Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 58 страниц)

– Нападение? – глухо повторила Маша, она положила руку на стол, как будто стараясь поймать неверный блик света, но тут же судорожно сжала пальцы в кулак.

– Да. Возле больницы. Энергетический вампир напал на девушку, но не убил её, только ранил. Не выпил всю жизнь до конца, видимо, спугнули. Сейчас она без сознания, однако, с ней был молодой человек, который запомнил убийцу.

Маша вдохнула. Там, за окном, поднялся ветер, он взбудоражил ветки деревьев, а из-за них луч фонаря в отчаянии заметался по комнате, запрыгал, чуть играя в её зрачках.

– Замечательно. Все думают, что это я? – негромко спросила она, пряча глаза за скользящей по её лицу тенью.

– Нет. Не думают, – он покачал головой. Маша не подняла голову и не взглянула в лицо Провизору, но она знала, что сейчас между его бровями залегла хмурая морщина.

– Почему нападение произошло, когда я осталась здесь одна и к тому же... не помню. Мне казалось, я спала. Только образы сна были скверными, – она с отвращением тряхнула головой, от чего блик света снова сполз на поверхность стола, – как через мутную дымку. Провизор, мне кажется, я схожу с ума. Я не могу вспомнить!

Маша дёрнулась, освобождая руку, и поднесла ладони к лицу, внимательно рассматривая, словно пытаясь найти на них следы крови.

– Знаешь, что, хватит, – неожиданно твёрдо произнёс Провизор. – Неужели ты никогда не поймёшь, что сама себя загоняешь в это состояние? Ты же только и делаешь, что твердишь о собственной виновности! Если ты не возьмёшь себя в руки, ты действительно поверишь в это, а в это время человек, который тебя подставил, будет спокойно разгуливать по городу и убивать, сколько ему вздумается. Маша, да очнись ты, в конце концов. Я тебя просто не узнаю.

Она молчала, потому что чувств уже не было, даже страха.

– Расскажи мне. Были же ещё какие-то мелочи, – мертвенно спокойным голосом попросила Маша.

– Да. Именно из-за них я и собирался всё рассказать тебе. На руках убийцы были перчатки. После нападения она сняла их и бросила тут же. Маша. Ты бы так сделала?

Единственное, что она могла предположить – это болезнь вампиризма, которой заразилась в особняке графа Вороновского. Болезнь – бред, жар, скачущие по стене уродливые тени ветвей дерева. Но перчатки – это холодный расчет, он никак не вязался с тем чувством ярости, пришедшем к ней в бреду.

– Почему она была в перчатках? – дрожащим от волнения голосом произнесла Маша. И поймала себя на том, что впервые за этот безумный день назвала убийцей не себя.

– Я не знаю. Может, пыталась скрыть отпечатки пальцев? – он посмотрел на её удивлённо выгнутые брови. – Или что? Не понимаю. Объясни.

– Я бы не сделала этого... – произнесла девушка, едва заставляя двигаться онемевшие от неожиданной уверенности губы. – Но я же видела, видела всё, я помню, как всё происходило...

– Подожди, стой! – совсем не вежливо перебил её Провизор. – Ты рассказывала, как произошло первое убийство. Расскажи тогда, как произошло это.

Маша посмотрела на него, потом отвернулась к окну. Чайник возмущённо шипел в другом углу кухни, но вдруг его терпение лопнуло, щелкнула кнопка, и наступила тишина. Провизор продолжал наблюдать за ней, чуть щурясь, словно от яркого света. Маша порывисто обернулась к нему, её губы дрожали.

– Не могу вспомнить! – она вскочила на ноги, но одновременно с ней вскочил Провизор. Он успел поймать руки девушки прежде, чем они истерически, в жутком жесте отчаяния взлетели к потолку.

– Маша.

– Я знаю. Ты скажешь, меня там не было. Это отвратительное чувство! Эти образы такие неповоротливые, я не хочу даже закрывать глаза, они опять выберутся наружу. Я вспомню, я вспомню, хоть сейчас и не могу, вот увидишь!...

– Успокойся. Ты не вспомнишь ничего. Сядь.

