Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 58 страниц)

– Я обещала рассказать...

– Да, конечно, – Луксор отставил чашку в сторону и положил руки на стол.

Маша специально села напротив него, чтобы не иметь возможности спрятать взгляд.

– Это очень путаная история, и я сама много не знаю, – Она поняла вдруг, что ей ужасно жарко и принялась стягивать с себя свитер. – Попытаюсь объяснить в нескольких словах. Мой отец император, а мой дядя любыми способами пытается захватить власть. Он для этого готов пойти на любую низость и подлость. Он подстроил взрыв, но нам удалось спастись. Он даже создал специальную группировку, якобы террористы, которые действуют против магов, на самом же деле они убивали магов, неугодных моему дяде, Ордену. Ты, наверное, хочешь знать, почему я так долго живу в мире людей. Ну так вот, меня сюда спрятали родители, от него. Недавно он едва меня не нашёл, уйти удалось буквально чудом.

Маша замолчала, разглядывая чаинки на синем дне кружки.

– Сейчас Ордену больше нечего терять. Я думаю, он понял, что давно раскрыт. Он просто так не сдастся.

– Твой отец знает про это? – Луксор посмотрел ей в глаза.

– Да, знает, – кивнула Маша. – Он сказал, что разберётся со всем, что я не должна вмешиваться.

– Тогда чего же ты хочешь? – его взгляд стал испытывающим, и Маша не смогла его выдержать, но отказаться от своих планов тоже не смогла.

– Я боюсь за отца. Ты понимаешь, он очень хороший, но я же вижу, он не принимает Ордена всерьёз. Он считает, что нельзя на самом деле хотеть убить брата, что Орден оступился, ошибся, что его нужно направить на путь истинный, а не наказывать.

– И ты решила...

– И я решила сама убить Ордена, – Маша тяжело, судорожно вздохнула. Воздух никак не хотел проходить в сведённые страхом перед собственной смелостью лёгкие.

Луксор поднял со стола чайную ложку и задумчиво постучал ею по краю чашки. Гулко и одиноко взвыл за окном ветер.

– Убить, – повторила она, словно желая убедиться в правдивости своих слов. – Потому что живой он не оставит нас в покое.

– И как ты собираешься это сделать? – Луксор оставил в покое ложку.

– Заклинание мгновенной смерти, – чуть севшим голосом произнесла она и грустно улыбнулась. Она ожидала, что Луксор отстранится от неё после заявления об убийстве, потому что Маша сама была готова бросить в себя камень. А он понял, насколько ей сейчас необходима поддержка. – Я читала. Знаешь, им Эртериг убил Руану.

Брат убил сестру. Снова они молчали, и снова выл ветер. Луксор медленно поглаживал её пальцы.

– Это страшное заклинание, – сказал он наконец. – Но почему Орден до сих пор не применил его против твоего отца, раз он так хочет его убить?

– Я тоже думала над этим, – кивнула Маша. – Возможно, ему просто невыгодно стать в глазах народа братоубийцей. Если бы сработал взрыв – ну да, террористы убили императора, как жаль. Орден здесь не при чём. С Руаной было другое дело.

В книгах, которые она стребовала у Берга, хотя из библиотеки Центра никогда и ничего не выдавали на дом, Маша нашла несколько версий происходящего в те далёкие годы в Альмарейне. Все версии сходились на одном: Эртериг стоял во главе народного восстания против Руаны. К тому времени императрица настолько замучила весь Манталат вспышками ярости, под которыми гибли сотни самых значимых магов для империи, что убийство Руаны казалось всем единственно правильным и верным выходом.

Если бы Орден убрал Зорга с помощью заклинания мгновенной смерти, это не могло остаться незамеченным. В таком случае Орден вряд ли бы заручился поддержкой и доверием подданных: убийство императора, который прекратил склоки между кастами, получил прозвище Миротворец, да и вообще пользовался всеобщим уважением, Ордену было не на руку.

– Подожди, Маша, – Луксор покачал головой. – Мне нужно подумать. Это же не так просто – взять и убить.

