Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 58 страниц)

Никак не могла успокоиться собака у других соседей: должно быть заметила кошку, но короткая цепь не давала до неё добраться. Маша поднялась со стула и сгрузила на него ноутбук. Она вдохнула свежий воздух, пропитанный запахом реки, и потянулась всем телом. Возле соседнего дома зажёгся фонарь.

– Яна, домой не собираешься? – Маша прихлопнула комара на ноге. Когда ветер прекращался, кровопийцы начинали наседать. – Прохладно уже.

– Ага, – согласилась девочка.

Пока она относила на место лейку, Маша побродила по дорожке из серых камешков. Она задумчиво посмотрела на гараж, но покачала головой и отправилась к дому.

– Тьфу, – пробормотала Маша, пропуская Яну вперёд к двери. – А ноутбук пусть на свежем воздухе полежит, так?

Она вернулась в сад, захлопнула крышку ноутбука, на экране которого уже мерцали звёздочки. Маша почувствовала присутствие буквально спиной. Она оглянулась: ощущение её не обмануло. За прутьями кованой ограды, чуть поодаль от пятна света на дороге виднелся человеческий силуэт.

Маше стало не по себе. Человек стоял неподвижно, обеими руками взявшись за прутья ограды. Его лица она не могла разглядеть, но чувствовала, что смотрит он на неё.

– Вы кого-то ищите? – Маша зашагала к ограде, попутно жалея, что не носит пистолет с собой. По ночам она, конечно, хранит его под подушкой, но сейчас...

– Ищу, – прозвучал знакомый голос. – Вы нас не ждали, а мы припёрлися.

– Рауль?!– от неожиданности вскрикнула Маша.

Глава 2. Шаг в темноту.

Я понял, что ненавижу её.

Я ненавижу её улыбку – плавный излом нежных губ. Смесь умиротворённости и жуткого демонического оскала. Ненавижу эти блики лунного света на её мертвенно-бледном лице, на тёмных волосах, и блики, запутавшиеся в угольно-чёрных ресницах. И это выражение её лица – абсолютное, всепоглощающее превосходство – я ненавижу его.

Я ненавижу её глаза – чёрные жемчужины, жутко и яростно поблёскивающие из-под полуприкрытых век. Глаза, в которых никогда не было слёз, разве что от ветра, в которых отражается мир, но его отражение беспросветно и страшно. И этот невыносимо тяжёлый взгляд – взгляд голодного хищника, непобедимого, бессмертного чудовища – я ненавижу тоже.

Я ненавижу её тело – совершенные изгибы линий и бархат матово-бледной кожи, под которой напряжены стальные мышцы и скрыта сила дикого зверя, в любую секунду готового к сражению. И неминуемой победе. Я ненавижу манящий изгиб её груди и обманчиво хрупкую талию.

Ненавижу меч в её изящных и тонких, но безумно сильных пальцах. Меч, по которому алой строчкой тянется кровь – он опять убивал. Мертвенный блеск стали в лунном свете сводит меня с ума.

Кровь ночи на её руках – не красная, чёрная-чёрная кровь. Круглые капли на землю – одна за другой. Ветер шумит в вервях деревьев, и в этом шуме неистовство и отчаяние. И её улыбка во мраке – страшнее и ненавистнее самой жуткой гримасы – лёгкая насмешливая улыбка.

Я ненавижу её: её плоть и её дух, я ненавижу то мгновение, когда чёрный демон ночи принёс её в этот мир, ненавижу звук её голоса и звук её шагов – чуть слышную кошачью поступь.

Я ненавижу её: она сломала мне жизнь.

Я ненавижу её так, что никакие силы не способны остановить меня на этом пути. Никакие силы в этом мире, и в любом другом не смогут удержать меня.

Я ненавижу её.

Но не за то, что она – императрица.

А за то, что императором должен был стать я.

Снегопад усиливался. В небе клубились облака – сначала тонкие, как паутинки, они всё разбухали, превращались в комья, синели прямо на глазах.

– Принц? – она обернулась, тонкие брови приподнялись, а губы улыбнулись. Но только губы: чёрные глаза впились в него отравленными стрелами. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

Она повернулась к нему спиной, смертоносная сталь блеснула и скрылась в ножнах.