Маша подчинилась, но даже уперевшись взглядом в бледную поверхность, стола она не смогла найти успокоения. Комната плыла перед её глазами, забывая, что должна стоять на месте и ни во что не ставя своих обитателей.

Провизор отошёл в сторону, хлопнул дверкой шкафчика и принялся доливать себе в чашку вскипевшую воду. По комнате разнёсся запах жасмина.

– Ну? – чуть охрипшим голосом окликнула его Маша. Она сложила руки на груди и поежилась.

– Что? – недовольно откликнулся судмедэксперт.

– Что дальше будем делать? – она нервно дернулась и подняла на собеседника глаза.

– Есть. И разбираться с твоими вампирами.

Прохладный воздух и гулкое эхо шагов на пустых улицах отрезвили её. В замершем городе вольно гуляли по улицам отблески фонарей, они плавали в лужах, играли с витринами и забирались в стёкла спящих машин. Эти кусочки света скользили по её лицу и заставляли улыбаться свободе, свежему ветру с осенним запахом и уходящей в темноту слабости и страху.

– Ну, версия про демона вообще не терпит никакой критики, – задумчиво покачал головой Провизор, когда они поднимались по безлюдному проспекту Рождественского к Центру. – В свите Патрика никак не может быть мага. Он же вообще магию на дух не переносит. А как по-твоему ещё можно вызвать демона?

– Хорошо, вторая попытка, – согласилась Маша. – Может, это была девушка просто отдалённо похожая на меня?

– Тоже исключается. Описание очень точное. Вплоть до родинки на щеке.

– Замечательно. Тот парень так хорошо разглядел убийцу? – Маша недоверчиво поморщилась. – Пока его подруге конечности отрывали...

– Не отрывали. Прикусили немного и всё. Даже интересно, почему на этот раз не добили... Хочешь секрет? – он оглянулся на спутницу и, хитро прищурив глаза, протянул ей пропуск.

– Если он меня касается. Да кого я обманываю! Конечно выкладывай.

– А ведь я именно поэтому и уверен в твоей невиновности. Ты бы её точно порвала, – он хмыкнул, быстро провёл своим пропуском по щели замка на двери лаборатории и нырнул в тёмную комнату.

– Ах ты! – Маша бросилась за ним следом, но споткнулась в темноте о стул и чуть не растянулась на полу.

– Отошла от своего уныния? – раздался из мрака голос Провизора.

В ответ Маша угрожающе зарычала.

– Отошла, отошла... – удовлетворённо произнёс он, и в ту же секунду в комнате вспыхнул яркий белый свет.

Она недовольно поморщилась и потёрла глаза рукой.

– Тогда кто убийца? Если не демон и не посланник Патрика?

– Слушай, кто из нас вообще следователь? Ты на меня всю работу хочешь переложить, да? Не знаю я, кто там у вас убийца. Разбирайся. Моё дело маленькое...

...Яркий свет заливал всю лабораторию.

– Ты будешь смеяться, но между двумя укушенными не было ничего общего! – Маша откинулась на спинку стула и потянулась. – По двум судить вообще сложно... впрочем, обе были девушки, но одна из них замужем и с ребёнком, а другая жила с родителями, и у неё был кавалер. А, ещё кое-что. Обе в момент нападения находились недалеко от меня. Обеих укусили недалеко от моего дома. Может, подставить хотели меня, а кусали просто первых попавшихся людей.

– Ты что-то сказала? – Провизор вынырнул из соседней комнаты. Его белый халат развевался на манер плаща.

Он держал в руках колбу с мутной жидкостью и ещё одну – со светло-красной.

– Нет, ничего, – Маша оттолкнулась от стола и на стуле поехала к Провизору. – А это что?

– Это, красота моя, я расскажу тебе через десять минут, – он принялся настраивать свой микроскоп.

Когда он с характерным звуком выдернул пробку из одной колбы, Маша щелкнула в воздухе пальцами.

– Вампиры боятся солнечного света? – решила уточнить она на всякий случай.

– Не очень. То есть, книжные вампиры боятся, конечно. А вот энергетические – нет.

– Слушай, – вдохновенно перебила его Маша. – Так дело же не в ночи. Просто вампир не хотел, чтобы у меня было алиби. Понимаешь? Всё было просчитано. Только я не понимаю, зачем такие сложности? Ведь даже то, что меня посадят, не факт.

