Текст книги ""Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"
Автор книги: Галина Гончарова
Соавторы: Александр Белаш,Ольга Кузьмина,Светлана Залата
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 327 (всего у книги 356 страниц)
Денежки счет любят.
Народная мудрость.
В Мореграде, тем временем, наступила зеленая четверть, седьмой день середы. Небо моргнуло, намекая всем жителям Подземного мира, что пора спать, и на колокольне напротив корчмы часовой спустил белый флаг и поднял зеленый. Устало зевая рыцари и богатыри один за другим повалились на кровати. Алена, припудрив платочком лицо, снова стала полностью невидимой и принялась раздеваться.
«Так никогда и не помоешься, с невидимостью этой… – с досадой подумала девушка. – Скорее бы уж Илья пригнал летучий корабль. В море-то моя невидимость ненужной окажется».
«А что это там Черномор про медовый месяц говорил?» – мысленно поинтересовался вдруг у Алены Горыныч, приподнявшись на своей кровати.
«Да ерунда это, – покраснела Алена. – Рыцари пошутили, а Черномор за чистую монету все принял».
«Ой ли? Черномор, хоть и дурак, а иногда интересные вещи замечает… – Змей мечтательно улыбнулся, окинул взглядом спящих богатырей, и перебрался на кровать Алены. – Жаль, что ты прошлый раз быстро исчезла. Может, тебе про меня каких гадостей наговорили?»
«Ну, что-то вроде того», – уклончиво ответила Алена, поплотнее закутываясь в одеяло.
«Да ты не слушай их, про меня вечно сплетни распускают. Мол бабник я и так далее. А на самом деле я очень нежный и ранимый», – Змей обворожительно улыбнулся и положил свою ладонь на руку Алены.
«У нас говорят: это я сверху зеленый и чешуйчатый, а внутри я белый и пушистый», – улыбнулась девушка.
«У вас? В смысле, в твоем мире? – Горыныч вздохнул и погладил руку Алены. – Вот найдем мы смерть Кощееву, и ты что же, опять от меня сбежишь обратно в свой мир?»
«Не знаю, – честно ответила Алена. – До этого еще дожить надо… И вообще, посмотрим на твое поведение».
«Ну ладно, – Змей наклонился и поцеловал Алену в ладошку. – Спи, а то совсем ты со мной измучилась…»
Алена уснула, улыбаясь.
* * *
Наутро, а точнее, когда кончилась зеленая четверть, друзья, проснувшись, пошли смотреть, как отплывают корабли Марьи-Моревны. Осадное положение было уже отменено и гражданским лицам снова разрешили влезать на стены.
Осадный лагерь был уже почти полностью свернут, и даже от огромной метательной машины, которой пугал горожан морейский парламентер, остался лишь каркас, вокруг которого копошились, разбирая его, два десятка инженеров в темно-синих куртках. Грузовые корабли, отходя от берега, разворачивали черные паруса и, подхваченные ветром, вереницей тянулись на юго-запад. А большая часть морейского войска толпилась у берега, загружая армейское имущество в отплывающие корабли. Боевые галеры уже отплыли, и только большой флагманский корабль с полосатым сине-белым матерчатым пологом над узорчатой кормой, все еще стоял на внешнем рейде. Персиваль, увидев этот корабль, замер и, затаив дыхание принялся всматриваться в стоящих на палубе людей.
– Скоро, наверное, уже откроют ворота, – Алена умоляюще посмотрела на товарищей. – Может, на берегу Илью дождемся? Надоел мне этот город, силы нет.
– С руки ли нам покидать Мореград? – опасливо огляделся Алеша. – Кощеев волшебник, небось, только того и дожидается. Тут-то он не решается в открытую напасть – Кречет рядом, два его мага, да еще толпа волшебников… а за городом ему никто не помешает. А у нас против него только Горыныч, который половину, а то и больше не помнит.
– Чего зря бояться? – пожал плечами Гавейн. – От злой магии у нас амулеты есть, а силой нас никто не возьмет.
– А я вот стал побаиваться, – как-то очень по-взрослому вздохнул Алеша. – Пожил годик с Лебедью… Она долгими зимними вечерами такие пасьянсы раскладывает! Такие ходы рассчитывает… Всего потом начинаешь бояться. Лучше нам вместе держаться. А то как бы чего не вышло.
– Точно, – подхватил Добрыня. – Я вот, только сейчас сбегаю в одно место, а потом вместе держаться будем… – и он, не дожидаясь ни от кого ответа, сбежал со стены.
