Текст книги "У свободы цвет неба (СИ)"
Автор книги: Эгерт Аусиньш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 65 страниц)
Она кивнула еще раз и собралась было подняться из кресла.
– И вот еще что, – произнес он, глядя ей в лицо. – Сегодня я получил от тебя два подарка, стоящие как весь ваш Эрмитаж. Жаль, что я так и не собрался его осмотреть, пока не случилась беда, но я уверен, когда-нибудь мы встретимся с тобой в его стенах как добрые знакомые.
– Вряд ли я увижу его снова при своей жизни, – сказала она в ответ. – Но благодарю тебя за намерение.
– Посмотрим, – улыбнулся он. – Ступай.
Она в одно движение поднялась из кресла и тихо вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Эрве усмехнулся ей вслед. Теперь Академия прекрасно обходилась и без да Шайни. "Путь мотылька" – хорошее название для следующего священного текста. Не хуже, чем "Белая книга".
Утром Исиан пришел в Старый дворец слишком поздно. Нобили охраны сказали ему, что Полину уже увели беседовать с досточтимым Эрве. Это значит, что за ней пришли с самого утра. Ну может быть, дали поесть перед встречей. Припоминая месяц допросов, сайх вздохнул. Понадеявшись на то, что окончание следствия хотя бы немного ограничит бесцеремонность Академии, он ошибся и оставил свою подопечную в опасности. Ждать от этого разговора чего-то хорошего уже не приходилось. Исиан отвлекся от своих мыслей и очередной раз окинул взглядом холл и лестницу на второй этаж, как раз когда Полина показалась между балюстрадами двух галерей. Она замешкалась перед тем, как начать спускаться, меньше чем на секунду, но маг успел заметить и понять достаточно. Наверх он взбежал, шагая через ступеньку, там подал Полине руку и помог ей спуститься. Одним взглядом заставил дежурного монаха найти и принести куртку женщины и одел ее, как одевают детей. Затем взял за плечо, открыл дверь и вышел с ней вместе в сад резиденции. Скамейка, укрытая от ветра углом между крыльцом и стеной, попалась сайху на глаза почти случайно. Спустившись с крыльца, он повернул направо, прошел несколько шагов, держа подопечную под руку, сел на скамейку и откинул полу своей верхней накидки.
– Садись.
Женщина смотрела на него, не понимая. Имей она хоть каплю сил, скорее всего, он услышал бы возражения, а будь она в привычном для себя состоянии, возражения могли стать суровой отповедью. Но сейчас Полина могла только стоять и смотреть ему в глаза непонимающим взглядом. Он взял ее за пояс куртки, потянул к себе и усадил на свою накидку.
– Спи. Уже можно.
Сказать ей "ты теряешь сознание, стоит присесть" Исиан не рискнул. За предыдущий месяц он увидел достаточно, чтобы понять, что это плохое решение с ней. Он просто усадил ее и прикрыл второй полой накидки, создав кокон тепла. Выключилась она мгновенно, но еще целый десяток ударов сердца сохраняла устойчивое положение и только потом прислонилась к нему и положила голову на его плечо. Именно в этот момент нелегкая принесла маркиза да Шайни. По глазам Вейена Исиан понял, что маркиз видит вовсе не романтическую сцену.
– Ты что с ней сделал? – осведомился маркиз вполголоса.
– Я? – так же тихо усмехнулся Исиан. – В этом виде она вышла от твоего приятеля Эрве.
– Понятно, – кивнул маркиз и ушел в здание резиденции.
Маркиз да Шайни вошел в кабинет магистра Академии, не дожидаясь доклада. Лицо у него было очень недовольное.
– Эрве, зачем ты продолжил допросы после закрытия следствия? – спросил он с порога.
– Допросы? – магистр удивленно поднял брови. – Мы просто поговорили.
Вейен поморщился.
– Я не знаю, как вы поговорили, но сейчас она спит на скамейке у входа на плече у того самого сайха, который был наблюдателем от Саэхен на следствии. И я бы сказал, она в обмороке, Эрве.
Досточтимый Эрве недоуменно пожал плечами.
– Какой-то бред. Она же только позавчера танцевала, чем мог простой разговор повредить ей?