– Но разборку всё равно устроят порядочную, – хмыкнул Провизор. – А эти инциденты случайно не связаны с твоей царапиной?

Маша замолчала и нахмурилась. Только что она усиленно пыталась вспомнить, чем так сильно могла насолить вампирам. И благополучно упустила из вида эпизод в поместье графа Вороновского. Она улыбнулась.

– Провизор, существует магия для изменения внешности?

– Существует, – задумчиво протянул он, – наложение личины, например. Пятый уровень.

– Пятый... – Маша покрутилась на стуле. – Высокий, но по нашему миру таких магов ходит много. А можно определить, что на убийце была личина?

– Легко. Если фоторобот на одного человека, а генетический материал другого. Личина не изменяет суть.

– То есть можно доказать? – Радостно заключила Маша и, перебирая ногами, ещё ближе подъехала к Провизору. – А сейчас? Есть различия?

– Да. Нет, – он слегка оттолкнул её в сторону.

– Ну! – она нетерпеливо поймала руку судмедэксперта.

– Я говорю, да – доказать можно. Нет – различий нет. То есть, фактически нападала твоя абсолютная копия.

– Этому должно быть объяснение, – упрямо заявила Маша. – А существует такая магия, чтобы...

– Нет, не существует. Абсолютного двойника тяжело создать даже высшему магу. Да ему и незачем, – Провизор открыл вторую колбу. Мгновенно комната наполнилась терпким ароматом.

– Замечательно, – Маша поднялась со стула и ушла в другой угол комнаты. Там она вынула из шкафчика банку с кофе, понюхала и поставила на место. Поспешила объяснить: – Духи какие-то дурацкие. Кто у тебя здесь был, признавайся?

– Кто был... ты. А ещё образец воздуха с места преступления, правда пришлось сильно сконцентрировать... Это между прочим духи убийцы, а не жертвы, – Провизор довольно улыбнулся, оглядываясь на Машу. – А что, узнала?

– Нет, – она снова открыла банку и понюхала кофе. – Я вообще такие духи не люблю.

– Не любишь... а я вот узнал. У тебя были такие же, когда ты шла на задание в поместье Вороновского.

– Чего? – Маша даже поперхнулась. – Вот неправда! Неужели такие?

– Да, сам выбирал... шучу. Должна же ты была походить на светскую львицу. А ещё, если хочешь, скажу тебе. Убийца разгуливала на десятисантиметровых шпильках и в шёлковой юбочке...

– Она ноги не сломала? – хмыкнула Маша. – Я полчаса походила, и то чуть не скончалась.

– А ей некуда было деваться, она тебя копировала. Тебя такую, какую увидела в поместье.

Она оглянулась на него со странным выражением на лице.

– Энергетический вампир, который видел меня в поместье... круг подозреваемых как-то очень уж резко сужается.

– Это точно, – он оторвался от микроскопа и взглянул на часы. – А ещё вот что. На руке у последней жертвы было кольцо с огромным таким искусственным камнем. Убийца поцарапалась об этот камень, так вот... кровь на нём точно была твоя. Сначала.

– Сначала? – зацепилась за слово И.М.. – А потом?

– А потом она изменилась, – Провизор махнул Маше рукой и снова прильнул к микроскопу.

– Как это изменилась? Я что-то не понимаю, свернулась что ли? – Маша нетерпеливо тряхнула руками.

– Дорогая, она стала не твоей.

– А чьей? – совершенно запутавшись, спросила девушка.

– Не твоей, – для большей убедительности повторил Провизор. – А чьей – ещё проверить надо. Сейчас.

– Всё, – Маша с размаху опустилась на стул. – Достаточно. Но я всё равно не понимаю, как! Ну как она смогла стать моей копией?

– Я... знаю одну теорию, – осторожно проговорил её собеседник. – Правда на практике ни разу не проверял её. И никто не мог проверить, только очень давно... не важно. В общем, существует теория, по которой в одном случае из десяти миллионов энергетический вампир, выпивший жертву, становится ею. Не навсегда, на месяц или пару месяцев. Со временем сходство теряется. Возможно, что ты стала именно этим случаем.

