Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 256 (всего у книги 356 страниц)

А вот с ножом я работать не умею. Вообще. Разве что колбасу нарезать, поэтому нож в моих руках опаснее для меня, чем для противника. Объяснять я это не стала, просто покачала головой.

Олинда посмотрела на девочек.

– Я сейчас. – Фатима метнулась в свою комнату и вернулась через пару секунд с заколкой.

– Каэ, давай сюда голову, я тебе волосы соберу.

– Фати!

– Ты знаешь, как пользоваться!

Знаю я, знаю…

Заколка Фатимы, по сути, тот же стилет в деревянном чехле. Часть заколки, которая держит волосы. Чуть что – волосы рассыпались, но у тебя в руках десять сантиметров острой стальной смерти.

Конечно, до сердца может и не достать. Но ты бей в глаза, в горло…

Спорить я не стала. Мало ли что, действительно. Одного умника уже прикончили. Повернулся спиной, р-раэн Р-риос…

И при жизни от него проблемы были, и помереть нормально не сподобился. Вот ведь… личность!

* * *

Из комнаты меня вывели чуть ли не в «коробочке». Эсы по бокам, раэн Ледесма сзади.

Девушки на бэках изображали плакальщиц.

Я старалась выглядеть растерянной и испуганной. А что? Не окажись мужчины умничками, я бы так и выглядела. Если бы никто не стал разбираться – запросто.

И убийцей бы меня сделали, и обвинили, и… лучше не думать об этом. Так что я шла в библиотеку и старательно прятала под шалью сверток с едой. Посижу, почитаю, погрызу сухарик. Главное, не заснуть. А то и убийцу просплю, и прилет драконов. Очень даже запросто.

Караулить меня будут по очереди эс Хавьер, эс Чавез, потом раэн Ледесма под утро…

Девочки промолчали, но меня таким было не обмануть. Вот уверена, что парочка драконов там тоже будет. Дракониц.

А уж Виола и вовсе рядом окопается. Надеюсь только, она убийцу не сожрет. Ладно, скажу, что она отравиться может.

В качестве компенсации Орландо Чавез вручил мне ключ от архива.

– Если хотите что-то почитать, эсса Кордова…

– Каэтана, эс ректор. Полагаю, мы можем обращаться друг к другу менее формально?

Орландо подумал пару минут и кивнул.

– Эс Орландо, Каэтана. Все же я старше вас.

– Отлично, – кивнула я. – Налаживаю отношения с начальством…

Орландо фыркнул.

– Давайте их окончательно наладим, поймаем убийцу.

Да можно подумать, я возражала!

* * *

Дежурство эса Хавьера прошло без последствий. Тишина, спокойствие…

Я нашла интересную книгу про дракониц, трехсотлетней давности, и читала ее, продираясь через старинную орфографию. Эсса Магали, зараза такая, нам ее не давала. Мы и не знали, что такое исследование существует.

Анатомия дракониц плюс психология, взаимовлияние и влияние на человека…

Это, конечно, не «легкое чтиво», это серьезное научное исследование. Надо бы попросить себе скопировать.

Пробила полночь.

Убийцы так и не было. Ну, если эта зараза не явится, а я не высплюсь… хорошо хоть днем поспала. После вылета. Но и так глаза слипаются.

Ладно. Терплю, держусь…

Дверь библиотеки скрипнула и начала медленно отворяться. В проеме встала фигура, закутанная в шаль.

– Эсса Магали, что ж вы так долго? – насмешливо укорила я. – Муж не отпускал – или любовник?

Звякнул об пол кинжал.

– Ты…

Эсса подхватила его с пола, прибрала, но было уже поздно.

– Я, – не стала я отрицать очевидное. – Эсса, ну кто вам сказал, что так легко подставить человека? Что вы сейчас хотели сделать? Воткнуть этот нож мне в грудь – и уйти? И записочку еще оставить от моего имени? Убила любимого, раскаялась, прошу меня простить? Или еще какую глупость придумаете?

– Нет, – прошипела эсса, – я просто сейчас тебя убью.

– За что?

– Чтобы не смотрела на чужих мужчин! Не разбивала семьи! Думаешь, я не знаю, что мой муж тебя любит?!

Я едва в голос не застонала. Ну что за детский сад такой? Любит, не любит, плюнет, поцелует… Бред! Собачий!

– Эсса, ваш муж может любить меня или не любить. Но он – ваш муж. И между нами ничего не было.

