Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"
Автор книги: Галина Гончарова
Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 270 (всего у книги 356 страниц)
Глава 5
Чувствовала я себя отвратительно.
Голова болела. И подташнивало слегка. И воняло что-то, вовсе уж безбожно. Я попробовала разлепить глаза и оглядеться. И ахнула:
– Лиез?!
Матиас Лиез, который что-то выцарапывал ножом на полу, посмотрел на меня даже с возмущением:
– Ты уже очнулась?
– А не должна была? – Головная боль постепенно уходила. А вот раздражение просыпалось. Это что за е-мое?! Почему этот баран так со мной поступает?!
Что тут вообще происходит?! И почему я связана, и на полу лежу, и вообще… хоть бы ты, зараза, рогожку подстелил! Нет?
Гр-р-р-р-р!
– Должна. Но лучше бы попозже, когда все будет готово к ритуалу. Ладно, мне уже недолго осталось, так что ты полежи, а я сейчас все доделаю – и приступим.
У меня аж голова болеть перестала.
– Какой, епт-компот, ритуал?!
Меня тут что – жертвоприносить собрались? Да я тебе, паразиту, сейчас все принадлежности в такое место засуну, что они век света не увидят! Убью, сволочь!!!
– Плодородия. Этого… женского, – разъяснил Лиез, дорисовывая какую-то замысловатую загогулину на полу. – Чтобы ты сразу забеременела, ну… с первого же раза. А то вы, бабы, говорят, только со второго-третьего залетаете.
Не лежала б я, так точно бы упала.
– Лиез, ты дебил?!
– Чего это? – даже не оскорбился Матиас. – Все продумано. Я тебе замуж предлагал? Предлагал. Ты отказалась? Значит, выйдешь замуж с ребенком в пузе, на таких условиях в храмах кого хочешь соединяют, и будешь, как приличная баба, сидеть дома, с детьми. Думаю, трое-четверо в самый раз будет!
Мне аж дурно стало.
Насчет родного мира я не сомневалась, там ты хоть обколдуйся. Можно плясать с бубном, можно бить в бубен, можно даже биться бубном об стену – не поможет. А тут как? На Фейервальде?
Есть тут такие ритуалы – или нет? В принципе, лохов везде дурят, но боги-то здесь есть? И химеры, и драконы… может, и такое тоже есть? Недаром же на Руси было принято на полях того… заниматься. Чтобы женщина была плодородной, как поле.[86]86
Было и такое. И наоборот – можно было заниматься любовью на поле для повышения плодородности почвы. Считалось – помогает.
[Закрыть]
– Ты одурел, что ли? Да будь у меня хоть трое детей от тебя, я все равно за тебя не выйду! – рыкнула я. Жаль, не подействовало. Матиас был непрошибаем.
– Выйдешь, куда ты денешься. Кому ты еще будешь нужна с моим-то ребенком?
– Выйду, – согласилась я. – Денька на два. Потом овдовею – и буду жить дальше, как захочу.
Матиас и на это не отреагировал. Хотя я и не шутила.
– Так… нож, руны, свечи, теперь настойка… не могла ты еще полежать спокойно! Поди влей в тебя эту гадость… Ну ничего. Не сопротивляйся – и получишь удовольствие. Я хороший любовник, мне не раз об этом говорили.
Я тоже сказала. Немного другое, отчего Матиас поморщился, но не успокоился. Положим, далеко удрать я со связанными руками и ногами не могла. Но надеялась, что к началу процесса с меня хотя бы часть веревок снимут.
Ну хоть ноги развяжи, гад!
А там уж мы с тобой поговорим как полагается, я тебе подробно расскажу, почему в каратэ есть целый раздел ударов ногами.[87]87
Мае-гери, маваши-гери, еко-гери, уширо-гери и много других приятных движений.
[Закрыть]
Куда там!
Матиас попросту уселся на меня сверху и попробовал нажать мне на челюсть, чтобы влить содержимое пузырька.
Руку он отдернул вовремя, а то бы парой пальцев у него меньше стало.
– Знаешь что… я тебя сейчас и кляпом обеспечу! – возмутился Лиез.
Встал с меня он очень удачно. Я крутанулась – и стерла ногой штук шесть рун. И руками еще добавила, хоть и связанными, но расположены они удобно, над головой. Свеча улетела в дальний угол.
