Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 236 (всего у книги 356 страниц)

Глава 10

Выбор Дракона.

Чего я не понимала, так это зачем драконам – люди. Но у меня еще есть время это узнать.

А сегодня…

Выбор!

День Выбора Дракона.

Кто и кого выбирает – непонятно, но ясно, что все должно быть обставлено очень торжественно. Тем более в этот раз к Выбору и санторинцев допустили… последний раз это делали так давно, что никто и не помнит. Из тех, кто тут работает.

Раэн Сориа постоянно ворчит, что не к добру. Но – политика.

В этот раз всего было тридцать восемь претендентов.

Десять санторинцев.

Двенадцать наших – первокурсников.

Да-да, четверо не допущены. Те самые… Матиас Лиез и компания. Эс т-Альего постарался, за что я ему была благодарна.

Я, конечно, и сама им вломила неплохо, но добавка не помешает. Матиас мне не нравился. Вот Мариса – дело другое. Даже странно, что они с Матиасом из одной семьи. Или нет?

Если там отец… если сыночек пошел в папочку, неудивительно, что Мариса такой выросла. Она была обязана или сломаться, или стать мразью, или развить в себе повышенную сопротивляемость. И мать, наверное, помогла.

А Матиас – пакость.

Таких необходимо постоянно окорачивать. Лупить по рукам, ставить на место. И не дай бог кому оказаться в его власти. Безнаказанность таких только провоцирует.

Та еще мразь выросла. Таким надо не дракона, а слизняка. Испанского, крупного. Самое тотемное их животное.

Остальные?

И его прихлебателям по слизняку. И можно без хлеба. Ладно… Гилу можно черепаху. Он тоже тормоз. Пока до него доползет – как раз неделя пройдет.

Остальные шестнадцать – второкурсники и третьекурсники. Те, что в прошлом и позапрошлом году не нашли себе дракона по сердцу.

Или их дракон не нашел. Название у дня уж очень… двойное.

Выбор Дракона? А кто выбирает-то? Дракон? Человек?

Дракон, понятно. И он может легко это сделать в любой момент, вот как Виола. Пошла и выбрала. И поди фыркни против. Но людям же так нельзя! Им же не ехать, им шашечки! Понты и церемониал! Дешевые спецэффекты!

Но выглядит это очень торжественно.

Под амфитеатр оборудована большая площадка в горах. Идти туда надо часа полтора, но никто не жаловался. Такое зрелище!

Мы все рассаживаемся по местам.

В самом низу третьекурсники, повыше – второй курс, первый – на самом верху. Матиас и компания, кстати, даже не были сюда допущены. За проступки.

Мужчины стоят посреди арены. Они рассредоточились по всему ее периметру, стараясь оставить расстояние между собой и остальными, хотя бы пару метров. Все одеты совершенно одинаково, и различить их можно только по цвету волос.

Санторинцы смуглые и черноволосые, наши – разные. Есть даже один рыжий. Но равенцы не такие смуглые, даже когда у них волосы черные.

Кто-то спокоен.

Кто-то бледен.

Все одеты в одинаковую одежду. Белые штаны, белая рубашка, больше всего похожая на мешок, в котором прорезали дырку для головы.

Все босые, все без украшений.

Все оглядываются и ждут.

Для начала – речь ректора.

Эс Чавез выпрямился, откашлялся для солидности.

– Друзья мои! Драконарии! Сегодня для вас знаменательный день! Кто-то из вас уже прошел через Выбор и обрел своего дракона. Кто-то обретет его сегодня. И поверьте, это будет самым счастливым днем в вашей жизни! Но даже если ничего не произойдет – не отчаивайтесь. Вы всегда можете повторить свою попытку – через год или через два. И я верю, что у вас все будет хорошо. Но стоит помнить, что драконарий – это не просто красивое название. Это ответственность…

Ровно через минуту я отключила мозг и перевела речь ректора в режим фонового шума.

Бюрократы одинаковы везде.

В этом мире, в том мире… какая разница? Им везде надо подчеркнуть свою значимость, везде надо рассказать о своей незаменимости… и везде, везде только общие фразы, без капли смысла.

Такую пургу можно гнать километрами.

«В то время как космические корабли бороздят просторы Большого театра…» [44]44
  Цитата из кинофильма «Операция “Ы”».


[Закрыть]

Олинда пнула меня в бок.

– Не спи, замерзнешь!

– Словоблудие закончилось?

– Да. Выпускают малышей.

Я внимательно уставилась на арену.

