Текст книги "У свободы цвет неба (СИ)"

Автор книги: Эгерт Аусиньш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 65 страниц)

У СВОБОДЫ ЦВЕТ НЕБА
Дети серого ветра. Книга  3
Эгерт Аусиньш 

21 Чужое солнце

   За Унрио из портала вышел Айдиш, за ним – Алиса, за ней – Макс, за Максом – Стас Кучеров и, наконец, Полина и Хайшен. Кроме Дейвина, все были в сборе. Иджен должен был появиться позже, к началу суда в столице. Дом постепенно наполнялся звуками: цокали коготки сайни по плитке и дереву пола, слышались шаги людей, в большом зале внизу накрывали стол, в галерее готовили гостевые комнаты и размещали прибывших, сайни выбирали себе людей и обнюхивались с ними и друг с другом.

   Старшая, Сой, пришла к Димитри в покои.

   – Гости – это очень хорошо. Дом стал веселым. Но от них тревожный запах. Они все пахнут кузницей и каким-то горьким маслом, почему?

   – Таков их мир, – улыбнулся князь, держа сайни за лапу, напоминающую уменьшенную и слегка чешуйчатую руку с короткими крепкими когтями вместо ногтей. – Они из-за звезд.

   – Редкие гости, – одобрительно улыбнулась Сой. – Мы запомним их запах, хотя он и пугает нас. Ты хороший друг, и неважно, что редко бываешь с нами.

   – Я рад. – Князь присел перед сайни на корточки, положил руки на ее холку. – Ты тоже хороший друг и хорошо заботишься о моем доме и обо мне.

   – Будете кушать? – спросила сайни. Ее хорошее настроение было уже видно Димитри, но Сой все еще пыталась быть серьезной.

   – И кушать, и спать, и рассказывать истории, – весело ответил князь. – Мы здесь на целую лапу дней.

   – Хорошо! – очень довольная Сой взяла своего человека за предплечья и даже потерлась щекой о его руку. – Пойду собирать детей, будем заботиться о вас.

   А Димитри отправился искать Полину. Точнее, искать он не стал, а вышел в сад, свистнул пробегавшему сайни и попросил позвать к нему гостью-ученую. Сайни уже различили людей, безошибочно на свой лад выделив особые приметы каждого. Алиса для них была гостья-воин, а Марину Лейшину они определили как гостью-купца, привычный к особенностям сайни князь даже слегка удивился этому. Ведь Алиса, упаковав повседневную и парадную форму, пошла в портал в летнем платье и шерстяном кардигане поверх, имея на ногах самые легкомысленные сандалии, а Марина, одетая в новые синие джинсы, ради ответственного момента приобретенные перед самым выходом, и свою чудом живую кожаную куртку, выглядела никак не по-купечески. Скорее, она напоминала охранницу из приставляемых к ребенку, по болезни отправленному из интерната домой. Но нос сайни обмануть невозможно, и они определили именно так. Быстро проведя усами по ладони Полины, Сой сказала: "Я помню тебя! Ты та ученая дама, которая в прошлый раз прибыла без багажа". С остальным было настолько же точно. Безошибочно узнав в Станиславе человека князя, Сой сказала: "О, наш новый мальчик!" – и обнюхала его особенно внимательно. Стас не возражал, только смеялся и подставлял ладони и волосы по ее просьбе. Макса Асани тоже обнюхали со всех сторон: и ладони, и затылок. Кто-то из детей Сой даже сунул нос под его куртку. Наконец, и сайх, хоть и не без сомнений, тоже был признан человеком князя и выбран кем-то из сайни дома в подопечные. Вид Унрио вызвал жалобные причитания и едва не слезы, и только присутствие Хайшен успокоило сайни настолько, чтобы они смогли перестать ахать и бегать вокруг маркиза и занялись чем-то более осмысленным: повели гостей в комнаты, забрали и разобрали их багаж, и принесли им самое необходимое с дороги.

   Димитри стоял в своем саду, смотрел в родное небо, с удовольствием слушал веселую суматоху на крыльце и, чувствуя, как напряжение последних шести лет постепенно отступает, просто наслаждался моментом. Наконец, от крыльца послышались легкие быстрые шаги.

