Текст книги "У свободы цвет неба (СИ)"

Автор книги: Эгерт Аусиньш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 65 страниц)

   – Это цветы, – сказала она. – Не еда. Небольшие, яркие. Лиловые и белые. Немного ядовиты для таких, как я. Из луковиц у нас делают лекарство от болей в суставах, но я не умею.

   Хтош достал одну луковицу из пакета и передал подошедшему из своих. Тот осмотрел ее очень внимательно, понюхал и даже лизнул. Потом встал перед Хтошем и долго смотрел ему в глаза. Тот был недвижим и очень внимателен. Через несколько минут мужчины отвернулись друг от друга, и второй пошел что-то обсуждать с другими ддайг, среди которых Полина увидела и женщин, тоже в жилетках на голое тело и кожаных штанах с прорезными узорами, хоть и не такими замысловатыми, как у вождя.

   – Теперь расскажи о ней, – велел Полине Хтош и кивнул на девочку.

   – Мы познакомились на Кэл-Алар, в доме Димитри, – сказала она. – Понравились друг другу, переписывались. Потом я пришла на Кэл-Алар снова, и она сказала, что хочет мое имя и меня в матери. Я согласилась. Вот и все.

   Вожак орды перевел взгляд на Полю-маленькую.

   – А ты? Что ты знаешь о народе своей новой матери? И почему ты выбрала в матери мертвую?

   Девочка презрительно дернула плечом.

   – Ты ничего о них не знаешь. Не тебе решать, что ей делать и как упокоиться. Таков их обычай.

   – Ходить, дышать и говорить после смерти? – уточнил ддайг.

   – И не только.

   Полина видела, как девочка еще выше задрала нос, уронив эту фразу.

   – Что же они делают при жизни? – Хтош, похоже, и впрямь впечатлился.

   А вслед за ним впечатлилась и сама Полина. Описание обычаев людей земли в исполнении маленькой ддайг могло, пожалуй, убавить уверенности любому дикарю.

   – Они подчиняют и едят своих врагов. Добровольно отдают свою кровь и даже части тела нуждающимся. Они отапливают дома молниями и запрягают в повозки гром. Летают на крылатых повозках выше облаков. А еще народ моей матери не знал поражений в войне десять поколений.

   – И что же тогда делают на их земле северные захватчики? – ехидно спросил Хтош.

   – Не называй так народ моего князя, – прошипела девочка.

   – Не проще будет спросить меня? – усмехнулась Полина.

   Девочка мрачно покосилась на нее.

   – Я недовольна, мама.

   – Да, Поля, – кивнула Полина.

   Хтош обернулся к ней.

   – Я спрошу тебя. Пожалуй, прямо сейчас.

   – Саалан пришли к нам торговать. Между нами была рознь из-за того, что обычаи торговых сделок у нас различаются. Сейчас наши и их законники сообща решают это.

   – Хорошо. – Хтош снова дернул ухом, как кот, оглядел Полину очень внимательно и негромко позвал. – Ранай!

   Подбежала молодая ддайг, едва ли старше Майял.

   – Понюхай ее, – приказал Хтош.

   К удивлению Полины, девушка действительно сперва закатала ей рукав и уткнулась носом в локтевую впадину, потом обнюхала ее шею и подмышку. Полина с некоторым трепетом ждала продолжения, но девушка оставила ее в покое и подошла к Хтошу, отчитываться. Пока они мяукали по-ддайгски, Полина успела посмотреть на досточтимого и по его скисшему виду понять, что никто за ними не придет. Но трогать выкупленных пленников вроде бы тоже не собирались. Наконец, девушка закончила отчет вожаку орды, и он отпустил ее коротким жестом.

   – Сейчас заговорит, – шепнула Полина дочери. – Перескажи мне, я их не понимаю.

   Девочка потянулась к Полине, и та взяла ее на руки, наплевав на боль, прострелившую поясницу и низ живота.

   – Родичи, – сказала Поля шепотом. – Весенний поход завершен. У меня в руках дар мертвой, и она с нами в родстве. Зеленый Сагайдан наш по праву сеятелей. Мы засеем его.

   Хтош почти прокричал последнюю фразу и высоко поднял руку с зажатыми в ней луковицами безвременника.

