Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 58 страниц)

На звук открывающейся двери Талла даже не обернулась, она привыкла в визитам целителей, частым и безрезультатным. Они не могли её спасти. Но поведение пришельца заставило девочку слегка удивиться. Он не подошёл ближе, не опустился на край её кровати, не провёл рукой над лицом, чтобы проверить её состояние. Он так и замер в дверном проёме, как будто думал, туда ли вошёл.

Она обернулась: этого мага она раньше не видела. Меховая накидка поверх белой рубашки, чёрные брюки, высокие багрового цвета сапоги – он бесспорно не являлся целителем. Те одевались все как один в светлые костюмы и синие мантии.

– Ты кто? – просила Талла без страха и без интереса. Интерес к жизни умер в ней гораздо раньше, чем предрекли смерть ей самой.

Он шагнул ближе, как будто бы растерянно, не зная, куда деть руки, опустился на колени рядом с её кроватью. Лицо пришельца оказалось совсем близко к её лицу. От его длинных каштановых волос шёл странный, незнакомый ей запах. Кажется, это был запах костров.

– Ты пойдёшь со мной, – произнёс он и посмотрел на Таллу просительно, так, словно уговаривал выпить горькое лекарство.

Ей стало жаль незнакомца.

– Да, – кивнула она.

После похищения Флетчер притих, артефакты и ценности не пропадали, не появлялись его фирменные красные огоньки на местах их хранения. Была вероятность, что именно тогда он и ушёл в мир людей, потому что его искали с прежним рвением, но найти не могли. Бывшие соратники вора лишь разводили руками: они уже давно не получали от него вестей.

Маша отложила листы и уставилась прямо перед собой, на полку, заваленную папками с делами. Ей не давало покоя то, что на руках убитого вора нашли пыль из храма. Могло ли это значить, что Флетчер устроил покушение на императора?

Она поднялась, дошла до чайника, налила себе кипятка. Капля горячей воды попала ей на палец, и Маша отдёрнула руку. Полгода – срок немалый, маг должен был где-то жить, скрываться от Центра, потому что регистрации в мире людей у него не имелось до самой смерти. Он должен был что-то делать с похищенной девочкой, если она не умерла у него на руках на следующий же день. Забыв о намечающемся чае, Маша вышла из кабинета и направилась в противоположный конец коридора.

В импровизированной комнате отдыха – участке коридора, отгороженном стеклянными панелями – сидел мужчина в джинсах и клетчатой рубашке. Высокое растение в кадке справа почти скрывало его от посторонних взглядов, и если бы Маша не знала с точностью, что он здесь, она бы могла искать следователя по особо важным делам в коридорах Центра сколько угодно.

Маша вошла в комнату и опустилась на диван. Тишину здесь нарушало только журчание воды в небольшом фонтане в углу. Из окна открывался вид на бескрайнее голубое небо, высотки Нью-Питера оставались внизу. Пахло южной ночью: едва уловимо – цветами и морем.

Маша осторожно обернулась на Антонио: он сидел неподвижно, казалось, даже ничего не видел перед собой, хотя глаза его оставались открытыми. Так он любил думать – об этом знали все. В следующую секунду он почувствовал Машино присутствие и моргнул, зашевелился. Она тут же сделала вид, что не замечала его до сих пор.

– О, привет, особо опасный следователь, – она уже в открытую обернулась к нему. – Отдыхаешь? Сегодня такая жара.

Маша кивнула на окно.

– Это уж точно, – лениво откликнулся Антонио. Он потянулся и закинул ногу на ногу.

Надо же, – думала Маша, глядя на него. – Специально он что ли так одевается? Ещё бы сигарету в зубы – и типичный детектив из сериала.

– Как особо важные дела? – спросила Маша, делая вид, что его дела совершенно её не интересуют. А интересует её только вон та чёрная точка на белом потолке.

– Преступники преступают закон, а мы их ловим, – откликнулся следователь. – Так, чтобы они и не наглели особенно, и не повывелись совсем.

Маша сидела боком к нему, и ей показалось, что в глазах Антонио промелькнула хитрая искра. Она вздохнула, решая, что на нервы коллеге действовать уже хватит, пора переходить к главному.

