Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 58 страниц)

На противоположной стене мирно тикали часы. Под ними, в углу, на вагонных сиденьях находилось подобие постелей. Там спал человек, которого совершенно не волновали разговоры по соседству.

– Один наш друг попал в неприятную ситуацию, – Маша опустилась в гостеприимно предложенное кресло и покосилась на Ника, который так и остался стоять. Она хотела было дёрнуть его, но передумала. – Заклинание болотной трясины. Сам понимаешь, к легальным целителям идти не с руки. Можешь помочь?

– Отчего же не мочь, – лицо Лорана заметно разгладилось, он перестал нервно сжимать пальцами свою занавеску. – Могу. Только не даром, само собой.

– На этот счёт можешь не волноваться, – Маша немного склонилась вперёд, глядя на собеседника чуть исподлобья. – Ну так значит, договорились?

– Да, ведите своего друга. Знаю, заклинание болотной трясины штука не из приятных. Но снять его не так уж и сложно. Видел я и хуже.

– Да уж, с Флетчером вышла ситуация куда трагичнее, – сдержанно покивала она, глядя в пол. Под её ногами расплылось въевшееся в линолеум чёрное пятно.

– Тяжело, когда страдают дети, – Лоран поймал взгляд Маши и несколько секунд удерживал, а Маша поразилась глубине морщин, возникших вдруг на его лице. Она кусала губы и думала, что метаморфоза с его лицом – всего лишь игра освещения. Когда его голос зазвучал вновь, девушка сжала пальцы. Сил, чтобы удерживать бесстрастное выражение лица, осталось немного. – Знаете, почему я ушёл из мира магов? Они считали милосердием поддержание жизни безнадёжно больного. Я считаю, что смерть куда милосерднее. Но Флетчеру надо было дать шанс. Последний шанс...

Он выжидательно посмотрел на Машу, та безразлично пожала плечами.

– Дело твоё.

Маг удовлетворённо хмыкнул, как будто боялся, что она начнёт увещевать его, что умерщвление безысходно больных недопустимо.

– Тогда жду вас ночью.

– До встречи, – кивнула Маша и поднялась со своего места.

Хмурый парень из соседней комнаты, тот, что сидел к ней лицом, смерил девушку оценивающим взглядом и бессовестно уставился ей в глаза. Маша быстро – но не настолько быстро, чтобы это сочли за трусость – отвела взгляд. Она ободряюще улыбнулась Нику, по лицу которого явственно читалось, как ему не нравится это место и что бы он с ним сделал, будь его воля.

...Уже возле двери в коридор их нагнал голос Лорана. Под ногами хрустели кусочки осыпавшейся штукатурки, пахнущая дёгтем пыль щекотала в носу. Маша обернулась, и свет её фонарика уткнулся в испачканные чем-то чёрным джинсы того самого хмурого парня. Рядом с ним стоял его товарищ, а Лоран оставался чуть сзади.

– Ребята, некрасиво обманывать, – целитель сложил руки на груди. – Флетчера-то того, а вы мне и не сказали.

– Никакого обмана, – Маша в очередной раз толкнула локтем Ника, полезшего за пистолетом. – Вы не спрашивали, а мы не пресса, чтобы последние новости сообщать.

– Что с ними разговаривать, – сквозь зубы фыркнул один из спутников Лорана. – Шавки Центра, по лицу видно.

Он приблизился к ней и ткнул её кулаком в плечо. Пока Маша подавляла в себе раздражение и соображала, что отвечать на такую наглость, чтобы не развязать драку, Ник отодвинул девушку в сторону.

– Руки убери от неё, – удар последовал один, но и он едва не уронил обитателя подземелья на каменный пол.

Его товарищ дёрнулся, выхватывая из-за пояса нож. Сталь блеснула в дёргающемся свете фонарика. У Маши вырвался испуганный вскрик, но нож не достиг цели. Лоран резко вскинул руки.

– Стоять!

