Текст книги "У свободы цвет неба (СИ)"
Автор книги: Эгерт Аусиньш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц)
– Да, – кивнула она, – обязательно. Только можно еще тебя спросить?
– Спроси, – он уже думал о другом, голос его становился мягче, и дышал он свободнее, но после вопроса даже замер на секунду и хмыкнул.
– Скажи, – спросила она, – ты из полиции ушел потому, что хотел сохранить прямую спину?
Ник, постояв секунду не двигаясь, выдохнул слышнее обычного и качнул головой.
– Метко бьешь, Ася. В десяточку.
– Прости, – смутилась она. – Я не хотела делать тебе больно.
– Ничего, – усмехнулся он. – Это твой характер, в конце концов. Должен же я знать, кого веду по паркету.
После этого урока Асана задалась целью узнать, откуда берутся такие умные женщины с такими красивыми заявлениями, и поставила задачу Дине Вороновой. Та испуганно посмотрела на нее и сказала, что информация есть, но в один короткий отчет она не вместится. Это несколько докладов по часу каждый.
– Хорошо, – кивнула Асана. – Когда будет готов первый?
– Через час, – пожала плечами Дина.
– Тогда после обеда, – решила виконтесса. – Приходи сразу после трапезы, и начнем.
За те дни она узнала о Новом мире много нового и интересного, включая "карусели" и откровенные фальсификации голосований за проведение референдума о независимости края. О том, откуда берутся исполнители подобных операций и почему они выступают в сети с такими заявлениями, Дина тоже рассказала.
По окончании первой встречи виконтесса задала только один вопрос:
– Как тебе удалось собрать данные так быстро?
Дина помрачнела.
– Мои родители участвовали в этом.
Асана сумела не показать удивления. Она выпрямила спину, подняла голову, улыбнулась Дине так вежливо, как только могла, и сказала:
– Спасибо за откровенность, я ценю ее. Завтра в это же время продолжим, если ты будешь готова. Если потребуется дополнительное время, просто скажи мне.
– Да, мистрис Асана, – кивнула Дина.
Выпрямлять спину в эти несколько дней виконтессе пришлось очень часто. Каждый раз, как она вспоминала очередной доклад Дины, то есть до трех пятерок раз в день. И она с удивлением заметила уже к вечеру второго дня, что это работало. Мысли переставали путаться, эмоции больше не выплескивались дрожью и бессильным бешенством, а немедленно собирали мысли в прямую линию, ведущую точно к решению. Иногда быстрее, чем Асана успевала оценить его силу и действенность.
Путь на Кэл-Алар занял всего одни сутки, зато в них уложились все четыре перехода, так удачно пролегали маршруты кораблей флота князя. Инга Сааринен отправилась с ними по приглашению Димитри и должна была уйти назад, за звезды, вместе с делегацией, прибывшей на суд. Таким образом, у нее оказывался на руках не только уникальный полный протокол всех судебных слушаний, но и индивидуальные интервью после процесса со всеми его участниками, начиная с Димитри и заканчивая Стасом Кучеровым.
После того как еле стоящий на ногах Унриаль, опираясь на Стаса, ушел спать, так и не поев ни разу за сутки, а Марина, Алиса и Макс вышли курить на балкон, Димитри позвал Полину в кабинет. Разговор у них вышел довольно печальный, но оба понимали, что расставить все точки в этой ситуации необходимо именно теперь.
– Я с самого начала зашел не с того угла к ветру, – хмуро сказал князь. – Жаль, что поздно понял это. Да и, должен тебе сказать, зная себя, думаю, что вряд ли понимание что-то изменило бы.
Полина посмотрела ему в лицо, вдохнула, ничего не сказала и сделала короткий жест кистями рук, значащий что-то вроде "ну да, так и есть".
– К моей скорби, – продолжил Димитри, – сложившийся вариант я должен признать лучшим из всех возможных после такого начала. Я знаю, поправить ничего невозможно, это будет только очередной слой янтаря для мотылька. Я бы хотел полета для тебя, но ты уже в смоле.
