Текст книги "У свободы цвет неба (СИ)"

Автор книги: Эгерт Аусиньш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 65 страниц)

   – Прости мою ограниченность, но могу ли я поинтересоваться – а что-то приличное у вас вообще танцуют? Такое, чтобы ноги выше ушей не летали?

   Стас пожал плечами и протянул: "Нуу... эээ..." Как раз в это время Полина, махнувши рукой на приличия окончательно, начала с местным музыкантом очередной рок-н-ролл с припевом "Не волнуйся, мама, ничего не будет хорошо".

   Алиса, услышав слова, чуть не споткнулась. Макс, наоборот, был счастлив и целиком согласен с текстом. Унриаль, уже устроившись за столом, смотрел в основном на музыкантов и молча слушал, не обращая внимания ни на что больше. Хайшен села с ним рядом, опершись локтем на стол, а лбом на ладонь. Айдиш философски пожал плечами:

   – В конце концов, мы еще не в столице. И это кабак, а не ратуша.

   "Дохлый ящер" ходил ходуном до полуночи, с галереи свистели, орали и делали восторженные жесты сааланские моряки. Но когда полуночный холодок потянул по ногам, маркиз увял. Димитри, заметив это, сказал, что все, время детское, так что дети могут продолжать, а взрослым пора по люлькам. Айдиш улыбнулся, не сказав ни слова, и отметил себе, что Димитри подцепил выражение Полины. Уйти сразу же, кстати, все равно не получилось. Пока Алиса с Максом пугали досточтимых, а моряки Островов убирали ноги под скамейки и свисали с галереи, наблюдая за ними, авторов инцидента с дракой нашли и тихонько притопили в море, предварительно допросив, и как раз к полуночи подбежали доложить, так что по чашке местного странного чая "на дорожку" друзьям князя все же принесли. На прощание Полина обнялась с местным чуваком и пообещала ему "когда-нибудь снова".

   Уже в доме, когда все расходились спать, я видела, как Димитри сказал Полине, провожая ее до комнаты:

   – Это было по-настоящему горячо, спасибо. Завтра с отливом мы отправимся в Исанис.

   Не видел ты ее "горячо", пресветлый князь, подумала я. И закрыла за собой дверь. Содрав с себя пропотевшую футболку, наскоро сполоснулась под рукомойником, как получилось, и выключилась, едва коснувшись подушки щекой.

   Дом Альены да Айгит был, каким и всегда: маленьким, уютным, спокойным и светлым. Дейвин и забыл за хлопотами на Ддайг, а потом за годами суматохи в Новом мире, как это хорошо – быть дома. Альена почти не изменилась, но выглядела задумчивой и даже немного грустной. Дейвин сидел на полу у ее ног, положив голову на подлокотник ее кресла, и рассказывал. Это был уже не первый их разговор. За длинный предыдущий день Дейвин успел поведать все хорошее, что было с ним в Новом мире, и все хорошее, что он узнал и увидел. Настало время говорить о плохом. Как в детстве, вернувшись домой на каникулы, он сидел у ног матери, и, как в детстве, она его слушала. Сын открыл Альене горькие вещи, но она даже под присягой не могла бы сказать, что ее сын поступил против правил семьи или повел себя не так, как она его учила и как ждала от него. Вдвойне было горько ей слышать о том, как честь обернулась бесчестием, а доблесть – позором. Альена наклонилась к сыну, обняла его за плечи:

   – По крайней мере, ты заботишься об этой женщине, которая была врагом князя, и не оставил друзей тех погибших... воинов? Или они разбойники, сын? Я так и не поняла.

   – Это называется Сопротивление, мама, – вздохнул первый воин империи. – И да, я делаю все это, но от того только хуже.

   Изумленная Альена заглянула сыну в лицо:

   – Исправлять причиненный вред плохо? Заботиться о тех, кто пострадал от твоей руки хуже, чем оставить все как есть и уйти? Зачем им такие законы?

