Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 58 страниц)

– Это госпожа Элла Вороновская, – шепотом оповестила она, кивнув на портрет женщины с тонкими чертами лиц, – она бабушка Дика. Она умерла от того, что её искусали дикие собаки. Она любила гулять за пределами имения. А это – Алексей Вороновский, её второй муж и его дед. Рассказывают, что когда охотники за драгоценностями вскрыли его могилу, он лежал с открытыми глазами, а на его руках были раны, словно он пытался открыть крышку гроба...

Галерея казалась беспредельной, да ещё и тонкие каблуки бесконечно утопали в ворсе ковров. Маша порядком измучилась от рассказов Виолы, пока они добрались до библиотеки.

– Зайдёмте, – кротко предложила тётушка Клео, приоткрывая тяжёлую дубовую дверь.

Молодой граф оглянулся на неё.

И тут галерея огласилась диким, исступлённым воплем.

– Вы слышали? – обернулся на них Дик.

Маша напряглась и снова едва удержалась от того, чтобы не схватиться за пистолет. Проклятые нервы. Виола и Клео заинтересованно повертели головами. Полковник внешне остался абсолютно спокоен, только взгляд его устремился в темноту библиотеки, стал жёстче, словно взведённый арбалет.

– Что ты слышишь, Дик? – переспросил он.

– Я будто слышал крик. Но он был странно нереальный.

– Фантомный? – догадался полковник. Он первый осознал происходящее.

Маша двинулась к распахнутой двери, но полковник жестом остановил её. Девушка прекрасно знала, что такое фантомный крик. Иногда люди чувствуют, что с их близкими не всё в порядке. Иногда слышат их голоса, даже если они далеко друг от друга.

– Ты может быть не безопасно, мы с Диком сходим и всё проверим. А Герберт останется оберегать дам.

Маша открыла было рот, чтобы начать сопротивляться, но вовремя сообразила, что это было бы очень неуместно и могло вызвать подозрения. Семейство графа ещё не достигло такой степени шока, чтобы проглотить столь смелый выпад дальней родственницы.

Дик мужественно сжал зубы и шагнул в темноту. Через несколько томительных секунд вспыхнул свет, и Маша попыталась как можно более незаметно приблизиться к двери, но счастье ей не улыбнулось: кроме длинных стеллажей с книгами в поле зрения ничего не попадало.

К ним присоединилась Мия, и они с Клео стали бурно обсуждать текущий вечер, Маша шикнула на них. Из библиотеки донёсся приглушённый голос Дика:

– Нужно вызвать врача...

– Дик, мы никого не вызовем, мы заперты здесь вместе с убийцей.

Мия покрутила головой и решила, что падать в обморок бесполезно – всем сейчас явно не до неё. Титанических усилий стоило Маше сдержать себя и не броситься к полковнику и Дику. Нужно было бы сказать им, чтобы ничего не трогали, нужно срочно осмотреть место происшествия, нужно подавить зарождение паники... Но она молчала и, сложив руки на груди, наблюдала за всеми сразу.

Однако долго ждать Маше не пришлось. Первой в библиотеку влетела встревоженная и напуганная вездесущая тётушка Клео. Ей-то было дело до всего. Вслед за ней вошла и Маша. Герберт, который не пренебрёг образовавшимся свободным временем и мастерски обнаружил в одной из ниш небольшой бар, уговаривал второй бокал вина. Он тоже поспешил в библиотеку. Мия неохотно поплелась за ними. Судя по ворчанию и горестным вздохам, настроение у неё было – хуже некуда, видимо она, наконец, поняла, что опоздает завтра на педикюр.

В первые мгновения опешившая компания во все глаза смотрела на мёртвое тело Рудольфа. А он лежал лицом вниз на белом мягком ковре, и ворс ковра возле него медленно окрашивался в смертельный цвет. На его обнажённой спине были вырезаны сатанинские звёзды.

– О, боги мои! – пискнула Клео.

Мия смотрела на всё это с поистине непробиваемым равнодушием, в её глазах не было и намёка на осмысленность. Потом она перевела взгляд на свои ногти. Глаза Герберта бегали как голодные мыши по пустому амбару, а Виола и Дик не отрываясь смотрели друг на друга, потом девушка отвела глаза и спряталась за Машу.