– Равно как и я тебя, – Шредер усмехнулся показной беспечности девушки. Она играла с ним как кошка с мышью: поворачивалась спиной и переставала замечать. Но он знал: стоит ему дать малейший повод, как узкий меч окажется у его горла. – Что ты делаешь в междумирье?

– Я ухожу.

– Не боишься?

– Бойся ты. Что тебе нужно, принц? – она всё ещё не двигалась. Он уже не видел её лица, но знал: если бы она хотела уйти, она бы ушла.

В кустах недалеко от них что-то зарычало и заворочалось. Девушка покосилась в ту сторону, но ни один мускул на её лице не дрогнул. Она снова обернулась к Шредеру.

– Если не хочешь один идти через эти топи, подыщи себе другого проводника, принц, – она тряхнула головой, – я не занимаюсь благотворительностью.

– Ошибаешься. Я не ищу проводников.

– Чего тогда? Смерти? – девушка прислушалась к отдалённому вою и еле уловимым движением выхватила меч. Когтистая лапа, вынырнувшая было из кустов, поспешила забиться обратно. – Это не место для королевской охоты на кроликов.

Он смотрел на неё, и в темноте казалось, что на её лице играет улыбка. Знал бы он её похуже, он бы, наверное, и поверил в это. В то, что она умеет смеяться.

– Смерти, – согласился Шредер, – но не для себя. И не называй меня принцем.

В ту же секунду он обернулся назад, его меч рассек сгустившуюся тьму. За ним в мгновение ока вырос огромный силуэт волка, вставшего на задние лапы. Всего один выпад и чудовище рухнуло к ногам молодого человека. Шредер вытер меч о траву.

– А мы с тобой выходит, союзники? – усмехнулась она. Лёд в её глазах не таял. – Вчера я видела тебя у этой гравюры. Ты, не отрываясь, смотрел на неё и сжимал пальцы на рукояти меча. Знаю, знаю, ты хочешь убить её, бесплотную легендарную императрицу. Но... Ах, принц, что же ты наделал! Твой старик жутко злился. Он готов был порвать на куски любого. Он начал настоящую войну.

– Бесполезное это занятие – война. А мы с тобой и вправду союзники. Я знаю о твоей миссии, как и ты о моей. Тебя послал мой отец, чтобы убить, как ты её называешь, легендарную императрицу.

– Моя миссия заключается в том, чтобы ждать подходящего момента, – равнодушно произнесла она. – И ещё учти, принц, я – не рыцарь без страха и упрёка, а наёмная убийца. Если ты угодишь в пропасть, я не стану тебя вытаскивать.

– Я знаю. И ещё я знаю, что если ты уходишь, то действительно началась война. Как мне тебя называть, наёмная убийца?

– Называй меня Сабрина.

Маша опустилась на стул и уронила голову на руки.

– Ух, Рауль, я еле дозвонилась им.

Из открытого окна кухни донеслась музыка из соседнего дома, потом послышался раздражённый женский голос, после чего всё стихло. Над окраиной города снова воцарилось ночное безмолвие, только заливалась в саду птица.

– Не удивительно, – проговорил тот, запивая бутерброд чаем из огромной чашки. – Ты часы видела? Двенадцать доходит, небось давно уже видеокарту вырубили. Я же говорил тебе, что лучше завтра.

– Не лучше, – упрямо повторила Маша. – Не думаю, что они смогли бы спать спокойно...

Зелёные клетчатые шторы шевелились от лёгкого ветерка.

– Да что им будет!

– Ну как ты можешь так говорить о своих родителях, – возмутилась Маша, вскакивая со стула, чтобы закрыть окно.

– Никак не могу. Слушай, сядь и успокойся, ты и так уже всех спасла.

Маша задумчиво посмотрела на Рауля. Обижаться на грубый тон она и не думала: всё-таки человек натерпелся и смертельно устал. Ей хотелось услышать, что произошло, но она не торопилась.

– Я приготовила тебе комнату, – сообщила она, опускаясь обратно на стул.

– Спасибо за директорию, Маша. Спать хочешь? – Рауль впервые поднял на неё глаза.

– Нет, я обычно ложусь позже, – махнула рукой она. Маша сама не знала почему, но вдруг смутилась его взгляда.