– Ах ты…
Я злобно ухмыльнулась:
– Только подойди, гад!
– И что ты мне сделаешь? – Лиез отмерил что-то в стакан, подумал, поставил его на стол и примерился. Я напряглась, готовясь сопротивляться.
С треском вылетела входная дверь.
Я подумала, что таран, ОМОН и взрывчатка – это вчерашний день. Дракоша бежала, хвостиком махнула… белым таким. И влетела дверь в домик, вместе с косяком. Хорошо еще, меня по дороге не прибила. А вот столу писец пришел. И стульям. И стакану – Лиез едва увернулся.
– Виола!
Драконица явно была в гневе. Снаружи раздавалось злобное шипение. Драконы еще и ревут, но почему-то шуметь Виола не хотела. Спустя минуту я поняла – почему. В дом влетел Хавьер и с порога так зарядил Матиасу в челюсть, что только свистнуло.
Лиез улетел в угол.
Нет, это не дешевое кино, где героя только что дверью не лупят по башке, а он потом встает – и гордо в атаку! Хавьер его так приложил, что Матиасу явно понадобится помощь костоправа. Вон я даже отсюда вижу, что челюсть у него как-то странно сместилась. И зубы на полу поблескивают. Выбитые… штук шесть – точно, от души его приложили.
Встать после такого?
Не смешно!
– Он здесь один? – огляделся Хавьер.
Кстати, правильно. Мало ли кто?
– Не знаю. Я только в себя пришла.
– Полежи минуту, я тут все осмотрю. – Хавьер вышел из комнаты.
Я вздохнула.
Ладно, полежу. Все лучше, чем кино. Это когда герой кидается развязывать героиню – и получает выстрел в спину. Или удар по голове. Хотя, казалось бы, кто тебе мешает? Осмотрись да и спасай ее себе спокойно?
Ан нет. Надо кидаться к героине, не думая ни о чем.
Хорошо, что Хавьер не такой.
Кстати…
– Виола, кто из драконов здесь?
– Я и Сварт.
– А где мы?
– В Сан-Эрмо. Где ты и была. Я почувствовала, что тебе плохо, и прилетела.
– И Сварта с собой подбила лететь.
– И что?
– И ничего. Спасибо тебе огромное.
– Вот то-то же.
Вернувшийся Хавьер помог мне сесть, не выпуская из виду Лиеза, потом перерезал ножом веревки у меня на руках и на ногах. Растер красные следы, я поежилась, тоже разминая мышцы. Неприятно. Лиез меня связывал аккуратно, но все равно умудрился пережать сосуды. Гад!
Связывать тоже уметь надо, а то останется ваша жертва без конечностей. Очень даже запросто.
– Цела?
– Самолюбие пострадало. И кажется, меня чем-то по голове огрели.
– Покажи…
Чуткие пальцы пробежались по моей макушке, спустились на виски.
– Нормально. Даже шишки нет. Чуточку кожа ссажена – похоже, тебя чем-то вроде мешка с песком оглушили.
– Козел. Лиез, в смысле. Зрачки у меня посмотри, сотрясения нет?
Хавьер послушно проверил мои глаза на рефлексы.
– Все в порядке. Сотрясения точно нет.
– Фу-у-у-у… а то сегодня лететь…
– Ничего. Завтра полетим, а денек ты на всякий случай отдохнешь. Заодно и этого допросим…
– Можно не допрашивать, он просто идиот, – отмахнулась я.
– Он успел что-то сказать? – заинтересовался Хавьер, отрываясь от меня и спутывая Лиеза.
– Вполне. У него, видишь ли, непереносимость отказа открылась.
– Чего?
Я вспомнила, что мужчины и женщины мыслят по-разному, и объяснила проще:
– Я его пару раз послала с предложением руки и сердца, так он решил меня напоить зельем, поиметь, чтобы я сразу забеременела, – и в храм. А потом чтобы я дома сидела и детей ему рожала.
– Обнаглел, щенок.
Я кивнула.
– И чего его так разобрало? Даже не представляю! Шесть раз бы уже на ком женился, если так приспичило… вот что теперь с ним делать?
– Прибить, – предложил Хавьер.
– А Мариса? Она расстроится.
Про Марису мужчина не подумал, но вспомнил и помрачнел.
– Да, не хотелось бы. Свадьба отложится, Орландо огорчится… но и просто так его оставить? Он же снова попробует тебя похитить.
