Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 58 страниц)

– Это магия...

– А говорили – не жилец...

– Он же вдребезги...

– Чей это ребёнок?...

Он очень устал и испугался огромной птицы. Патрик посмотрел вверх. Она улетела.

...А потом птица появлялась ему несколько раз – когда рядом резали палец, сгибались от приступов боли, хворали гриппом.

– Ему надо быть врачом, – сказал пожилой мужчина с дипломатом в руке, когда птица прилетела посмотреть на лицо его дочери, сломавшей ногу в темном подземном переходе.

Патрик сбежал с первого же практического занятия. Он просто не переносил вида крови, её запаха, его мутило от одних только воспоминаний. Тогда он прямо и твёрдо заявил это родителям, им пришлось принять, потому что ничего больше они поделать не могли.

Но и без диплома люди использовали его дар, не стесняясь. Он помогал им – вовсе не из-за того, что так сильно хотел помочь. Птица требовала их лиц, она являлась слишком часто и иногда начинала просто душить его. Она рвалась на свободу, зависала под потолком – теперь уже не только ночью, а круглые сутки. Она не оставляла его ни на секунду. И только напившись чужой болью, немного успокаивалась.

А потом она окончательно прорвала тонкую оболочку его сознания и вырвалась. Тогда к ним в дом постучали. Патрик сам толком ничего понять не успел, расслышал только слова: дочь мэра, рак, полгода. Потом его привели в белую палату, совсем холодную, хотя и заваленную всем тем, что только может пожелать маленькая девочка. Но она лежала – хрупкая и совсем бледная – безучастная ко всему этому великолепию, отвернувшись к окну. Патрик присел на край кровати рядом с ней. Люди, которые привели его сюда, настороженно ждали в дверном проёме. Птица пару раз взмахнула тяжёлыми крыльями и повисла над девочкой.

Не произнося ни слова, он взял ребёнка за подбородок и повернул лицом к себе. Мёртвая тишина стояла всего пару секунд. Чёрные зрачки девочки смотрели на него без интереса. Она даже не испугалась чужака, не спросила, что ему надо. Он успел заметить только как у самого потолка багровая птица сложила крылья и камнем рухнула вниз.

Крик, наполнивший комнату через мгновение, заставил Патрика отшатнуться, он упал на пол, закрыл голову руками. Резкая боль во всём теле не давала разогнуться и открыть глаза. Но и звенящая тишина, которая наступила вскоре, тоже не принесла облегчения. С большим трудом он поднялся на ноги и подошёл к кровати.

Тронул рукой её плечо и тут же отшатнулся. Голова девочки безвольно мотнулась в строну, и в её распахнутых мёртвых глазах он увидел отражение багровой птицы.

Больше никто и никогда не просил его помочь и не звал. А птица продолжала душить, она являлась даже слишком часто. Она требовала лиц, она хотела смотреть в глаза умирающим. Но теперь она не собиралась лечить, птица стала такой сильной, что хотела сама забирать души. Она рассказала это ему однажды ночью, говорила с ним без слов. Не обещала несметных богатств и вечного счастья, птица поставила его перед фактом – он приводит её к отлетающим душам, до тех пор, пока она не сможет убивать сама.

С тех пор начались бесконечные серые дни поисков. Он бродил по городу – в дождь, метель и под жарким солнцем, и неизменно, рано или поздно попадал к умирающему. Он кормил душами птицу. За его спиной шептались:

– Да, туда, где он бывает, обязательно приходит смерть!

– Он убивает людей!

Он не убивал. Но зачем это объяснять? Как это объяснить? Кому?

Патрик никогда не видел магов и уже подумывал, а вдруг он и правда такой? Вдруг существуют те, кто смог бы ему помочь? Эта мысль захватывала его всё сильнее. Он устал от птицы, устал так сильно, что готов был душу продать за избавление. Уродливым горбом она висела за его плечами. Патрику нужен был счастливый случай.

И случай не заставил себя ждать. Патрик узнал о каком-то официальном визите высокопоставленных магов в Нью-Питер и бросился туда. А там его ждало поражение. К магам его даже не подпустили, не дали объясниться, просто выкинули вон, как собаку. И все его попытки были тщетными. Там он узнал, что существуют люди, выступающие против слияния миров. В мире людей магам нет места – думали они.

