355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лев Остерман » Римская история в лицах » Текст книги (страница 53)
Римская история в лицах
  • Текст добавлен: 13 сентября 2016, 20:05

Текст книги "Римская история в лицах"


Автор книги: Лев Остерман


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 81 страниц)

Поднимемся выше по тексту. О золотом щите мы уже знаем. Кстати, мужество, милосердие, справедливость и благочестие – это классические древнеримские добродетели. Надо полагать, что они перечислены на щите не случайно, не без coглacoвания, как бы сейчас сказали, с адресатом. И вот, наконец, главный тезис: «Государство из своей власти я на усмотрение сената и римского народа передал». Его-то я и намерен подвергнуть особо тщательной проверке.

Начнем с сената. Во времена Республики одной из важнейших его прерогатив было ежегодное назначение наместников провинций – проконсулов и пропреторов! В силу их бесконтрольной власти, у наместников были возможности колоссального обогащения. Сенаторы в порядке живой очереди устремлялись к этим «кормушкам»! Август поделил все провинции на сенатские и императорские. Логика здесь, очевидно, была такова. Император – главнокомандующий всех римских армий. Армии должны находиться в угрожаемых, пограничных с варварами провинциях. Эти провинции оказываются постоянно как бы на военном положении. Поэтому распоряжаться в них должен император. Он будет назначать туда из числа сенаторов на угодный ему срок (стабильность, компетентность управления!) своих уполномоченных в звании легатов-пропреторов. Им же будет поручено командование находящимися в провинциях войсками. Порядок назначения наместников сенатских провинций останется прежним. Но, разумеется, «в интересах безопасности государства» император вправе контролировать положение дел и в них. Мало того. Сбор налогов в тех и в других провинциях передается в ведение специальных прокураторов, назначаемых принцепсом. Откупа сбора налогов, как правило, запрещаются, а если принцепс сочтет возможным их разрешить, то только провинциальным же муниципалитетам. Законы о наказании за вымогательство в провинциях будут ужесточены, а судопроизводство по ним – упрощено. Сенатской синекуре в провинциях придет конец. В государственную казну (эрарий), согласно решению Августа, будут поступать налоги только из сенатских провинций. Весь денежный доход из императорских провинций пойдет как бы в военную казну (фиск), находящуюся в полном и бесконтрольном распоряжении императора. Не стоит здесь перечислять те и другие провинции. Тем более, что число их за время правления Августа заметно возрастет. Из списка императорских провинций достаточно упомянуть такие обширные территории, как Галлия, Северная Испания и Сирия.

Далее. Во все времена до Августа финансами государства по закону распоряжался сенат. Это был главный инструмент его непосредственной власти. Даже ведущий войну консул должен был просить денег у сената. Эрарием ведали квесторы, подотчетные только сенату. Август повысил хранителей государственной казны до ранга преторов и подчинил их напрямую принцепсу сената, т.е. себе самому. Он постепенно прибрал к рукам и всю сферу дипломатических отношений с другими странами, что также издревле входило в компетенцию сената. Позволительно спросить, какую же власть Август «передал на усмотрение сената»? А как с передачей ее римскому народу? Комиций при Августе продолжали созываться. Не столько для принятия законов, сколько для выборов магистратов. Законотворческая функция, как мы уже знаем, перешла к сенату, точнее – к Совету принцепса, а, значит, фактически опять-таки к Августу. Но и выборами в комициях распоряжался принцепс. Ему было официально предоставлено право предложения и отвода кандидатов на все государственные должности. Он этим правом не злоупотреблял, но, если считал нужным, вмешивался решительно. Таким образом, утверждение о передаче власти народу тоже не выдерживает критики. Власть императора Августа была, конечно же, самодержавной (мы пока не обсуждаем, хорошо это или плохо), лишь завуалированной сохранением республиканских институтов, лишенных своих главных полномочий.

Чтобы в какой-то мере компенсировать римскому плебсу его отстранение от политической активности в Собраниях народа, Август вновь разрешил запрещенные Цезарем постоянные коллегии – объединения граждан по профессиям, по месту жительства, для учреждения касс взаимопомощи и организации похорон. В коллегии, наряду со свободнорожденными, входили вольноотпущенники, а иногда и рабы. Много позже (в 7-ом году) он разделит Рим на 14 районов и 265 кварталов. Там будут выбирать старост и других функционеров местного масштаба. В общей сложности около 1200 зажиточных простолюдинов (ремесленников и торговцев) смогут приобщиться к «малым формам» общественного самоуправления. Но, конечно же, главным средством удовлетворения интересов римского плебса и отвлечения его от политики останется выполнение знаменитого требования толпы: «Хлеба и зрелищ!»

