Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 58 страниц)

Сабрина не дала ему подойти близко, лезвие меча, оставляя за собой сияющий след, очертило полукруг, и в полумраке комнаты стало видно, что на пол упала россыпь чёрных капель. Он отступил, под крышей храма пронёсся тихий рык. Всего мгновение Сабрина медлила.

Теперь стало невозможно различить точных контуров её тела: всё слилось в сплошной сверкающий туман, вырваться из которого демону так и не удалось, как он не пытался. Маша могла различить только его приглушённый рык, он становился всё тише и тише. Наконец Сабрина отступила – опустила меч и отбросила назад упавшую на лицо прядь.

Её дыхание даже не сбилось, Сабрина с профессиональным безразличием смотрела на скорчившегося у её ног демона. Теперь его нельзя было отличить от человека, лишь скатившийся с головы колючий венок портил картину.

– Маша, – вздохнула Сабрина, отыскав подругу глазами, – я же говорю тебе, нас будут преследовать. Пойдём скорее, Галактус с Провизором уже заждались.

Та стояла, вжавшись в стену, и наблюдала за расправой. Когда всё кончилось, Маша ещё несколько секунд не могла оторвать взгляд от неподвижно лежащего демона. Она это уже видела, на мосту Миров.

Голос Сабрины вывел её из оцепенения, заставил вздрогнуть и стряхнуть с себя болезненное наваждение. Хотелось верить, что жуткое приключение кончится, и им удастся вернуться к нормальной жизни. Хотелось верить, но почему-то не верилось.

Маша шагнула следом за Сабриной в комнату, освещённую факелами. Это помещение было куда меньше того, в котором они только что находились, потолок нависал совсем низко. Везде: по стенам, каменным плитам на полу – были вычерчены аккуратные ряды рун, друг за другом, вверх и вниз, сумасшедшим хороводом.

Маша остановилась, чтобы унять мгновенно возникшее головокружение. Перед глазами у неё заплясали ровные строчки древних символов. Их смысл раскаленным железом отпечатался в сознании.

– Солнце, с тобой всё в порядке? – Сабрина с беспокойством оглянулась на неё.

– Да, в порядке, – она смотрела прямо перед собой, – Что это за место?

– Это нечто вроде подсобного помещения, видишь, она недалеко от главной залы, – девушка сняла с шеи цепочку и протянула её Маше, – держи. Нужно найти подходящее место, то, где перегородка между мирами самая тонкая. У тебя рука легче.

Маша кивнула. Алое свечение, исходящее от кристалла приятно грело замёрзшие пальцы. Она шаг за шагом, так, как их учили на практике по мистицизму, принялась обходить комнату. Слеза дракона лишь слегка покачивалась на тончайшей цепочке, ничем не выдавая своего магического происхождения. Маша медленно шла возле одной из стен, всё её внимание было обращено лишь на миниатюрный кристалл. Но он оставался равнодушным. Сабрина стояла за её спиной и развлечения ради пыталась вчитаться в стройные ряды рун.

– Не пойму, в чём дело, – пожаловалась Маша, – он никак не реагирует.

– Расслабь руку, – хмыкнула Сабрина, подражая преподавательнице, одной из самых странных в Институте Обороны.

Маша не ответила ей, хотя тоже могла пошутить на эту тему, но все разговоры разом вылетели у неё из головы. Красный кристалл внезапно покачнулся. Вовсе не потому, что она шевельнула рукой – он дёрнулся произвольно и несколько мгновений пребывал в неестественном для подвешенного предмета положении: отклонившись на прямой угол.

– Есть, – не выдержала Маша. Она сделала ещё полшага.

Девушка не смотрела под ноги, поэтому и не смогла заметить, что всего в метре от неё на каменных плитах пола пролегла трещина. Неширокая, похожая на молнию, она была нисколько не опасна для человека, но когда Маша приблизилась к ней с артефактом, тот завертелся волчком.

– Кажется, я нашла, – Маша обернулась к подруге, но единственное, что успела увидеть – её лицо, которое мгновенно превратилась в маску самурая. В следующую секунду Машу сбил с ног удар титанической силы.

