Текст книги "Императрица и ветер (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 58 страниц)

Чурсина Мария Александровна.
Императрица и ветер

Часть 1. Легенда из мрака.

Нет никаких преград. Кроме закона.

Маша

Солнце зажигало огни в стёклах высоток, заставляя Алекса щуриться. Пискнул будильник, Алекс, не глядя, дотянулся до него и прихлопнул рукой. Сколько раз он ставил будильник на половину восьмого и просыпался раньше – теперь не сосчитаешь. Открывал глаза, протягивал руку и непослушными со сна пальцами давил на кнопку. Слушал, как на кухне гремит посуда, и от посудного звона судорогой отвращения сводило желудок. Кажется, так было всегда.

Он судорожно вдохнул. Через открытую форточку пахнуло раскалённым асфальтом, донеслись сигналы машин. По утрам над городом всегда витал запах асфальта и яблок.

– Милый, ты уже проснулся? – она заглянула в комнату, не прекращая расчёсываться. На ней, как обычно, был строгий серый костюм, а на лице – выражение усталости. Она как кукла играла один сюжет, её заводили, она приходила к нему в комнату и задавала тот же вопрос. Всегда один и тот же.

Он не ответил и, опираясь о подлокотник кресла, повернулся к ней, скользнул взглядом по складной фигуре, по волне русых волос, которые лет пятнадцать назад делали её первой красавицей. Если даже не первой, то второй, во всяком случае, точно делали.

Хуже всего ему было летом, потому что лето пахло раскалённым асфальтом и яблоками, ближе к августу становилось совсем невыносимо от этого запаха. Переживать зиму оказалось куда проще: просыпаешься, а зима не пахнет яблоками. Зима пахнет темнотой и кровью из носа. Никто не войдёт и не задаст вопрос, от которого судорогой сводит желудок. "Милый, ты уже проснулся?". Зима пахнет криком.

– Милый, я пошла на работу.

Пахнет злостью. Поэтому проще – проще, когда злость.

– Иди, – он кивнул и отвернулся, спиной чувствуя, что она всё ещё стоит в дверях – растерянная и уставшая. Он до боли сжал подлокотник, зажмурился.

Нужно представлять, как едет по грязной дороге городской автобус, разбрызгивает, сминает снег, неуклюже наклоняется на поворотах. Алекс сам никогда не видел, но знает – зимой по городу едет этот автобус. Он едет к нему. Неважно, что снег растекся жижей, а автобус давно сдали на свалку.

Когда её шаги стали удаляться, Алекс позволил себе открыть глаза и продолжить ежеутренний ритуал. Город за окном просыпался. На перекрёстке уже встала цветная кавалькада машин. Здание напротив, похожее на космический корабль – отражало солнечные лучи, они сверкали в стеклах так, что резало глаза. Хорошо просматривались ограждённая стоянка перед ним и сурового вида проходная.

Он смотрел туда и словно чувствовал на лице остатки утреннего ветра, словно слышал слова, что говорили друг другу люди, идущие по проспекту. Словно жил нормальной жизнью и больше не ждал затерявшегося в зиме автобуса.

Вот к высокой ограде подъехал чёрный седан. Охранник вышел, чтобы лично приветствовать начальство.

– Доброе утро, Гал... Богдан Сергеевич!

Стекло у места водителя съехало вниз. На охранника посмотрел Галактус – как его заглаза называли подчинённые – сегодня рубашка даже белее обычного, в глазах сияют солнечные искорки.

– Утро доброе, Вольфганг. Как обстановка?

– Хорошая обстановка. Пока никого не убили, – бодро отчитался тот.

Машина въехала на территорию. Охранник снял серую фуражку и потёр постриженную под ноль голову. По телу, под застёгнутой на все пуговицы формой уже стекали капельки пота. Он посмотрел на небо.

С трассы свернула синяя машина с тонированными стёклами, но не стала приближаться ко въезду на стоянку, а распахнула дверцу и выпустила пассажира. Обычная девушка, каких тысячи в летнем городе – узкие чёрные джинсы, серая футболка, длинные светлые волосы собраны в хвост. Только преющий на тротуаре охранник вдруг отшатнулся.

