Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

Цвета нитей в плетении были чем-то вроде особенностей восприятия людьми мира, ведь нити магии, отвечающие за разные типы воздействий, виделись человеческому глазу по-разному.

Альба с облегчением поняла, что часто в представлении результата эмоциональный компонент был необходимым. Бытовая магия с ее совершенным рационализмом была скорее исключением, как и алхимия, где важнее всего были используемые вещества и методы их обработки. Даже некромантия предполагала определенную эмоциональную вовлеченность, что говорить о целительстве вместе со стихийным волшебством. Тут же была и проблема – если слишком увлекаться некоторыми специфическими плетениями, для чьего успешного применения нужно было, скажем, стремление причинить урон в боевой магии или желание почувствовать власть в некромантии, то вполне можно было получить что-то, что «переводчик» перевел как нервоз. Поэтому некоторым видам магии, той же менталистике, полноценно обучали только с четвертого курса, а часть заклинаний вообще была достоянием магистров и тех, кто продолжал свое магическое обучение после пяти лет стандартной подготовки. Некоторые узоры и вовсе не изучались даже архимагами. Ну и для большинства «опасных» профессий предполагалось наблюдение у менталиста, которые, как Альба поняла, тут были вместо психологов, только с магией.

Благодаря лекции де Вейн Альба даже успела наполовину табличку заполнить, которую задали по бытовой магии. Хоть что-то хорошее.

До ужина была библиотека, в которой от нее как от чумы отшатнулись Мария со Стивеном. Упражняться с пером желания не было, голова кипела от всей полученной информации, так что Альба после еды вернулась к себе и долго лежала на кровати, не в силах встать и сделать хоть что-то полезное. Все на что ее хватило – рассмотреть картинки из учебников по бытовой магии и попытаться разобраться в следующей главе теории, которая повествовала о разнице узоров по типу применения. Увы, последнее не слишком удалось, сказывалось полное непонимание основ. Рука ныла от долгого письма.

Декан уверяла, что место Альбы – здесь. Но, очевидно, с ней не все из преподавателей были согласны.

Что ж, оставалось надеяться, что следующие дни будут лучше, чем этот.

Этой ночью ей снился дождь, джип и мрачный Вар Вранн, вышвыривающий ее из ворот университета. Сосредоточиться на поляне удалось только после очередного не самого приятного пробуждения уже под утро.

* * *

Анна де Валей, периодически поправляя лезущие в глаза кудри, чертила в трехмерном поле схему плетения, накладывая ее на какую-то еще. Айвор ходила из угла в угол. Теор, которому ради визита в дом декана факультета теоретической общей магии пришлось пожертвовать солидной порцией и так крайне дефицитного в последнее время сна, позевывал, сидя в кресле и периодически оглядывая двух подруг, явно занятых делом и не обращавших на него никакого внимания. Наконец он не выдержал:

– Дамы, я рад, что вы меня позвали в свою теплую компанию и вдвойне рад, что вы не стоите на месте в освоении новых образовательных веяний…

– «Освоение новых образовательных веяний» – это из твоего резюме? – деловито осведомилась декан практиков. – Сесиль ругалась, кстати. Говорит, переписывала все от и до, чтобы потом проблем с отчетностью не было.

– Ну знаете ли, – Теор фыркнул. – Я преподаватель, а не писарь. Что, рекомендаций и биографии мало было? Что это за ерунда с тем идиотским опросом, который ты мне прислала почтой? «Кем вы видите себя через пять лет?» «Какие ваши самые большие достижения на предыдущем рабочем месте?» «Ваши недостатки?» Кто это вообще составлял?

– Кафедра менталистов, – де Валей отвлеклась от схемы. – Твои коллеги.

– Коллеги? Держу пари, учились уже после Запрета, решив на четвертом курсе, что менталистика – отличная возможность навязать всем окружающим какие-нибудь свои глубоко личные требования, прикрываясь глубоким пониманием человеческого разума. Теперь потрясают дипломами и рассказывают, что если все делать по их методикам, то любые конфликты останутся в прошлом и везде наступит дружба и благоденствие.