   – Не спеши, мой друг, – сказал он, поворачиваясь. – Это дни отдыха, мы все успеем.

   – Даже удивительно, – отозвалась Полина, подходя. – В кои-то веки не бегом. Не знаю, сумею ли я.

   – Я тоже не знаю, сумеем ли мы все, – вздохнул он. – Ваш мир – суровое море... Но вот о чем я хотел поговорить с тобой, пока у нас есть время и мы можем не спешить. Ты второй раз в этом доме, и первый был очень неудачным. Я виноват перед тобой за тот раз, и за слова, и за решения. Я назвал тот визит отпуском. Но отпуском он был для меня. А у тебя, наверное, было другое мнение о происходящем. И без предупреждения срывать тебя в чужое место не стоило: я ведь даже собраться тебе не дал, и этот сюрприз у тебя был вторым за одни сутки. Тебе было неудобно здесь, твоя одежда вряд ли подходила для этой погоды, а другой ты не попросила. И бросать тебя так в чужом доме одну, даже не познакомив с твоей провожатой, было очень невежливо. Вы поладили, и я рад этому, но это все было очень плохо с моей стороны. Прости меня, я постараюсь возместить тебе обиду. Кстати, если ты выскажешь свои пожелания, мне будет гораздо проще.

   Полина, слушая его, подумала: да, и правда удачный роман у князя в этот раз. И ответила:

   – Я подумаю до вечера и скажу, хорошо?

   – Хорошо, – улыбнулся он. – Надеюсь, в этот раз ты будешь обедать?

   – Если пригласят, – легко ответила она. – Бабочки в твоем саду по-прежнему прекрасны, но в этот раз другие. Фиолетовых и алых я не вижу...

   – Те были осенние, их время еще не пришло. А эти вот-вот спрячутся, – ответил Димитри. – Любуйся, пока мы здесь. Когда мы отправимся, сюда придет лето. Мы застали самые первые его дни. Кэл-Алар этим и отличаются: когда минуешь Сальферские острова, год выворачивается наизнанку. В землях Ддайг такое же происходит по ту сторону Ибриса, но далеко, за много дней пути от наших поселений. А в Дегейне и вокруг нее круглый год погода одинаковая, нет ни зим, ни весен, и листья не падают. В столице, Исанисе, сейчас уже кончилось не только лето, но и листопад. А тут оно только еще собирается прийти. Сейчас уже созревают ранние фрукты в садах, вот-вот на берег начнут выбегать крабы, чтобы наесться вдоволь перед линькой, и у портовых сайни будет праздник. У нищих и пьяниц, кстати, тоже. Но сами фрукты на берегу моря не окажутся. Их принесут туда фруктовые дракончики, они еще ярче бабочек и тоже довольно забавны. Они будут питаться на кромке леса, где растут плодовые деревца и кустарники и где бабочек больше всего. Дракончики и съедят их всех или почти всех, а оставшиеся спрячутся до следующей весны. Это будут те, кому повезет не быть пойманными на лету. А дракончики улетят есть фрукты и ягоды. Знаешь, как они это делают?

   Женщина, слушавшая с широко открытыми глазами и даже слегка улыбаясь, протянула удивленное "нет", и князь улыбнулся:

   – Я расскажу тебе. Дракончик садится прямо на выбранный плод, съедает половину или треть, потом откусывает плод от ветки и летит окунать его в морскую воду. Это очень рискованно, ведь в воде живут рыбы, и они тоже хотят есть. Но морская вода солоноватая, и дракончики омывают ею фрукты, чтобы сделать их вкуснее. Потом они возвращаются на берег и доедают плод прямо у воды, но не целиком. Сторона, запачканная песком, их не интересует, и они опять летят на край леса. А брошенные ими остатки доедают крабы. Неосторожные крабы становятся пищей сайни или нищих и бродяг. Сайни и люди не ссорятся у воды, добычи хватает всем. Некоторые сайни до сих пор находят на песчаных отмелях у моря людей, согласных зажигать им огонь. Так было издавна, на Прозрачных Островах, но и под этим солнцем некоторые семьи начинаются так до сих пор.