– Смерть – это всегда расставание, – легко ответила она, – но вовсе не всегда потеря. Иногда так правда лучше, и для отношений в том числе. Был такой человек, его звали Антуан де Сент-Экзюпери, он бы тебе объяснил, только его самолет над Атлантикой сбили в ту войну.
Димитри кивнул, откинул рассыпавшиеся волосы на спину.
– И вообще, – весело сказала Полина, – если ваши академики меня не утопят к чертям свинячим, то при удачном раскладе на потанцевать нам с тобой остается не меньше трех лет, а то и все пять. А потом ты сам будешь так же кого-нибудь учить. И с кем-то обязательно будешь танцевать, а иначе незачем все это было и начинать.
Димитри кивнул. Исправлять что-то было уже поздно, он понимал это слишком хорошо.
– Поспишь сейчас? – спросил он. – Ведь два перехода за ночь...
– Если разрешишь, я лучше пойду в сад, – улыбнулась Полина.
– Да, – кивнул он. – Да, конечно...
Днем он был радушным и гостеприимным хозяином, старался развлечь, поддержать и позаботиться, шутил, улыбался и подбадривал то Алису, то Унрио. После заката, когда все разбрелись спать, вымотанные кто четырьмя переходами по порталам, кто просто бессонной ночью, он открыл Инге дверь своей спальни.
В доме было еще тепло, и горшок с огнем пока не стоял на возвышении, чтобы сберечь последних бабочек от гибели в огне и не привлекать дракончиков в комнаты. Они имели привычку забираться под одеяла к людям, чтобы в тепле лучше переварить лакомства, найденные днем.
Князь кивнул подруге на кресло. Сайни застилали постель привычными ей по Новому миру простынями. Плотными, тяжелыми, узорными. Из камчатного льна.
– У тебя получается отличный репортаж, дружок? – спросил он с улыбкой.
– Это уже не репортаж, – довольно сказала Инга. – Через год можно делать заявку на книгу, а пока это цикл статей. И я думаю, что пристраивать его не придется. Сами придут и спросят, как только поймут, что полная карта событий есть только у меня.
– Давай я тебе добавлю деталей, – вздохнул Димитри. – Только скрой источник, будь так мила.
Она посмотрела на него особым взглядом, который он хорошо запомнил по процессу – острым, цепким, внимательным. Не так, как Полина. Та смотрела сквозь человека, с которым говорила, и по ее глазам было понятно, что она видит все его обстоятельства так ясно, как будто видимая только ей иллюзия проступает сквозь кожу и черты лица. Инга смотрела, как будто фотографируя глазами – запоминая бесстрастно и без всяких мнений, как есть.
– Через пять дней мы все вернемся в край, а Полина Бауэр отправится обратно в столицу, проходить следствие Академии, – сказал князь. – Наше следствие – инквизиционный процесс. Понимаешь, что это значит?
– Да, – кивнула Инга, – точно то же, через что прошла Алиса Медуница в двадцать третьем году, только в крае.
– Милая, – вздохнул Димитри, – я сущий ребенок по сравнению с теми, кто будет ее допрашивать.
– Не кокетничай, – улыбнулась Инга. – Я спрашивала о тебе других аристократов, ты один из лучших менталистов империи. Так что не думаю, что ей будет сильно хуже, чем Медунице, а та жива и благополучна.
– С Алисой я хотел договориться, – Димитри качнул головой, возражая, – а здесь будут устанавливать истину. И если сочтут ее виновной или опасной...
– Все-таки обе они невероятные женщины, – вдруг сказала Инга. – И Бауэр, и Лейшина. Они ведь из тех немногих, кто, можно сказать, вывез город на себе, пока ваши у нас осваивались и разбирались. Это, как ни крути, уже бессмертие, и заслуженное. И если ваши тут ее признают некроманткой и казнят, в крае она станет легендой. А Медуница уже легенда. И даже если бы казнили, легендой она была уже к началу суда.
Димитри скорбно кивнул. Инга встала с кресла, подошла к нему, присела на подлокотник и положила руку на его плечо.
