Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 232 (всего у книги 356 страниц)

Интерлюдия

Эдгардо чувствовал себя…

Как может чувствовать себя человек, которого по башке поленом огрели? Хотя… это простонародно. Эсов поленом не бьют. Их можно вазой. Из санторинского фарфора. Там массивные вещи любят, один удар – и душа к Сантору.

Но…

Эдгардо и на это бы согласился.

Дураком эс Молина не был и отчетливо понимал, что вляпывается… совершенно не туда, куда надо. Вот знал бы…

И что толку?

Не взял бы деньги?

Не связался бы с девушками?

В том-то и дело! Все знают, что парни иногда показывают своих драконов эссам, те пищат, пугаются и падают в обмороки. Все нормально.

Эдгардо и в этот раз собирался поступить примерно так же. А что такого? Придут девушки, поглядят на драконов… странно, конечно, что Мариса Лиез, самая красивая девушка потока, слушает эту серую мышь, но настоящий мужчина в бабские дела не лезет. Особенно если хочет жить долго и счастливо.

За такое даже не сильно ругают, если попадешься.

Но в этот раз все пошло не так.

Мариса честно боялась, но…

Эдгардо неплохо разбирался в людях. Когда род у тебя знатный, но безденежный, поневоле научишься. Так вот, Мариса боялась, но как-то не так. Она словно бы пряталась за свою спутницу, как ребенок за плюшевое одеяло: «Я в домике! Ничего со мной не случится!»

Спутница была еще интереснее.

Серая и скучная на вид мышка. Никакая. Пустое место. Стянутые в пучок волосы, скучные глаза, равнодушное лицо. Или… нет?

Когда Эдгардо увидел, как обрадовался ей дракон…

Чесать?! Да сам Эдгардо получил такую привилегию только через полгода! Дракон ему достался уже взрослым, и характер у него тоже был достаточно жестким. Хотя Эдгардо не мог пожаловаться. Те минуты, когда они летели вместе, и вот этот дикий восторг, и сражение, и постепенно найденное взаимопонимание, и разговоры с…

Да, с единственным существом, от которого можно не опасаться удара в спину.

Дракон тебя не обманет, не предаст, не подставит, вы связаны… он переживет тебя, но это понятно. А пока вы вместе – вы как две половинки одного целого.

Сейчас драконы, которые остаются без наездников, стараются принять участие в боях. Но гибнут они чаще.

И вот его гордый и независимый герой принимает как родную какую-то девицу!

Да что тут происходит?

Этот вопрос Эдгардо и пытался задать дракону, но добился ленивого: «Не мешай!»

Второй раз то же слово дракон повторил, когда они собрались уходить.

– Что бы она ни делала – не мешай ей!

– А…

– Не спрашивай. Помоги.

И Эдгардо смирился.

Драконы вообще существа сложные, и свои секреты у них есть. Чем-то они делятся, но о чем-то и молчат.

Но, увидев драконицу, Эдгардо ненадолго онемел.

Драконицы!

По количеству их примерно столько же, сколько и драконов, может, и чуточку больше. Драконицы рождаются реже, драконы гибнут чаще. Но если драконы готовы разговаривать, то драконицы…

Они – терпят.

А слишком обнаглевшие люди мигом нарываются на предупредительный удар хвостом.

Сначала – по камню рядом с человеком. Так доходчиво получается, когда хвост, у основания толщиной со здоровущую мачтовую сосну, врезается рядом с тобой в камень, летит во все стороны крошка, и до тебя доходит, что ты-то не прочнее стенки… там и крошка не полетит.

И – ой.

Драконицы с людьми предпочитали не разговаривать. И увидев перед собой одну из самых… скандальных? Нет, пожалуй, характерных обитательниц питомника, Эдгардо даже растерялся. А делать-то что?

Бежать, орать и звать на помощь?

Ага, поможет оно тебе, как осьминогу варенье. Прежде чем ты вякнешь, на тебя наступят. И все.

Эдгардо просто не смог сразу принять решения, а потом стало уже поздно. Осталось только следовать за драконицей.

Но… та не причиняла вреда.

Хотела бы – от людей бы в три минуты три лепешки остались. А она просто шла в свою пещеру. С такой скоростью, что люди могли последовать за ней.

Могли.

Последовали.

И…

Выбор Дракона.