В отношении хлеба Август был прижимист. Ему хотелось уменьшить число паразитирующих в Риме люмпенов. Вовсе отменить бесплатные раздачи хлеба он не решился. Но список нахлебников государства сократил с трехсот до двухсот тысяч человек и упорядочил процедуру раздачи зерна. Его стали выдавать по «талонам»

(тессерам) из расчета примерно 1 килограмм в день на семью. Раз в месяц, на Марсовом поле зерно отвешивали в полусотне установленных там раздаточных пунктов. Хлеб доставлялся главным образом из Египта, т.е. за счет Августа. В неурожайные годы он прикупал зерно на свои средства. Кроме того, за время своего правления император шесть раз (когда ему необходимо было заручиться поддержкой плебса) раздавал неимущим гражданам деньги – по 60—100 денариев на человека. Что в общей сложности составило более 130 миллионов денариев. Об этом он с бухгалтерской скрупулезностью (даты, число получателей) записал в «Деяниях». Но особенно щедро Август потчевал сограждан зрелищами. Подробный их перечень он тоже включил в итоговый документ своей жизни. Чтобы читатель получил представление о размахе этих увеселений, я позволю себе здесь этот перечень (с некоторыми сокращениями) процитировать:

«Трижды гладиаторские игры я дал от моего и пять раз от имени моих сыновей и внуков, в каковых играх сражались около десяти тысяч человек. Дважды зрелище атлетов, отовсюду приглашенных, народу я представил от своего имени и в третий раз от имени моего внука. Игры я устраивал от моего имени четырежды, а через других магистратов двадцать три раза... Травли африканских зверей от моего имени или моих сыновей и внуков в цирке или на Форуме, или в амфитеатрах народу я дал двадцать шесть раз, для которых было доставлено зверей около трех тысяч пятисот. Зрелище морского сражения народу я дал за Тибром, на каковом месте теперь находится роща Цезарей, выкопав землю в длину на тысячу восемьсот футов, а в ширину на тысячу двести». (Там же. 22, 23)

Август и сам любил смотреть эти подчас жестокие зрелища. Особое пристрастие он питал к кулачным боям и даже к сражениям простых горожан, которые в переулках Рима бились стенка на стенку, без порядка и правил. Между прочим, Светоний рассказывает об эпизоде, который свидетельствует о поистине древнеримской силе характера императора:

«На играх, которые он давал от имени внуков, среди зрителей вдруг началось смятение – показалось, что рушится амфитеатр. Тогда, не в силах унять их и образумить, он сошел со своего места и сам сел в той части амфитеатра, которая казалась особенно опасной». (Светоний. Божественный Август. 43)

Затраты на организацию перечисленных Августом зрелищ трудно даже оценить. Добавим покупку земли для ветеранов, наградные воинам при увольнении и взносы, в поддержку городского хозяйства и в военную казну. Вместе с упомянутыми ранее раздачами денег неимущим, только перечисленные в «Деяниях» траты императора из. «личных средств» составили чудовищную сумму – более пятисот миллионов денариев. Это не считая организации зрелищ и колоссального строительства в Риме, о котором речь еще впереди. Силу денег, как мы помним, оценил еще Юлий Цезарь. Могущество Августа в значительной степени обеспечивалось его исключительным богатством. Главные источники этого богатства нам известны: Египет и доходы из императорских провинций. Добавим множество имений в Италии, принадлежащих лично императору, где под надзором местных управляющих трудились его рабы.

Но вернемся в русло нашей истории. Как я уже упоминал, военные действия в Испании затягивались. Август не любил войну, хотя был не трус. Читатель может припомнить, как молодой Октавиан в первом сражении с Антонием бился в рядах легионеров и вынес с поля боя тело убитого консула. Однако талантом полководца, Август явно не блистал. Тем не менее, он решил, что в трудное время императоре следует стать во главе войска. В 26-м году Август отправляется в Испанию. С собой в качестве военных трибунов, несмотря на их молодость (17 и 16 лет), он берет племянника Марцелла и Тиберия. Марцелл, по-видимому, вскоре был отослан в Рим. Во всяком случае, известно, что в следующем же году он по распоряжению Импepaтора женится на его дочери и своей кузине Юлии. Ей едва исполнилось четырнадцать лет, но римлянки выходили замуж рано. Очевидно, Август хотел иметь внука, в чьих жилах текла бы кровь хоть наполовину из рода Юлиев. Уже тогда, заботясь о преемственности своей власти, он даже усыновил Марцелла. Но тот спустя два года неожиданно умер, так и не оставив потомства.