Нет места, нет места... он долго думал над этой фразой, блуждая под холодным дождём, и всё понял. Конечно, во всём были виноваты именно маги – и даже в птице, которая продолжала висеть над ним, требуя очередных смертей. Они создали эту птицу и подсунули ему. Просто чтобы посмотреть, как он будет барахтаться, как попытается выжить... Кто ещё, как не они могли придумать эту мерзкую шутку. Багровая птица – их жуткий эксперимент. Спасать его маги не будут, ведь им доставляет удовольствие смотреть на то, как люди убивают друг друга.

И тогда Патрик остановился и посмотрел вверх, на небо, затянутое тучами. Нью-Питерское небо. А не будет этого! Не даст он больше магам наслаждаться зрелищем собственной слабости!

С тех пор утекло много времени, в мире людей сменялись правители и злодеи, пророки и шуты. Но он знал только одно – он должен выполнить своё дело, избавить людей от магов. Никто за него этого не сделает.

И у него был очень сильный помощник.

«Маша, спасибо за то, что провела со мной время. Ты хорошая, поэтому нужно перестать тебя обманывать. Понимаешь, на самом деле я люблю Виолу. Мы с ней слегка поссорились, и я отомстил, таким глупым образом. Прости. Лучше нам больше не видеться».

Она села на кровати. Из-за штор просачивался свет осеннего солнца, в комнате стояла тишина. Она открыла сообщение ещё раз, посмотрела на время отправления: полночь. Ночью они помирились, и Луксор решил извиниться перед Машей.

Какая гадость. Ночь – самое время для выяснения отношений между двумя влюблёнными. А вечером в лаборатории он целовал её, и Маша ещё помнила, как сильно билось её сердце.

По коридору, напевая, протопала Яна. Сейчас она привычно зайдёт к ней в комнату, чтобы открыть шторы и забраться под одеяло, пощекотаться – чтобы уж точно проснулась. Маша легла обратно в постель, сунула телефон под подушку.

Свет за окном – сырая Нью-Питерская осень, холодный туман на улицах, горький запах дыма и тусклое солнце. Вчера ночью они помирились. Маша достала из-под подушки телефон и набрала номер Луксора. Она не расслышала, что он там пытался сказать ей вместо приветствия.

–Знаешь, что, иди ты к демонам, – рыкнула она. – И Виолу свою туда же забери.

Маша бросила телефон на постель и поспешила выйти из комнаты.

Лучи солнца пронизывали комнату насквозь. В этот непривычно ясный осенний день ветер снова нёс с полей запах костров, как и тогда, в поместье покойного графа Вороновского. Звонка Луксора она не ожидала, поэтому подняла трубку.

– Доброе утро.

– Утро? – рассеянно проговорила Виола, прижимая телефон к уху.

– Да... – его голос на той стороне провода оборвался тяжёлым вздохом. Он словно бы сам сомневался, утро сейчас или вечер.

– Почему ты звонишь? – кровь пульсировала в её висках, заглушая все остальные звуки. Нет, не все, среди колокольных ударов сердца проступал голос Луксора. Город снаружи стих – его не было слышно через открытую форточку – он словно умер. Умер вечно протекающий кран, умер голос радио.

Вчера ночью они снова были вместе, и снова она слышала от него ненавистное имя соперницы. Боль давно уже пересилила счастье от того, что он рядом. Ночью, когда Луксор заснул, Виола взяла его телефон и нашла там её номер.

– Я не буду тебя спрашивать, как ты это сделала, – Луксор рассмеялся кажущейся непосредственности её фраз. Смех прозвучал невесело. – Звоню, просто чтобы оправдаться перед самим собой, – он замолчал на полуслове и через секунду продолжил уже спокойным голосом: – Я так глупо перепутал. Теперь вот понимаю, что вы совсем разные, даже с одинаковой внешностью.

Виола слушала его молча, не имея сил ни перебить, ни положить трубку, ни найти слов для оправдания.

– Я замечал это, но не хотел верить. Я только сейчас понял, когда была именно ты, а когда она.