– Ясно, гоняешь на байке, – он осуждающе покачал головой. – По ночам гоняешь, утром бегаешь в парке и целями днями пропадаешь на работе. Ты вообще когда-нибудь спишь?

– Спать скучно, – постаралась отшутиться Маша. – Что это тебя на нравоучительные темы понесло?

– Да знаешь, – он отодвинул пустую чашку и положил руки на стол. – Было много времени на то, чтобы память почистить...

– Расскажешь? – чувствуя его желание поговорить, предложила Маша.

– Если хочешь знать, что произошло, то меня забросило в леса, которые на север от города. Приблизительно туда, где мы проходили полевую практику на втором курсе. Никакого коннекта, сама понимаешь.

Маша кивнула. Да, этот лес она помнила. Что же, выходит, преподаватели не зря лето напролёт гоняли их по буреломам и болотам.

– Не заблудился и на том спасибо, – усмехнулся Рауль. – Как видишь жив.

– Слава Вселенскому разуму, – вздохнула Маша. – Мы... весь Центр на ушах стоял! Рауль, и ты знаешь, я должна поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь.

– Ой, вот только не надо сейчас делать из меня рыцаря в сверкающих доспехах, – не утруждая себя вежливостью, оборвал её Рауль. – Да и тебе не идёт строить из себя лирическую героиню.

Она фыркнула, забыв о своём решении не обижаться. Она схватила со стола чашку и отправилась её мыть под краном.

– Маша, – голос Рауля прозвучал прямо у неё за спиной, и она вздрогнула. – Ты же знаешь, я за тебя любому твёрдый диск отформатирую. Но тебя же от самой себя защищать надо.

Она повернулась к нему, прислонилась к краю раковины.

– Да правда, не переживай. Всё уже давно кончилось, – она пожала плечами. Злость испарилась, когда она увидела его виноватые глаза. – Мы ведь друзья.

– Поэтому я и говорю, а так бы промолчал, – опять взялся за своё Рауль. – Ты же молодая, симпатичная, умная девушка. Зачем ты хоронишь себя заживо? Ты с кем разговаривала последний раз? С трупами? С маньяками-убийцами?

– Слушай, ты о чём вообще сейчас? – Маша спрятала глаза и попыталась обойти Рауля, но он загородил ей дорогу.

– Ты знаешь, о чём. То, что ты насмерть разругалась с родителями, твоё дело, конечно. И то, что у тебя там было с этим Алексом... Но ты что, сама не видишь, что на этом у тебя жизнь закончилась?

– Не нужно сейчас, – тихо попросила Маша, не глядя на него.

– Лучше ты это от меня узнаешь, чем услышишь, как сплетничает какая-нибудь Рената, – твёрдо продолжил Рауль. – У тебя за спиной. Ну что я тут вирусы вылавливаю. Ты сама всё прекрасно понимаешь. Ты даже ночью боишься один на один со своими мыслями оставаться. Выматываешь себя до такой степени, чтобы не было сил думать. Считаешь, это всё не заметно? Ты раньше была не такой.

Его слова ударили в самую точку, Маша вздрогнула, но промолчала.

– Ну, как хочешь. Но мне же больно за тебя, – Рауль опустился на стул, подпёр голову руками. – Ночами сейчас тепло. И звёзды... знаешь, как их много? Из города не видно столько. Пока я по лесу бродил, мысли друг за другом лезли. Спасения от этих мыслей нет, думал, с ума сойду. Считаешь, зря меня взрывом не зацепило, да?

Он коротко рассмеялся.

– Дурак ты, – вздохнула Маша. В груди было тяжело: не хватало воздуха.

– Ясное дело, дурак, – он протянул к ней руку, коснулся её пальцев, сжимающих край стола. – Не сердись на ламера.

– Я не сержусь, – Маша присела на соседний стул, ткнулась лбом в его плечо. – Только спать уже пора, наверное.

– Наверное, – Рауль пожал плечами. – И всё-таки ты ненормальная. Ты даже никогда не плачешь.