Тот, кто принял этот Выбор, тот его всегда узнает. И Эдгардо исключением не был. Но так ведь не бывает?

Или?..

Он бы вмешался, но… всплыли в памяти слова дракона – «не мешай». Помоги. Зачтется. И вместо того чтобы отговаривать или дергаться, Эдгардо просто положился на судьбу.

Желает Каэтана такой судьбы?

Пусть делает!

Ах, она толком не представляет, что это такое? Ну… разберется. Все одно, спорить с драконицей – дело дохлое. Мариса пыталась что-то лепетать, но кто ее слушал? Все прошло очень быстро.

Кровь с одной стороны, кровь с другой стороны – и Каэтана оседает навзничь. Это Эдгардо понимал.

Когда они с драконом нашли друг друга, он часов шесть лежал без сознания. Чужой разум в твоей голове – это сложно. Чужие мысли, чужие слова…

Сначала было страшно. А уж как было на тренировках! Пока дракон и человек слетаются, пока поймут друг друга, пока… год! У них ушел год.

А женщины – они же глупее… На этой мысли Эдгардо пришлось остановиться и перехватить Марису Лиез, которая рванулась то ли чешую дракону общипать, то ли хвост оторвать – за Каэтану. И выглядела она при этом так, что явно – могла.

Оторвала бы, общипала, еще и покусала вдобавок. Эдгардо едва успел ее поймать.

– Да погоди ты! Все нормально!

Мариса ругалась, как он и от конюхов не слышал. Мужчина даже испугался, что сейчас вместо дракона ему достанется. Он-то не бронированный… Но поколотить его девушка не успела. Очнулась Каэтана.

И вот ведь бабы!

Даже смогла членораздельно говорить. Эдгардо дня три ходил шальной, а эта уже сейчас думает, рассуждает… понятно, у баб мозгов меньше, там болеть нечему. Но вслух это лучше не высказывать. Жить охота.

Последующее тоже было логично. После Выбора человек и дракон должны оставаться вместе. Хотя бы пару дней… ладно – сутки. Так что Эдгардо не удивился. И за Каэтану не беспокоился. Для драконицы – Виолы – она теперь ценнее яйца! Та и охранять подругу будет, и защищать, и никого не подпустит. Это нормально.

Но получается, ему еще завтра приходить?

Ладно, он придет. Все равно ему к Эстаргу надо… хочется!

Эдгардо принес воду, поставил ведра и заторопился к выходу. Мариса в это время шепталась с Каэтаной.

И молчала. Пока они шли по драконарию, пока не вышли наружу – молчала. Заговорила уже потом, на подходе к общежитиям.

– Завтра я иду с вами.

– Эм-м-м…

– Каэ – моя подруга. Ей может понадобиться моя помощь. Я не пойду в пещеры, я подожду вас снаружи.

Эдгардо кивнул. Хотя какая дружба у баб? Всем известно – до первого мужика!

– Хорошо, эсса Лиез. Я буду ждать вас там же.

Мариса кивнула.

– Спасибо.

И потерла виски. Эдгардо все же не удержался.

– Эсса, как вашей подруге это удалось?

Мариса вздохнула. Тяжело так…

– Вы не о том думаете, эс Молина. Каэ уже сказала мне, что это не страшно и почти не больно. И такое бывало раньше. Вопрос в другом. Какие у ее поступка будут последствия?

Об этом Эдгардо не задумывался.

Последствия, последствия… а правда – какие?

Раньше девушки тоже были драконариями, но это было давно и неправда, а вот сейчас с этим как?

Эдгардо даже споткнулся, и если бы Мариса не придержала его, точно б полетел носом. А правда…

Что сейчас можно сделать с девушкой-драконарием?

Включить ее в одно из звеньев?

Эм-м-м… верилось плохо. И драконицы не летают… то есть не участвуют в сражениях.

А как дальше?

Каэтана проучится три года, потом вернется домой, выйдет замуж… наверное. А если не захочет?

Драконица – это аргумент, знаете ли. Серьезный такой, клыкастый и когтистый. И способный решительно поменять чужое мнение.

Сверху сядет – мокрое место останется.

А она может…

Эдгардо только руками развел.

– Не знаю, эсса. Может быть, единственный выход для Каэтаны – выйти замуж за драконария.

Только вот ее отец с этим может не согласиться.