Вейен посмотрел на него, слегка прищурясь и приподняв подбородок.
– Ты знаешь, как выглядит правда, Эрве.
– Вейен, я знаю не больше твоего, если не меньше, – развел руками досточтимый.
– Пьевра твоя мать, недоумок! – в сердцах бросил маркиз. – Ты так и не понял, что на приеме у государя Дью да Гридах и она устроили нам с тобой рыночный балаган, чтобы не показать, что она измотана следствием до предела. Вспоминай хорошо, Альена да Айгит ни на удар сердца не отпустила ее от себя, за вычетом тех двух промежутков, пока она сверкала коленями по всему залу, доводя магов Академии до обморока. Все и запомнили именно эти два промежутка. А того, что к ней никто не смог подойти, не заметил ни один из присутствующих, кроме, разве что, меня. Колени, кстати, хороши до сих пор, не поспоришь. Но ни предложением, ни даже заявкой это не было, заметь. Я внимательно рассмотрел этот танец, Эрве. Дью да Гридах сказал очень верно: он танцевал не с женщиной, а с политическим противником. Женщину он показал нам всем только затем, чтобы мы не поняли ее место в расстановке сил там, за звездами.
Выслушав эту отповедь, магистр Академии грустно улыбнулся.
– Маркиз, я тебе благодарен за заботу. Еще более благодарен за то, что ты беспокоишься обо мне. Но ты больше десятки дней назад сказал, что больше не намерен исправлять ошибки, совершенные Академией. Ты и так много сделал для нас. Невероятно важно то, что ты рассказал мне теперь, я ценю это. Но принимать решение я буду сам. За себя и за Академию. Быть для тебя обузой я больше не хочу. Хватит тебе и своих забот.
– Да? – хмыкнул Вейен. – Ну наконец-то, слава Пророку, – развернулся и вышел.
Идя пешком по набережной, он размышлял о том, как покрыть потери. И понял, что пока мистрис Бауэр здесь, нужно хотя бы попробовать восстановить отношения. На внимание Лейшиной он не рассчитывал: ее время целиком заняли да Кехан и да Гранна, им предстояло долгое общение. Кроме того, Дью так просто не отдаст знати империи живого законника с той стороны звезд. А мистрис Бауэр, судя по тому, что говорили шпионы, в крае была сыгранной костью, и можно было еще успеть подхватить ее здесь, пока кто-то не сделал это раньше него. Для Дью она вот-вот станет обузой, и ему придется решать, что с ней делать, так что он вряд ли возразит, если они найдут общие темы для бесед.
Эрве на завтра назначил встречу журналистам из Нового мира, так что у Вейена оставалось на попытку не меньше двух дней, и он намерен был их использовать.
Дейвин нашел Макса в лаборатории князя. Сайх настраивал какую-то сложную схему из восемнадцати кристаллов, и когда граф вошел, мельком глянул на него и сделал жест, означавший «подожди». Дейвин терпеливо ждал, пока Макс разбирал свою конструкцию.
Закончив, сайх наконец поприветствовал его и спросил, чем может быть полезен.
Дейвин вздохнул. Тему он принес не самую простую.
– Я хочу расспросить тебя о твоей родине. Возможно, тебе не все понравится, но это касается Алисы и ее будущего. Так что я прошу тебя все-таки ответить на вопросы, даже если они будут неприятны тебе.
– Разговор официальный? – немедленно спросил Макс.
– Нет, частный. Но я должен знать, что сказать ее тренеру.
– Чему ее учат?
– Фехтованию.
Макс долго молчал, отвернувшись к окну, потом как-то странно глянул на Дейвина и коротко сказал:
– Спрашивай.
– Благодарю. – Да Айгит сделал короткую паузу, не больше одного вдоха. – Речь о ее боевом опыте, Макс. Расскажи мне о вашем оружии.
– О нашем оружии? – младший Асани выглядел удивленным. Очень удивленным.
Дейвин оказался в неловкой ситуации. Ему предстояло понять, кто солгал: собрат по Искусству или Алиса. Граф взял со стола чашку с чаем, сделал глоток, отставил чашку, почесал бровь.