– Когда зубы вылечит. И челюсть.
Хавьер ласково посмотрел на свой кулак.
– Кажется, я чуточку перестарался.
Я подумала пару минут.
– У меня есть неплохая идея. Скажи, здесь дома призрения нет? А где-нибудь неподалеку?
– Хм-м-м… кажется, дальше по побережью…
– Если я попрошу Виолу, она эту тушку отнесет на хребте. А если заплатим, он там прекрасно, просто восхитительно поживет годик. И пусть орет, что он эс Лиез, – надо полагать, там еще и не так орут. И не о том!
Хавьер обдумал мою идею, явно одобрил и прищурился:
– Пожалуй, так мы и сделаем. А ты пока нас тут подождешь?
Спорить я не стала.
– Я пока тут полежу. И голова как раз пройдет.
– Вот и отлично, – согласился Хавьер. – Сейчас погружу его на Виолу, и полетим…
– Вот еще! – возмутилась моя дракоша. – Всякую пакость на себе таскать! Сожрать – и хватит!
– Виола, ну ты же все слышала!
– Слышала. Так и быть, я его отнесу, куда скажете. Но с тебя за это сильно причитается. Поняла?
Я и не сомневалась. Еще как причитается.
* * *
– Каэтана, я просто сама себе не верю! Матиас… он что – вообще обезумел!?
Мариса выглядела просто убитой. Да уж, подкузьмил братец.
– С чего это он обезумел? Да он здоровее всех здоровых… будет, когда челюсть вылечит, – даже слегка обиделась я. – По-твоему, меня в храм только с диагнозом повести можно?
Смысл Мариса поняла.
– Каэ, нет. Ты прости, но… что на Матиаса нашло?! Ведь мог бы и по-хорошему, и ухаживать, и… он ведь красивый! И все бы у вас сложилось!
Только через труп Матиаса. Еще мне мелкого говнюка в мужьях не хватало. Тогда уж лучше Баязет, там хоть масштаб есть. Но эту здравую мысль я придержала при себе. И решила чуточку вдаться в психологию:
– Мариса, у него просто синдром обиженки.
– Что?
– Он привык, что он лучший, что он уникальный, что девушки перед ним падают ниц… ну и результат! Первая, кто отказал, а это получилась именно я, стала идеей фикс. Кстати, я бы с ним точно не смогла. Никак.
– Почему?
Я едва не сказала, что Матиаса ни один дракон не выберет, но вовремя прикусила язык. Мариса-то драконарий, а Орландо – нет. Но у них другая ситуация, Орландо поумнел с возрастом. А Лиез?
Да я с ним столько не выдержу, раньше овдовею!
Пришлось искать более подходящий вариант:
– Потому что Матиас – копия твоего отца. Ты себе представляешь меня на месте своей матери?
Мариса прикрыла глаза. Представила. И от всей души выдала:
– Спасибо, что не убили дурачка!
– Пожалуйста, – вежливо ответила я.
– А что с ним теперь будет?
– Побудет в доме призрения годик да и вернется. Ты маме скажи, что с ним и как, чтобы та не волновалась. А в остальном… Хавьер чуточку перестарался. У Матиаса челюсть сломана, шесть зубов выбито, еще три шатается… в общем, ближайшие месяца три говорить он просто не сможет.
– Ага…
– Не переживай, мы хорошо заплатили, за ним присмотрят и вылечат, но условия будут совершенно другие. Не для избалованного маленького принца, а кровь, грязь, боль, простая жизнь простых людей. Вдруг его это да исправит?
Второй вариант я предполагать не стала.
Могло и обозлить, и раздосадовать, и вернется Матиас еще большей сволочью, чем был. Но выбора нет. В тюрьму его сажать – Лиезов опозорить, а там и эс Чавез, считай, рядом.
Убивать – Марису жалко и ее мать тоже. Они ж не виноваты, там папаша гад, сынок в него и пошел. А Мариса с матерью Матиаса ведь любят.
Остается вот такое решение. А там, глядишь, и получится из избалованной дряни нормальный человек. И я решительно перевела разговор на более важные темы:
– Я сегодня еще отлежусь, а завтра вылетаем. Ты готова?
– Вполне.
– Мариса, помоги мне, пожалуйста. Надо уложить платье, у меня там есть, зеленое. Нам ведь наверняка придется ко двору, а у меня проблема с одеждой… ты знаешь.