   – Мне объяснили смысл запрета, – Дейвин взял мать за руку и потерся щекой о ее ладонь. – Я нахожу его логичным. Смотри. Вот я принуждал и мучил женщину, теперь она боится и ненавидит меня. Но я забочусь о ней, и она вынуждена принимать мою помощь и защиту. Теперь она ненавидит себя, как раньше ненавидела меня. Я помог или сделал хуже?

   Альена молчала, не находя ответа. Дейвин заглянул ей в глаза, кивнул и продолжил:

   – Вот я убил людей, замышлявших злое против князя и его вассалов. Их друзья остались горевать. Нужда свела нас вместе, мы делаем общее дело, они принимают мои приказы и подчиняются мне. Теперь они ненавидят себя самих так же сильно, как ненавидели меня. Я помог или сделал хуже?

   Альена заплакала. Сев на пол рядом с сыном, она обняла его.

   – С честью или позором, победитель или побежденный, ты мой сын. Я не отрекусь от тебя. И я уверена, Дейвин, что на суде тебя оправдают.

   – Даже если так, мама, – вздохнул граф. – Даже если и так...

   На четвертый день отсутствия князя в крае Асана поняла, что тащить работу за него и за себя одновременно она не сможет. Контроль зачисток пришлось передать. Кандидатур было две, Офре да Нио, граф Муринский, и Шилл да Лам, маркиза Девяткино. Но граф Офре уже успел зарекомендовать себя у местных так, что Асана в ответ на его порыв только грустно покачала головой.

   – Офре, – сказала она, – ты успел стать смешным для них из-за твоего легкомыслия. Сперва восстанови репутацию. И маркиза Шилл все равно лучше тебя, ты же знаешь это сам. Лучше займись вашими кварталами, и особенно зданиями у железнодорожных станций.

   Маркиза да Лам, получившая под свою руку большой кусок северной окраины города, была сильным боевым магом. В городе она оказалась среди первых вассалов Димитри, пришедших в Новый мир, и за несколько лет бумажного шторма, как Шилл определила ситуацию в крае, успела соскучиться по настоящей работе. Идея разобраться с фауной до начала весны ей очень нравилась, работать с Сопротивлением маркиза не боялась, и Асана была совершенно спокойна за нее. Но кое-что следовало привести в порядок до того, как знакомить Шилл с Сопротивлением.

   Полевых командиров Асана собрала в актовом зале Невской Плазы, между делом тихо обшипев директора для порядка, чтобы его персонал не делал кислые лица посетителям, а заодно и за отсутствие стоек для оружия в холле отеля. На коротком совещании она предложила командирам боевых групп прямо сейчас создать совет, выбрав в него нечетное число доверенных лиц так, чтобы их было меньше десяти, а из них выбрать старшего, голос которого считается как два других голоса. На вопрос из зала, зачем это нужно, она ответила, что предлагает движению самообороны города все свои действия координировать через совет командиров.

   – Вам так правда будет удобнее, попробуйте, – сказала она. – А если не понравится, всегда можно поменять.

   Удивленные боевики решили, что попробовать-то и правда можно, и пошли выбирать совет. А виконтесса позвонила генералу Улаеву и рассказала ему об итогах встречи.

   – Госпожа да Сиалан... – вздохнул в трубку и.о. главы УВД. – А кем вы намерены их заменить, и что скажет наместник, когда вернется?

   – Зачем же их заменять? – удивилась виконтесса. – Их результаты прекрасны, не хуже, чем у Охотников, они очень хорошо справляются.

   – В таком случае зачем вы их поссорили? – генерал очень старался быть вежливым, но получалось у него плохо.

   Впрочем, заместитель наместника этого не заметила, она была занята другим – ориентировалась в обстоятельствах.

   – Почему же я их поссорила? – еще более удивленно спросила она. – Я просто предложила им организоваться для удобства работы.

   – Сейчас они начнут делить власть и перестреляют друг друга, – вздохнул генерал. – Причем отменить ваше предложение вряд ли выйдет, вы уже подали им идею, так что ждите, сейчас начнется.