   – Мы идем искать место для дарованной жизни. Там, где остановимся, дождемся цветения, – прошептала девочка на ухо Полине. – Оттуда расселимся по всему Сагайдану вместе с новыми семенами этих цветов.

   Закончив свою программную речь, вожак орды обернулся к досточтимому, имевшему окончательно бледный вид.

   – Ступайте в свою Дегейну и скажите Морской Грозе все, что видели и слышали здесь. Женщину из-за звезд берем с собой. Мы сами похороним ее, когда она захочет упокоиться.

   Димитри получил известия из Дегейны с почтой через трое суток после того, как Полина ушла в портал. Утром у него не дошли руки просмотреть письма от Фанд и доверенных лиц. Начав читать почту вечером, он прежде всего открыл доклад оруженосца своей гвардии об очередной попытке Умры, вождя группы племен, занять долину реки Ибрис в среднем течении, чтобы перекрыть другим ордам, а заодно и саалан, выход с плато Сагайдан к морю, и о том, как маги и гвардия Фанд вместе с гвардией Димитри действенными и надежными методами объясняли родичу королевы Фианн всю бессмысленность его притязаний, тесня его назад, за малое внутреннее море Кэа, вглубь материка. После этого письма шли отчеты о торговых операциях и копии договоров, после них – просьбы о поставках товаров из края на Ддайг, и последним лежало письмо с описанием событий почти у самой Дегейны, в часе пути от города. Когда князь прочел его, уже перевалило за полночь.

   Дейвина вызвали к князю с утра. Едва войдя в кабинет сюзерена, граф понял, что дневные планы можно выбрасывать в мусорное ведро, и хорошо если только дневные. Но такого удара он не ждал. Димитри посмотрел на своего зама без выражения и произнес:

   – Полина у Хтоша. Вместе с дочкой. И он получил Сагайдан.

   Голос у князя был бесцветный и страшный. Выглядел Димитри не лучше, чем говорил. Похоже, он не спал этой ночью.

   – Как?? – выдавил да Айгит.

   Вышло хрипло и тихо. Димитри поморщился:

   – Досточтимые...

   Дейвин посмотрел в лицо сюзерену и, презрев остатки субординации, спросил по-русски:

   – Ну, я пошел?

   – Куда? – блекло поинтересовался князь.

   – На Сагайдан, – ответил да Айгит по-ддайгски. Как о чем-то само собой разумеющемся.

   – На них нет маячков, – мрачно ответил Димитри. – Я и подумать не мог, что понадобятся, да еще так.

   Дейвин шевельнул плечом.

   – Но попробовать-то я могу!

   – Можешь, – без энтузиазма согласился князь. – У тебя даже время есть. Местная неделя или наш пятерик.

   – До Сердца Сагайдана две недели дороги верхом, – напомнил граф.

   – Если они туда дойдут, – жестко сказал Димитри, – говорить им с нами будет не о чем.

   Унриаль да Шайни совершенно не заметил происходящего в резиденции: он был занят. Верховой ездой. И ему было очень сложно. Как любой уроженец Аль Ас Саалан, он знал, как договариваться с животным, но совершенно не умел приказывать. Результат оказался предсказуемым: его любили и рады были видеть все лошади конюшни, а выданная ему чалая беспородная Белка даже ревновала, когда видела его рядом с Машиной Ириской, но все разительно менялось, стоило сааланцу сесть в седло. Команды Унриаля Белка принимала за шутки и делала, что ей заблагорассудится, – в рамках допустимого на манеже.

   Наконец, Маша, дергая себя за черную челку, высказалась: "Кобыла на тебе ездит, как хочет, когда будет наоборот?" Унриаль, бросив попытки добиться от Белки послушания земными методами, спешился и, взяв ее под уздцы, побежал с ней по манежу. Тренер, глянув на него, только выматерилась. Пробежав два круга и добившись от кобылы более или менее четкой рыси, Унриаль, разумеется, сел на землю. А потом упал навзничь. Белка с интересом его обнюхала.

   – Что смотришь? – сказал он ей.

   Кобыла наклонила голову еще ниже и толкнула его мордой в плечо.