В 24-м году по причине тяжелой болезни император возвращается в Рим, так и не снискав славы на полях сражений в Испании. Больше ему командовать легионами не случится. Все остальные войны в течение почти сорока последующих лет его правления будут вести Агриппа и пасынки императора – Тиберий и Друз. А испанская война закончится лишь через пять лет. Еще до своего возвращения Август заочно избирается консулом на 23-й год. Невыгодное впечатление от своих военных «успехов» он старается сгладить первой крупной раздачей денег плебсу. Сенаторы, однако, ропщут. Девятое консульство подряд (всего 13-е)! Это ли не попрание всех республиканских традиций? Открывается заговор с намерением убить Августа. Заговорщики казнены. Сенаторы попритихли. Тем не менее всесильного Принцепса опять одолевают сомнения. По-видимому, Цезарь был прав. Сенат и непрерывная власть консула несовместимы!..

...Перед отъездом в Испанию они с Ливией решили перебраться в более престижный район города, на Палатинский холм. Присмотрели дом, не примечательный ни размером, ни убранством, но удобный. Когда-то он принадлежал оратору Гортензию. Августа особенно привлекало в нем то, что на втором этаже есть изолированная комнатка, куда он может уединяться для размышлений. Из небольшого окна виден храм Юпитера на Капитолии. Глядя на храм и обдумывая дела государственные, Август как будто советуется с Вседержителем богов. Вот и сейчас, стоя у окна, он напряженно думает, как быть. Консул – освященная многовековой традицией креатура сената. Настаивать на ежегодном избрании консулом, тем более без коллеги, как предполагал Цезарь, значит, поддерживать постоянное недовольство и оппозицию сенаторов. Но консулат – единственный законно республиканский источник верховной власти. Правда, народный трибун, когда он накладывает вето на решение консула, кажется еще более могущественным. Но распорядительной власти у трибуна нет. Он может созывать сенат и собрание народа, предлагать законы, но не приказывать. Зато это – не сенатская должность. Что, если вместо консульства потребовать у сената и народа пожизненного трибунства? Распоряжаться делами государства он будет через Совет принцепса, опираясь на свой авторитет, а главное – на войско. Да и выбор консулов ведь зависит от него. Право рекомендации сохранить за принцепсом! А принцепс он пожизненно. Если же консул заупрямится – вето! Чтобы оно было всегда в руках, он должен быть единственным трибуном или иметь лишь одного надежного коллегу. Когда трибунов десять и вето должно быть поддержано всеми, одного из них всегда сумеют подкупить. В старину ведь было только два трибуна! Второго он будет подбирать себе сам. Если пожелает. Пожалуй, это выход! Вполне реальная власть. И опять традиционно республиканская по происхождению. То, что трибунат во всем объеме полномочий будет пожизненным – дело второстепенное. Он не из плебейского рода, а закон предписывает народным трибуном избирать только плебея. Что с того? Если народ решит – его право! В нем, Августе, императоре, он будет видеть своего могущественного защитника. И вполне справедливо. Разве Август намерен создать могучую империю для себя или для сената, а не для римского народа? Представитель и защитник народа! Это как раз то, чего хотел Цезарь. Конечно же, народ согласится! И сенат тоже. Они будут счастливы вернуть себе консульство. Но Август должен обязательно сохранить за собой командование войсками! В конечном счете, только в них сила. Прежде всего – император! Все остальное – потом...

...За Тибром в облака садится солнце. Колонны храма с левой стороны залиты желтым светом закатного неба. В прозрачной тени портика чудится присутствие бога...