По сложившейся традиции, сначала свой Выбор делает молодняк. И на арену медленно выходили молоденькие, всего-то три-четыре метра в длину, дракончики.

Они шли не спеша, принюхивались, приглядывались.

Я смотрела с интересом.

Почему разумная жизнь во вселенной не связывается с людьми? Потому что разумная.

Драконы не просто связались, они находятся с людьми в симбиозе. Но зачем?

Эх, поле непаханое для биологов, химиков и даже зоопсихологов. Если не съедят.

За этими размышлениями я чуть не пропустила, как один из драконов – некрупный, темно-синий, остановился напротив эса с нашего потока. Кажется, эс Кристобаль Рамос.

Какую-то долю секунды человек и дракон смотрели друг на друга. А потом Кристобаль застонал, скорчился, схватился за виски… дракон аккуратно поддержал его мордой. Эс навалился на малыша всей тяжестью, но тут уж не сплоховали другие эсы, которые присутствовали на арене. Помогли парню опуститься на песок, а потом и на носилки погрузили. И унесли. Дракон шествовал за ними, аккуратно сжимая в пасти ладонь своего человека. Я заметила, что контакт не разрывался ни на секунду. Когда мы с Виолой – я не могла видеть себя со стороны. Но мы вроде сначала кровь попробовали, а потом уже все остальное? А тут у ребят наоборот?

Они получают сильный ментальный удар, а потом закрепляют воздействие кровью? Или это только сейчас так? При санторинцах? Чтобы не открывать лишнего?

Так же обрели свою судьбу еще шестеро эсов. Трое с нашего курса, в том числе Виргилио и Рубен, двое третьекурсников, один второкурсник.

Всех их унесли на носилках, и все выглядели примерно одинаково.

Стонали, держались за головы, лица у них выглядели… хотя что там поймешь, когда лицо искажено от боли?

Это неприятно? Мне было вполне нормально, но это мне. А ребятам? Которые не привыкли постоянно и ежедневно подгружать в свой мозг новую информацию?

Наверное, это как поленом по голове, особенно впервые.

Я точно не знаю, в подробностях литература скупа. Мне только встретилось раз сравнение с ключом и замком.

Первый раз – всегда самый сложный. И вставить ключ в новый замок, и повернуть его… а потом уже все будет легче и легче. Металл тоже притирается…

Малышня сделала круг – и ушла с арены.

И над ней в воздухе закружились драконы.

Ага, это тоже понятно. Если они опустятся на арену все сразу, они ее в три слоя закроют. И уплющат всех присутствующих в блинчик.

Поэтому они кружатся в воздухе, снижаются все ближе и ближе к земле, словно бы приглядываются, прислушиваются к чему-то…

Истошный визг едва не снес меня со скамейки. Визжала Нарсия Карсез.

Чего она орет?

Оказалось, что один из драконов пролетел так низко, что ей ветром прическу взъерошило.

И что?

Я бы ее пнула, но первой успела Ярина Лонго. Она отвесила подруге затрещину. Нарсия всхлипнула – и свалилась в показной обморок. Ну и пусть ее, хоть помолчит.

Драконы снижались.

А потом один из драконов вдруг подхватил парня с арены – и снова взмыл вверх.

Человек свисал из его пасти, как тряпка.

И второй, и третий…

Это происходило очень быстро. Такой круговорот, вроде бы только что дракон летел у тебя над головой – и вдруг стремительный бросок вниз, и такой же бросок вверх.

В небо…

Теперь я поняла, как они сражаются.

За такими резкими движениями даже глаз уследить не может.

Вниз, вверх, опять вниз и вверх – карусель крутится, заставляя прикрывать глаза, голова кружится от увиденного.

Кто-то еще из девушек свалился в обморок.

А потом все закончилось. Как-то резко, в один миг… Я посчитала число человек на арене.

Ровно тринадцать.

Все санторинцы, их легко узнать. И трое ребят.

Один из них упал на колени и разрыдался. Двое других кинулись к нему… один первокурсник, один второкурсник. Помогли подняться, повели прочь. Второкурсник и сам едва сдерживал слезы.

Ну да, у него еще меньше шансов осталось.

Внизу, в ложе для почетных гостей, что-то высказывал ректору разъяренный принц Баязет. И чего он ядом плюется?

Понятно же, никто и никогда не даст драконам выбрать не тех людей. Не знаю, как это происходит. Надо полагать, знает ректор и знают драконы.