Айвор усмехнулась.

– Скорее всего ты прав, сейчас там только Тульве остался из наших с тобой ровесников, но он целитель и во все остальное не суется. Но, тем не менее, я догадываюсь, что ты сегодня побывал на аттестации, судя по твоему недовольству миром. Как все прошло кстати? Ты ведь физически еще в своем курятнике, насколько я могу судить.

Проекции у Теора получались, когда он хотел, более чем неплохие, но Айвор давно знала менталиста и по кое-каким мелочам понимала, что он тут находился не совсем физически. Да, было пребывание в проекции было крайне сложным и затратным делом даже для магистра, но Теор изредка использовал эту возможность ментальной магии. Впрочем, Айвор сама его и позвала в виде, отличном от голоса в голове, так что удивляться было нечему. Проекция для него все равно была проще, и, самое главное – быстрее, чем любое портальное путешествие. Тем более если находиться нужно было в помещении, чей хозяин давал допуск на подобную магию.

– Этот «курятник» – мой дом, – отрезал Теор. – И – да, я был на аттестации. Проекцией, – выплюнул он.

Деканы переглянулись. Судя по тому, что обычно спокойный менталист был полон желчи, прошло все не очень удачно.

– Рассказывай, – Анна отложила свой чертеж. – А то я лопну от любопытства.

– Да что там рассказывать? Нынешние молодые менталисты просто смешны. Девица в приемной с тремя классами образования и купленным дипломом мне пыталась доказать, что через проекцию они не работают, словно и не в курсе о преломлении де Фресси и о том, что как раз через проекцию скрывать мысли и переживания от опытного менталиста невозможно даже другому опытному менталисту, я уже молчу про полную невозможность использовать магию таким образом. Ссылалась она на Кодекс. Я заставил его принести, и, разумеется, там ничего такого не было. Потом попыталась блеять что-то про поправки, и искала полчаса ту, которая это вроде бы запрещает, вот только, – сюрприз! – запрещает проекцией на суде присутствовать архимагов, и все. В процессе разборок на помощь этой ограниченной пришла, половина очереди и сразу несколько клерков, хотя кроме как «не положено» я больше ничего в качестве аргумента не услышал. Совсем помешались на правилах и забыли о здравом смысле, – Теор фыркнул. – И когда мне все это надоело я через закрытую дверь зашел к архимагу, и ни один из этих клерков не то что меня остановить не попытался – даже не понял, что произошло. Вот тебе и вся безопасность. Держу пари, половина этих дипломированных специалистов даже вызывать проекцию не способны, не то что вообще понимать границы ее возможностей.

Айвор усмехнулась.

– И Данн не распылила тебя на молекулы от такого вторжения?

– С чего? Я договорился с ней о времени, и, кажется, она сама больше всего потешалась от всего этого разбирательства за собственной дверью. Секретарей-то набирает Совет, а не она сама.

Детали общения друга со своей наставницей Айвор выспрашивать не стала, хотя хотелось. Вероника Данн, одна из немногих архимагов, вышедших из простонародья, была весьма примечательной личностью, не любившей публичность. Она стойко восприняла Запрет, ограничивающий подготовку магов разума, и даже сумела отвоевать право обучать основам теории менталистики первый курс и полноценно преподавать практику и теорию на четвертом и пятом, тогда как изначально предполагалось изучать все это только выпускникам, прошедшим отдельную аттестацию. Самые радикальные вообще говори о том, что нужно полностью упразднить обучение этому направлению магии и изъять все учебные пособия «во избежание соблазнов». Но тут всегда далекая от политики архимаг неожиданно споро нашла управу на всех наиболее активных запрещателей.

– Надеюсь, мне за твою характеристику краснеть не придется? – Айвор подняла бровь.

Теор фыркнул. Обиженно.

– Нет, разумеется. Я давно не юный идиот.

