Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 356 страниц)

Так же, как Мариан. Форт снова видел в потухающих глазах бортинженера ту отстранённость, тот покой, с которым душа отправляется в последний полёт – её не дозовёшься, не вернёшь с полпути назад...

Тогда всё было иначе: был скоростной флаер, а рядом была клиника Гийома. И всё равно не успели. Разве что поймали душу, как мотылька сачком. «Отделима ли душа от тела?» Биоинженеры из клиники доказали, что отделима. Они вынули её из мозга и переселили в киборга.

«Теперь я не могу есть, пить, ощущать мир, не могу спать – и видеть сны, не могу грезить и летать. Я могу вспоминать и думать, думать обо всём, что не успел осмыслить и понять раньше. У меня появилось очень много времени: ничто не отвлекает, особенно длинными тёмными ночами, когда спит всё живое».

Можно приостановить работу субстрата, играющего роль мозга. Перейти в режим ожидания. Сновидений не будет – просто бесцветный шум, где мысли едва шевелятся и глаза, не мигая, отмечают всякое движение вокруг.

«Нет, не хочу».

Форт сидел, смотря и не видя, медленно отмеряя слова, звучащие в мозгу: «Я один, один, Мариан умер, куда я спешу, зачем, назад к своим, и опять, опять... » Привязчивая мысль – заведётся и не отпускает, пока не угомонишь её до следующей вспышки, чтобы снова...

Он прикинул: «Отключиться, что ли?» А то мысли крутятся, как колёса, без начала и конца.

И тут – свист, сначала далёкий, тоненький, но всё сильнее и сильнее, пронзительнее. Сверху – да, сверху! – на посёлок обрушился слепящий свет; врач суматошно вскочил, бросился к окну, потом к двери.

– Кто там? – спокойно осведомился Форт, не меняя позы. – Это военные?

Скорее всего, именно они. На их месте Форт тоже постарался бы обыскать все жилые места на двести-триста километров от места посадки. Не надо много ума, чтобы понять – экипаж «Холтон Дрейга» ушёл не своими ногами, а верхом на автоматах, как на конях.

– Отнюдь не армия! Это... – поспешно черпая ладонями из лохани, врач в спешке умывался – зачем? – вытирал лицо одеялом, оглядывал себя в зеркале; а, ведь у него были на скулах белые мазки уголками, как перевёриутые римские пятёрки, теперь их не стало. – Это правительская стража. Не надо её опасаться, она честная.

– Отлично. Доберусь с ней до узла связи.

– О, не знаю! – бормотал врач, растворяя очередную пилюлю. – Вы объясните им, как оказались тут... я очень, очень вас прошу...

Контрольный налёт стражи предвидеть так же невозможно, как нападение звёздных гостей. Когда хотят, тогда и явятся. Врач чувствовал близкий приход трепетухи; всякого бы в тряску кинуло, если в хижине – звёздный пришелец, а на дворе – стража. Зональный голова к звёздным жесток, его люди тоже. Не жди хорошего, если со звёздными сдружился! четыреста раз в краску вгонят, прежде чем оправдаешься.

Подойдя к окну, Форт увидел горбатый летательный аппарат, похожий чем-то на примятую с боков шляпу, – это чёрное уродство снижалось посреди посёлка, ослепляя всё кругом прожекторами; всё, кроме Форта – забрало гасило и не такие огни. Чудо хай-тэка в бидонвиль спустилось... Надо выйти. Так или иначе туанец, титул которого лингвоук перевёл как «голова селения», доложит о пришельце.

– Силы правопорядка?

«Да, да!» – угадывалось по губам врача, но звук был подавлен голосом с улицы:

– Все быстро выходите! Все кто есть, все! Построиться в круг!