– Подозреваю, что выхода уже нет, – тихо сказала Мариса.

И замолчала.

И молчала всю дорогу до общежития.

Эдгардо не имел претензий. Ему сейчас тишина была милее всего на свете. Сводил девушку полюбоваться на драконов…

Хоть бы из академии не вылететь, если что.

* * *

Каких усилий Марисе стоило смолчать? Сдержаться? Не показать вида?

Но она молчала практически всю дорогу до академии. Пошла к Каэтане, предупредила ее соседок, что та сегодня не придет, подругу надо прикрыть, если что.

И направилась к себе.

И только в комнате позволила себе упасть на колени, застонать, вцепиться в одеяло руками и зубами, лишь бы никто ее не слышал, никто ничего не понял.

Каэтана!

Дурочка маленькая, что же ты наделала?!

Драконы!

Мариса сейчас уже боялась не собственно драконов. Она безумно боялась за подругу.

Мало кто об этом говорит! Но знают-то все!

О последствиях связи с драконом! Было и есть… случается так, что разум человека просто не выдерживает. И остается даже не труп, это было бы легче, остается безумец, пускающий слюну. И это сильные мужчины, умные, которые готовились к поступлению, которые тренировались.

А тут – девушка!

Каэтана не осознавала опасности, но Мариса могла ее остановить!

И – не могла.

Драконица выглядела так, что… лапу бы подняла, и от Марисы мокрое место осталось. И это чувствовалось.

Она ВЫБРАЛА Каэтану, она не собиралась ее никому отдавать. И Каэтана была не против…

Эдгардо? Да какой с него спрос? Он ни за что не отвечает, он их привел, а потом… драконарии не могут пойти против драконов. Его дракон… Эстарг? Да, кажется, Эстарг, он был бы против. И Эдгардо промолчал.

Каэтана ему никто, не подруга, не девушка… Эдгардо ждет только выговор, и то не слишком строгий. Отродясь парни водят девушек в пещеры поглядеть на драконов, те пищат и ужасаются, падают в обморок, и их потом очень приятно носить на руках… ну и последствия.

Эдгардо погрозят пальцем.

Да он действительно и не мог ничего предугадать.

А она, Мариса, трусливая подлая дрянь!

Ничтожество!

Она ничего в этой жизни не знает и не умеет! И голова у нее только для того, чтобы локоны завивать!

Каэтана совершенно права. Они – эссы – просто не выживут сами по себе, они бесполезны. Она, Мариса, мало того что глупа и бесцельна… вот что ждет ее в жизни?

Да ничего!

Ничего не хотеть, никуда не двигаться, ни о чем не думать, вообще не думать, потому что если начинаешь думать и осознавать – тебе становится больно. Смертельно больно! Одобренное отцом замужество, склоки внутри ее мирка, состоящего из десятка-другого человек, сплетни, дети… судьбу которых будут решать другие.

Потом дети вылетят из гнезда, а она будет стареть, будет вести бессмысленную и бесцельную жизнь – зачем?

За что?

В чем разница между такой жизнью и смертью?

Мариса не знала. Но ей было очень, очень больно.

* * *

С утра Мариса, впрочем, выглядела великолепно.

Бессонная ночь?

Слезы?

Косметика – вот что сделает человека из любого ужастика. Мариса потратила полтора часа, чтобы наложить макияж, но выглядела она великолепно. Разве что была чуточку бледновата.

И принялась спускаться.

На этаже Каэтаны был шум и гам.

– Подумаешь, мигрень! Я только цветы отдам и спрошу, как она себя чувствует!

Матиас?

Голос брата Мариса узнала бы в любом хоре. И… Каэтана?

Ой…

Вот уж кому не надо знать, что Каэтана не ночевала у себя, так это Матиасу! Он сейчас начнет скандалить, ругаться, поднимет шум… все вскроется!

Нельзя этого допустить!

Мариса прибавила шаг, но оказалось, что ее помощь и не особо нужна.

Олинда Оливера, которая стояла перед дверями комнаты Каэтаны, выпятила бюст так, что Матиас даже цветами загородился. С букетом пришел. Розы принес.

– Каэтана сейчас не хочет никого видеть! Что непонятного?

– Эсса, я только отдам букет.

– Она даже на занятия сегодня не идет! Хватит мучить больного человека!