Упав на пол, она только и успела, что откатиться, как по каменным плитам в месте прежнего положения её головы ударил кованый ботинок демона. Снизу вверх она смотрела на его перекошенное гневом лицо. Он истекал чёрной кровью: меч Сабрины не пожалел демоническую плоть. Маша не успела испугаться.

Следующий удар тоже пришёлся по камням, но тут на демона чёрной молнией налетела Сабрина. Она не издала ни звука, только с молчаливой яростью разрубила воздух мечом.

Демон неуклюже увернулся, его занесло в сторону... Этого небольшого времени вполне хватило Маше, чтобы вскочить на ноги.

Но Теодор не очень-то и хотел устраивать честный бой с Сабриной. Он пытался обойти её, и если бы Сабрина не так упорно теснила его к двери, он давно бы уже добрался до Маши. Ему не нужно было оружия, одним прикосновением он мог переломать человеку позвоночник. Но вот добраться до Сабрины – это по зубам далеко не каждому.

Кристалл в её руках вёл себя, как безумный, его словно тянула трещина, девушка еле удерживала цепочку в руках. Маша понимала, что вмешиваться в драку более чем бессмысленно – она не сможет помочь, а скорее даже помешает Сабрине. Теодор сражался с отчаянием умирающего. И в один шальной момент ему удалось ускользнуть, вывернуться из-под лезвия.

Демон одним прыжком настиг её. Липкий ужас, который она так явно чувствовала во сне, повторился. Маша отшатнулась. Когти демона лишь слегка задели её шею. Защищаясь, она подняла руку к лицу, дёрнулась абсолютно машинально – удар, отработанный годами, достиг цели.

Её кулак попал точно в солнечное сплетение демона, кисть отозвалась тупой болью, а Теодор не шелохнулся. Всё произошло мгновенно, Маша отдёрнула руку и шагнула назад. Её пальцы непроизвольно разжались.

– Маша! – даже Сабрина не смогла сдержать крик. Её голос тут же потух. Она застыла в одном шаге и уже занесла меч над несчастной головой демона, но довершить решающий удар не успела.

Алый кристалл в гробовой тишине провалился в темноту трещины. Его свет ещё несколько секунд был виден в комнате, потом погас и он.

С победным воем демон метнулся к остолбеневшей Маше. Та всё же успела увернуться, и на Теодора с холодным бешенством прыгнула Сабрина. Голова демона с оскаленными зубами покатилась по каменным плитам.

– Вот и всё, – чётко произнесла Сабрина. Было не понятно, что именно она имеет в виду.

Маша только качала головой, не в силах произнесли ни слова. Она рассматривала свои ладони, на которых ей всё ещё чудился волшебный свет.

– Сабрина, прости, – дрожащим голосом произнесла она.

Та подавила тяжёлый вздох.

– Это я допустила ошибку, нужно было сразу убить его, – она стряхнула с меча чёрную кровь и положила руку на плечо Маше. – Не переживай.

– Так глупо, – Маша словно и не слушала её. Она уже второй раз была буквально на грани миров, и второй раз всё пропадало.

– В этом храме должны быть подвал. Нам нужно всего лишь найти то место, которое находится под этой комнатой. Найдём там слезу дракона, – Сабрина пыталась успокоить её, хотя толком и не знала, что находится под ними.

– Подожди, – попросила Маша, – всего пару минут. Мне нужно успокоиться.

Она старательно загоняла вглубь сердца растущую панику. Она ощутила прикосновение Сабрины и только тогда обернулась на неё. Глаза подруги встретили её беспокойством.

– Всё нормально, – Маша неопределённо махнула рукой, – пойдём.

– Пойдём, – Сабрина не отвела глаз, – поищем лестницу в подвал.

– Вас проводить?

Чёрные волосы Сабрины взметнулись, и лезвие меча в мгновение ока оказалось направлено на пришельца. Тот поднял руки, словно сдаваясь, и рассмеялся.

– Всё, убили, убили.

Сабрина опустила оружие: шутить умеют только люди, а уж с человеком она как-нибудь справится. В дверном проёме обрисовался силуэт мужчины в плаще и старомодной широкополой шляпе, которую он тут же снял в знак приветствия.