– А... вампир потом становится самим собой? – осторожно спросила Маша, напуганная таким количеством информации.

– Этого я не знаю. Но вот сейчас... она пила твои эмоции?

– Нет... – Маша ошарашено потрясла головой. – Я не знаю. Я вроде бы ничего не почувствовала, ну разве что немного.

– Здесь вообще ничего неизвестно. Но иных объяснений я просто не вижу. Только так. Понимаешь? Если не ты, то только так. А я не верю в то, что это сделала ты. Просто ты не вампир, – он улыбнулся и повторил слова Галактуса. – Если бы ты была вампиром, я бы это знал, уж поверь.

– Ты умеешь успокоить, – поморщилась Маша. – Хорошо, закроем тему о переливании эмоций. Лучше подумаем о том, что делать с Патриком.

– А что с ним делать? Брать его надо, и все дела. Ну я не боевик и советовать не буду.

– Ты уже насоветовал. Так, – Маша сложила руки под подбородком. – Завтра будет последняя препоследняя возможность, глава природных магов приезжает, и у меня такое чувство, что Патрик ждёт именно этого. Красивый способ убить дочь мага прямо у него на глазах...

Глава 24. Птица-демон

– Как здорово, что ты уже выздоровела, – с нехорошей улыбкой пропела Руфь и радостно вручила Маше потрёпанную книжицу.

Смерив подругу, а затем и шедевр издательской деятельности испытывающим взглядом, Маша решила всё-таки уточнить:

– Замечательно. А это что?

– Что-что! – искренне возмутилась та. – Методичка по химии окружающей среды!

– И...

– И читай, – Руфь красноречиво постучала костяшками пальцев по парте. – Ты что, забыла, что у нас сегодня лабораторная работа!

С трудом Маша всё же вспомнила, что говорили про эти лабораторные. Что преподаватель беспощадно гоняет по теории и только после этого допускает до практики. Ещё после минуты раздумий Маша вспомнила, кто именно ведёт у них этот предмет. Она искоса посмотрела на Руфь, которая увлечённо изучала свои записи. Нет, отделаться от методички явно не удастся. Этот вундеркинд твёрдо настроился на окончательную и бесповоротную победу. А поскольку вундеркинда поставили в пару с Машей, то учить придется обеим, иначе не пройдёт ни один. Пропустив тоскливый вздох, Маша открыла первую страницу.

– Ну и что, что от первой фразы меня бросило в дрожь, – ворчала себе под нос она, листая одну страницу за другой. – Слушай, ты сегодня идёшь в лабораторию?

Руфь на секунду отвернулась от конспектов и, едва сообразив, с чего бы это Маше посреди изучения методички спрашивать о лаборатории, кивнула:

– Собиралась после занятий. Правда, мы сегодня поздно заканчиваем.

– Ура, я как раз хотела туда сходить, – обрадовано замахала руками она.

Руфь посмотрела на неё с выражением сдержанного любопытства и застенчиво улыбнулась.

...Перед занятием по химии всех охватила жажда знаний, поэтому уткнувшись в методичку сидела не одна Маша. Руфь нетерпеливо ёрзала на месте и каждые полминуты сообщала Маше, что отвечать они пойдут первыми. Та в ответ не очень весело соглашалась, поскольку особых надежд на лёгкую жизнь не питала. Она взглянула на часы: ну что поделать, надо просто пережить эти два с половиной часа.

Впрочем, возможно, преподаватель бы и оценил её усилие, поскольку, зачитавшись, Маша даже не заметила, что занятие уже началось. Руфь не переставала шипеть что-то рассерженное из положения стоя. И, казалось, Луксор ждал именно Машу. Когда она наконец изволила подняться, он махнул рукой, позволяя всем сесть.

– Не будем терять времени, – качнул головой он и сделал приглашающий жест, – прошу за первую парту.

Руфь радостно и немного нервно вскочила на ноги. Маша с сожалением захлопнула книжицу и поплелась вслед за ней. Эта аудитория находилась ниже первого этажа, поэтому в половинки окон под потолком свет просачивался не особенно охотно. К тому же солнце уже садилось, и было плохо видно, как на стекле ставит запятые серый дождь.