   – Немного жаль, что я не увижу здесь осень, – задумчиво произнесла Полина, – но зато полюбуюсь на вашу столицу.

   – Исанис, Город городов, – улыбнулся Димитри. – Вы избалованы Санкт-Петербургом, я поздно понял это. Но уверен, наша столица тебя все равно впечатлит. – После небольшой паузы он сказал. – Ты слышишь колокол в доме? Это звонят к обеду. Пойдем, сайни расстроятся, если им придется ждать людей к столу, и могут даже решить, что их разлюбили.

   Обеденный стол у князя был очень основательный, человек на двадцать. Сервировано, однако, было только на десятерых. Кроме нас, прибывших с хозяином дома, за столом были еще и старшие слуги, хранитель дома и хранитель огня, и ддайгская девочка, которую звали просто «девочка». Она очень обрадовалась появлению Полины, но не пошла к ней, потому что князь не дал разрешающего знака. Ее место было со слугами, в дальнем от князя конце стола. Рядом с ним, конечно, сели маркиз да Шайни и Макс, за ними расположились Айдиш и Хайшен, потом Марина Викторовна и Полина, потом я и Стас Кучеров, потом люди князя, потом маленькая ддайг. На столе стояло еще два пустых прибор – видимо, на случай внезапного появления гостей. Сервировка оказалась непривычной, но, на мое счастье, очень простой: основная тарелка, справа от нее салфетка и рядом с ней узкая высокая плетеная корзинка с приборами, содержащая три ножа, узкий, широкий и покороче, две ложки, двузубую вилку и большой пинцет, или щипцы. Сайни принесли питье в двух больших кувшинах и расставили простые серебряные кубки, князь взял свой кубок в правую руку и протянул сайни в зеленой жилетке, разливавшей питье. Его примеру последовал Макс. Второй сайни, одетый в простую коричневую жилетку, наполнил его кубок и перешел к Хайшен. Когда они, закончив с питьем, отошли к двери зала, другие сайни вкатили тележку, и уже вчетвером они принялись снимать с нее и ставить на стол горшочки с супом. Посуда оказалась глиняной, с глазурью и цветной росписью. Я потянула носом. Суп был вроде овощной. Димитри взял ложку, попробовал, одобрительно кивнул. Довольные сайни повезли тележку из зала. Судя по тому, что после князя трапезу начали хранитель огня и хранитель дома, нам тоже можно было начинать есть. Я и начала. Фиолетовая овощная соломка имела отчетливый морковный вкус, кроме нее я угадала репку или какой-то аналогичный корнеплод желтого цвета и прозрачные тонкие ломтики с луковым вкусом, на вид непохожие на лук. Еще в супе были неизвестная зелень типа шпината и неизвестная зелень типа крапивы. Только я успела подумать, что без мяса будет грустно день так уже на третий, как сайни снова привезли тележку. На этот раз на ней было блюдо с пирожками. Его они просто передали хранителю огня, и тот поставил все блюдо на середину стола, точнее – между приборами немагов. Они же не прикасаются к еде магией, подумала я, и как раз в это самое время хранитель дома взял из своей корзинки с приборами тот самый загадочный пинцет, принял у сайни из лап небольшую деревянную тарелку, взял с блюда несколько пирожков и отложил прибор на край своей тарелки. За ним так же поступил хранитель огня, и блюдо переехало ко мне и Стасу. Взяв себе пару пирожков для приличия, я подвинула блюдо дальше. Пока оно ехало по столу, князь спросил:

   – Кто уже знает о своих планах на завтра?

   – Я вряд ли покину библиотеку до вечера, – ответила Хайшен, набирая себе пирожки. – Хочу сделать полную копию своего представления магистру.

   – Я осмотрю город, если ты разрешишь, – улыбнулся Макс.

   – Разрешу, – с улыбкой ответил Димитри. – И Алису возьми с собой. Дейвин оставил ей большое задание, но один день, я думаю, ничего не изменит.

