Текст книги "Неизбежная могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 60 страниц)

– И кто это?

– Бекка как там…

– Пёрбрайт, – подхватила Робин. Ее сердце забилось чаще. – Да, уверена, Бекка была убедительной.

– Она просто говорит естественнее, чем остальные. Если бы она не начала нести чушь в конце, можно было подумать, что она заслуживает доверия. Ты поймешь, что я имею в виду, когда мы посмотрим это видео.

– Кто еще давал показания?

– Пожилая женщина по имени Луиза и женщина помоложе по имени Вивьен.

– Луиза давала показания против меня? – возмутилась Робин. – Я ожидала этого от Вивьен, она отчаянно хочет стать духовной женой, но Луиза?

– Послушай, было похоже, что они обе зачитывали выученное по сценарию. Я не смог получить видеозапись, на которой ребенок обвиняет тебя, мой человек не передал ее. На самом деле не могу винить его – мальчику всего семь лет. У меня и этого видео быть не должно. Но мне сказали, что и мальчик вел себя так, как будто его научили так говорить.

– Ладно, – Робин сделала большой глоток вина. – Покажи мне Бекку.

Мёрфи щелкнул по иконке папки, затем по одному из видеофайлов внутри, и Робин увидела комнату для допросов в полиции, снятую сверху. Камера явно была закреплена в углу под потолком. Крупный, солидного вида полицейский был снят со спины, так что прекрасно освещалась его похожая на монашескую лысина.

– Я думаю, это один из тех полицейских, которые брали у меня показания в «Фелбриг-Лодж», – предположила Робин.

Мёрфи нажал на воспроизведение. Женщина-офицер привела Бекку в комнату и указала ей на свободный стул. Темные волосы Бекки были как всегда блестящими, ее сияющая кожа безупречна, неуверенная улыбка скромна. В своем чистом синем спортивном костюме и белых без пятнышка кроссовках она казалась похожей на вожатую в каком-нибудь безобидном летнем лагере.

Мужчина-офицер известил Бекку, что ведется запись разговора, и она кивнула. Он спросил ее полное имя, а затем, как долго она живет на ферме Чапмена.

– С тех пор, как мне исполнилось восемь, – ответила Бекка.

– Вы присматриваете за детьми?

– Я нечасто непосредственно занимаюсь уходом за детьми, но я курирую нашу программу домашнего обучения, – сказала Бекка.

– О, пожалуйста, – обратилась Робин к Бекке на экране. – Какая программа домашнего обучения? «Чистый духом знает, что принятие важнее понимания».

– ...курируете? – переспросила женщина-офицер.

– Делаю все, чтобы у нас соблюдались все требования...

– Полная лажа, – громко произнесла Робин. – Когда инспекторы из мира-пузыря посещали ферму Чапмена?

Мёрфи поставил видео на паузу.

– Что? – спросила Робин.

– Если ты будешь продолжать говорить одновременно с ней, – мягко заметил Мёрфи, – ты ничего не услышишь.

– Извини, – расстроенно ответила Робин. – Я просто... это тяжело – снова слышать ерунду, которую они несут. Этих детей не воспитывают, им промывают мозги. Извини. Включай. Я буду молчать.

Она положила в рот большую порцию карри, и Мёрфи включил видео.

– …образовательного стандарта. Члены церкви, имеющие требуемые навыки, ведут занятия, разумеется, после проверки их биографии. У нас есть пара высококвалифицированных учителей начальных классов, один профессор знакомит детей с основными философскими концепциями, а очень талантливый скульптор руководит их художественными проектами. – Бекка саркастично усмехнулась. – Эти дети, вероятно, получают лучшее начальное образование в стране! Нам так везет с людьми, которые присоединяются к нам. Я помню, в прошлом году я переживала, что у нас может снизиться уровень преподавания математики, а потом к нам на ферму приехал аспирант-математик, он просмотрел работы детей и сказал мне, что в продвинутых классах учебной подготовки он видел гораздо менее сообразительных детей!

Робин вспомнила вагончики, где зашуганные дети с обритыми головами бессмысленно раскрашивали картинки с изображением Украденного пророка с петлей на шее. Она вспомнила почти полное отсутствие книг в классе и подпись на картинке – «Дериво с тапором».