– Врешь!

– Зачем мне врать?

– Я все сама видела! Он тебе ручки целовал! Ты, тварь, мою семью разбила! Ты во всем виновата!!! Только ты!!!

– И поэтому вы убили Риоса, чтобы подставить меня, – согласилась я. – У вас с ним что-то было? Хоть скажите напоследок, Бонифацио был вашим любовником?

Эсса Магали так ошалела, что даже ректора в дверях не заметила. И замотала головой.

– Нет! Никогда! Зачем он бы мне нужен?! Мне вообще никто и никогда не был нужен, кроме Хави. А он… он меня никогда не любил. Сначала женился, чтобы получить титул, а потом, когда выяснилось, что у нас не может быть сына, он меня возненавидел.

– Глупости, – отрезала я. – Это вы сами себе насочиняли. Как и с поцелуями. Эс Хавьер меня благодарил, вот и все! А что вы там себе напридумывали, это ваше личное сумасшествие.

– Я не сумасшедшая! Нет!!!

– Значит, расчетливая и хладнокровная убийца, – произнес эс Чавез.

Рядом с ним возник эс Хавьер.

– Я думал о тебе, Магали. Специально пришел, притворился, что сплю… Думаешь, я не заметил, как ты мне свое снотворное в кружку подлила? Я ее просто пить не стал, вылил в цветок.

– Хави!!!

– И ждал. А ты пришла сюда, убивать ни в чем не повинного человека. Уже второго…

– Я все делала для нас! Ради нас!

– Травила меня, убила Риоса, пыталась сейчас убить Каэтану…

Орландо Чавез вздохнул, и этот простой звук словно что-то разбудил в эссе Магали.

– Ах ты… это ты во всем виновата!!!

Кто бы мне объяснил, почему эта сумасшедшая кинулась на меня?! Вот в чем я виновата? В том, что не померла? Замечательно!

– НЕНАВИЖУ!!!

От первого удара клинком я увернулась. Второй сбила браслетом.

Драться с безумной бабой я не собиралась – страшновато было. Такое у нее на лице было написано… даже подпускать ее к себе было страшно. Голыми руками разорвет.

А вот держать дистанцию и сбивать настрой – это я могу. Танцевать с противником… Третий мой удар пришелся ей по кости голени, а четвертого и не понадобилось. Мужчины схватили ее сзади.

– Магали! Достаточно!

Голос Хавьера словно сорвал какие-то покровы с безумной.

Женщина отскочила к стене, так и не выпуская клинка.

– Достаточно?! Хави, не трогай меня! Что со мной будет?!

Орландо Чавез задумался.

– Наверное, лечебница? Эс Хавьер, вы же понимаете…

Все было кристально ясно.

Хавьер из академии никуда не денется, тут Сварт. Да и пользы от них обоих – вагон с прицепом.

С другой стороны, сажать его супругу в тюрьму нельзя. Никак нельзя.

И оставлять ее в академии тоже опасно. Это сейчас она разговаривает членораздельно, а что потом? Начнет выть и кусаться? Такое тоже возможно…

– Понимаю, – кивнул эс Хавьер. – И предлагаю свой вариант. Магали, ты сейчас кладешь оружие, уходишь отсюда и навсегда уезжаешь к дочери. А если хоть шаг из ее дома сделаешь, отправишься в лечебницу.

Тоже вариант. Только более гуманный.

Эсса заметалась. Кинула на меня злобный взгляд, но поняла, что не доберется. Дернулась вправо, влево…

– Будьте вы все прокляты!!! Ненавижу! И тебя, и ее ненавижу, всех вас ненавижу!!!

Рука с кинжалом опустилась, всаживая его женщине в живот.

Эсса Магали медленно сползла по стенке вниз, оставляя за собой кровавый след.

Кровавый след в библиотеке. Звучит как название очередного детектива…

Остановить безумную бабу не успел никто. Ни эс Хавьер, ни эс Чавез. Хотя Орландо и не слишком-то пытался – нужно оно ему!

Хавьер дернулся вперед, но все, что он успел, – это упасть на колени рядом с женой.

– Магали!

Я переглянулась с эсом Чавезом и тихонько выскользнула из библиотеки. Не надо мне сюда лезть. Есть вещи, которые надо просто пережить…

Мимо меня пронесся эс Хавьер, несущий на руках пока еще живую женщину. Орландо Чавез вышел следом, запер библиотеку и кивнул мне.