– Я сейчас вернусь с врачом, – пригрозил Матиас.

Зря.

Это он не видел, как за его спиной переглянулись Севилла и Фатима, тоже вышедшие на шум. А Мариса видела. И тоже оглянулась.

Никого?

Нет, никого.

– Хоть с тремя врачами! – рыкнула Олинда. – Хоть с пятью! Что непонятного в слове МИГРЕНЬ?!

Мариса меланхолично подумала, что Матиасу в ближайшее время все будет понятно. Он это слово навек запомнит! Потому что Севилла Коцци, надменная и равнодушная, абсолютно спокойно взяла с подоконника вазу – и треснула Матиаса по голове.

Лиез только хрюкнуть и успел, оседая на пол. И что самое печальное – никакого сочувствия Мариса к брату не испытывала. Уж как он ухмылялся, рассказывая ей про Жоао Феррера… это у нее вазы под рукой не было. А жаль!

– Отлично, – одобрила Фатима, которая, кажется, готова была добавить Матиасу еще. Просто не потребовалось, он и так отлично потерял сознание.

– Ой-ой-ой, – ахнула Мариса. – Ужас! Кто-то разлил воду из вазы, Матиас повернулся, поскользнулся – и упал?

– И так неловко ударился головой, – согласилась Олинда. – Ты все видела?

– Да-да, надо срочно сказать коменданту! И привести беднягу в чувство, и в больницу его, – согласилась Мариса.

Как оказалось, выиграли они для Каэтаны не сутки, а даже чуточку побольше.

Севилла немного не рассчитала силу, или ваза попалась твердая, или Матиас как-то неудачно подставился. Но врач сказал, что парню придется полежать дня три.

Сотрясение мозга – с этим не шутят.

Разум – вещь очень загадочная, мало ли как дело повернется? Не-не, полежите, молодой человек. Дня три. А если будете себя плохо чувствовать, то и пять.

Девушки?

А зачем вы девушке без мозгов? Что с вами делать, с таким?

Матиас скрипнул зубами, но согласился. Хотя в свое падение, кажется, не поверил. Но девушкам на это было глубоко начхать. Главное, Каэтане время выиграли, а остальное их не волновало.

Глава 8

Я плыла в потоке чувств и мыслей.

Не только своих, нет. Чужих тоже.

Ее звали Виола.

Совсем юная драконица, которая даже не успела сделать ни одной кладки, ей всего-то двадцать шесть лет… считай – младенец.

Ладно, драконы растут быстро и взрослеют быстро, Виола не станет исключением.

Размножаться драконы могут с тридцати лет, тогда же считаются и взрослыми. Но у них с этим намного сложнее.

Драконы откладывают яйца, но развитие драконят начинается еще в утробе матери. То есть яйцо откладывается, как у крокодилов, уже с зародышем.

Одно.

За один раз.

И чтобы сформировался здоровый зародыш, чтобы яйцо потом спокойно выросло… столько всего нужно!

Во-первых, драконица должна быть полностью сформировавшейся. То есть тридцать лет – это когда можно спариваться. Вылетать, сплетать шеи, по выражению самой Виолы.

Но потомство лучше не заводить.

Оно практически наверняка будет неполноценным.

Вот лет в пятьдесят-шестьдесят – дело другое. И зародыш сформируется правильно, и самой драконице вреда не нанесет… Размножать тридцатилетнюю драконицу – это как десятилетнюю девочку.

Да, были в истории планеты Земля и такие времена, кстати. Когда в пятнадцать лет девочки уже мамами становились, а в двадцать пять – могли и бабушками. А то и раньше. Бывало всякое, и созревают все по-разному, но кто сказал, что это хорошо для матери и потомства?

И мать погибает, и дети хилые получаются.

Так что каждый год яйца драконицы не откладывают. Раз в десять-двадцать лет, так правильнее будет. И то регулярно проводится отсев.

Нет, яйца не разбивают.

Просто яйцо, в котором зародыш не сформировался или он нежизнеспособный, не будет расти и развиваться. Такие яйца уничтожают сами драконы. Огнем.

Во-вторых, нужны специфические условия.

Они у драконов есть именно здесь. Эти пещеры, эти минеральные воды, освещение, влажность, соленость… всех параметров не перебрать. Но и воссоздать их где-то в другом месте пока не получилось. Это, конечно, опасно.