   Я обрадовалась. В тех свитках, которые да Айгит мне оставил для прочтения перед судом, меня можно было закопать с концами и не найти никогда. И, чтобы радость моя была не слишком видна, откусила половину пирожка. Он оказался с сыром, зеленью и какими-то странными пряностями, довольно острыми. Прожевав откушенное и заполировав парой ложек супа, я сказала:

   – Благодарю, пресветлый князь.

   – Ну и как тебе вкус? – поинтересовался он.

   – Впечатляет, – искренне ответила я.

   – Наслаждайся, – разрешил он и переключился на Марину.

   – Я присоединюсь к компании и побуду туристом, если не помешаю, – ответила она.

   – Конечно, не помешаете! – заверил Макс. – Большой компанией гулять гораздо интереснее.

   Я слегка увяла. У меня были надежды с ним пообщаться наедине, вдруг да получилось бы выяснить накопившиеся непонимания, а он хотел большую компанию, как всегда. Понятно было, что и Стас пойдет с нами. Но я не угадала.

   – Досточтимая Хайшен, – задумчиво сказал Кучеров, – а я вам не помешаю?

   – Нам? – удивилась Хайшен.

   – Ну да, вам, тебе и досточтимому Айдишу, – подтвердил Стас. – Он ничего не сказал про свои планы, так что скорее всего, будет с тобой в библиотеке. Если я смогу помочь или не буду мешать, я бы присоединился.

   – Присоединяйся, – разрешила досточтимая.

   Я покосилась на князя. Он с интересом смотрел на Полину и ждал ответа.

   – Если твой недавний вопрос в силе, то я хочу потратить день именно на это, – сказала она и отложила ложку.

   – Что же ты выбрала? – улыбнулся Димитри.

   – Я хочу поговорить с сайни твоего дома, – сказала Полина, мило улыбаясь князю, и как-то виновато посмотрела на девочку-ддайг.

   Ложка Хайшен звонко ударилась о край супового горшочка. Айдиш с подчеркнуто нейтральным видом потянул с блюда еще пирожок. Домоправители князя переглянулись. Маленькая ддайг принялась отговаривать Полину.

   – Зачем они тебе? Они противные и всех все время трогают!

   – Мне правда очень надо, – мягко ответила девочке Полина.

   – Тогда, – решительно сказала ддайг, – я пойду с тобой и буду тебя защищать.

   Я почувствовала ухом внимательный взгляд Димитри, молча наблюдавшего за этой странной сценой.

   – Подумай хорошо, хочешь ли ты этого, – так же мягко сказала Полина. – Их будет нельзя пинать, щипать и таскать за хвосты, пока мы там. Мне очень надо с ними поговорить и кое-что узнать, какие бы они противные ни были.

   – Ничего, – мрачно сказала девочка, – потерплю. Если они тебя лизать не будут. Лизать тебя я им не дам, – и сурово покосилась на сайни, убиравшего тарелки.

   Димитри, скорбно вздохнув, произнес:

   – Тогда возьми у слуг что-то переодеться, это же хозяйственный двор. – Подумал и добавил. – Обе переоденьтесь, конечно... – еще раз скорбно вздохнул и перевел разговор на какие-то более привычные для застольной беседы темы.

   Я так охренела от этой сцены, что молча ела рыбу с овощами под сыром, а в голове у меня крутилась мысль, и, видимо, настолько громко я ее думала, что князь подал знак хранителю дома, тот встал из-за стола и принес мне из буфета маленькую хрустальную рюмку с коньяком. Я поблагодарила князя и его человека, выпила поданное, и мне полегчало. После трапезы князь позвал меня в кабинет помочь с заданием Дейвина, и когда мы шли по коридору, признался:

   – Я сам удивлен. До этого случая считалось, что ддайг не знают привязанностей, кроме связей крови.

   Полина после обеда пошла в сопровождении хранителя огня в коридор слуг. Там, собрав всех в общей комнате явно хозяйственного назначения, он представил ее.

   – Эта мистрис – гостья князя из-за звезд, и она сказала, что хочет говорить с сайни дома.

   Семь или восемь пар глаз, все карие, разных оттенков, уставились на нее одновременно.

   – Добрый вечер, – сказала она.

   Ей начали отвечать, удивленно и нестройно.

   – У вас нет сайни? – спросил босой мальчик, одетый в короткие штаны и рубашку, и хихикнул.