– Когда ты ввязался в дуэль с ре Каром, ты тоже не был юным. И даже магистерское звание успел получить, если я ничего не путаю, – парировала Айвор.

– И ты туда же… Дамы, я, конечно, рад, что вы готовы разговаривать о моей скромной персоне, но, может, вы все-таки объясните, за каким демоном я вам понадобился, да еще и в таком виде. Да, этот дом я знаю и прийти могу, да, это проще чем порталами тащится, но трачу я на эту проекционную радость все равно прорву сил, и колдовать в ней все равно не могу. Почему не связь, если ль меня плетений не требуется?

– Потому что чтение визуальных образов через чужое сознание дает искажение, – терпеливо ответила декан теоретиков. – А нам нужно твое экспертное мнение.

– Мое? – Теор был откровенно удивлен. – Нет, я, конечно, понимаю, чего могут хотеть две дамы от мужчины…

– Нахал! – Айвор запустила в менталиста одним неприятным сглазом. Впрочем, черная молния прошла через не существовавшее, в общем-то, в комнате тело без вреда.

– Стараюсь, – скоромно отозвался Теор. Подобные шуточки не были его коньком, но прошедшая неделя с крайним недостатком сна вымотала даже опытного мага. – Ну так – что вам от меня нужно в первый же учебный день, еще и так поздно, еще и так срочно?

– Смотри, – Анна взмахнула рукой, спроецировав на пол четыре ритуальных схемы. – Что скажешь – есть сходство?

Теор присмотрелся – и резко поднялся с кресла. Первую схему он хорошо знал.

– Откуда вы это вытащили?

– Потом расскажу, – Айвор довольной не выглядела. – А пока нам нужен ответ на вопрос.

Менталист обошел все схемы. Раз. Другой. Третий. Лег на пол, рассматривая их снизу – благо трехмерная проекция позволяла. Потом поднялся, еще раз цепким взглядом оглядывая плетения.

– Я не самый лучший аналитик, но сказал бы, что все четыре плели несколько участников, и как минимум одна подпись везде одинаковая, хотя и не уверен, подпись это активатора ритуала или того, на кого он направлен.

– Я тоже так решила, – Анна мрачно кивнула и свернула проекцию, параллельно записывая что-то на пергаменте.

– Где вы достали эти схемы? Это плод того копания в архивах, о котором ты говорила? – Теор уставился на декана практиков.

Айвор кивнула.

– Именно. Первая схема из старого дела, она тебе более чем знакома. Вторую я срисовала пока рылась в архивной пыли, получив у Гретты допуск. А третья и четвертая – открытия де Валей.

Теор обернулся к Анне, и та пояснила, заправив за ухо прядь непослушных волос:

– Дипломница приходила на консультацию и принесла эти рисунки ритуальные. Узнала, что я подумываю влезть в проект с магистрами из Кафаца и предложила свой материал. У нее отец почти десяток лет работал в особом отделе Королевской службы по борьбе с неправомерным использованием магии, вот она и покопалась в некоторых документах в поисках подходящих ритуальных плетений. Я начала проверять поэлементно – и вот результат.

– И дело, откуда взяты эти ритуалы, не в архиве, Теор, – Айвор прищурила глаза. – Оно не закрыто.

Менталист прошелся по мягкому ковру. Проекция воспроизводила ощущения мягкости под ногами без искажений, но на мир не воздействовала. Было довольно странно наблюдать, как там, где ступали его ноги, не приминался ворс. Впрочем, с песком или снегом было еще своеобразнее, и годы обучения и использования этого магического трюка не мешали разуму отзываться удивлением на такое вот несоответствие.

Камин в кабинете Анны почти погас. Дом был погружен в тишину, как и остальной город за окном.

Теор, в проекции все же воспринимавший мир не так же, как и без нее, мог ощутить интерес подслушивающей, точнее пытающийся подслушать разговор взрослых Мии. Чувствовал равномерное течение мыслей спящего Марека, мужа Анны. Слышал мысли ближайших соседей, таких же магов, многие из которых тоже имели детей-волшебников.

