Текст книги "Неизбежная могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 60 страниц)

– О! – вздохнула Мэрион, радостно улыбаясь и складывая руки вместе, словно в молитве.

24

Затаи свой блеск и сможешь пребыть стойким. Возможно, что если будешь действовать, следуя за вождем, Сам не совершая ничего, то дело будет доведено до конца.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Микроавтобус миновал Норидж и заехал в сельскую местность. После получасового путешествия по дорогам, окаймленным живыми изгородями, Робин наконец увидела указатель на Львиную пасть: узкую, усаженную деревьями дорогу. Робин, выучившая наизусть карту с комментариями своих коллег, обратила внимание на камеры, незаметно расположенные на деревьях справа.

Вскоре после съезда на Львиную пасть они свернули на укатанную дорогу. Перед микроавтобусом открылись электрические ворота. Автобус проехал по короткой подъездной дорожке до стоянки, на которой уже были припаркованы два таких же микроавтобуса. Впереди виднелось длинное одноэтажное здание из светлого кирпича, которое, несмотря на окна в готическом стиле, казалось, было недавно построено, а вдали, на горизонте за фермой, Робин заметила высокую круглую башню, похожую на ладью играющего в шахматы великана.

Пассажиры высадились, прихватив с собой дорожные сумки и рюкзаки. Бекка провела их внутрь, где они оказались в комнате, похожей на раздевалку элитного спортзала. Напротив двери была стена со шкафчиками. Справа находилась стойка, за которой стояла улыбающаяся чернокожая женщина с длинными косичками, одетая в оранжевый спортивный костюм. С левой стороны располагался ряд кабинок для переодевания.

– Итак, друзья! – сказала Бекка. – Выстраиваемся вот здесь в очередь к Хэтти за спортивными костюмами!

– Хорошо, все, послушайте, пожалуйста! – сказала работница, хлопая в ладоши. – Когда я выдам вам спортивные костюмы, обувь, пижаму, сумку и ключ от шкафчика, вы идете переодеваться в кабинку. Положите свою непромокаемую куртку, нижнее белье и пижаму в сумку с логотипом ВГЦ. Повседневную одежду, украшения, телефоны, деньги, кредитные карты и все остальное – в сумку, которую вы взяли с собой, и уберите ее в шкафчик! Я попрошу вас написать на листочке номер вашего шкафчика и вернуть мне ключ.

Робин встала в очередь и вскоре, укомплектованная белой хлопчатобумажной пижамой, слегка поношенными кроссовками, оранжевым спортивным костюмом среднего размера и холщовой сумкой с логотипом церкви, прошла в кабинку и переоделась.

Надев спортивный костюм и кроссовки и засунув пижаму, нижнее белье и куртку в сумку ВГЦ, Робин положила свою дорожную сумку в шкафчик – она не взяла с собой кредитных карточек, так как все они были на имя Робин Эллакотт, только кошелек с наличными, – вернула ключ женщине с заплетенными косичками и записала на листке, что ее вещи находятся в шкафчике №29.

– По-быстрому проверю, – сказала работница и, просмотрев содержимое холщовой сумки Робин, кивком указала ей сесть на скамейку к тем, кто уже переоделся.

Тут же, рядом светловолосая девочка-подросток со слезами на глазах начала спорить с указаниями Хэтти снять с себя многочисленные гвоздики и кольца с ушей и носа.

– Это было ясно указано в твоей брошюре, – спокойно ответила работница, – никаких украшений. Там все написано черным по белому, милая. Просто положи это в шкафчик.

Девочка огляделась в поисках поддержки, но ее не последовало. В конце концов, с глазами, полными слез, она начала вытаскивать кусочки металла. Ее зеленоволосая подруга наблюдала за происходящим, и Робин подумала, что она разрывается между сочувствием и желанием слиться с молчаливыми наблюдателями на скамейке.

– Прекрасно! – сказала Бекка, когда все переоделись в оранжевые спортивные костюмы и повесили холщовые сумки на плечи.  – Итак, все, идите за нами!