   – Нет, – подтвердила Полина. – И слуг тоже нет.

   – Но для кого же горит огонь в ваших домах? – спросила пожилая женщина в коричневом платье с цветной каймой по рукавам и подолу.

   – Для гостей, – ответила мистрис.

   – А когда дождь? Или снег? – усомнилась девушка в желтой сорочке и бежевой юбке.

   Полина засмеялась и махнула рукой:

   – А у нас всегда дождь, когда не снег. Наш год длится триста шестьдесят пять дней, и из них только восемь десятков солнечные. А в остальные с неба все время что-то падает. Так что, когда дождь или снег, огонь для гостей нужен вдвойне.

   – Зачем же вы там живете? – покачал головой хранитель огня.

   Полина, про себя радуясь тому, что ее познаний в сааланике вроде бы пока хватает, чтобы объясниться, развела руками:

   – Привыкли...

   Люди князя засмеялись.

   Хранитель огня вернул разговор к теме:

   – Ей нужна одежда на завтра, если у нее есть нужда в разговоре с сайни. Не пачкать же ее платье на хозяйственном дворе.

   Полина проглотила возражение и терпеливо перенесла все замечания по поводу своего недостаточного на сааланский взгляд телосложения, из-за которого нормальное женское платье ей будет не подобрать. Обсудив, достойно ли ученой даме одеваться в мальчишеский фаллин, или деревенская гэльта будет все-таки лучше, женщины наконец приняли решение и удалились.

   Дожидаясь их возвращения, Полина осмотрела комнату. Большой стол посередине с табуретами вокруг него, вероятно, использовался людьми для самых разных надобностей, в основном для счета, записей и разнообразной сортировки. Сейчас на нем лежали две счетные книги и одна большая тетрадь для записей, похожая на толстый журнал, стояли деревянная тарелка с какими-то семенами и маленькая корзина с чесаной цветной шерстью, длиной волокон и яркостью красок походившей на шерсть для валяния, кроме этого, на столе были сосуд с маслом и несколько светильников, ждавших заправки. Вдоль двух из четырех стен комнаты по полу тянулась яркая полоса из каких-то ковриков, рядом с которыми попадались то мешки со стручками, то корзины с разноцветным руном, состриженным с квамов, то ящики со стеблями растений, то корзины с костями и разный другой припас. Присмотревшись, Полина угадала рабочие места для сайни. Третью стену целиком занимал большой открытый стеллаж, на котором тоже хранился разнообразный припас, от швейных принадлежностей до сосудов с маслом.

   У двери на стене висело два деревянных диска с множеством отверстий, и в некоторые из них были воткнуты цветные палочки. Один из дисков был окрашен в четыре цвета, каждая четверть в свой цвет, и Полина угадала в нем календарь. Второй, видимо, имел какое-то свое назначение, не относящееся к подсчету текущего дня года. Но определить его функцию Полина не успела, женщины вернулись и пригласили ее с собой куда-то. Хранитель огня и хранитель дома все это время занимались наведением порядка на стеллаже, время от времени вежливо улыбаясь Полине. Выйдя из общей рабочей комнаты вслед за женщинами, Полина прошла по коридору и узнала то самое место, где в мае Димитри повернул на лестницу к своему кабинету, за минуты до встречи с матросом, принесшим новости о Дальфсангаре, задержавшем князя на неделю в море возле Кэл-Алар. Закрытые двери, мимо которых они тогда шли, оказывается, были комнатами слуг. И не просто комнатами, а спальнями.

   Форма помещения Полине была знакома: расходящиеся лепестки альковов и общее пространство посередине, как в детских спальнях интерната в Приозерске. Только жили в комнате пять взрослых женщин. Две из них сейчас отсутствовали, судя по свернутым в аккуратные рулоны матрасам и отодвинутым занавесам альковов. Но отсутствие явно было временным: над одной кроватью висела яркая картинка с рыбками в ручье, а на другой на сложенном одеяле уютно устроилась меховая игрушка-квам.

   – Мистрис, дай твой пояс и перчатку, – сказала пожилая женщина. – Наша одежда тебе велика, я посмотрю, подойдет ли что-то из платья девочек князя.