– На последнем занятии Алиса сказала тренеру, что ее боевой опыт составляет пилотирование легкой вооруженной машины, летающей выше атмосферы. И уничтожение таких же машин противника. С кем вы воевали, Макс?
– Дейвин, – очень серьезно сказал младший Асани, сочувственно глядя в глаза собеседнику, – все, что Алиса сказала своему тренеру и что он передал тебе, действительно правда, но с чего вы решили, что это была война Созвездия?
– А чья еще это могла быть война? – удивился граф. – Если вы в ней участвуете, как она может быть не вашей?
Макс вздохнул.
– Инструктор Алисы тоже так думает?
– Я не спрашивал его прямо, – признался Дейвин, – но на его месте я думал бы именно это.
– Понятно, – печально сказал сайх. И вдруг предложил. – Позови его сюда, если он не спит? Чтобы мне не объяснять все дважды.
Унрио не спал. Точнее, еще не спал. Но утруждать себя надеванием хотя бы челека, не говоря уже об эннаре, он не стал, а так и явился в люйне поверх ночных штанов и в толстых вязаных носках на ногах.
– Что, Дейвин, ты решил рассказать мне страшную сказку на ночь? – весело спросил он, входя.
Граф невольно улыбнулся.
– Не я, а мастер Асани, Унрио. Хотя и по моей просьбе. Садись и слушай. Расскажи нам теперь все по порядку, Макс.
– Что конкретно вас интересует? – спросил сайх.
– Как Алиса оказалась на чужой для нее войне, и почему она считает ее своей, – уточнил вопрос Дейвин.
Макс сделал сложный жест рукой, выражавший трудности с формулировками.
– Для начала, та война была гражданской.
– Гражданской? – переспросил да Айгит. – Как здесь сто с лишним лет назад?
– Дейвин, – очень осторожно спросил Макс, – ты уверен, что такой разговор на ночь – хорошая идея?
– Макс, у меня нет другой, – улыбнулся граф. – И речь идет об Алисе. Давай побережем ее, а я уже давно вырос и думаю, ты не расскажешь мне ничего ужасного. Перед тобой все же маг, владеющий Искусством не первый десяток лет. Что до Унрио...
– Унрио, – перебил его да Шайни, – сам разберется с пьеврами под своим берегом.
Макс пожал плечами и начал. Сперва он в общих словах рассказал о планете, география которой состояла из единственного базальтового горного хребта, вылизанного океаном до блеска с одной стороны, а с другой прогрызенного неглубокими пещерами, с которых начался город, да архипелага, смываемого до камней регулярными цунами не реже, чем раз в три-четыре десятка лет. О том, что астрономия этой планеты насчитывала восемь лун, создавших столь причудливую географию, он упомянул коротко. В основном затем, чтобы его собеседники поняли, что такое "лунное безумие", почему "когда взойдет восьмая луна" значит "в день конца света" и почему в этом мире считали, что здравый и уравновешенный – это тот, кому хорошо подобрали таблетки. С тем, что таблетки лучше всего подбирают армейские врачи, сааланцы спорить не стали и приняли тезис сразу. Не возникло проблем и с мыслью, что прятаться от служб безопасности, занятых отловом инакомыслящих, проще всего именно в армии. Если не считать психушки, но из психушки работать наблюдателем не очень-то удобно. Услышав про двенадцать правящих домов, сменяющих друг друга у власти по жребию, и про двенадцать императоров, одного действующего и одиннадцать ожидающих дня жребия, Унриаль передернулся всем телом и пробормотал что-то про змеиную свадьбу. Дейвин выслушал это молча. Он не дрогнул, даже услышав о полном уничтожении тринадцатого правящего дома, за исключением одного наследника, входящего в общий совет императоров. А когда Макс рассказывал о партизанском движении, захватывавшем астероиды и космические базы на поверхности лун планеты, даже улыбнулся – мол, Сопротивление всюду одинаково. О судьбе Лисицы, девушки-пилота, разменянной командирами трижды и трижды выжившей, быстро рассказать не получилось. В сюжете были гибель подразделения практически полным составом, переход девушки на сторону бунтовщиков, блестящая карьера в их рядах и очень непростое возвращение обратно в ряды благонадежных. О том, как офицера старшего командного состава посылали возвращать эту девушку-пилота обратно, он тоже рассказал. Не умолчал и о том, что этим офицером был он и что именно по его приказу Лисица, которой и была Алиса, потом отправилась в бой против своих вчерашних друзей. Потом упомянул подразделение, считавшееся элитным, в которое она попала, и его историю, завершившуюся расформированием рода войск и отстранением Лисицы от полетов по надуманной причине на полгода. С подробностями, включая служебное расследование, прерванное почти перед формальным завершением. И возвращение в строй без предупреждения, естественно, с требованием сдать допуски к полетам и, разумеется, успешно сданные тесты. И о последнем ее задании, с которого она по плану командования не должна была вернуться, он тоже рассказал. А потом добавил десяток фраз о том, каким способом она уходила назад в Саэхен из точки гибели корабля за секунду до взрыва. И о том, как именно он передавал ей приказ уходить. Напоследок он, просто для справки, сообщил сааланцам, как в этом мире карались занятия Искусством. Когда Макс закончил рассказ, за окном во всю мощь сиял рассвет ясного дня начала лета.