Плакать! Нет, такого они от неё никогда не дождутся. Маша захлопнула дверь своего кабинета и швырнула на стол папку. Кнопка расстегнулась, и несколько листов порхнули на пол, унесённые порывом ветра из открытого окна. Этого ей показалось мало. Маша стукнула кулаком по стене и зашипела от злости. Плакать? Да никогда!

Всего минуту назад она с непроницаемым лицом выслушала приказ Галактуса о передаче обоих дел Антонио. Итак, он теперь занимается и покушением на императора, и убийством вора. Маша кивнула ему в ответ, мол, приказ ясен, иду выполнять. Ни единое живое существо так и не заметило, как кипит всё у неё внутри. Но, демоны побери, это нечестно!...

Маша рухнула на колени и принялась собирать разбросанные по полу листы, которые выпали из папки с её новым делом. От ярости перед глазами всё плыло, да она и не пыталась вчитываться в напечатанный текст. Уязвлённые амбиции болели сильнее ушибленной руки.

По полу тянуло сквозняком. Посидев немного на вымытом до блеска ламинате, Маша успокоилась и собрала в кучку прыгающие мысли. Всё-таки с ней не первый раз поступают так, пора бы и привыкнуть. Должен же кто-то разбираться с делами попроще? Наверняка, так думает Галактус.

– Посмотрим, – хмыкнула она, поднимаясь на ноги. Она собиралась положить собранные листы обратно в папку, как вдруг нечто привлекло её внимание. Что именно, Маша смогла понять, лишь просмотрев протокол, который держала в руках.

Взгляд зацепился за одно слово – метро. Взгляд уже пробегал одну за другой строчки показаний некой женщины. В своём рассказе она описывала то, как её муж ушёл из дома. Маша почти слышала её голос...

"Он думал, что я сплю", – голос звучал вполне спокойно, только изредка срывался на высокие ноты, – "а я проснулась от телефонного звонка. Он встал и поднял трубку. Всё, что сказал – да, хорошо, сейчас буду. Больше ни слова. Он быстро оделся, а я притворялась, что сплю. Когда я услышала, как хлопнула входная дверь, я поднялась, тоже оделась и тихонько пошла за ним. Я шла за ним довольно долго, он ни разу не оглянулся. А потом мне это надоело. Пусть идёт к своей любовнице, если ему так нужно. Я остановилась и видела только, как он зашёл в метро".

В дверь постучались.

– Сейчас иду, – откликнулась Маша, не в силах оторваться от протокола. Она посмотрела на дату. Так и есть, муж пропал аккуратно в ту же ночь, когда и убили Флетчера. Она ещё раз перечитала речь брошенной жены и принялась за следующие листы. Маша почувствовала, как холодеют от возбуждения кончики пальцев.

В дверь постучались требовательнее. Прихватив протокол с собой, Маша заторопилась к двери. По пути она уронила стул. Щёлкнул замок, и на пороге перед Машей возник Антонио.

Его она удостоила лишь беглым взглядом. Пропавший оказался магом природы. Флетчера убили заклинанием именно природной стихии. Мало ли магов природы! Но всё равно очень странно – ночь, метро...

– Маша, – Антонио щёлкнул перед ней пальцами.

– Я все дела передала Гал... Богдану Сергеевичу, возьми у него, – торопливо сообщила она и собиралась уже закрыть дверь, как дверь натолкнулась на преграду. Пришлось поднять глаза.

– Я уже взял, – Антонио удерживал дверь одной рукой, другую сунув в карман джинсов. – Я слышал, Рауль вернулся?

– Да, – Маша внимательно посмотрела на него, соображая, что могло понадобиться от неё следователю по особо крутым делам. Она снова уткнулась в протокол. А природного мага таки убили. Его тело совершенно случайно обнаружили на заброшенной стройке на окраине города через день после пропажи. Убили очень просто – задушили. Странно, что не сбросили в яму со строительным мусором. Тогда найти тело стало бы почти невозможно, разве что специально обшаривать всё это гигантское недостроенное здание. В таком случае наверняка обнаружили бы ещё с десяток трупов разной степени опознаваемости.

– Маша, ты в этом мире? – Антонио ещё раз щёлкнул пальцами перед её лицом.

– Твоими стараниями, – Она постаралась не выдавать раздражения. – Ну, чем могу помочь?