– Только не думай, что ты мог сделать лучше. Теперь, зная все, что ты узнал за эти девять лет, ты, конечно, видишь события иначе. Но тогда ты видел только то, что видел, и мог только то, что мог.
Димитри обнял ее, посадил к себе на колени и слегка покачал.
– Спасибо, милая. Пойдем спать?
Утро князя прошло в большом кабинете, в компании Макса, который осваивался в роли вассала Димитри. Сайх уже закончил адаптировать свои наработки к сааланской системе счисления и работал с вероятными моделями стихийных порталов сосновоборской зоны отчуждения. Пока на бумаге и досках для записей. Димитри провел с ним полдня, потом оставил его заканчивать очередной расчет и отправился на конфиденцию. Но не к Айдишу, а к Хайшен.
Она ждала его в саду, благо последние безветренные дни позволяли уединиться для беседы на открытом воздухе. За фонтаном на каменной скамье было тепло и солнечно, в водяной пыли под лучами танцевала маленькая радуга. Но настроение Димитри было далеко от идиллической картинки, открывающейся глазам собеседников.
– Я принес тебе тяжкое, досточтимая, – он присел на противоположный край скамьи и склонил голову.
– Я готова принять то, что ты принес, – ответила она.
Димитри вздохнул и принялся перечислять.
– На мне предательство дружбы, прежде всего. Но кроме него, похоже, еще и убийство подруги, и вред моему народу. Я предложил дружбу, а дал вместо нее казнь или долгую и мучительную смерть. Даже если Полину признают невиновной, болезнь убьет ее медленно и мучительно, это протянется несколько лет. Ей не хватит ни времени, ни сил сделать то, что было бы ей интересно, а нам необходимо.
Хайшен вздохнула, помолчала, глядя на радугу в фонтане, потом вздохнула еще раз и решилась.
– Я расскажу тебе одну запретную легенду из жизни старых богов, князь. Все, что ты знаешь об их нравах и свойствах из проповедей, правда, но и им ведомы были привязанности и даже верность.
Князь удивленно раскрыл глаза и молча устремил ждущий взгляд в лицо Хайшен.
– Ириен, младший из князей бреда, однажды влюбился в смертную женщину, и был ранен из-за нее, и проклял город, который посягнул на него, остановив в этом городе время. Долгие годы он сопровождал ее в образе волка, пока она скиталась и старилась вдали от родных мест. Она вернулась в свой город, потому что не могла умереть, ведь она любила его и была соучастницей проклятия. Ее имя не так важно нам с тобой, важно другое. Послав проклятие, Ириен сам оказался связан им. Он мог дать своей любимой бессмертие, но не молодость. И пока она, уже будучи очень старой, не пожертвовала собой, чтобы смыть это проклятие своей кровью, и не освободила его из тюрьмы чуждого ему облика, они оба были связаны. Она умерла, и он стал свободен. Покинув город, освобожденный ценой жизни его любимой, он вернулся в место своей силы, к ларцу, где клубится Ничто, особая материя, воплощающая любые иллюзии и поглощающая их вновь. Там он вызвал из этой субстанции ее образ, чтобы вечно хранить воспоминание о ней. Вот почему ни одна легенда о связях старых богов со смертными и магами не называет имени Ириена.
Димитри молча слушал. Сокровенным знанием Академии с ним делились впервые, а уж ждать этого от дознавателя Святой стражи он тем более не мог. Ему оставалось только удивляться и продолжать слушать. Хайшен после паузы, во время которой она продолжала любоваться на радугу в фонтане, продолжила:
– Мы, люди, все состоим из старых богов, в этом Полина права. И саалан в этом не отличаются от людей Нового мира. Думаю, и сайхи тоже таковы.
Димитри, шокированный упоминанием подруги в роли собеседницы Хайшен на такую тему, только моргнул.