Мало ли что?

Одно хорошее землетрясение – и капут драконам?

Но Виола была спокойна на этот счет. То ли не задумывалась в силу щенячьего возраста, то ли у драконов был какой-то выход, просто здесь их все устраивало…

– Второе, – пришел ответ от Виолы.

А, ну раз второе – можно не беспокоиться. Драконы не дурнее людей.

– Мы умные. – Виола просто лучилась самодовольством.

Я и не сомневалась, что умные.

И мне сейчас было удивительно хорошо. Но…

– Виола, а как мы будем дальше?

– Будешь приходить ко мне. Как сможешь, так и будешь. Я понимаю, важно все сохранить в тайне.

Я выдохнула.

Если бы драконица потребовала постоянно находиться рядом с ней или обнародовать нашу связь… ой как я бы встряла! Песец!

– Тебе это не будет слишком сложно?

– Нет, все в порядке.

– Но я знаю, что другим людям надо-надо-надо…

Виола шевельнула гребнем. И даже тихонько фыркнула.

– Им надо. Тебе не надо.

– Не понимаю?

– У людей разная восприимчивость. Кто-то вообще не способен нас слышать, только эмоции ощущает, кто-то слышит хорошо. Ты меня слышишь сразу, поэтому нам будет легко. Тебе не обязательно оставаться рядом-рядом, у нас уже все хорошо.

– А первые сутки?

– Они самые сложные для пары. Чтобы все установилось правильно, мы стараемся находиться рядом. А потом связь развивается, крепнет… с тобой все хорошо. Со временем мы сможем чувствовать друг друга на большом расстоянии.

Я выдохнула и погладила драконицу по лапе.

– Спасибо. Я уверена, что смогу решить эту проблему, но не сразу. Ты знаешь, драконицы никого не выбирали более ста лет. Люди отвыкли.

– Знаю. Мне говорили.

Я тряхнула головой.

Ну конечно же, для драконов-то мы живем намного меньше, драконы могут и десяток таких как я за свою жизнь поменять!

Виола как-то хитро улыбнулась. И я в очередной раз поняла, что она читает мои мысли.

– Это только пока. Потом ты научишься разграничивать то, что для меня, и то, что для тебя.

– А нужно?

– Если захочешь.

Я только отмахнулась.

Не захочу, да и незачем, и вообще… что у меня может быть такого, о чем нельзя сказать своему дракону? Отношения с мужчинами? Так их у меня вообще пока нет!

А если мой дракон кого-то не одобрит…

– То что?

Почему-то вообразился Матиас Лиез, которого Виола цапнула за зад. В моем воображении он убегал, придерживая рукой отваливающееся полупопие, а Виола прищуривалась, и штаны, которые застряли у нее в зубах, развевались, как знамя.

– Тогда приятного аппетита, – сформулировала я.

Но Виола уже не слышала. Она повалилась на бок и дергала от хохота лапами.

– Если я его цапну, там половины Матиаса не будет.

– Все равно – приятного аппетита. Лишь бы ты не отравилась.

– Никогда не думала, что люди такие забавные. Мы поладим.

– А почему драконицы все-таки прекратили выбирать людей?

– Потому что нужен определенный порог… совместимость, – попыталась объяснить Виола. – Страх не давал женщинам подойти, а когда они подходили, мы не могли сдержать своих инстинктов. Страх же! Охота! Дичь! Не подруга – добыча!

– Замкнутый круг, – согласилась я.

Как с собакой. Не боишься – не цапнет. Ну, если специально не натаскана, конечно. Но как правило – не укусит. А если боишься, собака еще больше ярится, а ты еще больше боишься… замкнутый круг. Только одно дело собака, а другое – здоровущий ящер.

– Ты понимаешь. Это хорошо. И подруга у тебя хорошая.

– Да?

– Сначала она боялась меня. А потом – за тебя. Это чувствуется.

– То есть она тоже может подойти дракону? Драконице?

– Может. Я даже знаю, кому именно.

Я задумчиво кивнула.

Это хорошо. Только вот нужно ли оно Марисе? Ко всем ее проблемам с Феррерами, с родителями… еще и дракон? Увесистая гирька на весы получится, как бы вся конструкция не рухнула.

Я поговорю с подругой, и пусть она подумает.