Девушка смерила его взглядом, чуть сдвинула на нос тёмные очки.

– Что, даже удостоверение не проверишь? – карминовые губы скривились в улыбке. Синяя машина за её спиной взвизгнула и унеслась прочь.

– Луна, иди уже, как будто я тебя не знаю, – охранник потёр внушительную шею, глядя мимо неё.

Она хмыкнула и неторопливо прошла через терминал. Вольфганг бросил в её сторону быстрый взгляд и, окончательно успокоившись, прошёлся перед проходной, поразмахивал руками вместо зарядки.

С перекрёстка, педантично перейдя дорогу на зелёный, к терминалу спешил невысокий полноватый мужчина в белом халате. Вольфганг пожелал доброго утра и ему.

– Провизор, ты чего в халате?

– Чтобы не забыть, – буркнул тот, хлопая по всем карманам в поисках удостоверения, – за очками возвращался два раза, потом ещё и не на тот автобус сел. Хорошо, что я всегда заранее выхожу.

– Иди так, – охранник нажал на кнопку, чтобы разблокировать терминал. – Если бы злоумышленники захотели проникнуть на территорию, они бы маскировались под кого угодно, только не под тебя.

– Это ещё почему? – обиделся Провизор.

– Очки ты всё-таки не те взял. Халат-то наизнанку.

– О, Вселенский разум! – возвёл руки к небу судмедэксперт и, продолжая ворчать себе под нос, прошёл в здание.

Солнце припекало всё сильнее. Вольфганг снова с благословенным недоумением уставился на небо, потом на часы, потом опять на небо. Когда последний раз в Нью-Питере стояла такая жарища? На проспекте уже собралась приличная пробка, когда к проходной свернула ещё одна машина.

Красная, с откидным верхом – мечта всех, кто никогда не видел Нью-Питер осенний, а тем более – зимний. Белокурая, хорошенькая как кукла девушка на сиденье пассажира чмокнула водителя в щёку, выбралась на тротуар и мелко засеменила к проходной. Тонкие каблучки грозили насквозь пронзить разогретый солнцем асфальт и сердца непритязательных кавалеров. Стройные ноги выглядели впечатляюще даже несмотря на обилие таковых в разморённом жарой городе. Вольфганг ноги оценил.

– Рената, – не удержался он, – у тебя на чулках стрелка.

– Где? – подпрыгнула на месте та, лихорадочно подёргивая короткую белую юбку. – А... нет. Я же сегодня чулки не надевала.

На часах – без пяти минут восемь. Пробка на проспекте гудела на все механические голоса и росла. Солнце пекло так немилосердно, словно желало получить к обеду полмиллиона изжаренных душ. Забравшийся в своё укрытие Вольфганг следил за тем, как спешат по своим делам прохожие. Одна из прохожих спешила особенно сильно.

Волосы девушки в ярком солнечном свете отливались медью – они растрепались от быстрого бега, верхняя пуговица рубашки расстегнулась.

– Молоко убежало, – сообщила она, даже не пытаясь отдышаться, – вместе с завтраком. Просто замечательно, я опаздываю на летучку!

Пока Вольфганг тянулся к кнопке разблокировки, она бодро перемахнула через терминал. Проследив за ней, охранник с облегчением вздохнул – новый день не принёс с собой конца света или второго пришествия магов. Он наступил как обычно.

...– Ты опять на неё смотришь, да? – оказывается, она не ушла, и теперь стояла, оперевшись руками на подоконник, а грудь под серой блузкой то поднималась, то опускалась. – Ты же обещал мне!

Он задохнулся бы от этих яблок, как задыхался каждое лето. Он задохнулся бы, если бы не помнил, что будет зима и будет автобус, ползущий по рваной жиле-дороге, и будет в автобусе она, которая не бросит вдруг телефон в рыхлый февральский снег. "Не звони мне больше".

   "Милый, ты уже проснулся?"

– Мама, перестань, – безразлично к её выкрикам откликнулся Алекс.

– Что "перестань"?! – её голос сорвался на высокие ноты. – Сколько лет уже ты вот так каждое утро сморишь на эту проходную! Сколько можно ломать свою жизнь из-за какой-то... дряни?