И все же манера поведения Бекки была действительно убедительной. Она производила впечатление увлеченного и прилежного педагога, немного, конечно, нервничающего из-за разговора с полицией, но ничего не скрывающего и полного решимости выполнить свой долг.

– Это невероятное происшествие, – искренне произнесла она. – У нас никогда раньше не случалось ничего подобного. На самом деле мы даже не уверены, что ее действительно звали Ровена Эллис.

Теперь Робин увидела настоящую Бекку, выглядывающую из-за осторожного, невинного образа: ее темные глаза стали настороженными, она пыталась выудить информацию из полицейских. По дате на видео Робин поняла, что этот разговор произошел на следующий день после ее побега с фермы Чапмена: в тот момент в церкви, должно быть, пытались получить информацию о том, кем на самом деле была Робин.

– Почему вы думаете, что она использовала вымышленное имя? – спросила женщина-офицер.

– Один из членов нашей церкви слышал, как она отозвалась на «Робин», – рассказала Бекка, наблюдая за реакцией офицеров. – Не то чтобы это обязательно было важно… я имею в виду, у нас на ферме однажды была еще одна женщина, которая использовала вымышленное имя, но она не могла быть более...

– Давайте начнем с начала, – перебил ее мужчина-офицер. – Где вы были, когда произошел инцидент?

– На кухне, – ответила Бекка, – помогала готовить ужин.

Робин, которая ни разу не видела, чтобы Бекка помогала готовить ужин или выполняла какую-либо грязную работу по ферме, воздержалась от очередного язвительного комментария. Несомненно, этот ответ был выбран для того, чтобы изобразить из себя обычного трудолюбивого человека.

– Когда вы впервые узнали о происшествии?

– Так... Вивьен вошла на кухню в поисках Джейкоба...

– Как Джейкоб мог ходить? – рассердилась Робин. – Он умирает! Извини, – быстро добавила она, когда рука Мёрфи потянулась к мышке. Она сделала глоток вина.

– ...а Луиза присматривала за детьми на огороде, и Джейкоб поранился лопаткой. Очевидно, Ровена предложила отвести его на кухню, чтобы промыть порез и заклеить пластырем – у нас там есть аптечка первой помощи. Когда они не вернулись, Вивьен пошла их искать, но, конечно, они вообще не заходили на кухню. Мне это показалось странным, но в тот момент я не переживала. Я сказала Вивьен, чтобы она возвращалась к другим детям и что я сама пойду поищу Ровену и Джейкоба, что я и сделала. Я подумала, что, возможно, Джейкобу понадобилась ванная, поэтому первым делом заглянула туда. Я открыла дверь и…

Бекка покачала головой и закрыла свои карие глаза: предстала потрясенная женщина.

– Я не поняла, что увидела, – тихо произнесла она, снова открывая глаза. – Там были Ровена и Джейкоб, у него были спущены брюки, он плакал – они были не в кабинке, они стояли у раковины. Когда он увидел меня, то он подбежал ко мне и сказал: «Бекка, Бекка, она сделала мне больно!»

– И что в этот момент делала Ровена?

– Ну, она просто прошла мимо меня, ничего не сказав. Ясно, что в то время я гораздо больше переживала о Джейкобе. Я сказала, что уверена, что Ровена не сделала ему больно намеренно, но потом он рассказал мне о том, как она стянула с него брюки и трусы и обнажила его гениталии, а потом пыталась сфотографировать...

– Как? – взорвалась Робин. – Чем я пыталась сфотографировать? Мне не разрешали пользоваться ни сраным телефоном, ни... извини, не ставь на паузу, не ставь, – поспешно попросила она Мёрфи.

– ...и ударила его по голове, поскольку он не стоял смирно, – продолжала Бекка. – И, я имею в виду, мы в церкви невероятно серьезно относимся к безопасности детей...

– Конечно, относитесь, – яростно сказала Робин, не в силах совладать с собой, – малыши бродят по ночам в подгузниках...

– …на ферме Чапмена никогда не было случаев сексуального насилия...