– Ключ возьми. Можешь все прибрать в библиотеке? А то начнется…

Я кивнула.

А то сплетни и так не начнутся! Но…

Сказано прибрать? Приберу!

* * *

– Вот дура-то, просто боги! – шипела Олинда, выливая под очередной куст ведро с водой.

Хотя, по справедливости, шипеть и не стоило. Что там было той крови? Пятно средних размеров. Что накапало и натекло – цепочка кровавых капель по ходу движения. Вопреки всем красивым американским фильмам, при ранении в живот кровь на пол не хлещет, как из зарезанной свиньи. Скапливается чаще всего в брюшной полости.

– Дура редкостная, – согласилась я.

А что можно еще сказать? Сначала всех за Можай загнала своей ревностью, потом надумала и что было, и чего не было, нашла себе главного врага всея супружества – меня[68]68
  Правильно не за Можай, а за Можайск, куда весело и бодро добежали поляки, но как уж в народ пошло, так и пишу.


[Закрыть].

А потом, кто виноват, что ее разоблачили? Понятно, опять я виновата. Эса Хавьера жалко.

– Каэ, а у тебя с ним точно ничего не было?

Я только что пальцем у виска не повертела.

– Лин, ты рехнулась, что ли?

Олинда внимательно посмотрела на меня.

– А чего она несла? Насчет тебя?

Вот кто бы сомневался, подруги меня в покое не оставили. В библиотеку им идти запретили и рядом сидеть тоже, так они неподалеку окопались. И Виолу притащили бы – да эс Хавьер рявкнул.

А когда эсса Магали начала орать, ну, тут ее в Санторине бы услышали. Она вон как хорошо натренировалась за время брака. Девчонки так точно услышали.

Я вздохнула.

– Лин, а тайны могут быть только через постель? Вот что эс Хавьер мог сказать супруге? Про Выбор Дракона? Драконов? Если он мне молчать обещал?

Олинда искренне смутилась.

– Каэ, прости. Я не подумала.

– А тут ведь все-все как оно есть. И тайные встречи, и разговоры, и расписание патрулей – думаешь, кто мне его дал?

– Я дура. Точно.

– Если ты смогла это признать, значит, ты уже не такая дура, – отмахнулась я. – Сама понимаешь, эсса Магали со своей вечной ревностью придумала себе большую половину проблем. Ну и результат налицо.

– Думаешь, умрет?

Я пожала плечами.

– Вполне реально.

Почему умирали от ранения в живот? Почему перед боем мылись, надевали чистые рубахи, ничего не ели? Да потому, что это уменьшало риск сепсиса.

Одно дело, когда кишки пустые. Другое – когда ты обожрался и все это в брюхо вывалилось… Вроде как можно кишки вытащить, все промыть изотоническим раствором…

Теоретически.

Практически – я на это не способна. И даже если кто-то так сделает, где гарантия, что пациент не помрет от болевого шока? Что все заживет нормально?

– И что эс Хавьер будет делать?

– Не знаю. Есть там еще пятна?

– Нет.

– Тогда предлагаю прогуляться в больничку.

– А пошли, – махнула рукой Олинда.

Спасибо уж и на том, что все девчонки не пошли. Только четыре. Вот мы с Олиндой в результате убирали библиотеку, Фати и Сив помчались к драконам – успокаивать чешуйчатых ящерок. Они же чувствуют, что с нами что-то не то… На таком расстоянии мы с Виолой мыслями не обмениваемся, но мое состояние для нее не тайна. Если бы девочки не пришли ей все рассказать, она бы сама явилась. А дракон с личной заинтересованностью – это серьезно.

Мариса отправилась в больницу сразу же. Мало ли что понадобится?

Вот мы ее сейчас и расспросим.

* * *

В больницу местную мне как-то попадать не случалось. Поэтому я и не сразу сориентировалась.

Да и построена она не так, как наши.

На первом этаже – большой зал. Чужих здесь не бывает, так что никакой регистратуры, никаких карточек, никаких вопросов, пока клиент от боли загибается. Здесь сразу: пришел – ложись. Вот кушетки, рядом комната для медперсонала; правда, для врачей и для медсестричек разные комнаты.

И еще одна комната – архив.

Там действительно лежат истории болезни. Оформляются они, конечно, не так, как у нас. Это просто большие тетради, в которые и записывается все, что случилось с пациентом. Уходишь из академии – тебе ее отдадут с собой. Твои болячки – твои проблемы.