Группа с сумками на плечах поднялась и последовала за Беккой и Цзяном через вторую дверь, которая выходила на дорожку, тянущуюся между квадратными зданиями из светлого кирпича. На окнах здания слева красовались разноцветные картинки с отпечатками детских ладоней.

– Здесь находятся наши классные комнаты! – крикнула Бекка через плечо, – и детские общежития!

В этот момент из одного из классов появилась возглавляемая двумя женщинами процессия маленьких детей, одетых в миниатюрные оранжевые спортивные костюмы. Новички остановились, чтобы пропустить малышей в здание напротив, и дети, проходя мимо, разглядывали их с широко раскрытыми глазами. Робин заметила, что волосы у ребят были коротко острижены.

– О-о-о, – произнесла зеленоволосая девочка-подросток, когда дети скрылись из виду. – Так ми-и-и-ло!

Когда группа проходила через арку в конце дорожки, Робин услышала удивленные возгласы тех, кто шел прямо перед ней, и когда она следом за ними вышла на мощеный двор за аркой, то поняла причину этого.

Они оказались перед огромным пятиугольным зданием, построенным из красноватого камня. По обе стороны пролета широких мраморных ступеней располагались колонны из точно такого же белого мрамора, которые вели к золотым дверям, в настоящее время закрытым, но украшенным такой же витиеватой алой с позолотой резьбой, как у входа в храм на улице Руперт-корт, с изображением тех же животных, но гораздо большего размера.

Перед храмом, в центре внутреннего двора, находились четыре простых каменных саркофага, установленных вокруг центрального фонтана с бассейном, подобно лучам солнца. Посреди бассейна стояла статуя маленькой девочки, чьи длинные волосы развевались вокруг нее, словно она находилась в воде, ее лицо было запрокинуто вверх, а правая рука устремлена к небесам. Фонтан, бьющий позади нее, отбрасывал отблески и покрывал рябью поверхность бассейна.

– Наш храм, – сказала Бекка, улыбаясь при виде удивления и благоговейного трепета на лицах новичков, – и наши пророки.

Теперь она повела их к бассейну, где они с Цзяном быстро опустились на колени, окунули палец в воду и приложили его ко лбу. Вместе они произнесли:

– Да благословит Утонувший пророк тех, кто верует.

Робин не видела, как ее собратья по поиску истин отреагировали на это необычное поведение, потому что в первую очередь ей очень хотелось запомнить, как расположены здания. Помещение с левой стороны двора выглядело как настоящий фермерский дом. Изначально это был простой, ничем не примечательный дом со стенами, облицованными округлой кремниевой галькой, но он явно был расширен и существенно отремонтирован: был дополнен несколькими флигелями, вход был изменен, добавлены двойные двери, на которых была вырезана пара драконов.

Напротив фермерского дома на другой стороне двора стояли четыре гораздо более простых здания, которые, по мнению Робин, больше походили на общежития.

– Хорошо, – сказала Бекка, –  женщины пойдут со мной, а мужчины – с Цзяном. Потом мы снова соберемся у бассейна.

Бекка повела женщин в общежитие справа от центра.

Интерьер напомнил Робин большой старомодный санаторий. Ряды кроватей с металлическими каркасами стояли на блестящих выложенных плиткой полах. Стены были выкрашены в белоснежный цвет. С середины потолка свисал большой медный колокол с привязанной к нему толстой веревкой, конец которой болтался рядом со входом.

– Выберите любую кровать, где еще нет пижам, – сказала Бекка, – и положите свои сумки в коробки под спальными местами. На своих подушках вы найдете дневники! – крикнула она вслед женщинам, которые в поисках своих спальных мест уже удалялись от нее. – Мы просим вас ежедневно записывать свои мысли и впечатления! Это способ измерения духовного прогресса, а также средство помочь Главам лучше направлять вас в вашем путешествии вместе с нами. Ваши дневники будут собираться и просматриваться каждое утро! Отчетливо напишите свое имя на лицевой стороне дневника и, пожалуйста, не вырывайте страницы.