– Ты собираешься думать, как убить? – Она поднялась со стула и встала рядом с ним, оперевшись спиной на шкаф. – Мне нужно стать магичкой. После этого дело техники. Императоры – единственные из всех магов, которым не нужно учить заклинания. Память крови. То есть я автоматически вспомню все те заклинания, которые использовали мои предки. Орден меня ищет. Он найдёт меня сразу же, как только почувствует вспышку моей силы.

– Это я уже понял, – Луксор опустил голову на сложенные в замок руки. – Я о другом. Ты считаешь, что Ордена начнут презирать, если он убьёт твоего отца, а тебя за убийство ненаглядного дяди наградят большой медалью?

Маша заходила по комнате, сложив руки на груди. Она поправила неаккуратно закрытую штору, через которую пробивался умильно-рождественский луч света и ложился на припорошенную снегом чёрную землю.

– Нет, конечно. Но я смогу доказать, что Орден устроил покушение на отца, хотел убить меня. У меня есть свидетели.

Луксор ничего не ответил, только тяжело вздохнул, взъерошив пальцами волосы. С улицы донёсся исступлённый лай собак, затем визг – словно местная свора загнала в угол чужака. Маша стащила со спинки стула свитер и накинула его на плечи.

– Уже жалеешь, что со мной связался? – она опустилась на корточки и посмотрела на Луксора снизу вверх.

– Глупая... Я думаю о твоей душе. Положим, ты убьёшь Ордена. Положим, у тебя получится доказать, что ты защищалась. Ты сможешь потом спокойно жить с этим?

– А я смогу спокойно жить, если не дай Вселенский разум что-то случится с моим отцом? Я смогу спокойно жить, зная, что должна была остановить Ордена, и не остановила, пожалела свою святую душу? Я всё время думаю об этом, я окончательно запуталась. Пожалуйста, попробуй меня отговорить. Я не могу ни решиться, ни отказаться совсем. У меня каждый вечер одна и та же паника: вдруг уже случилось что-то непоправимое, а я не знаю, и никак не смогу помочь.

Маша всхлипнула, уткнувшись в ладони. Луксор взял её за локоть и понял к себе, усадил на стул.

– Во-первых, если что-то случится, Центр обо всём узнает, а значит и мы. Во-вторых, мне не совсем понятно, если "Белый ветер" действует под руководством Ордена и оставляет на стенах своего дома устрашающие надписи, то почему ты говоришь, что тебя до сих пор не нашли?

– Они ищут меня как следователя, порешившего Патрика, а не как императрицу, – Маша вытерла намокшие щёки.

– А какая разница, убьют ли они тебя как следователя или как императрицу? – он поправил сползающий с её плеч свитер и ласково коснулся волос.

– В том-то и дело, мне надоело прятаться от Ордена по разным углам и дрожать от страха, что он меня вот-вот найдёт. Я перед ним совершенно беззащитная, как червяк из бабочки, у которой оборвали крылья. Захочет – раздавит сразу, захочет – поиздевается ещё пару часов. Точнее даже не так, следователя, скорее всего, раздавит без разговоров, а с императрицей найдёт, как развлечься.

Сзади послышался звук, как будто кто-то прошёлся по крышке погреба. Маша вздрогнула всем телом и обернулась: дверь была заперта на железный засов и одно надёжное заклинание. Луксор обнял её за плечи.

– Это отопление. Видимо, пламени не хватает кислорода, – он поднялся и приоткрыл форточку в одном из окон.

Гудение огня стало тише.

– Значит, выбор у нас небольшой, – задумчиво произнёс Луксор, возвращаясь на место. – Либо мы сидим тихо-тихо в надежде, что Орден нас не найдёт, либо мы раскрываем твою силу и сами идём на него войной.

Маша охнула и потянулась к своей сумке. Кукла в красном платье. Если Орден или его люди были вчера в её доме, он мог найти куклу и, конечно, узнал её. Сердце бухало в голове. Только не это, так попасться – как первокласснице за списыванием – стыдно и горько.

Рука ткнулась в деревянное тельце, и Маша с облегчением вздохнула. Она не выложила куклу, носила её с собой, рядом с запиской. Маша достала её: вот полустёршаяся улыбка на деревянном лице, вот смятые перламутровые крылья. Всё на месте. Орден ничего не узнал.