– Мама! – он не выдержал, повернулся к ней. Почувствовал, как лицо искажается гримасой боли. – Она – не дрянь! Она – мой единственный шанс пожить нормальной жизнью!

Алекс сжал кулаки и, что было сил, стукнул по подлокотникам инвалидного кресла. А ветер нёс запах яблок, словно специально издевался. Словно говорил – напрасно ты ждёшь, автобус сдали на свалку, а твой февральский снег растёкся грязной жижей. Очень далеко тот февраль, когда она ехала к тебе. Взгляд Алекса опустел, а руки бессильно повисли. Она сказала тогда: "Не звони мне больше".

– Был шанс... – добавил он тихо. Он повернулся к окну, сощурился от яркого солнечного света, но продолжал смотреть на проходную.

Шли прохожие, только Алекс больше не видел ни одной знакомой фигуры. Мама, тяжело вздыхая, вышла, чтобы войти завтра утром и произнести эту надоевшую до зубной боли фразу. "Ты уже проснулся, милый?". Болела судорожно выпрямленная спина. Сколько прошло времени, он не помнил, очнулся, только когда возле проходной наметилось какое-то оживление. Взгляд снова впился в пространство, а воображение само дорисовало то, что он не мог слышать.

Первой на тротуар выскочила рыжая девушка, застёгивая непослушную пуговицу на рубашке, она крикнула внутрь проходной:

– Ник, Провизор, ну что вы копаетесь!

Вольфганг отошёл в сторону, опасаясь быть сметённым вместе с терминалом.

– Маша, куда ты так летишь? Никуда этот труп не денется, – на ходу выворачивая халат и продолжая вполголоса ворчать, вслед за девушкой под жаркое солнце выбрался судмедэсперт.

Молодой человек, которого она назвала Ником, отобрал у Провизора чемоданчик и бросил его на заднее сиденье стоящей тут же машины, потом открыл дверцу перед Машей.

– Может, я поведу? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Нет, Ник ведёт! – взмолился судмедэксперт.

Алекс улыбнулся. Любовь он давно похоронил. А вот надежда... надежда осталась.

Глава 1. Убить императора.

Красная ленточка, которая очерчивала опасную зону, трепетала на сквозняке. Бесшумно тронулась электричка, собравшая горожан с соседней платформы. В подземку не пробирались палящие лучи летнего солнца. Здесь было тихо, только шуршали шаги. Десятки людей, проходя мимо красной ленточки, замирали, обрывали разговоры, оглядывались.

– Труп мёртвый, – заметила Маша, разглядывая мужчину, который лежал лицом вниз на полу. По белой скользкой плитке из-под его головы растеклась густая бурая кровь. – Замечательно. Вот если бы труп был живой, тогда бы мы побегали!

Она посмотрела на часы и снова скрестила руки на груди. Труп был одет странно для мира людей: меховая накидка на белой рубашке, узкие чёрные брюки и высокие – вышке колен – сапоги из тонкой красноватой кожи.

– Провизор, ну что там?

Судмедэксперт, охая и жалуясь на убийц, посмевших убивать в таком неудобном месте – на самом краю платформы, поднялся с коленей. Пола белого халата испачкалась в крови.

– Ничего особенно весёлого, – он поправил сползшие на нос очки. – Маг. Убили заклинанием огненного шара, скорее всего. Вот волосы обожжены и на затылке ссадина. Дальнейшее покажет экспертиза. Ну что, забираем товарища и в Центр?

– Да, сейчас Ника дождёмся, – Маша переступила с ноги на ногу и потёрла голые плечи. Не смотря на знойное Нью-Питерское лето, в подземке было прохладно. Особенно, если с полчаса постоять на платформе. – Он личность устанавливает.

Ник словно и не слышал их разговора. Уже несколько минут он сидел на корточках, расположив на коленях небольшой ноутбук, и в такой неустойчивой позе быстро стучал по клавишам.

– Ну что, нашёл что-нибудь? – нетерпеливо перебила это постукивание Маша.

Ник обернулся к ней с таким страдальческим выражением лица, что девушке захотелось погладить его по светлым волнистым волосам, только чтобы он не переживал.