Форт счёл, что выбежать и встать по стойке «смирно» ему не к чести. Заодно надо потянуть время, понаблюдать за здешними обычаями. Обычаи были строгие. Все жители посёлка, человек триста пятьдесят, живо стекались к просторному лысому месту между порядками хижин – кое-как одетые, мятые, всклокоченные. Дверь-трап в борту «шляпы» откинулась, по ступеням сошёл высокий туанец в чёрном с красными ремнями костюме и ребристой маске. Сосчитав на глаз толпу, очень похожую на федеральное манхло, Форт обратил внимание на то, что здесь нет ни детей, ни подростков. Странно. Если предположить, что раньше они прятались от чужака (вдруг, скажем, сглазит), то где они сейчас?..

– Я вижу знаки невинности! – гаркнул стражник, и Форт засомневался в переводе. Круг почти замкнулся, но он заметил, как кое-кто плюёт на ладони и стирает со щёк белые уголки. – Вы все виноваты! Не сметь на рожах рисовать бу-бу! – лингвоук запнулся о незнакомое слово.

Голова – в знак своего высокого положения он носил отрепья поприличнее и шейную табличку на верёвочке – подбежал к стражнику на полусогнутых и залебезил, тыча рукой на хижину врача.

«Мне пора», – решил Форт.

Должно быть, он забавно выделялся в кругу жмурящихся туанцев круглой безглазой башкой и фигурой в скафандре.

– Ты! Совсем обнаглел! – громыхнул усиленный мегафоном голос. – Начзоны вам сказал, что никаких семей со звёзд мы не потерпим?! Сказал или нет?!! Отвечать ясно!!!

«Кажется, меня тут принимают за другого», – мелькнуло у Форта.

– Минутку, – поднял он руку мирным жестом, – я здесь впервые...

– Он пострадал! – пряча глаза от прожекторов, крикнул врач. – У него убило сослуживца! Он у нас всего сутки! Он не...

– Бу-бу-бу! – лингвоук туго забуксовал на переводе ругани стражника. – Бу-бу! Почему не доложили тотчас?! Бу-бу вас и бу-бу! Вас давно не бу-бу! Ты, бу-бу, покажи лицо! Снять шлем!

Пожалуйста. Шлем снимать – обойдёмся; Форт поднял забрало. Если стражник ждал, что чужой сощурится, то зря; глаза Форта работали не хуже светофильтра.

– Ты, скидывай сбрую, бу-бу, – перевёл лингвоук, – и брось оружие!

Даже оружие разглядел!.. Уступки уступками, но есть Правила космических сообщений, они международно признаны, и наступать на них не позволяется.

– Я капитан, и раздеваться перед вами не обязан. По должности я имею право носить оружие. Мне надо связаться с...

События нескольких последующих мгновений гораздо лучше мог бы оценить сторонний наблюдатель. Тот, что стоял у аппарата, поднял руку, и по скафандру звёздного, по животу выше пояса, пробежало белое пламя, брызнули искры, фигура в круглом шлеме окуталась дымом. Но звёздный не упал мёртвым – более того, сам сделал правой резкое движение от пояса вперед, луч из оружия в его руке словно зачеркнул стражника; левой звёздный закрыл шлем, и его неожиданно мощный рык заставил туанцев вздрогнуть:

– Кто шевельнётся в машине – сожгу!!

Воцарилась тишина. То, что осталось от стражника, лежало кучей у подножки трапа.

– Выходите – все, кто есть!!!

Тишина. Оружие звёздного было нацелено на дверь в борту аппарата. Прожекторы держали на прицеле оцепеневшую толпу.

Он не ждал, что стражник выстрелит; оружие, похожее на пенал, появилось у того в руке внезапно, и Форт ответил с промедлением. Но рефлекс самозащиты сработал безупречно. Всё превосходно, если не считать покойника.

Под шорох ног проворно разбегавшихся туанцев Форт понял, что убил человека. Рука с лайтингом опустилась.

«Он хотел убить меня, – тупо стукнуло в уме. – Он в меня стрелял...»

Цепенящее чувство не отпускало. Зрение сканера механически ощупывало «шляпу», слух внимательно отмечал звуки, но рассудок в этом не участвовал – его кружило в водовороте безвыходной мысли: «Я убил его». Даже ноги отказывались сделать шаг, прикованные к земле сознанием вины.

Стоило бежать из семьи Дагласов, сменить ровную жизнь военного кибер-пилота на судьбу мечущегося изгоя, всё затем, чтобы никогда не участвовать в убийствах – и за какой-то миг так влипнуть!

«Я защищался. Это была самооборона», – отыскивал он доводы, но совесть их не слушала, а если она заладит своё, её не переспоришь. Чтобы иметь в себе такого безжалостного обвинителя, надо с ним родиться и питать его всяким умным чтением, а потом принять напрасную смерть и тщательно обдумать её со всех сторон. Но отвечать на нападение совесть не запрещает – это смягчило жгучий яд стыда.

Судя по всему, на «шляпе» больше никого не было; летучий аппарат стоял безмолвно и открыто. Форт осмотрел повреждённый скафандр – горелая дыра до тела и в теле. Первым выстрелом – в живот, довольно мило. Однако на поминки по скафандру времени не оставалось. Туанцы попрятались в тёмных халупах, но кого-то вытащить придётся – предпочтительнее знакомого.

– Собирайся, – с порога обрадовал Форт врача. – Полетишь со мной.

– Эта машина в космос не взлетит! – забился врач в угол.

– И не надо. Мне – в любое место, где есть связь с орбитой. Ты объяснишь, как управлять аппаратом, куда лететь и так далее. Собирайся, я сказал!.. Ты врач или нет?

– Врач. По внутренним болезням и родовспоможению.

– По-моему, по части родовспоможения ты отдыхал. Да я не о том... Сообрази сам – чем в посёлке пропадать, устроишься в городе.

– О, я не устроюсь! На мне запрет. Если меня поймают с вами, я пропал.

– Ладно, высажу тебя где-нибудь.

– Это разумно, – врач вылез из угла, оправляя на себе лохмотья. – На такое условие я согласен. Но прошу вас, сделайте вид, что увозите меня насильно.

– Будь по-твоему. Скоро ли хватятся этого... стражника?

– Часа через три, когда он не ответит на запрос.

– Ты можешь водить эту машину?

– Не умею, – врач протянул раскрытые ладони.

– А что к чему в ней, расскажешь?

– Попытаюсь.

Багаж у врача оказался куда легче, чем у Форта: матрас-скатка, одеяло и коробок медикаментов, что-то из еды. Для вида пришлось вести его к «шляпе» волоком, покрикивая и понукая.

Внутри «шляпа» состояла из пилотской кабины и тёмного отсека за стеной-решеткой; сбоку лаз вёл к глухо закрытому движку. Врач осматривал пульт управления, как впервые. Форт был вчерне знаком с пилотируемыми аппаратами иных миров, но не настолько, чтобы сразу сесть и полететь на любом из них.

Кресло одно, удобное, но узковатое. Прямых иллюминаторов нет; значит, или экраны, или корпус переменной прозрачности... главное – не пробовать вслепую, тыкаться опаснее всего.

– Здесь... – осторожно указал врач мизинцем, – средство связи, оно отключено. Здесь – измерение высоты и скорости... Здесь...

Споря, они вместе распутывали спасительную головоломку; попутно выяснилось, на что способна «шляпа» – по всем статьям равняется с обычным флаером. Перевести в метры-километры то, что лингвоук называл «стадием» и «лигой», не удалось, но Форт знал, что туанский час равен примерно сорока пяти федеральным минутам, и это помогло в расчётах. Наконец, сделали опыт – Форт тронул сенсоры, и вогнутая стена перед креслом просветлилась, открывая обзор вымершего посёлка. Другой сенсор – гаснут прожекторы. Потянуть на себя и слегка утопить рукоять – посёлок, качнувшись, плывёт вниз.

Автомат залёг в проходе, облапив багаж.

– Вы не ранены? – озаботился врач. – Вы, наверное, терпите сильную боль? Позволите ли вас перевязать?

– Сам справлюсь, – удалившись в зарешёченный отсек, дабы не смущать попутчика, Форт осмотрел живот. Кожа почернела, растянулась в стороны от раны; подкожный слой спёкся, но уже подтекал слизью; дно блестело иссиня-чёрными фартанговыми пластинами. Человека луч пронзил бы насквозь. Боли, как всегда, не было; зудящее чувство останется, пока не сомкнутся края раны. Форт скобками стянул края поближе, наложил пластырь и заклеил всю конструкцию лентой.

Компаньона он застал за употреблением шипучего напитка; воду он, надо полагать, позаимствовал из канистры.

– Угостил бы.

– Это может быть вредно для вас.

– Ты наркоман или больной?

Гримаса врача напомнила улыбку.

– Нет, нет. Это... успокаивающее средство. У нас все им пользуются.

– Немудрено.

Форт вёл машину малой скоростью низко над морем, вдали от берега; в кабине нарастало молчание, типичное в подобном положении – они летели на одной «шляпе», но в разные места. Все дружеские услуги взаимно оказаны, пришла пора разобраться, кто и чего ждёт от жизни завтра. Автомат тихонько следил на тот случай, если врач вздумает обнять пилота сзади с целью задушить. Ну, сказал он, что не может пилотировать – так мог и соврать, чтобы его «похищение» выглядело более правдоподобно.

– Так, – спросил Форт, – тебе куда надо?

Врач помудрил над пультом и вывел на экран контурную карту, где по синему полю ползла зелёная звёздочка.

– Это мы сейчас, а это берег континента. Мне бы хотелось попасть вот сюда, – он провёл пальцем к самому краю карты, где берег изворачивался глубоким заливом.

– Правительская стража там есть?

– Нет, только агентство оэс, – лингвоук истолковал последнее сочетание звуков как традиционное «бу-бу», но Форт хотел подробностей.

– Яснее, по слогам.

– О-ЭС. Всепланетная Его Величества следственная служба.

– Они такие же честные, как тот, в посёлке? Сразу в живот стреляют?

– Нет! Они... изучают подробности. Дознаватели.

– Надеюсь, их дознание достанет до посёлка. Мне бы не помешало сотни три свидетельств о том, что не я стрелял первым.

Форт с досадой подумал, что иногда быстрота вредна. Едва ли хотя бы четверть свидетелей успела заметить его заминку. Естественно будет, если они хором заявят, что чужак пальнул раньше. А скачивать для доказательства свою высокоточную память никак не хотелось.

– Могу подтвердить я, – вызвался врач. – Мои показания выслушают внимательно, уверяю вас. Я образованный человек, я знаю Пятикнижие; это непременно примут во внимание. Но сначала мне надо найти надёжное убежище в Хинко.

– Стоп. Хинко – район, куда ты показал?

– Совершенно верно. Там другие власти.

– А, выходит, правительские люди не везде?

– Везде. ТуаТоу – союзная держава. Вы, наверное, из далёкой, забытой колонии, где люди выродились?

– Почему ты так считаешь?

– Вы о державном мире ничего не знаете и говорите не священным языком, а на каком-то необычном диалекте. И друг ваш не был человеком, а вы так переживали за него, что я удивился. Должно быть, вы очень к нему привязались...

До Форта понемногу доходило превратное мнение, которое сложилось на его счет в голове врача. И не только врача, похоже! Врач искренне полагал, что имеет дело со своим, выходцем с дальней планеты и мутантом, а Мариана он обследовал и убедился, что тот – не туанец.

«А почему он считает туанцем меня?.. – смутно догадываясь, Форт потёр подбородок. – Кожа?.. Щетина не растёт; я гладкий, как они».

– Вот и стражника вы по неведению спровоцировали, – продолжал врач. – Надо же было вам сказать ему такую оскорбительную дерзость! Он, конечно, погорячился, но ваши слова...

– Какие ещё слова?! Я говорил с ним вежливо, а он ни с того ни с сего...

– Я не решаюсь повторить, как вы его обидели. Язык не повинуется, – на щеках врача заполыхали ржаво-красные тени, складки у носа залило охристой краской.

– Да что я такого сказал?!! – В голову Форта полезли жуткие подозрения: «Не лингвоук ли меня подставил?.. »

– О... не настаивайте! я стыжусь произнести.

– Ну нет! Начал – продолжай.

– Вы... я заранее прошу прощения... вы заявили, что являетесь криминальным авторитетом и... не собираетесь вступать со стражем в интимные отношения. Речь выглядела крайне вызывающе!

– Ничего подобного! Точно помню, как это звучало: «Я капитан и раздеваться перед вами не обязан».

– Да-да, буквально так: «Я есть главарь, не оголюсь перед тобой». Прилюдно названный глагол не произносят. Он уместен лишь наедине или в доме постыдных услуг.

Форт едва не застонал, с ненавистью скосившись на лингвоук. Дерьмо, а не прибор! Хлам паршивый! «Узнаю, кто эту программу выпустил – в суд на них подам. Портачи! я убил из-за их ошибки в переводе!»

Надо следить за речью. «Только недвусмысленные слова! А то, куда ни войдёшь, сразу недоразумения, и стрельба начнётся. Хватит с меня того, что весь посёлок повторит, как я вслух опустил стражника... »

– Так, это мы проехали. Тьфу! То есть – тема исчерпана...

«Как он это перевёл? „Вычерпана"?»

– ...в смысле – больше мы об этом говорить не будем. Меня интересует КонТуа, ваш орбитальный пояс, и как найти на нём определённую фирму. Ещё лучше – её офис на планете, хотя бы в том же Хинко.

Врач присел на корточки, обнял руками колени.

– В Хинко не найдёте. Разве они вас не предупредили, что их на земную твердь не допускают?

– Их – кого?

– Звёздных жителей. Здесь им нельзя содержать фирму. Могут въезжать только частные лица оттуда.

– А какой же бизнес?.. Ну, предпринимательство, торговля и всё прочее?

– Через посредников.

Легко вообразить, как эти промежуточные фирмы наживаются. Но где отыскать тех местных, кто работает с «Вела Акин»?.. нет, легче связываться напрямую.

– Вопрос прежний – я должен говорить с фирмой на КонТуа.

– Есть публичные станции эфирной связи. Прийти на любую и заплатить за сеанс, вот и всё. Номер для соединения подскажут, у операторов есть адресные списки. Можно со своего номера, с карманного аппарата – по-всякому. Но я боюсь, скоро вас начнут искать... Узнают, куда мы летим, и объявят там розыск.

– Вот именно. Придумай, как мне сделать это незаметно.

– Вернуться назад.

– Спасибо, не надо.

– Я не договорил. Не в посёлок, а в другое место, северней. Найти там... людей в тёмной коричневой форме и попросить их. Это не стража, а зональная полиция. Все подозревают, что они общаются со звёздными ради наживы... За деньги они всё тайком устроят.

«Коррупция, – со смешанным чувством неприязни и надежды подумал Форт, – давно с ней не виделись...»

– А попробовать в Хинко? – показал он на карту, в залив.

– Нет, здесь люди нравственные, сила у белодворцев, а в полиции много лъеш.

Чем хороши ино-Ц, так это путаной неразберихой для чужих; кажется, слово за словом раскручиваешь моток, но на деле вязнешь всё глубже без надежды понять, где кончается верёвка. От путаницы сильно помогает адаптация, но Форту с Марианом адаптироваться не пришлось. Сели, загрузились и взлетели; всего-то и успели, что купить разговорные программы для лингвоуков, а те оказались дефектными.

– Они – льеш, белодворцы – так не любят звёздных?

– Причина не в этом. На службу берут людей моральных, стойких...

– А в зональную полицию, выходит, аморальных?

– Они там сами разлагаются от денег и от власти.

– Но и те, и другие – правительские, так?

– Да, верно.

– И одни принципиально ловят звёздных, а другие нет?..

– О, бывают исключения!..

– ...и потому не ловят, что нет белодворцев и лъеш в полиции?

– Нет, не поэтому. Вы не понимаете...

– Так сделай, чтобы я понял.

– Постараюсь, – врач пересел на свою скатку. – Мы вылетели с территории особого режима. Скажем так, посёлок, где я находился – тюремный. Это не место жительства, а место наказания.

«О-па! – осенило Форта. – А кого же я везу?..»

Факты и наблюдения, до того витавшие порознь, вмиг сложились цельной картинкой. Трафареты у всех на одежде, похожей на мешки из-под сахара. Жилища из одинаковых щитов то ли картона, то ли жести. Одни взрослые, нет молодого поколения. Боязнь даже прикоснуться к оружию. Построение перед чёрно-красным стражем, нагрянувшим с неба.

– Парень, – душевно обратился Форт к врачу, – а ты сам случайно не каторжник?

– Каторжник, – подтвердил тот, – в чине лагврача. Не в рыбацкой бригаде состоял, заметьте; занимался лишь лечением.

Теперь ясно, отчего врач такой катастрофически худенький – видимо, кормили его столько, сколько он мог лечить своей убогой аптечкой. Форт прибавил к списку совершённых преступлений ещё пунктик – содействие побегу закоренелого преступника.

– Я, – продолжал пассажир, – жертва политических репрессий, меня осудили несправедливо. Мне нужно убежище у белодворцев.

– Тебе не кажется, что я с тобой куда-то влип?

– Мне кажется, что напротив – это я влип с вами. И я признателен вам за предложение бежать вместе. За вас мне прибавили бы срок; повод такой, что и придумать трудно.

– За меня? отчего?

– За оказание помощи звёздным. По закону нелегально въехавших нельзя лечить, пока они не зарегистрируются у властей.

– Я не заметил охраны. Почему ты раньше не сбежал на лодке?

– За мной следили.

– Свои?

– Да, свои. Посёлки заключённых на территории не охраняются, за побег всем увеличивают срок. Но вы похитили меня – значит, не накажут никого.

– А зачем стражник прилетел?

– Иногда они проверяют, все ли налицо; прилетают неожиданно.

«Шляпа» неслась прежним курсом, чуть поддав ходу. Режим на каменистом берегу нарисовался Форту без дальнейших разъяснений – обширная территория без дорог, редкая россыпь каторжных поселений и два хозяина – полиция и стража, минимум наполовину купленные «звёздными». Вот раздолье криминалу и контрабандистам! приземляйся, разгружайся, отдыхай в тюрьме как дома, кадры пополняй!..

– Как нам разлучиться? К белодворцам твоим я не полечу.

– Не знаю, – полушёпотом ответил врач. – На одном берегу залива хинкоская полиция, на другом зональная. Нас заметят: залив узкий, а по берегам системы наблюдения.

– Днем, ночью – одинаково?

– Да.

– Скверно. А скажем, если пару лиг не долететь... дам тебе пояс, вплавь доберешься?

– Что вы говорите?! – Врач встрепенулся. – Много морских хищников!

– Тогда ищи другое место.

– Туда надо лететь над сушей, а вас скоро станут искать. И рассвет близко.

Звезда на карте неуклонно двигалась к заливу, тиски сжимались, и у Форта складывалось невыгодное, но единственное решение. Вкратце высказав свой лихой план, он добавил:

– Погляди, что ценного в багажнике.

– Почти ничего... – Врач разгрёб рухлядь за решеткой. – Одежда... ценное не здесь.

– Зачем он возил с собой тряпки?

– На продажу. Кто попадает в зону, сдаёт одежду страже. Я выберу что-нибудь для себя, вы не возражаете? А то моя роба...

– Бери хоть всё.

Ценности оказались у Форта под ногами, в выдвижном ящике; на взгляд он оценил побрякушки невысоко, но врачу было видней. Выбрав десятка полтора чего-то вроде литых стеклянных пробок, он поочередно воткнул их торцом в гнездо на пульте – каждый раз в окошке у гнезда светились разные знаки, – потом разложил пробки на две кучки.

– Вам понадобятся оты. Пожалуйста. Семь кликов, отов в них достаточно.

Слово от понимают все разумные; ТуаТоу сумела навязать сообществу одиннадцати видов не только имперское Единое Время, но и свою денежную единицу как эталон. Но клик Форт увидел впервые – эти прозрачные пробки, по словам врача, служили туанцам кошельками.

Уже светало. Форт вышел на крутую дугу, направляя «шляпу» в залив, и не удержался:

– Может, мы всё-таки познакомимся?

– Да, конечно! – Врач встал, отряхнулся. – Меня зовут Уле Эмэнии, а какое ваше уважаемое имя?

– Форт. Не ошибиться бы берегом.

– Мой – слева.

Изготовились к десанту. Уле со скаткой и аптечкой сгруппировался у двери. Осторожно, поскольку впервые, Форт прижимал «шляпу» к обрывистому склону; прошёл мимо промоин-каньонов, поднялся – да есть тут где сесть-то? а, вот площадочка! Умная «шляпа» сама распрямила ноги, касание, стоп.

В предутреннем полумраке, за туманной дымкой впереди громоздился город или завод – прямоугольные и ступенчатые громады.

Опустился трап.

– Очень вам благодарен, господин Фольт! – Уле мялся в дверях. – Желаю вам счастья и удачи!

– Ну, будь здоров. Вываливайся, время дорого.

По расчётам, стражника уже хватились, новая «шляпа» побывала в тюремном посёлке и объявила аврал с изложением примет. Всё это началось, или вот-вот начнётся, с минуты на минуту. И электронные стукачи сигналят, что подозрительная «шляпа» со стороны моря села на левый берег.

«Лъеш, белодворцы... что за народ здесь обитает?» Самую малость Форт уделил любознательности, вглядываясь в город на горизонте, и поэтому сразу отследил в небе чёрное пятнышко.

«Шляпа» хинкоской полиции.

Он сорвался с берега вниз и понёсся в мареве над самой водой. Залив шириной километров сорок, значит, времени на сборы и подготовку совсем ничего. Когда оно истекло, автомат обнял хозяина всеми лапами; Форт подтянул кобуру лайтинга, взял багаж, вышиб дверь и прыгнул. Отмерив расстояние до волн, он повернул пусковой регулятор носимого гравитора на максимум. Увесистый плоский блок в ранцевой части скафандра взвыл, и подушка искусственного тяготения смягчила вход в иоду.

«Шляпа» с шорохом отмерила последнюю стометровку и врезалась в скалы правого берега; Форт этого не видел, но знал наверняка.

«Теперь ищите меня в обломках. Пока хватит батареи, проплыву против течения над дном, а выдохнется – выберусь, и в зону».

– Господин четырёхсотник, берег и дно обследованы на лигу от места падения катера стражи. Тело не обнаружено.

Офицер направил взгляд на запад, где едва заметной полосой виделся высокий берег Хинко. Жаль, в мирное время права армии туда не простираются – там автономия. Вернуть лагврача на территорию нетрудно... если бы не законы! Теперь веди переговоры, добивайся...

– Может быть, тело унесло течением? – предположил двадцатник отделения полевой разведки.

– Расширьте район поиска на юг, – приказал четырёхсотым. – Досадно – мы опоздали всего на час!

– Если бы не перехват переговоров стражи, задержка могла стать больше, – двадцатник гордился своими людьми.

– Да, – обернулся офицер, – не слишком акцентируйте внимание на теле. Цель – самописец. Его форма и размеры вам известны. Обшарьте каждый фут, но отыщите этот шар.