Маша сузила глаза, разглядывая его. Надо отдать Роберту должное, он уже второй раз появляется в нужном месте в нужное время. Но, тем не менее, это вызывало у неё только жгучее подозрение.

– Что заставило двух столь прекрасных дам бродить ночью по кладбищу? – он улыбнулся, но Маша видела, что эти слова заставили Сабрину поморщиться. – Хотя подождите, я сам догадаюсь. Ищите выход из мира мёртвых?

– Какая поразительная проницательность, – протянула Сабрина, были в её тоне нехорошие нотки. – И что же вас навело на эту мысль?

– Отрубленная голова демона, – он в задумчивости посмотрел себе под ноги. Чёрная кровь на чёрном мраморе. – Хотите совет?

– Обойдёмся, – отрезала Сабрина. – Думаю, на сегодня приятных бесед хватит.

– Нет, вы всё же послушайте, – упрямо произнёс он, – только несколько секунд, и вы будете свободны от моего общества. Демона нельзя убить, отрубив ему голову, только задержать. Но раз вы уж это сделали – уходите скорее.

– Я думаю, мы этим и займёмся, – оборвала его Сабрина.

– Интересно, как? – возражение оказалось непререкаемым. – Артефакт-то вы потеряли.

Он не дал Сабрине вставить пару едких слов и тут же перешёл в наступление.

– Для перехода нужно много сил.

– И что ты предлагаешь? – Маша, которая до этого лишь молча наблюдала за диалогом, всё-таки решила вставить своё слово.

– Предлагаю сделку. Помощь вы от меня всё равно не примете, – Роберт помолчал и, увидев, что противоречить ему никто не пытается, снова принялся излагать свои мысли. – Демоны утащили мой прах. Но я его нашёл и оставил в этом храме.

– Зачем демонам твой прах? – не удержалась от вопроса Сабрина.

– Ну, наверное, чтобы отвлечь меня от вас. Всё-таки троих сломить тяжелее, чем одного.

– Продолжай, – кивнула Сабрина.

– Я хочу, чтобы вы, когда вернётесь в мир живых, отнесли мой прах в другой храм.

– Насколько мне известно, другой храм находится в мире магов, – покачала головой Сабрина, давая понять, что выполнить такое поручение будет весьма затруднительно.

– Нет, я не имею в виду храм Вселенского разума. Пусть будет любой другой. Любой, какой вам понравится.

– К чему такое безразличие? – Сабрина непонимающе посмотрела на него.

– Если не буду знать я, не будут знать и демоны. Им до меня больше не добраться. Я планирую уйти из города-фантома навсегда, – на его губах играла прежняя спокойная улыбка.

– Какое к этому имеем отношение мы? – пожала плечами Сабрина.

– Самое прямое, – он вынул из-за пояса короткий меч и покрутил его в свете факелов. Лезвие сверкнуло фиолетовым. – Вы знаете, что при убийстве человека в пространство вырывается очень много силы? Так вот, в этом мире я как будто жив, и сил у меня не намного меньше.

Пламя факелов задёргался, словно под мощным порывом ветра. На мгновение в комнате воцарился мрак, но потом свет вернулся. Роберт стоял в прежней позе и заинтересованно разглядывал лезвие меча.

– Кстати, – он достал из кармана белоснежный платок и протёр им лезвие, – а вы знаете, что под этой комнатой пропасть?...

Роберт разжал пальцы. Платок мёртвой бабочкой упал к его ногам. Чёрная кровь, чёрный мрамор, белый платок. Запах дыма.

...Храмы Вселенского разума всегда строили над пропастью – такая древняя традиция. Словно бы храм питается внутренней энергией земли.

Алый кристалл безвозвратно канул в небытие, и шансы выбраться отсюда у них быстро сократились. Маша больше не могла слушать разговор Сабрины и Роберта, перед её глазами снова и снова разворачивалась одна и та же картина: когти демона едва задевают её шею, она пытается ударить его, но рука отзывается тупой болью. Пальцы сами собой разжимаются, алая божья коровка медленно и неотвратимо падает, трещина тянет её к себе.