Когда за мной пришел Эдгардо, мы с Виолой уже болтали всласть, как старые подруги. И даже больше, как две сестры.

Драконица наслаждалась общением, я тоже, а как наладить дальнейшие встречи… придумаем! Пока я просто буду приходить по ночам. Или Виола будет выбираться на воздух и прилетать ко мне в бухту. Драконицам-то никто не запрещает гулять где им понравится. Условие – не ходить по территории академии, так она и не будет. Плавать в море можно, летать над морем можно, а нам больше и не нужно.

А за два с половиной года мы точно что-то придумаем. Лучше даже за полгода.

Летом мне придется съездить к отцу, а я не представляю, как можно расстаться с Виолой даже на один день.

Ничего, выход найдется. Или Виола со мной слетает, или я никуда не поеду, и пусть папаша приезжает сам. Будет видно ближе к лету. А пока – на выход.

И я послушно затопала по пещерам вслед за Эдгардо.

Драконы явно были уже в курсе происходящего. Пока мы шли к выходу, нам их штук сорок попалось, от мелких до вовсе уж крупных.

Раньше драконов я вблизи не видела. Сварт, Виола, Эстарг – остальные пока держались от меня подальше. А любопытно же! Какие у них общие признаки, чем они различаются… генотип и фенотип. Сейчас я могла смотреть и сравнивать.

Пожалуй, ближе всего по внешности драконы к варанам.

Некрупная голова, длинное тело, мощный хвост, пропорциональные лапы. Гребень у взрослых драконов похож на частокол, а у драконят пока зачаточный. Видно, что он идет по всей длине спины, где-то острее, где-то мягче. Чуть пониже крыльев он вообще пропадает, а потом выступает опять.

Интересно было бы посмотреть на скелет дракона. Но – драконы против препарирования.

Крылья у драконят пока сложены вдоль тела, но все равно видно, что они похожи на летуче-мышиные. Там даже рудиментарные лапочки есть.

Интересно, они ими работают – или нет?

И строение похоже на летуче-мышиное. То есть крыло идет вдоль всего тела. Не прикрепляется в одном месте, как рисуют в книгах, так оно бы просто не выдержало вес дракона. Плотная перепонка, жесткая даже на вид, в цвет туловища.

А дракончики красивые.

Красные, синие, зеленые, черные, белые… одноцветные. Пятнистых или полосатых среди них нет. Цветовой градации, кстати, тоже нет. Допустим, самки белые, самцы черные. Такого не встречается. Есть черные и белые и самки, и самцы.

Морды тоже интересные.

Если вараны тупоносые, то у драконов моськи похожи на те, что рисовал Валеджио. Здоровущая пасть, рудиментарные рога, гребень… что-то похожее он изобразил сидящим на утесе.

Такой головой, наверное, можно стены таранить.

Пасть – отдельный разговор. Даже у молодняка – туда вполне поместится голова взрослого человека. Кажется, драконы это понимают, потому что идут мимо и позевывают. Или улыбаются?

Я бы на второе поставила.

И зубки там…

Клычки такие – один укус, и руки нет. Акулы плачут и рыдают.

Глаза…

А вот глаза у драконов неожиданно крупные. Такие, почти стрекозиные. Отсюда, сверху, видно плоховато. Мне кажется, что они обеспечивают обзор на все триста шестьдесят градусов. Хотя бы на триста…

Интересные они. Красивые, яркие…

Личности.

* * *

Молчания и терпения эсу Молине хватило ненадолго. Ровно до выхода, а там и Мариса на шее повисла.

– Каэ! Я волновалась!

– Все в порядке. – Я погладила подругу по волосам, успокаивая. – Ты же понимаешь, мной любой дракон отравится.

– А дракон об этом знает?

– Они же разумные, кто мне мешает ему об этом сообщить?

– Н-никто…

– А кто мне мешает сообщить о случившемся преподавателям и лично ректору? – поинтересовался Эдгардо.

Я посмотрела на него с удивлением. Наивный ребенок вздумал шантажировать – меня?!

– Здравый смысл?

– Не понял? – смутился третьекурсник.

– Что тут непонятного? – пожала я плечами. – Как вы собираетесь доказывать связь между мной и Виолой?

Эдгардо посмотрел на меня со священным ужасом.

– А… а… она же есть!