– Я, собственно, хотела кое-что сказать...

– Я вижу, – он беззлобно посмеялся.

Маша нисколько не смутилась.

– Я веду дело об убийстве одного мага, так вот, на его руках Провизор обнаружил пыль из храма.

– Чем могу помочь? – Антонио закатал повыше рукава клетчатой рубашки, до этого они были закатаны по локоть.

– Думаешь, это никак не связано с покушением на императора? – Маша теперь полностью повернулась к нему и склонилась, уперевшись локтями в колени. – Моего мага убили в ночь перед покушением.

– В ночь перед покушением, – повторил Антонио, заводя взгляд под потолок. – Не думаю. К моменту покушения твой клиент был мёртв окончательно и бесповоротно. Как он мог устроить взрыв?

– Ну, существуют разные способы, возможно, сработала какая-то система... – начала Маша, стараясь придать своему голосу как можно больше загадочности.

– О нет, способ активировать сильный артефакт, чтобы сжечь императора внутри храма, только один. И он – активировать артефакт и сжечь императора. Понимаешь меня? Активировать. Это мог сделать только живой маг.

Вот, – она сделала вид, что глубоко задумалась над его словами, а на самом деле её переполняло предчувствие интересного разговора. Артефакт все-таки был.

– Да, точно, – Маша опустила голову на сжатые в замок руки. – Только откуда знать, что это был именно артефакт? Известно достаточно случаев, когда срабатывало специальное заклинание, установленное хоть в прошлом году.

– Что же это могло быть, по-твоему? – Антонио снова улыбнулся ей, без намёка, по-отечески. – Разве не странно, что вазу с прахом богини смерти похитили ночью из храма, а днём прогремел этот взрыв? Другого артефакта с подобной силой я не знаю.

Маша смотрела на него, не отрываясь, боясь упустить хоть слово. Она знала, что ежегодные встречи Галактуса и императора магов начинались с символического ритуала. Император в знак доброй воли отдавал частичку своей силы миру людей. Ваза с прахом богини смерти впитывала эту силу. Насколько Маша слышала, ваза хранилась как раз в той комнатке из каменных кружев. А теперь выходило, что вазу похитили.

Когда молчание слишком затянулось, она решила, что неплохо бы ответить на вопрос.

– Ты уверен?

Антонио посмеялся и встал. Его джинсы, потёртые на коленках, выглядели точь-в-точь как у того симпатичного актёра из фильма, фамилию которого Маша вспомнить решительно не могла.

– Уверен. Только ты могла бы просто спросить, артистка, – он помахал ей на прощение рукой. Возле выхода из комнаты отдыха он обернулся к ней и, приложив палец к губам, прошептал: – Тссс... это государственная тайна.

– Иди, работай, – чуть слышно буркнула она, наблюдая за тем, как Антонио удаляется. – Вообразил себя великим наставником.

Маша вернулась в свой кабинет, залпом выпила остывший чай, покосилась на ориентировку, до сих пор лежащую на столе. Ветер из окна перебирал листы. Маша сунула их под компьютерную мышь и прошлась по комнате.

Значит, вазу с прахом богини смерти похитили ещё прошлой ночью. Всё равно информации Маше катастрофически не хватало. Галактус знал про готовящееся покушение, и Луна знала. Луна. Маша рухнула на кресло, схватила трубку внутреннего телефона. Выслушав пару гудков, она крикнула в трубку:

– Рауль? Ой, Ник, прости, – в груди больно кольнуло. За всеми делами она забыла о самой серьёзной потере Центра. – Я сошла с ума. Ты как?

– Порядок, – хмуро оповестил её Ник. Видимо, настроение у него напрочь отсутствовало с самого утра.

– Ты знаешь, где сейчас Луна?

– В камере предварительного заключения, под охраной. Скоро будет суд, но не думаю, что ей грозит что-то строже принудительного лечения. А тебе она на что?

– Просто интересно, – Маша помолчала и призналась: – Мне нужно с ней поговорить.