   – Нет, – покачал головой сааланец. – Не могу, и не проси, – и остался лежать.

   Белка повесила уши и осталась стоять с ним рядом, с опущенной к нему головой.

   – Довыпендривался? – спросила Маша, подходя. – Давай руку, подниму.

   Унриаль глянул на девушку с сомнением. В ней не было и ста семидесяти сантиметров роста, да и весила она едва ли шестьдесят килограммов.

   – Ты уверена?

   Маша смерила его скорбным взглядом светло-серых глаз.

   – Или дай руку, или сам вставай, сейчас новая смена заезжать будет, им украшение посреди манежа в твоем лице вряд ли понравится, да и бегающая под седлом без всадника Белка никого не порадует.

   Унриаль, все еще не веря, протянул Маше руку – и тут же пушинкой взлетел на ноги.

   – Как ты это сделала? – изумленно спросил он.

   – Потом покажу, – отмахнулась Маша. – Пошли. Ириска, домой! – скомандовала она и в резвом темпе потащила сааланца к раздевалкам.

   Оставив его на скамье, распорядилась:

   – Приходи в себя, я, так и быть, займусь Белкой, – и ушла.

   Унриаль послушно переоделся и перебрался в чайную. Маша вернулась как раз к заварившемуся чаю и вновь закипевшему чайнику.

   – Что ж с тобой за притча, – посетовала девушка.

   – Очень сложно, – признался он. – Они больше. И не принимают меня всерьез.

   – Ну так потому что ты просишь, а надо требовать.

   – С животных? – чуть не поперхнулся чаем сааланец. – Ты шутишь?

   – А как ты хотел? – хмыкнула Маша. – Дисциплина для всех одна.

   – Я хотел хороших отношений... – вздохнул Унриаль.

   – А как ты их построишь без правил? – Маша хмыкнула и принялась размешивать в чае еще одну ложку сахара.

   Унриаль вздохнул и посмотрел в потолок.

   – Когда я был маленьким, – сказал он, – я жил не с матерью, как здешние дети, а с кормилицей. И она не была человеком.

   – Сайни, я знаю, – кивнула девушка. – Читала статьи про Большой Саалан и даже видела фотографии. Такие смешные большие нутрии в жилетках.

   – Да-да, именно они, – Унриаль обрадовался ее пониманию. – Вот ты бы смогла приказывать своей няне или ее родственникам?

   Маша насупилась.

   – И как же ты будешь ездить? Лошади ведь тебя не нянчили?

   – Они такие же умные и заботливые, только говорить не могут, – вздохнул Унриаль.

   – Я бы хотела посмотреть на живых сайни, – мечтательно сказала девушка.

   – Не вижу ничего сложного, – хмыкнул да Шайни. – У тебя бывает отпуск или каникулы?

   Вернувшись в Приозерск, Унриаль застал в кабинете князя сцену, уже тянувшую на скандал. Князь выговаривал маркизу да Юну и был так увлечен этим, что даже не обратил внимания на своего воспитанника, вошедшего в кабинет.

   – Не считая того, Айриль, что это сравнение оскорбительно, оно еще и неверно. Я не император, он не маг. Мореплаватель он, честно говоря, средний. Я не имею планов завоевывать другие земли Нового мира, он вел войны. Его привычки в личной жизни омерзительны даже по рассказам исключительно верных ему подданных. Все мои женщины приходили ко мне сами, и со всеми, кроме одной, у меня до сих пор хорошие отношения, я ни одну не запер и не сослал. Я не имею склонности коллекционировать трупы и части тел, как бы причудливо они ни выглядели. Насиловать женщин и бить своих подчиненных тоже не в моих правилах, тем более на пьяную голову. Да, меня не смутит убить, но не из ревности же. Я, пожалуй, иногда хочу иметь часть его цинизма, чтобы разобраться с Академией так, как досточтимые заслужили, но теперь я вынужден разгребать за ними навоз, поскольку Вейен да Шайни отказался этим заниматься. Однако это желание приходит только в минуты слабости. Если мое правление здесь похоже на то, что делал он – это не комплимент, Айриль.

   – О ком это ты, дядюшка? – осведомился Унриаль, входя. – Неужели о строителе этого города?