Детей-волшебников, которые могли попасть в сети к живущему в городе злу. Все еще живущему в городе злу.

Менталист развернулся к женщинам. Слишком резко. Впрочем, в проекции это не имело значения, тут потянуть шею или упасть ему не грозило.

– Если дело не в архиве, то тот, кто это сотворил все это все еще на свободе. Один из преступников, по крайней мере. И все это тянется больше двух дюжин лет.

Айвор кивнула.

– Судя по всему, по уже закрытым похожим делам были осуждены никому не известные маги, которым приписывали сразу по несколько отбирающих силу ритуалов. И каждый из осужденных раскаивался на суде и быстро заканчивал жизнь после вынесения приговора. То, что попало на контроль королевской службы безопасности, так легко прикрыть не удалось, но там виновников вообще не нашли.

Теор сложил ладони, переплетя пальцы.

– Значит у нас есть группа Охотников, орудующая уже невесть сколько времени, но коль все рисунки схожи, то хотя бы один из ее участников занимается всем этим не меньше четверти века. Группа Охотников, имеющая к тому же хорошее прикрытие в городе. Очень хорошее прикрытие.

– И у нас все еще слишком мало доказательств для полноценного расследования, – с сожалением заметила Айвор. – Простого сходства ритуалов недостаточно. Даже если заявить ходатайство и попросить объединить дела, при этом подставив еще и всех, через кого мы остальные три рисунка плетений получили, все равно это приведет только к возможному возобновлению следствия.

– Которое, может статься, будет вести кто-то замешенный во всем, – вздохнул менталист, понимая к чему клонит подруга.

Теор, сам проработавший Гончей не один год, не обманывался о масштабах возможного участия своих бывших коллег в незаконных делах. Далеко не все маги-следователи готовы были допустить даже мысль о том чтобы за деньги или иные привилегии покрывать нарушения закона, но даже одного гнилого глаза хватало, чтобы гнить начинал весь организм. А коль все это тянулось годами, то что-то где-то точно прогнило.

И еще менталист прекрасно понимал, кто с большой долей вероятности в ближайшее время привлечет внимание Охотников. Или, что скорее всего – уже привлек. Но вслух он сказал другое:

– Неприятная ситуация. Но угроза была и раньше. Нам стоит внимательно следить за адептами, особенно за первокурсниками, но это в любом случае нужно делать. Работу никто не отменял, да и все равно пока слишком мало информации для полноценного расследования. Пускай преступников ищут Гончие, это их работа, а не наша.

– Разумеется, – Анна продолжала что-то писать. – Я схему исследовать хочу, в ней что-то есть необычное, по пока не могу понять, что именно. Просто решила поделиться выводами. Во избежание каких-нибудь отвратительных неожиданностей. Вы оба должны это знать, только и всего. Ладно, не будем о мрачном. Теор, ты на Посвящении-то будешь?

– А когда оно? – менталист, знавший о традициях Посвящения практического и теоретического факультетов, явно несколько напрягся.

– Через две недели. И там пятикурсники такого наворотить собираются. Ты только послушай…

Обсуждение предстоящего действа отняло у Теора добрую половину запланированного сна, и это не радовало. Восстановительным трансом менталист пользоваться умел, но не очень любил. Да и стоит ли теперь вообще отдыхать? Пару часов ничего не решат, а так быстрее удастся закончить дела и перебраться поближе к Зеленому Университету. Уже одно Посвящение предполагало, что работа в родной альма-матер точно будет куда интереснее, чем в провинциальной академии. И, в случае чего, он будет ближе к происходящему. Чтобы не происходило, собственно. Но это будет лишь через неделю.