– Итак, – Луксор окинул их заинтересованным взглядом и, кажется, едва улыбнулся Маше. – Что вы можете рассказать мне об особенностях почвенного поглощающего комплекса?

Что они могли сказать по этому поводу, сказала Руфь. Дальнейший разговор свёлся к диалогу о практичности предлагаемого метода исследования, и всё, на что решилась Маша – переводить взгляд то на преподавателя, то на подругу. Кажется, пообщались они плодотворно, потому что вскоре Луксор кивнул и предложил им приступить непосредственно к практике. По аудитории прошёлся шумок: первый раз за всё время прохождения практик студенты увидели, что "пронесло" и "на халяву". Маша, и сама толком не соображая, как такое могло произойти, прошла к приборам. И лишь уже знакомый запах реагентов привёл её в себя.

В перерывах между измерением электролитического потенциала и приливанием кислоты в пробу она наблюдала за дальнейшим ходом опроса. Остальным так тотально везти не собиралось, Луксор отправлял переучивать всех, кто рискнул усесться на первую парту. Маша ловила на себе его быстрые взгляды, и ей становилось немного не по себе. В конце концов, она всё же перепутала два вещества и поймала ещё один взгляд, но уже укоризненный и принадлежал он Руфи. Пытаясь сосредоточится на работе, Маша всё сильнее сжимала зубы.

– Получилось, конечно, не ахти как, – самокритично выдала, наконец, Руфь. – Но сойдёт.

Наклонившись к Маше, она шёпотом уточнила:

– Если что, подправим результаты.

Маша оживленно кивнула, ведь переделывать это всё ей не хотелось точно. Свет за половинками окон совсем догорел, а одногруппники принялись собирать свои пожитки со столов. Повинуясь общему ажиотажу, Маша тоже засунула пару тетрадок в сумку.

– Что, теперь в лабораторию? – жизнерадостно спросила она.

– До свидания! – выдала Руфь в след удаляющемуся Луксору и обернулась к Маше. – Да, пойдём. Только я возьму ключ на вахте.

– Замечательно, а я пока решу одну проблему... с переписыванием контрольной, – Маша многозначительно кивнула на закрывшуюся за преподавателем дверь. Идея возникла неожиданно, и девушка не захотела ей противиться, ведь лучше винить себя в содеянном, чем наоборот.

Руфь понимающе кивнула и умчалась по гулкому кафельному коридору. А Маша – в противоположном направлении.

Она почти догнала Луксора, когда он зашёл в свой кабинет. Решив, что так гораздо меньше шансов быть подслушанными, Маша скользнула вслед за ним.

– Тук-тук, – она на секунду замерла на пороге, – это я.

Маг обернулся на неё. Лучи искусственного света сыграли с его глазами злую шутку: они вдруг стали тёмными, словно от гнева. Маша даже пожалела о своей прямолинейности.

– Да? – вдохнул он и, отбросив свои конспекты для лекции в сторону, сделал шаг к девушке.

– Я хотела поговорить с тобой на счёт контрольной... фу ты, на счёт вызова в Центр. Конечно, я должна была рассказать тебе обо всём сразу, но тогда я была в неподходящем состоянии.

– Маша, – он приблизился к ней, и теперь Маша могла различить даже горькие морщинки возле уголков его губ. – Это так важно?

– А что важно? – растерялась от такого холодного приёма она.

– Важно то, что я не могу тебя понять, хотя и очень стараюсь. Что значат наши отношения и твоё поведение? – тряхнул головой он, и Маша отступила ещё на шаг и прижалась спиной к стене.

– А что не так в наших отношениях? – поморщилась она. – Кажется, ты сам сказал, что расстался с Виолой.

– Сказал. И скажу ещё раз. Только почему когда ты ночами приходишь ко мне, тебя это не интересует, а потом ты готова меня оттолкнуть? – он в бессилье взмахнул руками, от чего Маша вздрогнула, словно ожидая удара.

Она посмотрела на мага, пытаясь понять, сошёл ли он с ума или так мастерски играет, но зачем, зачем... Она молчала и смотрела в его лицо, горько закусив губу.