Тот, что был в испачканных дёгтем джинсах, разжал кулак, другой опустил нож. На секунду на заброшенной станции воцарилась такая тишина, что можно было различить гудение сквозняка в тоннеле.

– Слушайте, ребята, – Лоран посмотрел на неё. – Тут без вас проблем достаточно. Так что легче всего нам было бы убить вас и спрятать где-нибудь в старых тоннелях.

– Это вы ещё попробуйте, – презрительно хмыкнул Ник, делая шаг в сторону Маши, чтобы закрыть её собой.

– Мы пробовать не будем, – целитель поморщился. – Но если вы знаете про дочь Флетчера, значит, он вам доверял, а он мало кому доверял. Так что просто отдайте урну с прахом и катитесь на все четыре стороны. Договор дороже артефактов. Флетчеру она уже не пригодится, а нам будет в самый раз.

– Урну с прахом украли, – из-за спины Ника сообщила Маша. – И мы сами не против бы узнать, какая тварь это сделала...

– Выходит, вы совсем-совсем не знаете, где она? – Лоран удивлённо приподнял брови. – Тогда придётся вас задержать, пока не вспомните.

– Попытайтесь, – Ник выхватил из-за пояса пистолет, спрятанный под рубашкой. Послышался щелчок предохранителя. Он выстрелил – и Маша вздрогнула. Она не ожидала, что он так быстро перейдёт к решительным действиям. Пуля ударила в пол, в полушаге от ног Лорана. Треснула старая каменная плита.

В полумраке лицо Лорана снова прорезали глубокие морщины. Глядя теперь лишь на Ника, он поднял руки ладонями вперёд на уровень груди.

– Вот и хорошо, – Ник не спускал его с прицела. – А теперь мы пойдём. Счастливо оставаться.

В вагоне оказалось множество пустых мест. Пахло фруктовыми духами женщины, что сидела неподалёку, и было прохладно. Маша потёрла руками обнажённые плечи. После полумрака заброшенных тоннелей яркий свет метро резал глаза.

– Нельзя было туда лезть! – сердито высказал ей Ник, опускаясь на сиденье рядом. – Да и вообще, с чего ты взяла, что... они там есть?

– Ни с чего, – сердитости Ника хватило ненадолго. А точнее, её хватило ровно до тех пор, пока Маша не прислонилась к нему, опуская голову ему на плечо. Она закрыла глаза и улыбнулась. – Я просто подумала, что делал Флетчер в метро, и почему их всех туда понесло. Ну, я же угадала.

Ник замолчал, и она почувствовала его дыхание в своих волосах.

– Ты угадала, но нужно было хотя бы предупредить меня, что мы полезем в змеиное логово, – звучало это уже далеко не так воинственно, как первая фраза. – Они быстро придумали бы, что с тобой сделать, полезь ты туда одна.

– Но ты же был со мной, – примирительно улыбнулась Маша.

– Следующая станция – проспект Рождественского, – сообщил механический женский голос.

– Прощай работа. И снова здравствуй, – Маша с сожалением открыла глаза. В толпе людей, что стояли на платформе, ей почудилось знакомое лицо. Она вскочила со своего места и чуть было не бросилась к выходу. Но толпа вошедших в вагон быстро затолкала её обратно и скрыла весь обзор.

– Ты чего? – поинтересовался сзади Ник. – Мы только на следующей выходим.

– Знаю, – Маша снова опустилась на сиденье. – Просто показалось.

Она замолчала, хмыкнула, потом всё-таки решила поделиться воспоминанием.

– Мне показалось, я увидела Сабрину. Наверное, и правда показалось.

– Наверное, – согласился Ник. – Откуда ей здесь взяться.

Маша поймала его взгляд и покачала головой.

– Да ладно, – Ник смахнул с её плеча невидимую пылинку. – Мне тоже жаль, что она ушла. Хорошая была, хотя и странная. Молчит-молчит, а потом как скажет что-нибудь про смерть, так хоть стой, хоть прямо на месте в демона превращайся.