Маша уже не пытается сбросить с себя липкое наваждение. Красная слеза дракона всё падает и падает к разверзшейся прямо в полу бездне. Она даже не чувствует, как Сабрина берёт её за руку и тянет за собой. Только через несколько шагов она открывает глаза...

Со всех сторон бил яркий свет, и она не сразу поняла, что это огонь одного единственного факела, правда теперь он был излишне близко: его взяла в руки Сабрина. Роберт стоял на расстоянии пары метров от них, и меч в его руках играл в лучах света. Внезапно Маша поняла, что они собираются делать.

– Это неправильно, – тряхнув головой, прошептала она, – должен быть другой выход.

– Забудь про другие выходы, – внезапно жёстким голосом ответил ей Роберт, – это просто сделка. Не предательство. Не героизм.

Что происходит с уничтоженными душами? Они не имеют шанса на вечный Рай или ад? У них нет больше возможности вселиться в новое тело?

Ннкто и никогда не узнает этого, кроме самих уничтоженных душ. Но всё же страшно шагнуть в неизвестность. Но лучше ли вечное ожидание?

Маша спрашивала сама себя, спрашивала и не находила ответа. Словно она могла изменить ход событий. Похоже, тут всё уже решили за неё.

Они стояли по три стороны от каменного постамента в форме куба, на одной из сторон которого красовались древние трещины, а другие украшали вездесущие руны. Роберт находился как раз возле пустой стороны. Меч в его руках последний раз станцевал причудливый танец смерти и застыл, направленный остриём на хозяина.

Сабрина опустила факел так низко, что багровые всплески отразились в смоляных штрихах рун. Маша стояла, ни в силах пошевелиться. Противоречить им не имело смысла.

– Тихо как-то... Прочтите хотя бы молитву, раз уж на то пошло, – вдруг попросил Роберт.

Маша вскинула на него глаза. Уж не струсил ли этот начальник тайной полиции императора, столкнувшись нос к носу с вечностью? Но нет – на его губах была по прежнему только лёгкая улыбка, человеку, победившему смерть, бояться было нечего.

Чёрный мрамор, чёрная кровь, белый платок. Его улыбка. Блеск стали.

– О, великий Вселенский разум, правящий душами простых смертных, разрушающий и воссоздающий границы бытия, бессмертный и безгрешный, – в полголоса заговорила Маша, в стенах храма её голос стал песней, таинственным заклинанием, заставившем замолчать даже красноречивые символы на стенах. – О, Вселенский разум, будь свидетелем моих деяний, не дай мне оступиться на пути судьбы, творимой тобой, не дай сбиться с истинной дороги и забыть своё предназначение...

Роберт внимательно посмотрел на склонившую голову Сабрину, потом на Машу, словно старался в мельчайших подробностях запомнить их лица. Медленно отвёл меч в сторону.

Маша, как ни старалась, не могла отвести взгляда от его рук, сильные пальцы, сжимающие рукоять, завораживали её. Ещё секунда, меч смертельным вихрем преодолел это расстояние и впился в человеческое тело.

Роберт упал лицом вниз на каменный постамент, подтёки крови быстро потянули свои щупальца к их ногам. В обвораживающей тишине Сабрина бросила на него факел.

Голубое пламя мгновенно охватило тело Роберта, Маша была благодарна ему за это: она не видела, что стало с человеком. Внезапный порыв силы заставил её пошатнуться, он ударил, как ураганный ветер. Он взвыл диким зверем, которому было катастрофически мало места в крохотной комнатке. Он пытался разрушить стены и вырваться на волю, пытался уйти вверх, но то тут, то там вспыхивали чёрным светом ряды рун. Они заставляли его остаться.

Машу отшвырнуло к стене. Кажется, она закричала, а может быть с её губ сорвался лишь бесшумный стон. Глаза мгновенно застелила пелена, тупая боль охватила всё тело.

Запах дыма...

...– Что-то она долго, – обеспокоено произнёс Ник, расхаживая взад и вперёд по главной аллее кладбища. Невдалеке внимательно изучал надгробную плиту Галактус, над приборами сидел Провизор. На нем его извечный белый халат.