На втором этаже палаты.

Общая, коек на двадцать.

Ну и штук десять одноместных и двухместных. Второй этаж выглядит вполне привычно, разве что там не сестринский пост, а большая комната, в которой и сидят помощницы. Оттуда их и можно вызвать.

Медсестры и врачи тут тоже выглядят непривычно.

До белых халатов никто не додумался, вместо этого серые платья для женщин и большие платки на голову, которые завязываются на затылке, под волосами.

Для мужчин – штаны и рубашка. Разве что куртки снимают, ну и стараются завести рабочий комплект. В котором удобно двигаться и который не жалко кровью заляпать. Так что выглядят местные медики не слишком эстетично.

Главное – лечат.

Драконья кровь, драконья слюна и прочее… конечно, оно работает. Но далеко не всегда, увы. При лечении ожогов, поверхностных ранений – хорошо справляется. А вот такие, проникающие ранения…

Сложно с ними. В любом мире.

Мариса сидела в коридоре, на удобном диванчике.

– Каэ? Лин?

– А ты кого ожидала? – Я плюхнулась рядом. – Что там и как обстановочка?

Мариса скорчила грустную рожицу. Эссе Магали она не сочувствовала в принципе – эсса покусилась на меня. За это эссе стоило отгрызть голову. Два раза. Но из вежливости…

– Врачи вокруг нее прыгают, но, боюсь, не поможет. Что-то она там себе важное покромсала, – поделилась вполголоса подруга. – Срок пошел не на дни, а на часы. Может, к утру, а если нет, то к обеду точно – того.

Вот епт-компот, поворот. Такого я не планировала, это она сама с дури вляпалась. Все верно, живот – место такое. Что ты там себе повредишь – неясно, но раны эти плохие. И сами не заживут, тут шить надо, резать, а кто здесь на такое способен? Полостные операции и в двадцать первом-то веке через раз успешные. А тут?

– Шума будет… – поморщилась Олинда.

– Ректор решил сделать все по-тихому. Раэна Риоса она прикончила, так что пустят слух, мол, они любовниками были. А когда раэн ей дал отставку, эсса и разозлилась. Его убила, себя убила…

– Думаешь, прокатит?

– Почему нет? – Девушки уже привыкли к моим словечкам и о многом догадывались даже по смыслу. – Громче всех орет тот, кто сам виноват.

Я только головой покачала.

– Ладно. Пусть ее… мужа и дочь жалко.

– Ну, дочь это не затронет, – отмахнулась Мариса. – Та к академии и к драконам на день пути не подойдет. А что там и где сплетничают… где она, а где мы?

Я пожала плечами. Дочь эса Хавьера я считала дурой. Ну как, КАК можно бояться драконов?! Когда они такие невероятные?!

Не знаю. Дура – и все тут. И не переубеждайте меня, не получится! Ладно еще грозы бояться, каких-то природных явлений. Но дракон-то разумный! Им можно только восхищаться!

– А самому эсу Хавьеру уже на все плевать. Его из-за скандалов и так полоскали сколько, устали уже. Скандалом больше, скандалом меньше…

Я подумала, что и это верно. Эсса Магали была местной достопримечательностью…

Что у вас тут? Тут птичий двор, гуси орут. А там? А там эсса Магали орет… тоже ничего нового и ничего интересного. Она всегда орет.

Все равно лезть я не буду. Не надо мне такого.

Из палаты вышел эс Чавез.

– А, вы уже тут?

Я развела руками. Ну – тут. А где нам еще быть?

– Ваши ключи, эс ректор.

– Спасибо. Что там?

– Все убрано, все чистенько. А тут? Что мне говорить?

Орландо подумал пару минут, потом кивнул нам.

– Идемте, девушки. Тут свободная палата есть, и не одна. Обсудим.

* * *

В небольшой одноместной палате мы устроились на кровати рядочком. Ректор прошелся, заложив руки за спину, подумал пару минут.

– Хорошо, что пока еще каникулы. Но слухи все равно пойдут. Отвечайте всем, что я предложил Марисе должность библиотекаря.

Мы дружно изобразили большие глаза.

Орландо кивнул.

– Мне надоели постоянные скандалы эссы т-Альего, я решил, что эсса Лиез больше подходит на эту должность. Пока не найдем никого другого.

– Может, и правда? – задумалась Мариса.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Ты уверена, что стоит? Замучаешься парней гонять из библиотеки.

Мариса решительно кивнула.