– Странные слова, – крикнула Робин Бекке на экране, – от женщины, которая сказала, что ее брат сексуально надругался над ней на ферме!

Мёрфи снова поставил видео на паузу.

– С тобой все в порядке? – мягко спросил он, положив руку на плечо Робин.

– Да... нет... ну, очевидно, нет, – Робин вставала и нервно пригладила свои волосы. – Это чушь собачья, все это чушь собачья, и она...

Она указала на Бекку на экране, которая застыла с открытым ртом, но Робин не смогла найти слов, чтобы верно выразить свое презрение.

– Посмотрим остальное позж…? – начал Мёрфи.

– Нет, – возразила Робин, опускаясь обратно на свое место. – Извини, я просто невероятно зла. Мальчик, о котором она говорит, не Джейкоб! Где настоящий? Он мертв? Он умирает с голоду…?

Робин заплакала.

– Черт, – произнес Мёрфи, пододвигая свой стул, чтобы обнять ее. – Робин, я не должен был показывать тебе эту лажу. Надо было просто сказать, что они несут полную чушь, и тебе не о чем беспокоиться.

– Все в порядке, все в порядке, – Робин взяла себя в руки. – Я хочу досмотреть… она может сказать что-нибудь полезное… о той женщине с вымышленным именем...

– Шерри? – сказал Мёрфи.

Робин высвободилась из его объятий.

– Она назвала это имя?

– Да, ближе к концу. Там-то и началось все интересное...

Робин встала и направилась к своей сумке, чтобы взять блокнот и ручку.

– Шерри, так звали женщину, с которой я сегодня разговаривала.

– Хорошо, – неуверенно произнес Мёрфи. – Давай перемотаем вперед, посмотрим эпизод с Шерри и забудем остальное.

– Хорошо, – согласилась Робин, снова садясь за свой блокнот. – Прости, – добавила она, снова вытирая глаза, – я не знаю, что со мной не так.

– Хм, есть версия, что ты только что сбежала из секты или чего-то в этом роде.

Но Робин так и не смогла адекватно объяснить Мёрфи, каково это – слушать неприкрытую ложь, заслоняющую ужасное отношение к детям, сфабрикованную историю о сексуальном домогательстве, когда она всего лишь очень переживала и пыталась спасти умирающего ребенка. Пропасть между тем, чем изображала из себя ВГЦ, и тем, чем церковь была на самом деле, как никогда была очевидна для нее, и что-то внутри Робин желало закричать и швырнуть ноутбук Мёрфи через всю комнату, но вместо этого она щелкнула ручкой и стала ждать.

Мёрфи перемотал видео вперед, и они вместе следили, как Бекка жестикулирует, качает головой и снова кивает.

– Слишком далеко, – пробормотал Мёрфи, – она убрала волосы с лица, прежде чем...

Он перемотал назад и, наконец, нажал воспроизведение.

– ...другая женщина с вымышленным именем? – спросила женщина-полицейский.

– О, – Бекка убрала с лица свои блестящие волосы, – да. Я упоминаю ее, потому что она как раз была настоящим божественным орудием.

Робин почти физически ощущала, как двое полицейских борются с желанием посмотреть друг на друга. Мужчина-полицейский прочистил горло.

– Что вы имеете в виду?

– Шерри была вестницей Благословенного Божества, посланной, чтобы забрать Дайю, нашего пророка, к морю. Шерри доверила мне свою цель…

Робин начала что-то строчить в своем блокноте.

– …и я доверилась ей, и была права. То, что казалось неправильным, было правильным, понимаете? Папа Джей подтвердит все, что я говорю, – продолжила Бекка точно таким же серьезным и рассудительным тоном, каким она говорила на протяжении всего разговора. – Я чистая духом, а это значит, что я понимаю: то, что может показаться дьявольским, является божественным, и наоборот...

– Понимаешь, что я име...? – начал Мёрфи.

– Тсс, – настойчиво попросила Робин, прислушиваясь.

– Шерри пришла, выполнила свою миссию, а затем покинула нас.

– Вы имеете в виду, что она умерла? – спросил мужчина-офицер.