Тут же на коленях стояла Сабрина, подол её белого платья трепал ветер. Ника заставило вздрогнуть сходство этого ритуала с другим. Уже около часа она не подавала признаков жизни: всё то же бесстрастное выражение лица, та же собранная поза глубокого астрала.

– Спокойнее, – под нос себе пробормотал Провизор. – Пока всё идёт как нужно. Если что, на подмогу отправишься ты. Но я не думаю, что Сабрине потребуется помощь.

– Операция затянулась, – нервно произнёс Ник, – Что там видно? Идут сражения?

– Бывают, – неопределённо пожал плечами судмедэксперт. Красная змейка ползла по экрану прибора, – думаю, без них бы не обошлось.

– А что будет, если убьют в мире мёртвых? – он остановился и, сложив на груди руки, оглянулся на Провизора.

– Ничего не будет. Если смерть тела в каком-то смысле обратима, то смерть души необратима ни коим образом, – спокойно ответил тот.

Галактус оставил в покое заинтересовавшую его плиту и подошёл к ним. Он ничего не спросил, только взглянул на пляшущие волны на дисплее и задумчиво нахмурился, но через мгновение его лицо снова стало безмятежным.

– Собственно, если верить показаниям прибора, там всё спокойно, – произнёс он, ни к кому не обращаясь.

– Спокойнее некуда, – подтвердил Провизор, – уже с минуту. А до этого был небольшой всплеск.

Они все втроём наблюдали за волнами, а те плавно покачивались. Никаких перепадов не наблюдалось. Огненный столб на экране вырос в одно мгновение – волна увеличилась и поалела так, что прибор обижено загудел.

Продолжения не последовало, лишь одна волна-цунами, потом снова поплыли плавные синусоиды, как будто ничего и не произошло. Голос, прозвучавший у них за спинами, заставил оглянуться.

– Маша, всё в порядке? – Сабрина открыла глаза и огляделась. Свет больно ударил в глаза. Той рядом не было. Вместо комнаты в глубине храма перед ней простиралось Солнечное кладбище. – Всё?

Она, немедленно придя в себя, вскочила на ноги. Провизор и Галактус шагнули к ней, и только Ник остался стоять на своём месте. Провизор помолчал, осознавая, что право первого вопроса остаётся за маршалом.

– Как всё прошло? – спросил Галактус. Его голос совсем немного – едва заметно – дрожал от волнения.

– Я нашла Машу, потом мы высвободили силу, – Сабрина не стала вдаваться в подробности. На самом деле она сама сейчас лихорадочно соображала, смогла ли вытащить её.

– Как она сама? – не вытерпел Ник.

– Была в странном состоянии. Похоже, её всё-таки пытались убить. Но я не видела, кто, я встречалась только с его помощниками-демонами.

Галактус кивнул.

– Разберёмся потом. Сейчас надо узнать, что у нас вышло.

Узнать он не успел: его телефон зазвонил первым. Он принял вызов.

– Слушаю. Да, говорите... Мы скоро будем.

Сабрина сверлила его глазами, Провизор задумчиво скручивал провод от прибора, а Ник так и не шевельнулся. Галактус окончил этот недлинный разговор и, оглядев их всех, сообщил:

– Маша пришла в себя.

...Тьма была реальной. Она пела ей странную песню о том, что всё возвращается на круги своя, надо только научиться не противостоять судьбе. Она пела ей, и на волнах несла всё дальше и дальше...

Нет! Маша титаническим усилием заставила себя вынырнуть из этих глубин. Надо уходить. Лишь одна мысль, все остальные украла старая обволакивающая песня. Но сломать её не так-то легко. Она знала.

Кошмарный ужас... Надо уходить.

Маша судорожно заставила вернуться ускользающее сознание. Для неё нет здесь места, пора уходить. Пора всё бросить. Но незримая тяжесть давит на грудь, словно над ней тонны воды. Незримая тяжесть давит на веки, будто она так давно не закрывала их. Ласковый голос шепчет: "Останься, это так легко". Нельзя оставаться.

Нельзя идти лёгкими путями, они все рано или поздно приводят в тупик. Она заставляет себя думать, чтобы не упасть в чёрную бездну, не забыться тяжёлым сном. Она обязательно уйдёт. Сейчас.