– Нет у него регистрации, – Ник с недовольством захлопнул крышку ноутбука. – Ну вот что ты будешь делать теперь?...

Вопрос был, безусловно, риторическим, но Маша всё-таки ответила:

– Что буду делать я? – она проследила за тем, как Провизор убирает в чехол фотоаппарат, складывает ещё какие-то инструменты в свой чемодан. – У тебя есть варианты?

– Может, скажем, что он не маг, и сдадим в милицию? – хохотнул судмедэксперт.

– Нас потом самих куда-нибудь сдадут, – Маша отошла от края платформы и с неприязнью посмотрела в тоннель.

Люди – в разноцветных майках, джинсах, коротких юбках – проходили мимо, с любопытством оглядывались, пытаясь выхватить за секунду как можно больше подробностей. Бесшумно тронулась очередная электричка. Красная ленточка трепетала в потоках воздуха, словно дрожала от страха.

Нью-Питер – название забавное и чуть насмешливое, уже не вспомнить, кто придумал городу это прозвище. Должно быть, оно просто витало в воздухе вместе с утренним туманом и запахом яблок. Впрочем, каждый старожил считал прозвище своей личной заслугой. Петербугр-69, некогда секретный город, был открыт для всех желающих около сотни лет тому назад (загадочное число 69 обозначало лишь номер приказа об организации научного центра на месте разрыва пространства).

Город основан именно там, где в позапрошлом столетии озадаченно взирали друг на друга императрица магов Руана и тогдашний маршал Объединенного Государства Королёв. Имя Руаны Лен Вест давно покоится в хрониках империи, имя маршала Королёва внесено во все учебники истории, а в некогда секретном городе Петербург-69 на главной улице выстроено здание Центра, похожее на готовый к старту звездолёт.

Маша распахнула окно в своём кабинете. С пятнадцатого этажа Центра были видны зелёные островки парков, серые вены шоссе и высотки, уходящие к самому горизонту. Нью-Питер полз по раскалённому асфальту разноцветными потоками машин. Солнечные лучи пылали огнём, многократно преломляясь на стёклах.

Несколько секунд она смотрела на соседнее здание – обычная жилая высотка. Маша вздохнула и с усилием отвела взгляд, подставила лицо порыву свежего ветра. Впрочем, он был недолгим. Пискнуло переговорное устройство, Маша услышала голос секретарши Галактуса.

– Маша, тебя к начальству. Будешь в эскорте вместе с Луной, – выдала она понятную только ей одной тираду.

– В каком эскорте? – Маша от возмущения чуть не подавилась и с негодованием нависла над красной лампочкой переговорного устройства. – У меня труп.

– У тебя каждый день труп, а император приезжает раз в году, – рассудила Рената. – В общем, тут Га... Богдан Сергеевич у себя в кабинете тебя ждёт, давай скорее.

– Демона тебе на язык, – буркнула Маша.

С начальством она привыкла не спорить, так что, попутно удивляясь тому, куда же из Центра подевались все боевики и оперативники, что в эскорт императора начинают брать следователей, она зашагала к кабинету Галактуса. В приёмной притворялась мебелью Рената. Она занимала крайне выгодное положение у самой двери в кабинет начальства, так, что если Богдан Сергеевич выскакивал оттуда, готовый к весьма решительным действиям, секретарша не попадала в его поле зрения. Её просто-напросто загораживала дверь.

Рената улыбнулась и кивнула Маше, и тут же продолжила меланхолично стучать по клавиатуре наманикюренными пальцами. Лёгкая занавеска за её спиной развевалась, жужжал вентилятор.

– Я тут нашла одну интересную статью, – не отрываясь от работы, сообщила Рената. Она кивнула на глянцевый журнал, притаившийся на подоконнике. – Зайдёшь вечером?

– Замечательно, – пару раз чихнув от цветочного запаха её духов, Маша постучалась в кабинет Галактуса. Она не дождалась ответа и дёрнула ручку вниз.

