Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 58 страниц)

Маша опустилась на стул рядом с Сабриной, та незаметно для остальных ободряюще коснулась её руки. Меж тем Галактус продолжил.

– Нам очень важно узнать, что же произошло на самом деле. Кто был виноват в твоём исчезновении. Расскажи всё, что ты знаешь, – он замолчал и, положив руки на полированную поверхность стола, открыто посмотрел на неё.

Повисло секундное молчание. Потом Маша подняла голову. Её голос показался ей самой слишком хриплым, а речь слишком сбивчивой, чтобы быть правдоподобной.

– Мне жаль, Богдан Сергеевич. Но я ничего не помню.

Сабрина нахмурилась, глядя в пространство.

– Маша, послушай, тебе нечего бояться. Человек, который всё это устроил, должен быть наказан, и я обещаю тебе, что найду его. Но мне потребуется твоя помощь. Ведь ты одна можешь рассказать, что произошло, – он попытался заглянуть ей в глаза.

– Да... я всё понимаю. Но я правда ничего не могу вспомнить. Последнее, что есть в памяти – парк в Речном районе, я гуляла там, потом пустота. Больше ничего.

Провизор испытывающее посмотрел на неё, и Маша почувствовала себя вражеским шпионом. Она кашлянула, чтобы оборвать этот долгий взгляд.

За окном ярко светило солнце. Окно оставили прикрытым, и сигналы машин долетали до кабинета. Было душно. Маша вспомнила и улыбнулась: не было запаха дыма.

Галактус покачал головой, и повернулся к судмедэксперту.

– Такое вполне может быть, – пожал плечами тот. – Вполне.

Маша почувствовала, что её голос вот-вот задрожит, она снова опустила глаза.

– Простите, я не очень хорошо себя чувствую, – первая правда за весь разговор, её состояние и вправду оставляло желать лучшего. Тяжело обманывать самых близких людей.

– Да, конечно, ты можешь идти, – кивнул Галактус.

Забыв попрощаться, Маша вылетела из комнаты. За ней по следам гнался призрак злости на саму себя. Она поступила неправильно. Но она не могла поступить по-другому.

Уже на улице её нагнала Сабрина. Некоторое время она молча шла сзади, потом опередила Машу на несколько шагов. Вдогонку им нещадно светило солнце, бушевало Нью-Питерское лето.

– Я провожу тебя домой, – произнесла Сабрина.

Маша взяла её под руку. Хотелось поговорить о чём-нибудь совсем нейтральном. Таком же нейтральном, как улыбки прохожих и лучи в стёклах машин.

– Тут ко мне один чудак клинья подбивал, – вздохнула Сабрина, когда они проходили мимо здания университета. – Представляешь, пытался с моей помощью попасть в Центр.

– Да... – вздохнула Маша. – Действительно чудак. Зачем ему это?

– Не знаю. На самом деле, говорил что-то про друга, которого надо спасать, про то, что не может обратиться к Галактусу...

– Друга? – оживилась вдруг Маша. – И боялся пойти к Галактусу? Слушай, его случайно не Роман зовут?

– Роман. Откуда ты знаешь? – Сабрина подозрительно сузила глаза.

– Да нет. – Она улыбнулась и неопределённо махнула рукой. – Я удивлена, что ты этого не слышала, эта сплетня по всему Нью-Питеру ходила. У этого Романа была история с Дианой, ну, с дочерью Галактуса. У них вроде как был бурный роман, а потом она вынесла для него пару книг из Центра. Галактус обо всём узнал, устроил разбор полётов. Диана отделалась лёгким испугом, а вот Роману Галактус посоветовал больше не попадаться ему на глаза.

Часть 4. Голос крови

Невиновных людей нет.

Есть люди, до которых не добралось следствие.

Маша

Утро ворвалось в Нью-Питер гомоном птиц, прохладным шорохом листвы и лужами от ночного дождя. Парк в районе Кленового леса пустовал. По обе стороны парка возвышались дома: аккуратная жёлтая десятиэтажка детской поликлиники и недавно отстроенная жилая высотка.