Минуту оба молчали.

– Значит, действительно ты, – горько заключил Луксор. – А я как идиот надеялся, что ошибаюсь. Что ты не могла так поступить. Играть мной было легко, правда?

– Да, я обманула тебя, – бесцветным голосом ответила ему Виола и вдруг закричала: – Но ты не нужен ей, она тебя бросит, как все до этого. Никому ты не нужен. А я могу быть с тобой. И если тебе так больше нравится, с этой внешностью!

– Как ты не можешь понять, что дело совсем не во внешности, – перебил её Луксор. – Хорошо. Представь, что вместо настоящего яблока на десерт тебе подсунули парафиновое. Каково?

– Парафиновое не сгниёт, – с тихим ожесточением произнесла она.

– Я не хочу с тобой спорить. Одной любви на двоих не хватает. И, пожалуйста, не надо меня больше обманывать. Я этого не потерплю.

Картинно законченный разговор отозвался в сердце Виолы короткими гудками. Она аккуратно опустила трубку на стол, села и закрыла глаза. В тишине квартиры прорезался звук падающих капель. Она машинально поднялась и попробовала закрутить кухонный кран, забыв, что это невозможно. Потерпев поражение и в этом, Виола ушла в другую комнату и стала одеваться.

Потом необычайно тщательно наложила макияж перед зеркалом. Отражение скривилось в презрительной улыбке.

– Я ненавижу тебя, – сказала Виола той, чьё лицо услужливо подсунуло ей зеркало.

Не чувствуя свежего ветра, бьющего в лицо, не слыша несущихся рядом машин, она пошла в университет. Чтобы поговорить с Луксором, или убить разлучницу, или погибнуть самой под колёсами одного из этих автомобилей.

Но ни первое, ни второе, ни третье совершить ей так и не удалось.

Она стояла на ступеньках, ведущих к главному зданию университета. Девушка была одета в шёлковую юбку до колен и лёгкую курточку – совсем не по погоде – она то и дело ёжилась под порывами осеннего ветра. Он трепал её волосы, и один непослушный локон она то и дело сбрасывала с лица. Цвет её волос не казался таким уж необычным, сейчас кто угодно может выкрасить волосы в медный. Она затравлено оглядывалась, словно искала кого-то. Ей было очень неуютно стоять здесь. Здесь шла другая жизнь, не её, жизнь со своими цветами и запахами.

Чёрная машина, что остановилась неподалёку, не привлекла ничьего внимания – разве только пара студенток заинтересованно оглянулась на представительного мужчину, лицо которого показалось из-за опущенного стекла.

Девушка на ступеньках всё ещё затравлено оглядывалась по сторонам, когда чёрная машина сдвинулась с места. Медленно подкатив к университету, водитель остановился как раз напротив девушки. Всё, что произошло потом – произошло в доли секунды. Так, что ни один случайный прохожий, ни тем более служба безопасности, не смоги понять, в чём дело. А когда смогли отреагировать, было уже слишком поздно.

Из чёрной машины, деловито поправляя галстук, выскочил мужчина. Он, видимо, очень торопился, потому что, перепрыгивая через две ступеньки, бросился к зданию университета. Правда до дверей так и не дошёл – резкое движение, и запястье девушки оказалось у него в руке. Она не успела даже вскрикнуть, от неожиданности горло сжало железным обручем, как её толкнули в машину, которая тут же рванула с места.

Маша опустилась на корточки и закрыла глаза, прижавшись спиной к стене. Даже свежий ветер не мог рассеять застоявшийся запах сырости, царящий здесь. Вместе они создавали один из самых сильных ароматов на земле – аромат страха. Из-за облаков иногда показывалось солнце, и его лучи прыгали по грязному кирпичному полу, тревожили серую пыль. Времени оставалось не так уж и много.

Заброшенная стройка на окраине Нью-Питера – не самое приглядное место в городе. Никто толком не мог объяснить, почему эту громаду из красного кирпича бросили на произвол судьбы. Каких только легенд не ходило о заброшенной стройке. Но в одну из легенд Маша верила абсолютно, потому что сама неоднократно наталкивалась на её доказательства. "Белый ветер" облюбовал это место для убийства не угодных Патрику людей. Для магов же он выбирал пейзажи поинтереснее.