– Если вы хотите научиться жить – готовьтесь к смерти? – не без труда припомнила Маша.

– Да, а ещё: кто боится смерти – тот уже мёртв, – подхватил Ник.

– Ой, не наврать бы. На две вещи нельзя смотреть в упор: на солнце и на смерть. Она вкладывала в эти слова какой-то особый смысл, – Маша вздохнула.

– По-моему, она была просто чокнутой, – вполголоса произнёс он.

Хотелось чего-нибудь сладкого, даже не сладкого, а приторного. Маша поискала у себя на полке: сахар в банке из-под кофе закончился ещё на прошлой неделе, с тех пор она так и не изволила пополнить запасы. Поэтому чай пришлось пить несладким. Маша морщилась, глотая обжигающую терпкую жидкость. Когда зазвонил телефон, она даже обрадовалась, что продолжать чаепитие не придётся.

– Заказывала смертельно больных девочек из детских домов? – излишне жизнерадостный голос Ника не вязался с тем, что он хотел сообщить.

– Напусти на себя тоску, – посоветовала Маша.

– Чего? – фыркнул её собеседник. – В общем, я тут нашёл одну с совершенно неопределённым диагнозом. Татьяна Майская. Поедем?

– Ага, – задумчиво протянула Маша. – Замечательно. Только Провизора ещё захватим.

Она взяла сумку и вышла из кабинета. Возле окна стояла в обнимку с телефоном Рената. Она то и дело косилась на распахнутую дверь кабинета Галактуса и щёлкала длинными ногтями по клавиатуре телефона. За окном висело ярко-голубое небо.

Из кабинета послышались голоса, Рената прижала телефон к груди и, смешно подпрыгивая на длинных шпильках, понеслась к своему рабочему месту. Навстречу ей из кабинета начальства вышла высокая чёрноволосая девушка. Их стремительное сближение с Ренатой грозило столкновением, но брюнетка вовремя отодвинулась в сторону и успела поймать за локоть оступившуюся секретаршу.

– Ой! – пискнула та, пошатнувшись на каблуках, и влетела в кабинет.

Маша так и остановилась, сжимая в руке ключи от машины. Ещё секунда – и они с грохотом упали на пол. Маша автоматически присела за ключами, всё ещё не спуская глаз с посетительницы Центра. Та в замешательстве оглянулась по сторонам, видимо, отыскивая выход, дёрнула ворот алой блузки.

– Сабрина! – крикнула Маша и, за секунду преодолев расстояние, разделяющее их, обхватила её за шею. Мгновение длилось замешательство, потом она почувствовала её прохладные руки на своих плечах.

– Маша, неужели это ты?

– Я, а кого ты собиралась здесь увидеть? Императора магов? – Маша радостно рассмеялась, слегка отодвигаясь от Сабрины, чтобы получше её разглядеть. Она почти не изменилась за пять лет. Те же правильные черты лица, та же фарфоровая кожа, те же блестящие чёрные глаза, восточный разрез которых свёл с ума не одного парня на их курсе.

– Но ты же хотела остаться в институте, преподавать... – Сабрина улыбнулась, и её строгое лицо волшебным образом преобразилось.

– Я передумала, – махнула рукой Маша. – Слушай, при чём тут я! Говори быстро, ты куда пропадала? Я же чуть с ума не сошла. И не хило так пропала... сколько лет прошло?

– Ну, это долгая история, – смущённо откликнулась Сабрина.

– Раз долгая, то давай встретимся вечером и поговорим. Я ухожу с работы в семь, сможешь?

– В семь возле Центра. Хорошо, – она махнула рукой вслед порывающейся убежать Маше.

– Вот, – согласилась та. – Только не пропадай ещё на пару лет...

Запах подгоревшей еды преследовал их от самого входа. Ник, заложив руки в карманы джинсов, шёл следом за полной женщиной в белом халате. Они вдвоём шагали так быстро, что Маша едва успевала рассматривать всё, что попадалось на пути.