   – Не знаю, – уверенно ответила госпожа да Сиалан. – Я ни разу не видела в империи, чтобы предложение создать совет работало именно так.

   – А по эту сторону звезд я не знаю ни одного случая, когда оно сработало бы иначе, – кисло сказал генерал.

   Асана засмеялась:

   – Знаете, давайте все же дадим им шанс.

   Генерал вздохнул:

   – Как скажете, – и нажал отбой.

   Совет командиров был создан за три дня, считая сутки, потраченные на подсчет голосов. В него вошли: командир группы «Свободная Нева» Влад – Пряник – Долженков, командир группы «Городские партизаны» Анастасия – Дохлая – Неверова, командир группы «Нерпа-гик» Светлана – Смола – Теклесова, командир группы «Центровые» Филипп – Музыкант – Баулов, командир группы «Красная вендетта» Антон – Паук – Костров, командир группы «Край наш» Ольга – Княгиня – Зольникова, командир группы «Два ведра» Тимур – Философ – Красильщиков, командир группы «Вокзал» Юрий – Искра – Авениров, командир группы «Без выстрела» Денис – Соленый – Райво.

   Асана да Сиалан встретилась с ними еще через четыре дня. На этой встрече, уже узким кругом, она не стала тратить время на фигуры речи и длинные объяснения.

   – Господа, – сказала она. – Полиция предупредила меня, ссылаясь на прецеденты в истории ваших южно-европейских республик, что вы можете сейчас начать выяснять, кто из вас на самом деле более влиятелен, и перессориться из-за этого. Полицейские аналитики не исключают и смертельного исхода таких споров.

   Народ заерзал и начал прятать глаза. Асана увидела это и загрустила, но решила не останавливаться, тем более что заготовка речи на этот разговор была составлена ею при помощи донора.

   – Мне не сказали очевидного: такое возможно, только если у структуры есть больше одного источника дохода. Поэтому давайте договариваться о том, что ваш источник дохода – это я, пока не вернулся граф да Айгит. И ваши гарантии на период после решения этой проблемы зависят сейчас от меня, а когда он возвращается, опять от него. Если кто-то из вас намерен уйти и заняться чем-то другим, скажите об этом прямо, ваше место освободится, в совет командиров выберут кого-то другого, а уходящий получит какое-то вознаграждение и заслуженную славу участника борьбы, но не победителя. Если вы попытаетесь получить деньги из других источников, пока вы заняты защитой края от фауны, извините, мы будем расставаться. История с "Ключиком от кладовой" повторена не будет. Что касается победителей, им будут определены другие вознаграждения и по размеру, и по порядку выплат, и предложены контракты, достойные их заслуг.

   – И какие, например? – поинтересовалась Дохлая.

   Это был очень удачный вопрос. Минут десять Асана рассказывала о жизни на Ддайг, о проблемах с ордами, о том, как сильно там нужны опытные бойцы, способные оказывать первую помощь и организовывать эвакуацию раненых. А под конец своей речи добавила, что, конечно, такое предложение интересно будет для тех, кому за девять лет не надоело и кто не устал. Есть за звездами места и поспокойнее, где все эти навыки тоже нужны, но хотя бы не каждый день. А если кто-то захочет мирную профессию тут, в крае, и спокойную штатскую жизнь, тем тоже будут предоставлены для этого возможности. Главное – пережить чрезвычайные обстоятельства.

   Командиры переглянулись.

   – Правильно ли я понимаю, – спросил Соленый, – что вы намерены взять нас на баланс?

   – Не вас, – уточнила госпожа да Сиалан, – а вашу работу по защите края. И не взять на баланс, а оплачивать труд и расходы. Граф да Айгит все равно предложил бы вам это, но ждать окончания суда и его возвращения нет резона ни нам, ни вам.

   – Вы будете руководить зачистками до его возвращения? – спросил Паук.

   – Я бы хотела, – с легкой досадой произнесла Асана. – Но князь оставил край на меня, так что я дам вам человека вместо себя.

   – Кого? – цепляться к словам Паук умел и досье сааланских аристократов помнил почти так же хорошо, как Лиска.