Большинство женщин, естественно, потянулись в дальний конец комнаты, где были окна, выходящие на лес, но Робин, которая хотела, чтобы ее спальное место находилось как можно ближе к двери, заметила кровать у стены и, благодаря тому, что шла быстрее остальных, сумела занять ее, положив свою пижаму на подушку. К ее чистому дневнику длинной бечевкой был привязан карандаш. Оглядевшись, она увидела три или четыре маленьких деревянных столика, на которых стояли крепкие настольные точилки с поворотной рукояткой, которыми она пользовалась в начальной школе. Положив холщовую сумку в плетеную коробку под кроватью, на обложке своего дневника она написала имя Ровена Эллис.

– Если кому-нибудь понадобится в туалет, – крикнула Бекка, указывая на дверь, ведущую в общую ванную, – он вон там!

Хотя у Робин не было необходимости, она воспользовалась возможностью осмотреть общую ванную комнату, в которой находились ряд унитазов и ряд душевых кабин. В открытых корзинах лежали упаковки тампонов и гигиенических прокладок. Окна были расположены высоко над умывальниками.

Когда все желающие воспользовались ванной комнатой, Бекка вывела группу обратно во внутренний двор, где они присоединились к мужчинам.

– Сюда, – сказала Бекка, ведя группу дальше.

Обходя храм, они прошли мимо нескольких членов церкви, идущих в противоположном направлении, и те радостно улыбнулись и поздоровались. Среди них была девочка-подросток, не старше шестнадцати лет, с длинными, тонкими волосами мышиного цвета, с выгоревшими на солнце концами, и огромными темно-синими глазами на худом, встревоженном лице. При виде новичков она автоматически улыбнулась, но, оглянувшись, Робин заметила, что улыбка, словно по щелчку выключателя, тут же исчезла с лица девушки.

За храмом располагался двор поменьше. Слева находилось нечто, похожее на небольшую библиотеку, построенную из того же красного камня, что и храм. Ее двери были открыты. Внутри за столиками сидели, читая, пара человек в оранжевых спортивных костюмах. Были здесь и старые здания, в том числе амбары и навесы, которые, похоже, стояли здесь десятилетиями. Впереди разместилось более новое здание, которое, хотя и не было таким величественным, как храм, но все же, должно быть, его постройка стоила огромных денег. Оно было длинным и широким, сложенным из дерева и кирпича, и когда Бекка провела их внутрь, оказалось, что это просторный обеденный зал с балочным потолком и большим количеством столов на козлах, стоящих на вымощенном камнем полу. В одном конце находился помост, на котором, по предположению Робин, стоял своего рода «высокий стол»⁴⁵. Лязгающие звуки и слабый, неприятный запах готовящихся овощей свидетельствовали о непосредственной близости к кухне.

Около сорока человек в оранжевых спортивных костюмах уже сидели за столами, и Робин, вспомнив, что помимо Лондона микроавтобусы привозили новичков и из других городов, предположила, что видит еще одну группу новеньких. Конечно же, Бекка велела своей группе присоединиться к ранее пришедшим, а затем отошла в сторону, чтобы тихо побеседовать со своими коллегами.

Тут Робин заметила Уилла Эденсора, который был настолько высоким и худым, что его спортивный костюм болтался на нем. Между верхом его кроссовок и краем штанин виднелась часть волосатой лодыжки. Пока он молча стоял, очевидно, ожидая указаний, на его лице сохранялась застывшая улыбка. Рядом с Уиллом находился остроносый, с растрепанными волосами Тайо Уэйс, который был намного плотнее всех остальных членов церкви. Бекка и Цзян сверялись с планшетами и записями и тихо переговаривались между собой.

– Уолтер Фёрнсби, – раздался громкий голос прямо возле уха Робин, заставивший ее подпрыгнуть. – Мы еще не знакомы.

– Ровена Эллис, – представилась Робин, пожимая профессору руку.

– А ты? – сказал Фёрнсби пухлой зеленоволосой девушке.

– Пенни Браун, – ответила девочка.

– Итак, все, прошу вашего внимания! – раздался громкий голос, и наступила тишина, когда Тайо Уэйс шагнул вперед. – Для тех из вас, кто меня не знает, я Тайо, сын Джонатана Уэйса.

– О-о-о, – выдала Мэрион, рыжеволосая женщина средних лет.  – Это его сын?