Первое, что бросалось в глаза – вырезанные на теле звёзды. Ритуальная магия – самый простой способ для мага хаоса вобрать в себя чужие силы, и она действительно использует вырезание на теле символов. Но вот звёзды... маги никогда не используют атрибутику сатанизма.

Нужно было посмотреть на это с другой стороны. Луксор утверждал, что кроме них в доме никого нет. Из комнаты выходили Мия и Виола, ещё куда-то пропал сам Луксор, к тому же Дик ходил за нотариусом.

– Мари, что вы нашли тут интересного? – хмуро поинтересовался Дик. В его голосе не было печали по любимому младшему брату, которого только что зверски убили. Впрочем, возможно, это у него называется выдержкой?

– Эти звёзды, – пробормотала Маша.

Полковник ободряюще похлопал её по плечу

– Да, – промолвил он.

– Это магия, – жёстко сказал Дик.

Спорить здесь было бесполезно. И хотя Маша и понимала, что магией здесь и не пахнет, она закивала в ответ.

Маше оставалось только поражаться всеобщему равнодушию. Даже ей, человеку чужому, при виде подобной расправы над парнем, стало не по себе. А его родные, которые должны были уже биться в рыданиях, стоят и безразлично взирают на его тело.

Всхлипнула только тетушка Клео.

– Где Луксор? – спросила вдруг Виола.

Зря она открыла рот, потому что зловещее слово "магия" и так витало в воздухе. Нужна была только одна крохотная искра, чтобы разжечь настоящий пожар.

– Маг запер нас и теперь может с лёгкостью перебить всех по одному, – чётко выдал полковник. Для него понятие "презумпция невиновности" просто не существовало, существовали только полевой суд и смертная казнь. Хотя, признаться честно, Маше тоже стало жутковато: оказаться запертой почти один на один с безумным убийцей – половина беды. Настоящая беда гораздо глубже. Герберт принёс простыню и накрыл ею тело Рудольфа.

– Мы сейчас должны разойтись все по своим комнатам, – обеспокоено выдал Дик, – так безопаснее.

Тут она уже не смогла просто промолчать.

– Простите, Дик, но мне кажется, вы неправы.

Все разом обернулись на странную гостью. Выражение лица полковника снова стало жёстким.

– Мари, вы немного превышаете свои полномочия, – резко ответил молодой граф. – Всё-таки хозяин в этом доме я.

– Я ни в коем случае не претендую на место хозяина дома, – попыталась вразумить его Маша, – но поймите, что расходиться сейчас глупо, нас могут просто перерезать по одиночке.

– Я ослышался, или вы назвали моё решение глупым, Мари? – голос Дика отдавал могильным холодом.

Она припомнила все самые нелестные ругательства и окрестила ими неизвестного убийцу, Дика и себя за компанию. Надо же было ляпнуть, не подумав!

– Ни в коем случае, – осторожно проговорила она, – просто я хотела предложить вам остаться всем вместе, ведь так будет легче защищаться.

– Мари, вы никогда не работали в вооружённых силах? – поинтересовался полковник. – Это модно у нынешней молодёжи. Я весь вечер наблюдаю за вами, и я не мог не заметить некоторых особенностей в вашем поведении.

– Нет, – махнула рукой Маша, соображая, что бы такое правдоподобное соврать, – я никогда этим не занималась, но у меня есть один друг, он военный.

Полковник кивнул в ответ, и по его лицу нельзя было понять, удовлетворил ли его такой ответ.

– Мне кажется, это резонно, – пискнула из своего угля тётушка Клео. – Помните притчу про веник? Лично мне совсем не хочется оставаться одной в комнате.

Маша оглядела присутствующих: из них только Виола была бледна как полотно, Мия так и вовсе активно делала вид, что ничего не произошло, Герберт смотрел в пол. Новых возражений со стороны Дика не последовало, и Маша взяла на себя смелость заявить:

– Нам не мешало бы вооружиться.

Взгляд, который бросил на неё молодой граф, не выражал ничего хорошего, но он не произнёс ни слова. Полковник Валенте достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.