– Ты с ума сошла! Она ненормальная, и приближаться к ней опасно, – скептически заметил молодой человек. – К тому же не ты ведёшь это дело, я просто не представляю, как добиться разрешения на допрос.

– Я думаю, у тебя всё получится, – промурлыкала Маша. – Всё будет в порядке.

Её тон возымел действие. Это Маша поняла по тому, как засопел в трубку Ник. Для закрепления эффекта она добавила:

– Ник, но мне очень нужно.

– Это запрещённое оружие! – недовольно откликнулся он. – Ну хорошо, я узнаю, как можно к ней попасть.

– Спасибо, – радостно воскликнула Маша.

– Вчера её чуть не убили, на прошлой неделе под пули прыгала, – заворчал Ник, видимо, забыв положить трубку.

Маша фыркнула от смеха и воспользовалась моментом:

– Ник, ещё просьба. В час ночи метро ещё открыто, значит, Флетчера должны были заметить. Он у нас колоритная личность. Не мог бы ты поискать свидетелей? Охранников там или контролёров. Не скакал же он через турникеты, честное слово!

– Что только ради тебя не сделаешь. Ладно, до связи.

Он отключил связь. Солнце било в самое окно, и на полу поселился лоскут света. Маша щурилась от солнечных зайчиков, что прыгали по белой стене.

Она поднялась и подошла к окну. Внизу жужжал сотнями машин проспект, город дышал жаром. Стоящий напротив Центра высотный дом блестел окнами. Налетевший вдруг ветер заставил Машу поёжиться. Она обхватила себя за плечи, потом дёрнулась, захлопнула окно. Белые язычки замков вернулись на места.

Она на секунду замерла, разглядывая соседнюю высотку. Медленно отсчитала шестое окно слева на третьем этаже. Солнце играло в нём так же, как и во всех прочих. С пятнадцатого этажа Центра не было видно, что происходит за этими стёклами. Только как наяву перед Машей предстали тяжёлые тёмно-зелёные гардины, белая тюль – она так часто поднимала голову к третьему этажу, проходя мимо. Маша одёрнула себя.

– Хватит, – прошептала она, прислушиваясь к шуму кондиционера и к тому, как странно звучит её шёпот в пустой комнате.

Солнце стояло высоко в небе, празднуя полдень, а ещё то, что разогнало с улиц почти всех прохожих. Оживлённый утром проспект превратился в пустую асфальтовую жилу. Редко когда на огромной скорости мимо Центра проскакивала машина. Над асфальтом дрожал раскалённый воздух.

Перед проходной остановился синий седан. Маше показалось, что она уже где-то видела эту машину. Она спустилась со своего этажа к проходной.

– Не положено, – упрямо гудел Вольфганг.

Охранник имел очень угрожающий вид, и если не знать, что для своих он – добрая душа, то его запросто можно было испугаться. Бритая под ноль голова воинственно блестела. Он сам смотрел чуть исподлобья, на бычьей шее вздувались вены.

Перед ним стоял молодой человек самой, что ни на есть простой и напуганной внешности. Джинсы и белая футболка болтались на нём как на вешалке – до такой степени парень был худым. По тонкой шее текли струйки пота.

– Но это жизненно важно, понимаете? – он умоляюще протягивал к охраннику руки.

– Молодой человек, вы к кому? – Маша шагнула в проходную. Здесь шумел кондиционер, и струи воздуха приятно холодили лицо.

Он обернулся к Маше, интуитивно понимая, от кого зависит его дальнейшая судьба. Она смогла разглядеть лицо парня. Судя по лицу, перед ней стоял взрослый человек, а никак не старшеклассник, как могло показаться со спины. Его лицо одновременно со взрослостью было невыразительно настолько, что запомнить его и узнать потом в толпе казалось совершенно немыслимым.

– Мне нужна Луна. Мне очень нужно её найти, но меня даже не пускают, – голос его готов был сорваться на высокие ноты.

– Это закрытое учреждение, сюда не пускают посторонних, – Маша кивнула ему на выход. – Пойдёмте, поговорим на счёт Луны.