– Вы будете разделены на пять групп, – сказал Тайо, – состав которых может меняться по мере вашего пребывания здесь, но сейчас, когда вы начинаете свою Неделю службы, эти люди станут вашими товарищами по работе.

– Первой группой будет Деревянная.

Тайо начал выкрикивать имена. Когда сначала Деревянная группа, а затем Металлическая – были сформированы и уведены кем-то из членов церкви, Робин заметила, что те не только разделяли людей, которые, очевидно, знали друг друга, но и смешивали пассажиров трех микроавтобусов. Уилл Эденсор покинул обеденный зал во главе Водной группы.

– Огненная группа, – сказал Тайо. – Ровена Эллис...

Робин встала и заняла свое место рядом с улыбнувшимся ей Тайо.

– А, – сказал он. – Ты пришла.

Робин заставила себя улыбнуться ему в ответ. Его бледный заостренный нос и маленький рот больше, чем когда-либо, напомнили ей крысу-альбиноса.

Тайо продолжал зачитывать имена, пока рядом с Робин не собралось еще одиннадцать человек, включая рыжеволосую Мэрион Хаксли в очках и Пенни Браун, девочку-подростка с короткими зелеными волосами.

– Огненная группа, – сказал Тайо, протягивая Бекке свой планшет, – вы пойдете со мной.

По промелькнувшему на лице Бекки удивлению у Робин возникло ощущение, что это не было запланировано, и она очень надеялась, что решение Тайо возглавить Огненную группу не имеет к ней никакого отношения.

Тайо вывел свою группу из обеденного зала и повернул направо.

– Прачечная, – он указал на кирпичное здание за столовой.

Впереди виднелись пустые фермерские земли. Оранжевые фигурки усеивали поля, которые простирались насколько хватало глаз, а вдалеке Робин увидела двух шайров, тянувших за собой плуг.

– Куры, – пренебрежительно сказал Тайо, когда они повернули налево по дорожке, окаймленной коровьей петрушкой⁴⁶, и миновали гигантский курятник, в котором расхаживали и копались в земле как пестрые, так и коричневые куры. – Там, сзади, – сказал он, тыча большим пальцем через плечо, – у нас свиньи и ульи. А это, – добавил он, указывая вперед на ряд небольших кирпичных зданий, – ремесленные мастерские.

– О-о-о, весело, – радостно сказала зеленоволосая Пенни.

Тайо открыл дверь второго строения. Их встретил шум швейных машинок.

Две молодые женщины и мужчина сидели в дальнем конце зала, используя машинки для изготовления чего-то похожего на маленькие пустые мешочки. Робин поняла, что небольшая группа людей, сидящих за ближайшим столом, наполняют мешочки набивкой и превращают в маленьких плюшевых черепашек. Работники, улыбаясь, оглянулись на открывшуюся дверь. Они сидели, оставив свободными места между собой, чтобы разместить на них вновь прибывших.

– Огненная группа призвана на службу, – сказал Тайо.

Дружелюбно выглядящий мужчина лет сорока с небольшим поднялся на ноги, держа в руках наполовину набитую черепаху.

– Прекрасно! – сказал он. – Присаживайтесь!

Робин оказалась между очень симпатичной девушкой, похожей на китаянку, сидевшей немного дальше от стола, чем все остальные, из-за того, что она находилась на позднем сроке беременности, и женщиной средних лет со слегка пробивающимся ежиком седых волос на голове... У нее были фиолетовые круги под глазами, а суставы рук, как заметила Робин, сильно распухли.

– Увидимся за ужином, – сказал Тайо. Когда он закрывал дверь, его взгляд задержался на Робин.

– Добро пожаловать! – радостно произнес координатор работ, оглядывая новеньких. – Мы изготавливаем это для уличных распродаж. Все вырученные средства пойдут на проект «Наши дома для человечества». Как вам, вероятно, известно...

Когда он начал говорить о статистике бездомности и о том, как церковь пытается решить эту проблему, Робин незаметно рассмотрела комнату. На стенах висели большие плакаты в рамках, каждый из которых содержал краткое декларативное предложение: «Я допускаю возможность», «Я призван служить», «Я живу, чтобы любить и отдавать», «Я – хозяин своей души», «Я живу за пределами простой материи».

