли он когда-нибудь женщину по имени Дейрдре Доэрти, после чего аккаунт был удален. И вот в тот вечер, когда тебя вызвали на допрос, звонит мне Пруденс и обвиняет в том, что я выследил ее клиентку и угрожал ей.

К удивлению Страйка, Робин вообще ничего не сказала. Взглянув на нее, он подумал, что она побледнела.

– Ты в порядке?

– Какой формы был бассейн? – спросила Робин.

– Что?

– Бассейн на рисунке Города мучений. Какой формы?

– Эм... пятиугольник.

– Страйк, – сказала Робин, у которой звенело в ушах, – кажется, я знаю, что случилось с Дейрдре Доэрти.

– Не хочешь остановиться на обочине? – спросил Страйк, потому что Робин была бледная как полотно.

– Нет, хотя вообще-то, – выговорила Робин, чувствуя легкое головокружение, – да.

Робин включила поворотник и съехала на укрепленную обочину. Когда они остановились, она повернула к Страйку потрясенное лицо и сказала:

– Дейрдре погибла в храме во время Явления Утонувшего пророка. Бассейн в храме на ферме Чапмена пятигранный. У Дейрдре было слабое сердце. Наверное, они хотели наказать ее за то, что она написала в дневнике, как Уэйс ее изнасиловал, но все зашло слишком далеко. Она либо утонула, либо у нее случился сердечный приступ.

Страйк некоторое время сидел молча, обдумывая все варианты, но не мог найти изъянов в рассуждениях Робин.

– Черт…

У Робин голова шла кругом. Она точно знала, какими были последние минуты жизни Дейрдре Доэрти, ведь она пережила то же самое в том же бассейне. Перед Дейрдре тоже мелькали обрывки ее жизни – дети, бросивший ее муж, возможно, кадры давно ушедшего детства, – а потом вода вытеснила воздух из ее легких, и она глотнула смертельное количество и захлебнулась в темноте...

– Что? – оцепенело переспросила она, потому что Страйк что-то говорил, но она не слышала ни слова.

– Я говорю: значит, у нас есть свидетель того, что церковь совершила непредумышленное убийство, а возможно, и умышленное, и этот свидетель больше не на ферме?

– Да, – сказала Робин, – но мы не знаем, кто это, не так ли?

– Вот тут ты ошибаешься. Я точно знаю, кто это – ну, – поправил себя Страйк, – во всяком случае, я готов поставить на это косарь.

– Откуда ты знаешь?

– Догадался. Для начала, консультации Пруденс стоят недешево. Она очень известна в своей области, написала не одну успешную книгу. Ты сама видела дом, в котором они живут, – она принимает клиентов в комнате для консультаций напротив гостиной. Она соблюдает конфиденциальность и никогда не называет имен, но я прекрасно знаю, что в списке ее клиентов полно чокнутых знаменитостей и богатых людей, у которых случился срыв, так что, кем бы ни был Город мучений, у него или у его семьи должно быть достаточно денег. Кроме того, он, скорее всего, живет в Лондоне или где-то неподалеку. Пруденс проговорилась, что клиент – женщина, и мы знаем, что Город мучений находился на ферме Чапмена в то же время, что и Дейдра Доэрти.