Глава 7. О личах, истощении и маленьких успехах. ч. 1

В просторной аудитории, где должны были проходить занятия по основам некромантии, столы располагались ярусами, словно в крошечном амфитеатре. Альба оказалась вновь рядом со Свеном и подсевшей к ним перед самым началом пары Амири. Рядом оказался и полный черноволосый парень, представившийся Жаном. Он смотрел на Свена с каким-то обожанием, что ли…

– Что, ждешь когда скелетов, а то и призраков поднять дадут? – усмехнулся рыжий.

Жан, которому этот вопрос и был адресован, кивнул.

– А зря. Первые полгода одна теория будет.

Мечтательности во взгляде Жана поубавилось.

– Вы правда так думаете?

– Еще «милорд» добавь, – осадил его Свен. – На «ты», лебезить перед ван Хатеном можешь и остальными. Не думаю – знаю. Потому что программу читал. И потому что магистра ле Круа хорошо знаю, она у отца диплом защищала. А что, вы думали, что у нас прям сразу практика будет? – рыжий нашел во взгляде девушек подтверждение своим догадкам и усмехнулся. – Зря, зря. У нас вообще ничего кроме левитации и чего-то вроде заклинания подогрева воды или подкормки растений из практики не будет в первом семестре. Может, еще к зиме силу передавать научимся как целители или что-то вроде того. Да и толку сейчас от практической некромантии? Мало того что там все ночью делать надо, так что со сном придется распрощаться, так еще и ни у кого из вас сил даже мышь дохлую поднять не хватит, – «некромант» с сомнением посмотрел на Альбу. – Ну, может тебе и хватит. Не уверен.

– Я не только мышь поднять могу. Думал, может что-то интересное в столичном университете будет с первых дней, – Жан немного скованно улыбнулся. – Так-то я год проучился на некроманта в Кайдене. Академия маленькая, но все же практика с самого первого курса была, с мышами, да и еще много чем по мелочи.

– Кайден… – задумчиво повторил Свен. – Там ван Торрен декан?

Жан кивнул.

– Толковый мужик. А что ты ушел оттуда?

Жан скис.

– Поссорился с одним из преподавателей и сессию не сдал. Сюда на некроманта не поступить, еле-еле прошел по баллам на практическую. А ты правда Пришедшая? – он повернулся к Альбе и задал, казалось, давно лелеемый вопрос.

Жан глазел на нее с каким-то детским восхищением. Как и на Свена. Как и на Амири. Кажется, его просто удивляло все необычное.

– Да.

– И говоришь по-нашему…

– Говорю.

– Переход дарует способность к языкам, – наставительно заметила Амири. – Но все равно так странно не просто читать об этом, а видеть своими глазами того, кого призвала магия. У нас о Пришедших легенды рассказывают. Об их подвигах… и не только, – немного по-детски закончила она.

Альба после речи историка буквально кожей чувствовала, как изменилось отношение к ней группы. На удивление, на лицах Ганса и Дитриха заинтересованности стало чуть больше, а брезгливости меньше. Да и пара парней из их свит посматривала на нее, что на теории, что в библиотеке, что сегодня в столовой. А вот остальные… Кроме Амири, Свена и Жана все остальные смотрели на нее волком. Ну кроме разве что бритоголового Харальда, северянин как был ко всем одинаково радушен, так и остался, да Далии – по лицу девушки с востока ничего было не понять.

Уловив взгляд Ганса, Альба уставилась на аристократа в ответ. Не без злости – если что-то хочет от нее, то пусть словами говорит. Староста ответил на ее взгляд немного насмешливой ухмылкой и отвернулся к своим товарищам.

– Что им всем от меня надо? – не то чтобы Альба собиралась жаловаться Свену на свое положение, но все же интерес боевика с его недругом его не радовал.

– А ты догадайся, – ухмыльнулся рыжий.

– Считается, что ребенок двух сильных магов с большей долей вероятности унаследует дар, – просветила ее сегодня словоохотливая Амири.

– Что? – Альба пришла в ужас от открывшейся «перспективы». – Я не инкубатор! – зашипела она, надеясь, что никто не услышит.