Свой замысел Август осуществляет без промедления. В начале 23-го года он отказывается от должности консула. Собрание народа по предложению сената избирает его пожизненным трибуном. Высший империй, т.е. начальство над всеми проконсулами – командующими армиями подтверждается совместным решением сената и народа. В «Деяниях» он запишет:

«Никакой должности, дававшейся вопреки отеческим обычаям, я не принимал. То, что сенат через меня совершить желал, я выполнил, пользуясь трибунской властью. И в самой этой должности коллегу сам по своей воле у сената просил и принимал». (Там же. 6)

Разрешив таким образом проблему организации своей власти на высшем уровне, Август занялся укреплением ее основания – армией. Численность всего римского воиска он постепенно сократил до 25 легионов, т.е. примерно 150 тысяч человек. В нее на добровольной основе зачисляли только римских граждан. Для неимущих служба в армии открывала возможность как-то устроить свою жизнь. Длилась она лет 20-25. Легионеры, помимо военных трофеев и наград, получали жалованье по 250 денариев в год, центурионы – по 375. Хотя стоимость оружия и питания у них удерживали, к концу службы можно было скопить порядочную сумму. Лет в сорок ветераны выходили в отставку, получая надел земли (после 13-го года – денежную компенсацию) и могли обзавестись своим хозяйством, семьей. Соответственно каждый год в армию вербовали 8-10 тысяч новобранцев. Порою – не без труда. В тяжелые военные годы сенат объявлял принудительную мобилизацию. Структура регулярной армии при Августе в основном сохранялась прежней. Основной цементирующей силой в войске, как и прежде, оставались командиры центурий – центурионы, выслужившиеся из солдат. Когортами командовали военные трибуны, легионами – легаты, всем войском провинции, как мы знаем, легат-пропретор. Все это были сенаторы или дети сенаторов, назначенные лично Августом, и не на год, а на тот срок, который он считал нужным. Все продвижения по службе целиком зависели от благоволения императора. Во избежание опасного усиления корпоративного духа в войске и возможности военных заговоров Август часто переводил старших офицеров из одного легиона в другой, а сами легионы перемещал с места на место, меняя соседей. Каждому римскому легиону придавалось равное по численности и аналогично организованное вспомогательное войско «варваров» – провинциалов. Здесь командовали префекты из римских всадников. Префектов тоже подбирал сам император. Заметим попутно, что этим было положено начало «варваризации» римского войска, которой предстояло сыграть важную роль в дальнейшей истории Империи.

Главной заботой Августа было обеспечение полного послушания войска. Он хорошо запомнил самоуправство солдат в 31-м году. Юлий Цезарь мог себе позволить отеческие отношения с ветеранами. Почти десять лет он с ними прошагал по дорогам Галлии, делил голод и холод, удачно командовал во множестве сражений. И то, когда после Фарсалы им не дали обещанных наград, они взбунтовались. Август был убежден – надежные и долговременные отношения с войском можно строить только на основе железной дисциплины. Привычка к беспрекословному подчинению приказу должна войти в плоть и кровь каждого солдата. Если плохо входит, надо вогнать розгами. Как в доброе старое время. А то и казнью – для острастки. И никаких «соратников» в обращении к солдатам! Только «воины». Опора на центурионов! Особо ревностные из них могут рассчитывать на перевод во всадническое сословие и дальнейшее повышение.

«Дисциплину, – свидетельствует Светоний, – он поддерживал с величайшей строгостью. Даже своим легатам он дозволял свидания с женами только в зимнее время, да и то с большой неохотой... Десятый легион (помните? Любимцев Цезаря. – Л.О.) за непокорность он весь распустил с бесчестием. Другие легионы, которые неподобающим образом требовали отставки, он уволил без заслуженных наград. В когортах, отступивших перед врагом, он казнил каждого десятого, а остальных переводил на ячменный хлеб. Центурионов, а равно и рядовых, покинувших строй, он наказывал смертью, за остальные проступки налагал всякого рода позорящие взыскания...» (Светоний. Божественный Август. 24)

Для войска была установлена своя религия – культ Гения-императора. Ему присягали на верность и беспрекословное повиновение. Легионы были расквартированы далеко в провинциях. На случай беспорядков в Риме или Италии, а также для давления на сенат Август счел необходимым иметь отборную военную силу «под рукой». Он создал императорскую гвардию – «преторианцев». Девять когорт по 1000 пехотинцев и сотне всадников. Жалованье у преторианцев было втрое выше, чем в, регулярной армии, срок службы сокращен до шестнадцати лет, а набирали их только из Лациума. Три когорты постоянно находились в Риме, остальные шесть – распределены по всей Италии. Командовали ими два префекта из всадников – один в Риме, другой вне его. Легко понять, что должность префекта претория была ключевой во всем построении государственной власти императора. Август назначал на нее обычно преданных ему людей. Тем не менее, для подстраховки и непосредственной защиты от покушений он завел свирепую и неусыпную личную стражу из чужеземных наемников (сначала испанцев, потом германцев), которая его повсюду сопровождала.

