Текст книги "У свободы цвет неба (СИ)"

Автор книги: Эгерт Аусиньш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 65 страниц)

   Только теперь Вейен заметил, что музыка смолкла и пара стоит в полуобъятии, напоминая статуэтку из камня или кости. Следующая мелодия началась раньше, чем кто-то успел пошевелиться или хотя бы перевести взгляд. Дью со своей дамой начали новый танец, не размыкая объятия. Музыка казалась немного медленной, очень романтичной и нежной, но быстро набрала темп. Казалось, что эти двое плывут, не касаясь земли, вот только при попытке сосчитать их шаги у зрителей начинало рябить в глазах. Задачу затрудняло еще и то, что пара не сделала на протяжение всей мелодии хотя бы двух прямых шагов подряд. Время от времени мистрис повторяла шокирующий взмах ногой назад, открывая колено, так что раз на восьмой досточтимым наконец надоело краснеть, жмуриться и отворачиваться. Зрители не успевали возмутиться, потому что повороты были такими стремительными, а движения такими быстрыми и рискованными, что кроме "о" и "ах" никто больше ничего не успевал сказать. Этот танец Димитри завершил, поставив даму в пол-оборота к себе и полностью замкнув объятие. Третья мелодия была более медленной но, пожалуй, самой яркой, этот танец состоял из красивых разворотов, длинных выпадов навстречу друг другу и сложных поддержек, в последней из которых пара и остановилась, когда музыка смолкла.

   Досточтимый Эрве покачал головой осуждающе и восхищенно:

   – Совершенно прекрасно. И абсолютно непристойно.

   Хайшен, стоявшая рядом с ним, вполголоса заметила:

   – Это еще что. На Кэл-Алар они танцевали примерно это же в таверне на столе.

   Магистр посмотрел на нее широко открытыми глазами. Во взглядах обоих досточтимых читалось нечто сложное. Чем бы оно ни было, поверх лежал толстый слой очевидного и однозначного осуждения.

   Мелодия смолкла. Димитри передал Полину с рук на руки Дейвину, и женщины семьи да Айгит окружили ее и увели куда-то, закутав до обуви в большую яркую шаль. А князь вернулся к государю и своей жене. Та встретила его восхищенным взглядом:

   – Ты, как всегда, неподражаем. Но где твоя милая подруга? Она же подойдет познакомиться?

   Димитри, смеясь, покачал головой:

   – Не сейчас. Пусть все сперва переживут увиденное, а то ее затеребят до потери сознания, у нее и так был тяжелый год. И она не милая подруга, она бесценный друг.

   Герцогиня да Винед наклонила голову:

   – Поздравляю тебя и радуюсь за тебя.

   Это было все, что им удалось сказать друг другу в последующие четверть часа, потому что на все вопросы сааланской знати пришлось отвечать князю. Перебрасываясь репликами и пересмеиваясь с подошедшими, он между прочим порадовался тому, что у него хватило ума ограничиться самыми простыми движениями. Мол, на более сложные фигуры ему пока недостает мастерства. Знать была изумлена и даже шокирована непривычным, но приняла новинку сразу. После этого Дью поискал глазами Полину, увидел, что семья да Айгит успела куда-то спрятать ее прямо в зале, и снова улыбнулся кому-то. Кипение любопытства вокруг Кэл-Аларца прервал император.

   – Ну что же, князь, – сказал он со смехом, – конечно, танцевать это с женой совершенно непристойно, но с милой подругой, – он снова засмеялся, – это прекрасный способ провести время, не хуже прочих.

   – Лучше, государь, – уверенно ответил Дью. – Во-первых, это можно делать публично, как все только что видели. И с едва знакомыми получается не хуже, чем с друзьями, это я уже проверял. Как видишь, даже политический противник может быть прекрасной парой. Главное, чтобы человек тоже умел танцевать хотя бы немного. А во-вторых, с другом это тоже можно танцевать, мне показывали. Правда, сам я пока не пробовал.

   – Ну так попробуй, – ответил император. – Привези это сюда целиком, слышишь?

   – Привезу, – кивнул да Гридах. – На Кэл-Алар. Там и будем учить – я и она. И ее земляки, если кто-то согласится.