– Да никто и не заставляет им быть, просто теперь некоторые и тебя могут в свои расчеты включить, да и все, – отмахнулся Жан. Потом наткнулся на взгляд Альбы и пояснил: —хоть ты и без рода, но сильного мага бастардом признает по отцу любой род с радостью. Определить уровень развития энергетической системы специально обученный целитель и у младенца может. А дальше сама думай.

У Альбы медленно зашевелились волосы на голове. И почему она не родилась мальчиком…

– Дайте угадаю – приворотные зелья у вас существуют?

– Какие? – не поняла Амири.

– Ну чтобы человек в тебя влюбился.

– Не, – девочка помотала головой. – Любовь – это ведь сложное чувство.

Жан и Свен не удержались от смешка. В исполнении тринадцатилетней это звучало особенно комично.

Альба расслабилась. А зря. Амири продолжила:

– А вот животной страстью воспылать можно и помочь. Это если зелья. А вот если внушение…

– Адепты, говорить на занятии может только один из находящихся в помещении, и сейчас это я, – строгий голос прервал объяснения девочки.

Альба не сразу поняла, что за своими переживаниями проворонила появление в аудитории преподавателя. Молодая черноволосая девушка в черном камзоле и черных же брюках, заправленных в черные сапоги, выглядела несколько недовольной и немного помятой.

– Если хотите высказаться – поднимите руку и ждите, когда спрошу. Итак, для тех, кто был занят своим делами, я – магистр Женева ле Круа. Сразу обозначу – я не в восторге от необходимости вести пары так поздно и ложится спать уже засветло, так что если вы не сумеете появиться в аудитории до звона колокола, то можете на занятие вообще не приходить. Опозданий не терплю. Если я могу прийти сюда, проработав всю ночь, то вы должны хотя бы вовремя из своих постелей вылезти. И второй важный момент – в ближайший семестр мы с вами работаем над теоретическими основами некромагических плетений. Я прекрасно понимаю, что все это не слишком интересно непрофильным специалистам, а профильные, – ее глаза задержались на Свене, – здесь не учатся. Но программа есть программа, и будьте добры ее освоить. После сессии с теми, кто продолжит обучение, мы перейдем, собственно, к практической стороне вопроса. Пока же на лекциях я буду говорить, а вы – слушать, а на семинаре будем говорить по очереди. Сегодня у вас две пары, и обе лекции, семинар проводить пока нет материала. Но к следующему занятию прошу подготовить эссе на тему теоретических и практических различий между работой с живыми, неживыми и немертвыми объектами. Хотя бы на уровне вашего понимания вопроса. А чтобы было о чем писать, прочтете соответствующие главы из рекомендуемых мной книг и послушаете сегодняшние лекции. Итак, начнем мы с фундаментальных особенностей некромагии, или некромантии, как ее принято называть.

Альба, чувствуя, что запястье после вчерашней писанины не пришло в себя до конца, предпочла больше слушать, записывая только самое основное из сказанного женщиной. На удивление, магистр ле Круа рассказывала ничуть не менее понятно, чем явно куда более опытная в преподавании де Вейн.

Терминов все еще было много, но все же хотя бы часть информации в голове Альбы оседала. Например, она уяснила, что в этом мире некромагия чаще всего называется некромантией из-за неточностей перевода записей одного старого волшебника-теоретика. Рассказывала магистр и о том, как вообще зародился и развивался этот вид магии, и судьба тех, кто плел черные магические нити, была непростой. Например, некромантам не повезло активнее всего схлестнуться с церковью, которая за пределами королевства в прошлом имела большое влияние, и именно маги этой специальности были на нелегальном положении фактически до Второй Войны с Нелюдьми. Последняя была выиграна во многом благодаря деятельности Повелителей Смерти, могущественных заклинателей мертвых, в одном из сражений ожививших на стороне людей и союзной нечисти несколько десятков тысяч павших воинов… С тех пор некромагов не ограничивали в практиках, если они, разумеется, не преступали никаких законов. Не ограничивали, но все же сторонились. Не только неодаренные, но и другие маги настороженно относились к Повелителям Смерти, прирожденным некромантам, которых было легко опознать по неизменно-черным глазам.