Глубокие ямы, на дне которых возлежал строительный мусор, запутанные коридоры, дух сырости и смерти и ни единого свидетеля на сотни метров вокруг – чем не идеальное место преступления? Обыскать это здание всё равно, что пытаться вычерпать море, занятие бессмысленное и опасное. Никто с уверенностью не может сказать – кто, кроме почти безобидных молодёжных группировок решил устроить себе здесь штаб-квартиру.

Хотя слышала Маша в определённых кругах, что сатанисты носа сюда больше не суют. Значит, нашлись силы и грознее. В прошлый раз, когда для расследования одного дела сюда привезли Лайли, девушка-экстрасенс отказалась даже приближаться к зданию. Она страшно побледнела и только и твердила, что здание во тьме.

Как бы там ни было, но "Белый ветер" появляться здесь не боялся. Более того, появится минут через десять. Убивать Руфь. Почему именно здесь? Маша могла бы предположить, что своё "ритуальное" убийство Тёмный Патрик как обычно захочет провести в храме Вселенского разума. Но не проведёт, потому что не может не узнать о готовящейся там засаде. Неплохо так готовящейся – с большей частью боевого состава Центра. А он не откажется от идеи убить Руфь. Маша могла судить.

А по соседним улицам ходит энергетический вампир, у которого её лицо.

Маша тряхнула головой. Липкая нереальность происходящего не давала ей покоя. Странно тяжёлое ощущение сна, когда хочется ущипнуть себя, чтобы скорее проснуться.

– К зданию приближается человек, – прозвучал в наушнике голос Ника. Маша вздрогнула и открыла глаза.

– Один? – настороженно спросила она.

– Да... кажется, за ним никого нет. Задержать?

– Подожди. Где он? – Маша сжала зубы, когда совершенно точно поняла, кто это.

– На лестнице. Идёт по направлению к Раулю, – голос Ника звучал спокойно, но в нём была чуть слышна нотка досады. Маша прекрасно понимала – случайные прохожие не забредают сюда.

– Я поговорю с ним, – она вскочила на ноги и выбежала к лестничному проёму. Маша взяла пришельца за локоть и потащила к своему прежнему месту.

– Замечательно, – сказала она. – Это свой.

– Свои в такую погоду не ходят, – чуть рассмеялся ей в ответ Рауль. Появление здесь Луксора могло один махом завалить всю операцию.

– Ты что, с ума сошёл? – прошептала ему Маша в безудержном порыве покрутить пальцем у виска. – Минутой позже, и тебя бы просто пристрелили. С Виолой опять поругался?

– Маша, я должен быть рядом с тобой.

Ну как можно опровергнуть такой аргумент! Маша скрестила руки на груди и нервно побарабанила пальцами.

– Ты не понимаешь, – повторил он. – Я должен быть рядом с тобой или не быть вообще.

– Никогда больше не делай так, – выпроваживать его рискованно – а ну как Луксор нос к носу столкнётся с Патриком? Вот так веселье начнётся... – Ты мог мне всё сорвать!

Маг молчал и только смотрел на неё – мягко и с покорностью, как смотрят на топающую ножкой богиню.

– Обещай, что будешь тихо сидеть и ни за что не вмешаешься, – потребовала она. Сердце по-прежнему сильно колотилось, и кончики пальцев холодели.

– Обещаю, – произнёс Луксор, потом шагнул ближе и обнял за плечи.

Маша не сделала попытки вырваться, но и не ответила на объятие. Она настороженно смотрела в его лицо. Только сейчас поняла, что так поменялось с тех пор, как она увидела его в имении графа Вороновского.

Она хотела этого сама. Вполне осознанно, не из жалости, не используя его в своих целях. Теперь она просто понимала, что хочет быть с ним.

– Патрик уже возле здания. Две машины... нет, три, – Ник был задумчив и спокоен.

– Отлично. Всем приготовиться.