Вслед за вернувшейся к ней куклой в красном платье воспоминания накатывали одно за другим, стоило ей только остаться в тишине. Маша не успевала осознавать их. Неужели, это она прыгает по дорожке из идеально круглых камней, стараясь не наступать на трещины?

Маг в белой мантии – лица не вспомнить – протягивает ей крошечный синий бутон. Она берёт подарок из его ладони, и бутон распускается прямо в её руках. В серединке волшебного цветка лежит блестящий камушек. Она прячется за спину отца и там разглядывает это сокровище. Взрослые смеются.

Вспомнилась мама. Она сидела возле окна. Маша стояла в дверях и ближе подойти боялась. В воспоминаниях она точно знала, что мама плачет, а значит трогать её нельзя: прикрикнет, или, ещё хуже, посмотрит такими глазами, что Маша сразу поймёт – виновата, и прощения ей нет.

Ещё один фокус памяти, настолько странный, что Маша не сразу приняла его за воспоминание. Пустое помещение с очень высоким потолком и зелёный ковёр, пахнущий травой – картинка такая яркая, словно на глянцевой фотокарточке. Перед ней на одном колене стоит он. Их лица почти на одном уровне, но ей нет дела до его лица. Ей хочется протянуть руку и коснуться изумрудного скорпиона, которым сколота чёрная блестящая рубашка.

– Знаешь сказку о смерти? – у него завораживающий голос. Маша отрывает взгляд от скорпиона и качает головой. – Я расскажу тебе. Жила-была на свете красивая принцесса. Почти такая же красивая, как ты. Только звали её по-другому. Однажды жестокие маги сильно обидели принцессу, и она хотела победить их, но не смогла. Тогда она поняла, что не сможет победить их, пока она такая красивая. Она взяла острый меч и...

Он убрал с лица Маши упавшую прядь волос.

– Молчишь. Ты же не хочешь, чтобы твоя мама плакала? Ты не расскажешь никому то, что видела в старой тронной зале?

Время стирает лица и слова, заметает тяжёлым серым песком дорожку из круглых камней, затхлым дыханием заглушает аромат ночных цветов. В прошлом нет правых и нет виноватых, есть только замытые силуэты с глухими голосами. Почему тогда так хочется вернуть и исправить прошлое, почему нет сил исправить что-то в настоящем?...

Маша нашла взглядом нож. Пока она не убрала посуду со стола, он лежал тут же, вместе с хлебными крошками. Маша собрала на палец несколько крошек и отправила их в рот.

– Дай мне время до утра, – попросил Луксор. – Нельзя принимать такие решения ночью. И потом, кажется, мы сами себя пугаем. Не будем переоценивать "Белый ветер", ты сама говорила, что за границы Нью-Питера они ни разу не выходили.

– Ладно, – кивнула Маша, не отрывая взгляда от ножа. Она опустила голову на сложенные руки. – Живём до завтрашнего утра.

...В темноте она слышала, как по дому ходил Луксор. Он осторожно приоткрывал шторы и смотрел на улицу, залитую неярким светом фонаря. Снежинки летели уже не наискось, а параллельно земле, и зловеще выл ветер. Маша откатилась к стене и позвала его.

– Можно тебя попросить?

– Давай, – Луксор отвернулся от окна.

– Ложись на кровать. Чего ты на диване будешь мучиться.

Маша закрыла глаза и сделала вид, что мгновенно заснула. После минутной тишины глаза пришлось открывать. Луксор стоял всё в той же позе возле окна.

– Закрой штору, – посоветовала Маша. – Приставать не буду. Это ты топаешь всё время или опять отопление?

Послышалось шуршание – Луксор перекладывал на отжалованный ему край кровати подушку и одеяло.

– Мне тоже показалось, кто-то ходит вокруг дома, – невозмутимо откликнулся он.

– Паранойя, – отозвалась Маша и повернулась к стене.

Они помолчали, прислушиваясь. Стояла непривычная тишина, Маше легче было засыпать под шум машин за окном и вопли соседской собаки, чем в этой тишине. Хоть бы пьяные соседи под окном покричали! Маша поднялась на локтях и посмотрела в лицо Луксору.