Так что…

Приехали, гости дорогие, в Выборе поучаствовали, теперь Зимний бал – и свободу попугаям. То бишь – валите на все четыре стороны. К себе в Санторин.

Только вот…

Если я это понимаю, это понимал и принц. Уж не тупее меня, наверное.

А если он это понимал, какой у него «план Бэ»? И есть ли у нас возможность ему противостоять?

Не знаю.

Надеюсь, что об этом думает и знает ректор. Но я на всякий случай подержусь подальше от санторинцев. Целее буду.

Только вот… мне, как обычно, не повезло.

* * *

Вот чего я не хотела, так это вмешиваться в прекрасные отношения Кайи Ибанес и какого-то парня из Санторина. Уж простите!

Кайа на меня каждый раз смотрит так, словно у меня вши. А санторинец… это вообще отдельная тема. Она не знает, с кем лучше не крутить?

Сама дура.

Нет, я бы и шага не сделала. Но…

Звук пощечины – не то, чего ждешь от мирно удалившейся в бухту парочки. И резких слов по-санторински. Не знаю я их языка, не знаю…

И голос Кайи:

– Нет, прошу, не надо, нет…

Мы с Виолой переглянулись. Называется, хотели поплавать, шли мимо. Шла я, Виола скользила рядом.

– Ты пойдешь? Или мне?

Я качнула головой.

Дракон загрыз человека? Напал, потрепал… Один фиг – международный скандал будет.

– Я сама. Подождешь нас здесь?

Виола и спорить не стала. Развалилась кверху лапками, словно громадная кошка.

– Подожду.

В моих способностях она не сомневалась. Один санторинец?

Ну-ну. Было б там все посольство… но тогда бы им не хватило Кайи. Я легко сбежала по тропинке.

Ну что, картина маслом по дороге. Кайа, на коленях, с самым затравленным видом.

Санторинец, который одной рукой держит ее за волосы, а второй достает свой ценный орган. Кстати – не впечатлило. Так себе размерчики. И поинтереснее видывали.

Кайа всхлипнула. Я вежливо кашлянула.

– Не помешаю?

Обернулись оба, Кайа вскрикнула от боли, волосы-то ей никто не отпустил, санторинец поднял брови.

– Ещ-йо одна? Ид-и сью-да, дефка, тебе понравьит-сья…

Я сморщила носик.

Серьезно?

Мне вот это должно понравиться?

Но чтобы разобраться с парнем, надо, чтобы он отошел от Кайи. Вот ведь дрянь! И молодой совсем, лет двадцать, не больше…

– Кайа, он человеческий язык понимает?

Девчонка заторможенно кивнула. И снова всхлипнула от боли.

Я прицелилась указательным пальцем в санторинца. Чтобы точно знал, что я говорю именно ему.

– Твой огрызок можно только мышам показывать. Понял? К людям с таким лезть – только позориться.

Что не может вынести «ну настоясчий муш-ш-ш-шына»? Да вот этого. Насмешки над его мужским достоинством. Куда и похоть пропала? Осталось только желание засветить мне оплеуху. Но для этого пришлось оттолкнуть Кайю. Девушка отлетела в сторону, парень шагнул ко мне, замахнулся…

Наивный!

Конечно, драться я с ним не стала. Просто уклонилась – и подставила подножку. Еще и в спину толкнула посильнее. Но парень сам виноват. Если бы он не лез к девушке, не лез ко мне… ну хоть не поленился бы спуститься до конца бухты. А то ведь прямо на тропинке, на середине приставать начал…

А тут склон, хотя и небольшой.

А галька скользкая.

Вот и укатился бедняга вниз, гремя костями. Я схватила Кайю за руку.

– Пошли!

– А… – Девушка дернулась.

Я потянула ее сильнее.

В том и беда. Я могу его сбить с ног, могу ошеломить, но… я не могу серьезно калечить придурка. Это международный скандал. А иначе его не остановить.

Надо убираться, прежде чем он выползет.

Кайа послушалась. Я потянула ее еще сильнее, прислушиваясь к шуму. Ну же… ага!

Вот и моя тропинка. В ближайшую незанятую бухту, и Виола нас уже ждет, даже хвостом помахивает. Мол, быстрее, поторапливайтесь… дурачок уже пришел в себя!

Мы проскользнули мимо, я повернула камешек темной стороной – и кивнула Виоле. Дракоша тут же перегородила дорогу.