Я понимаю: перечень реформ и государственных преобразований, совершенных правителем в столь далекую эпоху, не может претендовать на увлекательность. Куда интереснее психология реформатора, его отношение к своему народу. Подчас они очень явственно проецируются на фон современной жизни. Ведь психология людей, несмотря на кардинальную смену условий их существования, даже за тысячелетия мало меняется. Но попытка понять логику и мотивы действия правителя без хотя бы краткого описания самих реформ повиснет в воздухе. Поэтому прошу читателя ненадолго запастись терпением.

Одновременно с изменением отношений в армии Август занялся созданием того, что ныне именуется аппаратом государственного управления. Разумеется, то и другое происходило постепенно, в течение чуть ли не всей его жизни. Но чтобы далее не отвлекаться, я опишу структуру «администрации» Августа здесь. В ней ясно просматривается его стремление, говоря современным языком, обеспечить все важные сферы общественной жизни квалифицированным руководством. Раньше все вопросы снабжения города продовольствием, поддержания порядка, ремонта зданий, дорог и прочих общественных сооружений решали часто сменяющиеся эдилы, консулы или цензоры. Они поручали соответствующие работы в порядке государственного заказа подрядчикам-рабовладельцам. Август для распоряжения всеми делами такого рода стал самолично назначать на неограниченное время опытных и надежных людей. Под командой префекта Рима (сенатора) находились три городские когорты по тысяче человек, наблюдавшие за порядком, – по существу, полиция. У префекта стражи (vigilis) из всадников в подчинении было семь тысяч вольноотпущенников. В их обязанности входило тушение пожаров и охрана города ночью. (Помните, у Мандельштама в Tristia: «Последний час вигилий городских»?) Префект, ведающий снабжением города продовольствием и раздачей хлеба неимущим, назначался тоже из сословия всадников. Сенаторскими были ответственные должности: куратора сохранности и ремонта общественных зданий (храмов, театров, портиков и проч.), куратора дорог и мостов, куратора акведуков, ведавшего еще и всем сложным подземным хозяйством водораспределения в огромном городе. Всех их тоже назначал сам император. У этих «чиновников» был, конечно, свой штат помощников. А у самого Августа – целая канцелярия, состоявшая из верных вольноотпущенников и рабов. Она располагалась на втором этаже его дома. Отсюда рассылались распоряжения императора, сюда стекались все отчеты и донесения с мест. И не только от официальных лиц – у принцепса повсюду были «глаза и уши».

На наиболее важные посты он постепенно стал все чаще выдвигать всадников. Когда-то, на заре римской истории это второе по значению сословие действительно поставляло в армию конных воинов. Потом оно состояло, главным образом, из богатых коммерсантов, банкиров и откупщиков, связанных с римской аристократией. Теперь сословие всадников было представлено, по преимуществу, дельными людьми, воспитанными в правительственных учреждениях Рима или муниципий, часто – незнатными, вышедшими в отставку офицерами, порою даже разбогатевшими вольноотпущенниками. Чтобы поднять престиж всадников, Август установил для них ценз в 400 тысяч сестерциев, определенные льготы и почести, а также процедуру ежегодной аттестации, которая происходила в присутствии императора. Сословие всадников насчитывало около пяти тысяч человек. В качестве своего главы и покровителя они избирали одного из членов императорской семьи. Служилое сословие людей богатых, толковых и вместе с тем целиком обязанных своим положением императору, начинает при Августе играть все большую роль в управлении государством, составляет его деловую элиту. Особенно влиятельным был узкий круг приближенных, хотя и не занимавших никаких должностей лиц, которые именовались просто «друзьями принцепса». Ну, вот пока и все. Двинемся дальше по биографии Августа.

На следующий год после сложения им консульских полномочий в Египте случился неурожай. В Риме наступил жестокий голод. Вслед за ним вспыхнули эпидемии.