Первое, что увидела Маша, влетев в кабинет – спину Луны. Девушка сидела напротив Галактуса, вполоборота к двери. Она поигрывала в воздухе ручкой. Перед ней лежал лист бумаги, полностью изрисованный цветами. Маша однажды подсмотрела ей через плечо на очередной летучке: Луна сидела, уткнувшись в лист бумаги, который под конец собрания оказался весь разрисован цветами. Маша рассказала об этом парням, и Ник ещё долго посмеивался над штатным гипнотизёром.

Луна подняла глаза от листа и произнесла

– Эта встреча произойдёт в храме...

Галактус посмотрел на собеседницу очень внимательно, кивнул.

– Да, конечно... – его голос дрогнул. Он тут же повторил, уже увереннее, – ну да.

– Разрешите?

Дверь за спиной Маши предательски хлопнула, Луна дёрнулась. Галактус моргнул, и с его глаз словно сошла пелена. Луна повернулась к Маше, и та невольно отпрянула.

– Ты очки забыла, – выдала Маша, стремительно отводя взгляд вправо, туда, где висел на стене календарь.

– Верно, – улыбку Луны Маша заметила краем глаза – уголки её губ дёрнулись, словно выползла из-под камня карминовая змея. Луна подцепила пальцем чёрные очки со стола Галактуса и лениво надела их. – Ты испугалась?

– Я с детства гипноза боюсь, – Маша постаралась всё же не смотреть на неё. Казалось, блеск глаз виден даже из-под затёмнённых стёкол. Хотя теперь Луна выглядела более чем обычно: чёрные джинсы, серая футболка, светлые волосы, стянутые в хвост на затылке – девушка из толпы. – Товарищ маршал, разрешите обратиться.

Вышло даже слишком бодро. Улыбка стёрлась с губ Луны.

– Разрешаю, капитан, – он улыбнулся, поправляя галстук.

Сегодня он повязал праздничный галстук, не чёрный как обычно, а тёмно синий в золотистую полоску, да и рубашка казалась особенно белой. Хотя маршал и не имел обыкновения появляться перед подчинёнными в растрёпанном виде, но сегодня он просто излучал готовность к важному моменту.

– А что я такого сделала... в смысле, почему меня в эскорт?

– Я считаю, ты справишься. Через час быть в полной боевой готовности. Приказ ясен? – он постучал по столу позолоченной ручкой.

– Да. Разрешите выполнять? – Маша скосила глаза на Луну. Та сидела с нарочито отрешённым видом, словно и не в кабинете начальства, а в чистом поле. Солнечные лучи горели золотистой искрой в стёклах её очков.

– Отчего же не разрешить...

Приёмную Маша преодолела на спринтерской скорости.

– Рената, у тебя на чулках стрелка!

– Где? – секретарша чуть не навернулась со стула. – Ой, нет. Я же сегодня без чулок...

Впрочем, последнюю фразу Маша слышала уже из коридора.

Она влетела в полуподвальное помещение, поскользнувшись на белом кафеле и едва удержав равновесие. Чуть не смахнув пару колб со стола, Маша наискосок преодолела лабораторию и заперлась в подсобном помещении. Уже захлопнув дверь, прокричала:

– Провизор, можно я у тебя тут в форму переоденусь?

– Дорогая, чего тебе в кабинете не переодевалось? – беззлобно проворчал ей вслед судмедэксперт, подхватив сразу обе чудом выжившие колбы.

– Скучно. Рассказывай быстрее, что там с трупом новенького?

– Что может быть новенького за час? – из подсобки было слышно, как он походил по лаборатории, что-то переставляя на столах. Маша натягивала белую рубашку, ленясь расстёгивать и застёгивать пуговицы. Руки отчаянно не пролезали в манжеты.

– Да ладно, не скромничай, – она запыхалась, но с рубашкой справилась. – Всё ты уже знаешь, только молчишь.

В темноте подсобки, нарушаемой лишь дневным светом из маленького окошка под потолком, она чуть было не начала снимать рубашку, решив, что надела её наизнанку.

– Его убили около часа ночи. Скорее всего, перед этим за ним долго гнались, а потом что-то отобрали... – Провизор ещё немного походил по лаборатории и включил электрочайник.

– Что отобрали? – Маша даже перестала прыгать на одной ноге, надевая форменные серые брюки, и вся обратилась в слух.