   – Представь себе. – Димитри усмехнулся, остывая.

   Айриль скорбно вздохнул, не сходя с места.

   – Поверь, мой князь, я не хотел...

   – Ты просто не подумал, что это оскорбление, я верю, – поморщился Димитри. – И на будущее, маркиз: за такой любовью подданных, какую снискал себе этот правитель, я точно не гнался.

   – Я запомнил, мастер, – коротко поклонился Айриль.

   – Остальное тоже понял? – все еще резко уточнил князь.

   – Да, – ответил юноша. – Никаких переговоров, ждать официального вызова в суд.

   – Иди.

   Айриль поклонился князю, подчеркивая официальность визита, улыбнулся Унриалю и вышел.

   – С кем он судится? – поинтересовался да Шайни у князя.

   Димитри вздохнул, слевитировал из шкафа кубки и бутылку вина, открыл, налил себе в бокал, собрался было наполнить второй, но посмотрел на Унриаля и спохватился.

   – Ох, тебе ведь нельзя, прости.

   Да Шайни пожал плечами.

   – Ничего. Меня вполне устроит чай. Но все же что у него за тяжба?

   – Пока еще не тяжба, – князь поднялся из кресла, принялся возиться с чайником. – Ирина Петровна Бауэр хочет встречи с дочерью и грозит в случае отказа опротестовать усыновление и подать в суд на отчуждение имущества дочери.

   – А приехать в край и встретиться с дочерью она не хочет? – Унриаль взял в руки поставленную перед ним чашку, с удовольствием сделал глоток чая.

   – Встречи с дочерью она хочет, а ехать в край – пока нет, – вздохнул князь. – И это к лучшему.

   – Что случилось? – сразу посерьезнел Унриаль.

   – Полина не прибыла в Дегейну, Унрио. Она у ддайг вместе с дочкой. Хтош забрал ее, будь неладны досточтимые.

   Да Шайни высказался по-русски.

   – Дейвин там, – продолжил говорить князь, – хочет догнать орду. Они идут к истоку Сагай.

   – Он преследует их порталами? – ужаснулся Унриаль. – Там же от Источника до Источника два полных дня пешком...

   – Нет, – усмехнулся князь. – Он одолжил механический байк у Эние да Деаха.

   – Это конечно несколько меняет дело, – светски согласился с князем воспитанник.

   – О да. – В этих двух словах князя сарказма хватило бы на небольшую речь.

   Димитри взял кубок со столика, посмотрел в него, пожал плечами и отставил обратно.

   – Унрио, ты пришел о чем-то поговорить или просто решил навестить меня посреди дня?

   – Ты проницателен, дядюшка, – улыбка воспитанника была еле заметна, но все же видна. – Я ничем не отличаюсь от прочих надоедающих тебе посетителей и пришел с просьбой.

   – Вот как? – Димитри приподнял брови.

   – Я хотел провести день в столице с подругой, – просто сказал Унриаль.

   Князь слегка скептически посмотрел на него.

   – Очень вовремя, да.

   – Мне правда нужно, Димитри, – просительно сказал да Шайни.

   – Хорошо, Унрио. Остановитесь в моем доме. Заодно отдашь почту государю.

   – В канцелярию, Димитри?

   – Нет. В руки. Он ждет, тебя пропустят сразу. Иди, собирайтесь. Выход завтра.

   С утра хранитель Валаамского портала открыл проход в Исанис для странной пары: облаченного в земную одежду дворянина, лишенного титула, и его спутницы, уроженки края, молодой и очень взволнованной. Это был ее первый переход за звезды.

   Выйдя у храма Потока, Унриаль сразу заказал повозку в Старый дворец, решив, что Маша никому не помешает, если просто подождет его где-нибудь в галереях. Но все, конечно, вышло не так, как предполагалось. Сперва император долго читал почту. Потом задавал Унриалю вопросы о том, что его не должно было больше касаться. Затем он писал ответ для Димитри, а Унриаль ждал, надеясь не получить от Маши при встрече все, что она о нем имеет право думать. Ну хотя бы не при гвардии. Но и здесь он не угадал. Когда он вышел от государя с письмом для Димитри, его ждал очередной шокирующий сюрприз.