– Может, мне с ним сходить? На всякий случай, – предложил Змей. – А то вдруг его там кощеевы слуги того…
– Да не пропадет Добрыня никуда, – махнул рукой Алеша. – И ходить за ним хвостом не надо, а то все дело сорвется.
– Ну ладно, – пожал плечами Горыныч. – Пойдемте-ка все вниз. Мне в корчме пару бутылок местной ядреной перцовочки купить надо.
«Ты не перебираешь ли с этой перцовочкой? – подозрительно посмотрела на Змея Алена. – Ох, смотри, сопьешься еще».
«Я, помнится, хотел как-то спиться, – вздохнул Горыныч. – В давние времена. Не помню только, из-за чего… Но точно помню, что не удалась затея. Не в прок мне спиртное, почти совсем не цепляет. А перцовочка эта пока что единственный для меня способ вызвать из себя огонь… Буду с собой ее возить. Вдруг война? А я не в полной силе. А тут – глотнул – дыхнул и дело в шляпе».
* * *
– Ну, вот что, – заявил Алеша, после того, как Горыныч закупил два увесистых пузыря с «огненной водой». – Когда Илья появится, мыться нам будет некогда. Так что сегодня я предлагаю всем в баньке попариться, – и он выразительно посмотрел на рыцарей.
– Мы еще не грязные, – отмахнулся Гавейн. Остальные рыцари согласно закивали.
– Ох, смотрите, – недобро прищурился Горыныч. – Не помоетесь сами, так я силой вас в море искупаю.
«Ну чего ты опять к рыцарям придираешься?» – сжала его руку Алена.
«А зачем они с мечом-кладенцом ко мне ехали?»
«Так ты сам виноват! Ты же похитил их королеву!»
«Да? – удивился Змей. – Ну, может и похитил… Так и приехали бы драться со мной по честному, как другие приезжали…»
«Да они и ехали по честному! Это Черномор кладенец им подсунул».
«Ах вот оно что…» – Горыныч смерил рыцарей оценивающим взглядом и покивал каким-то своим мыслям. А потом вновь обратился к Алене, теперь уже вслух:
– Но это не может служить извинением тому, что они за время похода еще ни разу не мылись.
«А с Черномором я потом, отдельно побеседую… – мысленно добавил Змей. – Ты вот еще что скажи… У меня там, в горах правда стоят два котла с живой и мертвой водой?»
Алена в ответ только кивнула.
«Это хорошо, – Горыныч довольно погладил живот. – Хоть дома проблем не будет… Слушай! А когда у меня живая вода в котлах кончалась, то где я ее набирал?»
«Я-то откуда знаю?» – Алена с жалостью посмотрела на Змея.
«Ну, мало ли?.. Вдруг я тебе когда-нибудь говорил?»
Алеша, тем временем, договорился с Феликсом, и тот пообещал протопить баньку к следующей четверти. Добрыни все не было, и Алена начала нервничать.
– Змеюшка, ты бы посмотрел, как там Добрыня? Не случилось ли с ним чего?
– И правда. Я же могу! – вспомнил Горыныч и радостно улыбнулся. – А то и я уже волноваться начал… Так, он в темной комнате. Дом какой-то заброшенный, стены облуплены, плесень повсюду… Там, рядом с ним три каких-то подозрительных типа. У них ножи у каждого за поясами. А старший на кошелек Добрынин что-то слишком внимательно смотрит… Ох, не нравиться мне все это, братцы…
– Похоже, на него какие-то разбойники напали, – нахмурился Ивейн и положил руку на перекрестье меча. – Где все это происходит?
– На северной окраине. У самой стены… – Горыныч быстрым шагом двинулся из корчмы. Следом за ним бросились рыцари и Алена.
– Стойте! Да куда же вы! Я сейчас все объясню! – попытался остановить их Алеша, но друзья уже мчались по улице.
* * *
Двухэтажный заброшенный дом стоял почти возле самой крепостной стены. Одна из его стен давно обрушилась, а по остальным шли глубокие трещины. Почти все окна дома были наглухо закрыты ставнями. От самого здания шел запах плесени и разрухи.
– Он где-то там, на втором этаже – прошептал Горыныч запыхавшимся рыцарям, когда они остановились поблизости от дома.
– Там Алеша вам что-то кричал, – выдохнула Алена, подбегая к товарищам.
