Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 58 страниц)

– Тебе нужно в город, – голос императора раздался у неё за спиной. – Богдан уже вызвал машину.

Она почувствовала его прикосновение на своём затылке и поняла, что головокружение и боль слабеют. Маша сжала зубы и кивнула. Спорить с начальством она не привыкла, но сейчас, когда отвратительное предчувствие не переставало мучить её, она была готова нарушить это правило.

...По стенам из чёрного камня плясали языки алого пламени. Огонь ярко осветил главную залу храма, обычно скрытую от посторонних взглядов под пологом темноты. Там, где в центре помещения была площадка, огороженная каменным кружевом, высилась теперь только груда оплавленного камня. Чёрные капли стекали по стенам на зеркальный пол, застывая там блестящими бусинами.

– Мне очень жаль, – произнёс император. – Он не выжил.

– Это моя вина, – стоящий справа от него Богдан, болезненно поморщился. – Я ошибся. Рассчитывал, что взрыв произойдёт на минуту позже.

– Тот, кто собирался сжечь нас здесь, не утруждал себя подобными расчетами, – несколько серебристых искр зажглись на его ладони. Мгновение – и они упорхнули внутрь храма. Те языки пламени, на которые сыпались искры, затухали. Маг задумчиво смотрел на это, стоя в дверном проёме храма.

– Вселенский Разум воздаст каждому то, что он заслуживает.

– Не сомневаюсь, – по голосу Богдана стало ясно, что пребывание Рауля в лучшем мире его не утешало.

– Я рад, что выжила девочка, – император отвёл взгляд от пожарища и посмотрел на собеседника.

– Ты сам просил её привести.

– Да. Это было опрометчивое решение с моей стороны. Береги её.

За окном плескались в голубом небе макушки сосен. Через открытую форточку доносилось пение птиц и запах летнего вечера. Солнце ещё не успело сесть, но ветер с реки уже радовал горожан прохладой и едва уловимым запахом ночных цветов.

Маша сидела на кровати, облокотившись на спинку и обхватив колени руками. Белое покрывало смялось и частично сползло на пол. Когда в дверь постучали, она вздрогнула, отрываясь от раздумий.

– Войдите, – Маша посмотрела на часы и тяжело вздохнула. Сидеть полдня в больничной палате ей не понравилось.

В дверном проёме показались Ник и Мартимер. Они с подозрением посмотрели на Машу и, тихо преодолев расстояние до противоположной стены, опустились там на стулья.

– Привет, – она проследила за их перемещениями. – Да что с вами? Я ещё не при смерти.

Мартимер уставился себе под ноги так, словно разглядел на паркете что-то донельзя занимательное, а Ник тяжело вздохнул и проявил чудеса участия:

– Ты как?

– Я-то нормально, – она покосилась на часы, которые мирно и слишком уж неторопливо тикали на стене. – Если не считать возможности умереть со скуки. Только проблема не во мне. Что там с Раулем?

– Ты не знаешь? – взгляд Ника стал испытывающим, но всего на секунду.

– Ну ты даёшь. Стала бы я спрашивать, если бы я знала, – Маше не хотелось даже предполагать. Чтобы замять неловкую паузу, она принялась поправлять сбившееся покрывало.

– Он объявлен пропавшим без вести. Но, скажем прямо, все считают, что он... Он погиб, – эта фраза прозвучали так буднично, что сначала до Маши даже не дошёл их смысл.

– Погиб?! – белое покрывало вырвалось из рук и снова соскользнуло на пол. Маша села на кровать и опустила голову на подставленные руки. Страшное слово билось в сознании, не давая ни отвлечься, ни забыть.

– Галактус сам не свой. Держит статус, конечно, но это всё равно заметно, – Мартимер коснулся её плеча. – Говорит, счастье, что ты выжила. Взрыв было слышно даже в городе.

– Нашёл счастье... – буркнула Маша сквозь ладони, которыми закрывала лицо. – Рауль спас меня, а сам не успел.

Последнюю фразу она произнесла через силу: разговаривать сейчас не хотелось. Ник и Мартимер тоже молчали, видимо, до сих пор поражённые известием.