   – Унриаль да Шайни ап Гридах, – обратился к нему оруженосец гвардии. – Твоя спутница играет с сайни в малом каминном зале. Довольно громко.

   Поспешив за оруженосцем в малый каминный зал, Унриаль увидел то, что хотел видеть меньше всего: Маша сидела на полу в окружении сайни и играла с ними в "угадай". Разумеется, ее не ляпали по спине с размаху, как это сделали бы гвардейцы, а просто щекотали усами по уху или осторожно прикасались лапой к плечу, но игра была все же не для дворца: писк, свист и хохот были слышны через две двери.

   – Я закончил с поручениями. Мы можем идти. – Унриаль доброжелательно улыбнулся, надеясь закончить эту неловкую ситуацию как можно скорее.

   – А остаться можем? – спросила Маша. – Хоть ненадолго?

   Унриаль почесал кончик носа.

   – Давай лучше придем завтра в гостевое крыло. Твои новые друзья будут ждать тебя там. А сейчас нам лучше уйти, это все же частный дом.

   – Упс... – сказала девушка, вставая. – Неудобняк. Я-то думала, тут что-то типа нашей городской управы. А ваш император тут правда живет...

   – Пойдем обедать, – вздохнул Унриаль.

   Он искренне надеялся, что удастся отвлечь девушку от этой идеи. Они сходили в порт и познакомились с донным мусорщиком, Маша его погладила и покормила рыбьей требухой. Потом покатались на кораблике по заливу и пообщались с малыми стражами гавани. Утром следующего дня сходили на Новый рынок и посмотрели на телят квамов. Но идею продолжить близкое знакомство с сайни Маша не оставила, и Унриалю пришлось идти с ней в гостевое крыло Старого дворца и участвовать во всех играх, которые она предложила малым созданиям. Показаться всему городу, появившись на рыночной площади, он не был готов и из двух плохих выбрал все-таки дворец. Танцевать с сайни твист он, правда, отказался, зато это с удовольствием делала его спутница. За какой-то час с небольшим она успела обаять сайни настолько, что они всей кучей забрались в повозку, которая должна была отвезти Унриаля и Машу к храму Потока. Но этим не закончилось. Сообразив, что люди сейчас уйдут в страшное белое окно и больше не вернутся, несколько сайни расплакались, а один принялся цепляться за Унриаля, прося его не уходить. Да Шайни вздохнул.

   – Как тебя зовут, малыш?

   – Вай, – всхлипнул сайни. – Не бросай меня, человек. Останься здесь, я найду тебе дом.

   – Не могу, – вздохнул Унриаль. – А ты не пойдешь со мной в портал.

   Сайни зарыдал и намертво вцепился в рубашку Унриаля. Да Шайни вздохнул, подхватывая его на руки.

   – Маша, иди первой. Все будет хорошо.

   Девушка покачала головой и послушно шагнула в белесую мглу по команде монаха. Портал вспыхнул радужными искрами, перезаряжаясь.

   – Закрой глаза, Вай, – сказал Унриаль да Шайни. – Закрой глаза крепко и кричи так, как никогда в жизни не кричал. И держись за меня хорошо. Мы идем за звезды.

   Вай заорал, похоже, не только на весь храм, но и на половину прихрамовой площади, и вцепился в Унриаля, как тонущий в протянутое весло. Унриаль кивнул ошеломленному досточтимому и шагнул в портал с орущим сайни на руках.

   Злой как сотня чертей Дейвин да Айгит вышел с плато Сагайдан в зал Троп через три часа после того, как вывалившийся в этот же самый зал из храмового портала Унриаль да Шайни унес прооравшегося и пришедшего в себя сайни в свои апартаменты. Точнее, граф не вышел, а выехал на велосипеде. Потратив впустую четыре дня из пяти, он решил прекратить бестолковые мотания по степи и вернуться в край. Найти орду Хтоша он не смог. Эти потомки ящеров как будто растворились в воздухе, не оставив следов. Отчасти это радовало: отсутствие следов значило, что Полина жива и ее приемная дочка тоже. Но сложилось все крайне неудачно.