– Тихо! – прошипел подоспевший Алеша Попович. – Не вздумайте нападать. Добрыня хотел сходить обменять свое серебро на золото…
– Ой, не нравятся мне рожи тех, кому он серебро меняет, – покачал головой Горыныч. – Как бы не решили они прирезать его, и даром себе все забрать. Ведь деньжата при Добрынюшке немалые. Они на втором этаже. Кажется, во-он в той комнате, – показал пальцем Змей. – Ты, Алена, подберись к ним тихонечко, да подай мне сигнал. А я попробую прямо так в окно заскочить.
– А мы? Нам что делать? – занервничали рыцари.
– Сидеть тихо! – прошипел Горыныч. – Считайте, что вы в засаде.
На второй этаж вела лестница с весьма скрипучими ступенями. Алена быстро преодолела ее, шагая через ступеньку, и замерла в коридоре. Одна из дверей отворилась, и оттуда появился здоровенный небритый детина с огромным ножом в руках. Ростом он был не меньше любого из богатырей. Окинув коридор свирепым взглядом, верзила почесал нос и спрятал нож за пояс. Алена медленно, стараясь не скрипеть, шагнула к нему, и заглянула внутрь комнаты.
«Ну, как там? – мысленно спросил ее Змей. – Тут ребятки извелись уже, дожидаясь сигнала».
Алена увидела широкую спину Добрыни, и силуэты еще двух сомнительных типов. Верзила в коридоре обернулся, глянул на спину Добрыни и положил ладонь на рукоять ножа.
«Горыныч! Надо вмешаться. Тут, за дверью один с ножом…»
«Понял».
Стена дома затряслась, ставни с треском распахнулись и в комнату влетел Змей Горыныч в человеческом облике. Добрыня отскочил к стене. Один из бандитов, выхватив нож, вжался в угол, а другой с криком «сдаемся!» плашмя упал на пол. Верзила, выхватив свой тесак, бросился в комнату и тут же вылетел обратно, уже без тесака.
– Легавых на нас навел, купец? – прохрипел из угла подозрительный тип с ножом.
– Спокойно, Хмырь, – поднял руку Добрыня. – Это моя охрана… Опоздал он немного на дело, оттого и нервный.
– Я оттого нервный, что твой кореш, Хмырь, сейчас чуть не пришил моего братана, – хриплым голосом ответил Горыныч. – Со спины с ножом стоять не надо, да?
Небритый верзила в коридоре в ответ только охнул и попытался подняться с пола.
– Так это сы-свои? – тихо осведомился с пола знакомый старичок в синем камзоле.
– Свои, свои, – успокоил его Добрыня, помогая подняться.
Хмырь, спрятав за поясом нож, облегченно вздохнул и выйдя из угла похлопал старичка по плечу.
– Все путем, Нумизмат. Все, как в аптеке… А ты, Бубель, будь другой раз поаккуратней с клиентами. Не заходи со спины. Видишь, у купца охрана нервничает. А теперь давайте продолжим расчет.
Алена вздохнула было облегченно, но тут до нее донесся визг ступеней и топот. Через секунду в коридор с мечами наголо ворвались рыцари круглого стола и Алеша. Алене только и оставалось, что посильнее вжаться в стену, чтобы не быть растоптанной в коридоре.
– Атас! Легавые! – прохрипел Бубель, резво вскочив с пола и метнувшись в комнату.
Пропустив Бубеля, навстречу рыцарям вышел Горыня. Не успели они открыть рта, как Змей приложил палец к губам, а затем выдал хриплым, бандитским голосом:
– Какие проблемы, начальник?
Рыцари остолбенели. Алена расслышала, как Добрыня в комнате успокаивает своих торговых партнеров.
– Не волнуйтесь! Сейчас он все уладит.
– Все в ажуре, парни, – продолжил тем временем Змей, сигналя товарищам руками, чтобы они убирались обратно на улицу. – Все в порядке. Деловая встреча…
– Точно? – уточнил Ивэйн.
– А то, может нам того… – предложил, неопределенно качнув мечом Гавейн.
– Обижаешь, начальник, – Горыныч оттеснил рыцарей к лестнице и, удостоверившись, что они спускаются вниз, спокойно вернулся в комнату к Добрыне.