Солнечные лучи тревожили спящий город – их блики плясали в окнах домов, в окна стоящих тут же машин, в лужах. Кайл снял очки и чуть опустил стекло. В салон машины ворвался прохладный ветер. В парке было пусто. Он снова взглянул на часы и откинулся на спинку сиденья. Ещё минут десять.

Сегодня с утра жена снова завела разговор о том, что неплохо было бы переехать в квартиру побольше, поэтому он сбежал раньше обычного. Всё это продолжалось которую неделю, и успело порядком поднадоесть.

Он сидел с закрытыми глазами, напрочь игнорируя весёлых солнечных зайчиков, прыгающих по его лицу. Солнце припекало все сильнее.

"Демоны, опять будет настоящее пекло!"

Кайл открыл глаза. Клёны лениво шелестели от дыхания ветра, и по асфальтовой дорожке парка бежала девушка. Он тяжело вздохнул, как будто в душном салоне машины закончился разом весь кислород. Опять он пропустил её приход!

Девушка была одета в спортивный костюм – белую футболку и тёмно-зелёные брюки. В ярком свете солнца её короткие волосы казались рыжими. Она бежала небыстро и легко, словно и не думала касаться ногами земли. Вот она остановилась, поправила наушник плеера и побежала снова.

– На работу опоздаешь, – буркнул Кайл себе под нос и улыбнулся, подумав, что она ещё ни разу не обратила внимания на белый седан, появляющийся возле парка каждый день за пару минут до её прихода. Когда она ошибалась – хотя бы в таких мелочах – он на пару минут забывал об изнывающей в малогабаритной квартире жене.

По-прежнему щебетали птицы, и солнце поднималось всё выше. Следователь Центра потёр затёкшую шею и повернул ключ зажигания, машина немедленно тронулась. Впереди был целый рабочий день.

 Глава 10. Костёр из несбывшихся желаний

Мимо окон с радостным писком носились ласточки, они даже не представляли, что в далёком дачном посёлке, до которого стучит колёсами по рельсам всего одна электричка в сутки, безвести пропала маленькая магичка.

– Вряд ли она до сих пор жива, – Провизор снял очки, чтобы протереть их полой халата. – В такую жару, в неадекватном состоянии, в незнакомом населённом пункте. Сколько от этой Низинки до Нью-Питера?

– Около четырёх часов, – сообщила Маша, постучав пальцами по клавишам ноутбука. – Я бы ни за что туда своего ребёнка не отпустила.

Галактус предупредительно постучал ручкой по столу. Она поняла, что сигнал предназначен именно ей, и оторвалась от компьютера у себя на коленях. И тут же столкнулась с полным презрения взглядом Кайла.

– Я просто записывала.

– Поиски уже ведутся силами родных девочки и полиции, пока безрезультатно, поэтому нам необходимо вмешаться, – Богдан Сергеевич покрутил в пальцах свою золочёную ручку, а Маша разглядывала запонку на его галстуке – чёрном, будничном. – Чтобы не возникало лишних проблем с магами. Знаете, последнее время отношения между мирами и так не слишком хороши.

   Кайл заполнял страничку своего блокнота ровными мелкими буковками. Что он умудрялся конспектировать на каждом совещании, всегда очень интересовало Машу. Вот он оторвался и снова поймал её взгляд. Маша резко захлопнула ноутбук.

– Всё ясно, товарищ маршал, разрешите выполнять?

Провизор то ли уселся на сквозняке, что его немедленно протянуло, то ли подавился приготовленным вопросом. Она вдруг поняла, что все трое разглядывают её руку, неосторожно выставленную на всеобщее обозрение, как на выставочном зелёном бархате – на чёрной крышке ноутбука.

– Ну, подралась немного, – она опустилась на место.

– Зелье амброзии, – сказа Провизор, и Маша мысленно поблагодарила его. – Друзья девочки сказали, что втайне от родителей решили немного развлечься. Плохо тут всё. Нельзя даже предугадать, каким образом было изменено сознание, как её зовут? – судмедэксперт осторожно заглянул в лежащее перед ним дело, – Кристины. Большая доза может привести даже к смертельному исходу.

Он недвусмысленно посмотрел на Машу, и та поспешила отвести взгляд, прикрывая под столом сбитые костяшки пальцев другой рукой.