   Про намерение матери Полины подать иск к Айрилю Дейвин уже знал, как знали все заинтересованные лица: она разместила запись об этом у себя в Фейсбуке и заявила, что готова ответить на любые вопросы. Исчезновение Полины с радаров было крайне несвоевременным. Все, что выстраивалось сейчас вокруг "Ключика от кладовой", требовало, как минимум, ее письменного комментария, а лучше бы интервью. Можно было обойтись и без этого, но только при одном условии – предъявлении причины, убедительно и веско аргументирующей позицию "не до вас сейчас с вашей ерундой". И обнародование правды вполне годилось как такой аргумент, но, вот досада, ставило Димитри в очень неудобное положение.

   А князь и так был очень занят. Серия кадровых рокировок по обе стороны звезд, затеянная им, путала все привычные стереотипы, но отвечала двум требованиям. Земля Сиалан получала опытные кадры, позволяющие организовать эвакуацию или оборону без помощи досточтимых братьев-хранителей. В крае на освобождающиеся вакансии ставили гвардейских ветеранов и уволенных по возрасту оруженосцев и сотников имперских легионов. Может быть, менее обученных, но и менее привычных работать мимо правил, по негласным понятиям, вредящим в первую очередь тем, кто ими пытается пользоваться вместо закона. И все это нужно было сделать тихо и быстро: до первой серьезной проверки этой схемы за звездами оставалось чуть больше года по меркам края.

   Пока что всю возню вокруг Полины удавалось благополучно скрыть, даже не прилагая серьезных усилий. Во-первых, за два года надоест любая тема, какой бы острой они ни была изначально. А во-вторых, грядущая свадьба Асаны да Сиалан оказалась полезной хотя бы таким способом. Пока журналисты из московского глянца терзали будущую графиню дурацкими вопросами, а политкомментаторы Прибалтики и прочей Европы судили и рядили, символом и залогом чего является этот брак и что он значит для отношений империи с краем, Димитри успел почти все, что хотел. Он подобрал замену для Асаны и вызвал этого графа из-за звезд в край, пообещав ему великую славу и множество добрых друзей. Объяснил избраннику Асаны, что и как нужно сказать магистру Академии, чтобы не получить отказ в заключении брака в Исанисе. Передал ему управление спецотрядом, собранным в крае специально для решения задачи обороны графства. Закрыл вопросы безопасников с легальностью миссии Саэхен на территории края, попросив сайхов носить простые кольца, целиком выточенные из ддайгского камня, похожего цветом на кофе с молоком. Этот камень, светящийся сиреневым в ультрафиолетовом луче и потому очень устойчивый к подделке, не вызывал у сайхов эстетического протеста. Гравировка имени с внутренней стороны кольца решила все организационные проблемы. Члены миссии Созвездия получили милые их сердцу сувениры, напоминающие о славном приключении за звездами, а полиция края – возможность идентифицировать их, не создавая ни себе, ни новым гостям ненужных трудностей. Закончив с сайхами, наместник изучил отчет Макса Асани о том, как продвигается работа с моделью купола, и после некоторых сомнений разрешил продолжать опыты. Связался с Мариной Лейшиной и рассказал ей о случившемся, завершив рассказ убедительной просьбой не распространять информацию хотя бы еще месяц. И, выслушав соображения Дейвина по поводу привлечения к поиску Полины и ее приемной дочери специалистов из края, одобрил план и разрешил приступать к реализации.

   Граф немедленно связался с подполковником Рудым и попросил о встрече с его наставником. Во время этой встречи он признал, что готов платить за помощь хоть ремнями из собственной спины. В ответ он получил немигающий взгляд рептилии и три слова: "Предпочитаю валюту края".

   – Сколько времени вы хотите на сборы? – спросил граф.

   – Два часа, – ответил старик.

   Через означенное время он действительно вышел в кухню, где его ждали Рудой и да Айгит, с небольшой сумкой в руках.

   – Вы уверены, что берете с собой достаточно? – усомнился Дейвин.

   Батя философски пожал плечами:

   – Или достаточно, или нет. Выясним на месте.