   Лицо магистра Академии на миг стало по-детски беззащитным и обиженным. Новая игрушка ускользала из рук стремительно и безвозвратно. Но император, кивнув, сказал: "Не вижу препятствий", – и Эрве оставалось только делать независимую мину.

   – С обетами Академии подобное несовместимо, – произнес досточтимый с каменным лицом.

   – Разумеется, – легко ответил император, – ведь это светское развлечение.

   Вейен поморщился. Кэл-Аларец опять выиграл. И очень крупно. Можно считать, что он отыграл всю историю с судом в свою пользу.

   Вайда да Айгит, опекавшая Полину, восхищенно сказала:

   – Это было прекрасно. Наверное, в этот год ничего лучше уже не будет. Князь был очень прав, привезя это сюда, но как он убедил тебя?

   – Очень просто, – Полина слегка улыбнулась. – Он пообещал гладкий пол и не озорничать.

   Вайда засмеялась:

   – Что же такое озорство, если не это?

   – Мы были сама благопристойность, поверь, – ответила Полина, – и не позволили себе ничего сомнительного. В основном потому, что я недостаточно высокая для него, и со мной в паре проделать что-то по-настоящему яркое у него почти нет шансов. Чтобы озорничать свободно, ему нужна дама повыше ростом. Конечно, "почти" не равно "совсем", но... – она наклонилась и принялась застегивать пуговицы на юбке.

   Вайда задумчиво посмотрела вслед мужу и изогнула бровь. Ей только что открылись новые возможности ее брака.

   Познакомиться с женой Димитри Полине все же пришлось, хотя больше всего ей хотелось оказаться в кровати, хотя бы в сааланской, в тепле, тишине и полумраке, за закрытой дверью. Но Дейвин повел ее к Фанд и князю. К ее тоске, там же стояли император Аль Ас Саалан и магистр Академии. Она выпрямила спину из последних сил и натянула на лицо улыбку. Дейвин ободряюще сказал:

   – Последнее дело здесь на сегодня, и можно отправляться домой.

   Она взглянула на него изумленно, и он немедленно уточнил:

   – То есть в твои апартаменты. Или, если хочешь, к нам.

   – А... – кивнула она. – Я уж думала, действительно домой.

   – Еще аудиенция у государя, – напомнил он. – Сейчас он скажет, когда именно.

   Полина обреченно кивнула, удерживая на лице соскальзывающую улыбку.

   Пока Димитри представлял ее своей жене, называя другом и незаменимым консультантом, хотя и слишком требовательным, рядом оказался император.

   – Ну что, – спросил он, – ты довольна своей победой?

   – Еще не знаю, – без задержки ответила Полина. – Я даже не знаю, победила ли. – Она сумела ответом подчеркнуть то, что Марина произнесла на суде: людям края этот человек приходится абсолютно никем, пока правовые основы не сведены.

   Высокий мужчина в белом повернул голову:

   – Эрве?

   – Государь, – поклонился магистр, подходя.

   – Вердикт уже обнародован и вручен? – уточнил император.

   – Нет, государь.

   – Да? – с интересом повернулся к нему император. – Почему же?

   – Я хотел просить мистрис еще о нескольких разговорах, разумеется, уже в других условиях.

   Полина обвела собравшихся вокруг людей взглядом, в котором читалась тоска, и вдруг увидела подошедшую Марину Лейшину. С интересом выслушав реплику магистра, правозащитница очень вежливо осведомилась:

   – Господин наместник, похоже, представителям прессы придется присутствовать здесь и дальше?

   Димитри повернулся к магистру.

   – Досточтимый Эрве, – сказал он негромко, – тебе не кажется, что ты и твои люди причинили достаточно урона моей чести? Или у тебя есть план рассорить меня с краем окончательно?

   Князь казался лишь слегка расстроенным, но император счел нужным вмешаться.

   – Решим это завтра. Жду у себя в полдень всех вас. Тебя, князь, тебя, досточтимый, и обеих наших милых гостий.

   Полина изобразила улыбку, наклонила голову, сделала шаг назад и спряталась за Дейвина. Выходя с ним из зала, она сказала ему:

   – А вот теперь я влипла.