– Это уже не первый случай пропажи человека по вине этого... хм, наркотика, – Богдан Сергеевич положил ручку прямо перед собой.

Кайл обернулся к ласточкам, и стал виден поразительных размеров лилового цвета синяк у него на скуле. Провизор опять подавился заготовленной репликой.

Маша уткнулась взглядом в стол, ожидая очередного разбора полётов, но его не последовало. Она осторожно поднялась, держа раненую руку за спиной.

– Ну, вроде бы всё. Разрешите приступить?

Галактус хлопнул рукой по столу, и, мысленно ругая сотворение мира, Маша опустилась на место. Кайл издевательски хмыкнул.

– Господа, хотелось бы в этот раз обойтись без тяжёлой артиллерии в виде боевиков и портала в мир мёртвых.

Он повернулся к Маше и чуть улыбнулся.

– Разрешаю приступать.

Провизор переводил взгляд со скулы Кайла на сбитые костяшки её пальцев. Маша торопливо сунула руку в карман юбки и вышла.

– Ведь так лучше, чем если бы она пропала зимой? – девушка, сидящая перед Машей, нервно теребила кольцо на большом пальце. Только это кольцо и выдавало в ней магичку – руна на почерневшем от времени камне.

Маша хотела бы ответить, что конечно, ведь зимой-то гораздо хуже, а сейчас! Что сейчас, вообще плёвое дело, найти пропавшую девочку. Но почему-то она ответила правду:

– Нет.

Глоток тёплой минеральной воды не принес облегчения.

...Как она не вжимала педаль газа в пол, всё равно выдавить из машины ещё большей скорости не получалось. Автомобиль уже начал подвывать от непомерных нагрузок, когда из-за холма вынырнул дачный посёлок в окантовке акаций: яркие крыши домиков и могильное изваяние старой мукомольной фабрики...

– Я понимаю, что вам тяжело. Но давайте повторим ещё раз, чтобы у меня были все сведения, – Маша смяла в руках пластиковый стакан.

На деревянном полу лежали несколько спальных мешков, в беспорядке были разбросаны игральные карты, а у самой стены сиротливо притулились две бутылки тёмного стекла. Как выяснилось, молодые люди развлекались тут не только зельем амброзии.

– Хорошо, – подружка Кристины плакала, но уже не рвалась обследовать ближайший лес по третьему разу и всё время пыталась успокоить своего брата, который чуть ли не с кулаками кинулся на продемонстрировавшую удостоверение Машу. – Три дня назад мы с Кристиной приехали сюда. Сначала жарили шашлыки, пили вино, ну, вы понимаете.

Маша кивнула, попутно вспоминая фотографию Кристины. Девушка выглядела гораздо взрослее своих тринадцати лет, за которые Маша легкомысленно окрестила её "девочкой": уже вполне сформировавшаяся фигура, пышные каштановые волосы. Нечего и удивляться, что все её друзья оказались старше.

Их было трое: темноволосая Инника, её старший брат Ян и его друг, имени которого Маша не могла вспомнить, не заглядывая в дело. Да он и сам не стремился напоминать о себе, изучал угол стола и за всю беседу не проронил и слова.

– Потом мы все попробовали те таблетки... – Инника понизила голос почти до шёпота, как будто в одиноко стоящем на краю посёлка доме их могли подслушать. – Ну, вам же уже рассказывали.

– Расскажите ещё раз, – Маша повращала перед собой диктофон. – Что за таблетки, откуда вы их взяли?

Девушка замялась.

– Я точно не знаю. Мы их купили. Ну в аптеке купили.

– Показали бы вы мне эту аптеку, – не выдержала Маша.

– Да не в аптеке, – раздражённо дёрнул плечом Ян, – у старшеклассника из нашей школы. Влип он теперь, короче. Нечего ещё и его тут выгораживать.

– Ребята, вы что, правда не понимаете, что происходит? – Маша выжидательно заглянула в глаза Иннике. – Может быть, Кристину до сих пор потому и не нашли, что вы тут водите следствие за нос. Хотите в соучастники?

Инника отвела глаза. Теперь она попыталась сделать вид, что давно уже потеряла всякое доверие к этому "следствию", но хлюпающий нос не дал завершить картину.