Хмырь, глянув на Горыныча, завистливо просипел:
– Хорошая у тебя крыша, купец. Вон, как легавых отвадил…
* * *
Считали они долго, и наконец сбились. Принялись считать снова. Алена, чувствуя, что не в силах уже смотреть на это, вздохнув, пошла на улицу. Где-то через полчаса земного времени из дома вышли Горыныч с Добрыней. Добрыня нес с собой увесистый мешок.
– Почти четыре фунта золота, – довольно потряс он кошелем.
«Это что же, – принялась вспоминать Алена. – Полтора-два килограмма выходит?!»
– Зря ты, Добрыня все свое серебро поменял, – покачал головой Змей. – Теперь с собой эдакую тяжесть всю дорогу таскать будешь?
– Буду, – кивнул Добрыня. – Зато, как приедем мы в стольный Киев-град, то такую там закатим гуляночку! – он мечтательно сощурился.
– Ты что же, совсем серебра себе не оставил? – испугалась Алена.
– Ну, отчего же совсем, – усмехнулся Добрыня. – Есть еще по паре монет на брата… Ну что, теперь в баньку, да?
За разговором они и не заметили, как дошли до «Карасиков». На заднем дворе корчмы, по приказу Феликса уже топилась баня.
– Сперва я пойду помоюсь, – заявила Алена.
– Верно, – кивнул Алеша. – А то мы уже скоро забудем, как ты выглядишь.
– Постой-ка! – остановил ее Горыныч. – Если ты сама отмоешься, то с тебя невидимость сойдет. А с одежи твоей?
– Да… Одежду, похоже, тоже стирать надо, – вздохнула Алена. – Ну да и постираю заодно, – и она уже открыла дверь бани, но вдруг остановилась. – Как постираю, так оно ведь долго сохнуть будет!.. А в чем же я ходить стану?.. Вот что, ребятушки. Вы узнайте, пожалуйста, нельзя ли тут готовую одежду купить?
– Так вы мыться будете или как? – поинтересовался у них подскочивший Феликс. – Дверь открыта, баня стынет. А после вас у меня еще одни постояльцы просили помыться.
Алена захлопнула дверь бани. Феликс испуганно оглянулся на своих постояльцев.
– Это кто сейчас туда вошел? Уж не банный ли дух?
– Он самый, – с серьезным видом заверил его Горыныч. – Щас он сперва помоется, а там ужо и мы. А я пока пойду, одежку куплю духу нашему, банному, – и друзья, переглянувшись, расхохотались.
* * *
Через некоторое время Горыныч зашел в баню со свертком одежды. Деликатно постучался в дверь.
– Оставь все там, в предбаннике – отозвалась Алена, чуть приоткрыв дверь из парной.
– Да что ты так стесняешься? – улыбнулся Змей. – Я ведь тебя и через стену вижу.
Густо покраснев, Алена захлопнула дверь у него перед носом. Горыныч только пожал плечами и аккуратно положил сверток с одеждой на скамью.
Через несколько минут Алена вышла из бани, румяная, раздосадованная, в вечернем платье и туфельках на высоком каблуке. Алеша с Добрыней сперва восхищенно ахнули, но всмотревшись в сестру, нахмурились. Горыныч обошел Алену кругом с видом художника.
– Так и думал, что тебе это пойдет… Но куда ты косу свою дела?
– Отрезала. Еще по дороге в Мореград, – пожала плечами Алена. – Ты мне лучше скажи, как я в этаком наряде на корабле ходить буду?
– Что же ты наделала, Аленушка, – не слушая девушку, сокрушенно покачал головой Добрыня. – Честь да красоту свою девичью сгубила…
– Что отрезано, того обратно не прилепишь, – пожала плечами Алена. – Отрастет еще… – девушка махнула рукой. – Показывайте, где этот магазинчик. Схожу, куплю себе что-нибудь походное.
– Да у тебя же есть походное? – удивился Алеша. – Высохнет, и оденешь.
– Я ничего не стирала. Все эти вещи теперь – невидимки. Кроме меня их никто не видит. То есть, если в такую вещь завернуть что-нибудь…
– Ишь ты! – хмыкнул Добрыня. – Ну, придумала… Ладно. Мы пока пойдем, попаримся. А ты, Горыныч, покажи Алене тот магазинчик, а потом загоняй в баню рыцарей. А то дух от них такой, что враг за версту нас почует.
* * *
В лавке готовой одежды Алена выбрала себе мальчишеский наряд – штаны, рубаху, берет и переоделась за ширмой.