   – Это не может быть надолго, – ободрил он ее. – Завтра государь все решит и отпустит тебя домой.

   Она ответила очень грустной улыбкой.

   – Ты думаешь иначе? – спросил граф.

   – Если я выберусь отсюда до вашей весны, – сказала Полина со вздохом, – я очень удивлюсь.

   На седьмой раз Унриаль решил, что я уже умею ходить и стоять, и дал мне новое упражнение. Проблемы у меня начались, как только я взяла в руки этот чертов деревянный меч. Унриаль хотел, чтобы я защищалась от его нападений, не убегая из круга. Я не поняла его мысли. Похоже, он собирался заставить меня стукнуть его за то, что он хотел стукнуть меня, а после этого еще и продолжить разговор. Когда мне в ребра уперся конец деревянного меча, который мой новый наставник держал в руках, он, кажется, удивился. По крайней мере, задал мне вопрос, а почему же я не защитилась, ведь меч у меня в руках. Я стояла и не знала, что делать. Унриаль очень вежливо спросил, намерена ли я убрать эту штуку от своих ребер. Пожав плечами, я отступила назад, но он сразу сказал, что так не годится и с места сходить нельзя. Я неопределенно улыбнулась. Он сказал: «Ничего, сейчас поймешь». Отошел на шаг и снова направил на меня меч. Теперь он двигался раз в пять медленнее. Сантиметрах в тридцати от меня лезвие его деревянного меча замерло.

   – Ну, что теперь? – осведомился он весело. – Есть идеи?

   Я снова неопределенно пожала плечами. Унриаль перестал улыбаться.

   – Девочка, – терпеливо сказал он, – у тебя в руках метровая палка, которой ты можешь обезопасить себя в достаточной мере. И не только это тебе доступно, но давай начнем с простого. Подумай, что имеет смысл сделать, чтобы вот этот предмет снова не уперся тебе в ребра.

   Я стояла и смотрела на него. Он, не меняя положения своего меча в пространстве, взял мою руку с мечом и направил мой меч на свой. "И это без магии, – подумала я. – Как же он колдовал-то, если сейчас, полудохлый, он пляшет вокруг меча, как хочет, еще и моим что-то делает..." Унриаль тем временем вернулся в исходное положение и слегка надавил своим мечом на мой. Конечно, моя рука отъехала назад.

   – Верни оружие в соединение, – сказал он. Дождавшись, пока я верну руку с мечом на место, он объяснил. – Здесь ты должна остановить мой меч, когда он вот так в тебя летит. Пробуем снова?

   Я обреченно кивнула. Да Шайни посмотрел на меня, наклонив голову вбок.

   – Скажи, ты вообще понимаешь, зачем ты здесь?

   – Потому что граф Дейвин так сказал, – ответила я без запинки.

   – Хорошо, – кивнул да Шайни. По его лицу я поняла, что ничего хорошего в моем ответе он не нашел. – Что, по-твоему, ты делаешь здесь с этой тяжелой и неудобной палкой в руке?

   – Стою... – ответила я.

   – Нет, – сказал он. – Ты не стоишь. Стоя на месте, ты бы уже нашла способ наделать мне проблем, но ты же все время уходишь из круга.

   – Так ведь ты сказал, что уходить нельзя, – растерялась я.

   – Отлично, – радостно сказал он. – То, что уходить нельзя, ты уже поняла. Но на этот раз прими как данность. То, чем мы тут занимаемся, называется благородным искусством фехтования. Что такое искусство фехтования, ты знаешь?

   – Как-то не интересовалась до этого дня, – призналась я.

   – Послушай, – сказал он, опустив меч. – Я знаю, что ты на хорошем счету в своем подразделении, хотя сначала у тебя были проблемы. Ты освоилась с огнестрельным оружием легко, а ведь для мага это довольно непросто. Значит, ты пользовалась оружием до этого. Что это было за оружие? Каким был твой боевой опыт? Что тебе приходилось держать в руках?

   Я вздохнула и с удовольствием опустила свою палку концом в грунт стадиона.