– Вы знаете её? Вы знаете, где она? – собеседник вцепился ей в руку, но Вольфганг угрожающе засопел, и руку пришлось выпустить.

– Да, пойдёмте.

Маша пошла через дорогу к небольшому скверу, разбитому возле Петербургского государственного университета. Она обернулась к своему новому знакомому.

– Вы кто ей?

– Меня зовут Вирам, я её жених, – он следовал за ней на полшага сзади, как будто не мог поспеть за ней.

– Вирам, дело в том, что Луну арестовали за попытку внушения, – Маша старалась говорить как можно бесстрастнее и краем глаза наблюдала за реакцией собеседника.

– Как?! – последовавшая реакция оказалась более чем бурной. Он остановился посреди дороги и вцепился в ворот футболке так, словно тот его душил. – Как... это невозможно!

– Почему невозможно? – Маша не потрудилась изобразить даже лёгкого удивления. Она зашагала дальше, и Вираму пришлось последовать за ней.

– Ну она бы... она не могла сделать что-то плохое, я уверен. Наверное, это ошибка. Это же может быть ошибкой, недоразумением, да? – он обогнал Машу и с надеждой заглянул ей в лицо.

– Следствие покажет. Она сделала это на глазах всего Центра.

Когда они достигли сквера, Маша опустилась на ближайшую лавочку. Вирам остался стоять перед ней, дёргая футболку за ворот. Через широкие листья клёнов солнце палило не так сильно. Маша положила ногу на ногу и, посмотрев на собеседника, снова поразилась его лицу. Казалось, она отвернулась всего на секунду и тут же забыла, как он выглядит, хотя на память Маша никогда не жаловалась.

Такое лицо идеально для преступника. Ни один свидетель не опознает его, – подумала Маша. – Хотя с такими нервами ему в преступный мир дорога закрыта.

Вирам достал из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку и закурил.

– Я могу для неё что-то сделать? – его голос звучал более чем спокойно, и Маша готова была забрать назад свои мысли на счёт его нервов.

Она поморщилась и махнула ладонью перед лицом, отгоняя дым.

– Извините, – Вирам затушил сигарету.

– Да, вы можете помочь, ответив мне на некоторые вопросы на счёт Луны. – Она нашарила в кармане диктофон и включила его. – Я буду разговаривать с вами как друг, а не как следователь.

– Конечно, задавайте вопросы, – он даже опустился на край скамейки рядом с Машей.

– Вы долго знаете Луну?

– Да, мы знакомы уже полгода, из них последние два месяца живём вместе, – он придвинулся к Маше, и та невольно отшатнулась.

– Последнее время вы не замечали за ней чего-нибудь странного? – Она побарабанила пальцами по подлокотнику скамейки. От её собеседника пахло сигаретами и мускусом.

– Дайте подумать, – Вирам и правда задумался, возвёл глаза к кронам деревьев. Через переплетение ветвей платиново искрилось солнце. – Да, последнее время она начала надолго уходить. Я сначала не придавал этому значения, тем более в будни – работа, я всё понимал. Но потом она начала пропадать в выходные. На вопрос, куда она уходит, говорила, что хочет погулять одна. У неё никогда раньше не было привычки гулять! Я решил, что у неё появился другой, хотел разобраться с ней, но не успел...

Вирам замолчал, и глаза его сделались несчастными.

– Вы знаете про визит императора магов? Может, Луна вам рассказывала? – Маша посмотрела ему в глаза и не смогла определить их цвет.

– Визит... нет, я не интересуюсь политикой. Ничего такого не слышал, – Вирам пожал плечами. – А причём тут это?

– Это одна из версий нападения, – уклончиво ответила она.

– Ничего не понимаю, – её собеседник затряс головой.

– Не забивайте голову, – Маша постаралась улыбнуться. – Лучше скажите, вы знали, что Луна... как бы это сказать, очень сильный гипнотизёр?

– Ну да, знал, она сразу же сказала мне об этом. И у нас правило, что она не должна воздействовать на меня и всякое такое. Всё по-честному.

"Ну-ну", – мысленно усмехнулась Маша. – "Если бы она хотела на тебя воздействовать, ты бы даже ничего не почувствовал".