– Красоту трудно испортить, – прокомментировал Горыныч новый наряд Алены. – Ну, пошли. Наверное, пора уже загонять рыцарей в баню… Может, мне и самому попариться? Не знаю, надо ли мне это. Не знаешь, я раньше парился в бане?
– А сам ты не помнишь?
Змей замер в задумчивости. Потом вздохнул и пожал плечами.
– Я не все еще вспомнил. Не знаю, смогу ли вообще здесь вспомнить все… Если бы ты не позвала меня тогда, никто бы меня не нашел, – он скривился. – Я так бы и жил в том домике у моря еще несколько дней, сам себя не помня. А потом Кощей в свой день пришел бы с мечем-кладенцом и зарезал меня, а я так ничего бы и не понял.
– Не надо, чтобы Черномор и Кощей узнали, что это я тебя нашла. Пусть лучше все думают, что ты сам справился, – Алена прижалась к плечу Змея. – Тогда они по прежнему будут тебя боятся. А то, что мы к Змеиным островам сейчас поплывем, убедит Кощея, что мы действительно за живой и мертвой водой сюда приехали.
– Я мало что помню об этом самом Кощее, – покачал головой Горыныч. – В одном только уверен – этот тип всегда был мне неприятен.
– Странно, что ты не помнишь Заморыша.
– Заморыша-то я помню, – хмыкнул Горыныч. – А вот Кощея…
– Так это он и есть Заморыш! – всплеснула она руками.
– Что, серьезно? – Змей даже остановился.
– А здесь его называют еще Отморозком.
– Ну да, ну да… – закивал Горыныч. – Теперь мне хоть что-то становится понятно. А почему же тогда Добрыня говорил мне?.. – Змей неожиданно замолк, и пошел дальше молча, загибая пальцы и шевеля губами.
«Ну и каша у него в голове, – вздохнула Алена. – Не дай бог нам сейчас столкнуться с Кощеем или еще каким-нибудь сильным колдуном».
* * *
Синяя четверть подходила к концу, когда путешественники вышли из Мореграда оглядеть окрестности. Последние корабли Морейцев только что отчалили от берега. Пустынным истоптанным пляжем друзья двинулись вдоль берега моря на восток, к реке. За рекой, на большом острове шумел листьями лес. Тут и там вдоль берега речки плавали полузатонувшие бревна. Несколько дюжих мужичков, видимо, выехавших из Мореграда чуть раньше, уже грузили эти бревна на дровни. Горыныч окинул берег взглядом и поежился.
– Мы тут, на песочке, как на ладони. Нас все видят, а мы – никого.
– Ну и что? – подбоченился Ивейн. – Нам бояться нечего. Встанем станом, и будем дожидаться Илью. Ему и плыть тут недалеко.
– Прямо вот тут встанем? – Добрыня критически оглядел местность. – Нет, конечно, отсюда море видно здорово…
– Только что-то мне совсем не хочется жить тут на виду у всего города, – покачал головой Алеша. – Колдовство – такая штука тонкая… Важно тут, чтобы тебя не видели, в чем-нибудь дурном не заподозрили. Ну, а коли попадешь под подозрение, шаг не ступишь без догляда вражьего… Может, лучше в город воротимся? В многолюдстве нам сейчас надежнее.
– Но тогда придется кому-то все время на стене дежурить, чтобы Илью не прозевать, – возразила Алена. – А это тоже вызовет подозрения.
– А если не ходить на стену? – предложил Персиваль. – Снимем лучше комнатку в мансарде, чтобы из окон все море было видно. И спокойно будем ждать, пока Илья появится.
Глава 5И у стен бывают уши.
Народная мудрость.
Они сняли не одну, а две комнатки на мансарде доходного дома. Из окон обоих комнат открывался замечательный вид на море. В одной комнате сложили свои вещи рыцари, а в другой – богатыри, Горыныч и Алена.
– Как на ладони… – довольно улыбнулся Ивейн, приподняв оконную раму.
– Мог бы и не открывать окна, – пробурчал Гавейн. – Через стекло прекрасно все видно. Стекла-то тут все прозрачные, как у нас, в Британии, в дядином замке, – и он мечтательно вздохнул.
За спиной у Гавейна еще более мечтательно вздохнул, глядя на море, Персиваль.
– А уверены вы в том, что слежки не было? – Алеша Попович, высунувшись из окна, внимательно оглядел окрестности. – Что-то чувство у меня нехорошее. И вон тот оборванец мне не нравится. Уж не он ли шел за нами от «Карасиков»? Может, он следить за нами приставленный?