   – Как бы тебе объяснить. Оружием я, конечно, пользовалась, но вот держать его в руках мне не приходилось. Я в нем, видишь ли, сидела. Так что глаз противника, вот так, как вижу твои, я видеть не могла, он был красной точкой на моем экране. А вместо меча в руке у меня был пульт с кнопками и рукоятками, штурвал и три гашетки. И моей задачей было сделать что-нибудь до того, как от этой красной точки отделится белая и направится в мою сторону.

   – Одна? – уточнил он.

   – Одной вполне могло хватить, – усмехнулась я. – У меня был легкий корабль, противоракетную защиту на такие не ставят. Оставалось или уходить под защиту станций, или, если боезапас еще есть, отстреляться сперва по ракете, потом по кораблю. А они тоже экономили боезапас, мы были не слишком почетными целями.

   – В такой белой точке тоже сидел человек? – спросил он.

   – Нет, то, что отражалось на экране белой точкой, летало само, – объяснила я.

   – А зачем вы тогда там вообще были нужны? – удивился да Шайни.

   Я замялась. Мне было не по себе. Он как-то грустно усмехнулся.

   – Похоже, задача тяжелее, чем мне показалось с самого начала. На сегодня хватит, пожалуй. Я тебе сообщу через командира подразделения, когда буду готов.

   Следующий день начался не рано: солнце успело не только полностью подняться над горизонтом, но и потерять утренние золотые и розовые краски. Полина успела проснуться, без спешки привести себя в порядок и даже поесть, хотя последние дни пыталась обойтись кружкой молока или травяного чая. После того как энц Жехар, постучав в дверь, спросил, долго ли ей собираться, она, поразмыслив, все-таки надела платье, привезенное Онтрой, и в сопровождении нобиля охраны отправилась по переходам из гостевого крыла в императорское. Сперва они шли по коридорам, из окон которых были видны то набережная и залив вдалеке, то облетевший парк. Потом по крытой галерее на высоте второго этажа, окруженной кронами деревьев, потом опять по коридорам и наконец по анфиладе залов, больших и поменьше, показавшейся Полине бесконечной из-за занавесей, штор и ширм. На самом деле весь путь уложился метров в семьсот.

   Стены зала, в который ее привели, были белые, серые и голубые. А пол темно-коричневый, мореного дерева. В зале стояли полукругом пять кресел. Три из них занимали мужчины – один в белом, император Аль Ас Саалан, другой в сером, досточтимый Эрве, магистр Академии саалан, и третий в синем, Димитри да Гридах, граф да Гридах, князь Кэл-Алар, вице-император Ддайг и наместник Озерного края. В четвертом сидела женщина в коричневом, Марина Лейшина. Полина заметила довольно пошлую эстетическую рифму: люди были одеты в цвета интерьера. Но оценить эту шутку мироздания сил в себе она уже не нашла. Когда Жехар, открыв дверь, отступил назад, она бросила на него почти панический взгляд. Впрочем, не замедлив шаг.

   – Ваше величество, – сказала она подойдя. Потом оглядела остальных саалан. – Досточтимый Эрве, господин наместник. – Повернувшись к Лейшиной, слегка улыбнулась. – Марина Викторовна.

   Император молча указал ей на свободное кресло. Пока она дошла до него и села, в зале успела разыграться неприятная сцена, и начал ее Димитри. Он еле дождался, пока Полина завершит свое формальное приветствие. Едва она договорила, князь развернулся всем телом к магистру Академии.

   – Эрве, ради всех пьевр залива, сколько еще ты будешь издеваться надо мной?

   – Но что такое, Димитри? – искренне удивился магистр Академии.

   – Что такое, Эрве? – князь говорил тоном безмерно уставшего от тупости собеседника человека, не надеющегося на понимание, но обязанного высказать свое мнение о случившемся. – Начнем с того твоего рожденного на камень создания, который выставил саалан ворами детей в крае. Ты хоть знаешь, чего мне это стоило?

   – Бьерд из замка Зеленых ручьев? Но ты же его прислал мне на носилках! – попытался возмутиться Эрве.

   – Я бы с большим удовольствием отправил сюда еще одни носилки, с тем глиноголовым выкормышем крыс, которого ты всучил Унрио в советники, – вздохнул Димитри, глядя куда-то мимо магистра.