– Запишите, пожалуйста, ваши показания, – она натолкнулась на непонимающий взгляд Вирама. – У вас есть лист бумаги? Ручку могу дать.

Он закивал и вытащил из пакета, который до сих пор держал на коленях, папку. В ней нашлось несколько чистых листов.

– Что писать? – он принял у Маши ручку и повертел её в пальцах, словно вспоминая приёмы письма.

– Всё пишите, что только что сказали мне. Что знаете Луну полгода, что она никак не могла совершить преступление, что она никогда не говорила вам о визите императора.

Несколько минут он сосредоточенно покрывал лист своими закорючками, потом протянул его Маше. Она пробежала по тексту глазами.

– Спасибо, что согласились поговорить, – Маша поднялась со скамейки. – Я пойду.

– Да-да, конечно, – он словно не обратил внимания на то, что его собеседница собирается уходить, настолько был погружён в свои мысли. Вдруг опомнился: – Можно я буду вам звонить иногда, чтобы узнать, как там дела?

– Можно, звоните по дежурному номеру. Вероятно, в ближайшее время что-то и прояснится.

Через открытые двери цветочного магазина их запах разлетался по проспекту. Маша чихнула и поспешила перейти через дорогу: зелёный сигнал светофора выдавал совсем небольшое количество секунд. Электронные цифры бежали как на её диктофоне, только не вперёд, а назад.

Иногда нужно совсем немного усилий, чтобы секунды побежали назад.

Тогда я едва перестала бояться собственной тени: свыклась с мыслью, что являюсь полноправной студенткой Института Обороны, пусть даже и первокурсницей, когда Вселенский разум столкнул меня с Луной.

Хотя я и до знакомства обращала внимание на светловолосую девушку. На неё трудно было не обратить внимания: чёрные очки она не снимала даже вечером, а если и снимала, то в глаза ей старались не смотреть.

Потом я узнала, что она старше меня – в то время Луна оканчивала институт, и встречаться с ней в коридорах мне приходилось всё реже, пока однажды случай не столкнул нас лицом к лицу.

В салате кому-то из девушек попался жучок. Окна столовой были открыты по случаю тёплой осени, и несчастная букашка, должно быть, залетела на огонёк. Поднялся визг, насекомое в ужасе завалилось счастливице в декольте.

Я сидела недалеко от этого праздника жизни, но была слишком увлечена подготовкой к контрольной, поэтому не обратила особого внимания на то, что произошло дальше. Когда я оглянулась – девушка с жуком уже лежала на полу, а сам виновник происшествия полз по её ноге, облачённой в телесного цвета чулок. Надо признаться, это оказался достаточно крупный экземпляр, ну да я не зоолог, чтобы рассуждать о жуках.

Тогда я подумала, что девушка потеряла сознание от избытка чувств, я ещё удивилась, почему никто не хочет помочь ей. Как до меня дошло позже, вовсе не жуки отправили её в обморок. Жуки просто были виной тому, что она пролила стакан с соком на джинсы Луне. Той надоели вопли в купе с липким душем, и она заставила виновницу прилечь и отдохнуть.

Я сняла жука с её ноги и выбросила его в окно.

– И что так нервничать? Экологически чистый вредитель. Эй, иди подлечись! – мне пришло в голову, что после падения с третьего этажа некоторые его конечности придут в негодность.

Когда я это произносила, я и не подозревала, что слово "вредитель" Луна может принять на свой счёт. И тем более фразу про "подлечись".

– Ты, – она в два шага приблизилась ко мне и ощутимо тряхнула за плечо. – Убирайся отсюда. И не попадайся мне на глаза, ясно?

Помнится, я немало удивилась такому обращению. Тем более не могла я встать и уйти после того, как меня начали гнать.

– Все такие нервные, – я покосилась на Луну и снова взялась за учебник. Желания читать его не было вовсе, но не стоять же как полной дуре посреди столовой под любопытными взглядами! Я тогда ещё не знала, чем может грозить Луна, очки которой валяются на соседнем столе.