   – С вами будет Шилл да Лам, старший маг Девяткино, – Асана и сама не знала, почему она назвала так маркизу, но удача была с ней.

   – Мы знаем ее, – заметила Смола. – Хорошо, мы будем с ней работать. И еще вопрос.

   – Да? – виконтесса, опершись локтем на стол, повернулась к черноволосой и черноглазой молодой женщине с жестким взглядом.

   – Энье да Деах остается с нами?

   – Конечно, – недоуменно ответила Асана. – Он же сам это выбрал. Какие еще будут вопросы? – Выждав минуту в полной тишине, она решила. – Если вопросов нет, то давайте обсуждать ваши нужды и порядок их обеспечения.

   Скольян да Онгай никогда не получал столько внимания прессы, сколько ему перепало той зимой. Он совсем не был этому рад, но кроме него, на вопросы журналистов отвечать было некому. Злая и задерганная Асана занималась бумагами, которые обычно стекались к Димитри, и гоняла всех троих секретарей, Иджена, Нодду и Ануэль, так, что им было некогда присесть, за исключением часа обеда и получаса перерыва на вечерний чай. На все просьбы об интервью или пресс-конференции она жестко сказала, что у нее нет на это времени, и предложила всем желающим подождать князя и спросить все у него или идти к Скольяну да Онгаю и надеяться, что он ответит хотя бы на часть вопросов. И журналистам пришлось идти к заместителю мэра столицы края и просить его о пресс-конференции, хотя бы краткой. Все хотели знать, когда вернется наместник, почему он уехал так надолго, что будет на суде в столице империи и зачем вообще нужен этот суд. И конечно, спрашивали, как узнать, что там происходит. Граф ответил, что экспедиция репортеров для освещения процесса уже почти сформирована, но присутствующие журналисты могут заявить о желании присоединиться, несколько мест еще есть, и назвал дату отправления экспедиции. Она была назначена на двадцать первое февраля.

   Валентин после отъезда Полины и Марины начал опекать Айриля совсем плотно, проводя с ним по четыре, а то и по шесть часов в день. И молодой маркиз был благодарен за это. Едва получив торговый дом своей приемной матери, он понял, что обещанные князю весенние ярмарки будет не так просто провести, если не поспешить. Одна только интеграция торговли могла бы занять все его время, но кроме нее были и еще задачи. Город нуждался в официальных стационарных рынках и магазинах – местах, где можно открыто разместить товары из-за звезд. При этом тратить деньги на восстановление крытых городских рынков Айриль да Юн не мог себе позволить. Ему предстояли очень серьезные закупки товаров для империи. Это должно было окупиться в ближайшее время, но пока денег на ремонт зданий не было. Приходилось обсуждать с районными баронами торговлю с колес, а людей с «Ключика» упрашивать предоставить в аренду часть складских помещений для сааланской шерсти и кожи. И конечно, развивать сеть обеспечения края продовольствием. Хромота юноши была хорошим поводом сопровождать его на всех встречах, тем более что от трости Айриль отказался наотрез.

   Первый серьезный разговор с исполнительным директором, по совместительству начальником службы безопасности торгового дома, произошел еще в середине января.

   – Может быть, порталами тоже начнем отправлять товары? – спросил Айриль наставника.

   – Да как-то... – неопределенно ответил Валентин.

   – Нет, ты подумай: мурманская рыба без заморозки сюда, а им туда молочное и гигиенические товары. Всем же так лучше будет.

   – А чего не яйца? – без энтузиазма поинтересовался байкер.

   – А яйца через портал можно только в порошковом виде переправлять, – объяснил маркиз да Юн. – Тем более в товарном количестве.

   – Печально... – вздохнул Валентин.

   Айриль спокойно возразил:

   – Никакой печали. Нам просто нужны маги, чтобы довозить свежими яйца и другие грузы, которые нельзя переслать через портал, вот и все. Валентин Аркадьевич, ты пойми. Я хочу делать то, что делала матушка: не один большой супермаркет на весь город или регион, а возможность для каждого иметь необходимое именно прямо у дома. Не огромный праздник на площади, а маленькие тихие вечера для небольших компаний. Во всех городах и поселках края.