По правую руку располагались двери – из открытых доносились голоса учителей, а на одной стене Маша усмотрела выставку детских рисунков. Почти везде были изображены человечки, они держались за руки.

– Майской мы назвали её, потому что нашли в мае, – обернувшись к Маше, произнесла их провожатая. В её голосе звучало абсолютное спокойствие. – Она сидела на ступеньках нашего интерната. Она ничего не смогла рассказать о своём прошлом.

– А почему Татьяной? – поинтересовалась Маша. Из-за поворота на неё вылетел мальчик лет семи, гудящий, словно истребитель. Она поймала ребёнка за плечи, не давая врезаться в себя.

– Так это она вспомнила. Сказала, её Таней зовут.

Возле двери в палату разговаривал с врачом Провизор. Оба в белых халатах – вместе они смотрелись очень органично. Врач терзал в руках карандаш, последний вопрос судмедэксперта его явно смутил, потому что он заговорил громче и начал ссылаться на высшие инстанции.

– В общем, не сегодня-завтра умрёт, – Провизор оторвался от занимательной беседы и посмотрел на Машу. Его голос прозвучал хрипло, судмедэксперт откашлялся. – Похоже, это она. Потом расскажу подробнее.

Маше накинули на плечи белый халат и пустили в палату. Голоса остались снаружи, а в этой белой комнате царило молчание. На узкой кровати возле стены лежала девочка. Её тонкое бледное лицо было повёрнуто к окну. Она не обернулась на звук открывающейся двери.

Маша на цыпочках подошла к ней и присела на край кровати. Девочка обернулась к ней, коснулась безучастным взглядом и снова взглянула в окно.

– Как тебя зовут? – спросила Маша негромко.

– Талла, – прошелестел голос девочки. Она закрыла глаза, потом с усилием открыла.

Маша не выдержала и коснулась ладонью её холодного лба, отбросила с него спутанные пряди светлых волос. Девочка не обратила внимания на её прикосновение, она закрыла глаза и с натугой вздохнула. Вздох получился очень похожим на стон.

– Где мой папа? – спросила она так обречённо, словно и не надеялась уже получить ответ.

– Вы скоро будете вместе, – пообещала Маша.

– Вы точно знаете? – в потухших серых глазах вспыхнул огонёк.

– Да, он сам мне это сказал, – кивнула она, проводя ладонью по её волосам.

– Спасибо... – прошептала в ответ Талла. – Я жду-жду его... он обещал прийти. Он обещал, что заберёт меня, и тогда я выздоровею.

– Конечно, – через силу улыбнулась Маша. – Всё так и будет.

Девочка вдруг коснулась Маши холодными, как лёд пальцами, но рука Таллы тут же ослабела, упала на казённые клетчатое одеяло. Глаза опять закрылись, она тяжело вдохнула. Маша поднялась и на цыпочках вышла.

В коридоре, под вопросительными взглядами четырёх пар глаз, Маша сняла халат.

– Пойдёмте, – сказала она, стараясь ни на кого не смотреть.

...Провизор покашливал, косясь на Машу, которая прижалась щекой к стеклу и делала вид, что полностью увлечена городским пейзажем.

– Дождь идёт, – первым разрушил молчание Ник, он вёл машину. – Наконец-то прохладнее будет.

Маша прислушалась к его словам и только сейчас заметила, как ставит на стекле запятые дождь. Она удивлённо отпрянула от стекла, лишь в эту секунду вынырнув из своих мыслей. Пузырились от ударов капель лужи на асфальте. Прохожие неодобрительно поглядывали на небо и спешили скрыться в пасти метро или в стеклянных коробках автобусных остановок. Провизор ещё раз очень вежливо покашлял.

– Подавился? – смиренно поинтересовалась Маша.

– Ага, твоей добротой, – он схватил её за рукав и потянул к себе. – Дорогая, следователям нельзя впадать в уныние.

Ник отчётливо хмыкнул.

– А кто впадал? – возмутилась она. – Я задумалась над тем...

– Ну? – поторопил её Провизор.