– Не доложили. Но у него на руках пыль с какими-то странными чёрными вкраплениями, которые вообще не уважают законы химии. Очень стойкие, практически не смываются. Не могу определить, что это такое.

– Интересно... – протянула Маша, в задумчивости садясь на что-то квадратное и картонное. Оно подозрительно заскрипело, и девушка вскочила на ноги. – А что, личность так и не определили?

– Нет, среди магов, зарегистрированных в нашем мире, его точно нет, – судмедэксперт немного отвлёкся на закипевший чайник, потом продолжил: – Ник отправил запрос в мир магов, но раньше вечера они точно ничего не пришлют.

– Эх, – расстроилась Маша. – Как мне теперь жить до вечера.

Она пригладила волосы и вышла из подсобки. Провизор сидел у самого края длинного стола и, наблюдая за девушкой одним глазом и прищурив другой, попивал чай. Яркий искусственный свет заливал всю лабораторию. Поймав своё отражение в белом кафеле, которым были выложены стены, Маша тяжело вздохнула и помялась на месте.

– Ну, – Провизор даже чай отставил в сторону. – Выкладывай, в чём дело.

– Слушай, я спросить хотела. Ты должен знать, у Галактуса есть защита от внушений? – Маша дёрнула верхнюю пуговицу рубашки, едва её не оторвав. Рубашка всё равно её душила.

– Конечно, есть, – судмедэксперт посмотрел на неё поверх очков. – А почему вдруг это тебя заинтересовало?

– Через час встреча Галактуса и императора магов...

– Да, – кивнул Провизор, заглядывая в свою чашку. – Вроде бы, её всё-таки будут проводить в храме?

Маша всем своим видом изобразила удивление.

– Вроде бы? А ничего, что эти встречи уже триста лет как там проводятся?

– Ничего, – он задумчиво поболтал в чашке жидкость. – Я слышал, Галактус как раз эту встречу собирался перенести в другое место, а потом передумал.

Маша взъерошила себе волосы и рухнула на стул рядом с Провизором. Стул откатился чуть назад.

– Тогда я боюсь. Сегодня утром я застала Луну в кабинете начальства. И если совсем честно, мне показалось, она кое-что ему внушала, – под конец своей речи Маша перешла-таки на шёпот. – Про храм. Я не расслышала полностью.

Провизор поймал её стул за спинку и притянул поближе к себе.

– Луна хоть и сильный гипнотизёр, не думаю, что она пойдёт против Галактуса. Она должна понимать, что это не охранник с проходной. Логично? – под его внимательным взглядом Маша кивнула. – А ещё логичнее было бы Луне внушить и тебе, чтобы ты не сидела сейчас со мной и не разговаривала на такие темы.

– Может быть, мне показалось, – Маша отвела взгляд. Ей и самой уже было стыдно за поднятую панику из-за одной-единственной брошенной фразы. – Хорошо, тогда я пойду наверх. Опаздывать на встречу с императором как-то неприлично.

Она постаралась улыбнуться, но получилось кривовато. Внутри всё равно сидели демоны сомнений. Провизор ободряюще улыбнулся ей.

– Не надо только себя накручивать, я тебя знаю. Подумай лучше о нашем убитом в метро. Может, воображение тебе что-то дельное подскажет.

– Я подумаю, – пообещала Маша. Она уже была возле двери, когда ещё раз оглянулась и, покусав губы, добавила: – А те чёрные штуки у него на руках случайно не частички камней храма?...

Она пробежала по коридорам, к стеклянной шахте лифта, вверх и...

Идущий чуть позади Галактуса Рауль помахал ей пистолетом.

– А где Луна? – удивилась Маша.

– Её арестовали за попытку воздействовать на начальство, – едва слышно прокомментировал ситуацию Рауль. – Как только ты вышла из кабинета... не видела?

...Храм Вселенского Разума вырос впереди изваянием, созданным из ночной темноты и чьих-то страхов. Издали казалось, он целиком был высечен из огромной каменной глыбы, и даже солнечные лучи меркли, касаясь его стен. Храм находился вдали от центра города, вокруг него не было других строений – только роща вечноосенних деревьев. Лёгкий ветер нёс в открытое окно машины запах листвы и медовый аромат трав, цветущих в степях за городом.