– Мы все проглотили по одной, только не очень-то они и подействовали. Разве что на Крисю. Она тут же начала нести всякую ерунду, даже стоять нормально не могла. Я уговаривала её лечь спать, и она вроде бы согласилась. Тогда я легла с ней рядом. Крися несколько раз просыпалась, один раз зачем-то пошла к лестнице, – Инника махнула рукой вправо. Там в самом деле вела на второй этаж добротная деревянная лестница. – Упала... я повела её обратно.

– Она всё это время была в сознании? – уточнила Маша.

– Вроде бы да. Мне показалось, что ей становится лучше. Она даже что-то рассказывала мне про свои сны. Утром парни решили сходить в магазин, а Крися увязалась с ними. Я осталась в доме. Потом парни вернулись, а она нет.

За окном прошуршала по грунтовой дороге машина, Маша обернулась в надежде увидеть белый седан Кайла, но высокие мальвы загораживали весь вид на дорогу.

– Что же, молодые люди, вам слово.

– Уж не знаю, чего она потащилась за нами, – Ян отвёл глаза, как будто и его очень заинтересовали пыльные розовые цветы, приникнувшие к окну со стороны улицы. – Вроде бы она уже нормальная была. До магазина дошли, а когда стали обратно возвращаться, мы с Лером заболтались и не заметили, когда она отстала. Когда увидели, вернулись к магазину, позаглядывали на участки, которые возле дороги. Там везде почти были люди. Говорят, не видели её. Мы решили, что она нас обогнала и домой вернулась.

Лер угрюмо покивал, так и не оторвавшись от созерцания исцарапанной поверхности белого пластикового стола.

– Как вы думаете, она могла съесть ещё таблетку утром? – Маша устало полюбовалась электронными синими цифрами на экране диктофона. Она беседовала с этой троицей битый час, а добилась только путаницы в показаниях.

– Нет, – потрясла головой Инника, как будто бы ей в ухо залетел комар. – Мы взяли по одной на каждого, больше не было.

Она пересказывала эту историю Маше в третий раз. Ровно так. Приехав, Маша попросила парней удалиться на второй этаж и поговорила с девушкой, а потом – с каждым из них. Всё было неправильно, всё противоречило инструкциям и выходило наперекосяк. Инника врала.

То ли от усталости, то ли из спортивного интереса. То ли путалась от страха, но за прошедшие двое суток пора было перебороть свои боязни. Ян и его молчаливый оруженосец Лер оказались немногословными. Чтобы узнать у них хотя бы анкетных данных и не зарычать, Маша прикладывала все усилия и сминала в руках пластиковые стаканчики. Проще было допрашивать пыльные мальвы.

– У меня есть сведения, что таблетки ещё остались, – собирая остатки самообладания в кулак, произнесла Маша. Она собрала их всех вместе специально. Надеясь или поймать на лжи, или вычленить из их приключенческих историй хоть что-то связное.

Инника старательно роняла слёзы на исцарапанную поверхность стола.

– Да, были ещё. Наверху, в моей сумке, – выдал Ян. – Она, наверное, могла взять.

"Какого же лысого демона вы пудрите мне мозги с самого утра?" – Маша предпочитала ругаться мысленно, убеждая себя, что они всего лишь перепуганные дети.

Дети, которые третьи сутки весело врут полиции о своей пропавшей подруге, каждый раз выдумывая новые версии произошедшего.

– Давайте, вы не будете нам рассказывать, что мы должны были тут же обыскать всю деревню в поисках этой дуры, – выдал вдруг Лер с таким напором, что Маша подрастеряла все свои умные воспитательные доводы. – Если она такая хилая, нечего было вообще таблетки глотать. Мы её ждали, а потом поехали домой и рассказали всё родителям. Мы можем уже быть свободны?

Маше очень хотелось ответить утвердительно и выставить не в меру обнаглевших подростков за дверь, но почему-то она ответила правду:

– Нет. И я прошу, не нужно устраивать тут демаршей, если не хотите новую версию вашего бреда рассказывать мне в комнате для допросов.

Инника вздрогнула. Наверное, вспомнила городские сплетни о детекторе лжи и разрешении на пытки.