– Стоит. Эс Перез, конечно, нуждается в помощнице, но будем честны – для меня это не место. А в библиотеке я могу попробовать поработать.

Опять же, и у нас будет доступ к информации.

– Тогда никто не удивится, что мы туда попали, – согласилась я. – Мариса меня везде с собой таскает. А что говорить про т-Альего?

– Правду, – глухо рыкнул эс Чавез. – Была любовницей раэна Риоса. Когда тот решил разорвать связь, убила его и покончила с собой.

Олинда довольно улыбнулась. Стопроцентное попадание.

– А мы тут при какой кухне?

– Я же сказал. Предложил Марисе Лиез заведовать библиотекой! – рыкнул эс Чавез. – Кто там разбираться будет, до того, после того…

Я сообразила.

Действительно, кто будет сверять по времени? Вчера ли, сегодня… к моменту начала занятий все сотрется и забудется. Наверняка. Главное – дать сплетникам достаточно пищи для фантазии, а там они сами и поработают, и следы спрячут.

– Вызову завтра стражу из города, отдам им тело Риоса, а Магали, наверное, эс Хавьер захочет отвезти к дочери. Там похоронить.

Я кивнула.

– Она в сознании?

– То приходит, то снова в беспамятстве. Сложно…

Я вздохнула.

– Олинда, пошли со мной? Я сейчас приготовлю чего перекусить, да и кофе сварю, а ты отнесешь. Эс Чавез, вы пока тут будете?

– Буду, – кивнул эс. – И кофе буду. Много. Спасибо, Каэтана.

Я молча кивнула.

– Мариса, ты пока тут побудь, мало ли что понадобится.

Подруга опустила ресницы. Побудет.

Ну да, мужчинам тяжелые переживания и стрессы лучше всего заесть. А в кофе я плесну пару ложек бальзама. Сама лезть не буду, пусть Олинда отнесет.

В столовой я разобралась быстро, нашла колбасу, яйца, сыр, сболтала омлет, потом подумала, что, пока его донесешь до больницы, он шесть раз остынет, сделала в итоге бутерброды с омлетом. Правда, добавила туда и колбасу. Домашняя. Хорошо пойдет.

Сварила большой кофейник, прямо в него плеснула от души бальзама. И помогла Олинде дотащить поднос до больницы. Надеюсь, с утра нас повара не убьют скалками.

Эс Чавез так и сидел на кровати, Мариса отпаивала его водой. Я отняла стакан и протянула чашку с кофе. Потом бутерброд, который был съеден в минуту. За ним последовали второй и третий.

– Девушки, спасибо.

– Спасибом не отделаетесь, – предъявила я второй поднос. – Эса Хавьера сюда вызовите, мы его накормим.

Спорить ректор не стал. И через пять минут мы кормили серого от переживаний эса т-Альего. Хорошо, что бутербродов я с запасом сделала. И кофе…

Это будут тяжелые сутки.

Так что…

Я подмигнула Марисе.

– Эс Чавез на тебе, поняла? Чтобы не отходила.

– Я?!

– А кто? Нам не слишком уместно, а ты уже не ученица, а сотрудница. Вот и можешь о нем позаботиться.

– Ну…

– А мы у тебя на подхвате.

– Каэтана, почему мне кажется, что ты где-то крутишь?

– Потому что ты вредная и подозрительная. И вообще, уговори эса Чавеза полежать пару минут вон на той кровати. Поняла? Пусть хоть ноги вытянет…

Мариса послушно кивнула. Я коварно ухмыльнулась. Люблю работать купидоном.

И получаса не прошло, как ректор спал, а Мариса сидела рядом и охраняла его сон. Так-то… не оценит – я его стрелой ткну! В то самое место!

Еще бы с Хавьером разобраться, но того пока от супруги не вытащить. Накормила, напоила – и то дело. Ладно, я пока пойду собой займусь. Потому что через несколько часов тому же т-Альего потребуется дружеская помощь и забота. И надо бы к раэну Ледесме заглянуть. И с ректором переговорить.

Два отличных лекарства от стресса – алкоголь и сон. Вот пусть Хавьера напоят и спать положат, прямо в больнице. А дальше – пригляжу.

Интерлюдия

Хавьер сидел у кровати и держал жену за руку.

Держал – и сам не знал, что он чувствует.

Стыд, наверное.

И в то же время такое облегчение – кто бы знал!

Безумное!