Император в это время находился в Кампании. Плебс заволновался, приписывая эти беды неспособности консулов и сената управлять государством. Разъяренный народ окружил курию, угрожая сжечь ее вместе с сенаторами и требуя назначить Августа диктатором. Его срочно вызвали в Рим. Император чуть ли не на коленях умолял сограждан отказаться от этого требования и обещал, что справится с голодом без всяких чрезвычайных полномочий. И справился! В течение всего года, до нового урожая он ежемесячно закупал хлеб для двухсот тысяч человек на собственные средства.

В конце 22-го года, когда народ успокоился и жизнь вошла в нормальную колею, Август отбывает на Восток. Он намерен произвести инспекцию восточных провинций, а, главное, разрешить дипломатическим путем давнее и опасное противостояние с Парфией. Момент был благоприятным. Могучее парфянское царство раздирали жестокие междоусобицы. Новый парфянский царь Фраат, захвативший престол убитого им отца, стремился укрепить свои позиции дружбой с Римом. Он согласился освободить земли, захваченные в соседних римских провинциях и зависимых государствах. Граница раздела сфер влияния между двумя великими державами была установлена по Евфрату. Караванная торговля с Индией и Китаем возобновилась. Великий торговый путь шел через Антиохию и Пальмиру. Вопрос об Армении, служившей яблоком раздора между Римом и Парфией, был разрешен путем компромисса. Армянское царство обрело самостоятельность, но на его престол был возведен ставленник Рима Тигран III. Наконец – и это для римлян было важнее всего – парфяне обязались вернуть захваченные после разгрома Красса знамена и легионные значки. Попранная и оскорбленная более тридцати лет назад честь римского оружия была восстановлена. Римляне ликовали! Принять знамена и возложить царскую корону на голову Тиграна император поручает Тиберию. Успех своей дипломатической миссии на Востоке Август в «Деяниях» описывает в следующих несколько витиеватых выражениях:

«Парфян трех римских войск доспехи и знамена отдать мне и, умоляя, просить о дружбе римского народа я принудил. ...Ко мне царь парфян Фраат, сын Орода, своих сыновей и внуков всех послал в Италию, не будучи побежденным в войне, но нашей дружбы прося, отдавая в залог своих детей». (Там же. 29, 32)

После почти трехлетнего отсутствия император возвращается в Рим. Слава его в зените, власть – неоспорима. С величайшей энергией, решительно и умно он начинает совершенствовать устройство всего римского государства. Разумеется, и эта его деятельность растягивается на многие годы. Но я опять, ради компактности изложения, опишу ее результаты здесь, в одном месте.

Италия в ту пору насчитывала около десяти миллионов свободнорожденных (из них половина – римские граждане) и примерно четыре миллиона рабов. Август разбивает всю страну на одиннадцать областей. В каждой – несколько городских центров: муниципий и колоний. Гражданские права италиков уважаются. Члены городских советов (декурионы) участвуют в столичных выборах должностных лиц государства, присылая заверенные печатью результаты в Рим. Наиболее именитых граждан Август возводит во всадническое и даже сенаторское достоинство. Желая отличиться, декурионы ревностно следят за порядком и спокойствием в городе и прилегающей к нему сельской округе, а также за сбором налогов. Впрочем, налоги в Италии носят лишь эпизодический характер: налог на наследство, при отпуске на волю раба и всего один процент с торговых операций. В муниципиях есть своя полиция, а в случае необходимости можно вызвать преторианцев из ближайшего лагеря. Рабы в крупных латифундиях находятся под бдительным надзором. Мелкие и средние крестьянские хозяйства, особенно в колониях ветеранов, становятся на ноги. Италийские купцы по всей империи пользуются льготами беспошлинной торговли. Повсюду строятся дороги и мосты. Страна оправляется после разрухи и потрясений гражданских войн. Народ благословляет мудрое правление Августа.

Провинции Рима (в них проживают около шестидесяти миллионов человек) тоже оживают. Провинциалы платят подушный и поземельный налоги, а также налог на недвижимость. Но злоупотребления при их взимании пресечены. Во многих провинциях по указанию Августа проводятся переписи населения, составляются земельные кадастры. Суммы налогов заранее известны. Их собирают муниципалитеты провинциальных городов под наблюдением прокураторов, которых назначает император. Грабежи, вымогательство и произвол наместников ушли в прошлое. Повсюду воцарился мир. Города растут и богатеют.