   – Выбирай выражения, князь, – оскорбился Эрве.

   Димитри с интересом посмотрел на него.

   – Ты правда этого хочешь?

   – Я бы хотел, – обиженно проговорил магистр, – чтобы твои суждения были хоть чем-нибудь подкреплены.

   Улыбкой князь чем-то напомнил Марине удава Каа из старого советского мультфильма про Маугли.

   – Нет ничего проще, Эрве. Начну с того, что после всех его стараний мне предстоит объясняться с соседями по поводу смертей, которые он заставил меня подписать. Нет, оплатите их, конечно, вы. Но кроме денег, Эрве, есть еще и репутация. Он выставил меня мясником на весь мир, и будь дело только в этом, я бы пережил. Но после его решений я выгляжу еще и трусом, неспособным ответить на оскорбление самостоятельно.

   – Как такое возможно, князь? – недоуменно возразил магистр. – Академия не вмешивается в светские отношения.

   – О да, – согласился Димитри тоном, от которого Марина настороженно прищурилась, – особенно после того как устроит свару. Эрве, когда олухи твоего ставленника нарвались на мордобой от местных бойцов на мечах, присылать им вызов пришлось Дейвину. На тех дуэлях из четырех бойцов двое погибли, один наш и один их. Ивгар еще пригодился бы мне живым, а Дейвин до сих пор жалеет о том, которого убил Рейен. Кстати, ему дорого обошлась эта победа. Погибший боец показал школу боя на мечах, неизвестную графу да Айгиту. Это знание было бы незаменимо на Ддайг, но что уж теперь жалеть об этом, рыбы уже уплыли. Вернемся к моим собственным сложностям, созданным по вине твоего ставленника. Он осудил за некромантию и казнил человека, который и в мыслях не имел магического воздействия.

   – Погоди-ка... – припомнил магистр. – История с наградой, принадлежащей мертвому? Вейлин писал мне об этом, и мы разбирали с ним этот случай. Что же, по-твоему, можно было иметь в виду, делая такое?

   – Эрве, – усмехнулся Димитри. Взгляд его был темнее застывшей крови. – Я понимаю, что этого не знаешь ты. Но он-то, просидев в крае десяток лет по нашему счету, не мог не знать этого. Точнее, как мы теперь видим, мог, но чтобы принять такое решение, нужно потерять не только последний ум, но и все достоинство до последней крохи. Эрве, этот человек принес и попытался вручить мне награду мертвого, верно. Но он принес награду, снятую с мертвого врага, пытавшегося захватить эту землю. Ты понимаешь?

   – Попытка оскорбления... – медленно проговорил магистр.

   – Неужели вы заметили? – ядовито восхитилась Лейшина. – Ведь и десяти лет не прошло.

   – Мистрис Марина, – вздохнул князь. – Ты вправе глумиться, но могу ли я просить тебя...

   Марина пожала плечами и перевела взгляд на оконный витраж.

   – Итак, Эрве, – подвел итог князь, – благодаря стараниям твоего Вейлина, я палач и бесчестный трус в глазах всего Нового мира. Мало этого. Он, в своих стараниях защитить нашу безопасность, перебил всех, кого я мог надеяться видеть в правительстве края. Всем, кто был способен говорить, он заткнул рот землей, досточтимый. Вы приковали меня к новой колонии надежнее, чем раба к веслу. И теперь, как будто этого всего мало, мистрис Полина не может вернуться в край, ведь вердикт все еще не готов. Что мне сказать людям за звездами, Эрве? Что мне сказать журналистам? Или, быть может, ты сам поговоришь с ними?

   Ответ магистра удивил даже императора.

   – Непременно поговорю, Димитри, – ответил он мягко и очень доброжелательно. – Присылай их сюда, потом я приду к вам сам, и мы устроим вторую встречу. Но есть причины, по которым вам всем, включая мистрис Полину, выгоднее согласиться на мои условия.

   – Вот как? – с интересом спросила Лейшина.