– Мне нужно подняться в свои покои за дуэльным мечом, – сухо обронил Дик, – вы позволите мне, Мари?

Маша сделала вид, что не услышала его выпада, она ответила только:

– Я пойду с вами.

Совсем странно было то, что Герберт пропустил весь этот разговор мимо ушей, а ведь это напрямую касалось его, как охранника. Маша и Дик вышли из библиотеки. В галерее свет теперь горел только кое-где, что изрядно затрудняло передвижение. Маше постоянно казалось, что из темноты на неё смотрит тяжёлый, недружелюбный взгляд, но, когда она оглядывалась, вокруг неё были только портреты.

– Может быть, стоит включить свет? – Вежливо попросила она, когда чувство преследования стало совсем уж невыносимым.

Молодой граф с негодованием посмотрел на неё.

– Не беспокойтесь, я смогу найти дорогу в свою комнату, да и в вашу тоже попытаюсь найти.

Спорить с ним было верхом бессмысленности. Когда галерея закончилась, и они попали на широкую, устланную ковром лестницу, Маше стало совсем не по себе.

Дик начал что-то искать в карманах своих одежд.

– Скажите Мари, – произнёс он, не прекращая поиск, – из какой ветви нашего родового древа вы происходите?

Ответ на этот вопрос у Маши был заготовлен.

– Я происхожу от Вэна Вороновского. Его первая жена Никандра была моей прабабушкой. Вы помните, после развода она уехала из города?

– Да, конечно, – кивнул Дик, но его тон совсем не понравился ей. – Мари, здесь нас никто не слышит. Только между нами, вы ведь никакая не правнучка Никандры Вороновской.

Признаться, такой выпад обескуражил Машу, но она и виду не подала, а лишь сжала зубы и мило улыбнулась.

– Дик, я не понимаю, о чём вы.

– Браво, браво, – усмехнулся он, – вы прекрасно играете свою роль. Но теперь это бесполезно, я ведь всё знаю. Имейте смелость признаться, вы никакая не дальняя родственница, вас нанял мой отец.

– Что? – удивлённо переспросила Маша.

– Я вас раскусил, Мари. От господина Сен Поля я слышал кое-что о завещании отца. И вдруг неожиданно поздно вечером приезжаете вы. Слухи, конечно, распространяются, но не так быстро, даже в Нью-Питере о смерти графа Вороновского знают единицы.

Но эти единицы знают гораздо больше, чем ты думаешь, – мысленно усмехнулась Маша. Она пристально посмотрела на Дика.

– Нет, – покачала головой она, – меня никто не нанимал, вы ошибаетесь.

Минуту молодой граф мерил её испытывающим взглядом, потом на его губах появилась снисходительная улыбка.

– Хорошо, Мари, не говорите ничего. Мы ведь взрослые люди, могли бы договориться. Подумайте над тем, какой процент от наследства вы хотели бы получить. Мы с вами ещё поговорим на эту тему.

Он вытащил из кармана то, что так долго и тщательно искал. Предмет приковал к себе взгляд Маши, поскольку это было оружие – мутный блеск стали едва не заставил её отшатнуться.

– Вот, возьми, – усмехнулся Дик, – тебе это будет интересно.

Маша приняла из его рук кинжал и только тогда заметила, что его лезвие мутное от крови, а на рукояти выгравированы руны. Это был настоящий подарок судьбы – руны можно расшифровать, а рассказать они могут очень многое.

– Я нашёл это возле Рудольфа, – проговорил Дик, отпирая дверь в свою комнату. Через секунду он скрылся в темноте.

Маша осталась одна в коридоре. Она встала спиной к стене и принялась изучать дверной проём перед собой. Некоторое время не было слышно ни звука, потом вдруг отчётливо хлопнула дверь, тень промелькнула в нескольких десятках шагов от Маши.

Она, сжав рукоять кинжала, бросилась в то место, где только что мелькнул силуэт, проскочила в приоткрытую дверь. Но увидела лишь, как в конце лестницы мелькнула фигура девушки с растрёпанными русыми волосами.

– Виола! – позвала её Маша, но та не откликнулась.