– И что? Если вы не в курсе, эс Молина, драконицы могут запретить драконам открывать пасть. То есть вы будете кричать, орать и биться головой об стену, а ваши слова никто не подтвердит. Включая и вашего собственного дракона.

– Эстарг меня никогда так не предаст!

– Спросите у него, эс.

Эдгардо посмотрел на меня злыми глазами. Шантаж явно срывался.

– Вы… Ты…

– Я, – согласилась я. – И Мариса. И драконицы. У них другая структура общества, потому что именно драконицы откладывают яйца и приглядывают за их развитием. Драконы на это просто не способны. Поэтому драконицы важнее.

– И эссы… ох, ужас!

– Ничего ужасного во мне нет. – Я похлопала Эдгардо по руке. – Эс Молина, давайте просто решим, что всего этого не было. Вы водили девушек поглядеть на драконов, вот и все. И живите как ни в чем не бывало.

Эдгардо вздохнул. Кажется, он принимал для себя какое-то неудобное решение. Неприятное, гадкое…

– Эсса Каэтана, я не смогу так поступить. Но если я выдам вас, Эстарг от меня откажется.

– Он вам так сказал?

– Да.

Я промолчала. Вот уж чего я не собиралась делать, так это отказываться от своих слов.

Шантаж? И что дальше? Я не ангел! Что я должна сделать – прийти и сознаться во всем ректору? После чего меня попросту отравят, чтобы не создавать неприятных прецедентов? Запросто!

Не стоит забывать, завещание Виктора Третьего наверняка все еще действует. А лезть в авантюры, ничего не зная о своем новом статусе, о своих новых возможностях – самоубийство.

Виола…

Да, Виола меня выбрала. Но она не щит и не меч, она тоже нуждается в моей защите и помощи. И еще…

Драконы привязаны к этим скалам. Не будет термальных источников – не будет детей. А Виола пока еще и одного яйца не отложила. У драконов это не так легко и просто, это вам не страусы и не курицы.

Даже не крокодилы, хотя сходство есть.

Пока мне необходимо время. Время, чтобы во всем разобраться, время, чтобы встать на ноги, время…

И не стоит забывать о своем долге перед Даннарой. Ей я тоже обещала. Так что прости, Эдик. Понадобится – и я кого угодно шантажировать буду. Не во имя высшей цели или прочих глупостей, а просто потому, что мне есть о ком заботиться. И мои девочки тоже в этом списке. Я взялась их учить, я несу за них ответственность. А угрызения совести?

Как писали в интернете, выбей совести зубы, пусть не грызет, а целует.

– Поэтому, – Эдгардо не дождался от меня реакции и решил пойти дальше, – я промолчу. Но вы мне тоже должны дать обещание: никому и никогда не говорить о моем участии в этом деле.

– Хорошо, – легко согласилась я. – Даю слово.

Эдгардо недоверчиво покосился, но я была вполне серьезна. Если все откроется, я буду молчать до конца. Так хотя бы его не убьют. А Эстарга мне тоже жалко.

– Минутку. – Мариса оправилась от своих эмоций. – Эдгардо Молина, слово вы получили. Но взамен научите Каэ проходить к ее драконице незамеченной.

– Что?!

Я промолчала. Не подумала я об этом, а зря.

– То самое. Наверняка за столько лет драконарии накопили какие-то знания, сведения, карты… что там может быть еще? Каэ, я правильно понимаю, ты так и будешь ходить к своей драконице?

– Буду.

– Значит, тебе нужно делать это безопасно. Максимально безопасно.

И с этом было сложно спорить.

– Да, но…

– Эс Молина?

Выдоху Эдгардо мог бы позавидовать синий кит.

– Я… хорошо.

– Эс Молина… – Я для разнообразия похлопала его пониже спины, отчего несчастный подскочил на полметра и едва не полетел носом вперед. Пришлось ловить и останавливать. – Я буду молчать. Слово даю. Вот просто – молчать и молчать, обо всем.

Не поверил.

* * *

– Каэтана, рассказывай!

Девочки атаковали, как стая шершней. Я даже в сторону отпрыгнула.

– Всем тихо! Сейчас все расскажу, только поесть дайте! Хоть что!

Олинда кивнула в направлении столика.

– Мы тебе в столовой взяли покушать. Тушеное мясо, каша и там пара плюшек.