– Над тем, ну и ситуация вышла. Прах богини смерти понадобился всем, при чём в срочном порядке! – она тряхнула головой. – Лучше ты расскажи.

– И расскажу, – Провизор развалился на сиденье и похлопал Машу по плечу. – Слышали, наверное, про то, что браки между кастами магов запрещены? Думаете, это самодурство императора? А вот по вине таких горе-родителей дети потом умирают в страшных мучениях. Ну Маша сама оценила.

– А почему так? – робко поинтересовалась она. – У них что, генотип какой-то другой?

– Не в генотипе дело, а в том, что противоположные типы магии уничтожают друг друга. Как ты представляешь себе, например, ребёнка из брака мага хаоса и целителя? – Провизор наставительно погрозил ей пальцем. – Вот же, машина для убийств была бы! И убивает, и тут же лечит. Так вот, это невозможно. Такие дети выживают в одном случае из ста.

– Я поняла, – кивнула Маша, враз уходя в свои мысли.

– Что ты поняла? – заинтересовался судмедэксперт.

Ответила она далеко не сразу.

– Я поняла, зачем Флетчеру понадобился прах богини, – медленно проговорила она наконец. – Он похитил дочь из мира магов, подбросил в человеческий детдом, откуда тоже мог в любой момент похитить. А сам отправился на поиски праха и нелегального целителя, который сможет всё это провести. Артефакт – это же просто сгусток силы, которую можно направить на что угодно. В том числе на излечение больной девочки. Я права?

– А что, может быть, – Ник пожал плечами, – и я даже знаю, кто нашему вору собирался помогать, а возможно и урвать собственную выгоду. То-то Лоран так судорожно пытался с нас этот прах вытрясти.

– Провизор, ну можно было её этим вылечить? – потрясла его за руку Маша.

– Ну можно, только на всех больных девочек богинь смерти не напасёшься.

– Ты злой, – вздохнула она.

– Я злой? – Провизор обиделся и отвернулся к окну.

Маша пару секунд смотрела на него, потом придвинулась ближе и обхватила за плечи.

– Ты не злой, ты самый лучший судмедэксперт в мире.

– Не подлизывайся, – по тому, как задрожали уголки его губ, было заметно, что Провизор старательно скрывает улыбку. Ради этого он даже склонился, протирая очки полой халата.

Сабрину она увидела ещё издали. Та стояла под развесистыми клёнами, чуть в стороне от автобусной остановки. Налетевший после дождя ветер покачивал её волосы, собранные в хвост на затылке, играл бликами света на широких брюках из чёрного шёлка. Сложив руки на груди, Сабрина пристально смотрела на здание, возвышающееся по ту сторону дороги.

Маша даже не удивилась, что Сабрина обернулась к ней задолго до приближения к клёну.

– Услышала мои шаги? – спросила Маша.

– Да, я помню их звук, – Сабрина улыбнулась уголками губ.

Все остальные места оказались заняты, поэтому я села за первую парту. Черноволосая девушка, которую я обнаружила по соседству с собой, смерила меня оценивающим взглядом и вздохнула – как мне показалось, горестно. Это была моя первая встреча с Сабриной. Ещё это была моя первая в жизни лекция по истории мира магов. И первый раз в жизни я честно чуть не заснула на лекции.

– Я сейчас умру, – пробормотала я, потирая глаза и косясь на часы.

– Не бросайся такими словами, – произнесла моя соседка. В отличие от меня и всего остального курса она не клевала носом, а тщательно конспектировала слова старенького преподавателя.

Её голос произвёл на меня странное действие: мне вдруг стало стыдно, и я тоже попыталась что-то записать. Не получилось, и я принялась рисовать в тетради пресловутую сцену первой встречи магов с людьми. Императрица Руана и её стражи с одной стороны и военные с автоматами наперевес – с другой. Они даже не знали, что так войдут в историю: императрица в мантии, наспех накинутой поверх ночной рубашки, и люди из пограничных войск, проверившие, что там за странное свечение посреди степи. Кто открыл первый в истории миров портал, так и не было установлено, зря недовольная императрица пару лет гоняла по обоим мирам своих шпионов. Мирам пришлось кое-как дружить.