– Я тебе сколько раз говорила: хоть одна нормальная вещь, но нужна! – эсса Лиез топнула ножкой. – Вот что тебе стоило ее заказать в столице? Нет же! То одно, то другое… Ладно, сейчас поговорю с девочками. Авось у кого-то и найдется нечто подходящее.
И исчезла за дверью.
Через два часа я обзавелась (напрокат) шелковым голубым платьем и несколькими нитками бирюзы в золоте. Для волос и запястий.
Выглядело оно отлично, сидело на мне еще лучше – красота! При дворе не опозорюсь. Теперь главное, чтобы король нас всех не придавил, а то ведь может.
Я бы на его месте об этом серьезно задумалась.
* * *
Сначала спела я одна. Потом девушки подхватили припев. Потом Эдгардо достал из сумки тетрадь и принялся записывать слова.
– Каэтана, откуда песня?
– Из далекой страны, – отозвалась я. – Такой далекой, что туда даже драконы не летали. Там была война, и летчики писали такие песни. И пели их, и вкладывали в них душу. А потом о них забыли… Так бывает. А песни… песни остались.
– С кем там воевали? – Мужчин интересовали военные вопросы.
– Подыграешь? – посмотрела я на подругу.
Руки уверенно легли на струны.
Конечно, «Вставай, страна огромная»[89]89
«Священная война». Слова В. Лебедева-Кумача, музыка А. Александрова.
[Закрыть] так просто не споешь. Там и настрой должен быть, и медь, и трубы…
Но настрой мне передать удалось. Потому что он изначально был в той песне.
А потом я рассказывала.
Не про идеи фашизма – еще здесь этой дряни не хватало! Нет! Про то, что хотели завоевать и поработить, этого достаточно. Про то, как воевали ребята, как до последнего стояли, защищая Брестскую крепость, про оборону Ленинграда, про то, как наши летчики расстреливали весь боезапас, а потом шли на таран…
Я бы и Высоцкого спела, когда «их восемь, нас двое», но – не поймут. Поэтому просто рассказывала. Как оставляли для себя последнюю гранату, как подрывали себя вместе с врагом, как дрались без всякой надежды… просто потому, что сейчас ты положишь врага и его останется меньше. А за тобой придут еще люди, и им будет легче.
Мужчины слушали. Слушали и девушки.
– Никогда не смогла бы вот так… на таран, – вздохнула Севилла.
– Они точно знали, что не выживут. И выбор был между смертью – и Смертью. Уйти просто так или уйти, прихватив с собой врага.
– Врага, конечно, – пожала плечами Ярина. – Хотя бы не так обидно. В небе «ночные ведьмы»… Они так тоже поступали?
– Конечно. Есть возможность – выживи и убей врага. Нет возможности выжить – убей врага.
– Женщинам не стоит воевать. – Орландо вздохнул. И качнул головой, глядя на Марису: – Я не стану тебя останавливать. Я просто сойду с ума от тревоги за тебя.
– Согласен, – рубанул Хавьер.
– Если бы тогда они не воевали, все бы обернулось гораздо хуже, – вздохнула я. – И в партизаны уходили, и ничего страшного.
– Партизаны?
Я подумала и еще про Василису Кожину рассказала. И про Дениса Давыдова – эскадрон гусар летучих. И даже про кавалерист-девицу. А что?
Надежде Дуровой сложнее приходилось, это уж точно.
И не просто так я это рассказывала.
Каждый знает, психологический настрой не менее важен, чем вооружение. Толку с танков и самолетов, если за их штурвалами сидят вояки в памперсах? А мне надо, чтобы подруги были готовы драться. Чтобы ничего не боялись, чтобы чувствовали себя частью команды…
Хотя бы начать.
С горящими глазами слушал мои рассказы Али.
А что?
Глядишь, и будет герой-летчик! То есть герой-драконарий!
Эх, повезло бы нам при дворе, а тот ведь прикажет его величество – и всех в пыль загонят. Его предок-то не колебался…
Страшно, конечно.
Ничего.
Справимся потихоньку.
* * *
Если кто-то думает, что прибыли в столицу – и сразу же к королевскому двору… это вы, ребята, зря. Чтобы попасть не то что к королю – а так, подать свое прошение, столько согласований пройти надо – это минимум дней двадцать.
Минимум!