– Как же теперь его родители... – нечаянно озвучила свои мысли Маша. Воображение рисовало яркие картинки, но ни одна из них не приносила утешения. Мама Рауля – владелица сети магазинов одежды, его отец – владелец сети автозаправок, готовы были оплачивать любое желание сына, кроме того, что он хотел на самом деле. Он хотел работать в Центре.

В городе говорили, сюда идут лишь сумасшедшие или те, кому нечего больше терять. В городе болтали – в Центр возможно попасть, но выбраться из него никому не удавалось. Да мало ли сплетен ходило по Нью-Питеру про людей, которые связались с другим миром!...

Площадь обозрения с последней парты открывалась просто великолепная. Я подтолкнула Ника локтем в бок и кивнула в сторону приоткрытой двери. Преподаватель расхаживал взад-вперёд по кабинету и монотонно вещал про органические кислоты.

– Смотри, сейчас-сейчас... – зашептала я на ухо своему соседу по парте.

– Здра, извините, можно войти? – в дверном проёме появился Рауль, приглаживающий ладонью растрёпанные длинные волосы.

– Что на этот раз? – химик даже немного повеселел, отвлёкшись от научных формулировок.

– Я отводил в детский садик соседского ребёнка, у него родители уехали в командировку, а я даже не знаю, где эти детские сады находятся! – произнёс молодой человек в таком порыве, что полкласса едва не разрыдалось от умиления.

– Калашников, ты весь семестр так хорошо врал, что сегодня я в тебе разочаровался. Не мог что-нибудь поинтереснее придумать? Ладно, садись. Орлова, что ты так обрадовалась? Ник тебя больше не устраивает? Как всё нестабильно...

Та половина класса, которая только что собиралась рыдать, грохнула хохотом. Я прикинулась, что оценила шутку учителя. Как только Рауль опустился на место передо мной, я склонилась к парте. Тот кивнул и сделал вид, что тщательно записывает речь о кислотах. Потом обернулся к нам и подмигнул.

– Я узнал. Для поступления нужно сдавать язык, математику и нормативы.

– Математику-то зачем? – недовольно буркнул Мартимер, который одновременно умудрялся и писать, и разговаривать. Недовольный тон ему простили – у кого же ещё потом списывать?

– А как ты демонов будешь считать? – фыркнула я ему в ответ. Должно быть, фыркнула достаточно громко, потому что, повинуясь строгому взгляду учителя, опустить головы и начать писать пришлось всем четверым. Через пару минут разговор продолжился.

– Я слышал, там проверяют на какие-то сверхспособности? – произнёс Ник. – Если что, у меня их нет.

– Оффтоп. Проверяют, если только ты метишь в экстрасенсы. Боевикам таких премудростей не надо, – махнул ручкой Рауль. Ручка улетела в противоположный угол кабинета.

– Орлова, я тебя сейчас выгоню! Что ты парням жить спокойно не даёшь? – для устрашения преподаватель даже хлопнул по столу учебником.

– А что я-то сразу? – обиделась я, и шёпотом добавила: – Я буду поступать на следователя. Слышите?

– Наши люди везде, – казалось, Ник с облегчением вздохнул. – Драться ты, конечно, любишь, но в боевики я бы тебя не пустил.

– Я никогда не дерусь! – возмутилась я и ткнула его локтем в бок.

– Ну хватит уже припираться, давайте договоримся, только точно, – Рауль азартом потряс за плечо Мартимера. – В Институт Обороны поступаем все вчетвером.

– Да, – выдохнула я.

Ветер с реки нёс тревожный запах дыма.

– Мне не дадут это дело, понимаете? – Маша беспомощно взмахнула руками. – Его наверняка поручат следователю по особо важным... а я буду до конца жизни ковыряться с этими магами без прописки. Без регистрации то есть.

Мартимер смотрел на неё с плохо скрываемой жалостью. Как будто он забыл, что Маша ненавидит жалость. Даже если она, побледнев, сжимает пальцами спинку кровати и выкрикивает бессмысленные обещания. Ник оторвался от окна и шагнул навстречу девушке. Поймать её за плечи не составило труда.