– Смерти нет в том смысле, который материалистический мир имеет в виду, когда использует это слово, – сказала Бекка, улыбаясь. – Нет, она уехала с фермы. Я верю, что однажды она вернется к нам и приведет с собой своих маленьких девочек. – Бекка тихо рассмеялась. – Я понимаю, что для вас это звучит странно, но все хорошо. Папа Джей всегда говорит...

– …«Я лучше встречусь с честным скептиком, чем с сотней людей, которые верят, что знают Бога, но на самом деле находятся в плену собственного благочестия», – повторила Робин эти слова вместе с Беккой.

– Я пытаюсь объяснить, – продолжала Бекка на экране, – что моя личная связь с Утонувшим пророком и мои отношения с орудием Божественного провидения, с человеком, который страдал и был непорочен, означают, что я была вполне готова услышать объяснение происходящего от Ровены. Я бы проявила понимание и сострадание... но она не стала объяснять, – сказала Бекка, и ее улыбка погасла. – Она убежала, а на окраине фермы ее ждал мужчина в машине. Он усадил ее в свою машину, и они уехали. Трудно не предполагать, что она и этот мужчина что-то замышляли вместе, верно? Надеялись ли они похитить ребенка? Пыталась ли она раздобыть фотографии обнаженных детей, чтобы отправить этому мужчине?

– Остальное – просто ее болтовня о том, как подозрительно, что ты решилась на этот шаг, – рассказал Мёрфи, закрывая видео. – С тобой все в порядке?

– Да, – тихо произнесла Робин, потянувшись за своим вином. Она выпила половину бокала, прежде чем ответить. – Я полагаю, это просто шок.

– Конечно, так и есть, тебя обвиняют...

– Нет, не по этому поводу… Я только что поняла… она верит. Она верит во все эти вещи, и… она искренне считает себя хорошим человеком.

– Что ж, – сказал Мёрфи, – думаю, таковы культы.

Он закрыл ноутбук.

– Ешь карри.

Но Робин опустила взгляд в свои записи:

– Да, поем. Просто мне нужно позвонить Страйку.

100

Сильная черта на втором месте.

Появившийся дракон находится на поле.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Страйк медленно возвращался по Черинг-Кросс-роуд из Чайнатауна, где в одиночестве поужинал в ресторане на Уордор-стрит. Поедая сингапурскую лапшу, он смотрел на темнеющую улицу и заметил, как пара человек в синих спортивных костюмах медленно прошли мимо, увлеченные разговором, а потом свернули на Руперт-корт. Он не мог разглядеть их лиц, но с желчью понадеялся, что частный детектив, который четыре месяца работал под прикрытием на их драгоценной ферме, доставил им немало хлопот.

Знакомая легкая тоска охватила его, когда он возвращался в офис. Мысли о том, что Робин в настоящее время находится в квартире Мёрфи и смотрит видеозапись из полиции, омрачили его трапезу. Угрюмо наблюдая, как мимо проносятся машины, он признался сам себе, что хотел бы, чтобы Робин позвонила ему после просмотра записей. Но, конечно, сейчас рядом с ней Мёрфи, чтобы предложить помощь и поддержку…

Зазвонил его мобильный. Он вытащил его из кармана, увидел номер Робин и ответил.

– Ты можешь говорить? – спросила она.

– Да, уже давно только и делаю это.

– Очень смешно. Ты занят?

– Нет. Рассказывай.

– Я только что посмотрела разговор полицейских с Беккой Пёрбрайт, и она сказала несколько странных вещей о Шерри. Кэрри, я имею в виду.

– Как, черт возьми, речь зашла о Кэрри?

– Как пример того, как дьявольское иногда может быть божественным.

– Мне нужны пояснения.

– Она говорила, что была бы счастлива услышать мое объяснение того, что я сделала с Джейкобом, потому что когда-то она знала женщину – орудие Божественного провидения, которая сделала то, что казалось ужасным, но на самом деле было... Ты понял суть. Затем она сказала, что Кэрри «доверила ей свою цель».

– Очень интересно, – сказал Страйк.

– И она знает, что у Кэрри есть дочери. Она сказала: «Я верю, что однажды она вернется к нам и приведет своих маленьких девочек».