Если к тебе хорошо относятся, если ты достаточно знатен, богат, занимаешь привилегированное положение… ладно!
На худой конец, если ты принес Очень Важную Новость.
Вот, к примеру, найденный нами клад мог бы такой послужить. Но денег мне и самой мало было. Да и мужчинам тоже.
С другой стороны, у нас есть эс Чавез.
Орландо имел право доступа к королю – почти свободного. Дня за три он мог управиться, может, за четыре. Но свободное время все равно оставалось, и я решила употребить его по назначению.
К примеру, сходить в казначейство.
Здоровущая, в три этажа и половину квартала, домина меня весьма впечатлила.
С другой стороны… если я просто приду и буду спрашивать, как пройти к главному казначею… что мне ответят?
Пра-авильно.
Пошлют меня подальше.
А как тогда извернуться? До табличек на дверях тут пока вообще не додумались, просто казначейство поделено на две части. Даже не все казначейство, его первый этаж.
Вот там есть несколько открытых кабинетов, в которых и можно подавать прошения.
А на все остальные этажи посторонним доступа нет.
А как тогда увидеться с казначеем?
Отдать кому-то из чиновников письмо раэна Моры и попросить передать эсу Малавии? Лучший способ лишиться письма. Сейчас, так и пойдет кто-то мою просьбу выполнять.
Предложить взятку?
Устроить скандал?
Подкараулить эса на улице?
Что-то мне первые варианты не нравились. Какие-то они непродуктивные. А вот последний…
Зачем идти к человеку на работу, на которую еще и пробиться не удастся, если можно прийти к нему домой? Там и слуги есть, и письмо отдавать не придется. Найду я, как договориться и что сказать. Еще как найду.
Узнать, где живет эс Малавия, было сложнее, но имея в знакомых эссу Евгению Лонго, можно узнать, что угодно. Эсса предлагала воспользоваться ее связями, но я решила без нужды не одалживаться. Лучше я сначала сама попробую, а уж потом, если не получится, будем думать дальше.
Казначей, говорите?
Никуда ты, дружок, от меня не денешься! Я даже не стала никого посвящать в свои планы, просто решила сходить в гости. Когда?
А вот с утра и пойду! Часиков в шесть, согласно заветам великого сенсея Винни-Пуха!
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Вот мы и придем. В шесть утра. Лишь бы сразу за такую мудрость не прибили.
Интерлюдия1
Его высочество принц Селим был…
Или не был?
Или…
Есть такое состояние, когда не понимаешь, что происходит. Но точно знаешь, что все плохо, плохо, ПЛОХО!!! Вот такое с принцем и происходило.
Вроде бы и войско собирается постепенно, и люди за него, и поддержку он получил уже даже в шести городах, но…
Что ему не дает покоя?
Что ноет, свербит, что заставляет лишний раз обходить людей, что не дает уснуть, что заставляет пристально вглядываться в ночь?
ЧТО?!
– Ты тревожен, брат.
Разан.
Единственный, кто может спокойно именовать Селима братом и не связан с ним общей кровью. И все же – брат. Такая штука, побратимство…
Пустыня, двое мальчишек, которые удрали из-под надзора и наткнулись на гиену. Понятное дело, зверь воспринял их как легкую добычу.
Каким чудом они тогда выжили?
Селим и сам не знал. Их, израненных и измученных, нашли воины отца Разана, принесли в шатер и выхаживали больше полугода. Шрамы остались навсегда, Разан лишился пальцев на левой руке, Селим с тех пор хромал – гиена перекусила ему кость ноги и чудом не отгрызла ее совсем.
Тогда и смешалась кровь мальчиков. В бою.
Тогда и стал сын тора побратимом мальчишки из пустынного племени ажаков. Странное это племя, независимое и гордое, кочевое и свободное. Но никто лучше них не знает пустыни, никто лучше них не чует воду даже на глубине. Вот и взял в свое время тор себе жену из народа ажаков, скрепил союз брачными узами. Жена, правда, долго в гареме не прожила, но это уж другое дело. А сына, который родился от этого союза, тор регулярно отправлял в ее племя. Сыновей у него много, одним больше, одним меньше, союзники важнее…
Тогда…
Нет, не думал тогда Селим о троне, и не собирался, и не рассчитывал, что когда-то станет тором. Просто ему нравилось кочевать с племенем, и Разан был хорошим братом, который не соперничал с ним, был рядом, учил искать воду в пустыне и след на песке, учил выживать и жить так, как это делали ажаки…
Когда на отца напали химеры, Селим как раз был в племени.