– Вы с ним нужны мне в качестве свидетелей взрыва. Так и будем беседовать в дверях?

– Ага, – Маша кивнула, опять намереваясь уткнуться в протокол, но тут же очнулась. – Проходи, конечно.

Антонио прошёл к открытому окну и уселся на подоконник. Ветер потрепал воротник его светлой рубашки.

– Может быть, хочешь чаю? – предложила Маша.

– Можно, – он потёр пальцами подбородок, тревожа двухдневную небритость.

Она живо представила, как падают девицы к ногам Антонио, когда он вот так небрежно демонстрирует в меру обнажённые тренированные руки и в меру отращенную щетину а-ля шериф с дикого запада. Она включила электрический чайник и сама опустилась на стул.

– Спрашивай, – Маша закинула ногу на ногу и поправила натянувшиеся на коленке брюки защитного цвета. Хорошо, что она не надела сегодня юбку. Метро...

– Ну что ты опять уткнулась в свои бумажки, – Антонио аккуратно вытащил протокол из её рук. – Я вижу, что ты обиделась. Но, может быть, как-то уладим конфликт? Как тебе, скажем, пара билетов на "Бабочку рассвета"?

Маша подняла на него взгляд. Улыбка Антонио обезоруживала, но больше ей нравилось название оперы. Она покусала губы и поняла, что отказаться просто не в силах.

– Да я бегом побегу. Что ты хотел спросить на счёт взрыва?

– Ты можешь описать, как всё произошло?

– Я не успела сориентироваться, – пожала плечами Маша. – Рауль тут может рассказать больше, потому что он первый понял, что будет взрыв. Он толкнул меня в центр храма. Уже потом я услышала грохот...

Она прикрыла глаза и вспомнила тот день. Лежа на полу, она уже чувствовала вибрацию, а потом, когда вскочила, услышала нарастающий гул. От него заложило ухо. Гул шёл справа.

– Он шёл справа... – повторила Маша, прислушиваясь к гудению закипающего чайника. – Да, справа.

Она вздрогнула и открыла глаза, когда Антонио щёлкнул кнопкой чайника. Он по-хозяйски наливал кипяток в чашку, а Маша не могла шевельнуться. Она ощутила запоздалый страх. То, что должна была почувствовать в храме, уже понимая, что всё пошло не так, услышав тревожный, нарастающий гул. Тогда она просто не успела испугаться.

– Справа, – задумчиво повторил Антонио. Он хлебнул крутого кипятка и поморщился.

– А что справа? – живо заинтересовалась Маша.

– Справа от храма дорога в город.

– То есть, ты хочешь сказать, что тот, кто украл артефакт, приехал из города, активировал артефакт и скрылся?

– Стоп, – Антонио хитро посмотрел на неё. – Ничего я не хочу сказать. И вообще: тссс... это тайна следствия.

– Подожди, – Маша схватилась за компьютерную мышку. – Куда же я карту дела...

Она почувствовала, как Антонио подошёл к ней и встал сзади, оперевшись руками на спинку стула. Цветастая карта развернулась на экране. Она быстро нашла коричневый прямоугольник посреди жёлтого пятна, на приличном расстоянии от Нью-Питера – храм. Если смотреть со стороны трассы, город и правда оказывался справа от храма. Чуть выше – между храмом и Нью-Питером – висела белая трапеция.

– Стройка, – нашла Маша в условных обозначениях.

– Так, всё, – раздался возле её затылка голос Антонио, – ты приходи, когда проездом будешь в реальном мире.

– И тебе не пасть жертвой демонов, – машинально откликнулась она. Она кусала губы, глядя в белую трапецию. Потом пододвинула к себе протокол. Белым по чёрному там было напечатано: смерть наступила около пяти часов вечера. То есть после взрыва в храме.

– Что творится! – прошипела Маша, – и почему это дело сразу в Центр не отдали, а сначала направили в милицию?

Оказалось, женщина, которая написала заявление о пропаже мужа, не посчитала необходимым сообщить о его магическом происхождении. Уже потом, когда тело было найдено, а документы приведены в порядок, всё открылось. На запястье убитого имелась вырезанная ножом спираль в три оборота.