Маша прижала палец к губам, напоминая Луксору про его обещание, и взялась за пистолет. Её мысли текли ровно и размеренно. Сейчас она шагнёт в соседнюю комнату и спрячется за выступом в стене. Потом ещё шаг – и вот она уже пересекла коридор. До залы Патрика – два поворота. Через полминуты она преодолеет один из них. И услышит шаги, множество шагов со стороны лестницы. Вскрик. Кажется, кричит девушка. От её голоса кругом идёт голова. Но это не голос Руфи, потому что... это голос Маши.

Она вдруг ужасающе отчётливо поняла, что сейчас предстанет перед её глазами, но всё ещё не верила в это. Она не видела, что происходит в зале, только слышала сдавленные рыдания, чей-то грубый возглас. Она ждала. Немели пальцы. В болезненной пустоте груди замирало сердце.

"Скорее", – мысленно умоляла она.

И вот в наушнике прозвучал долгожданный голос Ника:

– Готова? Патрик на девять часов. Она возле ямы.

И волнение немедленно пропало, всё, что делает Маша – просто игра в шпионов. Она играла сотни раз, что стоит сыграть снова? Она повернулась и сделала всего один бесшумный шаг. В двёрном проёме, откуда безжалостно бил солнечный свет, возникла её фигура с пистолетом, нацеленным влево, туда, где располагалась бы девятка на часах. Туда – прямо в голову мужчины в тёмно-синем плаще и чёрных очках. Его руки были беззаботно сунуты в карманы, он только что готовился посмотреть представление.

Он медленно обернулся к Маше.

– Не двигайся, – с кривой улыбкой на губах произносла она, – или я выстрелю.

Зала Патрика – это помещение недалеко от лестничного пролёта. С одной стороны – дыра в стене вместо окна, с другой – одна из бездонных ям стройки. На её краю (Маша не видела, но точно ясно ощущала) стояла девушка. Она хотела оглянуться на неё. И не могла: если она отвлечётся хотя бы на мгновение, вражеская пуля ждать себя не заставит.

Замешательство Патрика видно даже сквозь солнцезащитные очки. В него собиралась выстрелить та, которую он почти убил.

Впрочем, не она одна. В одной из комнат противоположного крыла здания ждал сигнала Мартимер. Зря Патрик встал возле этой дыры в стене...

Щелкнули затворы.

– Оружие на пол, и толкните его в яму, – железным голосом скомандовала Маша, не сводя глаз с предводителя "Белого ветра", – или останетесь без главаря.

Ни шага в сторону. Руки немели от напряжения. Маша молила Вселенский разум об одном – только бы не дрогнули. Ветер со стороны дыры в стене нёс к ней запах жасмина.

– На пол, – подтвердил её приказ Патрик. Ему совсем не хотелось умирать.

Его послушались – и вскоре его немногочисленные в этот раз сообщники остались безоружными.

– Руки за голову и на колени, – голос звучит отдельно от неё. Маша чувствовала на себе взгляд той, другой, и сильнее сжимает зубы. Нельзя, нельзя отвлечься ни на мгновение. Нельзя поддаться минутной слабости.

Он медленно, словно нехотя вынул руки из карманов. Он не сделал попыток сопротивляться, и это настораживало Машу больше всего. Она готова удариться в крайность – всего-то дать сигнал Мартимеру. Нельзя. Патрик нужен ей живым.

Только останься со мной один на один, – мысленно клялась Маша. – Я из тебя вытащу всё, что ты знаешь о взрыве в день приезда императора.

Руки Патрика были за головой, и он молча, снизу вверх смотрел на ту, которую почти убил, ту, которая взяла его в плен.

– Не стреляй, – попросил он неожиданно просто и доверчиво. – Я всё сделаю. Что тебе надо?

– Если хоть кто-нибудь в этой комнате шевельнётся, я выстрелю, – холодно повторила Маша и сделала первый шаг. Ей нужно всего ничего – отойти на пять часов, чтобы через провал в потолке соседней комнаты мог выстрелить Рауль, не зацепив её.

Девушка оттолкнула одного из приспешников Патрика – тот отступил на шаг в сторону. Теперь зала как на ладони, но Маша не спешила.

– Давай поговорим, – попросил её Патрик.

– Замечательно, поговорим, – чувствуя, как всё сильнее немеют пальцы, произнесла Маша.