– Еще в одном она, думаю, права, – задумчиво проговорила настоятельница. – Люди сделаны людьми и из людей, но из людей же сделаны и боги, которым люди поклоняются. Если хочешь знать, на что способны сын или дочь того или иного народа, то посмотри в лица старых богов, которым этот народ поклонялся, так она сказала мне еще по ту сторону звезд. Я долго думала над услышанным и решила, что это правда. Наши боги были демонами, потому что мы жестокий народ, мы всегда жили насилием и грабежом. Пророк помог нам отказаться от этой мерзости, и мы забыли своих богов, поскольку не желали помнить то, что делали во имя их и им в дар. Но забыв их имена и лица, мы сохранили наши привычки. Мы грабим и разрушаем походя, даже когда не желаем этого. Видимо, пришло время отказываться от этих привычек. Настало время смотреть в лицо старым богам снова, теперь уже затем, чтобы не повторять то, за что не хочется платить. Но пока что это все еще при нас.
– Ты хочешь сказать, Хайшен, что вредить близким – свойство всех саалан? – удивился князь.
– Будь это иначе, – вздохнула досточтимая, – нам не нужна была бы помощь сайни в воспитании наших детей. После Ледового Перехода прошло достаточно времени, чтобы забыть этот обычай семь раз, однако мы все еще ссылаемся на прошлое, чтобы продолжать делать, как делали. И твоя подруга снова права, утверждая, что это не просто так. Если мы отдаем детей сайни, чтобы они благополучно выросли, значит, в наших руках у них шансов меньше.
Димитри, потрясенный этой мыслью почти до онемения, сказал только "о!". Хайшен ободряюще улыбнулась ему и закончила мысль:
– А что до вашей истории, князь... Полина оставляет тебе танец, и с кем бы ты ни танцевал, она будет с тобой в это время. Как продолжает быть с Ириеном его любимая, хотя жизнь ее давно уже завершена и кровь, пролитая ею ради его свободы, стала пылью. Так возьми предложенный тебе дар и радуйся. Или постарайся хотя бы не повесить на подругу груз своего горя и вины, особенно пока она жива. И если хочешь, я разделю с тобой этот груз.
Димитри молча кивнул. Легче ему не стало, но теперь он по крайней мере знал, что все происходящее закономерно и естественно, и он действительно не мог поступить иначе. Хайшен сказала, что отчасти причиной беды было то, что делало его человеком земли Саалан, земли Белого Ветра. А отчасти жертва Полины была ее собственным выбором, и он не имел права препятствовать ей.
До этого дня легенды о младшем из князей бреда Димитри, конечно, не знал, а его имя было известно князю только в составе особенно жестких бранных выражений. Ему, конечно, не раз за жизнь доводилось слышать в дурные минуты и имя Ириена, и упоминание всей семьи вальринов, князей бреда, и райинов, князей сна. Но сам он ни разу не произносил эти слова. Теперь он лучше понимал, почему Унриаль, выходец из семьи, близкой к Академии, назвал сосновоборский реактор котлом Ириена. И признавал за младшим да Шайни право использовать эти слова. "Не брань, но поименование" – мелькнула у него в мыслях шутка донора.
– Послушай, Хайшен, – вдруг сказал он, поймав мысль, вертящуюся у него в сознании, как ящерица в траве.
– Да? – она повернулась к нему от воды все с той же отстраненной улыбкой, с какой начинала конфиденцию.
– Вот что я подумал, – уверенно продолжил Димитри. – Нам ведь вовсе не обязательно самим смотреть в глаза нашим старым богам. Новый мир делал это не раз. Англичане и французы исследовали американскую Амазонку и богов людей, живущих у этой реки. Московиты так же исследовали и Сибирь, где натурализовался Айдиш, и Озерный край. Московия, когда она называлась Русью, или Россией, сейчас неважно, была довольно большой страной, в ней жило много разных народов, у всех них были свои боги, и знаешь что?
– Что же? – с осторожным интересом спросила досточтимая.
Димитри улыбнулся с торжеством, как мальчишка, который рассказывает о чужой удавшейся шалости.
– Все они теперь экспонаты музеев. И совершенно безопасны. Так что, Хайшен, я думаю, им можно будет поручить и наших старых богов. Даже если те выйдут к ним говорить, люди Нового мира будут знать, что с ними делать. Более того.