   Пока все это происходило, Полина Юрьевна лежала в повозке, катящейся то по редколесью из каких-то мелких хвойников, то по саванне с высокой жесткой травой, и молча смотрела в ясное небо. Ее совершенно не беспокоили ни два ящера, запряженные в повозку, ни остроухие родичи ее приемной дочери, едущие верхом на таких же тварях, переговариваясь на своем мяукающем языке, ни то, что сама Поля едет рядом с повозкой верхом, как и все остальные. Ящеры, похожие на очень крупных игуан, к своей судьбе отнеслись с полнейшим фатализмом и даже не пытались сбежать, хотя ддайг наловили их в степи по приказу Хтоша, едва отпустив выкупленных Полиной пленных.

   Орда не осталась ночевать в поселении под сааланскими крышами, а двинулась в дорогу сразу. К удивлению Полины, они не задержались даже чтобы зажечь дома. Когда ее переодевали в ддайгские кожаные штаны и жилет, женщина, занимавшаяся ею, коротко пояснила на ломаном сааланике, что дома жгут беловолосые демоны, а ддайг брезгуют прикасаться к чужому. Еще она, сокрушенно вздохнув, сказала Полине, что ритуального платья, в каком положено быть мертвым, в походе взять негде и придется ей ложиться в повозку так. Переодеться самостоятельно добровольная помощница ей не дала. Покончив с одеждой, она достала откуда-то гребень. Расчесав отросшие волосы Полины, женщина соорудила четыре намека на косы, собрала ее одежду и, свернув в аккуратный валик, положила на войлок в невысокую повозку, которую ддайг успели собрать из ничего, как какой-то паззл. Каждый из орды, оказывается, нес при себе одну или две деревянных детали, при желании собирающихся в повозку за четверть часа или чуть больше. Сборными были даже колеса. И вот, повозка стояла рядом полностью готовая и даже застеленная войлоком. Присмотревшись, Полина увидела под ним ветки и стебли травы. Женщина, занимавшаяся ею, что-то коротко сказала на своем языке. Подошли двое мужчин, взяли Полину подмышками и под коленями и бережно положили на войлок. Валик из скрученной одежды оказался точно у нее под шеей.

   Через некоторое время повозка тронулась и покатилась по тропе. Лежать было в меру мягко, покачивало не особенно сильно, хотя, судя по скорости, с которой мелькали ветки в поле зрения, километров восемнадцать в час этот транспорт точно делал. Потом Полина увидела рядом с собой морду ящера. Пошевелиться женщина не успела, морда исчезла, а ее приемная дочь, наклонившись к ней, тихо сказала: "Я знаю, что ты жива", – улыбнулась и исчезла тоже, видимо, проехав вперед. Еще через некоторое время подъехал Хтош, положил рядом с ней небольшой мешок и убрался из поля зрения. Покосившись на мешок, Полина оценила его размер, как раз позволяющий вместить все семена, что она везла с собой за звезды. "Ну логично, – подумала она, – мертвая хранительница даров есть, дары есть, до поры до времени одно и должно быть совмещено с другим". И закрыла глаза.

   Когда она снова посмотрела в небо, лес уже кончился, сверху было только зеленоватое сааланское небо, а по сторонам от повозки колыхалось море незнакомой высокой жесткой травы. Подумав: "А вот и наш с тобой отпуск, звезда моя", – она почти улыбнулась и вновь задремала.

   Февраль медленно, но верно шел к концу. Двадцать третье дали отпраздновать всем подразделениям, причем выделили не только денег, но и дополнительный свободный день. Наши рванули в кино, а я решила навестить Макса. И как решила, так и сделала: пошла проверять, не в лаборатории ли он. И не ошиблась. Он что-то измерял в модели купола, когда я вошла и поздоровалась.

   – Сейчас, подожди, – сказал он сосредоточенно, глядя через кристалл на точку в основании купола.

   Я послушно села ждать на корточки и постаралась слиться со стеной, на которую опиралась спиной. Помешать магу-исследователю в лаборатории – это вам не минус сто к карме. Это "чепык!" – и тебя нет, и хоронить тоже нечего. Не считая того, что это просто невежливо. Вот я и молчала, сидя у стены почти неподвижно, пока он не закончил и не повернулся ко мне.

   – Привет, Лиса, – Макс отложил кристалл. – Как твоя сессия?