– Ты спишь? Я всё собиралась спросить. Тебе Виола не звонила?

– Звонила, – Луксор закинул одну руку за голову.

– И что она сказала?

– Некоторые вещи тебе лучше не знать, – тяжело вздохнув, он притянул к себе Машу и поцеловал её в висок.

– Замечательно, – недовольно буркнула она, утыкаясь ему в плечо. Засыпать с мыслями о Виоле оказалось гораздо легче, чем с мыслями об Ордене.

Маша проснулась, когда в окна уже бил яркий солнечный свет, звук её шагов он услышал из-за приоткрытой двери. Натягивая свитер, она вышла на кухню. Луксор, дежуривший возле окна, оглянулся. В комнате витал запах кофе.

– Надеешься, что снаружи тебя не видно? – Маша схватилась за бок чайника и тут же отдёрнула руку. – Ай.

Луксор переложил книжку с коленей на подоконник и поднялся.

– Доброе утро, любимая. Как ты спала? – он аккуратно оттеснил её от плиты, и ей ничего не оставалось, как только сесть на ближайший стул.

– Отлично, а ты? – Маша зевнула, пряча замёрзшие руки в рукава свитера. – Надеюсь, я не столкнула тебя с кровати, а то ты бледный и замученный.

– Ты пьёшь кофе? Какая ерунда, видишь, я о тебе даже этого не знаю, – Луксор улыбнулся, поставив перед ней тарелку с булочками. Не говорить же ей, что всю ночь он не спал, пытаясь поверить в то, что она тихонько сопит рядом, уткнувшись в его плечо.

Маша моментально подхватила одну булочку и возмутилась:

– Она же свежая... Ничего, быстро узнаешь. Вообще-то не пью, но сегодня, пожалуй, пью, – Маша попробовала булку. – Нет, правда, где ты их взял?

– В магазине, – спокойно откликнулся Луксор.

Маша едва не подавилась сдобой. Она ещё раз откусила от булки и вытянула шею, чтобы разглядеть магазин в открывающемся за окном пейзаже.

– Он на соседней улице, – проследив за её движениями, сообщил Луксор. – Не бойся, меня никто не заподозрил. Ближайшие соседи в конце аллеи. Похоже, что они тут друг друга плохо знают.

– Откуда ты знаешь, что не заподозрил, – проворчала Маша, уткнувшись в поставленную перед ней чашку с горячим кофе.

Луксор вернулся к своему наблюдательному посту. Из окна, особенно если сидеть сбоку от него, было видно очень мало. Большую часть перспективы закрывал глухой забор, но пятачок возле пустыря просматривался неплохо. Сегодня утром на этом пятачке Луксор увидел двух мужчин, которые остановили проходящую мимо женщину и долго расспрашивали её.

– Я вот всё думаю, был это "Белый ветер" или не он, – сказала Маша, покончив с первой булочкой. – Они написали у меня в доме на стене, что ещё вернутся, но спираль не нарисовали. С одной стороны – кому же ещё, а с другой – они обычно пишут белой краской, а сейчас вдруг красной. Красной та девочка, которая сбросилась с моста, написала, что императрица вернётся. А может, в моей гостиной белая надпись смотрелась не достаточно устрашающе?

Луксор не рискнул перебивать её вопросами, он понимал, что разговаривает Маша больше сама с собой, чем с ним.

– Но больше всего меня интересует, каких демонов в моём доме искал Кайл? – она тоскливо посмотрела на дно опустевшей чашки. – Остальное более или менее ясно: пришёл "Белый ветер", хотел застать меня, но застал Кайла. Его убили за ненадобностью и во устрашение, написали свою очередную гениальность и удрали. Знаешь, что меня настораживает? Наверняка "Ветер" следит за мной уже давно, и они должны были знать, что в это время я обычно бываю у тебя, так что какой смысл пытаться поймать меня дома? Нет, это был не "Ветер".

– Любимая, – остановил её Луксор. – Я не могу тебе сказать, зачем Кайл проник к тебе в дом, но могу сказать другое. Только не пугайся.

– Плохое начало, – Маша затравленно оглянулась на него.

– Сегодня утром я видел двух людей, которые, похоже, искали нас. В окно видел, – предупредил он её испуганный писк. – То есть, я не могу сказать точно, но кого ещё могут искать здесь.