Она рывком села на кровати. Перед глазами по-прежнему водила свои языческие хороводы тьма, но на фоне её песни мирно пищал какой-то прибор.

Вселенский разум, где это я?

Комната знакома и не знакома одновременно. Знакома – потому что нет ничего необычного в этих белых стенах, в стерильном порядке, царящем повсюду. Но она здесь никогда не была. Как она могла сюда попасть?

Сердце билось словно у загнанного зайца. Она не могла ничего вспомнить, хотя казалось, секундой раньше она помнила всё. Она не могла возродить в памяти даже собственного имени. В ушах всё ещё стояла навязчивая песня тьмы. Она посмотрела на свои руки – тонкие бледные запястья, перехваченные пульсирующими проводами. Маша сдёрнула их и в панике отбросила от себя. Собственное тело показалось ей чужим. Она слышала свое хрипловатое дыхание и до смерти пугалась его.

Окно. Оно было не так далеко – всего в нескольких шагах, и Маша решила, что вполне может до него дойти. Не чувствуя босыми ногами холода, она пошла.

За окном мерно покачивали верхушками сосны. Солнечный свет играл в стёклах стоящих тут же машин. Было безлюдно. На скрип двери Маша оглянулась – в комнату вошёл незнакомец в белом халате. Увидев её возле окна, он застыл, но всего на секунду. Вот он уже ласково разговаривая с ней, ведёт её обратно к кровати.

Нет-нет, она не станет ложиться: страшно снова попасть в цепкие щупальца тьмы. Лучше она просто посидит. Незнакомец некоторое время держал её за запястье и смотрел в сторону. Потом он вынул из кармана халата телефон стального цвета и принялся кому-то звонить.

В разговор Маша не вслушивалась, слова теряли для неё смысл. Только его голос – тёплый и спокойный – разрушал тишину. Она подбирает под себя ноги. Неопределённость продолжала мучить её.

Он надел ей на руку очередной пищащий прибор, Маша не сопротивлялась. Она не видела смысла в сопротивлении. Она не могла вспомнить, что было с ней, что это за место, кто она такая.

Через некоторое время в комнату пришли ещё люди. Она даже не смотрела на их лица: зачем, если не знаком даже звук шагов? Они пытались поговорить с ней – смысла слов Маша не разбирала – стоило ли отвечать? Потом они ушли – дольше всех оставалась только красивая девушка с чёрными волосами. Она больше ничего не говорила, лишь сидела рядом с ней на кровати, накрывая сложенные на коленях её руки своими. Но потом ушла и она.

Время потянулось своим извечным чередом.

...Сабрина сидела возле окна, спиной к нему. Она была странно одета – в белое длинное платье восточного покроя. Она старательно делала вид, что работает на компьютере, но это плохо у неё получалось. С голубого экрана не сходила одна картинка. Шредер сделал несколько шагов к ней, потом вдруг замер на месте. Девушка повернулась и скользнула по нему пустым взглядом.

– А... привет. Тебя Галактус искал, – её глаза мгновенно устремились в пространство за Шредером, он только успел уловить страх.

– Я слышал. Где Маша?

– Ты не знаешь? Она в больнице, – нотки обвинения в голосе Сабрины. – "Как он посмел не знать!"

– Что случилось? – он не шевельнулся, а, казалось, весь обратился в чувства.

– Долго объяснять. Похоже, она в коме. Провизор сказал, если не выйдет к завтрашнему дню, может остаться такой навсегда.

– Стой, подожди, я не совсем понял. Как это в коме?

Сабрина возмущённо дёрнулась, её чёрные волосы взметнулись.

– Вот так вот. Представь себе, ни на что не реагирует. Шредер!... – но её голос уже не дошёл до его слуха. Он всё решил – и мгновенно вылетел из комнаты.

...В палате было очень тихо, даже могильно тихо. Маша сидела на кровати, а рядом с ней на стуле устроился Провизор. Все приборы уже были отключены, но неожиданная тишина поражала сильнее самого громкого крика. Шредер решительно шагнул через порог, Провизор вскинул на него вопросительный взгляд. Блокнот и ручка в его руках оставались неподвижными, лишь очки сползли на кончик носа.