– Не воображайте себя хитроумными преступниками. Даже самому завалящему из них вы не годитесь в ученики, – Маша смяла очередной стаканчик. – Я выслушаю ещё раз вашу историю про девочку, которая случайно пропала по дороге из магазина, и про вашу ангельскую забывчивость. Начинайте.

За окном взревел мотор машины, и качнулись в пыльном мареве розовые мальвы. По крыльцу застучали подошвы ботинок. С огромным облегчением Маша узнала голоса Провизора и Кайла. Она вышла в прихожую.

– Дорогая, могла бы и поставить на окно пару утюгов, – судмедэксперт вежливо пошаркал ногами на коврике у двери. – Мы весь посёлок объехали, пока нашли.

Следом за ним в дом ввалился Кайл – пятна пота на лимонно-жёлтой рубашке странно соответствовали злобно искривлённому рту. Вот с кем нужно было воссоединяться в порыве допросить разных врунов и обманщиков. Судя по лицу, он долго церемониться и жалеть заблудших деток не намеревался.

– Ну наконец-то, – Маша прижалась лбом к дверному косяку. – Кайл, ты мой спаситель. Забери этих маньяков-рецидивистов, пока в этом доме не стало на один труп больше.

Ворча что-то о назначении на пост генералиссимуса объединённой армии, её коллега удалился в комнату.

– Что, умотали тебя детишки? – беззлобно посмеялся Провизор. – А ты не верила.

– Уф, – она приняла из его рук очередную бутылку минеральной воды, и жадно выпила несколько глотков, хоть она оказалась тёплой и по степени солёности мало чем отличалась от её собственного трудового пота. – Дяденьку с пистолетом они всё равно испугаются больше, чем меня.

Она виновато развела руками, как будто предлагая взглянуть на джинсовые шорты и белую льняную рубашку – в таком наряде заядлой дачницы только идти и строить глазки соседу – очкастому студенту с ближайшего участка. Ходить в форме в такую погоду – подобно мучительной смерти.

– Нужно было захватить ещё опера какого-нибудь. А лучше Моцарта. Почему Галактус никого не выделил на святое дело? – Маша плеснула минералки на ладонь и протёрла лицо.

– Посчитал, что справимся и без лишних вложений.

Шредер обернулся к окну: за ним с писком носились ласточки.

– Александр Сантьяго. Александр, значит. Много у вас имён. Пришлось выписать все на отдельный лист, чтобы не перепутать, – Антонио словно бы и готовился к этому мероприятию – вырвал из блокнота страницу и уложил её на столе прямо перед Шредером.

Тот покосился на предложенную ему записку и брезгливо, одним пальцем, подвинул её обратно к следователю.

– Я и не скрываю своего настоящего имени.

– Красивое, – Антонио откинулся на спинку стула, чтобы достать из углового шкафчика банку с кофе. Нерастворимым, заметил Шредер. – Может, кофе?

Надо же, решил всё-таки состроить из себя всеобщего друга.

– Спасибо, я успел позавтракать.

Следователь невозмутимо засыпал ароматный порошок в кофеварку.

– Я говорю, красивое имя. Греческое?

– Испанское, майор Дель Торо, – Шредер сделал вид, что наслаждается ролью гостя в этом пропитанной запахом арабики и чужих тайн кабинете.

– Венесуэла?

– Чили.

– Как же вас занесло в наш скромный Нью-Питер, старший лейтенант Сантьяго? Вы потрясающе говорите на всеобщем.

– Спасибо. А занесло неслучайно. Мой отец был родом отсюда.

– Действительно? Надо же, как интересно.

"Ни капли тебе не интересно", – думал Шредер, наблюдая за вскипающей в кофеварке водой. – "Но я повторю все анкетные данные, слово в слово. То же самое ты прочитал сегодня утром в закрытой базе данных. Вот сиди и сдерживай зевоту, а я могу ещё раз продемонстрировать знания вашей географии".

– Не обижайтесь, – развёл руками Антонио. – Александр, – он заглянул в блокнотный листок, как будто сверяясь. – Понимаете, в мои обязанности входит контролировать новичков. Организация у нас серьёзная.