Она восстановила меня в вертикальное положение, не прикладывая к этому физических усилий. В моей голове прозвучал её голос: "Встать!", и я почему-то послушалась его.

– А сейчас, – Луна стояла в полушаге от меня, и я вдруг различила цвет её глаз – не чёрный, как казалось мне раньше. У неё были прозрачные глаза. – Забери назад свои слова и катись отсюда, пока я не рассердилась.

Тут я поняла, в чём суть конфликта, но оправдываться не хотелось. Я изобразила добродетель:

– Но тебе правда подлечиться не помешает, – сказав это, я упала на ровном месте и ударилась головой об угол стола.

Неизвестно, чем бы закончилась стычка, но тут в столовую вбежали два преподавателя: почтенный глава кафедры медиумов и молодая женщина – педагог учения об энергетике. В общем, в тот раз отделались малой кровью.

Наша жизнь состоит из мелочей!...

Она взяла Ника за руку. Секундная задумчивость вылилась в странный, необдуманный жест. Маша очнулась и мягко освободилась из его прохладной ладони. В коридоре стоял полумрак: свет пробивался только из небольшого окошка под самым потолком. Проход между серыми стенами был узким. Возле тяжёлой серой двери их ждал человек в военной форме, а за ним – ещё двое, тоже военные, но, судя по погонам, младше по званию.

Он махнул рукой, отдавая честь.

– Всё готово, только допрос будет по времени ограничен, – он смотрел на Ника, а двое его бойцов – на Машу. Та нервно одёрнула светлую юбку. – Распорядок. Двадцать минут.

– Замечательно, – кивнула она.

Загрохотали тяжёлые засовы на дверях, солдаты открыли сначала внешнюю дверь, потом решётку, потом ещё одну, из серебристого металла. На последней набирали код – сенсорная панель никак не вязалась с толстыми прутьями решёток, но здесь безопасностью не пренебрегали. То, что вынесет сильное заклинание, не сломается под натиском мастеров тонкой работы с человеческим сознанием. Последней преградой стало светящееся голубоватое марево, которое отключил уже сам надзиратель, проведя рукой над вбитым в стену прозрачным камнем-артефактом.

Маша вошла в открывшееся помещение: почти пустую комнату с каменными стенами, в центре которой стоял накрепко привинченный к полу металлический стол и два стула друг напротив друга. Маша опустилась на ближний. Тяжёлая дверь в противоположном конце комнаты открылась, и в комнату ввели Луну.

Два её конвоира остановились по обе стороны от дверей. На глазах Луны была чёрная повязка, но, тем не менее, она ни разу не спотыкнулась на пути к стулу. Маша краем глаза заметила, как Ник, стоящий справа от неё, недовольно кривится. Луна ему никогда не нравилась, и дело тут не в праздной антипатии. Он считал, что она давно уже не человек, да и не маг. Она – существо, близкое к чудовищу, существо, ещё не утратившее привычное для человека тело, но рассудком уже стоящее на другой ступени.

– Привет, – Луна заговорила первой. – Рада тебя видеть живой.

Сейчас она казалась обычной девушкой, пусть и в серой робе. Светлые волосы разметались по плечам, улыбка на губах оказалась вполне миролюбивой. Стёрлась жуткая карминовая помада. Луна не рассмеялась демоническим смехом, не спешила разбрасывать охранников одним лишь мысленным приказом. Она вела себя ровно так, как вела бы, встретив Машу на улице в воскресный день.

– Взаимно, – произнесла Маша. Она включила диктофон, а потом скрестила руки на столе и чуть склонилась вперёд. – Не возражаешь? Ты можешь рассказать мне, почему ты здесь?

– Почему бы и нет, – Луна подняла на неё лицо так, словно её глаза не были завязаны. – Я попыталась кое-что внушить нашему с тобой начальству, – она говорила по-прежнему просто и открыто, с лица не сходила улыбка.

– Зачем ты это сделала?

– Я не могу сказать. На меня словно нашло какое-то помутнение, я не помню. Просто в один момент мне пришло в голову сделать это, и я не смогла перебороть себя, – она говорила с такой откровенностью, что Маша невольно поражалась.