   Полина наконец сообразила, что ее смущает в этой сцене. Рядом с Мариной не было переводчика, а она участвовала в разговоре, бегло пользуясь сааланской речью. Она посмотрела на подругу внимательнее. Лейшина была в других, новых серьгах, не тех, что в день приезда. На ней были оправленные в золото звездчатые рубины размером с ноготь большого пальца. На лацкане пиджака Марины Полина разглядела свернутый характерной спиралью золотой лист папоротника. Внутри него играл звездой третий такой же рубин. "Наушники и микрофон по-саалански, – догадалась она, – а вообще... чем не решение, всяко быстрее, чем учить язык".

   – Да, выгоднее, – повторил Эрве. – Речь идет о ваших детях. О твоих учениках, мистрис Полина.

   "Сволочь, – обреченно подумала она, – знает, куда ткнуть". И обратила к магистру Академии вопросительный взгляд.

   – Я всего лишь хотел уладить с вами вопрос о программе обучения инициированных подростков в крае, – улыбнулся магистр.

   Полина с трудом подавила дрожь, уловив в его манере сходство с Вейеном да Шайни. Досточтимый Эрве, не заметив ее сложностей, продолжал.

   – Я видел доклад Хайшен, знаю, что инициированный мальчик... – он улыбнулся ей и уточнил. – Сергей, кажется? – Получив вместо ответа неопределенное движение плечами, магистр завершил фразу. – Он жив и вполне благополучен, и значит, следующие, как ты и сказала дознавателю, скорее всего переживут инициацию благополучно. Мои вопросы не займут много времени, а по итогам разговора дети получат возможность воплотить свою мечту и быть магами, как их младшие сестры и братья. – Досточтимый Эрве легко улыбнулся ей и примирительно проговорил. – Всего несколько дней. Это же недолго, правда?

   Лейшина посмотрела на него очень недобрым взглядом, но промолчала. Магистр улыбнулся снова. Досточтимый Эрве был не слишком скор на решения, но назвать его недальновидным или невнимательным было бы ошибкой. Он понял, что юридические базы не сведены и надеяться на встречу с фигуранткой следствия с ее стороны звезд не стоит. Для такой встречи нужно добровольное согласие и желание разговаривать, а после месяца расследования рассчитывать на это не было никаких оснований. Эрве знал, что получив вердикт, мистрис Бауэр уйдет домой за звезды и откажется встречаться с ним. Получать все согласия нужно было теперь, пока она не покинула Исанис. Марина, понимая, что кроме интересов Полины есть еще интересы края, и в них, увы, не входит ссора с империей, опять не смогла найти слова в защиту подруги. Димитри, связанный внутриимперскими отношениями, тоже не мог ей помочь.

   Полина смотрела в лицо магистру, казалось, не видя его. Она задумчиво приподняла брови. "Размен завершен, звезда моя, партия сыграна".

   – Правда, – сказала она. – Жизнь вообще недолгий процесс.

   По лицу досточтимого Эрве пробежала тень.

   – Не понимаю твоей шутки, – сказал он.

   Полина смотрела на него прохладным отстраненным взглядом с вежливой улыбкой. Марина, увидев ее лицо, невольно сощурилась, как от боли.

   – Несколько – понятие неопределенное, – проговорила Полина неторопливо. – Пять – несколько. И сто – несколько. Но я не вижу смысла торговаться.

   У Димитри дрогнули ноздри и слегка сжался рот.

   – Ты понимаешь, Эрве, что если я оставлю это как есть, я буду выглядеть именно тем, кем меня выставил Вейлин?

   – Ты мне не веришь? – удивился магистр.

   – Начнем с того, – заметил князь, – что тебе не верит она. И я на ее месте тебе тоже не верил бы. Где гарантия, что эти несколько дней не превратятся для нее в еще один месяц в твоей лаборатории?

   Эрве было вдохнул, чтобы начать гневную отповедь, но его остановила реплика Полины.

   – Никакой нет гарантии, – спокойно, даже безразлично произнесла женщина, – но какая теперь разница?

   Взбешенный князь развернулся к ней в кресле едва не всем телом.

   – Для меня разница есть. А гарантия... Я дам ее тебе. – И глядя в тень усмешки на лице Полины, он отчеканил. – Ты не останешься здесь одна. С тобой будет человек, который позаботится о твоей безопасности. И он будет присутствовать на всех твоих встречах.