Не думаю, что санторинец знает отличия дракона-мальчика – и дракона-девочки. Под хвост точно заглядывать не станет. Так что…

Кайа даже не дернулась. Видимо, санторинец сейчас казался ей страшнее дракона. Я кое-как дотащила девчонку до воды и принялась умывать. Помогло. Через пару минут она начала отплевываться от морской воды, а там и возмутилась.

– Кордова! Ты что делаешь?!

– О, пришла в себя? Отлично!

Пришла настолько, что вырвалась из моих рук, отплевалась от воды, а потом вдруг сообразила, как здесь очутилась. Дошло!

– Т-ты… как?!

– Вот так. Проходила мимо.

Кайа дернулась, словно от удара.

– П-просто мимо?

– У меня были свои дела. Смотрю, этот гад тебя почти тащит… ты не выглядела счастливой.

Кайа медленно, словно в дурном сне, кивнула.

– Д-да… я не хотела. Он сказал…

Девушку затрясло. Началась истерика.

Я махнула рукой, уселась на удобный камешек (надеюсь, ненадолго), приобняла балбеску и дала порыдать минут десять. Наверху кто-то топотал. Если и санторинец… да и фиг с ним. Если полезет к Виоле – сам себе будет злобный дурень.

Не полез. Ладно, побегает минут пятнадцать да и поймет, что никого не дождется. И адиос, амиго.

А пока можно и послушать очередную версию на тему «казался орлом, оказался козлом». Чего уж там, оно неизбывно и вечно.

А от мужчин обычно слышится: «казалась доброй, оказалась коброй». Так что все взаимно, ничего нового…

Ну вот… Кайа думала, он хороший. Комплименты говорил, гулять водил, ухаживал, даже серьги подарил… Да знает она все! Что по законам Санторина такой подарок – это вопрос. Причем конкретный: дашь – не дашь? Если ты не жена, не невеста, не родственница, считай, ты даешь согласие на… да на все! Но здесь-то не Санторин! Вот она и не подумала…

Он же ТАКОЙ, ну… То есть он НЕ такой, он умный, он прогрессивный, он все-все понимал…

Я только глаза закатила.

И ведь не дурочка вроде! Но иногда… ну такая наивность! Конечно-конечно, привыкла здесь вертеть парнями и думала, что это везде работает?

– Ты в себя пришла?

– Н-немного.

– Вот и отлично. Давай успокаивайся, да я тебя домой провожу.

Виола будет ругаться, мы собирались поплавать, а потом я бы переночевала в пещерах. Но… как бросить девушку?

Никак…

Она в таком состоянии просто не дойдет. Нереально… у нее была истерика, сейчас откат пойдет, хорошо, если мне ее дотащить удастся. А то и в обморок свалится под кустом или заблюет половину парка. Запросто. Реакция на стресс у каждого своя. Подруга вон за два дня до экзамена есть переставала, ее даже от чая тошнило. Как будет реагировать Кайа – я не знаю.

Ревет вот…

Ничего, все пройдет. Было б из-за чего расстраиваться. Ничего не случилось… разве что червяка тебе показали… не червяка? Ну, слизняка. Или морковку. Тоже мне, беда века. Сходи, учебник по анатомии посмотри и успокойся. Или статую какую. Ты замуж-то как собираешься? Будешь мужа в темноте искать на ощупь?

Кайа громко шмыгнула носом в ответ на мои утешения.

– Н-нет… а там… тоже… Это?!

– Это у всех мужчин есть. – Я старалась не смеяться. Издержки воспитания. Крестьяне-то знают, откуда дети берутся, а эти… сначала растят девчонок в вате, а потом удивляются, что те всего боятся. Хоть бы про птичек и пчелок рассказывали! – И да, такой способ, как хотел этот санторинец, тоже есть. Мужчинам нравится.

Кайа уставилась на меня со священным ужасом. Я тут же ощутила себя, как будто читаю «Плейбой» монашкам.

– Н-нравится?

– И что? Относись к этому спокойно. До свадьбы…

Кайа еще сильнее захлюпала носом.

– Я теперь грязная…

– Нет. Я тебя умыла.

– Я его… он меня…

Я встряхнула девушку за плечи.

– Не говори глупости. Он ничего сделать не успел. Ты девушка, как и была, а этот тип… да плюнь на него еще раз!

– Я…

– Пошли, я тебя провожу в общагу.

– А…

– Ушел.

Это я точно знала от Виолы. Драконица видела, как санторинец направился к себе. Ну и на фиг его… туда и еще раз туда.

Кайа выдохнула.