   Валентин посмотрел на сааланского мальчика с интересом.

   – Ты что, тут жить остаться хочешь?

   – И тут тоже, – мечтательно сказал Айриль. – И там, за звездами. Построить дом и звать в гости вас всех – и тебя, и Марину, и всех твоих, и вообще всех, с кем сумею подружиться.

   – То есть про уникальность товаров – это ты всерьез, – Валентин качнул головой, озвучивая вывод.

   – Да, – немного растерянно подтвердил Айриль, – я хочу и буду продолжать делать так, как делала матушка.

   – А ты Полину матерью называешь по обязанности или от души? – поинтересовался байкер.

   – Что значит – по обязанности? – не понял сааланец.

   – Мгм, – отреагировал Валентин. – Скажи, а вот ты получил ее собственность, считай, в подарок. Ты знаешь, почему она тебя выбрала?

   – Во-первых, я получил не собственность, а дело. – Айриль вдруг стал похож на ту самую фаюмскую доску, которую Полина упоминала в заметке, размещенной в блоге осенью.

   – Хорошо, дело, – кивнул Валентин. – Так все-таки, ты в курсе причин?

   – Знаешь, открытого разговора не было, – признался маркиз. – Сперва я получил конверт, потом открыл его и понял, что там, и чуть не упал, а потом мы поговорили, но очень скомканно. Она просто подтвердила, что не пошутила и не собирается менять решение.

   – Ясно, – кивнул питерец. – А что до того было? Может, задним числом тебе понятно стало что-то из ее летних слов?

   – Она весной пришла с просьбой помочь ей заговорить на нашем языке. У меня теперь есть ее кулинарная книга. Я умею готовить все, что она мне записала – супы, салаты, горячее, выпечку. Конечно, я не стану готовить свинину и говядину, но насколько я понял, рецепты от этого не пострадают.

   – Религиозное что-то? – уточнил Валентин.

   – Примерно так, да, – согласился Айриль. – Если звери договороспособны, то они не еда.

   – А ваши животные не договороспособны? – в вопросе Валентина прозвучал вполне живой интерес.

   – Квамы даже не запоминают запах своего человека, – махнул рукой Айриль. – Приходится ставить метки на каждого в стаде, чтобы не путались, и собирать потом на кристалл. А сайни разговаривают с нами, помогают по дому и воспитывают детей. Но это ты уже знаешь...

   – Ладно, – сказал Валентин вдруг. – Раз так, давай говорить подробно.

   Айриль молча воззрился на него своими иконописными карими очами.

   – Я так понял, что ты пытаешься избавиться от стандартных товаров на витринах портала, верно?

   – А зачем они? – пожал плечами Айриль. – Люди же все разные. Разве приятно видеть в одной комнате, а тем более за одним столом, человека в такой же одежде, в таких же украшениях, с таким же ножом или хотя бы часами?

   Валентин согласился и вдруг, неожиданно для себя, высказал мнение, хотя не собирался.