Установили, что вырезали её незадолго до смерти. Тело нашли мальчишки, которые рискнули залезть на стройку, чтобы пощекотать себе нервы. По её мнению, это заброшенное здание давно следовало огородить трёхметровым забором с колючей проволокой и каким-нибудь быстро реагирующим заклинанием. Мало того, что в этом случае количество детских травм уменьшилось, так и преступникам пришлось бы искать другое место для убийств.

Сознательные оказались мальчики, вызвали милицию. И всё же очень странно, что тело не сбросили в яму. Может быть, оставили для устрашения? Маша схватилась за трубку телефона.

– Провизор, тело убитого природного мага уже передали?

– Да, дорогая, а что ты хочешь от тела? – проворчал судмедэксперт. Видно, Маша как всегда оторвала его от увлекательной работы.

– Поискал бы ты на нём ту же пыль, что была на руках Флетчера...

– Да нашёл я её, нашёл, успокойся.

Отвечать на следующий вызов долго никто не собирался. Наконец, трубку взял Ник.

– О, Мария, привет!

– Нужна твоя помощь, – выпалила Маша, забыв даже поздороваться. – Встретимся через час на станции метро Блуждающих огней?

– Сколько угодно, – в голосе Ника проступало некоторое удивление, но скоро оно исчезло: они давно работали вместе. – Это же та станция, где нашли труп мага?

– Да, она.

...В библиотеке было прохладно, хоть и находилась она всего на этаж ниже. Мимо открытого окна с писком носились птицы, и шум машин на проспекте тонул в этом жизнерадостном писке. Маша осторожно прикрыла за собой дверь и оглядела залу, в середине которой стояли несколько столов. Здесь даже пахло по-особому: кожей от переплётов и сладковатой пылью.

Возле высокого книжного шкафа стоял мужчина. Он ставил книги на полку, потом придирчиво оглядывал их, менял местами. Действовал он только левой рукой, правая безжизненно висела вдоль туловища.

– Привет, Берг, – Маша вежливо кашлянула. – Есть минутка?

Он обернулся к Маше, жмурясь и улыбаясь от солнца. Молодое ещё лицо от виска до уголка губ пересекал шрам. Волосы были сплошь седыми и по соседству с этим лицом выглядели противоестественно. Она, смутившись вдруг, перевела взгляд на шкаф.

– Пыльные демоны всегда рядом, – произнёс он глухо. – А ты что хотела?

– Да, у меня к тебе дело, – Маша достала из кармана фотографию запястья убитого. – Тебе нигде не встречалась эта спираль? Возможно, она что-то символизирует. Мне не срочно, если хочешь, я оставлю фотографию тебе, а вечером зайду. Или когда лучше?

Когда она смущалась или нервничала, прекратить поток её красноречия не могла даже она сама. Берг неторопливо подошёл к девушке и притянул фотографию к себе. Маша ощутила прикосновение его холодных пальцев и замолчала.

– Ветер с востока сегодня сильнее, чем обычно, – он оторвал взгляд от фотографии и пошёл в дальний угол комнаты, туда, где скрывалась неприметная дверь. – Подожди меня здесь.

Маша рухнула на ближайший стул и нервно почесала шею.

– Никогда не понимала, что он там бормочет, – в пустой зале звук собственного голоса произвёл на неё удручающее впечатление. – Он, конечно, не виноват, что вражеским заклинанием его ранило в голову, с каждым может случиться. Но всё равно мне как-то жутко.

Маша вынула из кармана телефон, рассмотрела его весь сверху донизу, учла, что до встречи с Ником осталось не так уж много времени и приготовилась к длительному ожиданию. Но забраться с ногами на стул она не успела: Берг вернулся быстро и с огромным фолиантом в руке.

– ...Но никогда не нужно надеяться на этот ветер, – наверняка, он говорил ещё что-то, расхаживая и по хранилищу, но до Маши долетела только последняя фраза. От всех предыдущих Вселенский разум её уберёг.

Библиотекарь устроил книгу на столе, любовно провёл рукой по корешку. От его пальцев на пыльной коже остались три дорожки. Маша вместе со стулом придвинулась ближе, чихнула и поползла обратно. Когда Берг открыл книгу, пыль взвилась столбом.