Шредер с деланным пониманием покивал. Старший следователь выключил шипящую кофеварку и отлил себе в чашку чёрного напитка.

– Вы не передумали на счёт кофе?

– Нет. Давайте сразу перейдём к теме, которую вы хотите обсудить, – Шредер придвинулся к его столу и сложил пальцы рук сферой.

Антонио опустился напротив него, поправил закатанные до локтей рукава рубашки.

– Я веду дело о покушении на капитана Орлову. Думаю, вы хорошо с ней знакомы.

В его чашке был чёрный омут без сахара и молока, таким кофе запивать бы обманы и предательства, горький, скорбный вкус.

– Не слишком, – Шредер отвёл глаза ровно настолько, чтобы изобразить подобающее смущение. – На самом деле, у нас с ней было всего одно свидание, да и то неудачное. Не думаю, что захочу это повторить.

Антонио был само внимание: кивал, отпивая маленькими глотками кофе. Какие же обиды ты им запиваешь, старший следователь? Неужели, ты не равнодушен к капитану, хотя кольцо на безымянном пальце – это довольно-таки однозначный символ для вас, людей.

– Она сбежала, отговорившись кучей проблем на работе, – развёл руками Шредер, по-приятельски, как будто говоря – ну ты же знаешь этих женщин, в жизни не разберёшься, что им нужно.

Антонио игру в приятелей охотно принял.

– Это на неё похоже. Маша – сложный человек, просто так не начнёт доверять.

Может, всё дело в том, что она отшила тебя, старший следователь? Было бы, за что переживать. У тебя кольцо на пальце, забудь её и успокойся. Ты, матёрый волк с центроскими погонами, не хочется зарабатывать такого врага.

– И всё-таки, я должен спросить, – Антонио поставил чашку на стол, удручённо посмотрел на коричневое кольцо жидкости. – В её поведении не было ничего необычного?

Шредер откинулся на спинку стула, потёр пальцами подбородок.

– Может быть, я не знаю... В тот день, когда она пропала, мы сталкивались несколько раз. По-моему, она вела себя как обычно. Разве что была немного рассеянной.

Что до вашего капитана, подумал Шредер, она и в уныние-то впадать толком не умеет. С ней ничего не может произойти!

Сегодня утром на дороге, на которую выходили окна его кухни, Шредер обнаружил занимательную надпись мелом. "Хватит лгать". Он задумчиво кусал бутерброд, разглядывая завитушку у буквы "л", и думал, что это совершенно не в её стиле. Что нашло на капитана?

– Спасибо, что пошёл со мной, но я могла бы и сама, – заволновалась Маша. Ей было до смерти жалко Провизора, утирающего со лба пот большим платком через каждый шаг.

Пекло в центре посёлка стояло такое, что попрятались все дачники и птицы, только из-под ворот кирпичного дома за ними наблюдала собака, выставив нос, как двустволку.

Провизор посчитал унизительным оправдываться по такому поводу и только платком махнул в сторону почерневшего от времени дома:

– Вот магазин. Тут от дома ходьбы минут пятнадцать. Думай, куда девочку могли умыкнуть за это время, – он зашагал в тень развесистой липы, а Маша ещё раз крутнулась на пыльном пятачке между домами, которую величественно называли площадью.

Взгляд сам собой останавливался на двухэтажном особняке из красного кирпича. На фоне типовых дачных клетушек он смотрелся замком императора. Кнопка звонка была прикрыта кружочком из резины. Лохматая собака понюхала носок Машиной кроссовки и уныло тявкнула.

– Жарко тебе, бедняга, – вздохнула она и нажала на звонок ещё раз. В глубине дома послышалась пронзительная трель.

Сзади к ней подошёл Провизор.

– Глухо как в танке, – пожаловалась Маша. – У меня такой сосед был через два дома. Однажды в мой почтовый ящик кинули его счета, так я минут десять звонила. Потом вышел – в одних подштанниках, чешет в затылке и не может понять, чего я ему в руки сую. У него ещё на машине смешной номер был с буквами "х", "а" и "м". А так ничего, вежливый.

Краем глаза она заметила, как в окне особняка шевельнулась занавеска. Через несколько секунд на высоком крыльце появился полный мужчина в шортах.