– Почему? – прошипел Луксор, не в силах крикнуть или стукнуть кулаком по столу, чтобы выплеснуть свою боль и отчаянье, которые накопились за все бессонные ночи, за дни, заполненные дёгтем ожидания – по капле в секунду. С каждой секундой страх потерять её – даже те хрупкие мгновения, которые скупо выделяла ему судьба – с каждой каплей страх становился всё сильнее. – Меня пугают эти перемены. Всё это как будто не ты.

Маша сползла по стене и опустилась на корточки на кафельный пол, пол стал так близко, что от него внезапно пахнуло холодом больницы. Она обхватила колени руками и как будто сквозь туман подумала, что надо подниматься и идти искать Руфь, есть гораздо более важные дела, чем выяснение отношений с сумасшедшим магом хаоса. Но встать и уйти права не было.

– Маша! – он упал на колени рядом и обхватил её плечи руками, каждый раз пугаясь её слабости и опрометчиво прощая то, что секунду назад простить бы не смог.

– Не трогай меня, – попыталась сопротивляться она. – Пусти.

Луксор не отпустил её, и тогда Маша стала смотреть мимо него, в окно, а окно выходило в небо. Диск луны мерк от ослепляющих лучей самого ближнего фонаря.

– Я не приходила к тебе по ночам, – просто сказала она, понимая, что звук её голоса замирает, едва сорвавшись в чёрный вакуум между ними.

Когда Маша опять перевела взгляд на мага, она вздрогнула, окунувшись в черноту его глаз. Куда до них было городской ночи!

– Я не приходила, – снова покачала головой она. – И я не знаю, зачем ты сам себя обманываешь.

– Обманываю? – чуть дрогнувшим голосом переспросил он и, отпустив её плечи, поднялся на ноги.

Глядя на силуэт Луксора на фоне платинового от переливов фонаря окна, Маша больно кусала губы и думала о холодном кафеле пола. Она не помнила, сколько пробыла в мыслях, но затекли ноги, и пришлось вставать.

"Уйти", – колоколом билось в голове, но Маша сделала шаг в противоположном от двери направлении. Она слизнула с губ солёную капельку крови. Две части одного целого упорно не стыковались в её голове.

– Знаешь, – произнесла девушка, и вдруг ей захотелось взять его за руку и сильно сжать, словно бы удерживая в этой комнате, в этом мире. Но это было запрещено. – Луксор, нас обманули. И тебя, и меня!

Она сделала ещё один шаг и поймала его руку – всего одно мгновенное движение.

– Ты слышишь меня? Это не шутка. И не игра словами! Пойми...

Луксор сжал её руку – неожиданно нежно – и коснулся губами пальцев, как тогда, впервые, в родовом имении графа Вороновского. И Маша не отдёрнула руку, неосмотрительно давая ему ещё одну тонкую ниточку надежды.

– Маша, не оставляй меня.

– Это запрещённый ход, не надо, – попросила она, чувствуя всем существом, как тонет, уходит всё глубже и глубже, и сил выплыть уже нет.

– Останови меня, – проговорил он полушёпотом, притягивая её ближе и уже чувствуя запах её волос.

– Тише, – Маша прижала ладонь к его губам. – Это серьёзно. Та, которая приходила к тебе в образе меня... значит, она никак не связана с Патриком... значит, это третья сторона, и "Белый ветер" ничего не знает.

Маша подняла глаза и поймала взгляд Луксора. Он поцеловал её в ладонь и тут же отпустил руку. Его глаза снова стали тёмными пропастями на побледневшем лице. Маша почувствовала – он смог поверить. Понять, как всё сложно, что она не шутит и не бросается словами ради собственного удовольствия.

– Маша, что такое, кто это был? – он взял её за плечи и повернул к свету фонаря.

Она поморщилась от яркого света.

– Я понятия не имею! – она вздрогнула от того, как Луксор провёл кончиками пальцев по её щеке. – Это мой двойник. Она уже пару раз подставила меня...

– А от бандитов я тебя настоящую спасал? – упавшим голосом спросил он.

– Да, кажется, – Маша поёжилась. – Хотя я уже сама толком не понимаю. Постой, который час? Меня Руфь ждёт.

– Почему ты волнуешься? – от его прямого взгляда Маше уйти не удалось. – Ты дрожишь.

– Я дрожу? – она дёрнулась, но чересчур слабо для того, чтобы сбросить его руки. Собственный голос прозвучал театрально.