Страйк, переходивший дорогу, несколько мгновений размышлял над этим.

– Ты меня слушаешь?

– Да, – ответил Страйк.

– А ты что думаешь?

– Думаю, это даже интереснее, чем то, что она «доверила свою цель» одиннадцатилетнему ребенку.

Свернув на Денмарк-стрит, он спросил:

– Значит, церковь следила за Шерри после того, как она ушла? Насколько я знаю, им пришлось изрядно потрудиться. Я же говорил тебе, что Джордану Рини загадочно позвонили из Норфолка перед тем, как он попытался покончить с собой?

– Да... это как-то свя..? Стой… ты хочешь сказать, что церковь следила и за ним?

– Вот именно, – подтвердил Страйк. – Делают ли они это со всеми, кто от них уходит, или только с людьми, которые, как они знают, особенно опасны для них?

– Им также удалось выследить Кевина в его съемной квартире… ты знаешь, что это они убили Кевина, – добавила Робин, когда Страйк промолчал.

– Мы этого не знаем, – сказал он, отпирая парадную дверь в здание. – Пока нет. Но я приму это как рабочую гипотезу.

– А как насчет тех писем, которые Ральф Доэрти продолжал рвать после того, как он и дети покинули ферму, даже после переезда в другой город и смены фамилии?

Страйк начал подниматься по лестнице.

– Итак, что общего у всех этих людей, кроме того, что они были членами ВГЦ?

– Все они связаны с утоплением Дейрдре и Дайю, – подсказала Робин.

– Для Рини связь слабая, – сказал Страйк. – Он проспал, вот и все. Связь с Кевином тоже шаткая. Ему было сколько – шесть, когда умерла Дайю? И я сомневаюсь, что церковь знает, что Эмили сказала ему о своих подозрениях. Был ли он достаточно взрослым, чтобы присутствовать на Явлении, где, как мы думаем, утонула Дейрдре?

– Да, – Робин быстро произвела вычисления в уме. – Ему было тринадцать или четырнадцать, когда это случилось.

– И это странно, – отметил Страйк, – потому что он, похоже, купился на историю о том, будто она ушла по собственному желанию.

– Ладно, – сказала Робин, которая слышала шаги Страйка по металлической лестнице, – в любом случае, увидимся завтра. Я просто хотела рассказать тебе о Шерри.

– Да, спасибо. Определенно есть над чем подумать.

Робин повесила трубку. Страйк продолжал подниматься, пока не добрался до двери своего офиса. Он отправился в Чайнатаун сразу после того, как Робин высадила его, а это означало, что он впервые имел возможность осмотреть замок с того момента, как уволил Литтлджона. Страйк включил фонарик на телефоне и наклонился.

– Я так и думал, ублюдок, – пробормотал он.

Дорогой новый замок, устойчивый к взлому отмычками, был покрыт царапинами, которых не было этим утром. Рядом с ними также было отколото крошечное пятнышко краски. Страйк полагал, что кто-то приложил немалые усилия, чтобы взломать дверь.

Теперь он вспомнил о второй мере предосторожности, которую принял против мести Паттерсона. Крошечная камера располагалась в темном углу под потолком, почти невидимая, если только не знать, что ищешь.

Страйк отпер дверь, включил свет и подошел, чтобы сесть за стол Пат, за которым он мог просмотреть видеозапись с камеры наблюдения за день. Он открыл программу, затем быстро прокрутил запись, минуя прибытие Пат, почтальона и Шаха, затем Пат зашла в туалет на лестничной площадке, Шах ушел…

Страйк хлопнул ладонью и остановил быструю перемотку. Высокая, коренастая фигура в балаклаве, одетая во все черное, поднималась по лестнице и оглядывалась вверх и вниз, проверяя, все ли чисто. Страйк наблюдал, как фигура достигла лестничной площадки, подошла к двери кабинета, достала связку отмычек и начала пытаться отпереть ее. Страйк взглянул на время записи, которое показывало, что запись была сделана сразу после того, как стемнело. Это наводило на мысль, что злоумышленник не знал, что Страйк живет на чердаке, о чем Литтлджону было хорошо известно.