Не приехал, не успел просто. Потому и уцелел, наверное. И закономерно начал собирать союзников. Понял, что Баязет не пощадит.
Сам Селим…
Вот, положа руку на сердце, даром ему та власть не нужна. И с доплатой не нужна. Но в Санторине не было принято оставлять в живых претендентов на престол.
Селим в свое время рассматривал и такой вариант – умереть.
К примеру, принц Селим умирает, а в племени ажаков появляется новый воин. И прекрасно живет с ними, в пустыне. Но для этого требовалось время, отец был еще крепок, и Селим отодвигал разговор… да, с отцом. Без его согласия такое не получилось бы.
А сейчас уже поздно.
Все поздно.
Умирать поздно, уезжать поздно, бежать поздно… остается только или умереть сражаясь, или умереть как ничтожество. Насчет своей победы Селим не обольщался. Баязет победит в любом случае, он сейчас в столице, у него казна, за него войско…
Но это же не повод умирать загнанным шакалом!
И Селим решил драться, в чем его поддержали несколько пустынных племен. В том числе и ажаки. А Разан…
Брат стал его тенью. Вот и сейчас он рядом, смотрит черными глазами, требует ответа.
– Мне тревожно, брат.
– Я скажу людям, пусть будут настороже.
– Может, это просто так…
– Нет. Ты чуешь ветер пустыни, ты не станешь дрожать от каждого сквозняка, словно хвост трусливого зайца. Это не просто так. Я скажу людям, пусть будут настороже.
Селим кивнул.
Стало чуточку легче. Совсем чуть-чуть…
* * *
Химеры не застали его войско врасплох.
Воины принца Селима смогли отразить первую атаку, смогли организованно отойти, не превращаясь в обезумевшую от страха толпу, смогли даже сберечь большую часть коней и провизии. Но в остальном…
Селим лишний раз уверился, что Баязет виноват в смерти отца. Или, вы скажете, это совпадение?
Химеры нападают на дворец отца!
Химеры нападают на его войско!
Такие интересные химеры пошли… это Селим еще про заставы не знал!
Только вот что с этим совпадением делать? Как его вытащить на свет Сантора? Химера же!
Тварь по определению безмозглая и хищная. И ничего никому она не скажет. И Баязет тоже не признается.
Селиму оставалось только одно. Если он сдастся на милость Баязета, его люди не пострадают. Наверное, это будет единственно правильным выходом.
2
Слуги в доме эса Малавии свою работу ценили. Местом дорожили и хозяев уважали. А почему бы нет?
Эс Малавия – милейший человек, постоянно на работе, а когда он дома, ему и не надо ничего. Кровать нагреть да бульона налить.
Эсса Малавия тоже милая женщина. В городском доме она и не живет практически. Все время в замке, на взморье, ей морской воздух нужен, а не столичный.
Так что хозяйство оставлено на экономку и дворецкого, а те не слишком-то и усердствуют. Так… больше вид делают. Известно же, чисто не там, где убираются, а там, где не свинячат. А кому тут свинячить-то?
Если все дети уже давно по своим домам разъехались, а внуков привозят не в столицу, а эссе, в ее дом на взморье?
Синекура и халява, проще говоря, а не служба. И за это еще деньги платят!
Терять такую работу? Да это равносильно трагедии! А тут какая-то девица заявилась! И говорит, что у нее письмо к эсу Малавии, и требует его передать!
И когда заявилась-то!
В шесть утра!
И так хамски требует, с таким апломбом, с такой самоуверенностью, что слугам даже страшно становится. Экономка, раэша Лия Брегман, хотела было шугануть наглую девицу со словами: «Здесь вам, милочка, не панель», – но увидела на ней золото. И быстренько сообразила, что даже если это и проститутка, то из знатных. А потом и пригляделась.
На проститутку девица не похожа. Скорее, наоборот, девочка из приличной семьи. Одета скромно, со вкусом, выглядит аккуратно. Платье скрадывается наброшенной на плечи шалью, и шаль-то из дорогих. Конечно, не слишком яркая, но эссе и не надо выглядеть, словно боевой попугай.