Пустые коридоры ловили в свой сачок эхо. Оно билось в её голове, не находя выхода. Всё или нет?

– Ребята, – тихо произнесла Маша, – всё готово.

– Да, – услышала она подтверждение Ника, – держись. Пять секунд.

И только тут Маша поняла, что забыла. Холодок пробежал по её спине. Вся операция была просчитана до шага, до вздоха, и всё же она забыла. Удары сердца гулко отсчитывали несущиеся навстречу секунды. Одна. Две. Три.

Четыре...

И выстрел. Маша тоже нажала на спусковой крючок, но пуля полетела мимо: так банально дрогнула рука. Она успела оглянуться – и увидеть в лестничном проёме снайпера Патрика.

Успевая лишь закрыть глаза навстречу летящей к ней смерти, Маша внезапно почувствовала удар. Её отбросило в сторону, метра на два влево. Стараясь не замечать боли, она вскочила на ноги и, не долго целясь, снова выстрелила в Патрика. Поздно: его успевает закрыть собой один из свиты. Человек упал на грязный пол, Патрик стоял за ним и, сложив руки на груди, усмехался.

Он смеялся над ней, и Маша вдруг поняла, почему. На том месте, где секунду назад стояла она, лежал Луксор.

Неслышные выстрелы один за другим пронизывают пространство залы. Операция пошла не так, и группа захвата, конечно, заметила это. Боевики один за другим валятся на пол. Ни одной осечки – и как в тумане перед девушкой силуэт Патрика. Он словно знал, что его не убьют, и поэтому совсем не боится.

– Маша? – прозвучал в наушнике встревоженный голос Ника.

– Я в порядке, не стреляйте, – попросила она.

Патрик нужен ей живым, живым... Она опустилась на колени возле Луксора и услышала, как к ней приближается Патрик, и запах восточного цветка стал ещё нестерпимее. Маша поморщилась.

Луксор открыл глаза ей навстречу, она провела рукой по его лицу и на краткий миг осознала, что произошло здесь минуту назад. Он оттолкнул её и сам попал под пулю.

"Я же просила тебя не вмешиваться!" – но если бы не Луксор, тогда бы тут, на грязном полу, лежала бы Маша.

– Ты будешь меня вспоминать? – чуть слышно произнёс он и улыбнулся – одними уголками губ. Всё, на что хватает сил.

От невыносимого запаха жасмина кружилась голова.

– Не говори так, всё будет хорошо, – непослушными от страха губами произнесла Маша. Всё, что ей нужно – дать команду Мартимеру стрелять. Тогда есть ещё шанс спасти Луксора. Почему же она медлит... почему?

– Нет, скажи, – попросил он.

– Конечно, обещаю, – сердце отчаянно колотилось, и ей было сложно заставить себя дышать. – Не умирай...

Ей казалось, что неосязаемая материя – душа – ускользает, и нет никакой возможности остановить, задержать хоть на секунду её полёт.

Вдруг она поняла, какая гробовая тишина стоит вокруг. Кажется, Патрик прислушивался к их разговору и не смел прервать его. Он чуть улыбнулся и снял черные очки. В его глазах проступил дикий блеск. А выше – под самым потолком – парила багровая птица. Её крылья не шевелились, и лишь настойчивый запах серы дал понять – птица существует на самом деле. Патрик сделал шаг к Маше, и уже не выстрелить в него через дыру в стене. Но остался Рауль: снять главаря "Белого ветра" через дверной проём проще простого.

Но она медлила. Шаг – и теперь Патрик был совсем близко к дверному проёму. Маша смотрела на него снизу вверх, не шевелясь и не разжимая губ. Нет, не на него. Она смотрела выше – на багровую птицу, зависшую под самым потолком. Ещё секунда, и птица камнем бросилась вниз.

Пришло лишь одно чувство, чувство того, что она всё делает правильно. Маша дёрнулась вперёд – и успела закрыть глаза Луксора ладонью. Птица зашипела на неё, зависнув теперь перед самым лицом девушки, и маленькие птичьи глазки сияли ненавистью. Но Маша не в силах отступить, чувствуя, как под злобным взглядом, начинает дрожать всем телом, только сильнее сжала зубы. Запах серы сменился жаром пламени, пламя обожгло Маше лицо.