Унриаль смотрел на него очень внимательно, хотя его знобило, и он завернулся в два пледа сразу. Дейвин, зажмурившись, подавил зевок.
– Макс, я тебе очень благодарен. Надеюсь, ты простишь мне эту бессонную ночь.
– Прощу, – улыбнулся сайх, – если ты мне скажешь, зачем ей это на уроках фехтования.
– Я отвечу тебе, – вдруг сказал да Шайни. – Если я верно понял мысль Дейвина, он привел ее ко мне затем, чтобы научить защищаться. Теперь я знаю: ей не просто можно давать оружие в руки. Это необходимо сделать. Чтобы она умела быть воином, а не оружием.
Макс посмотрел на Унриаля с каким-то задумчивым удивлением, как будто тот рассказал ему нечто очевидное, до чего сам Асани почему-то не задумался до этой минуты.
– Хорошая идея, пожалуй. Но если вы не возражаете, я вас сейчас оставлю. Насколько я понял, вам есть что обсудить. А я намерен использовать оставшиеся несколько часов, пригодных для сна, по назначению.
– Конечно, Макс, – кивнул Дейвин. – Добрых тебе сновидений.
Сайх кивнул, встал и вышел. Да Айгит повернулся к Унрио. Тот сидел, кутаясь в плед одной рукой, а второй держась за лоб.
– Унрио, ты в порядке? – осведомился граф.
– Какой же гадостью... – услышал он в ответ.
Развернувшись к Унрио, Дейвин ждал продолжения.
– Какой же невыразимой мерзостью, – сказал да Шайни с чувством, – становятся честь и верность там, где подлость и ничтожество выглядят благообразно. Я буду учить Алису, Дэн. Я знаю, чему ее нужно учить.
Следующий день Дейвин освободил, чтобы выполнить одно обещание, данное публично. Начал он с поездки в Павловск, в питомник. Выбрав там вишню сорта со смешным названием «Лотовая», он упаковал деревце, бережно уложил его на заднее сидение своей Гранд Витары и отправился по уже знакомому маршруту в сторону Луги. В головное устройство, которое местные почему-то называли магнитолой, он загрузил два диска того самого автора, песня которого открывала короткий трек-лист в памятном ему маршруте. Автор оказался простой, даже незатейливый, и какой-то очень трогательный. Некоторые песни были пронзительно хороши, некоторые треки без смеха граф не смог слушать, хотя понимал, что человек, к которому он едет, вряд ли понял бы его реакцию на свои любимые песни. Дейвин так и воспринимал эту поездку – как визит вежливости, необходимый после ссоры.