Маша вернулась в коридор и нашла ту дверь, из которой, скорее всего, и выскочила Виола. Дверь была не заперта. Маша бросила взгляд на дверь Дика, но тот, по всей видимости, выходить ещё не собирался, и тогда девушка вошла в незнакомую комнату.

В слабом свете месяца помещение казалось вполне обычным и совершенно безликим, словно комната в гостинице. В углу стояла кровать, возле неё туалетный столик, рядом – шифоньер, небольшой письменный стол и пара кресел. На кровати осталась брошенная сумка, а рядом, на полу, ещё и пакет, забитый до отказа. Внимание привлекало то, что сумка была буквально вывернута наизнанку, словно рылись здесь в страшной спешке, если не сказать, в панике. Маша шагнула к разбросанным вещам, но тут снаружи снова послышался звук хлопнувшей двери. Она пулей вылетела в коридор, где её уже ждал Дик. Он сделал вид, что в упор не видел, откуда только что вышла его гостья, сказал только:

– Пойдёмте Мари, я провожу вас в вашу комнату.

Она зашагала за ним, разглядывая по пути его меч. Насколько Маша могла судить, Дик держался легко и непринуждённо даже с оружием в руках, словно всю жизнь провёл именно так. Хотя в бою первое впечатление запросто может опровергнуться. Меч, вполне вероятно, был один из самых дорогих в престижной оружейной лавке, но вся его дороговизна объяснялась лишь обилием украшений и изящной резьбой на эфесе. Такой меч вряд ли мог быть очень удобен в настоящем бою.

Молодой граф наконец остановился около одной из дверей.

– Не задерживайтесь слишком, Мари.

Маша вошла в свою комнату и, нашарив на стене кнопку, включила свет. Эта гостевая мало чем отличалась от комнаты Виолы, только тем, что здесь возле кровати стояла спортивная сумка. Маша присела возле неё. Меч, завёрнутый в тёмную мягкую ткань, она нашла сразу. Девушка тяжело вздохнула, вспомнив о пистолете, который пришлось оставить дома. Она положила в сумку кинжал.

– Ваш меч? – чуть скривился Дик, когда Маша вышла из комнаты. Наверное, он ожидал увидеть нечто совершенно дамское и абсолютно не приспособленное для драк. Он бесцеремонно выхватил меч из её рук и взвесил его на ладони. Потом перехватил за эфес и взмахнул несколько раз.

– Баланс неплох, – произнёс он так, будто ожидал, что Маша тут же воззриться на него наивными и окончательно влюблёнными глазами.

Она лишь улыбнулась ему в ответ.

Да, баланс и вправду неплох, не зря же этот меч делали лучшие мастера Нью-Питера, – мысленно усмехнулась она.

Дик вернул ей оружие и спросил:

– Вы всегда возите его с собой?

– На самом деле нет, это просто мой подарок вам. Когда всё закончится, вы его получите.

– Что же, спасибо, – задумчиво произнёс молодой граф, – сами выбирали?

– Мне помог друг.

Они уже спускались вниз по лестнице.

– У вас хороший друг, Мари, – проговорил Дик, глядя себе под ноги, – да и вы сама... Мы с вами знакомы всего ничего, а вы уже заняли все мои мысли.

Это признание в любви или утонченное издевательство по последней светской моде? – с улыбкой подумала Маша.

– Это слишком большая честь для меня, – Маше хотелось, чтоб её голос звучал покорно, но вышло что-то уж слишком вызывающе.

– Извольте, – с непонятным чувством проговорил её собеседник, – значит, вы удостоились этой чести.

– И что же вы мне теперь прикажете делать?

– Всё зависит от того, что вы хотите получить, только учтите, что женюсь я в любом случае на Мие, – говорил Дик с таким выражением, будто она сейчас же упала перед ним на колени и умоляла жениться на ней.

– Я очень счастлива за вас, – напомнила девушка, – о чём вообще этот разговор?

Молодой граф остановился на предпоследней ступеньке, она по инерции сделала ещё несколько шагов, а потом тоже встала.

– Что случилось? – подняла глаза она.