В течение почти десяти минут незнакомец в черном продолжал безуспешно пытаться открыть дверь офиса. Наконец, сдавшись, он отступил, разглядывая панель, которая, по настоянию Страйка, была сделана из армированного стекла. Казалось, он пытался решить, стоит ли пытаться разбить панель, когда повернулся, чтобы посмотреть на лестницу позади него. Очевидно, он понял, что в здание кто-то вошел.

– Черт, – тихо произнес Страйк, когда незнакомец вытащил пистолет откуда-то из-под черной одежды. Он очень медленно отступил от лестничной площадки и неспешно поднялся по лестничному пролету, который вел к квартире Страйка.

Появился курьер с пиццей в руках. Он постучал в дверь офиса и стал ждать. Через минуту или две он позвонил по телефону, похоже, понял, что ошибся адресом, и ушел.

Прошла еще пара минут, которых хватило для того, чтобы затаившийся злоумышленник услышал, как закрылась входная дверь. Затем он вышел из своего укрытия и целую минуту стоял, созерцая дверь офиса, после чего повертел в руках пистолет и изо всех сил начал наносить им удары по стеклу, пытаясь разбить его. Стекло оставалось целым.

Незнакомец в балаклаве сунул пистолет обратно под куртку, спустился по лестнице и исчез из виду.

Страйк перемотал отснятый материал, чтобы получить кадры, которые он мог бы изучить, всматриваясь в каждую секунду видео. Было невозможно определить, настоящий это пистолет или нет, учитывая плохое освещение на лестничной площадке и тот факт, что из него не стреляли, но даже в этом случае детектив знал, что ему придется сообщить об этом в полицию. Просмотрев запись заново, Страйк счел поведение этой фигуры опасным, даже помимо факта попытки взлома. Тщательное изучение лестницы впереди и позади себя, незаметные движения, невозмутимое отступление при угрозе разоблачения – все говорило о том, что этот человек не был новичком.

Зазвонил его мобильный. Он ответил на вызов, не отрывая взгляда от экрана.

– Алло?

– Вы Корморан Страйк? – произнес низкий, задыхающийся мужской голос.

– Да. Кто это?

– Что вы сделали с моей женой?

Страйк, нахмурившись, отвел взгляд от экрана компьютера.

– Кто это?

– ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ С МОЕЙ ЖЕНОЙ? – проревел мужчина так громко, что Страйку пришлось отнять телефон от уха. На заднем плане, на другом конце провода, Страйк услышал женский голос, говоривший «Мистер Вудс... мистер Вудс, успокойтесь...», и что-то похожее на вопли плачущих детей.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Страйк, но какая-то часть его мозга уже осознала, и Страйка охватило состояние похуже того, которое последовало за объявлением Бижу о своей беременности. Внутри у него все сжалось.

– МОЯ ЖЕНА… МОЯ ЖЕНА…

Мужчина плакал и кричал.

– Мистер Вудс, – произнес женский голос, теперь громче, – дайте мне трубку. Мы можем позаботиться об этом, мистер Вудс. Дайте мне телефон. Вы нужны своим дочерям, мистер Вудс.

Страйк услышал, как кто-то другой взял трубку. Теперь в его ухе звучал женский голос с бристольским акцентом, ему показалось, что женщина шла куда-то в другое помещение.

– Это констебль Хизер Уотерс, мистер Страйк. Мы полагаем, вы могли навещать сегодня миссис Кэрри Вудс? Мы нашли здесь вашу визитку.

– Навещал, – подтвердил Страйк. – Да.

– Могу я спросить, с чем это было связано?

– Что случилось? – спросил Страйк.

– Могу я спросить, о чем вы говорили с миссис Вудс, мистер...?

– Что случилось?

Он услышал, как закрылась дверь. Фоновый шум исчез.

– Миссис Вудс повесилась, – послышалось в трубке. – Ее муж нашел тело в гараже сегодня вечером, когда вернулся домой с работы.

ЧАСТЬ VIII

Гуай. Выход

Поднимаешься до царского двора.