Добравшись на место, он вынул свой живой груз из машины, освободил вишню от веревок и мешковины и принялся колдовать. Соваться с лопатой в землю рядом с могилой он совершенно не хотел, поэтому обошел камень кругом с вишней в руках, дав ей почувствовать место, затем поставил саженец на землю там, где это было правильнее всего, и принялся заклинаниями помогать дереву углубиться в почву. Ддайгский кристалл был у него с собой, Дейвин планировал использовать его, закончив работу. Маг успел полностью закончить погружение корней и до половины довести вращивание, когда услышал звук мотора на дороге. Разглядывать визитера, кем бы тот ни оказался, граф совершенно не был настроен. Он стоял на коленях, держа дерево за ствол обеими руками, став одновременно стволом и корнями, восстанавливая тонкие живые нити, связывающие всякое растение с землей. Эту часть магии целительства он никогда не считал своим сильным местом, и вполне справедливо, но произнесенное обещание побуждало его сделать все возможное и больше того. Приехавший человек стоял молча и, слава Пророку, не пытался ни задавать вопросы, ни помогать. Закончив работу, Дейвин достал кристалл и поместил его между корней, чтобы обеспечить деревцу защиту от паразитов, мороза и болезней. Потом поднялся, отряхнул руки и принялся чистить жойс.
– На следующий год зацветет? – спросил женский голос.
– Завтра, наверное, – ответил граф. И, повернувшись, увидел женщину с позывным "Глюк". Подумал и добавил. – А вот ягоды будут через год. Точнее, на следующую осень. Этот сорт, как мне сказали, поздний. И ягоды темные.
Пройдя мимо женщины, он открыл дверь машины, достал из бардачка комм, сфотографировал дерево и отправил фото Валентину, сопроводив его коротким сообщением о том, что он намерен сейчас приехать в гости к Марине Лейшиной. И внезапно почти сразу получил ответ.
Очень вовремя. Если встретишь Глюка, скажи ей, чтобы тоже подъехала.
Дейвин с интересом взглянул на женщину, все еще стоящую у камня.
– Ты забыла где-то комм?
– Почему вдруг такой вывод? – сразу ощетинилась Глюк.
Да Айгит пожал плечами.
– Валентин Аркадьевич просил тебе передать, что тебя ждут у Марины Викторовны. Из этого я заключил, что связаться с тобой он не может.
Она поморщилась.
– Да, правда. Батарея села, я без связи уже час.
Граф приподнял бровь.
– Поскольку мое появление оценено как своевременное настолько, что через меня даже передали просьбу на случай, если я тебя встречу, мне кажется, за этот час случилось нечто серьезное. В этот раз позволишь мне быть впереди?
Глюк кивнула, надевая шлем. Дейвин улыбнулся ей и сел за руль. Всю дорогу, до самой улицы Некрасова, она держалась за ним, как приклеенная. Дейвин с момента начала движения и до тех пор, пока не припарковал машину, никак не мог понять, действительно ли обстоятельства поменялись и где именно, поскольку все происходящее никак не совмещалось с требованием никогда больше не попадаться на дороге "Рыцарям". Только поднимаясь по лестнице, он наконец сообразил, в чем дело: квартира Марины Лейшиной была нейтральной территорией. А сообщение, отправленное на комм, при всем желании нельзя определить как назначение встречи.
Дверь в квартиру оказалась открыта. Дейвин вошел, быстро стряхнул с ног броги и прошел в комнату, которую помнил по прошлым визитам как официально открытую территорию. В прихожей клацнул замок: Глюк вошла и захлопнула дверь.
– Добрый день, – произнес да Айгит, обращаясь ко всем присутствующим сразу.
– Ну, насчет доброго... – отозвался Валентин, глядя в экран ноутбука через плечо дамы с вьющимися, как у Лейшиной, каштановыми волосами. И, повернувшись к Дейвину, спросил. – У тебя комм при себе?
– В машине забыл, – огорчился граф.
– Ясно. – Валентин достал из кармана разгрузки свой комм, потыкал в него пальцем, открыл какое-то окно и протянул да Айгиту. Тот взял гаджет в руки и глянул на открытую страницу.
Москва. 27 мая. INTERFAX.RU – Полина Бауэр приняла первую часть компенсации от императора Аль Ас Саалан.
Магистр Академии Аль Ас Саалан заявил, что император вручил Полине Бауэр, оппозиционному лидеру Озерного края, ключ от особняка в столице империи, Исанисе. Собственность была передана ей в возмещение ущерба, понесенного госпожой Бауэр из-за ареста и судебного преследования, признанного неправомочным, передает РБК.