Когда уже всем надоест рисовать эту сцену? Нарисовать что ли ещё Петербург-69 – город, который возник и стремительно разросся на том самом месте, где и был обнаружен первый портал. Я очнулась оттого, что Сабрина уже с полминуты пристально смотрела на меня.

– Ты уверена, что Руана выглядела именно так? – задумчиво поинтересовалась моя соседка. В моём изображении великая императрица казалась похожей на куклу.

– Не уверена, но так понятно, чего на неё все таращатся. Как тебя зовут?

– Меня зовут Самунасуки, но все называют Сабрина.

– Ясно, это чтобы не сломать язык...

С тех пор нас что-то связало с Сабриной. А что – до сих пор не пойму, хоть убей.

После дождя воздух посвежел, зелень стала ярче, а на асфальтовых дорожках появились прозрачные лужицы, в которых плавали сбитые цветы липы. Тихонько чирикали птицы, и каблуки Сабрины стучали по асфальту – все остальные звуки словно умерли.

– Ты далеко живёшь? – спросила она, поймав взгляд Маши.

– От центра далеко, – она взяла её под руку. – Я живу с Яной. Помнишь её?

– Помню, конечно, – Сабрина улыбнулась. Так тепло она улыбалась только Маше. – Ты забрала её, да?

– Да, я же собиралась.

С полминуты они шли молча, понимая, что после пятилетнего перерыва темы для разговоров растерялись сами собой.

Вода была холодной, и всё же, закатав по колено маскировочные брюки, я болтала ногами в воде. Насколько я была грязной – словами не описать – хорошо, что хоть зеркала у меня в карманах не завалялось, а руки и ноги измазала до такой степени, что маскироваться можно было и без специального костюма. Прогулка по болотам и степям длиною в двое суток не прошла даром. Полевая практика, второй курс. Через это проходят все – так нам сказала жизнерадостная преподавательница боевых искусств. Она сказала это и добавила: «А отдохнёте в гробу». Оптимизма у всех резко прибавилось.

– Как называется эта... река? – спросила я, торжественно назвав рекой протекающий мимо ручей.

– Кажется река Снов, – откликнулась Сабрина, сидящая рядом.

В воздухе витал аромат вечерних цветов и воды. Небо темнело.

– Далеко... – вздохнула я, пододвигаясь к карте. – Слушай, пока мы тут гоняли по лесам и пару раз заблудились, я подумала. А что, если бы меня не было?

– Что? – скептически откликнулась моя напарница.

– Ну что было бы? Ты бы с кем пошла выполнять это задание?

– Успокойся, Маша. Если бы тебя не было, меня бы тоже не было, – сказала Сабрина и прихлопнула на карте комара.

– А что произошло? – очнулась наконец Маша. – Ты расскажешь, почему ты ушла? Середина пятого курса... ты так и не закончила институт. Не закончила же?

– Не закончила, – согласно кивнула Сабрина и отвела глаза.

– Мда, я помню, – серые тени сами собой складывались в образы из глубин памяти. Пережитые чувства заволокло пеленой время, засыпали пески ежедневных дел, и всё же эту ночь Маша помнила великолепно.

Темнело рано, и под окнами нашей комнаты в общежитии зажёгся фонарь. Белый неоновый свет озарял всё небольшое пространство так, что читать можно было, не включая настольную лампу. Я не читала.

Я уже несколько часов сидела над книжкой по криминальной психологии и не могла понять ни слова. Мысли мои огибали угол и бежали к Сабрине. Я то и дело поднимала глаза на её расписание, приколотое кнопкой к стене, и пробегала глазами все занятия на четверг. По всему выходило, что она должна была вернуться ещё в полдень.