   – Как скажешь, – ответила она.

   – Кого ты хочешь оставить с ней, князь? – полюбопытствовал магистр. – Графа Дейвина?

   Улыбка Димитри не обещала магистру ничего хорошего.

   – Нет, Дейвин нужен мне в крае, Эрве. Там оборотни, знаешь ли. Впрочем, ты обещал визит в край, тогда и увидишь все сам. С ней останется Исиан Асани.

   Император, казалось, забавлялся, наблюдая сцену, развернувшуюся в тронном зале.

   – Вы закончили? – осведомился он наконец.

   Димитри повернулся к нему:

   – Прости, государь.

   – Тебе не за что просить прощения, Димитри, – улыбнулся император. – Так все стало даже яснее. Эрве, сколько на самом деле дней тебе нужно?

   Магистр смутился.

   – Не могу сказать точно, государь. Я не думал, что мистрис настолько недовольна событиями этого месяца, чтобы считать время.

   Марина широко раскрыла глаза, потом сощурилась.

   – К вашему сведению, господа, недоволен весь край.

   – Не весь, – тонко улыбнулся магистр. – Положение мистрис Полины довольно двойственно, у нее есть и недоброжелатели. И их немало.

   – И этим она тоже обязана вам, – подчеркнуто спокойно ответила Лейшина.

   – Все-таки не лично магистру Академии, – проговорила Полина, глядя в пол посреди полукруга, образованного креслами.

   Император Аль Ас Саалан протянул ей какой-то довольно крупный металлический предмет.

   – Возьми это.

   Полина послушно протянула руку и приняла ключ, оказавшийся длиннее ее ладони.

   – Димитри проводит тебя, – сказал император. – Он, я думаю, не забыл дорогу.

   Полина смотрела в лицо высокого темноволосого мужчины в белом и не знала, что говорить.

   – Разумеется, этого недостаточно, – продолжил император. – Но надо же с чего-то начинать. Остальное решим, когда придет время. Эрве, у тебя десять дней. Мистрис Марина, до встречи в крае. Жди меня в гости на летнепраздник, князь.

   После этих слов магистр встал, коротко поклонился и направился к выходу. Проводив его глазами, император повернулся к Полине.

   – Мы продолжим разговор позже. Сейчас у тебя время отдыха и размышлений.

   Марина, услышав это, дернулась было что-то сказать, но передумала, тоже поднялась, поблагодарила и вышла. Димитри молча смотрел на ключ в руке Полины.

   Император, увидев это, предложил ему:

   – Отправляйтесь прямо сейчас? – и его голос был очень мягким.

   – Да, государь, – ответил князь, вставая. – Полина, пойдем, я провожу тебя.

   Она сразу же встала и направилась к двери. Димитри нагнал ее в два шага.

   За дверями тронного зала привычно скучал нобиль. Князь еле повернул к нему голову:

   – Жехар, ты можешь быть свободен. Я приведу мистрис сам.

   Унриаль да Шайни пришел к Дейвину да Айгиту поздним вечером после урока с Алисой.

   – Добрый вечер, Унрио, – поприветствовал его граф. – Хочешь кофе или вина? Похоже, у тебя был непростой день... Алиса, да?

   – Да, – подтвердил Унриаль, – она.

   – Рассказывай, – улыбнулся да Айгит. Он только что отослал достопочтенному свой доклад о посещении бойни и о наблюдениях за своим новым питомцем. В докладе, после подробных и обстоятельных описаний, было предложение о проверке всех сельскохозяйственных животных края на договороспособность перед забоем, чтобы избежать вероятности отступления от Пути для саалан и при этом дать людям возможность получать рацион, соответствующий нагрузке. В докладе Дейвин определил такую вероятность как небольшую, но значимую. Что с Алисой без проблем не обойдется, он не просто знал, а был уверен. То, что Унрио продержался целый месяц без жалоб и попыток отказаться ее обучать, граф счел добрым знаком. Разумеется, делиться этим с подопечным князя он не стал.

   – Дэн... – вздохнул Унриаль. – Ты уверен, что ей вообще можно давать оружие в руки?

   Дейвин наклонился вперед в кресле, поставил локоть на колено и оперся подбородком на руку.