Он продолжал бормотать себе под нос что-то о ветре, но уже так тихо, что смысле Маша разобрать не могла. Она ёрзала на нагретом солнечными лучами стуле и то и дело одёргивала белую футболку.

– Когда свет звёзд отражается в водах Сантарина, внимательнее смотри на берега. Там может быть засада, – проговорил он вдруг, посмотрев Маше прямо в глаза. – Смотри. Твоя спираль означает ветер. Восточный кровавый ветер.

Он толкнул книгу к Маше, и та осторожно взглянула на раскрытую страницу. На нечёткой чёрно-белой фотографии и вправду была изображена та же фигура, что и на запястье убитого. Маша пропустила обрисовку всех исторических событий, описанных тут же, и скользнула глазами лишь по надписи рядом с фото.

"Восточный ветер", – гласила надпись. – "В некоторых наречиях – снежный ветер, белый ветер. Эту фигуру взяли себе в качестве символа воинственные банды стихийных магов, совершающие набеги на империю Манталат".

Дальше она. читать не стала. Вряд ли на мир людей вдруг покусились воинственные племена, терроризирующие империю магов в каком-то дремучем году. Про это не каждый историк и вспомнит. Она осторожно подвинула книгу к Бергу, который всё это время стоял, уперевшись обеими руками в стол и не спускал глаз с Маши.

– Спасибо, ты очень помог, – под его взглядом Маша всегда чувствовала себя неловко. Хотелось сбежать и потренироваться перед зеркалом делать выражение лица, достойное следователя Центра. У библиотекаря Центра всегда было достойное выражение лица.

– Заметив засаду при свете звёзд, мы бы вывели лодки к стрежню, – констатировал он, приближаясь к ней. – Восточный ветер усиливается.

– Да, – она на всякий случай покивала и сползла со стула. – Спасибо ещё раз.

Маша вздохнула спокойно, лишь добежав до лифта. Берг, конечно, не виноват, что в случайно завязавшейся схватке его ранили в голову, но его общество каждый раз наводило на Машу дикую печаль.

Пронёсшийся мимо поезд растрепал её волосы, обдал приятной прохладой и оставил на платформе в полном одиночестве. Прислонившись голыми плечами к выложенной светлым мрамором стене, Маша рассматривала карту метро, сравнивала её с той, что держала в руках. Роспись на стене напротив изображала сцену первого входа магов в мир людей. «Станция Блуждающих огней» – было выложено синими мерцающими камешками. Над стрелкой вправо сверкала такая же синяя надпись «Станция Проспект Рождественского». Оттуда Маша приехала.

– Спряталась за колонной, – запыхавшийся Ник подобрался к ней сзади и остановился, опираясь рукой о мраморную стену. Не забыл посмотреть и в карту, которую держала в руках девушка. – Что это у тебя?

– Карта старого метро. Ты взял с собой оружие? – Маша сложила карту во много раз и сунула в задний карман брюк.

– Ну да, – растерянно пожал плечами Ник.

– Тогда спрячь его получше, – не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Маша зашагала к краю платформы.

Скользкий белый мрамор радостно озвучивал её шаги, шумел кондиционер. Ник догнал её и пошёл рядом, разумно ни о чём не спрашивая. Маша думала, что он слишком хорошо знает её, чтобы ожидать объяснений. Рассказывать сейчас ей ничего не хотелось, и даже не из-за того, что узнав о цели путешествия, Ник отказался бы с ней идти. Одну бы он её не отпустил. Просто Маша и сама толком не представляла, куда хочет попасть.

В самом углу платформы, где лежало тело Флетчера, за колонной, она нашла едва заметную, низкую дверь с характерной надписью, куда требуется пойти всем посторонним, обнаружившим этот вход. Она дёрнула металлическую ручку – дверь поддалась тяжело, но не скрипнула. Женщина, пришедшая на платформу с двумя объёмистыми пакетами, смерила их подозрительным взглядом, но тут же потеряла всякий интерес.

Она шагнула внутрь комнаты, заставленной старыми железными контейнерами и заваленной тряпками. Она поморщилась от ударившего в нос запаха машинного масла и земляной сырости. Ник сзади прикрыл тяжёлую дверь, на полу осталась тонкая полоска света, бьющего со станции. Маша достала фонарик и озарила им грубо заштукатуренные стены.