– Оставь. Оставь это, Центр разберётся, – глядя в её широко распахнутые глаза, Ник понимал, что вряд ли его уговоры возымеют действие. Её трясло как от холода.

– Разберётся, – согласно кивнула Маша. Её губы сжались, и девушка дёрнула повязку на голове. Затрещали бинты. – Я здесь уже полдня жду второго пришествия магов, а ты мне говоришь, что кто-то там разберётся? Замечательно.

Она вывернулась из его рук, отшвырнула на кровать испачканные кровью бинты.

– Ты понимаешь вообще, что произошло? Понимаешь? Замечательно, ну вот и объясни мне, – она рухнула на кровать и, старательно изображая из себя примерную ученицу, сложила руки на коленях.

– Ну, – Ник даже смутился, бросил взгляд на Мартимера, но тот лишь кивнул, рассказывай мол. – В общих чертах всё произошло так. На императора готовилось покушение. Галактус узнал об этом, но встречу отменить было нельзя, и в первую же минуту встречи он попросил императора телепортировать вас всех в безопасное место. В принципе, у них всё почти получилось. Во всяком случае, император не пострадал, и конфликт между мирами не получился.

– Почему Галактус не мог просто связаться с императором и перенести встречу в другое место, на другое время? Неужели принципиально важно пожимать друг другу руки именно в храме? – Маша взмахнула руками так рьяно, что ударила правую о спинку кровати. Она ойкнула и потёрла ушибленные пальцы.

– Не знаю. Может быть, он не хотел давать террористам второго шанса, – Ник смотрел на то, как она согнулась пополам, почти уронив голову на колени. Короткие тёмно-рыжие волосы упали ей на лицо, и Маша не спешила их убирать. Её взгляд был устремлён в пол.

– Ник, – позвала она наконец, – на счёт нашего трупа. Не пришёл ответ из мира магов?

– Ещё нет, я сообщу тебе...

– Может, отвезти тебя домой? – в разговор, как не в чём ни бывало, вклинился Мартимер. – Поздно уже.

– Демоны! – Маша вскочила на ноги. – Который час? Половина восьмого! В восемь мне нужно забрать Яну.

Она схватила с кровати чёрную сумку, оглядела себя в стеклянной двери. Ник понял, что отражение ей не понравилось, потому что губы девушки моментально съехали на бок, а брови – на переносицу. Но Маша махнула рукой – сойдёт – и оглянулась на них с Мартимером.

– Вы долго тут ещё сидеть будете? Я пошла.

Серебристый седан подъехал к трёхэтажному зданию из красного кирпича в классическом английском стиле. На площадке возле здания резвились дети. Воздух то и дело наполнялся жизнерадостными визгами. Взрослые скромно стояли у крыльца, охраняя разноцветные рюкзаки своих чад и ведя светскую беседу. Лучи солнца блестели в стёклах школы. Ветер нёс запах цветов с клумбы и – едва уловимый – сдобы.

Маша оставила машину на специальной стоянке и направилась к крыльцу. Она ещё раз взглянула на часы: было без пяти минут восемь. Маша усмехнулась. Выезд на встречную полосу стоил того, чтобы успеть.

Она прислонилась спиной к металлическому поручню и стала наблюдать за играющими детьми. Они устроили на спортивной площадке весёлую возню, которую сами нарекли игрой в супергероев. Супергероями в народе – пренебрежительно и боязливо – звали работников Центра. Маше уже неоднократно доводилось наблюдать за подобной забавой. В простейшем случае играющие делились на две команды, одна из которых называлась преступниками, другая – Центром, и начиналась гонка.

– Преступники, преступники! – голосил белобрысый мальчишка в красной футболке, указывая на компанию из трёх девочек. Те сбились в кучку и шептались, должно быть, обсуждая план обведения супергероя вокруг пальца.

Они носились друг за другом, пока супергерой в красной футболке не упал на асфальтовую дорожку и не расшиб колено. Он поднялся и, насупившись, зашагал к маме, которая с платком наготове ждала его у стен школы.

Маша жалела детей, которые вместо того, чтобы проводить лето на природе, были вынуждены остаться в душном городе и проводить время в так называемом школьном лагере.