   – Перчатки нет, – извиняющимся тоном сказала Полина. – Могу дать кольцо.

   – Кольцо мне не поможет, – вздохнула служанка. – А браслетов у тебя тоже нет.

   Расстегивая ремень, удерживающий юбку, Полина вспомнила: есть же футболки и белье.

   – Моя люйне не подойдет?

   – Да, очень хорошо подойдет. Я сейчас пошлю за ней твоего сайни, – женщина выглянула в коридор и негромко свистнула. – Но как же ты без перчаток? Неужели тоже привыкла? Что у вас там за жизнь? Князь от вас все время приходит хуже, чем после морского похода.

   – У нас была хорошая жизнь, – задумчиво сказала Полина, отчасти радуясь тому, что она не очень бойко говорит на сааланике и это заметно. – Но ваши маги допустили слишком много ошибок, а наш мир не прощает такого. Наша жизнь испортилась. Потом пришел князь Димитри, чтобы исправить эти ошибки. Но он тоже ошибался...

   – А, и теперь вы вместе с князем пойдете в столицу, чтобы выяснить, сколько вам должны? – догадалась служанка.

   – Наверное, – Полина неопределенно улыбнулась.

   На ее счастье, дверь приоткрылась и в нее всунулась усатая морда.

   – Пико! – сказала женщина, повернувшись на звук. – Найди сайни этой мистрис и скажи, что мы здесь и нам нужна ее люйне.

   Морда изобразила поспешный кивок и скрылась.

   – Зачем тебе разговаривать с ними?

   – Наши малые создания не говорят, – Полина развела руками. – Они умеют охотиться и охранять, искать предметы и потерявшихся людей и защищать нас, но говорить с нами они не могут. Еще они не могут ни шить, ни стирать, ни готовить, ни подавать еду на стол.

   – Не повезло вам с вашими малыми, – вздохнула женщина. – Как же вы обходитесь?

   – Делаем сами, – улыбнулась Полина.

   – Что, и полы моете сами? – ужаснулась служанка.

   – И полы тоже, – подтвердила Полина. – Я тебе больше скажу, мы и помойку за собой разбираем сами.

   Женщина приложила ладонь к виску, нашарила ногой табурет позади себя и села.

   – Ты шутишь?

   – Спроси князя, если не веришь мне, – Полина пожала плечами.

   – Каждый из вас умеет все? – усомнилась служанка.

   – Готовить умеют все, остальные могут разное. И мы обмениваемся. Один связал, другой сковал, третий сделал из досок...

   – Но чтобы связать, надо сперва спрясть, – служанка с сомнением качала головой.

   – Да, и сделать доски, и выплавить железо. На это у нас есть механизмы.

   – Вот как... – женщина посмотрела на Полину очень большими глазами и вдруг заключила со вздохом. – Бедный князь.

   Полина не успела спросить, почему же князь бедный. Прибежала сайни Юни, взявшая над ней шефство, и принесла ее футболку. Несмотря на то, что предмет одежды ехал на меховой спине, придерживаемый зубами, бегло осмотрев футболку, Полина не нашла на ней ни шерстинок, ни влажных пятен. Разложив футболку на столе, служанка посмотрела на мистрис очень удивленно.

   – Это люйне? Такая маленькая?

   – Она нижняя, – объяснила Полина. – Люйне-декреп.

   Служанка хихикнула.

   – Пойду подберу тебе что-нибудь. Сайни отнесут в твою комнату.

   Это был очень понятный намек, что из спальни слуг пора уходить. Полина кивнула.

   – Хорошо. Спасибо тебе.

   Еще один сюрприз настиг Полину в шаге от отведенных ей апартаментов. Девочка без имени ждала ее в коридоре под дверью. В буквальном смысле – сидя на пятках у стены.

   – Я буду спать у тебя, – сказала она решительно. – Чтобы они тебя не трогали своими лапами.

   Полина присмотрелась. И ужаснулась. И назвала себя отнюдь не звездой, узнав в поведении маленькой ддайг детскую ревность и связав увиденное с событиями весны.