В глубине комнаты оказалась ещё одна дверь – заваленная ветошью, отбросить которую с дороги не составило труда. Эта дверь поддалась легко, не скрипели смазанные петли. Она вывела их в узкий коридор, снабжённый давно неработающими лампами. Маша едва не цеплялась головой за низкий потолок, слышала, как идущий сзади Ник припоминает самых жутких демонов.

– Ну и место, – произнесла она, чтобы за разговором сбросить нервное напряжение. – Надеюсь, это и есть тот рабочий переход между станциями.

– Чем тебя обычные переходы не устраивали? – поинтересовался Ник.

– Сейчас сам увидишь. Только чур я буду говорить. А ты делай вид, что в курсе моей болтовни.

Очередная дверь, ржавый замок, навешенный только для вида, и они вышли на платформу. Точно также: из самого угла за колонной, на каменный пол. На камень, покрытый слоем пыли. Помещение заброшенной станции тонуло в темноте. Ник приглушённо охнул за её спиной.

Маша направилась к другой стороне платформы, изредка переступая через кучи осколков стекла и камня. Здесь не было торжественно-белого мрамора, колонны и стены покрывала поблекшая от пыли мозаика.

– Когда же им надоест изображать первую встречу людей и магов? – посетовала Маша, проходя мимо очередной квадратной колонны. Она поводила фонариком по окрестностям и спрыгнула прямо на рельсы.

– Ну что, прихвостни императора, достали меня из-под земли? – голос прозвучал неожиданно громко.

Она вздрогнула, свет фонарика запрыгал по колоннам, облезшей мозаике стен и наконец наткнулся на человеческую фигуру возле вагона.

– Мы не имеем никакого отношения к императору, – Маша постаралась, чтобы её голос звучал как можно более спокойно.

– Значит, шавки Центра? Большой разницы нет, – незнакомец шагнул к ним и снова остановился, сложив руки на груди. Когда белый кружок света заполз на его лицо, он поморщился, закрыл глаза ладонью.

– Нет, мы сами по себе, – Маша вежливо уткнула фонарик в рельсы. – И пришли по делу.

Маша почувствовала, как за её спиной Ник начал добираться до пистолета и предусмотрительно толкнула его.

– У меня с такими, как вы, дел быть не может, – незнакомец дёрнулся, всем своим видом показывая, что собирается уходить. – Убирайтесь отсюда по-хорошему, иначе по-плохому будет больно.

– Зачем так категорично, – промурлыкала Маша, – а нам один наш общий знакомый рассказывал про вас много хорошего.

– Что за знакомый? – её собеседник насторожился. В полумраке было видно, как он вскидывает голову.

– Флетчер. Мне почему-то кажется, он не соврал, – Маша ещё раз ткнула локтем Ника.

– Проходите, – после секундного молчания, голос подземного жителя прозвучал по-деловому. Он зашагал к вагону, Маша и Ник последовали за ним.

Внутри фонарик пришлось отключить: здесь хватало серого света от нескольких вертикально вытянутых ламп. В их свете Маша смогла разглядеть собеседника лучше. Почти красивое, но хмурое лицо обрамляли длинные светлые волосы. О них хозяин вагона совершенно не заботился, множество мелких косичек были грубо завязаны кусочками ткани. Поношенная синяя мантия едва держалась на его плечах, вызывая у Маши постоянное желание подхватить её, но вопреки ожиданиям никак не падала.

Кроме них в вагоне оказалось ещё двое угрюмых парней. Они беседовали о своём в комнате, если помещение, отгороженное от основной части вагона фанерой, можно назвать комнатой. Пахло мазутом и залежалым тряпьём.

– Лоран, кто это? – один из них выглянул, смерил оценивающим взглядом Машу и Ника, видимо, решил, что они не опасны и спросил просто ради приличия.

– Знакомые, – коротко ответил Лоран, и тот опять скрылся в комнате.

Лоран кивнул им на кресла, сделанные из вагонных сидений, а сам остался стоять возле окна.

– Ну, что за дело? Кого надо лечить? – Он быстрым, нервным движением поправил тряпку, заменявшую штору.