– Правда?

– Честное слово. Пошли.

Я кое-как потащила Кайю. Шла она плохо, наваливалась на меня, но хоть ногами перебирала – и то дело. Ничего, справились.

И до общаги дошли, никого не встретив, и до комнаты я ее проводила. Посмотрела, вздохнула.

– Сейчас вернусь. Откроешь мне.

– Х-хорошо.

У себя в комнате я не задержалась. Взяла мазь от синяков, взяла фляжку с крепким вином и направилась обратно. Кайа открыла почти сразу. Видимо, сидела у двери. Вот и мокрое пятно на полу. Да уж! Воспитали трепетную орхидею, а мне с ней возись теперь! Жаль, этот умник санторинский к Марисе не пристал. Или к Олинде. Мне бы и возиться не понадобилось. Ни с ней, ни с ним. Его бы в бухте и закопали. Или притопили.

– Каэ…

– Вот этим намажешь моську… – Я пригляделась и рукой махнула. Нет, бесполезно. – Ладно, иди сюда…

Раздеть, найти кружевную сорочку, одеть девушку, намазать синяк, потом налить в кружку сто грамм и протянуть Кайе.

– Залпом. Горько, но тебе надо. Чтобы уснула.

Кайа послушалась. Выпучила глаза, задышала, как рыба на суше…

– Это…

– Снотворное. Теперь ложись. – Я включила ночник. – И не переживай, все будет хорошо.

Кайа зевнула. Алкоголь сработал.

– Да-а-а…

– Спокойной ночи, дверь закрою.

А завтра еще перед Виолой оправдываться. Надеюсь, она мне голову не отгрызет.

Ладно. Я у нее завтра переночую. Или послезавтра. Она умненькая, она все отлично понимает. Хорошо еще, она санторинцу голову не отгрызла. А ведь могла…

Но лучше не надо такое кусать. Отравиться можно. Тьфу, пакость!

Кайа уснула почти мгновенно. Я вздохнула еще раз, укрыла ее одеялом, да и дверь прикрыла. Испугалась девчонка, натерпелась.

Хотя санторинцу сегодня тоже досталось. Но что будет завтра?

А, завтра и подумаем. Голову откусить никогда не поздно.

«Ах, мадам, я потерял голову от вашей красоты!»

Никогда не думала, что в этой фразе столько правды.

* * *

С утра в дверь постучали.

Я даже и не сильно удивилась. Мариса приобрела привычку забегать ко мне по утрам, на чашечку кофе. Так что…

Дверь я открыла не глядя – и ошалела.

– Кайа?

Девушка молча кивнула. Я посторонилась. Как была, в одной ночнушке, растрепанная и босая. Моя комната – мои правила. Но Кайю мой вид не смутил.

– К-каэтана, я…

Я решила не добиваться от нее связных мыслей. Пока.

– Ну, проходи, раз пришла. Кофе будешь?

– Кофе?

– Будешь, – решила я, берясь за мельничку. Сварить недолго, а на завтрак опоздаем – не страшно.

– Каэтана… я поблагодарить.

– Все нормально, – отмахнулась я. – Ты бы меня тоже не бросила.

– Я… ты его так…

– Я с ним ничего не сделала. Он сам упал… почти.

Не рассказывать же ей про силу инерции? Ни к чему.

Тем временем Кайа вдохнула, выдохнула и кое-как собралась с мыслями.

– Если бы он вчера… моя жизнь была бы сломана. Я тебе обязана. Спасибо, Каэтана Кордова. Я не останусь в долгу.

Я поставила перед Кайей чашку с кофе, привычно подвинула печенье и варенье.

– Ешь. Хочешь отплатить мне добром за добро?

– Да.

– Тогда дай слово обо всем молчать. Хорошо?

– Хорошо. А п-почему?

– Потому что молчание выгодно всем, – ответила я. – Тебе, мне, ему…

Кайа передернулась.

– Не представляю, как я пойду в столовую. А там… он…

– Ножками пойдешь. Тоже мне проблема. И улыбаться будешь.

– Страшно.

В дверь постучали.

– Каэ, кофе есть?

– Давно б себе завела да варила ведрами, – заворчала я на Марису. Больше из вредности, и расход невелик, и сладости мы покупали кто во что горазд. Просто девушкам больше нравилось, когда варю кофе я.

Ладно, для подруги можно и постараться. Бросила в кофе пару горошин перца, как ей нравится, и поставила турку на огонь.