   – Не без скандала, – призналась я, – но в общем успешно. Следующая уже скоро...

   – Так ты и сейчас учишься? – сочувственно спросил он.

   – Курсовые пишу, – сказала я, вставая. – У меня в планах все зачеты до четвертого курса включительно выхватить до весны.

   – Тогда понятно, – как-то очень задумчиво кивнул он и кивнул мне на выход из лаборатории, продвигаясь к двери.

   – Что понятно? – насторожилась я.

   – Почему ты такая спокойная, – объяснил Макс, пропуская меня в дверь, отделяющую лаборатории от основной части донжона. – Ты не знаешь ничего, потому что у тебя сессия.

   Я затормозила, не закончив шаг.

   – А что я должна знать, из-за чего мне стоит беспокоиться?

   – Пойдем ко мне? – предложил он. – Не хочу об этом в коридоре.

   Четыре пролета лестницы и коридор я преодолела молча на чистом упрямстве. Но успела знатно себя накрутить за эти несколько минут, так что войдя вслед за Максом в его комнаты, сразу прислонилась спиной к двери и спросила:

   – Ну?

   – Заходи, – философски сказал Макс. – Я сделаю чай хотя бы для себя. А то с утра в лаборатории...

   Я послушно вошла, села в подушки перед крохотным невысоким столиком и принялась сосредоточенно наблюдать, как он возится с чайником, как заваривает чай, как достает крохотное печенье и сыплет его из жестяной коробки в вазочку... пока не поняла вдруг, что он сидит передо мной и все, собственно, уже сказал, а я моргаю, осмысляя услышанное. Полина у ддайг. Ее перехватили по дороге из храма в Дегейну.

   – Знаешь, – услышала я голос Макса, – чего я не предполагал, так это появления причины пожалеть о прерванных отношениях с Исианом.

   Макс не назвал старшего Асани отцом, и это было как наткнуться языком на сколотый зуб во рту. Не фатально и зарастет само, как у всех магов – но невольно вздрагиваешь.

   – Кто там сейчас? – спросила я и взяла чашку с чаем. Я не хотела чай, но чашка в руках позволяла не выглядеть тормозом совсем уж откровенно.

   – Дейвин да Айгит, – Макс смотрел в чашку.

   – Один? – впечатлилась я.

   – Сначала он пошел один, искал четыре дня, никого не нашел, ни орду, ни... – Макс сглотнул, – ни мертвых. Орда как растворилась в воздухе. Сейчас он забрал каких-то консультантов из края, говорят, что один из них совсем уже пожилой, помнит еще ваши внутренние войны конца прошлого века. Остальных как раз он и отбирал. Вчера они ушли снова.

   Это были очень забавные две недели. Та их часть, которую Полина не проспала, напомнила то ли ролевую игру, то ли практикум по этнографии. Ддайг старательно не замечали того, что Поля таскает матери воду и ягоды. На коротких привалах никто не препятствовал, когда «мертвая женщина» отходила от стоянки в степь. Костра ддайг не жгли, ночевали, прячась в траве, иногда кучей в обнимку с теми же самыми ящерами, на которых ехали верхом. Периодически ящеры уходили, и ддайг приманивали следующих. Поля спала вместе с ней в повозке, и это тоже не вызывало возражений. Несколько ночей они провели, продолжая движение, одну из них Полина благополучно проспала, а следующие потратила иначе: глядя в небо и на звезды. Там, вверху, не было ничего знакомого, даже цвет неба отличался. Как оказалось, орда направлялась к озеру. Поля сказала ей об этом на шестой день пути – сааланский, длинный. Следующим утром, лежа в повозке, Полина повернула голову влево, к большой воде, вдоль которой шла тропа.

   – Море Кэа, – сказал кто-то справа на сааланике. – Осталась треть пути.

   Она на миг прикрыла глаза, соглашаясь, и снова посмотрела вверх. По зеленоватому аквамариновому небу чертили крыльями сааланские птицы, похожие на ящериц. Степь стрекотала, звенела, попискивала и была совершенно, абсолютно спокойна. Ей было все равно, кто, куда и как по ней передвигается, кто кем закусил и кто о чем думает. Отличное место, чтобы умереть. Или хотя бы отоспаться.