– Ты знала, что в этот день ты должна была пойти на встречу с императором? – она покосилась на диктофон: электронные секунды бежали друг за другом.

– Да, конечно. Но не получилось, – она виновато пожала плечами.

– Ты знаешь о том, что во время встречи с императором в храме произошёл взрыв?

– Действительно? – в голосе Луны звучало настоящее удивление, но потом она не стала делать вид, что её новость слишком взволновала. – Провидение, Маша. Видишь, как мне повезло.

– Вижу. У тебя есть мысли по поводу того, кто мог это устроить? – Она продолжала, поглядывая на то, как бегут цифры на дисплее диктофона.

– Нет, я не имею понятия, – ещё одно виноватое пожатие плечами.

– Замечательно, тогда у меня больше нет вопросов к тебе, – Маша поднялась, но не спешила остановить диктофон. – Послушай, я знаю, что здесь запрещены любые виды связи. Если хочешь, я могу сообщить твоим близким, что ты здесь.

Она ждала, когда же маска благодетели спадёт с лица её собеседницы, и это случилось. Луна не смогла подавить вздох облегчения.

– Спасибо, – уже не милая улыбка играла на её губах, их уголки нервно дёрнулись. – Но это не нужно.

– Они уже обо всём знают? – Маша упёрлась руками в стол и чуть наклонилась. Электронное табло отсчитывало секунды. – И знали ещё до взрыва, да?

– Маша, – Луна поморщилась. – Не ты ведёшь это дело. Зачем ты влезаешь?

– А зачем ты пыталась воздействовать на Богдана Сергеевича?– она подхватила со стола диктофон и отключила его. – Неужели ты не знала, что его защита отобьёт все твои атаки? Ты знала.

Маша кивнула солдатам. Конвоиры Луны сделали один шаг – и она поднялась. Через несколько секунд, когда она и Ник уходили прочь от комнаты допросов по плохо освещённому коридору, он спросил:

– Она причастна к взрыву?...

– Она сказала, что рада видеть меня живой.

Она смотрела вокруг с таким чувством, что казалось – вот только выйдет из Центра и тут же начнёт кричать, где она побывала и по какому поводу. Даже комната для допросов вызывала у неё живейший интерес.

Маша вошла в комнату через три минуты после того, как туда попала свидетельница. До этого она наблюдала через огромное – во всю стену окно – за тем, как женщина ходит кругами по комнате и потом уже решается сесть. Изнутри окно невозможно было отличить от стен.

– Здравствуйте, – Маша опустилась на стул, который был ближе к выходу. Она положила перед собой толстую папку с написанным на обложке номером дела. Папка выглядело весьма внушительно – не зря Маша сложила туда полпачки чистых листов. – Соня Арро, так?

Маша уже знала, что перед ней одна из представительниц охраны метро, которая дежурила в ту злополучную ночь.

– Да, – та кивнула, сложив руки перед собой, и посмотрела на Машу в полнейшей готовности отвечать на все вопросы. – Вы знаете, я ожидала, что меня могут вызвать. Я когда увидела, сразу так и подумала, что-то тут не так! Он показался мне очень подозрительным.

Маша придвинула к ней фотографию Флетчера.

– Вы уверенны, что это действительно был он?

– Да точно он! Одежду я сразу запомнила. Кто это летом в мехах расхаживает? Я так сразу и подумала, что он маг. У них странностей, знаете... – женщина очень выразительно покрутила пальцем у виска. У неё были светлые волосы, стянутые в хвост на затылке и светлые глаза. Она вся словно выгорела на солнце – вплоть до бледно-голубых джинсов и футболки в тон им.

– Что именно произошло, вы можете описать?

– Я как раз стояла возле турникетов, когда он прибежал. Моя напарница отошла чаю попить. У него был билет на десять поездок, как сейчас помню. Так что придираться тут не к чему. Он, значит, хотел уже дальше бежать, а тут я увидела, что он что-то прячет под этой курткой своей меховой. Мне чего-то показалось, что это кошка. Чёрная такая. Я ему закричу, значит, с кошками в метро нельзя. А он как зыркнул на меня, что я прям испугалась. Говорит, это не кошка. Я говорю, покажи, мол. А он зыркнул на вход, а народу-то вообще нету. Показывает – какая-то штука, завёрнутая в чёрную тряпку. Я не поняла, что это такое, но его пропустила. На бомбу вроде не похоже было, ну как-то по форме кувшин напоминало. Я тогда уже подозревала, что тут нечисто. Вид у него как у вора, как будто спёр чего-нибудь.