– У тебя вкуснее. Давай мы и на кофе скинемся? Кайа? То есть эсса Ибанес?

– Можно Кайа, – отозвалась девушка тихо.

– Что ты тут делаешь?

– Кофе пьет. – Я намекнула, что не стоит расспрашивать.

Мариса поняла правильно.

– Помощь нужна?

Я сняла турку с огня. Посмотрела на Кайю, та на меня.

– Я… расскажу?

– Марисе можно. Она бы тоже мимо не прошла. Хочешь, я расскажу.

– Да… лучше ты.

– Все просто. Вчера Кайю пытался изнасиловать один из санторинцев. Понятно, у него ничего не получилось, я мимо проходила.

– Ты? – Мариса была в курсе моих планов на вечер.

– Мы.

– Он живой?

– Вполне. За это не переживай, живее всех живых. Но шум поднимать не стоит, ты понимаешь.

Мариса понимала.

Репутация, да…

То ли он захотел, то ли она предложила… этот-то гад в Санторин уедет, да и все, а Кайа тут останется. И ей еще учиться почти три года, и замуж выходить…

– Он шум не поднимет?

– Не знаю, – сгорбилась Кайа. – Вот…

На ладони у нее лежали серьги. Красивые, кстати. Я бы тоже повелась. Витые золотые нити, аметисты, под цвет глаз девушки…

– Их вернуть, наверное, надо?

– Рехнулась? – даже удивилась я.

– Но я…

– Считай, компенсация. Только у себя пока не держи… спрячь куда или на сохранение кому отдай – кому довериться можешь. Лучше даже спрячь. В парке, к примеру. Только не в своей комнате. А то мало ли что!

Для девушки это явно было откровением.

– Что именно?

– Ну, если он дурак, может и скандал поднять. – Я задумалась. – И попросить тебя в жены. Устроят обыск, найдут сережки, решат, что подарок к свадьбе… ты ж нормально не соврешь, постесняешься. Придется того… замуж.

– Не хочу!!! – затрясло Кайю.

Я покачала головой.

– Всем же говорили! Не связывайтесь с санторинцами, таким палец дай, они руку по плечо отгрызут и на шею сядут! Так что… могут потребовать. Наглости хватит.

Мариса фыркнула.

– Что – могут? Мы вчера все вместе сидели у меня в комнате. Платья мерили.

– Лучше у нас. – Олинда вплыла решительно и неотвратимо. – Да, Каэ. Извини, мы все слышали.

В кильватере ее двигались Фатима и Севилла.

– Извиняю.

– Вот. Мерили у меня украшения, делали прически, болтали о мужчинах. Кайа, не расстраивайся. Подумаешь, беда! Все же обошлось, а этого гада мы под стол запинаем.

Кайа откровенно зашмыгала носом.

– Девочки, вы…

– Мы. Не переживай, мы не сволочи. А за своих мы из него сациви сделаем.

Я вздохнула – и принялась разливать очередную порцию кофе. Повадились, понимаешь.

– А что такое сациви? – робко спросила Кайа.

– Это блюдо, в котором мясо варят, жарят и режут, – опошлила я рецепт. – Но варить санторинца мы точно не будем. Кастрюли нет.

– Ну и ладно. Обойдемся. – Олинда махнула изящной ручкой. – Кайа, ты мои побрякушки помнишь?

– Д-да. Ты их постоянно же носишь.

– Вот. Их и мерили. Сначала кольца, потом браслеты, цепочки и серьги. Всем понятно?

Я про себя только улыбнулась. Молодец Олинда. Вот что значит – правильный вектор приложения сил. Не было его? Получите стерву и заразу.

Есть он?

И девушка за своих кого хочешь загрызет. Со всей стервозностью и заразностью.

Хотя мы все загрызем. Перебьется санторинец. За вчерашнее с него мало шкуру спустить и голым в Санторин пустить. Нельзя так делать – и точка.

Если он не дурак – промолчит про вчерашнее. Сделает вид, что ничего не было. А если дурак… сколько им тут еще быть?

– Дней десять.

– Я вслух говорила?

– Да.

– Дожили. Ладно… девочки, придется нам побыть с Кайей. Если что.

Ответом был благодарный взгляд девушки. Ничего, подруга, прорвемся. Кто сказал, что не бывает женской дружбы?

Бывает. Прямо здесь и сейчас.

– Девочки, время. Завтрак-завтрак… ай-лю-лю потом!

– А как быть с упражнениями? – это Фати.