Яна несчастной не выглядела. Она бодро запрыгала по ступеням вниз, протягивая руки Маше. Подол зелёного сарафана теребил налетевший ветер. Вслед за Яной на крыльцо вышла молодая женщина в строгом светло-сером костюме и наглухо застёгнутой белой блузке. Она победным взглядом полководца окинула школьный двор, судорожно вздохнула. Учительница расстегнула верхнюю пуговицу на блузке и, круто развернувшись на каблуках, вошла в задние школы.

– Привет! – Яна обхватила Машу руками за шею. – Ой, ты в форме. Красиво. А мы сегодня готовились к олимпиаде по истории. Правда она только в октябре будет, но я не хочу терять время зря.

– Ты молодец, – Маша пригладила растрепавшиеся светлые волосы девочки. – Пойдём, расскажешь всё по дороге.

Забравшись на заднее сиденье, Яна обнаружила пакет с продуктами.

– Ой, – обрадовалась она, залезая в него. – А у нас холодильник приобретает смысловую нагрузку.

Маша, заводя машину, невольно рассмеялась.

В это время суток количество машин на улицах Нью-Питера уменьшалось. Невыносимый жар сменялся прохладным ветром с реки, а небо приобретало светло-серый цвет, подкрашенный малиновым с запада, точно кто-то пролил краску на бархатное покрывало.

Когда центр города вместе с проспектом Рождественского, классической английской школой и зданием Центра, похожим на космический корабль, остался позади, Маша ощутила, что сумасшедший день подошёл к концу. Слушая радостный рассказ Яны о том, что она сказала своему учителю, и как тот ответил, девушка медленно приходила в себя. Она сознательно отгоняла от себя все мысли, которые касались и покушения на императора, и трупа мага, найденного в подземке. Время поразмыслить над этим у неё ещё будет ночью.

Высотки за окном машины сошли нанет, уступив место аккуратным частным домам. Цветущие сады соседствовали здесь с такими же цветущими скверами, проплыло мимо сияющие разноцветными огнями здание магазина. Люди никуда не спешили. Они или сидели по своим садам, или прогуливались по улицам и паркам.

Улица Агаты Кристи встретила их привычным ароматом цветущих розовых кустов. Маша остановила автомобиль рядом с двухэтажным домом с крышей из голубой черепицы. Напротив этого дома стоял ещё один – уже давно нежилой, с разросшимся садом, а дальше – кирпичный особняк, занимающий едва ли не весь участок, так что места на сад почти не оставалось. Она нашла пульт дистанционного управления и открыла ворота в кованой ограде.

Створки ворот медленно разъехались в разные стороны, поднялись двери гаража. Яна выпрыгнула из машины и пошла за дом проверять, никуда ли не исчезли яблоки с яблонь. Яблоки, а точнее то, из чего они должны были вырасти, оказались невредимы. Пока Маша загоняла машину в гараж, девочка успела проконтролировать, правильно ли цветут белые розы на кустах.

– Ну что, всё на местах? – улыбнулась Маша, набирая код на замке дома. Дверь не поддавалась.

– Да, – Яна подошла к ней ближе и обеспокоено посмотрела на дверь. – Что, опять?

– Не волнуйся, – Маша покачала головой и набрала код ещё раз. Замок стоял как влитой. – Ну что такое!

Она готова была начинать нервничать и злиться, хотя причина, как и пути её решения, были ей хорошо известны. Маша негромко постучалась в дверь.

– Открой, пожалуйста, – попросила она ласково. – У нас есть конфеты.

Ей не пришлось даже дёргать за ручку: замок отъехал в сторону и дверь начала медленно открываться.

– Вот видишь, всё в порядке, – Маша обернулась к Яне, входя в комнату. – Давай пакет.

Они вошли в прихожую, которая представляла собой лишь едва отгороженную вешалкой часть гостиной. Яна бросила сумку на тумбочку возле двери и затравленно оглянулась.

– Ну что ты его боишься, – Маша обняла девочку за плечи одной рукой. – Проходи давай, он не сделает тебе ничего плохого.