Маша сложила ладони на чашке и опустила на них голову. Луксор поднялся и взял её за плечи.

– Посмотри. Только осторожнее.

Два человека – один в сером пальто, другой в зелёном пуховике – шли со стороны пустыря. Тот, что был в пальто, отчитывал своего спутника: постоянно оборачивался в его сторону и выразительно размахивал руками. Второй хмуро молчал. Они дошли до аллеи и остановились, оглядываясь по сторонам. Вдруг владелец пальто замер и посмотрел прямо на их дом.

Маша дернулась под руками Луксора и отступила назад.

– Я поговорю с ними, – сказал он, быстро обняв девушку. – Ты лучше иди в ту комнату. Мало ли.

– Нельзя, – испугалась Маша. – Если меня ищут, тебя тоже. Думаешь, никто не заметил твоей пропажи из больницы?

– Пожалуйста, не делай "Ветер" всесильным, – Луксор шагнул к двери и взял с вешалки пальто. – И мы не сможем сидеть тут вечно.

Тут в дверь позвонили. Луксор выразительно кивнул в сторону спальни и вышел из дома. Уже по дороге к воротам он понял, что ошибся: их искали вовсе не люди. Когда он открыл металлическую дверь, на лице того, что был в сером пальто, прорезалось выражение, слегка напоминающее улыбку. Его соратник в паре шагов от него внимательно рассматривал снег под ногами.

– Приветствую, – маг в пальто окинул Луксора внимательным взглядом. – Если я не ошибаюсь, маг хаоса?

– Добрый день, – Луксор кивнул. – Чем могу помочь?

– Брат, – улыбка на лице собеседника стала шире. – Приятно встретить мага своей касты.

– Безусловно, – подтвердил Луксор. Панибратства внутри касты он никогда не понимал, но моментом стоило пользоваться.

Маг в зелёной куртке отвлёкся от своего занятия и заинтересованно посмотрел в их сторону. Погода была солнечной, и в лучах света ослепительно блестел снег. Уныло торчали одревесневевшие стебли сорняков на пустыре. По центру дороги тянулся кровавый след – точно рассыпанные красные бусы.

– Тут понимаешь, какое дело. Мы ищем одну беглую шавку Центра. Ты сам давно здесь живёшь? – маг в пальто потёр подбородок, задумчиво оглядываясь по сторонам, словно изображая, как он ищет.

– Прилично, – уклончиво ответил Луксор.

– Не заметил, может, кто-то новый приезжал в посёлок?

К кровавому следу прибежала маленькая лохматая собака, деловито обнюхала всё вокруг и направилась на пустырь.

– Да вроде бы нет. Не видел, – Луксор сунул руки в карманы и пожал плечами, притворяясь, что очень заинтересован собакой.

Маг проследил за его взглядом.

– Да, – он махнул рукой в сторону пустыря. – Бродячие собаки ночью загрызли одного.

– Кого? – поинтересовался Луксор, словно имя и фамилия потерпевшего могли сказать ему о чём-то.

– Человека, – брезгливо скривился его собеседник. – Ну ладно, бывай, брат. Продолжим мы свою работу.

– Удачи в поисках, – кивнул ему Луксор.

Маша лежала на кровати, свернувшись калачиком. Рыжие волосы разметались по бежевому покрывалу. На звук хлопнувшей двери она подняла голову.

– Есть новости, – произнёс Луксор, садясь на край кровати. – Не знаю, правда, хорошие или плохие. Тебя ищут как следователя.

Маша шумно выдохнула.

– Но ищут маги. В "Белом ветре" есть маги?

Она посмотрела на него как на идиота.

– Мне это очень не нравится, – Маша встала с кровати и ушла в кухню, через секунду вернулась. – Какие в "Белом ветре" могут быть маги, если эта организация принципиально против магии! Только если Орден уже не боится обнаружить себя...

– Бродячие собаки загрызли человека, – добавил Луксор.

Маша стояла перед ним, сложив руки на груди, и кусала губы.

– Ты понимаешь, что если бы ты была магом, эти двое обнаружили бы тебя в два счёта, и нам бы пришлось их убить? – Луксор сложил руки на коленях.