– Там кто? – сообразил он крикнуть с крыльца. Пушистая собака потрусила под крыльцо.

– Центр по борьбе с иномирными преступлениями, – в тон ему ответила Маша. – Открывайте, есть несколько вопросов.

Лязгнул замок, в узкую щель она продемонстрировала удостоверение, тогда ворота открылись полностью.

– Я председатель поселкового совета, – отрекомендовался он, придерживая одной рукой металлические ворота, а другой – пульт от телевизора, и Маша подумала, что он не такой уж и полный – крепкий, не более. – Чем могу быть полезен?

– Можно войти? К вам, наверное, уже приходили из полиции. Но знаете, такие правила. Мы ведём самостоятельное расследование пропажи тринадцатилетней девочки, Кристины, – Маша провела уверенное наступление, потому и оказалась у самого крыльца. – Где вы были пятого июля утром?

– А, Кристины, – припомнил председатель. – Да, ну ладно, проходите, расскажу всё ещё раз. Персик! Персик, приготовь компоту, тут опять из полиции пришли.О кристине спрашивать. Жарко так сегодня, просто спасения нет.

Обсудив несносную погоду вдоль и поперёк, они устроились на просторной кухне. Изнутри дом оказался ничуть не менее презентабельным, чем снаружи. Маша не смогла отказать себе в удовольствии рассмотреть резные стенные панели, буфет с хрусталём и вышитые подушки, разбросанные по плетёным креслам.

При слове "компот" ей живо представилась светло-оранжевая жижица и умершим на дне стакана кусочком кураги, а вовсе не бордовый сладкий напиток, который на удивление быстро утолил жажду.

– Жаль будет, если вы окажетесь убийцей, – выдала она машинально.

– Что? – чуть не подавился председатель.

Провизор ткнул Машу локтем в бок.

– Извините, – она ни капли не смутилась. – Топорный следовательский юмор. Так что вы можете рассказать про Кристину?

Председатель сбросил шлёпанцы, одна из них осталась лежать под его креслом, а вторая улетела к буфету.

– Жаль, но очень мало. В тот день я был дома, это правда, но не улицу не особо хотелось. Ко мне ближе к вечеру зашли два парня с этим же вопросом. Сказали, что приехали отдохнуть, а их подруга куда-то пропала. Не заходила ли она ко мне. Я ничем не смог им помочь. Хотя подождите... среда, среда. Это была среда, верно? Нет, в среду я вообще из дома не выходил. Хотя жалко, конечно, девчушку. Говорят, они употребляли какие-то наркотики?

Маша покачала головой, глядя за его левое плечо, в соседней комнате мелькнул подол халата, как будто кто-то увлечённо прислушивался к их разговору, а потом вдруг понял, что его засекли.

– Весьма условно говоря, да, – улыбнулась Маша, переводя взгляд на собеседника.

Председатель обернулся.

– Персик, набери мне ванну, – он пожал плечами. – Вы ещё о чём-то хотели спросить?

– Думаю, пока что всё, – Маша выключила диктофон и поднялась. – Спасибо за...

– Приходите, если я смогу помочь ещё чем-нибудь, жалко девочку-то. Сколько ей? Пятнадцать? Маленькая совсем, – он проводил Машу и Провизора до самых ворот, в тени которых уже разлеглась давешняя дворняга, вырыв в песке ямку.

– Мастерски он нас выставил, – посетовала Маша, когда они отошли под тенистую липу. – Сразу видно – человек опытный.

Быть тебе весь вечер одной, быть тебе весь вечер одной, милая леди...

Песенка навязла на зубах. Просыпаясь на смятых простынях, Лора повторяла две надоевшие строчки. В окно тянулось душное утро. Она шла, чтобы принять душ, что тонкой струйкой дарил прохладу вспотевшему за ночь телу, потирала искусанные крапивой руки, потом расчёсывала волосы, надевала платье, которое давно пора было постирать, и продолжала напевать простой мотив.

Мелодия лезла в голову, когда она шла по пыльным улицам города, когда высокая трава окраин целовала её колени, когда холодный полумрак подземелий щекотал горло. Песенка, запомнившаяся ещё с детства, когда она не понимала её значения, только повторяла навязчивый мотив снова и снова.