– Рауль, – тихо произнесла она, и собственный голос показался чужим – почти призрачным.

Он не отозвался, и в ту же секунду комнату проколол приглушённый хлопок.

Мгновенное чувство освобождения настигло её. Вместе с тем, как Патрик повалился на колени, исчезла и его птица, жар преисподней и запах серы. Дрожь все ещё сводила тело, но Маша убрала ладонь с лица Луксора.

Она прикоснулась к его щеке, ещё не до конца поверив, что всё кончилось. И залетевший в залу холодный ветер трепал его волосы. Словно сквозь слой ваты девушка услышала, как врывается в залу группа захвата. Они приблизились к Патрику – с простреленной ногой он далеко не убежит.

Маша обернулась. Туда, откуда всё ещё чувствует на спине тяжёлый взгляд. Свой собственный взгляд.

Девушка на краю ямы не шевелилась, словно искусно сделанная кукла, и отсюда казалось – не дышала. Её безвольно опустившиеся руки и солнечные блики, играющие в волосах, болью отзываются в голове Маши. Она видела своё отражение, просто отражение. Отвратительное чувство, комом стоящее в горле секунду назад, рассеялось. И рука сама собой потянулась к пистолету, чтобы раз и навсегда уничтожить это наваждение.

Но стрелять не было сил. Разве можно выстрелить в саму себя – стоящую в десятке метров, и в шаге от края пропасти?

– Я знаю, кто ты, – прошептала Маша одними губами, – но... уходи. Я не хочу тебя видеть. И не могу тебя убить.

Незнакомка сделала шаг в сторону, всё ещё глядя на Машу, но вот она кинулась к лестнице, и её силуэт уже не исчез за стенами из красного кирпича. Исчез запах её духов, возможно, и приятный, но излишне настойчивый.

Рауль сжал её руку и не произнёс ни слова. Маша не обернулась, она смотрела на скользящие за окном машины силуэты зданий. Она была благодарна ребятам за то, что они ничего не спросили – и всё поняли без слов.

Маша откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Она потёрла переносицу и заставила себя не думать. Но в сознании болезненно-ярким светом вспыхнула одна и та же мысль.

Луксор забрал себе её смерть.

Я не защитила тебя. Прости. Прости.

– Ты видел птицу? – Чтобы немного отвлечься, Маша повернулась к Раулю.

– Какую? – Он пристально посмотрел в окно, на голубую полоску неба. Потом вопросительно – на Машу. Он был готов разговаривать про какую угодно птицу.

– Нет, – она покачала головой. – Птицу Патрика. Она висела под потолком в зале. Ты видел?

Рауль нахмурился в ответ на слова девушки. Никакой птицы он там не наблюдал, да и какая может быть птица в здании!

– Правда. Жалко, что не видел. Это была Элиот, – Маша немного помолчала, вдумываясь в это имя. – Птица-демон. Она питается людскими душами... по легенде. Я видела её в первый раз, хотя очень часто слышала. Чтобы забрать душу умирающего, она должна посмотреть ему в глаза.

Девушка опустила глаза, снова и снова прокручивая в памяти события, произошедшие совсем недавно.

– Сначала она очень привязана к своему хозяину, потому что заставляет его искать для неё души. А потом, говорят, может вырасти до невероятных размеров и убивать сама.

Маша судорожно вздохнула и закрыла лицо руками. Рауль положил руку ей на плечо. Он не знал, чем утешить её, но Маша не плакала. Она снова потёрла пальцами переносицу и вдруг вспомнила – визит лорда главы природных магов сегодня. И Руфь жива и, наверное, никогда не узнает, что творилось сегодня утром на окраине города ради спасения её жизни. Как же всё-таки удачно получилось, что вместо Руфи Патрик решил схватить Виолу... нет, Машу.

Как тяжело было ей возвращаться в Центр, хотелось домой, закрыться в комнате и забыть.

...В кабинете запищало переговорное устройство.

– Галактус просит тебя зайти к нему, – милый голосок Ренаты не убить даже её официальным тоном.