– Замечательно, ты как будто всю жизнь только и делал, что прятал императриц от террористов. А если они обнаружат меня, пока я не маг, убивать их придётся тебе, – сделала большие глаза Маша и опустилась на кровать рядом с ним.

Она откинулась на спину и закрыла глаза. Свитер приподнялся, обнажив беззащитный живот. Луксор пытался бороться с собой не больше нескольких секунд, прежде чем понял, что это бесполезно. Он наклонился к Маше и поцеловал её, положив руку на талию.

Она была там завораживающе нежной. Маша ответила на поцелуй, и только когда воздуха перестало хватать, отстранилась от него и произнесла:

– Наверное, не нужно.

– Прости, – Луксор опустил глаза и поцеловал её в шею.

Убирать руку не хотелось особенно сильно. Он опустился ниже и коснулся губами её живота. Маша вздрогнула под его поцелуем.

– Прости, – ещё раз прошептал Луксор и поспешил выйти из комнаты.

Свежий морозный воздух немного привёл его в чувство. Осторожно прикрыв за собой дверь, он несколько раз глубоко вздохнул. С забора, шумно хлопая крыльями, взлетела ворона. На солнце наползла серая туча, и снег больше не горел так ослепительно. Луксор опустился на каменную ступеньку крыльца и потёр лицо руками. Холода он не чувствовал, но кровь в висках стучала уже тише. Перед глазами всё ещё стояли завитки рыжих, выбившихся из-под резинки волос на её висках.

Двор был почти пуст, если не считать двух чёрных деревьев, стоящих, как на картинке – чётко симметрично справа и слева от ворот. Снежное покрывало портили вездесущие птичьи следы. За забором остановились две женщины и начали громко обсуждать цены путёвок заграницу.

Луксор поднялся со ступенек и зашагал к воротам. Ворона сидела на соседнем заборе и косила на него чёрным глазом, женщины так и вовсе не обратили никакого внимания. Холодный ветер нёс едва различимый запах крови. Алые бусины так и не занесло снегом. Стараясь не наступать на них, Луксор пошёл к пустырю: именно туда вёл кровавый след.

Голоса женщин становились всё тише. Снег на пустыре был истоптан, здесь же виднелись следы машины, должно быть, приезжала милиция. Вдалеке рыла снег большая чёрная собака. Ещё одна – поменьше и с рыжими подпалинами – волокла по пустырю тряпку. Тряпка постоянно цеплялась за кусты, и собака с остервенением дёргала её.

Луксор наблюдал за ней, сунув руки в карманы. Ветер стал холоднее, он обдавал лицо ледяным дыханием, тревожил волосы. Снежинки танцевали у самой земли. Луксор наклонился и собрал немного снега, пропитанного кровью, сжал его в руке.

Прошлая ночь накрыла его лавиной: темнота, тихое рычание и чёрные силуэты зверей. Их не меньше двух десятков. Та, которую они окружили, даже не кричит. Она отступает дальше, в глубину пустыря, но запинается о торчащую из земли железяку и падает.

Он резко разжал пальцы. Видение тут же спало, и в глаза ударил солнечный свет. Пальцы онемели от холода. Луксор стряхнул с ладони холодные капли и пошёл к дому. В накинутом наспех пальто, которое он не удосужился даже застегнуть, становилось прохладно. Почему его потянуло оглянуться?

Обе собаки: чёрная и та, что с тряпкой, забросили свои занятия и неотрывно наблюдали за ним.

Вечер упал на посёлок неожиданно, из-за горизонта наползли чёрные тучи, зажёгся далёкий фонарь. Маша варила гречневую кашу с мясом и вспоминала полевую практику. Дежурили они всегда вместе с Сабриной, но до плиты Машу не допускали. Маша страдала, ходила кругами и тайком подъедала хлеб и майонез. Единственное, что ей позволили – открыть банки с тушёнкой. На первой же Маша порезала ладонь.

– Слушай, – захихикала Маша. – У нас на полевой практике такой случай был...