– Даже так? – Хайшен наклонила голову, показывая интерес.
– Да, более того, – уверенно продолжил князь. – Я уверен, что предложив такую экспедицию, нам придется мирить желающих, чтобы они не передрались за места.
– Димитри, а ты... хм... не слишком хорошего мнения об их любопытстве? И не слишком дурного об их осторожности? – деликатно, как только могла, усомнилась Хайшен.
Князь, засмеявшись, махнул рукой.
– Ты бы видела, что творилось на границе края и в моей пресс-службе, когда обнаружили фауну и новую инфекцию, которую эти твари разносят. За право копаться в смертельно опасной слизи эти люди были готовы даже переселяться в край навсегда. За возможность исследовать наши легенды и мифы точно будет драка.
– От них не так много осталось, – вздохнула досточтимая. – Повод для дуэлей не так существенен, как может показаться.
– Им не нужно много, – уверенно сказал князь. – Один их исследователь нашел и достал из земли город, всего лишь прочитав легенду о нем.
– Мы подумаем об этом, – уверенно сказала Хайшен. – После Длинной ночи.
Улыбка Димитри опять погасла и оживление прошло. Хайшен улыбнулась ему.
– Государь пригласил ее на прием в Старый дворец. Значит, все будет хорошо.
– Надеюсь, – вздохнул князь.
– Надеюсь вместе с тобой, – откликнулась досточтимая.
Первое самостоятельное решение Асаны да Сиалан на посту заместителя наместника довольно сильно впечатлило безопасников. Как оказалось, недалекая и прямолинейная виконтесса знала метод «повысить, чтобы наказать». Капитан Басков стал майором и возглавил службу поиска и опознания пропавших без вести. Такими числились и фавны, и сожранные ими и оборотнями люди, и погибшие дети из Сопротивления, и смертники Алисы, и все, кто умер неопознанным с две тысячи восемнадцатого года. Фактически Асана учредила еще один архив, крепко сцепленный с похоронной службой. Место выглядело очень позорной и малооплачиваемой синекурой, специально созданной для человека с явным недостатком ума и такта. Такое, где его не придется пускать к живым людям, имея от этого неизбежные сложности. Приказ о создании службы был датирован последним днем марта. В качестве вишенки на праздничный торт Баскова виконтесса отдельным звонком объяснила генералу Улаеву, что любой, кто примет у новоиспеченного майора рапорт об увольнении, сядет на его место сам. И в том же майорском звании.
Все эти новости довольно сильно изменили отношение местных к саалан. Декабрьское заявление Айриля в Приозерске, сперва встреченное очень неприязненно, стало смотреться гораздо более интересным вариантом. Лекторы уже не кривились, а всего лишь разводили руками и спрашивали, как же им готовить материал для людей, не представляющих себе основ научного знания. Айриль страдал и переспрашивал у Валентина. Наконец, решение пришло. Он предложил «Университетам без адреса» участие в открытых городских праздниках, доступных для саалан. Для начала с публичными лекциями, а дальше спрос сам себя обнаружит.
Кого ему действительно пришлось просить и убеждать, так это крафтеров. Школы ремесел, представленные на портале, по мнению младшего маркиза да Юна, были ресурсом, шкурно нужным в империи. Причем нужен был практически любой урок, цикл и мастер-класс. Начиная с полевого горна для выплавки руды, собираемого из глины прямо на болоте, где скапливается крица, и заканчивая способами обработки металла, дерева и прочего. Самым потрясающим для него, аристократа и мага, было то, что смертные благодаря этим навыкам могут делать уйму полезных вещей, не прося о помощи людей Искусства. Без магии мастера саалан делали только ткань и гончарные работы, но даже в отношении второго свобода мастеров уже определялась с некоторыми оговорками.