– После того, как он ушёл, вы больше ничего странного не замечали? – Она машинально расстегнула верхнюю пуговицу на форменной рубашке. Ей было душно.

Свидетельница задумалась, пожала плечами.

– Да вроде нет. Народу мало было... А, вспомнила! Потом девушка вошла в чёрных очках. Я ещё подумала, может она слепая. Чего в чёрных очках ночью расхаживает? А она ничего, прошла, неторопливо так.

Рената бросила на Машу такой затравленный взгляд, что той обязательно захотелось напомнить ей про чулки.

– Богдан Сергеевич тебя ждёт, – опередила её секретарша, безостановочно барабаня по клавиатуре. Что бы там ни говорили про интеллект Ренаты, но печатала она и правда быстро, со своими обязанностями справлялась вообще замечательно.

– Спасибо, – Маша. По дороге её обдуло холодным воздухом из кондиционера. Она передёрнула плечами. – Холодно. А я думаю, почему ты так хорошо сохранилась...

Галактус разговаривал по телефону, он кивнул Маше на стул и отвернулся к окну. Она села и положила папку себе на колени. Без полпачки чистых листов папка была совсем тоненькой. Прислушиваться к разговору Галактуса оказалось неинтересно: он весь состоял из "ясно" и "отставить панику", хотя последняя фраза и предвещала развитие событий.

– Я слушаю, – Богдан Сергеевич, наконец, положил трубку и повернулся к Маше.

Она положила папку на стол.

– Здесь доказательства того, что убийство мага в метро и покушение на императора связаны. Убитый – известный вор, имеется большая вероятность, что он украл вазу с прахом богини... – Маша запнулась и отвела взгляд от столешницы, перевела его на чёрный галстук Галактуса – совсем не праздничный. – Чтобы сказать точно, мне нужен доступ в Храм.

Он притянул папку к себе, открыл её, зашелестел бумагами. Маша молчала, ожидая его решения. Сейчас она просила Вселенский разум только об одном – чтобы её дело с Флетчером не передали Антонио.

– Ясно, – кивнул Богдан Сергеевич. Маша увидела в его руках протокол экспертизы, потом – протокол допроса Луны. Через секунду он собрал все бумаги обратно в папку и внимательно посмотрел на неё. – Ты считаешь, что сможешь вести дело о покушении.

– Да, – сдержанно кивнула Маша. О, как хотелось ей в этот момент начать говорить о том, что Антонио не посчитал нужным даже учесть причастность Флетчера, что она справится с расследованием куда лучше, что... что они убили Рауля, поэтому она не может сидеть сложа руки. Но Маша молчала.

– Я тебя понял, сейчас разберусь. Ты пока можешь идти, – он кивнул Маше и снова поднял к глазам листок с экспертизой.

Она вышла, забыв даже о вжавшейся в стул Ренате. Отдаст или не отдаст Галактус ей дело о покушении на императора? Этот вопрос волновал её куда больше всех чулок вместе взятых.

Налетел ветер. Он покачал белые головки роз, развеял их тонкий аромат по саду, зашуршал травой. Он осторожно коснулся Машиных голых щиколоток, дёрнул подол её юбки. Маша подняла голову от ноутбука, который держала на коленях, и посмотрела вокруг.

Вечерело. В дальнем углу сада Яна поливала клумбу. Цветы покачивали фиолетовыми венчиками в такт порывам ветра, как будто танцевали. Бизнесмен из соседнего особняка тоже поливал. Он каждый вечер лично выходил, чтобы удостоверится, на месте ли сосны, которые он высадил перед домом. В бордовом длинном халате и с ярко-жёлтой лейкой в руках он смотрелся комично.