   – Спи, конечно, – согласилась она. – Только где? В комнате всего одна кровать. Надо попросить кого-нибудь принести твою постель и устроить тебя.

   – Я сама, – сказала детка и рванула куда-то по коридору так быстро, что Полина и рта открыть не успела.

   Что оставалось делать? Только идти в комнату и осматриваться. Выделенные апартаменты были очень похожи на те, которые ей отвели в прошлый раз. Вероятно, это был стандарт гостевой комнаты, и судя по тому, что Полина видела в личных покоях Дейвина да Айгита на Земле, гости Димитри были в основном народом очень неприхотливым. В комнате кроме кровати обнаружился небольшой стол, на котором можно было удобно разместить тетрадь, книгу и локоть пишущей руки. Второй локоть на маленькой столешнице уже не помещался. Умывальник, как и в прошлый раз, прятался в шкафу, разделяющем комнату и туалет и представляющем собой средних размеров кладовку, в которой ее одежда аккуратно была развешана по толстым круглым рейкам, похоже, естественного происхождения, но отполированным и пропитанным каким-то составом, сохраняющим дерево от действия времени и влажности. Туалет был привычного еще по школьным годам Полины вида, с кафельным полом, бачком и спускным рычагом. А вот цветовые решения оказались непривычными. На жизнерадостно-зеленом кафеле стоял начищенный, сияющий как солнышко, бронзовый унитаз. Его бачок покрывал узор в виде рыбьей чешуи. В предыдущий визит Полине и в голову не пришло заглянуть за умывальник, и все свои мелкие надобности она несла в лес, до которого идти было минут десять – если выходить через тот самый хозяйственный двор, на котором она завтра планировала провести весь день. Услышав в комнате шорох, Полина вернулась и увидела, что прибежала Юни с охапкой одежды. Указав на каменное возвышение у стены, Полина спросила сайни:

   – Это для чего?

   – Для горшка с огнем, – ответила та. – Но пока тепло, огонь не нужен. Будет надо, скажи мне или Сой. Или Дарго, хранителю огня. Огонь носят люди.

   Повесив на свободные рейки два комплекта одежды, Юни ушла. Полина внимательно рассмотрела потолок над возвышением для жаровни. В доски был утоплен керамический цветок нежно-бежевого цвета, сердцевину его перекрывала расписная перегородка. Ну понятно, решила землянка, вентиляция. А вращающаяся рукоятка на стене за этим подиумом, вероятно, служит для того, чтобы открывать вьюшку, когда под ней стоит жаровня.

   Полина отвлеклась от изучения конструкции сааланского отопления и рассмотрела оставленные Юни вещи. Комплект, предназначенный для нее, она узнала по своей футболке, приложенной к стопке одежды. Для сааланки она действительно была бы маловата. Похожее по цветам и покрою она видела на Дарне, медиуме Димитри, а эти вещи, получается, были ее рабочей или домашней одеждой. Значит, она жила в этом доме. Возможно, она его приемная дочь, решила Полина и переключилась на вторую стопку одежды. Второй комплект был еще меньше и более ветхий. По размеру сорочка, штаны и жилет подходили ддайгской девочке, как раз вернувшейся в комнату со свертком на плече, чуть больше ее самой.

   – Ты принесла свою постель? – спросила Полина, выходя из гардеробной.

   – Да, вот она, – девочка легко опустила сверток на пол и раскатала его.

   Сверток состоял из шерстяного тюфяка, одеяла и подголовного валика. Постельного белья саалан не использовали, Полина помнила это еще по прошлому разу. Один человек – одна постель. Никаких стирок. Пришедшее в негодность заменяется новым, вот и все. Тюфяк был сделан из специально обработанного руна. Точно так же, как и Полинина постель, он был толстым, сантиметров двенадцать, довольно плотным и упругим. Одеяло представляло собой очень мягкий и легкий узорчатый войлок толщиной примерно с палец, а подголовье напоминало анатомические подушки, выполненные из той же самой шерстяной массы, и тоже было разноцветным и веселеньким.

   – Будешь спать на полу? – уточнила Полина скорее для порядка.

   – Да, мне так нравится, – уверенно ответила детка.