– Может, имеет смысл не идти дальше, пока можно подняться обратно? – меч скользнул в другую руку Дика, и он сделал вид, будто очень занят разглядыванием лезвия.

Маша снова увидела, что оружие для него – лишь изысканное украшение.

– Вы что-то забыли, Дик? – девушка сделала вид, что не поняла прозрачного намёка.

Его меч звякнул, отброшенный в порыве напусканной страсти.

– Одну очень важную вещь...

Он протянул руку к Маше и попытался взять её за плечо. Та нахмурилась. Видела она в своей жизни разное, но такое!

– Я думаю, эта вещь не настолько важна сейчас, – жёстко ответила Маша. – Нам нужно поторопиться в библиотеку.

– Не сопротивляйтесь, Мари, – мягко улыбнулся граф. Он, опасливо увернувшись от её меча, подошел ближе и обнял её за талию.

Маша посмотрела ему прямо в глаза, но вопреки всем её ожиданиям, он не отвёл взгляда.

– Не бойтесь, милая, я не причиню вам зла.

– Я не боюсь, – спокойно ответила Маша, – но если вы сейчас же не отойдёте, я использую оружие.

Вряд ли он поверил в боевые умения гостьи, но ведь попытаться проткнуть человека мечом – дело нехитрое.

– Хорошо, тогда идёмте в библиотеку, – проговорил Дик, поднимая свой шикарный меч с мягкого ковра. В задумчивости он отряхнул одну руку о другую, словно прикасаться к Маше ему было неприятно.

В молчании они вошли в библиотеку. Дик шагал с видом победителя, въезжающего в захваченную крепость на белом коне.

– Я знаю, – обнадёживающе заявила тётушка Клео, – наш Дик хорошо владеет оружием, в этом заслуга его отца.

Гораздо больше внимания вызвала на себя Маша – её, девушку, видеть с мечом в руках было очень странно для всех присутствующих. Полковник, не скрываясь, несколько минут в упор смотрел на неё. В глазах у Виолы был неподдельный страх. Мия как всегда была бесстрастна. Герберт в углу наливался неизвестно откуда взятым вином. Луксор так и не рискнул появиться, зато нотариус был на месте. Он с серьёзными видом перебирал бумаги, расположившись на большом столе возле стены.

– Здесь не произошло ничего особенного? – громко спросил Дик, словно стараясь доказать Маше, что все её беспокойства напрасны.

– Нет, совершенно ничего! – Нервно откликнулась тётушка Клео, – я удивляюсь вам, как можно оставаться равнодушным к такой трагедии... бедняжка Рудольф...

Её голос сорвался. Маша подумала, что это единственная здравая мысль, высказанная здесь за весь вечер. Но молодой граф лишь бросил презрительный взгляд на свою тётушку.

– Дик! – заломила руки Мия. – Может мы, наконец, прочитаем это завещание? Мне надоело это всё! Я не хочу находиться в одном доме с трупом!

– Скоро это всё закончится, – пообещал ей молодой человек, – скоро мы уйдём отсюда. Господин Сен-Поль, мы можем начать?

Нотариус вздрогнул так, словно услышал у себя за спиной не голос Дика, а вой зомби.

– Д-да, – пробормотал он, заикаясь, – как скажете.

Молодой граф сделал широкий жест рукой, приглашая всех сесть за стол. Маша заняла место у середины торца стола, Дик сел в его главе, нотариус – по его правую руку, все остальные тоже заняли места. Герберт притулился возле угла, он уже был нетрезвый. Маше только подивилась тому, как Дик до сих пор держит на работе такого охранника.

Со своего стула поднялся нотариус.

– Нужно ли присутствие Луксора?

Дик бросил на него задумчивый взгляд.

– Нет, не стоит, – выдал он наконец, – читайте уже.

– Но покойный граф хотел бы, чтобы собрались все, – несмело пискнула тётушка Клео.

– Как вы правильно заметили, покойный, – холодно отчеканил Дик, – значит, решать тут буду я.

В голову к Маше прокрадывались мысли одна безумнее другой. Просто замечательно, если неизвестный задумал завладеть имуществом графа и убил его за этим, а потом начал резать его наследников, то Луксор... сейчас тоже может лежать у себя в комнате с перерезанным горлом.