Маша тяжело поднялась со стула. Сейчас её силы были на исходе, и она даже не представляла, как объяснит начальнику то, что отпустила своего двойника. Это жуткая, непростительная ошибка.

Но думать не было сил. Маша прошла по коридору, краем глаза замечая, как на неё все оборачиваются, потом пересекла приёмную. Там постучалась в дверь кабинета Галактуса и, не особо дожидаясь ответа, вошла.

Комната была залита ярким солнечным светом, кажется, даже сам Галактус радостно щурился. Кроме него здесь были ещё два человека: девушка и мужчина. Она – скромно спрятала глаза и теребила пуговицу на блузке. Он – держался спокойно и уверенно, чуть улыбался Маше.

Она сделала шаг по направлению к столу Галактуса и остановилась, ожидая вопросов.

– Маша, здравствуй, собственно, хочу тебя познакомить с лордом главой природных магов, – произнёс Богдан Сергеевич и кивнул мужчине, сидящему подле него, – лорд Эрвин, это наша сотрудница, которая вела дело "Белого ветра".

– Очень приятно, – вежливо улыбается Маша. Сколько сил нужно на одну единственную улыбку.

Он поднялся со своего места и, шагнув к Маше, протянул ей руку.

– Мы уже знакомы, капитан. Спасибо вам, – тепло произнёс он, чуть сжимая холодные пальцы девушки, – вы спасли мою дочь.

Маша подняла голову и поймала взгляд Руфи, в лицо которой не всмотрелась вначале, и поэтому не узнала. В её глазах светилась улыбка. Маша перевела взгляд на Эрвина, солнечный свет золотил пряди его волос.

– Что вы сделали Ордену? – спросила Маша.

Он не разжал пальцев, Маша приложила усилие, чтобы закончить рукопожатие. На лице мага больше не было улыбки, а взгляд стал пронзительным.

– Что? – повторила Маша почти шёпотом.

– Я решил выйти из его игры.

Блики света плясали по её рукам. Маша стояла, уперевшись грудью на ограду набережной. Отражения фонарей плескались в тёмной воде. Сегодня Сова была неспокойна, и тяжёлые волны то и дело ударяли о бетонный берег. Маша наклонилась ниже и увидела в воде своё отражение – размытое чёрное пятно.

Дело не закончено. Нужно поговорить с Патриком. Немедленно. И я уже знала – это будет непросто. Даже не из-за того, что глава "Белого ветра" будет молчать и не выдаст своих покровителей. Рано или поздно выдаст – я была уверена.

И тогда я начну всё сначала – поиск, погоню, схватку. Рано или поздно я узнаю, кто на самом деле стоит за взрывом в день приезда императора. И тогда... а что будет тогда?

Тогда он горько пожалеет об этом.

Звонок, и в трубке телефона голос Рауля.

– Маша... тебя Галактус, – его тон заставляет меня нервничать.

– Что произошло?

– Патрик... покончил с собой... – он сказал об этом с таким сожалением, словно только что лично убил главного подозреваемого и свидетеля.

– Покончил?! – я только потом осознала, что стояла посреди коридора и кричала, как умалишённая на телефонную трубку. – Замечательно! Как ему позволили?

Секунда – и я понеслась в кабинет начальника. Там уже собрались все участники недавней операции, не преминул собранием ещё и Провизор. На мой вопросительно-взбешённый взгляд ответил именно он.

– Это воздействие. И мы не засекли, откуда оно было. Скорее всего, его убрали, чтобы не сказал лишнего.

Итак, все ниточки оказались оборваны. Но даже не это было страшнее всего. Что же за человек стоял за взрывом, и на что способен этот человек? Итак, скорее всего, тот, кто на самом деле организовал взрыв, понял, что Маша знает про его существование. И не просто знает. Однажды они столкнуться на узкой тропинке, и тогда в живых останется лишь один.

Всё сходилось на Ордене, и это было хуже всего. Маг такой силы – очень опасный противник. Он убил Азира Ёна, убрал с дороги Мифа. Он решил напугать Эрвина, убив его дочь, чтобы тот не путался под ногами. Именно он ищет пропавшую дочь императора