– Который? – поинтересовался Добрыня, тоже высунувшись в окно.
– Да вон, в шляпе, – показал пальцем Алеша.
Оборванец, заметив, что на него показывают пальцем, торопливо скрылся в толпе.
– Точно! Он следил за нами, говяжий сын!
– Может, зря ты так, Алешенька, волнуешься? – Добрыня посмотрел на него сочувственно. – Что же нам, от каждой тени шарахаться?
Но упоминание о тенях привело всю компанию в еще большее уныние. Все тут же вспомнили недавнее открытие Горыныча об отсутствии в этом мире теней.
– И ветер тут дует почти всегда в одну сторону. И где север, где юг не поймешь. Солнца-то нет, – заметил Змей. – А наверху ведь, я помню, ветер по разному дул. То так, то эдак, – Горыныч тоскливо посмотрел на море и вздохнул. – Приливов и отливов здесь, похоже, тоже не бывает. И ночь что-то никак не настанет… Здесь что, ночи совсем нет?
– Не совсем, – хмуро буркнул Добрыня. – Хорошо бы нам до ночи успеть со своим делом. А то потом холодный Кощеев день наступит…
– Ну нельзя так, в самом деле! – всплеснула руками Алена. – Надо начать что-то делать, а то мы тут совсем закиснем!
– Да как же мы начнем, если они теперь всего бояться, – криво усмехнулся Гавейн, глянув на богатырей.
– А ты что же, черного колдовства не боишься? – неожиданно вступился за богатырей Ивейн. – По мне, так лучше десять раз сразиться на турнире, чем один раз с колдуном… Слышал ты балладу про колдунью Элисон Гросс? Благородного рыцаря она превратила в шелковичного червя, только из-за того, что он отказался с ней…
– Ты про ведьм хоть не рассказывай, – скривился как от боли Добрыня. – Не трави мою больную душеньку. Тут и без того уже тошнехонько. Колдуны вокруг, шпионы ходят всякие. Ну а мы сидим, как привязаны. Илью Муромца дожидаемся. Как он там, не посмотришь ли, Горынюшка?
– Да я рад бы, – вздохнул Змей, – но не могу пока вспомнить, как он выглядит.
– Ну вот что, – Алеша решительно хлопнул себя ладонью по колену и встал. – Хватит нам тут сидеть, да дурью маяться. На врага нападать самим нам надобно. А то эдак вот, беды дожидаючись, проиграть немудрено и без сражения. А пойдем-ка мы к давешнему волшебнику. Может, он нам чего присоветует.
* * *
Оставив рыцарей следить за морем, друзья направились в башню к Филиппу. Он встретил их радостно и с ходу предложил Горынычу поучаствовать еще в одном научном эксперименте по измерению внутримышечной дивиргенции.
– Не сейчас, – отрезал Змей. А Добрыня при слове «дивиргенция» вздрогнул и покосился на стоящий у Филиппа на столе разобранный трандуктор. – У нас к тебе другое дело.
– Нам твой совет нужен, – подхватила Алена. – За нами, похоже, следит кто-то. Тот колдун, что чуть Горыныча не угробил, вряд ли успокоился.
– А уж мы бы его успокоили, – Алеша Попович недобро прищурился. – Нам узнать бы только, где он скрывается.
Филипп хмыкнул, уселся в свое кресло и задумался. На колени ему тут же прыгнул и замурчал черный кот Федька. Баюн, спавший все это время на диване, приоткрыл глаз и, увидев присевшую на диван Алену, тут же, приветственно мурча, запрыгнул ей на колени.
– Ох, не хочется мне воевать с Отморозком, – покачал головой чародей. – А ведь тут, наверняка, без него не обошлось.
– Ну Филипп Егорыч, ну пожа-алуйста, – обратился к нему Баюн с колен Алены. – Ты же видишь, люди-то ха-рошие. А Заморыш, он сволочь последняя. Насолить ему – это дело добр-рое.
– Мы заплатим, – тряхнул тяжелым кошельком Добрыня, – серебром ли, золотом…
– Нет, искать этого колдуна и вступать с ним в борьбу я не намерен, – Филипп решительно встал, скинув Федю с колен. – Но платную консультацию оказать могу.
– Ну, давай, говори свою сультацию, – подступил к Филиппу Алеша. – Как сыскать нам нашего ворога?