Свен помахал всем рукой, пока магистр описывала эту часть прошлого и настоящего некромантии. Аристократы, явно знавшие все это, остались невозмутимы, а вот некоторые из горожан были удивлены и, казалось, даже напуганы информацией о том, кем оказался их однокурсник.

В нынешнее время некроманты были близко связаны и с судебной системой, и с похоронными обрядами. В ведении некромагов находился контроль кладбищ, особенно тех, которые из-за близости расположения источников большого количества магической энергии могли доставлять неприятности. Нужно было из года в год ставить обереги, плести сложные узоры для замеров плотности нитей, устанавливая при необходимости блокираторы, которые не давали бы мертвым подняться. Из делать все эту нужно было регулярно, десятилетиями, а потом все равно упокаивать нежить, потому что в дни затмения плотность нитей магии вдруг стала больше, или кто-то умер и родственники на некроманте или серебре сэкономили, или еще что… В общем, та еще работа.

На второй паре лекция продолжилась. Магистр, позевывая, зарисовала им таблицу видов немертвых с их особенностями.

Альбе, просматривавшей записи, на миг стало страшно. Магия – магией, но жить в мире, где скелеты, зомби, умертвия, призраки, полтергейсты, высшие духи, личи, банши, гримы, какие-то тремокостяки и еще множество других существ поднимались из могил желая одного – питаться чужой жизнью… Брр. Мороз по коже.

Только к концу пары преподаватель добралась до личей, высших и крайне опасных немертвых, которые появлялись или из-за неправильного оживления погибшего, или произвольно в момент смерти могущественного мага, которого привязывали к этому миру специальным ритуалом.

Это было пугающе. По-настоящему пугающе. Но какие открывались возможности…

Вечная жизнь. Перенос сознания в мертвое тело. Кстати, можно было и в чужое тело перенести разум, если очень захотеть, выкинув настоящего хозяина прочь. Да и вообще сам факт вот такого вот посмертного существования доказывал возможность работы сознания отдельно от мозга…

– Есть вопросы? – до конца пары еще оставалось время, но магистр закончила давать общую классификацию и теперь с пытливым интересом осматривала группу, прислонившись к кафедре.

У Альбы вопрос был. И даже почти по существу занятия. Наверное. Все молчали, и она, помявшись, все-таки подняла руку.

В глазах некромантки промелькнула искра интереса, и магистр кивнула.

– Спрашивайте. Только назовитесь для начала.

– Альба Синегорская. Может быть это будет несколько некорректно, но все-таки… У личей есть сознание, разум и свободная воля. Да, их тела один раз умерли, но… В чем тут будет разница между ними и живыми, побывавшими близко к смерти?

Магистр посмотрела на нее тяжелым, каким-то испытующим взглядом, явно что-то про себя решая. Но, что бы она ни решила, ле Круа в лице не изменилась.

– Вопрос интересный. Да, для неподготовленного, а порой даже и для подготовленного наблюдателя отличий лича от человека, если первый осторожен и умен, не будет. Но все же мы говорим «поднятие», а не «оживление», и «немертвый», а не «живой», когда описываем ритуалы, создающие этих существ. Кто может мне ответить – почему?

Дитрих, заместитель старосты, поднял руку, и после кивка магистра представился и предположил:

– Разложение? Сколько ни маскируй – тело все равно разрушается.

Ле Круа покачала головой.

– Физические вместилища высшей нежити не разрушаются со временем. Так что нет, личи не гниют. Еще варианты? Ван Хатен?

– Личи могущественны и являются природными некромантами даже если до смерти были магами других направлений.

– Верно. Но природных некромантов у нас не одна сотня, и вполне живых. Еще варианты?

– Филактерия, – с места предположил Харальд.