Ему было даже немного страшно, такой тяжкий груз падал с его плеч.

Жена? Да.

Нелюбимая. Ревнивая. Скандальная и истеричная, злая и позорящая его на каждом углу.

Мать его ребенка. Мать, которая не смогла дать дочери ничего. Хавьер-то знал, что и у дочери счастья в жизни мало, а все потому, что она взяла пример с Магали. И так же ругалась с мужем, так же закатывала истерики, все так же…

Кто из мужчин это потерпит? Кому такое понравится?

То-то и оно.

С одной стороны, Магали была и остается его супругой.

С другой?

Жена должна быть опорой, а он получил себе камень на шею. Увесистый такой. И тонул все эти годы в безнадеге, понимая, что титул он не получит, равно как и фамилию Гальего, а вот к нелюбимой и склочной бабе будет прикован до конца своих дней.

Оказалось – ее дней. Не его. И эс Хавьер внутренне радовался этому. И стыдился своей радости.

Магали шевельнулась, открыла глаза. Не так-то легко убить себя ударом в живот, это требует навыка. Если не попадаешь в крупный сосуд и не истекаешь кровью, смерть от раны может занять несколько часов. Очень неприятных часов.

– Хави? Что со мной?

– Ты не помнишь? – Хавьер распрямился. Выпустил руку жены, и та мягко упала на одеяло. – Нет?

Магали задумалась.

Хавьер видел, как меняется выражение ее лица по мере осознания.

Злость, ярость, ненависть, гнев, удивление, неверие…

– Я не умерла?

– Умрешь, – проинформировал он, не собираясь церемониться. – Но не сразу. Может, сутки или двое еще продержишься.

– Я не чувствую боли. Только все странно как-то…

– Ты на обезболивающих. Сильных.

Эсса Магали задумалась.

– А ты… тебя можно поздравить, Хави? Ты добился своего?

– Чего? Твоей смерти? Я тебя не подначивал убивать раэна Риоса. Не приказывал подставлять Каэтану Кордову.

В глазах Магали блеснул жутковатый огонь.

– Эсса Кордова!

Из уст женщины словно грязь полилась, густая, липкая, и Хавьер даже отшатнулся, так не соответствовали эти ругательства белой палате, легким занавескам, рассвету, летнему дню.

– Что она тебе сделала?

– Ты ее любишь, – прошипела Магали, как никогда напоминая кобру. Могла бы – на брюхе ползла, укусить, впиться, отравить собой.

Хавьер качнул головой.

Любишь? Нет, это не то слово. Каэтана Кордова, она… она…

Или – то?

Для него эта девушка – словно небо. Только вот летать он может, а Каэтана для него была недоступна. Была.

– Любишь. – Эсса Магали преотлично знала своего супруга. – Я тебя знаю. И… ненавижу!

– За что?

Хавьер искренне не понимал этой логики. Это ему впору ненавидеть. Он же не бил ее, не изменял, пока его не довели до последней крайности, жил вместе, деньги давал, не унижал… это ему впору возненавидеть. Но он не может.

А Магали… та ненавидит, и это видно.

Но за что?!

– Я тебя так любила, а ты меня – нет. Никогда…

– Неправда, – тихо сказал эс Хавьер.

– Правда! Так ты меня никогда не любил.

Вот эти бабские темы эс вообще ненавидел.

Так, не так… как можно определить, КАК ты любишь? В какой позе, что ли?! Что это за бабские выкрутасы?! Почему-то он точно знал: Каэтана никогда такого не скажет.

Любишь… любовь или есть, или ее нет. Но ведь и без любви люди живут, и неплохо!

– Знаешь, Магали, меня это не сильно волнует сейчас. Я поговорил с Чавезом, мы решили, что позорить твое имя не стоит. Небольшой скандал будет, но заглохнет. А в остальном… у тебя есть какие-то особые распоряжения? Ты хочешь что-то огласить? Подумай, я могу пригласить нотариуса.

– А… лекари уверены? – посмотрела эсса.

Ей как-то не верилось в свою смерть.

Вот же она, лежит, и ничего у нее не болит, ну так, чуть-чуть. Когда она рожала – больнее было. А муж говорит, что все.

Разве так бывает?

Одно дело, когда в горячке, так, как было… а сейчас-то что? Как так?

– Я позову к тебе лекаря, – встал эс Хавьер. И вышел вон.

Тяжело?

Не то слово. Но через это ему тоже пройти придется.