– Заклинания на мертвой воде явно черные. Тот, кто их составил, приносит Отморозку жертвы, возможно даже человеческие.
– И какой же смысл в этих жертвах? – заинтересовалась Алена. – Убивший что, забирает у них жизненную силу?
– Ну, вроде того, – кивнул Филипп.
– Это что же, все, кто убивает, Кощею служат?
– Вот еще, – недовольно фыркнул Баюн. – Я тоже иногда… Мышей там, птичек, – он плотоядно облизнулся. – Так что же мне, Кощею служить?!
– Ты – это другое. Ты для еды, – махнула на него рукой Алена.
– Отчего же, – не согласился с ней Филипп. – Он кое-чему научился у прежнего хозяина. Да и вообще, любой хищник охотится не только для еды… А за убийство приходится потом отвечать. Иногда перед мирским законом, и всегда – перед законом космическим. По колдуну это очень сильно может ударить. И очень не вовремя, особенно, если он убил разумное существо без крайней на то необходимости.
– Карма? – вспомнила Алена.
– Да, – кивнул Филипп. – Некоторые это так называют… Поэтому мы, колдуны, стремимся убивать как можно реже. Но есть способ, которым пользуются многие из начинающих. Если не просто убить, если принести жертву Чернобогу – так черные колдуны называют Отморозка, то немедленного воздаяния за убийство не будет. Часть сил убитой жертвы перейдет Чернобогу, а часть останется у того, кто убивал. И Отморозок отсрочит воздаяние убийце, он это умеет. Ему, гаду, это раз плюнуть, – Филипп нервно дернул щекой. – Скольких дурачков это сгубило. Не думают, что расплата все равно наступит. Чернобог властен над душой отдавшегося под его покровительство человека лишь пока этот человек не умер. А после смерти отсроченные грехи вцепляются в душу, как изголодавшиеся псы в кусок мяса. Так что, все справедливо. Любой, кто приносит жертвы Чернобогу, сам себе готовит ад после смерти.
– Понятно, – кивнула Алена. – И много таких, служащих Чернобогу, у вас, в Мореграде?
– Не так уж и много. Хотя в юности некоторые из здешних колдунов баловались подобным. У того, кто приносит жертвы, лучше получаются некромантские заклинания – оживление мертвецов и все такое прочее. Почти все некроманты приносят Чернобогу жертвы. Но долго такие жрецы не живут. Когда груз, взваленный на него, становится слишком тяжел, Отморозок просто перестает сдерживать жаждущих расплаты духов. Зачем ему из-за каких-то дурачков лишний раз утруждаться?..
«Так вот почему в сказках злодеи часто погибают совершенно нелепо, из-за пустяка», – подумалось Алене.
– Те, кто это вовремя понял, – продолжил Филипп, – стараются завязать с кровавыми жертвоприношениями. Да и некромантия как таковая не может удовлетворить настоящего мастера. По-моему, ни один из серьезных Мореградских колдунов сейчас Чернобогу не служит. Ну, а всякая мелочь приносит Чернобогу в жертву, кого поймает…
– А эта «мелочь» могла изготовить такое вот?.. – указал на пузырь с беспамятным зельем Горыныч.
– Изготовить вряд ли. Но задурить голову Саманте и подсунуть ей зелье – вполне. Стекло бутылки, кстати, не местное. Такого хорошего стекла в Мореграде не делают.
– Так беспамятное зелье делал не местный колдун? – уточнил Горыныч.
– Скорее всего не местный. Слишком много черноты в заклинаниях, к тому же они чересчур изощренны и сильны. Это делал какой-то опытный некромант, что вообще очень редкое явление… – Филипп еще раз задумчиво посмотрел на бутыль с зельем, словно пытаясь там что-то увидеть. – Поселись такой колдун в Мореграде, я бы сразу заметил.
– Ты давай, не темни, не запутывай, – Добрыня погрозил Филиппу пальцем. – Говори как есть, все что ведаешь! Знаешь ли колдуна того черного? Где живет он, в чем сила его сказывай…
– В Мореграде его нет, – покачал головой волшебник. – По крайней мере сейчас.
– Ну а кто подсунул зелье лютое? – продолжил расспросы Алеша Попович. – Не само ж оно Саманте в руки прыгнуло?
– У того, кто изготовил зелье, в городе должен быть помощник, – вздохнул Филипп.
– Хорошо же, – потер руки Добрыня. – Начнем тогда с помощника. Кто он? Где живет? Рассказывай.