Правдиво возглашай. А если и будет опасность, то говори от своего города.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

101

Сильная черта на третьем месте. Благоприятна в трудности стойкость. И вот, если будешь упражняться в применении боевых колесниц, то благоприятно иметь куда выступить.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Робин очень тяжело восприняла известие о смерти Кэрри, которое Страйк сообщил ей по телефону. На следующий день оба детектива были допрошены полицией по отдельности. Страйк, показавший полиции видеозапись с человеком в балаклаве, позже был допрошен еще раз.

В течение последующих суток Страйк и Робин практически не виделись. Страйк поручил своему партнеру связаться с детьми Уолтера Фёрнсби и Мэрион Хаксли и выяснить, не согласятся ли они рассказать о причастности своих родителей к ВГЦ, и опросить тех, кто выразит согласие. Он пошел на это, потому что знал, что Робин нужно чем-то занять, но настоял на том, чтобы она делала это из дома, так как не хотел, чтобы она столкнулась с членами церкви вблизи офиса. А он тем временем занимался их новым клиентом, пришедшим на смену Фрэнкам: еще одной женой, подозревавшей своего богатого мужа в неверности.

В четверг Страйк провел совещание со всей командой, за исключением Шаха, который находился в Норидже в ожидании возможного появления Эмили Пёрбрайт. Они встретились не в офисе, а в застеленном красным ковровым покрытием подвальном помещении «Летающей лошади», арендованном Страйком на пару часов, куда они раньше уходили, чтобы скрыться от Литтлджона. Хотя тщательное наблюдение за Денмарк-стрит не выявило никого, кто мог бы вести слежку за офисом, слесарь, к которому Страйк не горел желанием обращаться, все же установил на входной двери замок с защитой от отмычек с согласия владельца дома и жильца второго этажа. Ни владелец, ни жилец не знали, чем вызвано желание Страйка усилить охрану, но поскольку Страйк взял все расходы на себя, оба были согласны.

Первую часть встречи сотрудники агентства посвятили расспросам Робин, которую они еще не видели после возвращения с фермы. В основном их интересовали якобы сверхъестественные аспекты того, что она видела на ферме Чапмена. Завязалась дискуссия о том, каким образом была достигнута каждая иллюзия, причем молчала только Пат. Вскоре после того, как Барклай высказал предположение, что вызов Уэйсом духа Дайю в подвале, должно быть, являлся разновидностью иллюзии еще викторианской эпохи под названием Призрак Пеппера, Страйк сказал:

– Ладно, хватит, нам надо поработать.

Он опасался, что видимое добродушие Робин скоро даст трещину. Под глазами у нее залегли фиолетовые тени, а улыбка становилась все более натянутой.

– Я знаю, что пока мы не нашли никаких доказательств, – начал Страйк, – но я хочу, чтобы вы все постоянно были начеку, наблюдали – не следит ли кто-то за офисом, и, по возможности, делали фотографии этих людей. У меня такое чувство, что ВГЦ вышли на охоту.

– Что-нибудь слышно о нашем посетителе с пушкой? – спросил Барклай.

– Нет, – ответил Страйк, – но полиция получила видеозапись. Поскольку входная дверь теперь тоже защищена, ему будет непросто попасть внутрь, кем бы он ни был.

– Что ему было нужно? – спросила Мидж.

– Материалы по делу ВГЦ, – предположил Барклай.

– Возможно, – сказал Страйк. – В любом случае, у меня хорошие новости, которые сегодня утром я узнал в полиции: обоим Фрэнкам будут предъявлены обвинения в преследовании и попытке похищения.

Все зааплодировали, Робин присоединилась с некоторым запозданием, стараясь выглядеть такой же веселой, как и остальные.

– Замечательно, – порадовался Барклай.

– Надеюсь, на этот раз их упекут в тюрьму, – яростно произнесла Мидж. – И они не выкрутятся снова, потому что, – она продолжила тонким писклявым голосом, – «Я не смогу видеться со своим социальным работником!»

Барклай и Страйк рассмеялись. Робин принужденно улыбнулась.

– Думаю, на этот раз они сядут, – сказал Страйк. – Там, где они собирались ее держать, у них были кое-какие неприятные вещицы.