– Впредь поднимайте руку. И – нет, есть ритуалы где филактерия не используется. Сложные, но существующие. Еще?

– Энергетическая система лича разомкнута, – отрапортовала Мария.

Магистр кивнула.

– Именно. И что это значит человеческим языком?

– Им нужна магическая энергия.

– В целом верно. С одним важным уточнением – немертвым постоянно нужна чужая сила, чужая магическая энергия. Даже архиличи физически неспособны существовать без притока энергии извне, причем речь идет не о природной силе, а о переработанной. Всегда. В этом есть принципиальная разница, между, например, тяжелораненым, спасенным могущественным целителем или оживленным некромантом, и тем, кого некромант поднял уже как немертвого. В первых двух случаях будет необходима передача энергии, о которой вам расскажут на занятиях по целительству, но эта передача ограничена по срокам. Тяжелораненый или выздоровеет, или умрет. Оживленный может пить силу проводившего оживление не один год, особенно если вовремя не были использованы определенные плетения, но все же и эта потребность сходит на нет. Непременно сходит. А вот немертвые всегда нуждаются в чужой силе. И магической силе, и жизненной. Поэтому они стоят вне закона и подлежат немедленному уничтожению. Их жизнь – заемная. Всегда. Выпитая, отобранная у других. И любой, кто пойдет этим путем, недостоин ничего кроме окончательного уничтожения и забвения. Усвойте это раз и навсегда.

С некромантии Альба выходила в задумчивости. Лекция ей понравилась. А вот новости что о возможном интересе к ее «племенным свойствам», что о наличии тут целого бестиария самой разной злобной нежити не радовали. И если нежить была далеко, то вот дворяне учились с ней в одной группе. Альба много читала о больших возможностях аристократии раньше, в своем мире. Но как обстояли дела здесь? Никто ей же приказать не мог ничего сделать, так? Или все-таки…

Испортив себе аппетит бесплодными раздумьями, она перед парами по целительству решила пристать с расспросами к Свену. Не то чтобы Альба ему безоговорочно доверяла, но, по крайней мере, хоть какая-то отправная точка. Де Стен был аристократом, но он хотя бы был нормальным и ни с кем особо не кучковался. Расспрашивать что-то у целой компании дворян Альбе не хотелось.

– Слушай, – она говорила негромко, благо сидели они позади класса, да и многие еще не пришли из столовой, – насчет того что Жан говорил… Ну, о бастардах.

Свен склонил голову, показывая свое внимание, и Альба продолжила:

– В общем, в моем… на моей родине такого нет. У нас вообще нет аристократии. И если… в общем, если что, то любой человек у нас может пойти в полицию, ну в стражу, чтобы его защитили.

Рыжий взглянул с сочувствием.

– Да ладно тебе переживать об этом. Никто себе сильно лишнего позволять не будет. Ты – адептка, и студентка Зеленого Университета. Ты можешь рассчитывать на помощь Совета Архимагов и, собственно, помощь преподавателей.

– Которые сами аристократы, – убито закончила Альба.

– Почему? Не все, далеко не все. Очень многие «де», «ре», «ле», «ван» – не более чем красивые фамилии, не у всех из них не то что земля и влияние, а вообще титул есть. Приставку часто сохраняли даже после того, как дворянства лишали. Да и вообще нормальные маги в первую очередь о магии думают, а не о родах, власти и наследниках. Совет, как и Суд Архимагов, имеет контакты с короной, да и влияния немало. Так что все знают, что если против мага закон нарушить, то этого магическое сообщество так не оставит. Даже если у тебя нет рода и титула, а у обидчика есть, то у него есть и враги, которые тебе всегда готовы помочь недруга утопить. Да и вообще, если что случится и ты, как Пришедшая, защищая свою честь и достоинство, кого-то покалечишь или даже прибьешь, то ничего за это не будет особо, так что расслабься. Просто не стоит лезть в дрязги аристократов без особого на то повода, и проблем не будет.