Личико тоже не из примелькавшихся в столице. Свеженькое, чистое, и видно, что девушка модам не следует. Сейчас и брови приняты другой формы, и губы надо подкрашивать определенным образом, а девушка и без краски вовсе. Словно из деревни.
И загорелая, а сейчас в моде бледность и рисовая пудра.
И волосы у нее вьются, а сейчас лучше прямые…
Нет, не из столичных эсс эта эсса. Так что раэша Брегман решила все же поговорить с ней, а уж потом гнать:
– Эсса, вы понимаете, что эс Малавия занят?
– Я знаю. Но он сам приглашал меня к нему приехать. По работе.
– Ну так и приехали бы вы, эсса, к нему на работу? В казначейство?
– Раэша, а вы сами-то там бывали? Вот совершенно мне не хочется проходить там шесть дней и все равно не попасть к эсу Малавии.
Раэша подумала.
Ну так-то оно верно, не попасть.
С другой стороны, что это за королевский казначей такой, к которому легко попасть было бы? И эта девочка не первая, кто хочет к нему на прием. Бывали тут разные, кто б спорил. И постарше бывали, и помоложе бывали, и всякие. А только все равно…
Прислуга обычно бдела и с такими расправлялась резко. Но…
– Эсса…
– Кордова.
– Эсса Кордова, вы должны понимать, что я могу за такое лишиться места.
Эсса кивнула.
– Скажите, раэша, а вот эта вещь не стоит некоторого риска?
И на ладонь раэше лег небольшой, но увесистый такой кошелечек с монетами. И судя по приятному звяканью… золото?
Раэша оценила.
На то, что лежало в ее ладони, можно было купить корову. Как минимум, а то и не одну.
Это вам не пара золотых, которые сунули украдкой.
– Эсса Кордова, я ведь все равно вас пустить не могу.
– Нет, конечно. Но вы можете, к примеру, сказать эсу Малавии, что нашли на крыльце письмо? Или положить его среди корреспонденции?
Второй вариант раэше понравился больше.
Положит – и ладно. А откуда оно там, кто принес?
Да кто угодно.
Это же письмо, не захочет эс его читать – так она и не в ответе. О чем и сказала эссе.
Та только улыбнулась.
– Все будет в порядке, раэша. Даже не сомневаюсь.
Имя на конверте стояло мужское, но на это раэше как раз было наплевать. Свои деньги она отработает, письмо подложит, а уж что там эс решит?
Тут не ее воля. И точка.
* * *
Эс Ансельмо Малавия проснулся в хорошем настроении. Выспался хорошо, отдохнул, проснулся сам на рассвете, а там и кофе ему подали. В меру крепкий и горячий.
Кофе, ванная, завтрак – и можно бегло проглядеть корреспонденцию.
Всего шесть писем, газета… газету – напоследок. Письма… от кого они?
Два письма эс распечатал и бегло проглядел. И отправил в мусорную корзину.
Милостыню он не подает и устраивать чьих-то там племянников тоже не собирается. Никуда. Вот еще не хватало!
Он сам умом пробивался, а на его шее теперь все это стадо выехать норовит?
Перебьются сорок раз!
Пусть сами думают, сами делают, а хотят в казначейство – возьмем! Младшими помощниками писаря, к примеру. Там, глядишь, лет за пять-шесть, по ступенечкам, смогут и до писаря дорасти. До младшего.
А вы думали, деньги – это так просто? Вот еще! Лучше так не думайте, а то без денег и останетесь.
А то ишь ты!
Не найдется ли у вас в казначействе должности для моего сыночка, вашего шестиюродного племянника по бабушке, такого милого мальчика, что даже подумать страшно. Он согласен на совсем небольшой оклад, пару тысяч золотых в месяц, и на громадный объем работы в пару часов в день. Вы же ему подберете такую должность? Нет-нет, я понимаю, что ваша – уже занята, но помощники-то вам нужны?
И откуда такие дуры берутся?
А это еще что за письмо?
Раэн Лутаро Мора?
И внизу аккуратно приписано: по поводу новых изобретений.
А вот это уже интересно!
Эс Малавия распечатал письмо. И удивился, потому что начиналось оно своеобразно:
«Уважаемый эс Ансельмо Малавия!
Прошу вас уделить мне несколько минут вашего времени. Я сегодня в полдень заеду к вам на работу.
Я и есть та самая эсса, о которой вы говорили с разном Морой.