   – Хорошо, – сказала Полина, пытаясь сдержать вздох. – Пойдем смотреть на бабочек?

   В саду девочка подсунулась головой Полине под руку так внятно и требовательно, как и не всякая кошка сумеет. Та еще раз обругала себя за небрежность и послушно принялась разбирать пряди, чтобы расчесать и переплести девочке косы. Судя по их состоянию, детка сама о себе заботилась, не подпуская сайни. Ее косы были заплетены тщательно, туго и очень неумело.

   Димитри в это время блаженно распростерся на постели в своих покоях, предоставив Сой заниматься его волосами, и задремал. Ему снилось море, корабль с именем его внука, красивый, как горы в снегу или ддайгские вишни весной, и дальний берег, поросший неистово цветущими яблонями, над которым виднелись сосны. Он наконец был дома, и дом был не пустым, как в самые счастливые его дни. И, так или иначе, все люди в этом доме были его людьми. Проснувшись, чтобы перекусить и лечь спать снова, князь поймал себя на мысли о том, что вассальный договор саалан от дружеской клятвы Нового мира не отличается почти ничем. Какую-то неуловимую разницу он видел, но насколько эта разница важна, понять не мог, да и не слишком хотел. Впереди было несколько счастливых дней без напряжения и спешки, и ему хотелось насладиться ими в полной мере. С этой мыслью Димитри и ушел в сон.

   На хозяйственный двор Полина отправилась сразу после завтрака и провела там весь день до вечера. Маленькая ддайг была с ней все это время. Девочка действительно вела себя тихо и сдержанно, но все время держалась за Полину рукой и на сайни смотрела очень строго. Они не слишком обращали на это внимание, тем более что обычных для них дел присутствие гостьи не отменяло. Двое сноровисто разбирали и сортировали мусор, двое выколачивали войлочные коврики, один прибегал и отбегал: ему было очень интересно, о чем бабушка Сой говорит с новой гостьей, но убрать все отцветшие цветы в саду и выполоть из клумб сорняки тоже хотелось. Еще один, походив в дом и обратно, пришел лущить какие-то стручки прямо на хозяйственный двор, с мешком и корзиной. Он устроился поодаль от кучи мусора, которую разбирала его родня, но достаточно близко к бабушке и гостям, чтобы все слышать. Девочку без имени этот сайни заметно побаивался, но увидев, что она сидит рядом с Полиной и не отходит от нее, успокоился и занялся стручками, не забывая поворачивать уши на голоса бабушки и гостьи и изредка проверять, не решила ли маленькая ддайг пошевелиться.

   Полина сразу спросила, все ли сайни дома сейчас здесь, и Сой ответила, что примерно половина. Действительно, Полина не увидела Юни во дворе и решила, что она где-то в доме. Вероятно, другие сайни, опекающие гостей князя, тоже были заняты, и двое или трое помогали повару.

   – Это все твои дети, Сой? – спросила Полина.

   – Кроме трех, все, – подтвердила сайни. – Есть еще трое потеряшек, но не Ло. Его бабушку и мать мы нашли. Они все живут в таверне у рынка.

   – А эти потеряшки не нашли своих родных?

   – Может, не нашли, – Сой расправила усы лапой, – может, тут им лучше.

   – А тебе? – спросила Полина и осторожно пошевелила коленом. Она сидела на очень низкой скамейке, и пока еще побаивалась с нее упасть.

   Ддайгская девочка устроилась на земле рядом, держась рукой за тунику Полины. Кроме туники, на Полине были национальные сааланские шаровары-жойс и мягкая обувь вроде мокасин из кожи с прорезями. Девочка была одета в очень ветхую сорочку-люйне, юбку на завязке, доживающую последние дни, и жилет со шнуровкой сзади, который когда-то был цветным, но выгорел и застирался до нежно-желтого.

   – И мне неплохо, – сказала Сой с легким оттенком превосходства над глупыми вопросами гостьи. – Вы прибыли вдесятером, и смотри – вы сыты, ваша одежда разложена, посуда помыта, и дела не заброшены. Мы справились со всем.

   – А если к вам присоединится еще кто-то? – Полина внимательно смотрела в черничные глаза Сой.