– Что, например? – начал Барклай, но Страйк, обеспокоенный тем, что его партнер может почувствовать, услышав о секс-игрушках и кляпах, сказал:

– Идем дальше: новости по Любовничку. Клиент вчера сказал мне, что хочет, чтобы мы сосредоточились на биографии парня.

– Мы уже смотрели, – разочарованно сказала Мидж. – Он чист!

– Ну, нам платят за то, чтобы мы искали снова и снова и находили грязь, – настоял Страйк, – так что пора начинать выжимать максимум из его семьи, друзей и соседей. Вы двое, – обратился он к Барклаю и Мидж, – объедините усилия и придумайте несколько подходящих вариантов, затем сообщите мне или Робин, и мы подгоним расписание в соответствии с вашими предложениями.

Страйк вычеркнул Любовничка из списка, лежащего перед ним, и перешел к следующему пункту:

– Новый клиент: ее муж вчера вечером, после наступления темноты, поехал в Хэмпстед-Хит.

– Полагаю, он был там не ради видов, – заметила Мидж.

Поскольку Хэмпстед-Хит был известным местом для геев в поисках случайного секса, Страйк был склонен согласиться.

– Он ни с кем не встречался. Наверное, испугался: неподалеку от того места, где он вышел из машины, бродила компания ребятишек. Пробыл там всего десять минут – но если он такое практикует, я сомневаюсь, что пройдет много времени, прежде чем мы раздобудем для его жены то, что она хочет.

– Хорошо, – сказала Пат, – а то мне сегодня утром звонил этот крикетист и спрашивал, когда мы до него доберемся.

– Да пусть этот козел идет к Маккейбу, – равнодушно произнес Страйк. – В любом случае, пока мы не найдем замену Литтлджону, у нас недостаточно людей.

Он поставил галочку напротив слова «Хэмпстед».

– Что приводит нас к агентству Паттерсона.

– Или, как их теперь называют, агентство «Облажались по-королевски», – сказал Барклай. – Паттерсону предъявили обвинения, вы это видели?

– Да, – ответил Страйк. – Оказывается, если собираешься незаконно установить у кого-то жучок, лучше не делать этого в офисе известного адвоката. Надеюсь, Паттерсону придется по вкусу тюремная еда. Как бы то ни было, я уже получил три заявления о приеме на работу от людей, пытающихся спастись с тонущего корабля Паттерсона. Узнаю у Шаха, стоит ли с кем-то из них проводить собеседование. Я, пожалуй, откажусь от удовольствия работать с Наваби, учитывая, насколько дерьмово она ведет наблюдение. Однако в своем резюме она утверждает, что будет идеальным человеком для проникновения в клинику Чжоу.

– С какого хрена она знает, что мы пытаемся туда попасть? – спросил Барклай.

– С такого, что она уже побывала в клинике, когда агентство Паттерсона еще занималось делом ВГЦ, и это объясняет, почему Литтлджон утверждал, будто у него есть еще кое-что для меня – предположительно, она рассказала ему, что там видела.

– Теперь ты уже ничего не добьешься от Литтлджона, – заметила Мидж.

– Я знаю, – ответил Страйк, вычеркивая Паттерсона из списка, – но поэтому я еще сильнее, чем раньше, хочу, чтобы в эту чертову клинику попала женщина – обязательно женщина, Наваби сказала, что их там девяносто процентов. Я просто не думаю, что ты подходишь под этот типаж, Мидж, – добавил Страйк, когда его коллега открыла рот, – нам нужен кто-то...

– Я и не собиралась выдвигать свою кандидатуру, – сказала Мидж, – я хотела сказать, что у нас есть идеальный человек.

– Робин не может этого сделать, она...

– Я знаю это, Страйк, я не идиотка. Таша.

– Таша, – повторил Страйк.

– Таша. Их тип, верно? Актриса, много денег. Она отыграла все спектакли. Она сделает это для нас, без проблем. Она очень благодарна за...

– Все еще общаешься с ней, да? – спросил Страйк.

Барклай и Робин потянулись за кофе и отпили из чашек совершенно синхронно.

– Да, – ответила Мидж. – Она же больше не наш клиент. Никаких проблем, верно?