В западных провинциях постепенно устанавливаются римские порядки и римское право – идет их быстрая романизация. Ведущую роль в этом играют многочисленные колонии ветеранов. На востоке их сравнительно мало, и Август благоразумно сохраняет здесь эллинистический уклад жизни. В традиции этих мест – религиозный культ властителя. Повсеместно возводятся храмы, посвященные совместно Августу и богине Рима. В главном храме провинции в день рождения императора для благодарственного молебствия собираются жрецы из всех ее городов. Эти собрания имеют право, в случае необходимости, обращаться с посланиями непосредственно к Августу, излагая в них свои просьбы или жалобы. Положение провинций понемногу приближается к статусу частей единой империи. Сам император регулярно объезжает их с инспекцией. Афины и Спарту, между прочим, он не включил в состав греческой провинции Ахайя. Из уважения к их прошлому эти два города оставались свободными и не платили дань Риму. Чтобы быстрее получать вести из провинций, Август учреждает государственную почту. По военным дорогам через определенные промежутки велит расставить постоялые дворы, а между ними еще семь-восемь станций для смены лошадей. Таким образом, императорские гонцы могут целый день скакать во весь опор, после чего их ждет пусть короткий, но благоустроенный ночлег. Гонцы имели при себе подорожные бумаги, а в запечатанных письмах, которые они везли, Август указывал сам и велел своим корреспондентам точно проставлять день и час отправления почты.

Фиск в Риме чеканит золотые и серебряные монеты. Эрарий – медные. Море очищено от пиратов. Торговля расцветает. Торговые пошлины ощутимо пополняют казну. Отметим еще раз, что император действует очень осторожно. В Риме, Италии и провинциях – повсюду он старается сохранить традиционный уклад жизни, постепенно внося в него изменения, необходимые для новой системы управления. Наступает эра небывалого могущества и процветания римского государства.

Между тем, Августа не оставляет забота о наследнике. Приходится смириться с мыслью, что сына у них с Ливией не будет. Значит, Юлия должна родить ему внука! Если не от родного племянника, Марцелла, то от верного друга, Агриппы. Еще в 21-м году по настоянию императора Агриппа расторгает свой первый брак и женится на Юлии. На этот раз надежда не обманывает Августа. Через год Юлия рожает своего первенца Гая, на следующий год, дочь Юлию (младшую), в 17-м году – второго сына, Луция, потом еще дочь, Агриппину и в 12-м году – третьего сына, Агриппу Постума.

Родственные отношения в семье Августа и его преемников будут играть очень важную роль. Чтобы разобраться в грядущих сложных ситуациях «престолонаследия», читателю придется постоянно иметь их в виду. Для облегчения этой задачи я здесь в виде схемы привожу родословное древо главных членов семьи Августа и его потомков. Имеет смысл собрать их, чтобы впоследствии было удобно обращаться к уже знакомой схеме. Хотя с персонажами ее нижней половины читателю предстоит встретиться лишь в четырех последующих главах. Для упрощения имена на схеме записаны не полностью, а в обычных сокращениях. Супруги, имевшие потомство, подчеркнуты, и стрелки, идущие от их имен, сливаются в одну, указывающую потомство. Братья и сестры записаны рядом, под одной горизонтальной линией. Две пунктирные линии указывают на перенос уже появившегося на схеме имени женщины к имени ее будущего супруга. Годы жизни главных персонажей указаны около их имен: годы до нашей эры без отметки, годы нашей эры с пометкой Р.Х. В рамках имена императоров – опять-таки в тех сокращениях, в каких они вошли в римскую историю. Имена Ливии и ее первого мужа записаны полностью для того, чтобы стало ясно, почему в потомстве Ливии так часто встречаются имена: Тиберий, Друз (Друзилла), Клавдий и Нерон. Вот и все. Читатель, я надеюсь, легко сможет разобраться в этой схеме. Определим, к примеру, в ее верхней половине семью Августа к тому моменту времени, до которого мы успели дойти в нашей истории. В центре сверху мы находим Августа, его первую жену Скрибонию и их дочь Юлию. Ее стали именовать Юлией старшей после того, как у нее от Агриппы родилась дочь – Юлия младшая. Эту дочь мы отыщем среди братьев и сестер в третьем сверху ряду схемы. В правом верхнем углу схемы находим Ливию и ее первого мужа, а затем и пасынков Августа – Тиберия и Друза старшего. У Тиберия скоро появится от первой жены Випсании сын – Друз младший.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю