Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 201 (всего у книги 356 страниц)

При виде главы стана она заученно опустилась на колени, сделала жест, будто обнимает его ноги.

– Всё исправно, повелитель. Твоя супруга сыта и здорова, она в полном благополучии.

– Хорошо. Я доволен тобой.

– Смею ли я спросить?.. – За свисающими лохмами боязливо мелькнул взгляд исподлобья. На спине зашевелилась пата-кровососка; её лапы, обвившие тощее туловище малявки, скользко сдвинулись, над плечом поднялась безглазая башка.

– Да. Говори.

– Тот варвар… господарь с поверхности… вернётся?

«…который дал еды, – в уме докончил он за неё. – Тот, кто сказал «Мы уничтожим вас». Сотник – умелый убийца, но… Я чего-то не понимаю в варварах. Биться, презирая смерть, и кормить с рук отродье врага… Что у них в сердце?»

– Надеюсь, – словом вырвалась его мысль.

– Я буду ждать. – Малявка простодушно улыбнулась.

«Ну, похоже, у нас есть шанс! – сдержал усмешку господарь. – Если последняя пигалица за то, чтобы он пришёл…»

То же, но вслух, он сказал жрецу при встрече. Однако муж в алой мантии шутку не поддержал, напротив, отнёсся к ней серьёзно:

– Тут нечему смеяться. Она – единственная в стане, – от души благословила варвара именем бессмертных звёзд. Даже я не сделал этого, поскольку сотник – сын иного мира и иных богов. А зря. В случае удачи мы будем обязаны жизнью двум жалким созданиям – рыжей кош-ке и грязной девчонке.

Вождь слегка смутился:

– Посмотрим. Пока предпочитаю полагаться на оружие. Отряд варваров воины разбили, но следом идёт другой, впятеро больше. Чтобы остановить его, придётся поднять бронеходы и контратаковать. Иначе клин, вбитый в нашу оборону, станет чересчур велик. Тёмные звёзды?.. Тёмные, но не угасшие. Сейчас я докажу им это.

– Пойдёшь сам?

– Негоже мне под куполом отсиживаться.

– Помни про шлем. Один или два медиума издали следят за полем боя.

– Уступи обруч на часок, – потехи ради попросил господарь, протянув руку. Перед боем кураж подвигает на всякие выходки!

– Зачем он тебе без дара вещания? Для красы?

– Действительно. Оставь себе. К тому ж венец, как ты сказал – обычай царей-мирян, а подражать дикарям недостойно. Пожелай мне успеха!

– Как знать, может, господари Мира неспроста носят короны… – заговорил жрец, но вождь уже спешил по коридору, к ногастой платформе, чтобы нестись в бункер, где ждёт наготове бронеход.

Прерывистый гром сражения дрожью отдавался в глубине земли.

Месяцем раньше

Столичная провинция

Коронный пансион Гестель, школа медиумов и левитантов

– Как это – читать документы? – шёпотом растерянно спросила Лара. – Я и мысли-то редко читаю, от случая к случаю… Если разволнуюсь, тогда могу, но слабо-слабо.

Дары даются порознь. Или вещать и слушать сквозь эфир, или в полузабытьи порхать. Летучий медиум – скорей из сказок, чем из жизни. Но Ларе выпал особенный бонус, она была зрячий медиум. Таких среди вещунов два на тысячу. Этим Бези и воспользовалась.

– Запросто сумеешь, – убеждала Бези, румяная от азарта. Когда занимаешься чем-то запретным, кровь в жилах играет по-особому, а по коже прямо мурашки бегают. Страшно и сладко, словно вот-вот над травой воспаришь как левитесса.

По праву старшинства заводила первой лезла сквозь кусты Пастырского сада. Следом Ларита, подобрав юбку и изворачиваясь, чтобы не порвать о колючки казённое платье пансионерки.

Чтобы перейти ручей у пруда, обе разулись и теперь шли босоногими, от чего сердце Лары билось ещё сильнее. Вдруг мальчишки из мужского корпуса увидят?.. Свист поднимут. Или ботинки с чулками утащат и спрячут. Выкупай потом. Ещё обзовут – «босота».

Со слабым током ветра по саду плыл тонкий аромат лаванды, смешанный со сладким запахом роз. Этот букет жаркого лета вместе с пугливым беспокойством – «Вдруг поймают?» – кружили Ларе голову. Она нервно вздёргивала ноги, чтобы не топтать алые звёздочки гвоздик.

За отцветшими липами проступили белые стены главного, или Аббатского, корпуса. В бывшем монастыре всё звалось по-старому – Мёртвый сад, Святой пруд, кладбище святых сестёр. Боязней всего там, где могилки. Те, кто долго жил в Гестеле, говорили по секрету, сами трясясь от жути – ночью по Мёртвому саду скелеты гуляют и в часовне молятся. А на кладбище сестёр сто лет назад монашку-грешницу зарыли заживо, она до сих пор стонет под плитой.

Но у главного корпуса тихо. Тут одних аббатов хоронили, людей солидных, важных и к блужданиям не склонных. Хотя кто их знает. Всё-таки пастыри, с Божьим Оком на священническом обруче. Будешь в строгости пасти монахов и монашек, сам невольно суров станешь.

Так вот идёшь на цыпочках, тихо айкая, когда наступишь на сучок, а за спиной вдруг сердито: «Кхе-кхе! Это кто здесь разутые бродят?» Обернёшься – остов в истлевшей рясе, челюстью стучит и костяным перстом грозит…

Обернулась. Чуть не навернулась, налетев на корень. Тьфу ты!..

– Тс-с! – шикнула Бези. – Вон графские окна, кабинет его… Помнишь, как шкафы стоят?

– А то.

Могла б и не спрашивать. Память медиума – запись зубилом по железу, с одного погляда и навек.

Как раз железо – тайком взятый у слесарей стальной хомут с пятивершковой трубы отопления, – для входа в эфир мало годилось. Вместо стяжного винта ушки хомута скрепили проволокой, но на голове медиатор не держался. Велик. Хоть набекрень надень – сползёт на шею, обдирая уши.

– Прям как ваш ошейник.

– Замолкни, неумеха, – огрызнулась златокудрая подруга. – Я у принца без ошейника жила и вольная была. Придерживай руками… Левый шкаф от стола, две верхние полки. Личные дела там. Целься точнее, не кидайся в стороны лучом. Ощупывай по страничке…

Треть часа ушла на то, чтобы сузить зрячий луч, прочувствовать сквозь камень шкаф с бумагами. Ещё треть путалась в стопах плотно сложенных листов и мешанине букв.

Ясно теперь, почему важные документы хранят в железных шкафах? Э-кра-ни-ро-ва-ни-е. Полезно читать словари, там уйма умных слов и все чего-то значат.

Но приятней всего – про себя любимую читать!

– Ларита Динц… полных лет – четырнадцать… рост два аршина и десять вершков с половиной… вес сто один фунт… неправда, я похудела на фунтик… Это от учёбы.

– Брось, ищи обо мне, – нетерпеливо теребила Бези.

– …а про вещание вообще ни слова! Батя – ремесленник, кровельный мастер, мама домохозяйка, из прислуги, тут всё честно. Но что «слаба в чистописании», зачем граф так?.. Я выучусь, а в бумагах останется – де, малограмотна…

– Ой, ну залюбовалась ты собой, сил нет!..

Нашлась и картонная папка с бумагами Бези Гиджан.

Вообще-то у рабынь с красной планеты нет фамилий, только имя с кличкой. Фамилию – по названию стана, – дал граф, директор Гестеля, записывая девушку наставницей в штат школы. Опытная вещунья, не ученицей же числиться.

Но граф Бертон занёс в формуляр только то, что касалось гражданского статуса Бези. Вместо родителей прочерк – девица совершенных лет. «Рожден (а) в законе– Да». А кто проверит? «Вероисповедание– Языческое». Верит в свои три бессмертные звезды. «Титул, чин и/или звание – Штабс-ротмистр полевой жандармерии». Принцев подарок за нежность и труд вещателя. Мог бы полковником назначить свою птичку, но поскромничал. «Положено ежемесячного жалования…»

– И всё?.. Видела же, как он при мне обозначил: «Позывной – Безуминка»!

– Этого нет. Есть ведомость – какая мебель выделена, посуда и постельное бельё… Как пить дать, у его сиятельства двойная бух-гал-те-ри-я. Для ревизии одно, а что для медиа-реестра, то в несгораемом ящике. Там-то мы все как есть – кто лунатичка, кто вещунья…

– Зря крались, – проворчала Бези.

– Почему? Я, наконец, узнала, сколько тебе лет!

– Ну, и?.. – подруга прищурилась.

Возраст это всё! Главная женская тайна. И вообще важно для девицы – когда выйти из воли родителей, замуж или в монастырь, когда долговые расписки давать, наняться работать за полную плату… На что только юбки не идут, чтобы покинуть дом, жить самой, сойтись с любимым! Метрические книги в церквах подчищали, покупали лжесвидетелей, перед святым трибуналом врали…

Положим, Безуминке возраст не столь важен. Если была у принца медиумом и любимой, этим, считай, половина законов стирается. Но любопытно ж! Прямо сердце разгорелось.

– По-моему, граф что-то напутал. «Восемнадцать».

– Это по календарю, как родилась – когда приземлился мой шар.

– А я бы чуть больше дала.

– Так и есть. Рабынь доращивают с ускорением, чтобы быстрее могли пат выкармливать… и всё такое.

– Бррр. Как они тебя не высосали?.. Наша-то пата совсем другая, она лапушка.

– Ага. Свинья восьминогая, несытое проглотище. Одно хорошо – ласкова, и то затем, чтобы к кухаркам подлизаться и натрескаться от пуза.

Дальше читать – силы иссякли. Поэтому подруги, старшая и младшая, пошли назад к своим ботинкам. Надо ещё хомут припрятать, а то насидишься в карцере за нелегальное вещание. Бези как наставнице унывать под замком не грозит, а Ларе запросто.

Хотя, по совести сказать, Лара успела бегло полистать умом другие личные дела. Ухватила мало. Чтобы читать по строчкам, суток не хватит, и так выдохнешься – щёки ввалятся, пупок к спине прилипнет. Оказалось, что глядение лучом через эфир изматывает вдесятеро хлеще стирки. Сразу так есть захотелось и пить, аж слюна во рту спеклась.

Свою летучую дочурку граф вписал чин чином – Лисена Тор-Майда. Её служанку Хайту, юную дьяволицу с шарового корабля, обозначил подопечной сиротой. А вот Эрита, принцесса Красной половины, числилась под чужой фамилией как кавалер-девица.

Оно и правильно. Прознай газетчики, что Гестель – школа лунатиков и вещунов, и что в ней прячется от молвы светлейшая ан-эредита Красного престола, ведьма лунного полёта, так у ворот не протолкнёшься. Через забор полезут с фотокамерами. Графу придётся батальон белогвардейцев вызывать, что высочайшую особу оградить от репортёров, а заодно от анархистов-террористов.

«И поедет она, под охраной и вуалью, назад к батюшке Красному царю! – вообразилось Ларе с некоторым злорадством. – Потому что нечего было с моим парнем обниматься и летать с ним пО небу…»

Она сознавала, что не очень справедлива к Эри. В конце концов, той было некуда деваться, а под руками оказался только Огонёк. И того, наверное, пришлось в спешке упрашивать: «Ты придуши меня легонько, чтобы я сомлела». В ясном-то разуме левитанты не летают. А что было делать, если жандармы принца Цереса под дверью, наготове завернуть тебя в ковёр и – скорым маршем замуж за Его Высочество, объединять династии. Один путь – в окно и в облака. Таков девичий обычай, от немилого из-под венца сбегать.

«Но могла бы Огонька не целовать у Бези под кроватью. Да при свидетелях. Отлетались ведь уже, пора и честь знать!»

В шкафу у Бертона документы Огонька ей не попались. Теперь они в канцелярии медиа-батальона 22, где Огонёк кадет и даже при погонах. Сам он того дальше, в солнечной Делинге. Зачем, по какому случаю?.. Армейский медиум – казённый человек, едет, куда пошлют.

С глаз долой – из сердца вон!

Хотя Лара гнала прочь воспоминания, они возвращались вновь и вновь. Вот он написал на мятой открытке с цветочками: «Наверно, ты красивая. Давай дружить?» Потом приполз в овраг знакомиться, с револьвером и в противогазе: «Ты самая великолепная».

А третьего дня она отмедила ему в Делингу: «Можешь к ней вернуться, миловаться с ней – а ко мне не подходи! Я тебя ненавижу!»

«Кончен бал, погасли свечи», как поётся в господском романсе.

Её дорожки с Бези разошлись – златокудрая направилась к жилью наставников, а Ларе путь лежал мимо храма в девичий корпус. Эри с графской дочкой и её служанкой жили ещё дальше по аллее, в корпусе дворянок. Ни к родовитым, ни к Бези спроста в гости не зайдёшь. Сперва толкуй с консьержкой, потом та пойдёт доложить о тебе… То ли впустят, то ли консьержка скажет: «Почивают, принять не изволят».

«Ведь назвались Тёмными Звёздами, союз основали, клятву на графиньке приносили… Как забыть такое? Вместе с Бези вовсе под расстрелом были, принц за провал мятежа даже старую любовь не пожалел… Месяц пролетел – всё минуло! Теперь учись, книжки листай и исправляй чистописание…»

Навстречу, легки на помине, шли те самые Эрита и графинька. Под ручку. Грациозны, словно на картинке. У них, разумеется, платья чище и дороже, а для девушки главное – как ты наряжена и как ступаешь. Лара тотчас ощутила, что шагает без врождённого изящества. Откуда ему взяться в доме кровельщика?

«Нет, я выучусь! Буду ходить по-ихнему и даже красивей…»

Как ни старалась ставить ноги правильно, ей всё сильней казалось, что принцесса и графинька смотрят на неё со снисходительным презрением. Будто на гусёнка, ковыляющего к лебедям.

– Добрый день, анс. – В обществе дворянок именуют «барышни», даже если ты носишь цвет одного с ними пансиона. Наедине – как отношенья сложатся, а при людях всё строго. Этикет-с!

– Здравствуй, Ларита, – ответила Эри с улыбкой, показавшейся Ларе притворной и высокомерной. – Гуляла после классов по садам?

«Откуда она… ах, ты, гром божий, колючка на подоле…»

– Да, ходила к Святому пруду. Думала, утки плавают…

– О, там так идиллически прекрасно! – Лисси мечтательно вздохнула, подняв к небу большие синие глаза. – Но на кладбище сестёр ещё покойнее, густая тишь и зелень… Идём с нами?

С недоверием и тайной надеждой Лара дала согласие. Неужто вправду захотели взять её в компанию? То сторонились, лишь между собой шептались, а тут вдруг пригласили. Подозрительно как-то.

– Я полагала, из аудитории ты ходишь прямиком в библиотеку. – Принцесса разговаривала мягко, словно старалась усыпить бдительность Лары.

– Ну, да… Как правило, – поправилась Ларита. За языком надо следить, чтоб не посыпались простонародные словечки. – Я вожу туда Ласку, читаю ей. Она маленькая, но запоминает крепко-накре… дословно. Дай-то Гром, чтоб пата её глазки дочиста языком промыла. Она же зрячая была и сможет видеть снова.

– У неё уже радужки видно, – поделилась Лис, гордая лечебной свиньёй своей служанки. – Но не сложны ли для девчушки твои книги?

– Они внятные, складно написаны. Если что-то не поймёт, я объясняю. В конце концов, можно спросить у библиотекаря… Потом доучится! Ей медиумом быть, надо много всего знать.

Про себя Лара твёрдо решила перечитать всё, что было на полках – книги, словари, журналы. Затвердить и верно применять учёные слова. Только умом и знанием девчонка из рабочего квартала может в люди выбиться. Дар медиума – лишь полдела. Ласка тоже вещунья, но из-за ожогов на лице совсем неграмотная. Кто она поэтому? Просто живая эфирная станция, передающая депеши слово в слово, но не понимающая их. Световой телеграфист скажет – ре-транс-ля-тор. А надо, чтоб твой позывной произносили с уважением: «О, это ж Ларита-Ласточка, первостатейная вещунья в медиа-службе Его Величества! Среди наших самая завидная невеста. Поручик Огонёк к ней сватался – отвергла. Недостоин, мол, такой красавицы и умницы, при дворе принятой и с высочайшими особами знакомой…»

– Тебе приплачивают за учёбу Ласки? – спросила знакомая Ларе высочайшая особа, ведьмовски блеснув изжелта-карими глазами.

– Как можно? Убогим помогают не для выгоды, а… и не из жалости. Просто так надо. Чтоб они тоже к чему-то стремились, а не сидели пнём. Если б не пата, я б всё равно Ласку учила. Даже без дара ей доброе место нашлось бы. У нас в приходе Радуги Приморской есть псаломщица слепая. Поёт – у морских капитанов слезу вышибает, а это мужики жестокие, всеми штормами битые…

Разговорилась – и примолкла. Стоит язык распустить, тотчас простонародное нутро наружу лезет.

«Болтаю, как торговка с рынка… Прикуси губу, трещотка! Думай, перед кем откровенничаешь. Эри вельмож слушала, сановников, послов заморских, а Лис, поди, с князьями дружбу водит…»

– Если бы все так поступали… – вырвалось у Эри, но осеклась и она. Тогда заговорила Лисси:

– Мы хотим устроить чайный стол завтра, в храмин-день. После вечерни собраться у нас в корпусе. Есть галеты с корицей. К столу каждый принесёт что-нибудь от себя… Не откажешься?

Общий стол Тёмных Звёзд? Гром небесный, вот так случай!.. У Лары в груди потеплело. Наконец-то ей дворянки протянули руку. Глупо отвергнуть такой жест доброй воли.

– Я… охотно.

– С одним условием, – продолжила графинька. – Пригласительный билет на чай – подвиг. Надо подвигнуться и кое-что совершить.

«Так и знала – без подвоха тут не обойдётся!»

– А что именно?

– На могиле заживо погребённой будет лежать брошка. Кто возьмёт её сегодня в полночь, – голосом подчеркнула Лисси, – будет желанной гостьей в моей келье.

Потом она поманила Лару ближе и едва слышно прибавила:

– Вечером консьержка передаст тебе записку о том, где зарыта брошь.

«Во, попала ты, Ларинка!»

Ясно, затея принадлежит ан-эредите, дольше всех живущей здесь. Это её право – испытывать новеньких.

О посвящениях в пансионах вроде Гестеля были разговоры ещё в приходской школе, до того как Лара с голосами в голове попала в лечебницу для умалишённых. Сходить в полночь на могилу – вариант не худший! Закрытое учебное заведение располагает к разным выходкам, за которые на воле можно угодить в дисциплинарный или даже в покаянный дом. Если не в инквизицию. Запертые в четырёх стенах девчонки ох как горазды на выдумки…

И, как нарочно, нынче Бези привязалась: «Пойдём, пойдём, заглянешь в графские бумаги, для меня, мы же подруги, Звёзды, тра-ла-ла, бу-бу-бу». Ради неё выжималась до пота, а теперь – солнце к ужину, – изволь, не отдохнув, идти к могиле!

Но ведь согласилась. Слово – свято, поздно отказываться.

При мысли о тьме, что вскоре накроет Гестель чёрным саваном, Лара боязливо поёжилась.

Будь пата свойской свиньёй, впору её подговорить. Инопланетная тварь понятлива. Слов не разберёт, а смысл уловит. За угощение сходила бы, отрыла. Потом – проболтается Хайте, та – Лисене, и пропало дело. Со стыда сгоришь.

«Без неё обойдусь! Подвиг делают своими ногами, свинье не поручают. За чай с галетами у самой принцессы стоит рискнуть. Я тоже в свет хочу…»

Что есть «свет» и как оно там, Лара представляла себе смутно и восторженно. Балы, экипажи, оркестры. Кавалеры в шикарных мундирах целуют ей ручки.

«Господи, хочу! В тиснёных башмачках, в театр поехать, сидеть в бельэтаже и обмахиваться веером… и причёску пышную-препышную, с жемчужным венчиком… Всё будет. Когда выучусь!»

Ужин съелся мигом и без вкуса, просто улетел. Удалось побороть свою нервность и мирно уложить Ласку, почитать ей перед сном, пока малая не убаюкалась. Глядя во мрак за окном, Лара ждала при погашенной лампе.

Когда её саму почти сморило от усталости, в дверь поскреблись, словно в дешёвой книжке с картинками «Тайна баронской усадьбы, или Расплата за любострастие». Консьержка с подмигиванием вручила письмецо без подписи:

– Я тебя выпущу, и буду ждать обратно.

В ночи новолуния стрекотали кузнечики. Пока шла вдоль Мельничного сада, горьковатый дух тимьяна сменился запахом дикого цикламена, похожего на ландыш. Едва заметный звёздный свет призрачно обозначал аллею впереди. Одна-одинёшенька в пустынном Гестеле, Лара пробиралась к его самому безлюдному углу, где и днём ни души.

«Не боюсь, не боюсь… там никого… возьму и вернусь быстро-быстро…» – Между тем сердце ощутимо опускалось глубоко в живот и ёкало там.

Шаг за шагом – вот показались замшелые надгробия. Сама себя не чуя, Лара опустилась на корточки, прошептала молитву за усопших. От земли пальцам передался холод, как веяние из гроба.

Тут, не успела она нащупать свёрток вощёной бумаги, вблизи раздалось сдавленное, тоскливое вытьё:

– Ыыыуууаааууу…

Следом шорох, всё ближе.

Пальцы одеревенели, рот бездыханно приоткрылся, сердце совсем замерло.

«Ма-амочка… Покойница лезет…»

В следующий миг донеслось сопение.

«Э-э, меня не одурачишь! Мёртвые не дышат!»

– Пата! Ты, морда поросячья…

– Мня, мня! – радушно зачавкало чудище, с треском веток выбираясь напролом, будто кабан. Кто другой, увидев этакую тварь ночью среди могил, тотчас бы окочурился со страху. С множеством глаз, с носом-хрюкалом, пасть акулья, пегая голокожая туша на восьми ногах и хвост поленом. Ни дать ни взять – мертвуха, та, что гложет на погосте кости грешников! Но Лара, зажав в горсти заветную брошь, обняла свиноухую и расцеловала в мокрое рыло:

– Больше так не шути, ладно?

– Гу. Ларрра…

– Айда со мной! – подхватилась девчонка, враз смекнув, на что зверюга пригодится.

– Ку-а?

– На кухню, таскать пироги.

Это дело пата уважала. Кухня – место райское, там овощи в ларях, тесто и прочие вкусности. Главное, много в пузо не пихать, иначе двуногая госпожа надаёт по ушам.

Может, дурно так поступать, но графинька и принцесса натаскать себе харчей не смогут. Скорее помрут с голоду, чтоб соблюсти достоинство. Где они разжились галетами, бог весть. Наверняка с графского стола. От батюшки принять дозволено. А вот с карманными деньгами у дворянок туго! Их стол – со всеми наравне, даже в соседний городок не съездишь докупиться к празднику.

Зато пате жить привольно! У свиньи ни чести, ни совести, один риск схлопотать половником по черепу. Но свиная башка очень крепка, не всякой пулей прошибёшь. И зоб-мешок внутри. Укротит аппетит, скажет себе «Ня!» – пироги там полдня останутся сухи и свежи.

– От нашего стола – общему! Пата, вываливай.

– Ах! – схватилась за лицо Лисена. – Откуда столько?

– Пата знает.

– Хап-хап, – доложила свинка, подняв морду над блюдом с пирогами. Мол, похвалите за стойкость – таскала, хранила и не сожрала.

– Лара…

– Я ни при чём! Это она, умничка, сама… Верно, пата?

– Гу.

– И в житии святого Эгена сказано – что зверь принёс, то бог дал. Она тварь невинная… – Лара гладила добытчицу.

– Не стану выспрашивать, как пата додумалась, – прятала улыбку Эри. – Следует отдать часть Ласке и Хайте.

– Куда Хайте? Пата с ней жамками делится, «мамой» зовёт, вы ей кладёте от себя добавки – скоро платье расшивать, так отъелась. Ошейник ещё сходится?

– Платье – нннн, – поёрзала златовласка упитанным торсом. Одежда мирянок тесна, неудобна, с юбкой-колоколом. Как ловко было в накладной коже-обливке! На тело намазала, дала умом команду – ап! готов покров с горла до пят. Хоть ногу за голову заложи, нигде не лопнет. Хорошо быть кисою, собакою – им юбки носить не велят…

– Юница-хозяечка Хайту ругать, – ныла она Ларе, как новому лицу в келье. – Пани кси э вайтэй хафэса нэн ухалили-бу…

– Погоди, медиатор возьму. – Ларита приложила ко лбу чайную ложечку. Слабовато, но вблизи годится. – Теперь скажи ещё раз.

– За то, что у меня грудь растёт быстрей, чем у неё…

«Мне бы твои заботы. – Лара грустно сравнила пышку Хайту и себя. – Растёт, и радуйся!»

Чаёвничать не кровлю крыть. Трижды консьержка кипятила воду барышням, а они всё беседовали и беседовали. Блюдо с пирогами скрыли под столом, завесив скатертью. Ощущался сословный барьер, но пироги пришлись по вкусу, крепкий чай поднимал настроение, почти пьянил девчонок. По тону и отношению Эри и Лис выходило – угодила им Ларита.

«Так-то. Мы, приморские, нигде лицом в грязь не ударим. Ай да я! Разве могла вообразить, что за одним столом с Красной принцессой сяду чаи гонять, с графской дочкой пирожок переломлю?.. Всё дар, ему спасибо. Он чуть под пули не подвёл, он же сюда закинул. А ведь ехала в наручниках, под конвоем той бабищи… боялась, отдадут меня на опыты, как кролика».

– Счастлива, что удостоилась вашего приглашения, анс. Сердечно признательна за угощение.

– Взаимно благодарна, ан Ларита, – вежливо наклонила голову царевна.

«Пустяк, ан-эредита. Благородство – штука важнецкая, а червячка заморить всем охота – с титулом, без титула… Вон, глаза какие сытые. Будто намаслены».

– Знакомство наше было бурное, и я искренне рада, что ты согласилась принять меня в Тёмные Звёзды, – продолжала Эрита приподнятым, чуть звенящим голосом. – Войти в такой узкий круг намного тяжелее, чем блистать в свете.

– Ой, не скажите! Высший свет, там… такое творится, страшновато с непривычки. Взять хоть Его Высочество Цереса…

Взвинченный чаем ум вмиг представил принца внутреннему взору Лары. Ох, ужасен! ах, прекрасен!.. Недаром по нему барышни стонут, мало что фотогравюру его не лобзают. Отточен как сабля, суров как гроза, статен как конь. Покуривая сигару, холодно изрёк «К смертной казни через расстрел». Буквально в сердце врезался. Забудешь, как же!..

– Церес бесподобен. – Казалось, Эрита вот-вот прыснет, она даже ладошкой прикрылась.

– Вы… простили ему попытку взять вас замуж?

Принцесса посерьёзнела:

– Для меня это было испытание. Как для тебя поход на кладбище. Я справилась.

– Ещё чашечку? – на правах хозяйки кельи предложила Лисси.

– Пожалуй, довольно, – отказалась Эри, промокнув платочком лоб. Без присмотра дорвались до чая, сердце в груди так и прыгает.

– А я выпью. Без сливок и сахара.

– Лари, он очень сильно настоялся.

– Налейте, ан Лисена.

«Позвольте превзойти вас, Ваше Красное Высочество!» – Лара мысленно сделала реверанс перед Эритой.

Пока они вспоминали недавнюю пору, когда союз Тёмных Звёзд едва сложился, чай обрёл почти чёрную окраску и стал до того терпким, что вязал рот. Отпив, Лара сдержалась, чтобы не скривиться от горечи, но раз вызов брошен, придётся допить.

На последнем глотке она заметила, что в глазах всё расплылось, а голоса девчонок звучат издали, как бы с другого конца коридора в сто мер длиной. Вместо уютной белой кельи вокруг расширялась какая-то круглая зала пепельно-золотистых тонов, где потолком был ночной небосвод с пугающе огромной, выпуклой луной глиняно-сизого цвета. На стене мерцал, переливался медным пламенем силуэт жар-птицы с хохлом-гребнем и распростёртыми крыльями. Ниже виднелась надпись – из неё память удержала только слово «возгорится».

Посередине стоял стол в кругу нескольких кресел, частью пустых.

Она шла к нему, а голоса четверых, сидящих у стола, отдавались в её голове как громовые раскаты. Громадные, четверо походили на людей, но лица и руки их были железными, а тела окутывали мантии, похожие то на клубящийся дым, то на струящуюся воду, то на стальную чешую.

– Давайте призовём Огня назад, – сказала единственная среди них женщина. Одетая водой, она ужасала и восхищала своим видом ожившей статуи. Её лик лучился бледно-голубым лунным сиянием.

– Огнь нарушает правила, – возразил великан, покрытый дрожащим металлом. Под его одеждами билось багровое свечение, словно в кузнечном горне.

– Мы его выгнали, мы первые нарушили, – настаивала женщина.

Чтобы спрятать глаза от света четверых, Лара опустила взгляд на свои руки. Только что она держала выпитую чашку, а сейчас – поднос, с виду серебряный, и на нём стеклянные плошки, налитые густой бурой жидкостью. Но страшнее всего были чужие руки. Пальцы слоновой кости с блестящими шариками суставов, выше запястий перевитые сухие стержни вместо плоти.

Из зеркальной глади подноса на неё, не мигая, смотрел череп. Безо рта. Без носа.

«Пропасть адова, ведь я скелетом стала!.. Монашка прокляла меня. Это за кощунство, за то, что на могиле рылась…»

Хотела вскрикнуть – но ни голоса, ни звука. Она выронила поднос, вцепилась костяными пальцами в тощее горло, ощутила мёртвые кольчатые жилы.

На звон металла и стекла все четверо обернулись, устремив к ней сверкающие, пронзительные очи.

– Кто это? – указал перстом великан в земляной коре.

– У нас гость в духе. – Другой, покрытый мутным движущимся воздухом, начал подниматься с кресла. Длинные волосы развевались вокруг его головы, словно ветер вздымал их.

Падая на колени перед гигантом, Лара почувствовала, как её подхватили тёплые, живые руки, как пата облизнула ей щёки. Моргнула раз, другой – над ней обеспокоенные лица Эри и Лисены.

– Лари, ты слышишь? Ответь мне, Ларинка!.. – Лис чуть не плакала.

– Да… я… что?

– Ты так побледнела!

– Слишком много чая, – определила Эрита, сама испытывая дурноту и сердцебиение. – В другой раз нельзя столько пить.

– О, никогда!.. Мне показалось, что… Фу! Ужасно.

– Срочно отпивайся сливками! Давай, весь кувшинчик.

Лара послушно глотала жирные сливки, давилась и попёрхивалась, а перед глазами таял, исчезал железный лик в ореоле роскошных волос, покрытый золотой вязью.

– Возьми нас за руки и держись. Так будет легче, – почти ласково сказала Эри. – Ну? Мы – Тёмные Звёзды.

Того же дня, в полном соответствии с прогнозом астрономов, очередной космический корабль врага – одиннадцатый по счёту, – приземлился на Мир. Его падение видели у экватора, где лежит большой жаркий остров Кайдал. Чёрные дикари, вышедшие на ночной лов с масляными лампами, в оцепенении глазели, как гремящий огненный шар несётся по небу.

Словно луна, полыхая, сорвалась со звёздного свода! За шаром тянулся тающий пламенный хвост. Зловещий оранжевый отсвет лёг на горы и леса Кайдала. Замедляясь с надсадным рёвом, шар проплыл низко над горными вершинами, а потом канул вниз. От берега к морю донёсся тяжёлый гул падения.

Там, где возник кратер, тишина стояла недолго. Вскоре земля кнаружи от вала начала вздуваться, словно вокруг язвы появлялись волдыри. Один за другим бугры вскрывались, и на поверхность начали вылезать бронзово блестящие монстры с толстыми ногами. Наскоро осмотревшись глаз-камерами, бронеходы выпускали стебли с лучевыми пушками и принимались жечь окрестный лес. Для острастки. Чтобы никто не посмел приблизиться к новому стану.