– Оставь нас одних на пару минут, – просьба прозвучала громом среди ясного неба.

С секунду они с Провизором испытывающе смотрели друг на друга, потом судмедэксперт поднялся. Он взглянул на Машу, которая уже несколько часов подряд не меняла позы, сидела, притянув колени к груди, и не желала никого слушать.

– Хорошо, – Провизор кивнул. Вскоре дверь за судмедэкспертом закрылась.

Шредер подошёл к кровати девушки и опустился рядом с ней на смятое покрывало. Её взгляд был устремлён только на него, но ни единый мускул не дрогнул на её лице. Он взял её за плечи.

Тьма кружила языческим хороводом, монотонная, иссушающая душу песня вилась в воздухе...Запах дыма.

Шредер тряхнул головой, стараясь сбросить внезапное наваждение. Нужно рассказать ей всё. Бесчестно пытаться убить человека, который тебе доверяет. Бесчестно. Но другого выхода нет. Судьбы давно переплелись в паутину, и расплести их может лишь одно – остро заточенное лезвие меча.

– Маша!

Императрица усмехается ему с гравюры, а по её мечу текут капли чёрной крови. Один на один. Здесь и сейчас. Лицом к лицу. И пусть победит сильнейший. Никто не прав и не виноват, есть только сила, способная на всё, сила, по праву рождения принадлежащая императрице. И ему позарез нужно отобрать у неё эту силу. Иначе всё будущее превратится в бескрайную бездну мрака, иначе не будет больше ничего: ни любви, ни ненависти, ни боли.

– Маша!

Её взгляд был совсем другим – не жуткой демонической гримасой абсолютного зла, не отражением последнего оскала уходящей ночи. Её руки не сжимали смертоносный меч и не были обагрены кровью. Она не видела его. И всё же она была императрицей.

Бессмертным, упоённым своей силой чудовищем. Беспощадным. Непобедимым.

– Маша!

Она вздрогнула. Свет, до этого зыбкий и неверный, красный свет заходящего солнца, вдруг вспыхнул ярким отблеском в её глазах. Её лицо дрогнуло. Маша разжала судорожно сведённые на коленях пальцы и вцепилась в чёрную рубашку Шредера.

– Ты? – её голос был похож на крик раненой птицы. Глаза продёрнулись болью. Слов больше не оказалось. – Ты?!

Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. А он слишком слаб, чтобы уничтожить её раз и навсегда. Шредер притянул Маша к себе, прижал за вздрагивающие плечи. Зашептал ласковые глупости, лишь бы не слышать больше этого единственного и беспощадного обвинения, сорвавшегося с её губ.

Маша едва оторвалась от Шредера, уперевшись руками ему в грудь. Её дыхание было прерывистым. Тьма незваным гостем выметалась через окно – в безразличное голубое небо, в котором купались верхушками сосны. Маша бессознательным и отчаянным усилием оттолкнула от себя Шредера.

Он тоже тяжёло дышал, словно после стремительного и беспощадного боя, словно ему передалось состояние девушки. Его взгляд стал тяжёлым.

– Маша... – только и смог повторить он, путаясь в своих мыслях, ощущая себя мальчишкой, который постиг страшную силу, не доступную более ни одной живой душе.

Её широко раскрытые глаза убеждали его в одном: этой силой оставалась она.

– Ты... пришёл, – всё ещё задыхаясь произнесла девушка. – Почему ты был там?

Он не стал отвечать, только снова притянул её к себе, провёл рукой по растрепанным волосам цвета меди. На этот раз Маша не вырывалась, только тепло дышала ему в шею. Её пальцы всё ещё сами собой сжимались в кулаки и разжимались. Так судорожно, словно пытались схватить что-то ускользающее.

Что-то, что было ей очень дорого, без чего невозможна была бы жизнь. Но в один страшный момент её руки опустились, Маша уронила голову на плечо Шредера.

Он испугался, что она опять потеряет сознание, взял её лицо в ладони и повернул к себе. Маша посмотрела на него вполне осмысленными глазами, по которым нельзя было ничего прочитать.