   – Вообще, да. Неприятно, если ты привык к другому. Но дело не только в этом. У тебя, конечно, свой взгляд, но оно и понятно. Ты вот про колено свое говоришь, что год-другой – и все зарастет. Любой из наших ходил бы так всю жизнь, и это, знаешь, накладывает свою печать. А вот сегодняшнюю тему мы с Витычем мусолили часов, наверное, десять в сумме: зачем люди вообще берутся крафтить. Я тогда и приходил с вопросом, что... забыл где, но был где-то пример в старом журнале: одна девочка в дорогом Дольче и Габбана каком-то оригинальном, а другая в вообще хендмейде крафтовом, не то купленном в Андах у индианцев, которые его вручную вяжут. И что это одно было статусность, а второе – что-то другое. Свобода от чего-то, наверное. Но здесь у нас, если ты крафтишь, сделанное должно быть круче купленного, а иначе и смысла нет заводиться. То, что можно просто пойти и купить, рассчитано на любого и каждого, это такая, как тебе сказать, вещь вообще, которая как бы не про тебя и твою жизнь, а так – срам прикрыть, если одежда, след на бумаге оставить, если ручка. И большинству нужны на каждый день именно вещи вообще, чтобы не думать о том, чем заполнить бланк доставки или чем морду вытереть, умывшись. Но тут ловушка. Если ты горбун, тебе прямая дорога к портному или в индпошив. И если ты не можешь жрать ту дрянь, что все едят, или пить – тебе прямая дорога в магазин "особая хавка" или "экзотическое бухло". Есть, то есть, люди, для которых уникальные товары – жизненная необходимость. И благословен тот, у кого потребности типовые и удовлетворяются массовым серийным производством задешево, теми самыми "вещами вообще", понимаешь? А ищущий странного проклят в силу этого, он будет вынужден покупать нужное задорого, но уж если ты вынужден – почему бы не сделать не просто "не как для всех", а еще и лучше всех? Все равно ж крафтить индивидуально. Но у вас же иначе. И как ты планируешь это наше у себя там продвигать, я не представляю. А порталу без "вещей вообще" не обойтись.

   Айриль радостно кивнул:

   – Валентин Аркадьевич, да. Мы действительно совсем не вы. У нас нет машин, и "вещей вообще" мы не делаем, не умеем. У нас каждая вещь делается под человека. Паромобиль или белье, письменные принадлежности и оружие – если оно твое, оно все про тебя и для тебя. По вещам можно составить представление о человеке, еще не видя его. Одолженную пенну в руке видно так же четко, как одежду с чужого плеча или отобранный меч. Но есть и вторая сторона. Цена времени там, где его есть чем заполнить и надо выбирать из многих вариантов заполнения, одна. Довольно дорогая, тем дороже, чем больше выбор. Цена времени там, где нечем его заполнить, другая. Очень дешевая. Домашнюю работу мы делим с сайни, отчасти это нам помогает, но и мешает тоже.

   Айриль вздохнул и замолчал на целую минуту. Потом продолжил:

   – Пророк дал нам танец и так спас нас от этих жутких дней, в которые мозг поражен мучительной немотой и страдает, неспособный мыслить, потому что нигде нет пищи для ума. Говорят, что в таком состоянии человек может убить родного или изрезать себя ножом, только чтобы что-нибудь ощутить. Торговый дом матушки – это благословенная земля, таинственный город над лестницей богов, место, где хранятся умения и возможности умений. Мы умеем вязать, резать по дереву и кости, лепить из глины и обжигать ее, но умеем в общем. Наши поделки хороши для домашнего обихода, но высоты ремесленного мастерства, которые я видел на страницах портала, нам недоступны... были недоступны. Исключение, пожалуй, только ткачество. У вас оно умерло из-за машин, у нас ткут лучше. Но все остальное... Я привезу это в Аль Ас Саалан. Зимы перестанут быть страшными для рыбаков и горожан, для жителей деревень и дальних поселений. Ддайг больше не будут заставать людей врасплох и вырезать целыми поселками только потому, что у людей был дурной день и все впали в апатию. Эти уроки и мастерские станут спасением для очень многих. А "вещи вообще"... – маркиз вздохнул, смиряясь, – хорошо, пусть будут, только для них нужна тогда отдельная группа витрин.

   Сааланца не всюду приняли хорошо, но он и не рассчитывал на дружеское отношение сразу. Первыми его достижениями были получения подписей на обновленных контрактах и более или менее четкие ответы о том, насколько эти конкретные люди готовы продолжать работать с порталом, зная, что Полину Юрьевну заменил сааланец.