– Ты. Я чувствую.

– Ты... – чуть испуганно выдохнула Маша.

– Нет, подожди, – он притянул её к себе и посмотрел в глаза. – Я помогу тебе.

...– Ну ты даёшь, ты что, прямо там контрольную писала? – Руфь даже оставила в раковине недомытые колбы, наполнившие всё вокруг тонким запахом липового цвета, и обернулась к Маше. – Я уже собиралась идти за тобой.

– Ага, представляешь! – Маша рухнула на ближайший стул и тяжело вздохнула.

– Попей чаю, он закипел недавно, – сочувственно произнесла девушка. – Я уже всё закончила, скоро домой пойдём.

Она грустно посмотрела на тёмное окно.

– Хотела ведь пораньше.

Пока Маша гремела чашками в противоположном углу комнаты, а Руфь домывала свои колбы, в здании университета погасли почти все окна. В коридорах уже не были слышны шаги и голоса, когда они наслаждались горячим напитком. Сахар пришёлся очень кстати, а ещё более кстати – несколько шоколадных конфет, найденных в шкафчике рядом с чашками.

Они молчали, размышляя каждая о своём. Маша задумчиво наблюдала за бликами света в чае. Сегодня ей предстояло выиграть ещё один бой.

Остановка с той стороне улицы совсем опустела, когда они всё-таки собрались домой.

– Как обычно, на автобус? – поинтересовалась Маша.

Руфь кивнула. Лениво переговариваясь, они спустились к дороге. За колоннами университета взгляд выхватил шевельнувшуюся тень. Маша только тряхнула волосами и взяла подругу под руку. Их шаги гулко отскакивали от стен зданий.

Автобуса долго не было, Маша продрогла под промозглым ветром. Успел начаться мелкий дождь, а запах множества чужих жизней растворился в ночном воздухе, когда на повороте дороги зажглись белые огни, и Руфь начала подпрыгивать от нетерпения, разглядывая номер.

– Мой, – радостно сообщила она. – Я пойду.

– Пока! – Маша махнула ей рукой. Светящийся изнутри и, кажется, такой тёплый салон, был почти пуст. Он поглотил Руфь и унёсся прочь, а Маша, перебросив красный шарф через плечо, пошла обратно к университету.

Она успела вовремя: серая тень уже почти скрылась в арке между двумя зданиями. Маша бросилась следом – её не волновало, что её могут заметить. Впрочем, человек, который следил за ними из-за колонн, тоже не заволновался. Его сгорбленная спина несколько секунд маячила впереди, а руки были безразлично заложены в карманы. Руки. Маша могла поклясться, что на одной из них – чёрная спираль.

Она вложила все силы в один удар – её противник рухнул на асфальт. Он уж точно не ожидал такого напора и наглости. Девушка придавила его к земле и одной рукой сжала две болевые точки на шее.

– Что, я шавка Центра, да?! – зашипела она ему на ухо. – Поймать хотели?!

Парень под её рукой что-то булькнул, но слушать Маша была не намерена. Она ещё пару раз приложила приспешника "Белого ветра" носом к асфальту. В лицо ударил запах сырости.

– Пошурши ещё тут мне...

Он всё хорошо понял и не попытался преследовать её. Маша отряхнула руки – одну об другую – и её каблуки застучали по пустым улицам, к переулку, где её уже давно дожидался чёрный джип.

– Пустите погреться, – улыбнулась Маша, побарабанив пальцами в лобовое стекло.

Она повернула ручку дверцы и забралась в тёплый салон.

– Ну наконец-то всё закончилось, – она поплотнее завернулась в куртку и протянула руки к Шредеру. – Как я давно тебя не видела.

Шредер увернулся от её рук и повернул ключ зажигания.

– Давно, – хмуро прокомментировал он.

– Что-то случилось? – чуть приподняла брови Маша. Ей не понравился тон и безразличие, с которым он смог отстраниться от неё.

– Нет. За те полтора часа, которые я тебя ждал, ничего не случилось.

– Прости, работа, – пожала плечами она.

– Работа... – наигранно вздохнул он. – У тебя нет времени позвонить мне. И о том, что с тобой происходит, я узнаю от чужих людей.