Луксор, сидящий на своём месте возле окна, поднял голову от книжки. Маша заглядывала ему через плечо, книга оказалась малопонятной и про коллоидные соединения. У него было такое выражение лица, что Маша моментально забыла, какой случай собиралась рассказать.

– Что? – протянула она обиженно. – Ну не хочешь про полевую практику, не надо.

С тех пор, как он пошёл проветриться на улицу, а Маша всё это время пролежала на кровати, глядя в потолок, они не сказали друг другу ни слова. Она решила, что он обиделся на отказ, и тут же оправдала его. Вчера сама кричала, что собирается стать магичкой, а сегодня передумала. Пойди пойми женщин.

Внутри неё проснулось маленькое трусливое существо. Оно зашептало: "А вдруг память о заклинаниях придёт не сразу? А вдруг это вообще должно занимать некоторое время?" Тогда она окажется перед лицом противника совершенно беспомощной, если не считать пистолета под подушкой, конечно.

– Маша, есть ещё одна плохая новость, – произнёс Луксор.

Маша обернулась к нему, удерживая в руках ложку с кашей, которую так и не попробовала.

– Как императрицу тебя тоже ищут.

– С чего ты взял? – спросила Маша только потому, что он ожидал от неё реакции.

– Говорят, ночью собаки загрызли девушку, – откликнулся Луксор, положив на колени книжку корешком вверх.

– Мне правда очень жаль. – Она почувствовала, что начинает выходить из себя. Последнее время эмоции рвались из неё сами собой. Чтобы не закричать на него, она принялась активно пробовать кашу. Каша оказалась совсем готовой. – Хочешь позвонить в службу отлова бродячих животных?

– Думаю, бесполезно. Это не собаки. Вернее, не все собаки. По крайней мере, несколько демонов среди них есть точно.

Отопление снова бухнуло, и они оба вздрогнули, оглянувшись на дверь. Маша пошла открывать форточку. Ворвавшийся клочок ветра принёс с собой компанию снежинок.

– Где здесь логика? – поинтересовалась Маша. – Орден напустил в посёлок демонов, чтобы они поймали и убили меня?

– Нет, любимая. Орден просто выпустил несколько демонов. Рано или поздно они все будут тут, потому что бродячие демоны всегда тянутся к самому сильному магу в округе. А когда они будут здесь, Орден просто узнает, где тебя найти.

Маша сердито бросила ложку на стол и посмотрела на выкипающую кашу, решительно не понимая, что ей делать. Луксор подошёл к ней и выключил плиту. Он обнял девушку за плечи.

– Но я пока что даже не маг! – Маша, наконец, нашла слабое место в его теории. – Может, они за тобой бегают?

– Любимая, мне кажется, что ты уже маг.

– Технически нет, – упрямо повторила Маша. Она почувствовала, что начинает дрожать. Странно, отопление работало на полную мощность.

Дверь тянула к себе её взгляд, и Маша даже сама себе не могла объяснить, почему всегда старается держать её в поле зрения. Луксор заставил её сесть.

– Понимаешь, лишение девственности это очень красивое поверье в мире магов, но в том-то и дело, что только поверье. Магия никак не связана с физиологией. В основе лежит просто сильная эмоция, которая подталкивает развитие магических способностей. Просто исторически считается, что самая сильная эмоция у женщины связана именно с первой близостью. Понимаешь, о чём я? Маша, ты слышишь?

Она чувствовала, как катятся по её щекам слёзы, и не могла их остановить. Вместо ответа она уткнулась в плечо Луксора. Маша уговаривала себя успокоиться и начать мыслить конструктивно, как делала всегда в самые тяжёлые минуты, но непонятная тоска накрывала её с головой. В последнее время она превратилась в страшную плаксу: едва не разрыдалась в своей разгромленной гостиной, ещё раз – когда звонила Луксору, чтобы договориться о побеге из города. Перед отцом устроила истерику на тему "забери меня прямо сейчас". Даже странно, как её ещё терпят.

– Это ничего, – Луксор погладил её по волосам. – Ты просто входишь в силу. Чувствуешь необъяснимый страх, становится тяжело сдерживать чувства. Ты можешь вспомнить, какую самую сильную эмоцию испытывала в последнее время?