«На аудиенции у императора, в присутствии наместника империи Аль Ас Саалан в Озерном крае Димитри да Гридаха и Марины Лейшиной, ведущего правозащитника края, Полина Бауэр приняла ключ от особняка и в тот же день совершила ритуальное вступление во владение, заключающееся в самостоятельном отворении двери и посещении полученного в дар дома», – сообщил досточтимый Эрве.
Он считает также, что это первый шаг к получению госпожой Бауэр титульного гражданства империи.
По данным других источников в Исанисе, для нее есть рабочие предложения в столице империи и в Исюрмере, главном городе Академии Аль Ас Саалан.
Также по информации, полученной за звездами, Академия, предположительно, направит письмо наместнику края с просьбой ускорить вопрос о предоставлении Полине Бауэр гражданства империи.
По информации канала, этот шаг рассматривается в качестве попытки империи в обмен на уступки по вопросу свободы вероисповедания снизить давление на администрацию наместника со стороны оппозиции в связи с иском о репрессиях в крае, поданном Мариной Лейшиной в начале года.
Дейвин молча протянул комм хозяину.
– Что скажешь, Ведьмак? – с интересом спросил байкер.
Граф огляделся. Виктор Саамо, мужчина самого простецкого вида, с несколько бесформенным носом, клочковатой растрепанной бородкой и шевелюрой, лежащей неаккуратными прядями, сидел в кресле-мешке, вольно закинув руки за голову и глядя в потолок. Угадать в этом человеке рыбацкой наружности умного и хваткого юриста можно было только увидев его в деле. Елена Рубинчик, та самая дама с каштановыми кудрями и льдисто-синими глазами, сверлила его выжидающим взглядом. Марина Лейшина курила у форточки, отвернувшись к окну. Глюк уже подцепила комм к розетке и, дочитав статью, пристально смотрела на Дейвина.
Граф окинул Валентина непроницаемым взглядом темных глаз.
– Как официальное лицо или как говорил бы другу?
– Как можешь сказать мне, – проговорил байкер, внимательно глядя в лицо сааланцу. – Кто я такой, чтобы тебя спрашивать как официальное лицо?
– Но ты понимаешь, что мой ответ предназначен только вам и не может быть вынесен за пределы определенного круга? – Дейвин был так же насторожен и внимателен, как его собеседник. – Узким этот круг назвать довольно трудно, но все же.
– Можем выйти в ванную и включить воду, как бы двусмысленно это ни смотрелось, – хмыкнул байкер. – Можем выключить телефоны, если хочешь.
– Да, этого хватит, – кивнул да Айгит.
Валентин пожал плечами и демонстративно выключил комм. Вслед за ним к своему потянулась Глюк. Марина повернулась от окна к барышне за ноутбуком:
– Ленчик, паркуйся.
Виктор подал голос из кресла:
– Мой на кухне лежит. Кажется, на столе.
– Мой в кабинете, – отозвалась Лейшина.
– Ну вот, – произнес Валентин, – приватность обеспечена.
Дейвин движением брови переместил к себе стул и сел.
– В таком случае, – сказал он будничным тоном, – могу вам сказать, что другого такого тормоза, как досточтимый Эрве, по всей земле Аль Ас Саалан и Заморским землям Ддайг надо искать с фонарями. И если он начинает лепить такое публично под запись вашей прессе, это может значить только одно. Академия поцапалась с маркизом да Шайни.
– Ну еще бы, – заметила Глюк. – После всего, что он тут наворотил, другого ждать было бы странно.
– Не с ним, – качнул головой да Айгит. – Его лишили титула и отдали князю. Теперь за Унриаля да Шайни отвечает Димитри да Гридах. Но у него есть дед, Вейен да Шайни, императорский советник. Академия была его проектом до сих пор. Как вам объяснить... Это... – граф мучительно искал слова, глядя то в окно, то в потолок, вдруг его взгляд случайно упал на Марину Лейшину, и он радостно указал на нее. – Ты должна помнить. Ссора наркомов в тысяча девятьсот тридцатые, такие Ежов и Берия.
Ленчик поперхнулась вдохом и закашлялась. Виктор Саамо оглушительно захохотал.