Маша недовольно сложила руки на груди и дёрнула плечом.

– Замечательно. А где ты ходил всё это время? И даже поинтересовался, почему я была в больнице...

– Почему ты была в больнице, – хмыкнул он и надолго замолчал.

Пока за окном пролетали тёмные кварталы, Маша из-под полуприкрытых век наблюдала за мельтешением огней. Искать слова и оправдания хотелось меньше всего. Она уже почти заснула, когда вдруг из обманчивого тепла её выдернул голос Шредера.

– Маша.

Она мгновенно села прямо и вдруг поняла, что они уже никуда не едут. Девушка потёрла глаза кончиками пальцев и повернулась к молодому человеку.

– Что?

– Ну извини меня, Маш... – он нахмурился. – Слышишь?

– Слышу, – кивнула она.

Пока она думала, что можно ответить на такой неожиданный выпад, Шредер взял её за руку.

– Ты чего расстроилась? Я, если хочешь знать, к тебе в больницу приезжал. Но меня твой Провизор не пустил.

– Ну, ты не обязан, – вздохнула она.

Шредер вздохнул, побарабанил пальцами по рулю.

– Маша, я же извинился. Что у тебя произошло, выкладывай.

– Всё в порядке, – сказала она. – Просто день сегодня дурацкий. Я пойду тогда?

– Иди, – с едва заметным недовольством произнёс он, глядя на то, как Маша выскальзывает из машины. – Звони, если опять влипнешь в историю.

– Хорошо, – крикнула она на ходу, тут же испугавшись, что забудет. Зато она уже сейчас знала, что спать этой ночью ей не придётся. Она будет бродить по пустым комнатам, мучаясь своей несостоявшейся виной, умываться холодной водой, а потом не выдержит и позвонит Луксору.

Она не знала, что когда часы на кухне протикают полночь, Луксор сам напишет ей сообщение.

А ему это ведь нравилось... даже нравилось... как глупо.

Патрик с раздражением сорвал с шеи шёлковый платок цвета серебра и швырнул его на пол. Багровая птица витала в воздухе.

– Прочь! – он махнул на неё рукой, но птица и не подумала улетать, она даже не двинулась с места, а внимательные чёрные глазки продолжали наблюдать за ним.

– Пошла прочь! – он оглушительно хлопнул дверью, и пробежал по коридору.

Попавшийся под ноги стул отлетел к стене. Впрочем, багровая птица была и тут. Она висела над самым потолком и только раскачивалась в лучах яркой лампы. Патрик поднял со стола тяжёлую статуэтку девушки с головой змеи и швырнул в птицу. Раздался оглушительный звон бьющегося стекла, и света в комнате вдруг совсем не стало. А птица висела на прежнем месте, он знал, и всё так же, чуть укоризненно, смотрела на него.

Тогда он бросился на пол, лицом вниз и, закрыв голову руками, стал шептать – долго, до бесконечности долго:

– Убирайся, убирайся, убирайся...

Когда он засыпал в детстве, он часто играл с ней. Закрывал глаза – и она появлялась, её можно было двигать. Птица почти не умела летать, она просто зависала перед его глазами. Если долго смотреть ей в глаза, птица могла увеличится, но тогда Патрик пугался, прогонял её. Потом птица забылась за яркими всплесками снов.

Когда она выплыла из чёрного небытия снова, Патрик уже не помнил. Кажется, был серый асфальт – сильно раскаленный солнцем асфальт, и багровая лужа натекла из-под неподвижного тела. Человек лежал лицом вниз, а Патрик протянул к нему руки. Очень надо было увидеть лицо. Очень надо...

– Кто-нибудь, заберите ребёнка! – послышался истеричный выкрик снаружи.

Его попытались оттащить, но птица уже была тут. Она висела в тягучем от жары воздухе и смотрела на него блестящими глазками. Патрик протянул руки к человеку на асфальте. Очень надо посмотреть на его лицо. Но для этого надо птицу – он смотрел ей в глаза – и вот она становилась просто огромной, больше не было сил смотреть в эти блестящие глазки. Он испугался.

Люди вокруг молчат и больше не стремятся увести его. Они все так поглощены созерцанием того, как оживает человек на асфальте.