Надо бы найти Луксора и поговорить с ним по душам. Маша смотрела на то, как нотариус распечатывает белоснежный конверт. Этот конверт напомнил ей слова Дика. Словно он знает кое-что про завещание отца. И это кое-что непонятным образом связано с появлением здесь Маши. Она приготовилась внимательно слушать: это завещание могло многое объяснить.

Нотариус уже открыл рот, чтобы начать читать, как вдруг со своего места поднялась Виола. С грохотом отодвинув стул, она вскочила на ноги. Маша оглянулась на неё: лицо девушки было смертельно бледным, а глаза горели поистине демоническим огнём. Она обратила взгляд на Дика.

– Как... как вы смеете! Что вы себе позволяете? Кроме того, что вы не желаете считаться с волей покойного отца, вы ещё и берёте на себя смелость всё решать за других! И знаете, что я ещё скажу? Это вы! Вы убили отца и Рудольфа! Вы!...

Её голос сорвался, но она всё ещё стояла, сжимая и разжимая кулаки. Маша не сразу догадалась, что она защищает Луксора – его право присутствовать здесь сейчас, его право не быть осуждённым, пока его вина не доказана. Что же, Маша вполне понимала эту девушку, тут и невооружённым глазом стало видно, как она влюблена в мага. Но вот её методы оставляют желать лучшего. Чего вообще она хочет добиться подобной истерикой?

Дик побледнел. Его губы сжались, по лицу молодого графа Маша поняла, что он многое хотел бы сказать сводной сестре, но ограничился лишь одной фразой:

– Хватит с меня того, что я терплю твоё присутствие!

Стул всё-таки упал, и Виола бросилась вон из библиотеки.

"Вот демоны", – мысленно вышла из себя Маша, – "если её прирежут за первым же углом, это будет начало конца!".

Сразу видно, что Луксора и Виолу Дик не очень жалует, мог хотя бы сделать вид, что пытается исполнить волю отца.

– Бардак, – произнёс полковник рядом с ней, но так тихо, что никто кроме неё не обратил внимания.

Маша была полностью с ним согласна, но вмешиваться не решилась: Дик и без того догадывается, что она никакая не дальняя родственница. Да и все остальные тоже решили промолчать, словно не случилось ничего из ряда вон.

– Подождём, – снова приглушённый голос полковника справа от неё. Маша оглянулась, и он смело поймал её вопросительный взгляд. Девушка поспешила сделать глупое лицо и уставиться в стол, но было катастрофически поздно – он смотрел на неё, как на компаньона-заговорщика. Ей показалось – он тоже догадывается.

– И так, – откашлявшись, начал нотариус, – начнём.

Маша увидела, как напряглось лицо Дика, как перебирает бумаги господин Сен-Поль, она не сразу заметила, что молодой граф смотрит на неё, на неё одну, как будто все остальные вокруг потеряли для него смысл. Она неосторожно поймала его взгляд и поспешила отвернуться, такая безнадёжная ненависть скользила в нём, такое презрение, слитое воедино с тоской и отчаянием. Так мог бы смотреть преступник, приговорённый к смертной казни, на своего конвоира.

Вдруг он дёрнулся: в коридоре послышались шаги. Через мгновение возле дверного проёма показалась фигура в тёмной мантии – Луксор, следом за ним вошла Виола. Лицо мага как всегда было скрыто тенью от капюшона, и, по всей видимости, безоблачного счастья оно не выражало. Похоже, он был полон решимости. Луксор взял себе стул и устроился слева от Маши, рядом с ним села и Виола. Никто не взял на себя труд выказать эмоции, только Дик ещё больше напрягся, а Мия, та и вовсе чуть не шарахнулась в сторону при виде мага. Как же – убийца...

Что могла сказать по этому поводу Маша? Она была искренне рада, что эта парочка до сих пор жива и здорова. Их появление подкрепило её уверенность в том, что убийца Рудольфа находится сейчас в этой комнате.

– Что же, начнём, – уже в который раз повторил нотариус.