– Мгм, – сказал Валентин. – Ты мне другое скажи. Какие шансы выжить у Полины? По тому, что ты сказал, оба они в любой момент могут решить ее по-тихому прикончить. Чтобы другому не досталась.
– По-тихому не получится, – сказал Дейвин. – Князь оставил с ней человека... я не хотел бы проверять, насколько он на самом деле хорош.
– А вроде говорили, что ты в империи лучший, – удивился Валентин.
– А он и не наш, – вздохнул Дейвин. – Это сайх. Созвездие Саэхен. Он лучший у них. И вообще-то крайне неприятный парень во всех отношениях.
– Это как-нибудь может коснуться Полины Юрьевны? – спросила Глюк.
– Не должно, – не очень уверенно сказал Дейвин. – Исиан Асани – непростая личность, но здесь он только до тех пор, пока князь согласен его терпеть.
– Он не входит в состав миссии Созвездия? – быстро спросила Лейшина.
– Нет, – Дейвин посмотрел ей в глаза и развел руками. – Он явился сюда как частное лицо и был уверен, что князь сам его примет в этом качестве, представляешь?
Ленчик тихонько засмеялась в своем углу.
– Что он вообще здесь делает? – спросила Марина.
Дейвин улыбнулся и развел руками:
– Пришел и попросился остаться.
Виктор Саамо поднял голову в своем гнезде:
– И это ему наместник доверил защиту политзаключенной?
– Я бы не советовал его недооценивать, – заметил да Айгит. – В двадцать четвертом году он наместнику вымотал все нервы, получая Алису себе, и в мае забрал ее в Созвездие. А всего-то в январе вернул назад в таком виде, что мы до следующего лета вились как ужи на сковородке, чтобы сохранить ей жизнь.
– А почему ее вообще ему отдали? – спросила Ленчик.
Дейвин развернулся к ней, сев боком на стуле.
– Видите ли, Елена, он ее учитель и руководитель. Это сложные отношения, их города представляют собой что-то вроде специализированных университетов, насколько я понял. И специалитет сайха, опять же, по моим представлениям, определяет его гражданство.
– Но она же гражданка края, – тихо, но с нажимом, выделяя каждое слово, произнесла Глюк.
Дейвин обратил к ней взгляд, исполненный вины и печали.
– Мы поняли это в полной мере только на суде. До этого не могли поверить.
– Это как – не могли поверить? – подал голос Валентин. – С самой аварии она вам это талдычила в каждом ролике и в каждом посте в своем блоге, а вы, значит, поверить не могли. Ну нормально так.
– Валентин Аркадьевич, – грустно усмехнулся Дейвин, – если бы у вас тут каждый второй взглядом предметы двигал или от пальца прикуривал, вопросов могло и не возникнуть. Но с вашим, – он сделал выразительную паузу, – научным подходом...
– Не понимаю, – честно сказал байкер.
– Хорошо, – вздохнул граф. – Объясняю сначала. После аварии вопросы к ней были только по поводу Манифеста Убитого Города. Призывы к убийству, разжигание розни, весь этот набор. Все остальное было личным делом каждого из вас. Да, в Заходское я шел за ней. Дело даже не в том, что теракт на Краснофлотском стоил нам многих жизней. Но прорыв фауны в город... я не смог найти объяснений этому тогда. Мы-то пришли говорить и договариваться, – он махнул рукой и некоторое время молчал потом продолжил. – Понимаешь, даже дрон, который она направила в князя, в конце концов, можно счесть личным делом между ними двоими. Но не это.
– А на Краснофлотском не она организовывала, – вдруг сказала Ленчик, и Марина Лейшина развернулась к ней, широко распахнув глаза. Ленчик усмехнулась. – Марина Викторовна, не надо на меня так смотреть. Вы прекрасно помните, как мы познакомились. Только у меня летом восемнадцатого года на Стрелке пропал приятель, с которым мы вместе в дэнж водились, а у организатора украли брата. И увезли в Турцию. И он не вернулся.
– А кто он? – осмелился спросить да Айгит.
– А это уже неважно, – спокойно сказала Елена Рубинчик. – Он часть того пепла, который летом двадцать второго по Заходскому ветром разнесло. Вы продолжайте, господин граф.