* * *

– Эс Хавьер, идите сюда.

Конечно, Каэтана не могла остаться в стороне. В палату она не полезла, понимая свою там неуместность, но вот рядышком? Посидеть, подождать…

– Каэтана?

– Я. Садитесь и ешьте.

Бутерброд был сделан как-то странно, но Хавьер даже не думал ни о чем. Он умял его в три укуса, получил второй, потом здоровущий кусок мяса, и еще один. И крепкий кофе с капелькой чего-то спиртного.

– Легче стало?

– Да. Спасибо.

– Тогда суньте в карман и грызите, если уж вовсе плохо станет. Ясно?

Горсть какао-бобов перекочевала из рук в руки. Хавьер посмотрел чуточку удивленно. Про кофе здесь знали, а вот шоколад еще делать не научились как следует. И про теобромин тоже не были в курсе[69]69
  Тонизирующий эффект действительно есть. Но советую не увлекаться – может давление подскочить. И есть противопоказания.


[Закрыть].

– Ясно. Спасибо, Каэтана. Я…

– Тебе сейчас тяжело. Но ты помни, что ни в чем не виноват.

– Виноват. Я не любил, а она любила…

– Глупости! – рыкнула Каэтана. – Ради любви лгать, убивать, подставлять – и говорить, что это правильно? Портить друг другу жизнь? Так?

– Ну…

– Она могла уехать от тебя к дочери. И у нее бы даже кто-то появился. Ты бы стал возражать?

– Нет.

Каэтана чуточку смягчилась. И посмотрела как-то странно… словно взвешивала нечто важное на внутренних весах. А потом решилась.

– У меня было так. Я любила, а меня не любили. Меня предали.

– И? – даже чуточку подался вперед эс Хавьер.

– Я умерла, – просто сказала девушка. – И решила построить все заново. Потому что прошлой меня больше нет. Это трудно, тяжело и больно, но надо или уметь отпускать, или… или ты станешь безумным чудовищем и все разрушишь. В первую очередь себя. Насильно мил не будешь, так-то.

– А если я мог что-то сделать?

– А если могла что-то сделать я? Жизнь не терпит сослагательных наклонений, Хавьер.

– И не прощает ошибок.

– Значит, живи, чтобы не дать другим их совершить. Вот и все. Живи и будь счастлив.

– Так просто? Жить?

Каэтана похлопала мужчину по руке. Серые глаза были грустными.

– Даже еще проще. Надо держаться, Хавьер. Надо держаться.

– Даже если нет сил?

– Всегда. Потому что помощь может уже быть рядом.

Мужчина кивнул и направился в палату. Каэтана хмыкнула, развернулась – и тоже отправилась в палату, но в другую. Пожалуй, она тут поспит немного, а уж потом пойдет в общежитие. А что?

Занятий сейчас нет, а здесь она может оказаться полезнее.

* * *

Лекарь вышел из палаты, и Хавьер зашел в нее.

Магали смотрела на него, и глаза у нее были как у химеры. Жестокие, пустые, бездонные. Провалы в темноту.

– Я умираю.

– Да.

– И я хочу от тебя клятву.

– Неужели? – Может, часом раньше Хавьер и поддался бы ее взгляду. Но на сытый желудок оно как-то не воспринималось трагичным. И слова Каэтаны тоже возымели свое действие. Люди вообще любят, когда им говорят об отсутствии вины.

– Да. Ты мне обязан, и ты поклянешься.

– И в чем же?

– Ты мне дашь клятву никогда не жениться.

Хавьер фыркнул.

– Знаешь что, дорогая? Перебьешься. Клясться я тебе ни в чем не буду. Я в твоей бешеной ревности не виноват и не изменял тебе лет пятнадцать. Потом уж сорвался, когда ты на публику начала скандалы устраивать. Но даже так – люди живут и с изменами мирятся. Ты для себя выбрала сама. Ревновать, истерить, убивать, подставлять другого… и теперь еще считаешь, что в этом виноват я?

– Ты, – прошипела Магали. – Только ты… если бы ты меня любил…

– Любил. Пока ты все не уничтожила. Я бы ушел – ты не отпускала. Ты бы ушла, но не хотела. Ты хочешь, чтобы я стал клятвопреступником?

– Кто она? Как ее зовут? Это Кордова?

Хавьер качнул головой.

– Я никому не признавался в любви. И предложения не делал. Но если захочу – сделаю.