– Я иногда пугаюсь его, – призналась Яна. – Когда ночью шуршит на кухне или стулья двигает.

– Нехорошо стулья трогать, – Маша погрозила пальцем в пустой угол. – Милая, я надеюсь, он больше не будет. Он просто играет с тобой.

– Играет... – надулась девочка. Она сняла туфли и стала осторожно пробираться глубже в комнату.

Она зря так внимательно осматривалась по сторонам. Только ветер из приоткрытой форточки шевелил лёгкую занавеску. Вся обширная гостиная с голубым ковром и чуть серебрящимися в лучах солнца обоями, была пуста. Никто не сидел на белом диване. Даже букет роз, который она утром поставила в вазу на столе, оказался на прежнем месте.

...Отблески малинового заката ползали по зелёной клетчатой скатерти. Белый искусственный свет заливал кухню, обставленную мебелью из светлого дерева. В открытую форточку врывался ветер, пахнущий рекой и травой.

– А где соль? – меланхолично вопросила Яна. Она сидела за столом и художественно нарезала помидор для салата.

– Я только что поставила её на стол, – Маша осмотрелась по сторонам и, обнаружив солонку на полочке, поспешила поставить её перед Яной. – Странно. Я же помню, что ставила...

Она задумчиво посмотрела на прозрачную ёмкость, наполненную солью, махнула рукой и пошла к плите. Здесь подняла крышку у кастрюли, придирчиво рассмотрела содержимое, принюхалась к идущему от него пару. Рука сама собой скользнула за солонкой. Маша подняла глаза и, уронив крышку обратно, уставилась на свою руку: солонка снова оказалась на полочке.

– Замечательно, я сошла с ума, – резюмировала она вполголоса. – Ты видела такое?

Яна, облизывающая с разделочной доски помидорный сок, подняла на неё глаза.

– Так, – Маша бухнула солонку на стол перед ней. – Держи её, поняла?

Как только Маша отвернулась, а Яна опять занялась салатом, солонка оказалась на прежнем месте. Маша даже трогать её не стала. Она упёрлась руками на поверхность стола и смерила глазами весь шкаф сверху донизу. Наконец, на неё снизошло озарение, и она хлопнула себя рукой по лбу.

– А, я же конфеты обещала! – она нашла давешний пакет и извлекла из него шоколадку. – Кошмарный ужас, забываю про свои обещания...

Она опустилась на колени и толкнула конфету подальше за плиту.

– Сегодня наш учитель истории рассказывал, что видел домового. Он выглядит как пушистый шар, висит под потолком и у него длинные клыки, – невозмутимо оповестила Яна. – Ещё он сказал, что домовой шипит по ночам.

Маша фыркнула.

– Много он знает, ваш учитель истории!

Свет выключили во всех комнатах, только голубой экран её ноутбука отгонял подступившую к самому порогу дома ночь. Маша осторожно закрыла ноутбук, взяла со стула чёрную кожаную куртку и вышла из комнаты. Она преодолела коридор на цыпочках, заглянув по дороге к Яне. Девочка спала, забыв на столе возле кровати раскрытый учебник по обществознанию. Луч уличного фонаря освещал незанятую часть подушки вместе со столиком. Маша осторожно прикрыла дверь и спустилась по лестнице на первый этаж.

Она зажгла свет только в гараже. В белых искусственных лучах заблестел серебристый седан. Девушка прошла мимо него к стоящему возле стены мотоциклу, только проведя кончиками пальцев по капоту. Его чёрный матовый блеск и запах свободы снова свёл её с ума. Он пах кожей и ветром с реки. Маша коснулась сиденья, сжала пальцы на руле.

...Она включила зажигание, прислушалась к работе двигателя. Ночной прохладный ветер из открытых ворот взъерошил ей волосы. Маша улыбнулась ему в лицо. Этой ночью город опять будет её.

Ещё минута – и понеслись мимо спящие дома, сады, мерцающие неоновыми огнями улицы. Пустые дороги послушно ложились под колёса, ветер взвывал в ушах, но теперь в его голосе слышалась музыка. Пронёсся мимо сквер с бусинами фонарей, мелькнули все ещё светящиеся окнами высотки, и вот под колёсами оказалась южная трасса.