– С нами походит, – отрезала я. – Не переломимся. Кайа, не бойся, если что – просто посидишь рядом, на море полюбуешься. Девочки, на крыло!

– Хорошо.

Синяк, кстати, почти и заметен не был. Вовремя намазали. Но…

– И синяк ты получила вчера. В обед.

– А где?

– Веткой хлестнуло, – ответила Мариса. – В парке.

Кайа согласилась.

Интересно, дурак санторинец или нет? Посмотрим…

* * *

Дурак, кто бы сомневался. Доказательства я получила, считай, сразу, как мы пришли в столовую. Тесной компанией.

Впереди Мариса, рядом с ней, может, на пять сантиметров отставая, Олинда и Севилла, потом мы втроем. Кайа пряталась за всех нас. Куда и надменность девалась?

Хотя я отлично знаю – куда. В неприятностях рассосалась.

Когда за попу прихватят, тут уж не до всякого нехорошего. Выбраться бы!

Санторинцы располагались за своими привилегированными столами. Мой взгляд тут же выцепил одного из них… Ну-ну!

Так бы я его не узнала, но полет по тропинке не прошел для парня даром. Галька только выглядит кругленькой и удобной. Но тот, кого по ней хоть раз протащили, быстро понимает, сколько у нее острых углов.

Если Кайа выглядела вполне прилично, то этот кадр… Синяки темнели, подчеркивая форму бровей, разбитый нос пламенел над красивыми (но тоже разбитыми) губами, глаза торжествующе сверкали, и все это в обрамлении романтических волн белой ткани… красота!

Вот нас заметили. И черные глаза вспыхнули уж вовсе торжеством. Кайа вцепилась в меня так, что больно стало.

– Цыц! – шепнула я. – Расслабься! Улыбаемся! НУ!!!

Получилось неплохо. А пальцы, которые сжались на моей ладони еще крепче, перетерплю.

Его высочество Баязет встал из-за стола.

За ним, весьма недовольный, поднялся ректор.

– Девушки, подойдите сюда.

Ему-то явно хотелось разобраться камерно. Но поди откажи… дипломатия!

Мы послушно прошествовали к столу.

– Эсса Ибанес, эс Мехмет Четин сегодня утром сказал мне, что вы приняли его предложение и согласились ехать с ним в Санторин.

– Н-нет! – пискнула Кайа. – Я не хочу! И не поеду!

Ректор нахмурился.

– Эсса?

Я выдохнула. Кажется, отвертеться не получится.

– Эс Орландо Чавез, моя подруга растерялась. Эсса Ибанес хочет сказать, что предложения эс ей не делал, ни на что она не соглашалась и никуда с ним не поедет. Тем более в гарем.

Ректор посмотрел с благодарностью.

– Эсса Ибанес, все так?

– Д-да. Простите, эс Чавез, я растерялась.

Зато не растерялся санторинец.

– Ты! Это вчера ты была!

Так я и знала, что надо было бить сразу. Нет же, поговорить вздумала… вежливость – зло.

– Я? Вы вчера и мне предложение сделали, эс? А почему я не в курсе?

По столовой плеснуло смешком, санторинец… как его – Мехмет? Четин? А выглядит как синьор Помидор! Он расправил плечи и двинулся вперед. Решил авторитетом надавить? Ну-ну…

Девушки и не подумали отойти.

Мариса и Олинда только плотнее сдвинулись, показывая, что своих не сдаем.

– Это ты меня избила!

И все это с акцентом.

Я коснулась плеч подруг, они пропустили меня – и снова сдвинулись, загораживая Кайю. А я встала перед эсом Четином. И лишний раз порадовалась, что Каэтана такая мелкая.

Я ему носом в грудь утыкаюсь, а с учетом накрученной ткани еще и втрое тоньше кажусь.

– Я? Вас? Избила?

Смех усилился. Грустными были только пять человек. Четверо как раз от меня и огребли и прекрасно знали, что я – могу. А пятый – эс Хавьер – просто сжимал кулаки. И явно мечтал добавить санторинцу.

– Ты там была!

– Ага, – покивала я со знанием дела. – Делаете вы предложение девушке, все как положено, кольцо преподнесли, на колено встали, и тут появляюсь я. И ка-ак… подпрыгну! Да ка-ак допрыгну! Чем я вас побила-то? Головой или ногами?

Теперь уже не сдержался и ректор. Явно представил картину.

Мехмет злобно засопел.

Понял, что проигрывает, и пошел ва-банк.