– ...рад сообщить, что наши лондонские хостелы уже забрали с улиц почти тысячу человек.

– Вау! – воскликнула зеленоволосая Пенни.

– Собственно, здесь, с нами, сейчас участник этого проекта, – сказал координатор работ, указывая на беременную китаянку. – Ван оказалась в очень плохой ситуации, но она попала в наш хостел, и теперь она ценный член Всемирной гуманитарной семьи.

Ван, улыбаясь, кивнула.

– Итак, значит, рядом с собой вы найдете набивку и пустые мешочки-заготовки. Как только ваша коробка наполнится, отнесите ее швеям, и они зашьют черепашек.

Робин сунула руку в коробку, стоявшую между ней и Ван, и принялась за работу.

– Как тебя зовут? – тихим голосом спросила Робин бритоголовая женщина.

– Ровена, – сказала Робин.

– Меня Луиза, – произнесла женщина. Робин вспомнила, что мать Кевина Пёрбрайта звали так же.

Она недоумевала, почему у Луизы была выбрита голова. За пределами фермы она бы предположила, что та прошла курс химиотерапии, но духовные убеждения ВГЦ делали это маловероятным. Кожа Луизы была обветренной и потрескавшейся, женщина выглядела так, словно большую часть своей жизни провела на свежем воздухе.

– Ты быстрая, – добавила она, наблюдая, как Робин начинает набивать игрушку. – Откуда родом?

– Примроуз-Хилл, Лондон, – сказала Робин. – А ты...?

– Это хороший район. У тебя есть семья?

– Младшая сестра, – ответила Робин.

– Родители живы?

– Да, – сказала Робин.

– Чем они занимаются?

– Мой отец – менеджер хедж-фонда. У мамы собственный бизнес.

– Что за бизнес?

– Она приглашенный консультант кадровых отделов компаний, – сказала Робин.

Из-за скованности рук Луиза работала медленно. Робин заметила, что все ногти у нее были обломаны. Сидящие за столом члены церкви разговаривали с новенькими справа от них, и, судя по тому, что Робин могла слышать из разговоров, они во многом повторяли их беседу с Луизой: быстрые вопросы, направленные на то, чтобы выудить достаточно много личной информации. Во время очень коротких пауз в расспросах Луизы она подслушала, как Мэрион Хаксли рассказывала своей соседке, что она вдова, ранее вместе со своим мужем управлявшая похоронным бюро.

– Не замужем? – спросила Луиза у Робин.

– Нет… Собиралась, но мы все отменили, – сказала Робин.

– О, какая жалость, – произнесла Луиза. – Что заставило тебя заинтересоваться ВГЦ?

– На самом деле, это была моя подруга, – сказала Робин. – Она хотела пойти туда со мной, но подвела меня, и в итоге я стала посещать храм одна.

– Случайностей не бывает, – сказала Луиза точно так же, как и блондинка во время первого визита Робин в храм. – Большинство чистых духом были призваны, казалось бы, случайно. Ты знаешь притчу о слепой черепахе? Слепой черепахе, которая живет в глубинах океана и всплывает на поверхность раз в сто лет? Будда сказал: представьте, что по океану плывет ярмо, и спросил, какова вероятность того, что старая слепая черепаха всплывет на поверхность именно в том месте, где ее шея пройдет сквозь ярмо. Вот как трудно большинству людей бывает обрести просветление… ты хороший работник, – снова сказала Луиза, когда Робин закончила четвертую плюшевую черепашку. – Я думаю, ты очень быстро станешь чистой духом.

По другую сторону от Робин Ван тоже начала рассказывать своей соседке притчу о слепой черепахе. Она задумалась, стоит ли спросить Луизу, почему у нее выбрита голова, но решила, что для начала это может быть слишком личным вопросом, поэтому вместо этого сказала:

– А как долго ты...?

Но Луиза, будто не услышав, перебила ее.

– Тебе пришлось отпроситься с работы, чтобы приехать на ферму Чапмена?