Айриль был твердо намерен привезти на родину "новую магию" – прикладную физику, прикладную химию, биологию и прочее. Фразу "Поток может работать и без мага" он выбрал девизом, под которым намеревался представить это императору. Учитывая традиции обучения ремесленников в метрополии, везти все новые методы ручного труда следовало именно в виде мастер-классов, позволяющих на выходе получить готовый предмет или материал определенного качества. Мастера от предложений маркиза ежились, жались, мялись и чесали в затылке, отговариваясь незнанием языка и местных материалов. Айриль терпеливо собирал списки требуемого и готовил почву с этой стороны звезд. Онтра занималась тем же в метрополии, в землях Юн.
Последний день, проведенный всей делегацией края в доме Димитри на Кэл-Алар, запомнился сразу несколькими событиями. Первый сюрприз преподнесла всем безымянная девочка. Прямо за завтраком, общим, как и положено в последний день. Ничуть не смущаясь присутствием десятка с лишним человек, она обратилась к Полине.
– Полина Бауэр, – сказала она. – Я долго думала и решила, что крысы дома моего князя правы.
Димитри отложил прибор и с интересом посмотрел на остроухое дитя, затем на Полину. Полина внимательно и с доброжелательной улыбкой смотрела на девочку, но ее пальцы, держащие край стола так, как будто он может убежать, побелели. Дейвин замер с прибором в руках, оперев запястья на край стола. Молча ждали Хайшен и Алиса. Марина переглянулась с Максом и Стасом, пожала плечами и тоже решила подождать продолжения.
– Мне нужны род и имя, – просто и веско сказала девочка. – Я хочу твое имя. Я тебя выбрала, ты мой род.
Полина, с усилием разжав руку, ответила:
– Ты не очень удачно выбрала, мне кажется. Я тебя предупреждала еще осенью, что мы живем меньше ддайг. Мой срок почти кончился. Меня вот-вот не станет, я не очень надежный родитель.
– Я буду твой род, – сказала девочка, – и значит, вся ты не кончишься, ведь останусь я.
Полина вздохнула.
– Ну хорошо, а мои родители? Они, хмм... в общем, я не уверена, что тебе бы эти люди понравились.
Димитри выгнул бровь. Полина сама не представляла, сколько и каких подробностей рассказала сейчас ддайгскому ребенку о своих отношениях с семьей. Только этой фразой. Одной интонацией. Ответ девочки был совершенно закономерен для менталиста, да и вообще для любого мага, прожившего на Ддайг больше полугода.
– Ничего о них не знаю, – сказала девочка. В ее тоне прочиталось "и не хочу". – Твой род – это я, – повторила она. – А имя пусть носят, если хотят, я не буду у них его отбирать.
Полина растерянно посмотрела на Димитри.
– Но мы же не успеваем ничего оформить...
– Это и к лучшему, – мягко сказал князь. – Она просит у тебя только имя. Об остальном вы будете договариваться, когда придет время.
– Ну... ну хорошо... – растерянно произнесла Полина, проглотив ответ "не "когда", а "если" оно придет".
Некоторое время над столом висело удивленное молчание. Потом случилась короткая, буквально в две фразы, перепалка между Айдишем и Унрио. Причем совершенно неожиданно для всех, кроме младшего да Шайни. Реплика Айдиша была совершенно безобидной, он сказал всего лишь, что очень рад тому, что Унриаль жив и благополучен, насколько это возможно.
Унрио отложил прибор, смерил досточтимого взглядом и медленно, с паузами, ответил:
– Братец... Через год я тебя, наверное, даже поблагодарю. А пока, вот именно сегодня – не пошел бы ты... – после чего извинился перед собравшимися, встал и вышел.
Завтрак заканчивали в молчании.
Окончив трапезу, Димитри позвал с собой девочку-ддайг и ушел с ней в свой кабинет. Разговор у них был очень серьезный, и по его итогам они составили договор. Согласно ему, детка в любом случае получала выбранное ею имя и право считать Полину своей матерью, а в случае удачном кроме этого права получала еще и возможность общаться с Полиной как дочь в том объеме, в котором позволят обстоятельства. Договор скрепили подпись Димитри и отпечаток большого пальца правой руки Полины-младшей.