Маша даже успела усмехнуться мысленно: "Интересно, что его собьёт на этот раз?". Слева от неё, положив руки на стол, сидел маг, Маша не услышала, она только почувствовала, как он что-то говорит. Она посмотрела на него, не поворачивая головы, он и вправду говорил – шевелил губами, глядя в полированную поверхность стола, но не издавал ни звука. Она постаралась прочитать по губам – насмешка судьбы, он пел одну хорошо знакомую ей песню...

– Ждёт тебя ночь – пепел и пламя, ветром развороши сумрак моей души...

Она тряхнула головой. Что за омерзительное совпадение! Нет, это просто игра воображения, она никогда не проявляла особых успехов в таких шпионских штучках, как чтение по губам.

Но он произносил эти слова – словно читал заклинание, словно хотел дать знак. Маше показалось, когда она взглянула на мага, он улыбнулся – одними уголками губ.

– Уважаемые дамы и господа, – провозгласил Сен-Поль, – мне поручено обнародовать последнюю волю графа Альберта Вороновского, который покинул нас третьего числа этого месяца. Составляя завещание, граф пожелал, чтобы все его родные и близкие присутствовали при его прочтении. Как я вижу, собрались все, кроме тех, кого уже нет с нами. Тогда начнём процедуру прочтения.

Он достал из конверта сложенный вдвое лист белоснежной бумаги и, ещё раз откашлявшись, начал читать.

– Я, граф Альберт Вороновский, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю свою волю. Я желаю, чтобы после моей смерти моё имение и нажитое имущество, а так же наша семейная фирма перешли моему старшему сыну, Дику. При этом он обязан опекать и содержать моего младшего сына Рудольфа, и по достижении тем совершеннолетия, должен принять его в дело. Своему среднему сыну, Луксору, я завещаю свою квартиру в Нью-Питере, а также ежемесячное содержание суммой в тысячу.

"Не слабое такое ежемесячное содержание", – хмыкнула про себя И.М..

– Своей сестре Клеондрине я завещаю все драгоценности своей покойной жены, а также её ферму по разведению декоративных кроликов.

Маша окинула взглядом присутствующих. Все до одного сидели с убитыми лицами, словно вот сейчас закончились их жизни.

– Своей дочери Виоле я завещаю ежемесячное содержание размером в тысячу, а так же десять тысяч, с условием, что потратит она их только на лечение.

"Уже теплее", – подумала Маша и стала слушать с удвоенным вниманием. Но, к её сожалению, нотариус не сказал больше ни слова о загадочном недуге Виолы. А Маша к тому же припомнились разбросанные по кровати вещи и смертельная бледность девушки. Припомнилось, как быстро она сбежала из гостиной.

– Своему лучшему другу и боевому товарищу Роланду Валенте я завещаю мой меч и ножны к нему. Также я желаю, что бы Дик и Рудольф, которые останутся жить в семейном поместье, никогда и ни за какие деньги не продавали его.

Нотариус замолчал и посмотрел поверх голов присутствующих. Его молчание длилось слишком долго, так что на своём месте дёрнулся Дик.

– Это... всё? – его голос дрожал.

Господин Сен-Поль не взглянул на него. Он только снова поднял лист бумаги к глазам и продолжил читать.

– Но всё вышесказанное я прошу считать действительным только в одном случае. В том случае, если все лица, упомянутые в данном завещании, при его прочтении будут живы. Если же покинет этот мир хоть один из вышеперечисленных, всё моё имущество, включая имение и фабрику, уходит государству. Так же хочу осведомить, дорогие мои, что сегодня среди вас появился человек, доверенное лицо, которому я поручаю проследить за исполнением этого завещания в точности. Этот человек должен проследить за разделением имущества, в том случае, если моё условие выполняется, и становится временным владельцем его, если хоть одно из упомянутых лиц умирает. В таком случае мой доверенный знает, что делать дальше.

Нотариус замолчал и, ни на кого не глядя, сел. В комнате несколько секунд стояла обвораживающая тишина, потом начал подниматься тихий гул. И тут Маша увидела, что все смотрят на неё – на неё одну. Даже Мия, которая всегда уделяла внимание исключительно своему маникюру и складкам на платье, теперь смотрит на неё, и взгляд этот чем-то напоминает взгляд удава.