– Не знаю… Честно не знаю, – пожал плечами Филипп.
Горыныч обиженно надул губы.
– Ты с кем дружишь, я не пойму? Со мной или с Кощеем?
Филипп затравленно огляделся.
– Да что вы, в самом деле! Да я же к вам со всей душой! – богатыри, нахмурившись, подступили к нему с двух сторон. – Горыныч! Да я же для тебя все, что угодно!..
– Ну так давай, – Змей приобнял Филиппа за плечи и усадил на стул. – Рассказывай.
– Да что рассказывать-то, – колдун опустил взгляд. – Я же ничего достоверно сказать не могу… Ну, можно предположить, что с этим черным колдуном связан кто-нибудь из приносящих Чернобогу жертвы. Это логично. Кощей с таких и службой оплаты требует…
– Ну, – подбодрил его Змей. – Что ты опять замолчал-то? Много ли в городе таких? Где живут?
– Я могу, конечно, рассказать тебе, – Филипп поднял на Змея страдальческий взгляд. – Но это будет разглашение секретной информации. Государственное преступление, понимаешь? Если об этом хоть кто-то узнает, то я, как минимум, потеряю свою работу и в гильдии магов и в магической канцелярии Финиста. Возможно, мне даже придется уехать из города.
Внимательно посмотрев в лицо Филиппа Горыныч кивнул.
– Он не врет. Если узнают, действительно выгонят.
– Ну а коли мы предложим тебе взяточку? – Добрыня хитро подмигнул Филиппу и положил на стол свой тяжелый кошелек. – Не расскажешь даже за два фунта золота?
– Все это, естественно, останется между нами, – подхватил Змей – Нет? А может, четыре фунта золота?
– Да пропади оно, это золото, пропадом! – махнул рукой Филипп. – Не могу я так рисковать. Если Финист узнает… А он узнает, уж будьте уверены!
– Ну хорошо, – Горыныч покусал губу и вздохнул. – А за это вот расскажешь? – и он протянул Филиппу руку, с отросшим на указательном пальце когтем. – Ты ведь хотел мой ноготь для своих опытов… Подойдет тебе такая взятка?
– Но это же не ноготь, Змеюшка! – ахнула Алена. – Тебе же больно будет.
Горыныч в ответ только дернул щекой и испытующе посмотрел на колдуна.
– Да что ж ты, Горыныч, со мной делаешь? – испуганно прошептал Филипп. – Ведь ты же знаешь, как это для меня важно…
– А для меня очень важно найти этих подонков, – прошипел Горыныч, не отводя взгляда. – Так ты расскажешь нам?.. – коготь Змея еще немного вырос.
– Хорошо, – выдохнул Филипп. – Ради этого можно рискнуть. Только если кто-нибудь узнает…
– Никто не узнает, – утешил его Змей. – А коли узнает, то не успеет уже никому рассказать.
* * *
Из башни Филиппа друзья вышли с данными на четырех Мореградских некромантов. А Горыныч взамен оставил волшебнику часть себя в форме драконьего когтя.
– Это что же, брат Алеша, получается? Хоть бросай свое дело богатырское! – горестно покачал головой Добрыня. – Мы-то сколько в жизни пролили кровушки? Чернобогу, правда, не кланялись. Все сражались с ним, с Кощеевыми ратями…
– Мы сражаемся всегда за дело правое. За друзей, за правду, за родину, – возразил Алеша. – Мне давно говаривал батюшка, в те поры, когда давал благословение. Чтобы я все в душе своей взвешивал. Чтоб не шел я за дело неправое.
– Правое, неправое, – пожал плечами Горыныч. – Тоже мне, придумали.
– Вер-рно, Гор-рынушка, – промурчал увязавшийся с ними Баюн. – Это все от дури человеческой… Коли голоден, так значит дело пр-равое. А не голоден, так это дело левое…
– Так, – Алена остановилась в одном из узких переулков и развернула список Филиппа. – Первый в списке – Захир. Заклинатель змей из Педжента… Помню, он стоял на регистрации перед нами… Живет он, кстати, в «Карасиках». Следующий подозреваемый – студент Якоб Михельс. Учится он у коллеги Филиппа, у мастера Гримильсгаузена.
– Он это, точно он, – недовольно мяукнул Баюн. – Сам Гримильсгаузен некромант, и студента своего, Якова, дурному учит. Как котов током бить, как жертвы приносить Чернобогу…