Маша оторвалась от него и, размазывая слёзы по щекам, призналась:

– Да, когда первый раз встретилась с отцом. Я уже и не мечтала... Получается, что я магичка уже почти четыре дня. Что нам теперь делать?

– Переживать эту ночь и уходить отсюда, – вздохнул Луксор.

– Но мне ничего не вспоминается. Никаких заклинаний, – Маша сложила на груди дрожащие руки. – Может, ты ошибаешься?

– Я не знаю, любимая. Может, нужно время. Может, твоя сила должна немножко подрасти, – Луксор притянул Машу к себе, коснулся её виска.

Она закрыла глаза и ответила на его поцелуй. Луксор провёл рукой по её спине.

– Если ты не хочешь, мы не будем, – произнёс он, отводя глаза, когда поцелуй закончился.

Вместо ответа она потянулась к нему сама. Она боялась так, что леденели кончики пальцев, так, что вздрагивала от каждого его осторожного, едва ощутимого касания. Закружилась голова, когда Луксор снял с неё свитер, провёл рукой по спине.

– Я люблю тебя, – произнесла Маша, понимая, что её голос дрожит.

– Я тебя люблю, – эхом откликнулся он.

Шторы были задёрнуты, а свет выключен, только через кухонное окно, где занавеска так и осталась приоткрытой, пробивалась его тонкая тусклая полоска. Она падала на крашенный деревянный пол, на спинку оставленного посреди комнаты стула, на Машин пушистый белый свитер, брошенный на этот стул. Рукав свитера спускался почти до самого пола.

За окном в полной тишине танцевали снежинки. Угол смятой простыни съехал с кровати. Луксор осторожно, чтобы не разбудить Машу, приподнялся на локте и взял с тумбочки часы. Едва различимые в темноте стрелки показывали половину первого ночи. Через три с половиной часа нужно было будить Машу и уходить из приютившего их дома с заклинаниями на окнах и железным засовом на двери. Уходить на платформу, где воет ледяной ветер и медленно выползает из-за леса электричка с тремя вагонами, а в мёртвой роще прячутся собаки с остановившимися глазами. Они будут бежать за электричкой, скаля жёлтые клыки и капая на снег розовой от крови слюной.

Маша тепло дышала ему в плечо и держала за руку, как будто даже во сне боялась потерять. В полной безмятежности танцевали за окном снежинки, а шаги того, кто ночами ходил вокруг их дома, становились тише.

Над посёлком висело низкое тёмное небо. Лениво гавкнула вдалеке собака, да так и замолчала, не найдя поддержки у соратников.

– Это зачем? – Маша сонно бродила по дому, отыскивая разбросанные вещи. Не хотела она оставлять здесь ничего личного, но когда Луксор сдёрнул с кровати простыню и сложил её в сумку, она не смогла удержаться от вопроса.

Он молча вытащил простыню и развернул её. На краю красовалось пятно запёкшейся крови. Маше вдруг сделалось не по себе. Она опустилась на край стула, который по-прежнему мешался посреди комнаты, и вытерла выступивший на лбу холодный пот.

– Что такое? Тебе плохо? – Луксор опустился рядом с ней на колени.

– Я замечательно, – Маша понимала, что кривит душой, но сказать ему правду не могла. – Просто ничего так и не вспомнилось. Может, я вообще не магичка, а?

– Давай разберёмся с этим вопросом позже. Одевайся, любимая. Нам пора.

Она послушно схватилась за сапоги.

Выйдя на улицу, она продрогла сразу же, несмотря на два свитера и тёплую куртку. Серое марево подступающего дня едва разгоняли фонари. Они творили вокруг себя островки мнимой безопасности, где даже блестел снег. От островка до островка добираться приходилось только что не на ощупь. Ноги тонули в снегу по щиколотку, а ориентирами служили заборы.

Маша шла на полшага позади, хотя и держала Луксора за руку, она не успевала за ним. Слабость норовила подкосить её прямо на пустынной дороге, уткнуть коленками в снег и оставить на съедение самым ленивым демонам. Улицы она не узнавала и не пыталась понять, правильно ли они идут. Показавшееся из-за поворота корявое дерево заставило вздрогнуть: Маше почудился злорадно усмехающийся демон. Её мгновенно бросило в жар.