Она жала на газ до тех пор, пока мимо не заскользили просторы степей, окружающих город: безграничная тьма и чёрные силуэты деревьев вдоль дороги. Лишь тогда Маша повернула назад, но перед тем, как рвануть с места, она остановилась, посмотрела на ночной Нью-Питер. Город подмигнул ей оранжевыми огнями. Маша счастливо улыбнулась, вдохнула запах свежей травы.

В следующую минуту она уже мчалась обратно, выжимая из машины максимальную скорость. Рванул назад сквер, проскакивали один за другим дома. Шарики фонарей расплывались в её глазах.

Маша оставила мотоцикл в гараже, добралась до постели и сразу же заснула. Мысли, терзающие её весь день, отступили под натиском усталости. Всё, что ей было нужно, она решила.

Душераздирающе лаяла соседская собака, не менее душераздирающе закричала соседка. Собака замолчала и прислушалась.

Точно так же, как вчера, на ходу застёгивая рубашку, Маша скатилась вниз по лестнице. В кресле возле окна сидела Яна. Она листала очередной учебник и наслаждалась утренней тишиной. Здесь из открытого окна было слышно только пение птиц. Солнечные лучи заставляли её щурится и улыбаться.

– Ты... – Маша даже забыла застегнуть последнюю пуговицу.

– Воскресенье, – напомнила ей девочка. Всем своим видом она сейчас напоминала кошку – ещё немного и растянется на светлом ковре, на пятне солнечного света.

– А, – Маша хлопнула себя по лбу. – Я на работу.

– Удачного отлова антисоциальных личностей, – подбодрила её Яна.

Уже на входе в гараж её телефон зазвонил. Звуки тяжёлого рока заставили замолчать раскричавшихся птиц. Маша вытащила из кармана светлой юбки мобильный.

– Приве...

– Иди, спасай своего Провизора! – Ник даже не попытался скрыть эмоций. – Кстати, ответ на запрос пришёл.

– Где? Куда бежать-то? – Маша придирчиво оглядела седан, пнула переднее колесо. Колесо оказалось в нормальном состоянии.

– Куда-куда... – на заднем фоне послышался шум. Ник отодвинулся от трубки и крикнул: – Сейчас иду. – И обратился к Маше. – Он опять не на тот автобус сел. Езжай в Росстани. Это посёлок такой, знаешь? Туда автобус два раза в день ходит, так что либо ты его спасаешь, либо мы весь день маемся без судмедэксперта.

– Хорошо, еду. Скажи ему, чтобы с места не сдвигался! А ответ на запрос? – она уже забралась в машину и потирала мочку уха в раздумьях, в какую же сторону ехать до этого посёлка. В салоне терпко пахло яблоками.

– Он вор, – голоса на заднем фоне стали громче. – Флетчер. Стражи порядка в мире магов землю рыли, чтобы его поймать. Да иду я, иду!

– Пока, – пробормотала Маша, глядя на загудевший телефон.

Только на выезде с улицы Агаты Кристи она поняла, кто Флетчер, что именно он вор и с какого перепугу его хотели поймать.

Остановка автобуса была самая что ни наесть душевная – бетонная коробка с небольшим входом-отверстием. Внутри неё Маше почудилось движение, мелькнула в дверном проёме пола белого халата. Она остановила машину на обочине и спустила стекло. Звуки тяжёлого рока так крамольно разрушили покой пригорода, что девушка поморщилась и свела громкость к минимуму.

– Мужчина, а можно с вами познакомиться?

Шумели деревья, за строем которых виднелись частные домики. Изредка проносились мимо машины. Воробьи кричали как сумасшедшие. Провизор с опаской выглянул из коробки-остановки. Увидев всего лишь Машу, он сделал сердитое выражение лица.

– Я тебя спасаю, – предупредила все его гневные замечания Маша. – Лезь в машину, и объясни заодно, как тебе удалось сюда заехать?

– Я задумался, – веско прокомментировал Провизор, преодолевая посыпанное гравием пространство между остановкой и машиной. Серые камешки шуршали у него под ногами.