Умер, умер твой герой, милая леди.

Сейчас был полдень – ещё не вечер, когда скука и тоска становились совсем невыносимыми, она забивалась в угол в своём новом пристанище и смотрела на людей. Вот какие они... совсем обычные существа. Полдень: лениво покачивали ветвями акации, жёлтые цветы растопырили лепестки у крыльца, чуть дальше, у окраины деревни, маяком возвышалось старое здание мукомольной фабрики.

– Скоро всё кончится, – уговаривает себя Лора. – Скоро они успокоятся.

Быть тебе весь вечер одной, милая леди...

   – Куда ещё, – Маша оборачивалась по сторонам. Сзади неё, шагов пятьдесят к западу, среди зелени белела платформа. Здесь заканчивался поселок, и начинались долгие, пахнущие дёгтем рельсы. – Разве она только по рельсам ушла.

В электричках её искали, опрашивали контролёров, развешивали ориентировки на платформах по пути к Нью-Питеру. Прочёсывали степи – высокая трава и пахучий клевер. Провизор хитро смотрел на Машу из-под развесистой акации. Она снова развернула в руках карту. Налетевший ветер потрепал измятый уголок.

– Разве что они натемнили, и на самом деле ушли из магазина по другой дороге. Она длиннее.

Но здесь – плотным строем ряд дачных домиков, половина из которых пустовала, а в другой половине были безнадёжно глуховатые бабушки и безнадёжно объевшиеся малиной их внуки, утомлённые работой на участках пенсионеры разводили руками в ответ на её вопросы. Здесь были сплетены над головой виноградные побеги и ветви вишен и акаций.

– Давай попробуем ту дорогу, – попросила Маша.

В магазине с забитыми окнами сломался холодильник, минеральная вода опять была мерзко-тёплой и солёной. Маша прижимала бутылку к щеке, пузырьки булькали у неё над ухом.

– Ну ладно, идём, – махнул рукой Провизор.

Солнце собиралось клониться на запад, жара чуть спала, и в кронах деревьев осторожно запели птицы.

– Ещё немного и станет можно жить, – улыбнулась Маша. Под ногами с грунтовой дороги восставали смерчики пыли.

Густые заросли крапивы помахали им с обочин. Почти сразу же они увидели это. Маша, ни секунды не раздумывая, полезла туда, где высокий забор из досок, заострённых сверху, оканчивался тремя обломками.

– Стой, ты куда? – вздохнул ей вслед Провизор, скорее по привычке.

– Заброшенный дом, – Маша указала на полуразрушенное строение в глубине сильно разросшегося сада.

Голодная крапива была выше зачахших вишен, кусала Машины голые ноги. Дачники превратили заброшенный участок в филиал местной свалки: к дороге выходила дорожка из старых молочных пакетов, упаковок от мороженного и битой посуды. Собаки растащили собранный в кучу мусор по участку, скомканные бумаги снегом лежали в зарослях крапивы.

Из-под порога вынырнула и скрылась в зарослях тощая серая кошка. Маша выбралась на верхнюю ступеньку, бетон раскрошился от времени, из нанесённых ветром семечек вырастали жиденькие жёлтые цветы. Пола в доме не было, обгоревшие куски пакли торчали между брёвен, а на окнах трепетала порванная плёнка. Через неё тянули ветви вишни.

Маша спрыгнула на землю внутри дома, перешагивая через толстые брёвна перекрытий, подошла к окну, сорвала с ветки маленькую вишенку.

– Ну и чего тебя туда понесло? – Провизор появился на крыльце, брезгливо огляделся. – Старое пожарище.

Потолочные перекрытия выгорели полностью, в шифере зияли дыры, а стены пламя лишь лизнуло. Маша наклонилась и подобрала с земли яркую девчачью заколку, повертела её в руках.

– Слушай, – сказала она. – Мне бы так пошло?

Маша обернулась к нему спиной и приложила к затылку вышитый бисером розовый бант.

...Кайл сидел на пластиковом стуле, боком, меланхолично созерцая мальвы за окном. Ребята жались возле противоположного края стола, как будто символизируя собой непреклонную оборону.