– Да я ее вчера…

Фу, матерщинник!

Кайа сделала самое лучшее, что могла. Упала в обморок. Хотя не исключаю, что ей Фати подсказала, она умничка.

– Эс Чавез, моя подруга хоть сейчас может пройти освидетельствование у любого врача. Вот сию секунду. Хоть здесь. Мы вчера все были вместе, мы мерили украшения, и никто никого не бил и не… вы понимаете.

– Да, понимаю, эсса…

– Кордова, – вздохнула я. – Каэтана Кордова, эс Чавез. И я тоже могу пройти любые проверки. Если я била эса… Четина, наверное, на мне тоже следы остались? Пусть нас всех осмотрят. Или эс утверждает, что я могу справиться с сильным тренированным мужчиной?

Эс такого не утверждал. Зато вмешался принц Баязет.

– Милая эсса…

– Для вас – эсса Кордова, – резко рыкнула я. Еще не хватало мне таких вольностей. Говорил он, кстати, лучше своего спутника. Намного. Почти без акцента.

– Эсса Кордова.

После этих слов я внимательно поглядела на принца. Явно опаснее своего спутника. Умеет себя контролировать, сдерживать, умеет слышать, слушать и видеть.

– Вы безусловно правы. Вы бы никогда не смогли справиться с сильным мужчиной.

Я закивала, мысленно желая принцу в следующей жизни пересечься со Светочкой. Милейшее, эфемернейшее на вид создание, которое выглядело безобиднее бабочки, но могло завязать в жалобный узелок Лару Крофт, попинать всех героев вселенной Марвелл и на закуску расправиться с десятком дуболомов. Что поделать, у девочки папа – инструктор по рукопашному бою. Генетика… ну и тренировки с детства.

– Полагаю, на пляже с вами был кто-то третий… четвертый. Это ваш любимый, эсса Кордова?

Ах ты гад!!!

– Ваше высочество, – я улыбалась милейшим образом, – я не помолвлена, поэтому ваши предположения оскорбительны. Не знаю, кого ваш приближенный вчера пытался изна… то есть кому он на пляже делал предложение. Но точно уверена, что это не мы с эссой Ибанес. Мы вчера были вместе, и я готова поклясться, что эссе никто не предлагал замужество. Я бы такое точно не пропустила.

Намек его высочество понял. Сдвинул брови.

– Что ж. Если мой человек ввел меня в заблуждение, он будет наказан. Но сначала… эсса, так вы согласны выйти за него замуж?

Кайа, которая кое-как приходила в себя, замотала головой «на отрыв». Нет-нет-нет, она не готова, не хочет, не будет…

Эс Четин порывисто встал, подошел к Кайе (та аж сжалась) и заговорил на своем языке. Красиво, на таком бы поэмы декламировать. Смысла я только не поняла. Но Кайа шарахнулась, побледнела…

– Он просит прощения за то, что поддался чувствам, умоляет не сердиться на него, уверяет, что любит, – суфлировала для меня Мариса.

Кайа посмотрела так, что я поняла – мог бы не стараться эс Мехмет.

Не подействует, хоть он тут сутки распинайся и серенады под окном пой. Вот не стоило проводить ликбез по анатомии до замужества. Теперь Кайа к нему и щипцами не притронется.

Но и помощь ей тоже нужна.

Пришлось решительно подойти к подруге (и когда я успела?), протянуть ей руку.

– Кайа, пойдем. Думаю, нам надо на занятия. Эсы, всего хорошего. Эс Четин, не сомневаюсь, найдется много девушек, которые составят ваше счастье.

И искать их надо в зоопарке. В клетке с мышами.

– Согласен. – Не люблю Матиаса Лиеза, но здесь и сейчас он оказался кстати. – Простите, эсы, эссы, нам действительно пора на занятия. Я полагаю, все выяснили, эсса Кордова не била эса Четина, а эсса Ибанес не выйдет за него замуж.

Ответом нам были возмущенные взгляды со стороны санторинцев.

– Эс Матиас, вы правы, – кивнула я. – Кайа, идем? У нас сейчас, кажется, домоводство?

Девушка вцепилась в меня, как в спасательный круг.

– Да-да… мы идем.

Столовую мы покидали победителями. Но голодными. Надеюсь, к нам никто не сунется, а то сожрем любого.

* * *

– Мне кто-то объяснит, что происходит?

Матиас был внушающим и возмущенным. Но против его высочества Баязета не катил. Вот вообще. Я невинно похлопала ресницами.