– Я полчаса ехала, а автобус ну наверняка дольше, – Маша обернулась к усевшемуся на заднее сиденье судмедэксперту. – О чём можно так думать?

Тот ещё секунду делал вид, что смертельно обижен, но вдруг округлил глаза и схватился руками за голову.

– О, Вселенский разум! Дорогая, на тебе короткая юбка. Ты накрасилась. Что ты задумала?

Маша отвернулась к рулю и завела машину. Солнечные лучи играли в гранях хрустальных шариков, подвешенных на лобовом стекле. Она рванула с места на такой скорости, что даже привыкший к езде с ней Провизор вжался в сиденье.

– Мог бы и сказать, что я прекрасно выгляжу, – бросила она через плечо.

– Так куда ты собралась? – судмедэксперт подался вперёд, но был отброшен новым рывком машины.

– Может быть у меня свидание, – фыркнула Маша, прибавив скорость. На почти пустой трассе это было несложно. Силуэты деревьев за окном замельтешили как ненормальные.

– Не может, – отрезал её собеседник.

– Ну хорошо. Я собираюсь идти к Галактусу и попросить, чтобы дело о взрыве передали мне. Когда он мне откажет, я пойду к Антонио, – Маша резко посерьезнела.

– Так, а от нашего следователя по особо важным тебе что нужно, красота ты моя? – Провизор откинулся на спинку сиденья. В зеркало заднего вида девушка видела, как он протирает очки полой халата.

– Информация. Что я знаю? – Маша стукнула кулаком по рулю. – Сплетни, слухи, предположения. По ним ничего не расследуешь. Храм Вселенского разума нельзя просто так взять и взорвать. Точно, уже хоть что-то определённое должно быть известно.

– Узнаю нашего инспектора. Всё-то тебе надо проконтролировать. Инспектор Неужели ты думаешь, что без тебя там не справятся?

– Конечно нет, – убеждённо заявила Маша.

– Какое может быть расследование без тебя, – хмыкнул Провизор. – Слушай, твоё предположение про камни храма было диким, но всё же оно оказалось правдой. Я провёл анализ, совпадение почти стопроцентное.

– То есть на руках убитого и правда были частицы от камней храма? – Маша чуть не выпустила руль от удивления. – Это же великолепно! То есть, я хотела сказать, это ужасно. Вор, на руках которого пыль от камней храма. Кошмарный ужас.

– Причём пыль он собрал явно в ту же ночь, когда его убили, иначе её не было бы так много. Эй, смотри на дорогу, сейчас как врежемся!

– Провизор, – перебила его МАША, резко сворачивая вправо перед дорожным знаком, который указывал, сколько ехать до Нью-Питера, – ты же умный, тебе должно быть известно, как произошёл взрыв. Сколько тонн взрывчатки нужно, чтобы взорвать такое сооружение?

– Нисколько. Ни одно человеческое оружие не заставит гореть камни. Развалить храм по кирпичику – да, но сделать так, чтобы внутри него всё выгорело, а храм остался цел и невредим... Это только магия, – в зеркало заднего вида Маша видела, как Провизор проводит ладонью по ремню безопасности, решая, стоит ли отстёгиваться или пока ещё рано. Скоро они должны въехать в город: мимо побежали заводские здания.

– И... как тогда? – Маша затормозила перед пешеходным переходом.

– Нужен сильный артефакт.

– Насколько сильный артефакт? – она даже забыла тронуться, когда включился зелёный свет. Грузовик сзади раздражённо просигналил.

– Очень сильный... А где это мы едем? – Провизор беспокойно завертелся на месте.

– Спокойствие, – Маша рванула с места по своему обыкновению так, что ворвавшийся в открытое окно ветер засвистел в ушах. – Держись, через минут десять будем в Центре.

– Не верю, – Провизор поиграл с ремнём безопасности. – Отсюда до проспекта Рождественского как минимум полчаса езды, да ещё и на дорогах пробки... а!