Дейвин на секунду прикрыл глаза, справляясь с болью.
– Хорошо, я продолжаю. Она, как у вас принято говорить, спалилась на усадьбе в Бусанах, куда поместили детей из Корытово. Оставила след магического воздействия. Дальше все было просто, месяца за два мы ее вычислили и отнеслись всерьез.
– Я помню, – вздохнул из своего гнезда Виктор Саамо. – Я на Финляндском вокзале в тот день был.
Дейвин кивнул.
– Она держалась два месяца. Я сам чуть не рехнулся, наблюдая это. Потом мы сняли ее защиты и обнаружили, что перед нами чужой маг. Списались с Созвездием, попытались объясниться с ними по поводу вреда, который она причинила краю...
– Она? – тихо спросила Глюк.
Дейвин обернулся к ней.
– Послушай. Я не знаю, как тебя зовут, и даже не спрашиваю этого. Я сейчас рассказываю обо всех ошибках, которые совершены в том числе и мной, по порядку, как вы просили. Можно я договорю?
– Дай ему рассказать, Глюк, – прогудел Валентин. – Видишь же, он старается, чтобы честно было.
Глюк кивнула и уставилась в пол. Маг с силой потянул себя за волосы, сцепил пальцы и продолжил:
– Они решали у себя, мы решали здесь. Наконец, она попыталась уйти от нас, как только от нее отвернулись на полминуты. И князь сдался. Созвездие потребовало ее вернуть, и он отправил ее им. Они устроили свое разбирательство. Через семь ваших месяцев она вернулась назад. Без магии. Без сил. Без иммунитета. И почти без рассудка. Так казнят сайхи. Приговор ей подписал этот самый Исиан Асани.
Марина чиркала зажигалкой на протяжении всей его реплики и никак не могла прикурить. Дейвин протянул ей огонь на пальце и продолжил:
– Она прямо сказала князю, что вернулась умереть, но он вылечил ее. То есть оплатил лечение. Служба в подразделении Охотников стала частью реабилитации. Никто не надеялся, что Дар к ней вернется, но это произошло. Полина Юрьевна очень много сделала для этого. Так что с тем доносом на нее больше всего повезло Алисе. Хотя, должен сказать, нам всем с ним повезло. Алиса пришла к князю с просьбой – и это был единственный способ предложить Полине Юрьевне отсрочку, не нарвавшись на дуэль прямо в камере. А вообще мы планировали успеть перехватить ее до Святой стражи. Не сумели. Не вычислили, – граф досадливо поморщился. – Даже Ирину Мостовец я нашел и переправил во Львов. Судьбу остальных, неожиданно объявившихся за границей, вы, кажется, уже знаете, а Ирину я сам привел домой к Евгению Ревскому. Но все, кого удалось вывезти, оставляли следы, а Полина Юрьевна – нет. Ее сдали свои.
– Волк тамбовский им свой, – процедил Валентин злым хриплым полушепотом.
Дейвин, обернувшись на это тихое рычание, сказал:
– Совершенно согласен. Я уже добрался до апреля прошлого года. С вашего разрешения, хотелось бы закончить. Получив от Алисы просьбу об отсрочке для Полины Юрьевны, князь ее отправил договариваться о том, чтобы эта отсрочка была принята. Надо сказать, у всех нас были серьезнейшие сомнения в успехе этого предприятия, но, – он пожал плечами, глядя на сцепленные руки, – просто повезло. Разумеется, получив ее в Приозерск, князь назначил ей встречу на следующий же день. Но в тот вечер за звездами что-то пошло не так, и ему срочно понадобилось быть на Островах. Он туда шагнул вместе с ней, без всякой задней мысли, полагая, что через несколько часов вернется назад, а ей, может быть, будет приятно посмотреть на какой-то иной пейзаж, кроме плохо выкрашенных стен и немытого окна за решеткой. Вышло так, что дела задержали его почти на семь наших дней. Это больше десяти ваших. За это время обстановка в крае накалилась, и князь наконец получил возможность вызвать дознавателя, чтобы проверить работу достопочтенного. Разумеется, как наместник, он и сам попадал под проверку Святой стражи, но это его уже не слишком волновало.