Здесь не было так жарко, как в центре, и Маша спрятала блокнот, которым обмахивалась, обратно в сумочку. Автомобиль остановился в нескольких десятках шагов от храма, и Маша поспешила выбраться из неё. Мягкая трава под ногами – ощущение не совсем привычное для городского жителя, но весьма приятное.

Она подождала, пока её примеру последуют Галактус и Рауль. В машине остался только водитель – мрачный и молчаливый субъект, который появлялся в Центре только накануне торжественных приёмов и официальных встреч. В остальных случаях Галактус предпочитал водить машину сам. Маша тоже.

Она бросила вопросительный взгляд на Рауля – тот уже присутствовал на подобном мероприятии в прошлом году, в отличие от неё. Рауль, довольный, как демон, объевшийся людских душ, кивнул ей. Мол, не переживай, всё не так уж и страшно. Ну подумаешь, штатный гипнотизёр чокнулся. Бывает.

В роще вокруг храма не было ни души, тишину нарушали только шелест листвы да их шаги. Маша оглянулась на автомобиль: он был уже на пределе видимости, почти у самого поворота в город. Секунда – и он скрылся.

К храму не вели дорожки, и под ногами лежал ковёр из жёлтых листьев, похожих на кленовые. Изнутри здание освещалось, белые блики плясали по стенам. Галактус первым шагнул внутрь, Рауль и Маша последовали за ним.

Её привыкшие к дневному свету глаза в первые несколько секунд решительно ничего не могли различить. Только потом, ориентируясь исключительно на слух и уповая на везение, когда Маша преодолела небольшое первое помещение и оказалась в следующем, она смогла рассмотреть, что её окружает.

Прожив всю свою жизнь в этой стране, в этом городе, Маша ни разу не бывала в храме Вселенского Разума, да и не пускали сюда всех подряд. Иногда ей казалось, что храм вообще необитаем, хотя по Нью-Питеру и ходили легенды о монахах, демонов и ещё невесть о чём, проживающем здесь.

Огромное помещение, что предстало перед ней, назвать необитаемым было никак нельзя. Пол, выложенный чёрным мрамором, отражал белые вспышки, которые появлялись то тут, то там, но совершенно не раздражали зрение. Такие же чёрные, как пол, зеркально-гладкие колонны уходили вверх, в тёмную высь, где не было видно потолка.

Не успела Маша удалиться и на десяток шагов от входа, как с тихим шорохом камни за её спиной срослись воедино, как будто и не было прохода в стене. Она обернулась к Раулю, но тот спокойно кивнул ей. Мол, без паники, выберемся как-нибудь, выбрались же в прошлом году. И в позапрошлом.

Белые вспышки вдруг замерли, превратившись в шары белого огня, зависшие на высоте метров трёх от пола, и из темноты вынырнули фигуры в алых мантиях. Их было много, воины-маги стояли по периметру всей залы. В руках у ближайших Маша смогла разглядеть оружие – мечи из пламени.

В центре помещения зажёгся ещё один шар из белого огня, и вдалеке очертились стены из каменных кружев. Это было небольшое помещение, отделённое от остального пространства залы.

Рауль жестом остановил её: дальше идти им не следовало, Галактус посмотрел на часы и зашагал к комнате из кружев один. Чёрные камни как будто поглощали все звуки, не оставляя для непривычного к тишине человеческого уха даже звука шагов. Это было жутковато, но ещё более внушительно выглядели маги-воины, которые застыли со своими мечами как статуи, поэтому Маша решила немного поиграть в такого стражника.

Спустя полминуты, когда силуэт Галактуса оказался уже на приличном расстоянии от них, посреди зала блеснули серебристые искры, мгновенно сложившиеся в диск. От ослепительно вспыхнувшего света Маша зажмурилась и тут же обозвала себя за это нехорошим словом. Прибытие императора она пропустила. Когда она открыла глаза, он уже шагнул к Галактусу, чтобы пожать ему руку.