   За несколько недель постоянных разъездов и переговоров Айриль понял, что в относительно равномерном пространстве портала формируются три группы. Одни готовы были терпеть преемника Полины при условии, чтобы им не меняли ни условия присутствия на портале, ни формат отчетности. Другие были согласны говорить о предоставлении своих товаров и услуг "гостям", но только при условии, что их доброе имя в глазах горожан не пострадает от этого, и с ними Айриль договорился встретиться после возвращения князя в край с вердиктом суда. Третьи высказали интерес к товарам из-за звезд и были готовы поставлять местные товары в Большой Саалан. Этих последних было немного, но для начала, решил молодой маркиз, хватит и этого. И начал переговоры с теми же людьми на совершенно другие темы. Его не понимали, он приходил с предложениями снова и снова. Но когда князь ушел в столицу вместе со всеми участниками будущего большого судебного процесса, время на переговоры, отведенное ему его странной удачей, закончилось. Утром пятого февраля Айриль никак не мог себе представить, что он узнает к вечеру, а тем более в последующие дни.

   Валентин успел опередить визитера минут на сорок, без звонка придя к Айрилю в его городскую квартирку, снятую на углу Славы и Космонавтов. Точнее, войти без звонка он, конечно, не мог, магом он не был. Но позвонил не как приличные люди, по телефону, а сразу в дверь.

   Сонный Айриль открыл ему с чашкой чая в руках.

   – Доброе утро, – улыбнулся он. – Проходи, у меня горячий чайник, лоадьи и мед.

   – Оладьи, – автоматически поправил байкер. – А у меня трындец. Точнее, у нас.

   – Что такое, Валентин Аркадьевич? – Айриль проснулся, подобрался и стал похож на кота перед дракой.

   – Старый криминал вернулся в город. Я сегодня узнал... Они поняли, что вместо Поли... Полины Юрьевны теперь ты. К тебе придут покупать "железную дорогу". И хорошо, если к тебе первому.

   – "На вокзал" пусть приходят, если хотят, я вчера отправил деньги, – сказал маркиз, ставя на стол кружку для гостя. – Отчислено больше обычного, если хочешь, посмотри потом сам. Станции надо немного расширить, поток людей упал, но будет поток грузов, я сказал нанять охрану.

   – Вот как, – сказал Валентин и присел к столу. – И что ты задумал?

   – Потом, Валентин Аркадьевич. Сначала скажи мне все, что ты знаешь об их намерениях.

   Через двадцать минут Валентин понял, что уже успел рассказать о подробностях, а новый шеф по ходу дела накормил его завтраком, убрал со стола и вымыл посуду, и зовет его переместиться с кухни в гостиную, а дверь в спальню плотно закрыта. Еще минут десять он скучал над журналом в пустоватой гостиной, пока хозяин дома приводил себя в порядок, потом Айриль вышел к нему, переодетый из своей национальной одежды в свободный вишневый свитер и зеленые брюки-карго, а его высокая прическа со шпильками сменилась туго заплетенной простой косой.

   – Я чувствую его, – пояснил маркиз своему заму по безопасности. – Он минутах в пяти пешком. Не уходи, мне нужен свидетель.

   – Кого – его? – не понял Валентин.

   – Едут впятером, точнее, уже приехали, – ответил Айриль. – Но разговаривать придет один. Остальные, похоже, охрана или бойцы на случай, если я решу вести себя плохо.

   – У меня только пистолет с собой, – озадачился Валентин.

   – Это неважно, оружие вряд ли вообще понадобится, – рассеянно сказал Айриль, – но при свидетеле у него не будет желания говорить резкости сразу и провоцировать меня на драку. Я не хотел бы убивать.

   Ответить Валентин не успел: в дверь позвонили.

   – Пойду открою, – сказал байкер, вставая. – Не тебе же хромать по коридору, не солидно.

   Вошедший был немолодым, тяжелым, громоздким и немногословным. Валентин чуть придержал его по пути к гостиной, спросив:

   – С оружием?

   Тот отрицательно качнул головой и двинулся вперед, едва не задев байкера. Тому пришлось отступить к стене и вдохнуть, чтобы не столкнуться с гостем. Айриль как сидел в кресле, так и продолжил сидеть, дожидаясь, пока визитер войдет, выберет себе стул, поставит его точно напротив кресла и усядется. Стул жалобно скрипнул, но выдержал.