– Нет, – сказала Робин, улыбаясь. – Вообще-то в настоящее время я не работаю.

25

Правильное место женщины – внутри; правильное место мужчины – снаружи.

«И цзин, или Книга перемен»

Лучи вечернего солнца били по глазам Страйка сквозь стекла его солнцезащитных очков, когда он шел по Слоун-авеню, готовый взять на себя слежку за Йети. Его мысли были полностью заняты Робин. Он задавался вопросами, что сейчас происходит на ферме Чапмена, как она привыкает к новой обстановке и сможет ли она найти пластиковый камень, спрятанный прямо за забором по периметру.

Когда Страйк приблизился к месту назначения, наблюдавший за большим отелем под вывеской «Челси Клойстерс» Шах отошел в сторону, что было обычной практикой при передаче объекта рядом со зданием с множеством окон, из которых люди могли наблюдать за улицей. Однако минуту спустя, когда Шаха уже не было видно, он позвонил Страйку.

– Привет, что такое?

– Он пробыл там полтора часа, – сказал Шах. – Там полно секс-работниц. В основном, из Восточной Европы. Но я хотел сказать пару слов о Литтлджоне.

– Продолжай.

– Он говорил тебе, что пару месяцев проработал в агентстве Паттерсона, прежде чем перейти к нам?

– Нет, – нахмурился Страйк. – Не говорил.

– Мой приятель, который работал там, теперь он – начальник службы безопасности в городском банке, сказал мне вчера, что Литтлджон работал на Паттерсона. Приятель уволился еще до того, как ушел Литтлджон. Он слышал, что его уволили. Никаких подробностей.

– Очень интересно, – сказал Страйк.

– Да, – сказал Дэв. – Он точно бывший военный?

– Да, бывший сотрудник особого бюро расследований военной полиции, я проверил его рекомендации, – сказал Страйк. – По его словам, он не работал пару месяцев, прежде чем пришел к нам. Хорошо, спасибо. Я поговорю с ним.

Страйк уже собирался убрать обратно в карман свой мобильный, когда он завибрировал, и высветилось еще одно усеянное эмодзи сообщение от Бижу.

Приветик, сильный и молчаливый человек-загадка

международного уровня

Как насчет «вместе повеселиться» на этой неделе?

Только что купила новый бюстик и пояс для чулок,

но некому их показать

Могу прислать фото, если хочешь

– Боже правый, – пробормотал Страйк, убирая мобильный в карман и доставая вместо него электронную сигарету. Это было уже второе сообщение от Бижу, которое он проигнорировал. По мнению Страйка, после пары перепихонов не требовалось официального уведомления о прекращении отношений, хотя он подозревал, что большинство знакомых ему женщин не согласились бы с этим.

На другой стороне улицы из «Челси Клойстерс» вышли две совсем юные девушки, одетые во что-то похожее на пижаму и кроссовки. Разговаривая друг с другом, они скрылись из виду, потом вернулись через полчаса с плитками шоколада и бутылками воды и снова исчезли внутри большого здания отеля из кирпича и камня.

День медленно перешел в ранний вечер, когда объект слежки Страйка вышел из здания, не подозревая, что его снимают на видео. Такой же волосатый и неопрятный, как всегда, Йети шел по улице, очевидно, набирая кому-то сообщение. По всей видимости, одним из преимуществ владения компанией, разрабатывающей программное обеспечение, была возможность в течение рабочего дня спокойно потратить в отеле и время, и средства. Когда Страйк последовал за Йети обратно к Слоун-сквер, его мобильный снова зазвонил.

– Страйк.

– Привет, – произнес женский голос. – Это снова Эбигейл Гловер. Мы разговаривали вчера.

– О, да, – сказал удивленно Страйк. – Спасибо, что перезвонили.

– Я просто хочу еще раз уточнить, – сказала Эбигейл. – Я пока ни на что не соглашаюсь.

– Понятно, – сказал Страйк.

– На кого вы работаете?

– Боюсь, я не могу разглашать это, – сказал Страйк. – Должен блюсти конфиденциальность клиента.

– Вы упомянули того парня, Пёрбрайта.