Я бы даже не думала волноваться, если бы моя подруга задерживалась каждый раз по дороге из института, нет. Но я знала её почти пять лет, и за это время она всегда приходила точно по расписанию. Она не одобряла увеселительных прогулок, не могла уйти куда-нибудь ни с того ни с сего. Она не могла потратить на развлечения последний вечер перед завтрашним экзаменом.

Я вздыхала, вспоминала про экзамен и снова утыкалась в книжку. Но мысли бежали по кругу. Я начинала думать о худшем и каждый раз упиралась в свой же неопровержимый довод о том, что с Сабриной подобного не могло случиться.

Я так и не легла спать в ту ночь: просидела, бездумно глядя в книгу, а потом сообразила, что пора бы и на экзамен сходить. А вслед за тем побежали одинаковые дни. Я прятала свой страх. Никто не мог хоть что-то рассказать о судьбе Сабрины. Когда я уезжала из общежития, я забрала с собой её вещи – она оставила всё, кроме катаны – и смирилась. Когда я поняла, что она забрала катану, до меня дошло, что ушла она добровольно.

– Я забрала твои вещи, – произнесла Маша вслух. Она сорвала цветок с ветки липы, нависшей над дорожкой, полюбовалась им в свете вечернего солнца. – Если они тебе нужны... я ничего не выбросила.

– Спасибо...

– Но они тебе не нужны? – догадалась она.

– Так, – Сабрина кивнула, по-прежнему глядя в сторону. С листвы лип на них капала вода.

– Ты расскажешь мне, что случилось? – Маша преследовало неприятное чувство, что она переносит часть работы за пределы Центра. Некрасиво допрашивать того, на кого ещё не завели уголовное дело.

– Маша, прости, но я не могу сейчас, – Сабрина потёрла левый висок, что означало у неё крайнюю степень замешательства – Маша знала. Ей был до боли знаком этот жест.

По парку пробежала чёрная лохматая собачка – её пожилая хозяйка стояла под лиственницей и громко звала псину, она не смогла расслышать кличку. Лиственница тоже была знакомой – она усыпала мягкими жёлтыми иголками тропинку в парке – часть дороги от института.

– Ясно, – Маша замолчала не в силах понять, какое же чувство терзает её сильнее других.

– Ты сердишься? – возможно, это было первое слово, сказанное Сабриной из-за того, что ей действительно важно было узнать это. А не из вежливости.

– Сердилась, обижалась, впадала в отчаяние... пять лет назад. Сейчас нет, правда, – Маша поймала её взгляд и улыбнулась. – Так много всего произошло. Я думаю, ты свободный человек и можешь делать всё, что хочется. В рамках закона, конечно...

– О, существенное уточнение, – произнесла Сабрина, как показалось Маше, очень осторожно. Слишком хорошо они знали друг друга, и Сабрина наверняка могла предсказать, что выдаст Маша в следующую минуту.

– А ты хотела бы услышать, что мне больно? Надоело, что меня бросают как ненужную вещь? Сначала мама, потом Алекс, потом ты? – Маша поняла, что дрожит, но её голос звучал совершенно спокойно. Она лишь ловила себя на мысли о том, как же это – говорить вслух слова, которые тысячи раз повторяла про себя ночами. – Нет. Мне не больно, мне не надоело и я...

– Зачем ты так? – произнесла Сабрина. В её голосе вдруг прозвучала такая тоска, что Маша невольно замолчала.

– Я не сказала ничего плохого.

– Ты обманываешь.

Маша опустила глаза на серый асфальт дорожки. Под её ногами оказался полусмытый дождём рисунок мелом: огромное улыбчивое солнце.

– Хорошо, – произнесла она. – Забудем. Я вдруг поняла, что снова боюсь тебя потерять. А... почему ты была в Центре? Или это тоже секрет?

– Я буду там работать, – Сабрина взяла из её рук цветок липы, внимательно посмотрела на него.

– Правда? – воодушевилась Маша. – А на какой должности?

Сабрина секунду медлила с ответом, потом кивнула сама себе.

– Боевиком.