После этого она пошла искать Полину-старшую и нашла ее около крыльца. В руках женщины был странный предмет – две короткие палки, соединенные веревкой.
– Я решила, – сказала она девочке, – оставить тебе хоть что-то кроме имени. Это инструмент моего мира, но не моей земли. Его использовали для уборки урожая и для защиты себя. Смотри, что им можно делать.
Навык за чертову уйму лет успел подрастеряться, но основы Полина еще помнила, и базовые перехваты и восьмерки выполнила, на свое счастье, без ошибок, потому что позориться она очень не любила. А зрителей под конец демонстрации оказалось сильно больше одного, и почти у всех них были острые ддайгские уши. На новую игрушку девочки сбежалась посмотреть вся охрана князя. Последним подошел Дейвин да Айгит, увидев у крыльца необычно большое скопление ддайг. Оценив смысл и содержание контакта культур, он не сдержал реакции и высказался так, что Полина удивленно повернулась к нему. К счастью, уже успев опустить нунчаки. Передав оружие восхищенной девочке, она подошла к графу.
– Что-то случилось, Дейвин?
– Именно что случилось, Полина, – со вздохом сказал он. – Вряд ли удастся убедить их забыть увиденное. Теперь распространение этой твоей новой заразы по материку Ддайг – только вопрос времени. И очень небольшого.
Она виновато опустила руки.
– Уже неважно, – сказал да Айгит. – Это произошло.
– Я не хотела, – искренне сказала она. – Я думала просто оставить что-то девочке...
– И оставила, – улыбнулся граф. – Ты в своем праве. Как мы будем с этим справляться, думать нам. В конце концов, мы у вас наделали куда больше. В том числе лично я. Не забивай себе этим голову. У коменданта гавани сегодня званый вечер, мы все приглашены. Там будет с десяток столичных хлыщей из любителей свежих впечатлений и модных новинок, князь пошел переодеваться, вы сегодня танцуете там, насколько я понял его. Иди готовься.
Полина кивнула и послушно направилась к крыльцу.
– Друг мой, – окликнул ее граф.
Она повернулась, все еще с виноватым видом.
– Дай им дрозда, – сказал он по-русски. – Чтобы до весны помнили.
– А то! – ответила она и, наконец, улыбнулась.
Дом коменданта гавани Кэл-Алар и теперь стоит на холме, с которого видно порт и всю его акваторию. Вид на бухту открывается еще поодаль от дома, прямо с улицы. Увидев в зеленой воде большое черное пятно, расплывающееся по акватории, Стас остановился. За ним остановились и остальные спутники князя. Сам он, о чем-то заговорившись с Дейвином, продолжал шагать вперед. Стас окликнул Марину.
– Марина Викторовна, гляньте! Что это у них? Неужели нефть?
– Нефть? – мужской голос, с мягким сааланским акцентом повторивший это слово, принадлежал человеку мощного сложения, одетому, по моде Кэл-Алар, в короткие мягкие сапоги, яркие штаны-жойс, цветную сорочку-люйне и кожаный жилет-челек с тисненым узором. На голове у человека был шелковый платок.
– Никаких наших зверей, ни морских, ни земных, ни воздушных, не зовут так, – сказал он по-русски, слегка растягивая слова. – Там пьевра. Она выплюнула чернила, чтобы спрятаться в облаке.
– Какого же размера эта... штука? – восхищенно спросила Полина.
– Она живая, – вежливо поправил ее сааланец. – Она не может быть штукой. Что до ее размера, то, думаю, эта не очень велика. Весла четыре в длину, или пять. Не больше.
Представив себе не очень большого десятиметрового осьминога, да хоть и каракатицу, Полина восхищенно раскрыла глаза. Алиса, прислушавшись, поежилась.
– Ты хорошо говоришь по-нашему, – Марина решила сказать комплимент, чтобы отвлечься от впечатления.