Маша попыталась припомнить, что по этому поводу говорил Галактус, но ничего не шло в голову. Она точно помнила, что Галактус говорил про Марию Вороновскую – настоящую дальнюю родственницу. Она существовала на самом деле и жила в пресловутых Синих Долинах. Конечно, она ещё не успела узнать о кончине графа, но подстраховаться всё-таки стоило. Маша вспомнила, как связывалась с ней и объясняла ситуацию. Сначала она была ужасно удивлена, мало того, она никак не могла вспомнить, что же за родственники находятся у неё в Нью-Питере, потом поняла, что звонок Маши – всего лишь формальность, и согласилась подписать договор, который ей уже выслали. Всё прошло гладко, настоящая Вороновская и не собиралась приезжать, а так и вовсе с радостью переложила эту привилегию на плечи Центра. Она никак не могла быть этим самым доверенным лицом. Тогда кто же? Из лиц, не упомянутых в завещании – только Герберт, но его же здесь знают уже давно, а в завещании ясно сказано, что неизвестный должен приехать. Маша вдруг поняла, насколько же она сама подходит для этой роли. Но что случилось с настоящим доверенным лицом? Он не смог приехать? Умер? Убили? Его вообще не было?

– Вам слово, Мари, – оборвал её размышления холодный голос молодого графа. Его глаза говорила ей: "Зря вы не захотели со мной договориться, очень зря..." Ах вот почему он так странно вёл себя всё это время, он просто хотел получить свою долю наследства, но Маша оставалась неподкупной. А теперь он смотрел на неё с тихой ненавистью, размышляя над тем, что он будет делать без отцовской фабрики и имения.

– Я знаю, вам кажется, что я – это то самое доверено лицо, про которое говорилось в завещании. Но это не так, – твёрдо произнесла Маша, тщетно надеясь их вразумить.

– Теперь ваша конспирация бессмысленна, – оборвал её леденящий душу голос Дика. – Не понимаю, почему вы всё ещё упорствуете. Всё очевидно.

Он поднялся со стула и подошёл к одному из стеллажей, за которым, Маша знала, сейчас находится тело Рудольфа. Она видела, что походка молодого графа потеряла свою легкость, и лицо его словно окаменело.

– Мы все слышали завещание отца, – продолжил он безжизненным голосом, – так как Рудольф мёртв, всё имущество переходит во владение государства. Так?

– Выходит, что так, – качнула головой Маша, – только я не имею к этому никакого отношения.

– Что же вы предлагаете? – мрачно поинтересовался Дик.

Все присутствующие молча следили за их диалогом, не смея вмешаться.

– Предлагаю узнать, кто на самом деле это доверенное лицо. Возможно, это человек просто не успел приехать.

Нотариус с деловым видом копался в своём портфеле. Наконец он вытащил оттуда несколько листов с напечатанным на них текстом и протянул их Маше.

– Пожалуйста, подпишите здесь и здесь, тогда всё имущество покойного графа перейдёт к вам на временное владение. Позже я помогу вам оформить договор передачи государству.

Она услышала, как истерично глотает воздух Мия, не в силах оправиться от такого шока. Рядом барабанил по столу пальцами маг, на его лице играла лёгкая ухмылка. Дик сверлил Машу глазами. Она молча приняла из рук нотариуса ручку. Минутное помутнение. Маша с силой стукнула ручкой по столу.

– Я ничего не собираюсь подписывать, а уж влезать в ваши дела тем более, – проговорила она, чувствуя, что начинает закипать, – разбирайтесь тут сами, сами делите деньги, а я не стану брать на себя эту ответственность.

Дик застыл в изумлении, не сводя с неё глаз. В них читалось непонимание, ему то казалось, что девушка вняла его уговорам и решила не оставлять сирот без гроша в кармане, то вовсе хотелось удавить незваную гостью собственными руками. Он не понимал, что происходит. И, наверное, он бы так и стоял, не в силах проронить ни слова, но вмешался полковник. Он поднялся со своего места и встал сзади Маши, положив руку ей на плечо.