– Какой странный сон, – она сузила глаза. – Я не могу понять, к чему всё это?

– Я тоже, – честно ответил он, он ведь и вправду не понимал: к чему? Зачем? Почему всё сложилось именно так?

– Ты ведь правда был там?

Он склонил голову, но её глаза доставали его везде. Даже если бы он сейчас развернулся и вышел, её глаза преследовали бы его.

– Правда.

Имело ли смысл упираться? Нет, не так. Можно ли упасть так низко, чтобы сейчас начать врать и выкручиваться?

– Зачем? – Маше казалось, она закричала. Она могла бы сейчас закричать. Разбить пару тарелок, изо всех сил хлопнуть дверью. Никогда больше не видеть. Никогда. Но с губ срывался лишь сухие обрывочные фразы. – Я не понимаю. Зачем?

– Так сложилась судьба.

– Не говори мне про судьбу! Я знаю, что это такое. Когда над тобой стоит человек с занесённым мечом – это не судьба, это уже другое...Это предательство, Шредер.

Это предательство... предательство... предательство...

Страшное слово запульсировало вместе с кровью. Небо взволновалось и затрясло верхушками сосен. Маша сжала пальцами виски. Но должен быть выход, выход совсем рядом, он всего лишь в нескольких шагах.

Роберт сказал: "Я думал, ты пришёл только за ней". Он сказал: "Ты всё ещё пытаешься достать меня, сумасшедший маг?"

Он ошибся? Запутался в своих собственных логических доводах, ошибся всего на единицу, но эта единица оказалась решающей. Но в чём, в чём он ошибся? Сейчас Маше казалось неимоверно важным понять это. Просто понять. Не надо будет потом ничего доказывать, мстить, винить в не оправдавшихся надеждах. Просто понять.

Он сказал, что Шредер похож на мага, на того мага, который убил Роберта и сжёг всю улицу. Невинные люди: женщины, дети, старики... Роберт встал на одну из сторон.

На сторону императора Зорга. И начальника тайной полиции за это убили. Его убил отступник, которому ничего не стоило пойти на сделку со своей совестью.

Он сказал: "Но я всё-таки докопался до тайны"...

– Шредер, он мне ничего не сказал!

Голова раскалывалась, словно внутри неё бушевало пламя. Маша отпустила плечи Шредера и опустилась на кровать. Она так устала, она не хотела больше ничего говорить.

Он не знал, сколько времени просидел рядом с лежащей Машей. Её глаза были закрыты, но он чувствовал, что она не спит. И уйти он не решался. Наконец чуть слышно скрипнула дверь, и в комнату вошёл Провизор. Он встал в дверях, вопросительно глядя на Шредера, словно бы тот был врачом.

– И как? – приглушённым голосом произнёс судмедэксперт.

– Всё хорошо, – Шредер поднялся на ноги и шагнул к выходу, он говорил таким тоном, словно всё, что произошло сейчас – лишь эпизодом фильма, – пойду, позвоню Сабрине, она переживает.

...У неё было много времени на размышление. Ночью, глядя в почерневшее небо, она не могла заставить себя не думать. И перед её мысленным взором, не торопясь, проплывали картины из недавнего прошлого. Она знала, почему произошло всё это, но сознание упорно отвергало здравые мысли.

Она знала, кто за этим стоит, но не решалась назвать имени. Той ночью она ни на секунду не закрыла глаз, а если и пыталась это сделать, во сне упорно появлялся один и тот же образ. Человек с мечом в руках словно стоял возле её постели. И ему было достаточно единственного движения...

Это предательство, Шредер.

Почему он не решился? У неё было достаточно времени, чтобы подумать. И сейчас Маша, шагая по просторным коридорам Центра, снова и снова повторяла про себя как заклинание то, что она должна была сказать. В кабинете Галактуса кроме него самого сидели Сабрина и Провизор.

– Маша, – Галактус улыбнулся при её появлении, и эта улыбка сказочным образом преобразила его сосредоточенное лицо, – я рад, что с тобой всё в порядке. Садись. Я, собственно, позвал тебя для того, чтобы мы смогли всё это обсудить.