– Да. Как я уже сказал, меня наняли расследовать заявления Кевина о церкви.

Йети пошел медленнее и теперь отступил к дверному проему, чтобы прочитать еще одно сообщение. Притворившись, что поглощен собственным телефонным разговором, Страйк тоже остановился и изобразил, что крайне заинтересован проезжающими машинами.

– Пёрбрайт писал книгу, не так ли? – спросила Эбигейл.

– Откуда вы это знаете?

– Он сказал об этом, когда позвонил мне на работу.

Страйк догадывался, что беспокоит Эбигейл.

– Меня наняли не для того, чтобы я помог закончить книгу Пёрбрайта.

Когда она не ответила, он сказал:

– Наш клиент пытается вызволить своего родственника из ВГЦ. Пёрбрайт рассказал клиенту о некоторых происшествиях, свидетелем которых он был, находясь в церкви, и клиент хочет выяснить, насколько правдивы были слова Пёрбрайта.

– О, – сказала Эбигейл. – Понятно.

Йети снова начал движение. Страйк последовал за ним, все еще прижимая телефон к уху.

– Я не собираюсь выявлять или раскрывать личности бывших членов церкви, – заверил он Эбигейл. – Каждый из них сам решает, хочет ли он, чтобы его показания были официально задокументированы...

– Я точно не хочу, – быстро ответила Эбигейл.

– Ясно, – сказал Страйк, – но я все равно хотел бы поговорить с вами.

Идущий впереди Йети снова остановился, на этот раз, чтобы поговорить со стройной темноволосой девушкой, которая направлялась в сторону отеля, который он только что покинул. Страйк поспешно включил камеру своего мобильного и сделал пару снимков. Когда он снова поднес телефон к уху, Эбигейл что-то говорила.

– ...выходные?

– Отлично, – сказал Страйк, надеясь, что она согласилась встретиться с ним. – Где бы вы хотели...?

– Только не в моей квартире, мой жилец чертовски любопытен. Встретимся в воскресенье в семь в «Форестере» на Сифорд-роуд.

26

Радость – это озеро… это волшебница; это рот и язык. Это означает разбивать и распадаться на части…

«И цзин, или Книга перемен»

Робин понятия не имела, как долго она набивала игрушечных черепашек, но, по ее ощущениям, это длилось часа два. За это время выдуманный ею образ был очень тщательно проверен, и она могла только радоваться тому, что посвятила столько времени продумыванию деталей жизни Ровены. Во время расспросов Луизы Робин легко назвала имена обеих воображаемых кошек своих воображаемых родителей.

Дотошный допрос Луизы мог бы обеспокоить Робин и свидетельствовать о том, что она считается подозрительной личностью, если бы не тот факт, что все новички, насколько она могла слышать, подвергались аналогичным допросам. Казалось, постоянным членам ВГЦ дали перечень вопросов, и у Робин возникло ощущение, что наиболее важные факты из тех, что она рассказала Луизе, запомнят наизусть и передадут в должное время кому-нибудь выше.

В помещении, где Огненная группа мастерила игрушки, становилось все более душно с каждым часом работы, а непрекращающиеся расспросы оставляли так мало времени на размышления, что Робин почувствовала настоящее облегчение, когда в дверь вошла Бекка, улыбаясь и впуская прохладный ветерок.

– Благодарю вас за вашу службу, – сказала она группе, сложив руки вместе, словно в молитве, и поклонившись. – А теперь, пожалуйста, следуйте за мной!

Все гурьбой последовали за Беккой обратно мимо курятника, внутри которого члены Деревянной группы загоняли кур обратно в сарай. Увидев низко висящее солнце, Робин поняла, что скорее всего провела с игрушечными черепашками больше времени, чем предполагала. В полях уже не было видно ни людей в оранжевом, ни лошадей-шайров.

Теперь Бекка повела их туда, где, как предположила Робин, была расположена самая старая часть фермы. Впереди виднелся старый каменный хлев, а за ним – полгектара рыхлой земли, по которой бродили свиньи. Робин разглядела двух ухаживающих за ульями подростков в шляпах с сеткой и перчатках пчеловодов. Неподалеку стояли две привязанные к стене огромные лошади, все еще в сбруе. Было уже прохладно, и от их тел шел пар.