Надеюсь, сегодня все наши дела будут улажены к обоюдной выгоде.
С уважением.
Эсса Каэтана Кордова».
Эс Малавия задумался.
Кордова, Кордова… что-то ему было знакомо. Он подумал еще пару минут, потом отправился в библиотеку и принялся листать гербовник.
В нем нашелся Рауль Кордова.
Рауль… ах да! Точно, с ним связан недавний забавный скандал, когда его любовницу поймали под другим мужчиной, а ревнивец устроил скандал и пытался забодать бедолаг развесистыми рогами!
Кто-то в казначействе рассказывал.
А еще эс Кордова – кто?
Ладно, приедет на работу и попросит подготовить справку. А заодно прикажет пропустить к себе эссу Кордову. Умная женщина – существо, которое встречается достаточно редко и хотя бы уже поэтому заслуживает внимания.
* * *
Эсса оказалась пунктуальна. Ровно в полдень порог кабинета эса Малавии переступила симпатичная девушка в кремовом платье, поверх которого была накинута достаточно дорогая шаль.
Платье было достаточно скромным, шаль – дорогой, волосы уложены в строгую прическу, золота не мало и не много – серьги и браслет, на плече модная сумочка, на губах – вежливая улыбка.
Симпатичная эсса. И совсем молодая, может, ей и двадцати-то нет.
– Эсса Кордова?
– Здравствуйте, эс Малавия.
Голос у нее тоже оказался вполне приятным. Мягким, теплым…
– Итак, эсса, – решил надавить Ансельмо, – о чем вы хотели со мной поговорить?
Эсса даже и не подумала смущаться. Она преспокойно опустилась на стул напротив, достала из-под мышки большую кожаную папку, а из нее – вытащила несколько десятков листов.
– Полагаю, этого достаточно для признания моего права на патенты?
Ансельмо бегло пробежал их глазами.
Да, это патенты на те самые новомодные изобретения. Только если в гильдии они пока хранятся без подтверждения, только с подписью раэна Мора, то здесь есть обе подписи.
И раэна Моры, и самой эссы Кордовы.
– Вполне, эсса.
Даже странно как-то. Отец у нее – на редкость бесполезное существо. Всю жизнь химер изучает, а пользы в десять раз меньше, чем от его дочери. Только и знает, что про свои научные достижения орать и финансирования просить. Тьфу, да и только.
– Теперь о том, что я могу и хочу вам предложить, эс. Я еще молода и надеюсь принести много пользы своей стране. Но я не хочу приносить пользу своему отцу.
– Вот даже как, эсса?
Девушка поджала губы.
– Эс Малавия, если мой отец хочет заниматься наукой, он будет это делать или за личный – или за государственный счет. Или пусть его любовница содержит. Мне он не уделял внимания, мной он не интересовался, и вообще, предлагаю вам просто собрать информацию о моей жизни.
– Я в курсе недавней истории с вашим отцом, эсом Лиезом-младшим, и некоей раэшей.
– Во многом эта раэша послужила причиной смерти моей матери. А в дом ее привел мой отец. Так что о родственных чувствах говорить не приходится, и с его стороны тоже. Взгляните, будьте любезны.
Письма эса Кордовы откровенно удивили Ансельмо.
Он и слугам-то более любезно записочки писал. А тут… родная дочь и такое отношение? Ну, знаете ли…
– Согласен, эсса Кордова, у вас есть причина обижаться. Я еще все проверю, но допустим, вы говорите правду. А чего вы хотите и что готовы предложить взамен?
Эсса и сомневаться не стала.
– Я хочу сама распоряжаться своим состоянием. И иметь королевское покровительство. Но чтобы замуж я вышла за того, кого сама одобрю. Я не награда для кого-то из королевских приближенных. Перебьются.
Деловой подход эс Малавия уважал.
– Что вы дадите взамен?
– Взамен – вот это. – На стол легли еще бумаги. – При условии, что вы подтвердите право раэна Ледесмы на его долю.
– Раэна Ледесмы? Тьяго Ледесмы, того самого, который получил патент на азартные игры?
Это эс Малавия знал. Еще бы, такой доход – и мимо казны! Конечно, налог на азартные игры государство ввело, и его честно платят игорные заведения… почти честно. Когда поймают и по почкам дадут.
Но одно дело, налог – пять процентов, а другое – сами игры! И доход от них!