– Спасибо, я рад, – внезапный их спутник остался доволен. – Мы строим новый корабль князя, клипер, вот там док. Работаем с моряками из новой колонии, уже знаем немного земных слов. Кстати, я капитан Арак Млерус по прозвищу Плащ. А вы, как я понял, тоже из-за звезд?
– Да, – ответил Стас. – Из-за звезд, из Озерного края. Но это не опасно? Такая здоровая тварь в заливе...
– Осенью они не сильно вредничают, – успокаивающим тоном сказал капитан Арак. – Пока не мешает, пусть живет. Будет мешать – добудем и съедим, магов тут достаточно. Если только раньше морской змей не заберется сюда. Вероятно, она от него и решила спрятаться в гавани. Если змей заберется в гавань, пьевры не станет, но и кораблям, вставшим тут на зимовку, не поздоровится. Но скажите мне, удалось ли суду примирить вас с князем?
Земляне призадумались. Несколько шагов вся группа прошла в молчании, слышен был только хруст песка под ногами.
– Да, – наконец сказала Полина. – Вполне.
Комендант порта был седым, сухим, как доска, смуглым, как копченая рыба, громогласным и многословным. А еще он был очень хлебосольным хозяином, и стол у него, как говорится, не был виден из-за того, что на нем стояло. Полина и Димитри, перемигнувшись, только кивали в ответ на все предложения попробовать то, это и третье, и в еде были довольно умеренны. Я, в отличие от них, ела, честно говоря, в свое удовольствие и вполне в охотку, потому что после прогулок на свежем воздухе вся местная еда, состоящая в основном из довольно легкого белка и довольно медленных углеводов, сгорала у меня в два счета. Только теперь, прожив в метрополии больше месяца, я поняла, почему саалан, попавших в край, несмотря на все трудности там, обратно домой за уши не вытащишь: никто не любит голодать. А с их длинным днем и довольно бедным рационом они все привычно недоевшие. Так что в крае им был рай даже и без мяса, до которого они не особенно охотники. Сахар, белая мука, грибы, птица, яйца, икра рыб – этого всего тут не было и быть не могло. И мед у них красный и терпкий, в готовку еще как-то пригоден, а как сам по себе еда он не очень, скорее не десерт, а пряность. Но печень неведомой крупной рыбы с овощами на вкус оказалась все-таки очень даже ничего, да и остальное тоже. Столичная молодежь пыталась быть гвоздем программы, то вместе, то по очереди, но сплетни о процессе было бесполезно даже доставать, все участники событий были за этим же столом. Поэтому разговор был бестолковый и смеялись их шуткам в основном из вежливости.
Когда ужин наконец закончился, все начали растаскивать кресла, стулья и лавки по углам и рассаживаться на них. Сперва я удивилась, потом поняла: от князя ждут повторения шоу типа того, что было перед отъездом. Посмотрев на Полину и увидев, что она в шелковом платье и уже переобувается, убедилась, что угадала, отошла в угол и устроилась рядом с какими-то моряками. Пока что не происходило ничего интересного, все тихонько переговаривались, переглядывались и делали вид, что собираются беседовать и выбирают тему. Но надолго их терпения, разумеется, не хватило, и хозяин прямо спросил князя, достаточно ли хорош его пол, или попросить принести стол из "Дохлого ящера". Впечатлило их, подумала я. Помнят. Димитри с улыбкой спросил Полину, согласится ли она танцевать на этом полу, или нужно что-то с ним сделать. Та не спеша встала, прошла несколько шагов, под внимательными взглядами сделала полный оборот на одной ноге, соединив щиколотки. Поворачивалась она медленно и плавно, как будто сама по себе. Кто-то из залетных столичных пташек ахнул. Я усмехнулась. Я знала этот трюк, Лелик показывал как-то, пять раз перед тем повторив, что это женское движение. А сразу после показал мужской аналог, и я чуть не рехнулась понимать, что и как он сейчас сделал. Он смеялся и повторял, пока у меня не зарябило в глазах... Я отвлеклась от воспоминаний, обнаружила, что качество пола Полину устроило и она уже отошла в угол напротив того, где стоял князь, застегивая эннар и поправляя шейный платок.