– Как я объясняла тем, кто был со мной в микроавтобусе, – сказала Бекка, – у нас настоящая, полноценная ферма. Одним из наших главных принципов является существование в гармонии с природой и приверженность этичному производству продуктов питания и устойчивому развитию. Сейчас я передам слово Цзяну, который даст вам дальнейшие инструкции.

Цзян, водитель микроавтобуса, двинулся вперед.

– Итак, ты, ты, ты и ты, – пробормотал Цзян, указывая наугад на четырех человек, – обуваете резиновые сапоги в сарае, берете ведра с помоями и возвращаете свиней в хлев.

Пока он говорил, Робин заметила, что у Цзяна не хватает нескольких зубов. Как и у Луизы, его кожа была грубой и обветренной, что делало его похожим на человека, который привык находиться на открытом воздухе в любую погоду. Когда он раздавал указания, у него снова начался тик: его правый глаз опять неконтролируемо задергался. Прикрывая его рукой, он притворился, что трет веко.

– Вы четверо, – сказал Цзян, указывая на Робин и еще троих человек, – снимаете сбрую с лошадей, затем вытираете их и расчесываете их щетки. Остальные чистят сбрую, когда она будет снята.

Цзян раздал скребницы и гребни группе, которая должна была ухаживать за лошадьми, и оставил их выполнять свою работу, исчезнув в конюшне, в то время как позади них те, кто пытался заманить свиней в хлев, кричали и уговаривали, потрясая ведрами с кормом.

– Он сказал «щетки»? – озадаченно спросила зеленоволосая Пенни.

– Он имеет в виду волосы у лошадей внизу на ногах, – объяснила Робин.

Донесшийся с поля крик заставил их всех оглянуться: вдова Мэрион Хаксли поскользнулась в грязи и упала. Свиньи бросались на тех, кто держал ведра с едой: рожденная в сельской местности Робин, дядя которой был фермером, могла бы подсказать им, что им следовало положить корм в корыто и открыть калитку между хлевом и полем, а не пытаться вести свиней в стиле Гамельнского крысолова.

Выполнять физическую работу и не подвергаться бомбардировке вопросами было приятно. Сбруя, которую они сняли с лошадей, была очень тяжелой. Робин и Пенни с трудом донесли ее до конюшни, где сидели несколько человек из их группы, которые принялись чистить сбрую. Шайры были выше 180 сантиметров, их шерсть нуждалась в уходе. Робин пришлось встать на ящик, чтобы дотянуться до их широких спин и ушей. Она все явственнее ощущала голод и ошибочно предположила, что по возвращении им дадут что-нибудь перекусить.

Красное солнце медленно опускалось за поля, когда неумелым свинопасам наконец удалось уговорить своих подопечных вернуться в хлев, а лошади и их сбруя были вычищены к удовольствию Цзяна. Вернулась Бекка. Робин надеялась, что та готова объявить об ужине. Она чувствовала себя так, будто неделю ничего не ела.

– Благодарю вас за вашу службу, – сказала улыбающаяся Бекка, сложив руки вместе и поклонившись, как и делала раньше. – А теперь, пожалуйста, следуйте за мной в храм!

Бекка вела их назад мимо столовой, прачечной и библиотеки, затем – через центральный двор, где в лучах заходящего солнца фонтан Утонувшего пророка переливался красным и оранжевым цветами. Огненная группа последовала за Беккой вверх по мраморным ступеням и через открытые в этот раз двери.

Внутри храм был таким же впечатляющим, как и снаружи. Стены были выкрашены в приглушенный золотой цвет, с множеством изображений существ алого цвета – фениксов, драконов, лошадей, петухов и тигров, которых с трудом можно было вообразить играющими и резвящимися вместе. Сложно было представить менее подходящих товарищей по играм. Пол был выложен блестящим черным мрамором, а покрытые черным, судя по всему, лаком скамейки с красными подушками были расположены вокруг центральной приподнятой над полом пятиугольной сцены.