Маша привстала на цыпочки, чтобы разглядеть императора магов лучше, но не удалось: всё-таки разделяющее их расстояние оказалось слишком велико. С её места в императоре нельзя было разглядеть ничего особого. Разве что был он чуть повыше Богдана Сергеевича, и единственное отличие от человека – чёрная мантия, наброшенная на плечи. В одно мгновение ей показалось: он посмотрел в её сторону.

А потом император обернулся к Галактусу. Рукопожатие – и абсолютную тишину нарушила негромкая речь. Маша узнала голос своего начальства. Отдельных слов девушка не разобрала, но интонация... эту интонацию ей приходилось слышать по нескольку раз за день.

Император кивнул в ответ на слова Галактуса, и в воздухе появились сотни серебристых искр. Они разлетелись над всем залом, угодили на магов-воинов, усеяли черный мраморный пол, попали даже на неё. Маша заинтересованно рассматривала мелкие мерцающие звёздочки на своих ладонях. Словно повинуясь неслышимому приказу, воины шагнули вперёд, сужая круг. Что произошло потом, Маша понять не успела.

Она оглянулась на Рауля, ожидая от него подсказок к действиям, и очень удивилась, когда увидела в его обычно спокойном, чуть насмешливом взгляде испуг. Он что-то крикнул Маше, но его голос не прозвучал в храме. Серебристые искры запутались в его длинных тёмных волосах, стянутых в хвост, на лице проступило выражение злости. Он подскочил к Маше, и толкнул её в центр храма.

Девушка поскользнулась на гладком полу, рухнула на бок и ещё несколько шагов проехала, словно по льду. Она тут же вскочила на ноги. Откуда-то со стороны послышался нарастающий гул, пол задрожал, а в следующую секунду страшный грохот разорвал воздух, мощный толчок снова уронил её на пол. Перед глазами встал серебристый туман.

– Демоны, едва успели, – голос Галактуса, прозвучавший как будто у самого её уха, был наполнен нервными нотками.

Внезапно сильно разболелась голова. Когда встреча её лба с полом не увенчалась положенной шишкой, Маша поняла, что под ней был уже не черный мрамор, а мягкая трава.

...Ветер по-прежнему нёс медовый запах трав и цветов. Солнце припекало её спину даже через ткань форменной рубашки. Стояла тишина, только шуршала под дуновением ветра высокая трава.

– Возможно, но не так, как хотелось бы, – наверное, это был голос императора, по крайней мере, не Галактуса точно. Чья-то рука легла Маше на плечо. – Ты сильно ушиблась?

Так, хватит валяться у всех под ногами. Открывай глаза и вставай, – строго приказала себе Маша. В голове гудели колокольные удары, и она не сразу поняла, что это удары её сердца.

– Где Рауль? – невежливо, но её голос отказывается подчиняться, с губ срывается только шёпот, чуть громче шелеста травы.

– Богдан, парень из твоей охраны? – всё-таки это император. Вряд ли ещё кто-то может обратиться к маршалу так запросто. Маша поймала себя на том, что прислушивается к этому голосу. Ей нравилось спокойствие и уверенность, прозвучавшие в нём.

– О нет. Не думаю, что он мог бы уцелеть в храме, если он остался там, – вот и начальство подоспело. Долго же оно перебирало ногами по колосящемуся полю.

– Мы всё же проверим это.

Маша собрала волю в кулак и поднялась на локте. Как и подсказывали ощущения, находилась она в поле. Поодаль виднелась роща вечноосенних деревьев, а за ней угадывались чёрные очертания храма. Охрана императора рассеялась вокруг них. Вроде бы всё осталось на своих местах, даже её голова. Правда, мир слегка плыл перед глазами, но с этим можно было справиться.

– Я пойду с вами, – она резко вскочила на ноги, чувствуя, как несчастная голова начинает кружиться с удвоенной силой.

– Да, – не слишком обрадовано выдал Галактус – он стоял шагах в пяти от Маши и оглядывался по сторонам, словно заблудился в лесу и теперь пытался найти знакомые деревья. – С разбитой головой – конечно пойдёшь.

Маша коснулась рукой виска и поднесла испачканные кровью пальцы к глазам. До этого она была полностью уверена, что по ней стекают всего лишь струйки пота. Что было бы не удивительно – побудь пару часов в застёгнутой на все пуговицы форме под палящим летним солнцем.