   Валентин, наблюдая из дверей за сценой, мимо воли сделал вывод – значит, двухсот килограммов в посетителе нет.

   – Меня зовут Самвел Вартанович, – сказал визитер. – А тебя, мальчик?

   Валентин припомнил некоторые подробности жизни Петербурга десятых годов и понял, что разговаривать пришел Тренер, тот самый человек, легальной частью бизнеса которого была половина самой дорогой букинистики города: и магазины, и частные лотки, и скупка библиотек. Основную часть дохода его группа получала с другой сети, торговавшей модными тогда курительными солями и смесями. Была и третья сеть, распространявшая спортивное питание, но она была личным хобби Тренера, когда-то действительно сперва успешно занимавшегося самбо, потом тренировавшего, а затем, по причинам обычного спортивного свойства, ушедшего на покой.

   Маркиз да Юн, невозмутимо посмотрев Тренеру в глаза ясным взглядом хорошего мальчика, доброжелательно ответил, как будто стараясь справиться с акцентом:

   – Меня зовут Айриль. Я приемный сын Полины Юрьевны Бауэр.

   Тренер сделал короткую, не больше чем секундную, паузу и проговорил:

   – Хорошо. Ты совершеннолетний?

   – Если вы спрашиваете, могу ли я сам совершать сделки и подписывать счета, то да, могу, – так же доброжелательно и старательно-чисто выговорил Айриль.

   – Тогда давай договариваться, – обыденно сказал Тренер.

   Айриль чуть приподнял подбородок, и Валентин понял, что Тренер никогда не видел живых саалан близко, и тем более не общался с ними, и, кажется, считает, что перед ним сидит плюшевый дурачок, которого можно на раз-два нагнуть под любые условия. Но поработав с Айрилем месяц, Валентин уже знал, что этот парень может быть даже жестче Полины и что пугать его – только наживать себе врага.

   – О чем же вы хотите договариваться? – с интересом спросил маркиз да Юн.

   – Мальчик, – терпеливо сказал Тренер, – я знаю, почему ты усыновлен, и догадываюсь, почему Полина Юрьевна на это согласилась. У меня есть мысли о том, почему на это согласился ты. Но сейчас я собираюсь обсуждать не это. В конце концов, кому оставлять свое дело, действительно решать ей.

   Маркиз да Юн смотрел на Тренера так, как будто хотел улыбнуться, но находил это неуместным. Вот только взгляд его был слишком внимательным и цепким. Он ни разу не моргнул на протяжении всей реплики Тренера, и не собирался. Валентин стоял в дверях гостиной, не шевелясь и внимательно наблюдая за Тренером, и никак не мог выгнать из головы очень мешающую ему мысль: "Да что же столько слов-то, ведь только в коридоре все буквы были на вес золота".

   – Так вот, – сказал Тренер. – Речь о гашише и сопутствующих. И о вашей "железной дороге", как вы ее называете.

   – Сопутствующими вы называете кокаин и героин? – очень вежливо уточнил Айриль.

   – В том числе, – кивнул Тренер. – Это сюда всегда возили мы.

   – Не всегда, – возразил Айриль. – Вас не было десять лет.

   Тренер вздохнул.

   – Мальчик... Называй сумму, пока я готов разговаривать. И убирай людей с этих ваших станций. Пока то, что вы делали, было политикой, мы молчали. Но теперь мы вернулись. Мы были здесь до вас, были при вас, будем и дальше. Поля сделала удобные трассы, мы сумеем найти им применение лучше вас. Ты, конечно, можешь пожаловаться своим старшим, заместителю мэра, другим, все это уйдет в полицию, но сделать мне они ничего не могут, разговор – это только разговор. А я после этого буду разочарован. Не дай мне повода думать плохо о твоих настоящих родителях.

   Валентин задумался. По-хорошему, было уже пора доставать основной аргумент из подвесной кобуры под разгрузкой, но вдруг он понял, что Айриль уже начал отвечать.