   – Что случилось, Унрио?

   – Дэн... ты понимаешь, что она такое? – Унриаль переживал явные трудности с формулировками.

   – Все-таки она не что-то, а кто-то, кем бы она ни была, – мягко поправил его граф.

   – Похоже, ты не все о ней знаешь, – осторожно возразил да Шайни.

   – Вот как? – Дейвин улыбнулся и приподнял брови. – Расскажи мне?

   – Дейвин... – Унриаль мучительно искал слова. – Она не боец, она оружие. Хуже того, она одноразовое оружие. Как я дам ей в руки меч?

   – Унрио, я не понимаю тебя, – вздохнул граф. – Ты можешь выражаться конкретнее?

   – Да куда уж конкретнее, – поморщился да Шайни. – У нее нет ни малейшего представления не только о достоинстве. Она ничего не знает даже о ценности собственной жизни.

   – Как ты это выяснил? – быстро спросил Дейвин.

   – Очень просто, – вздохнул да Шайни. – Показал ей первую защиту, увидел... – Он пожал плечами и поморщился. – Я увидел ничего, Дейвин. Вообще ничего. Как если бы ходил вокруг столба. И конечно, задал вопрос о ее боевом опыте. Знаешь, что я услышал?

   – Что, Унрио? – Да Айгит понимал, что сейчас чувствует да Шайни. Сам он едва не убился об это прошлым летом. Эта верность и жертвенность за пределами разумного, эта безумная храбрость в защите собственных ценностей, безразличие к риску для жизни, репутации и даже рассудка... О да, знакомство с Алисой Медуницей было отличным способом надежно и быстро свести с ума любого сааланского мага. Но услышав от Унриаля пересказ разговора с девушкой, он только грустно кивнул.

   – Я понял, Унрио. И знаешь, мне тоже было тяжело принять это. Но давай-ка вспомним суд снова. Помнишь, что сделала мистрис Бауэр на заседаниях?

   – Взяла вину на себя. Я не понял зачем. Дэн, она же даже не попыталась доказать свою правоту, а просто сложила руки и приняла неизбежное.

   – Верно. И смотри, что из этого вышло, Унрио. Да, ее имя поливают грязью в интернете, но все равно, если она не вернется в ближайшие дни, у князя будут огромные проблемы, да и у всей империи. А если она возвращается с оправдательным вердиктом, вся Академия ближайшие лет десять ест с хлеба вместо тарелок и ходит босиком. Стоило ей начать защищаться – и последствия были бы менее губительны.

   – Я не понимаю, Дейвин, – Унриаль запустил пальцы в волосы и растрепал их, – ей совсем не дорога жизнь?

   – О нет, – печально улыбнулся граф. – Сказать, что она ее продала недорого, довольно сложно, согласись.

   – Ты хочешь сказать, – медленно проговорил да Шайни, – что мистрис Бауэр на суде и твоя Алиса на уроке со мной делали одно и то же?

   – Да, Унрио, – вздохнул Дейвин. – Я не вижу разницы. Разве что мистрис Бауэр, в отличие от Алисы, умеет и защищаться. К ней невозможно подойти ближе, чем она позволит.

   – Ты давал меч в руки мистрис Бауэр? – полюбопытствовал Унриаль.

   – Не потребовалось, – улыбнулся Дейвин.

   – Но тогда откуда?..

   – Унрио, – вздохнул Дейвин, припоминая. – У меня на глазах она, столкнувшись нос к носу с фавном, приостановилась, чтобы рассмотреть его, а потом ушла из-под моего заклятия кувырком мне же под ноги. Это было в середине октября, так мы и узнали, что город заражен.

   – О Пророк... Что здесь за люди... Что у них за жизнь... Как они докатились до этого... – Унриаль сидел, закрыв лицо растопыренной пятерней, как рыбак, и говорил себе в рукав. Дейвин молча сочувствовал ему. Он был на месте Унрио всего лишь этим летом.

   – Как докатились, я тебе даже могу рассказать. Только лучше завтра. Тем более что оно уже почти наступило. Но Унрио, скажи мне, сколько еще ты будешь удивляться этому миру? Ты же здесь в два раза дольше, чем я и князь.