– НЕНАВИЖУ!!! – Вой был такой, что в палату почти влетели лекари и Хавьера вытолкали, и рядом с умирающей засуетились.

Хавьер махнул рукой, да и расположился в коридоре. Ждать…

* * *

Эсса Магали умерла на закате.

Ей предлагали выпить опийной настойки, но женщина не хотела. Упрямо цеплялась за жизнь, требовала позвать мужа, кричала.

Просила у Хавьера клятву.

Лекари смотрели сочувственно.

С одной стороны… умирает же баба! Мог бы и пожалеть ее…

С другой стороны – она не от болезни умирает. А по своей злобе и ярости. Она помрет, а ты себе навеки жизнь испортишь? Ведь не сто лет мужчине, может и еще жениться, и детей завести… чего клясться-то?

Боги клятвопреступников карают, так что… или крепись, или потом всю жизнь отвечать будешь.

Как бы Хавьер перенес эти часы один, он и сам не знал. Помогли все.

Орландо Чавез, который тоже не уходил из больницы. Его опекала Мариса Лиез, приносила еду, варила кофе…

Тьяго Ледесма, который явился оказывать дружескую поддержку.

Девушки, которые были тут же. То одна, то вторая…

Сварт, который разлегся рядом с больницей и отказался куда-то уходить. Не нравится? А хвостом? Без дискуссии…

Хавьер чувствовал его мысли и его поддержку, и мужчине становилось чуточку легче.

Каэтана Кордова.

Она просто была. Не плохая и не хорошая. Но была рядом. И, видя ее сочувственный взгляд, эс Хавьер чувствовал, что становится сильнее. Она понимала и его, и Магали, и никого не винила. Но и подставлять свою голову за чужую ревность не собиралась.

Видят боги, между ними ничего не было! А чувства…

Они бы все равно ничем не обернулись, если бы Магали не взбесилась. Если бы сам Хавьер не тряхнул тогда Риоса… Но уж больно он рассердился на этого червяка.

А впрочем, каким бы червяком Бонифацио Риос ни был, это не повод убивать его, чтобы подставить ни в чем не повинного человека. Но докажите это Магали?

А еще Хавьер был свято уверен, что Каэтана не поступила бы так, как она.

Она просто ушла бы. Вот и все…

К закату эсса Магали чуточку успокоилась, перестала буйствовать, и лекари смягчились. Хавьер сел рядом с ней, посмотрел чуточку виновато. Все ж таки целая жизнь рядом с ней, двадцать лет…

– Прощай, Магали.

– Прощения просить не будешь?

– Нет.

– Правильно. Я тебя не прощаю! Я тебя ненавижу… Если бы не ты… почему я тебя полюбила?! Почему так?!

Хавьер пожал плечами.

Почему кто-то любит, а кто-то нет? Но ведь и не любя живут. По честному соглашению. И не изменяют, и детей растят, и счастливы…

А кто-то и себя мучает, и других… за что? За то, что человек не может приказать себе – люби?!

Не может. И хоть ты как себя переломай, не получится полюбить кого-то насильно. Невозможно это. Боги против…

– Мне жаль, что я тебя не полюбил так, как ты меня. Но я старался.

– Ты… ты искал других! Ты мне изменял, ты женишься на другой и будешь счастлив… Как я хочу, чтобы у тебя все, ВСЕ было плохо!!! Как я тебя ненавижу…

Это оказались последние слова эссы Магали. Женщина дернулась, глаза ее остекленели.

Хавьер поглядел в окно.

Солнце тихонько уползало за горизонт. Ему не было дело до дрязг смертных однодневок…

Лекари засуетились, выставили его из палаты… и мужчину тут же перехватил Тьяго Ледесма.

– Пошли, дружище.

– Что? Куда?

– Ты иди, не спрашивай…

Пока Хавьер сидел в больнице, в его доме все разбирали и убирали. Собрали все вещи супруги, постаравшись, чтобы ничего о ней не напоминало, вымыли дом, натерли доски воском с запахом лимона – чтобы даже запах поменять, принесли булочки с корицей…

А еще принесли несколько бутылок крепкого вина. И Орландо Чавез вместе с Тьяго Ледесмой принялись поить друга. Хавьеру половины бутылки хватило, чтобы выключиться.

Мужчины переглянулись, уложили его на диван и подвинули поближе стакан с рассолом.

Вот так. Все плохое рано или поздно заканчивается. Надо это просто пережить сегодня. А завтра – завтра будет новый день…