Отчаянно взвизгнув на повороте, серебристый седан набрал скорость и нырнул на тенистую улочку. Ветви деревьев застучали по крыше. Проехав одним колесом по тротуару, Маша вырулила на следующую улицу. Под сдавленный вопль Провизора она проскочила между мусорными бункерами и кованой оградой сквера. Улицы пустовали: горожане отсиживались кто в квартире, кто на работе, не желая сдаваться на милость палящего солнца.

Проспект Рождественского оказался перед ними неожиданно, Маша вывернула на него с одной из неприметных подворотен.

– Спорим, никто не знает о такой короткой дороге, – она не секунду обернулась назад и подмигнула побледневшему Провизору. – Вылезай, приехали.

Из своей проходной за ними подсматривал Вольфганг.

– Дорогая, я с тобой никогда больше не поеду! – уничижительно выдал Провизор, выбираясь из машины. – Я пешком лучше пойду. Я лучше заночую там, где был.

– Ну не ругайся, – Маша снисходительно потрепала его по плечу. Она поставила машину на сигнализацию и тяжело вздохнула. – Пойти подействовать на нервы нашему следователю по особо прикольным делам? Или поработать?

На столе лежала обещанная Ником распечатка, как раз то, что прислали из мира магов. Маша включила электрический чайник, открыла окно. Налетевший порыв ветра зашелестел листками бумаги. В комнате запахло летним городом: горячим асфальтом и листьями.

Маша опустилась в кресло, машинально включила компьютер и взяла в руки распечатку. Убитого звали Флетчером. Как и можно было предположить по его одежде – Маша до сих пор помнила меховую накидку и сапоги из багровой кожи – он принадлежал к касте демонологов.

Мир магов делился на касты, всего шесть ступеней – от высших магов к магам, обладающим скорее условной силой, чем реальной. Демонологии стояли на четвёртой ступени. Они слыли не самой слабой кастой, но и не самой сильной. Маги высших каст практически не появлялись в мире людей, не считая, конечно, императора.

Маша откинулась на спинку кресла и посмотрела на закипающий чайник. Зачем маги шли в мир людей, если у них есть свой мир – мир, который считается идеальным? Всё просто – к людям уходили те маги, которых не приняло их, идеальное общество. Осудив самих себя на изгнание, они находили в мире людей то, что хотели: признание, спокойствие, отдых. Они могли жить здесь, заводить семьи, работать – всё, что угодно, лишь не нарушать закон.

Маша сходу могла вспомнить не меньше двух десятков разных мотивов путешествия магов в её мир: от случая, когда благородный профессор какой-нибудь магической академии отправлялся в соседний мир, чтобы удовлетворить своё любопытство, и до попыток облапошивания мирных граждан мира людей.

Для чего явился в мир людей этот маг, было неясно. Маша могла сколько угодно строить догадки, только все свои пятьдесят три года – самый расцвет сил для мага его касты – Флетчер прожил в родном мире. Он был вором, несколько раз его ловили, но он исхитрялся всегда уходить из рук стражей порядка и дела своего не бросал. На месте совершённых краж он всегда оставлял красный огонёк, как фирменную метку. Последнее упоминание о Флетчере в сводках новостей осталось полгода назад.

Оно касалось похищенного ребёнка. Флетчер, несколько раз едва не угодив в руки закона, выкрал из дома надежды девочку семи лет, дочь магички из касты природы. Зачем ему это было нужно, осталось тайной.

Домом надежды называлось заведение, у обитателей которого надежды не было вовсе. Смертельных болезней в мире магов не водилось уже давно, так что надежды на дальнейшую счастливую жизнь они лишали себя сами. Все по разным причинам, но Машу поразило, что сюда попала семилетняя девочка.

Чайник давно уже закипел, щёлкнул кнопкой, подавая знак Маше. На экране компьютера плавали рыбки, ветер захлопнул створку окна. Но Маша даже не оторвалась от распечатанных листков.

К тому времени Талла почти не поднималась с постели. Остановившийся взгляд был устремлён к окну, за которым стояла ночь. Она не спала – неподвижно лежала на кровати, сложив руки на груди. Просторная комната освещалась всего одним шаром белого пламени, он висел, покачиваясь, у изголовья кровати, и тени от язычков огня прыгали по тёмным стенам.