В мясо я вгрызлась так, словно не ела неделю. Хотя сутки я и не ела. А сил ритуал, видимо, забрал много. Я жутко мерзла, меня трясло – первые симптомы пошли. Потом можно еще и заболеть…

– Ам, чавк…

– Каэ, вот кофе.

Горячий кофе сварила Фати. С пряностями, как я люблю. Я осушила чашку – и выдохнула.

– Что я хотела посмотреть на драконов, все знают?

– Да. Мариса рассказала.

– Посмотрела. На свою голову. Теперь у меня есть драконица, ее зовут Виола. Или я у нее есть. Она беленькая, крупная, очень симпатичная. И она меня сама выбрала.

Я честно рассказала, как попробовала кровь дракона, как мы разговаривали с Виолой, рассказала о ее словах.

– Получается, любая из нас способна? То есть любая может пройти Выбор? – Севилла выглядела задумчивой.

– Более того, Виола сказала, что знает драконицу, которой могла бы подойти Мариса.

– С ума сойти!

Олинда выразилась резче, но смысл был примерно такой. И поглядела на Марису вопросительно. Та не стала изображать невинность.

– Я не знаю, нужно ли мне это.

– Это же ДРАКОН! – удивилась Фати.

– А потом что? Вот выберет меня драконица. А папаша изволил выдать меня замуж за Феррера. И как дальше? – печально откликнулась Мариса.

Девочки замолчали.

В их картине мира была не предусмотрена самостоятельная жизнь. Просто по законам, принятым при Викторе Третьем, за них отвечали, их полностью содержали… сами они не то что на колбасу себе заработать – они где ее купить не знают. И как с этим быть?

Дракон?

А что потом?

Как жить, когда такое откроется? А точно откроется, это не хомячок в клетке, это зверюшка размером до пятидесяти метров, она летает, плюется огнем и обладает своеобразным характером.

Людей драконы не едят. Но во-первых, могут сделать исключение. А во-вторых… даже если и не съест, а понадкусывает, человеку легче уже не будет. Никогда.

Олинда побарабанила пальцами по крышке стола.

– И все же… получается, мы страхом закрывали себе дорогу.

Я развела руками.

– Как-то так.

– Вот что, Каэтана. Я пока не знаю, хочу я дракона или нет. Но ты одна из нас, как мне кажется, можешь жить самостоятельно.

Я пожала плечами.

– Тебя это ведь не пугает?

– Абсолютно.

Намного больше меня нервировала предстоящая встреча с отцом и воспитательницей. Как бы убегать не пришлось…

Убивать?

Этот вариант мной тоже рассматривался. Но тогда кто получит опеку над Каэтаной? Память подсказывала, что близких родственников у меня нет, но есть ведь и дальние? Какие-то водно-киселевые, которых ты можешь сто лет не увидеть, а они есть.

Или Корона.

Уж последнее мне и даром не надо, и рядом не надо.

Но как выйти из ситуации?

И как помочь подругам… подруге, если ты сама подвешена на ниточках, словно марионетка?

Не знаю. Но обязательно придумаю.

– Каэтана, скажи, а ты можешь нас потренировать и в этом?

– В чем? – Я даже глазами захлопала.

– В самостоятельной жизни. Нам бы поучиться жить без чужой помощи.

– Кофе вы варить уже научились, – ехидно заметила я. – А в остальном… девочки, самостоятельно жить может каждая из нас. Можно найти мужчину, который будет нести за вас формальную ответственность, к примеру, какого-то алкаша, и платить ему малую денежку каждый месяц; можно найти себе жилье, можно поменять имя и даже представляться всем эссой с другого континента. Можно и переехать хоть куда. Проблема только одна.

– Да? – На взгляд Севиллы их было явно намного больше.

– Деньги. И метод их заработка.

Ответом мне были изумленные глаза эсс. Деньги? Деньги есть, они всегда были, а метод заработка – один. И здесь, и там, и в любой реальности: «Мась, а, мась (папа, мама, муж, любовник), дай денежек, на платьишко не хватает!»

Мне осталось только развести руками.

– Девочки, думайте сами. Без денег жить на свете не получится, а как их заработать? Между прочим, тем же драконариям платит государство. И драконов содержит, и жилье предоставляют, и определенная сумма им в месяц идет. Отдельно – за вылеты.