Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 73 страниц)

16 июля 1442 г. корабль с Бекингтоном и Роосом прибыл в Бордо. Оба посланника были потрясены увиденным. В письме королю в Англию они заявили, что Бордо был

при нашем первом прибытии… столь же печальным городом и столь же сильно встревоженным и удрученным, как и все, что может быть в этой земле, как люди опустошенные и лишенные всякой возможности получить помощь от вашего величества против ваших врагов, которые находятся в этой стране в большом количестве.

Город гудел от слухов. Оба посла перевели письма Генриха VI с обещанием помощи на гасконский язык, и архиепископ зачитал их в соборе в "доброй и волнующей" проповеди. Обещания короля были приняты с одобрением. Однако было далеко не ясно, успеет ли подкрепление вовремя добраться до Бордо. Французы быстро продвигались вперед. Гонцы докладывали о падении Сен-Севера и начале осады Дакса, где неприятель начал строительство трех бастид и возводил артиллерийские батареи перед стенами. Вне досягаемости городских орудий был построен большой укрепленный лагерь, от которого в сторону города рылись глубокие траншеи. По словам гонцов, после завершения этих работ французский король планировал оставить 3.000 – 4.000 человек для поддержания осады, а сам с остальной армией хотел двинуться на Байонну, а оттуда на Бордо. Тем временем сеньор де Понс, главный барон Сентонжа, вместе с другой французской армией продвигался вниз по реке Иль и находился всего в полутора днях пути от Бордо. Горожане строили за своими воротами оборонительные больварки и устанавливали артиллерию. Правительство разваливалось. Сенешаль был в плену, коннетабль все еще находился в Англии, а большая часть английских войск, оставленных графом Хантингдоном, была перебита или взята в плен при Сен-Севере. Совет в Бордо был лишен руководства, некомпетентен и коррумпирован.

Послание с этим мрачным сообщением доставил в Англию Пеи Берлан, архиепископ Бордо. Берлан прибыл со списком требований гасконцев. Им были необходимы значительные подкрепления в ближайшее время. Для гарнизонов тринадцати городов герцогства требовалось постоянное войско численностью не менее 4.400 человек. Только для Бордо требовалось 2.000 человек. Эти требования, которые должны были привести к созданию второй Нормандии на юго-западе страны, выходили за рамки военных и финансовых возможностей Англии. Возможно, осознавая это, Беккингтон и Роос в частном порядке написали казначею Кромвелю, предупредив его, что архиепископ Берлан – простой человек, которого необходимо "хорошо прощупать и тщательно изучить". Через две недели в Англию было доставлено еще одно донесение, зашитое в плащ паломника, с сообщением о том, что 3 августа Дакс сдался. Цитадель была сдана ее капитаном, англичанином Джеймсом Харсэджем, который принес оммаж французскому королю и поступил к нему на службу. Французы уже шли на Байонну, которая должна была пасть в течение недели[824]824
  Bekynton, Corr., ii, 186–93, 196–7, 246; Fasti, xiii, 208.


[Закрыть].

На самом деле к моменту доставки второго письма все худшее было уже позади. У французов были свои проблемы. Их армия не получала жалованья с момента выхода из Тулузы. Ее обоз был недостаточен для такого большого войска, а запасы продовольствия в Ландах быстро истощались. В конце июля 1442 г. значительная часть армии дезертировала и ушла грабить Лангедок. Карл VII был вынужден отказаться от плана осады Байонны. Вместо этого он отступил с остатками своих войск на север, к Гаронне, где надеялся пополнить запасы и реорганизовать армию. В конце августа он разместил свой штаб в Ажене. Как только он покинул долину Адура, верные англичанам дворяне Ландов и Шалоссе предприняли контрнаступление при поддержке жителей Байонны. 24 августа отряд гасконцев под французскими знаменами ворвался в одни из ворот Дакса, перебил стражников и захватил город. Через три дня цитадель, гарнизон которой насчитывал всего тридцать человек, была взята штурмом отрядом из Байонны. Большинство ее защитников было убито. Среди пленных оказался французский капитан, а также Джеймс Харсэдж, которого арестовали и обвинили в государственной измене. В Сен-Севере жители подняли восстание и изгнали французский гарнизон, как только узнали об этом[825]825
  Карл VII: маршрут в Beaucourt, iii, 244 n.4; Vaissète, ix, 1145; Gruel, Chron., 179–80; Monstrelet, Chron., vi, 56. Контрнаступление: Bekynton, Corr., ii, 246–7; Héraut Berry, Chron., 257.


[Закрыть].

В Вестминстере Совет наконец нашел командующего армией помощи. Им стал Джон Бофорт, граф Сомерсет. Выбор не был идеальным, но он был необходим, поскольку его дядя кардинал был единственным возможным источником финансирования. Однако решение о сроках и численности экспедиции еще не было принято, когда в середине августа 1442 г. в Англию прибыл архиепископ Бордо. 21 августа он доложил о тяжелом положении герцогства небольшой группе советников в Шине. Среди них были кардинал Бофорт, герцог Глостер, графы Саффолк и Хантингдон. В течение последующих дней Совет несколько раз собирался, чтобы решить, что делать. Казна была пуста. Денежные поступления в казначейство с марта составляли всего 5.500 фунтов стерлингов. Почти вся парламентская субсидия, предоставленная в марте, была заложена в качестве обеспечения авансов герцогу Йорку, а под оставшуюся сумму можно было занять совсем немного. Бофорт заявил, что одолжит деньги, если они у него найдутся, "но оказалось, что у него их нет", и кардинал предложил одолжить посуду из драгоценного металла стоимостью 4.000 фунтов стерлингов, которую можно было заложить или перечеканить в монету. Присутствующие члены Совета, со скрипом, обязались предоставить еще 1.000 фунтов стерлингов в дополнение к посуде Бофорта. Обращение к "самым могущественным людям в каждом графстве Англии", третье по счету за год, принесло еще 1.000 фунтов стерлингов. Когда в сентябре 1442 г. сэр Эдвард Халл наконец отплыл со своей небольшой компанией в Гасконь, он вез с собой письмо, в котором обещалось, что Сомерсет приведет "отряд латников для защиты нашего упомянутого герцогства, который, с Божьей милостью, будет доставлен туда со всей возможной поспешностью"[826]826
  Совет: PRO E404/58 (172, 173); PPC, v, 197–9. Займы: Steel, 218–19; PPC, v, 199; PPC, v, 201, 202; L&P, ii, 465–6; Kleineke, 22. Халл: Bekynton, Corr., ii, 216–17.


[Закрыть].

Сэр Эдвард Халл достиг Бордо в октябре 1442 года и обнаружил, что французская армия уже преодолела большую часть Базаде и продвинулась вверх по долине Гаронны, заняв Лангон и угрожая самому городу. Оборона Бордо находилась в руках сэра Роберта Рооса, который был избран регентом, фактически исполняющим обязанности сенешаля, от Борделе. Роос прибыл в Бордо в качестве дипломата, но он также был опытным военачальником, сражавшимся вместе с Генрихом V при Арфлёре и много лет служившим в Нормандии. Он с большой энергией взялся за дело. Судьба Бордо зависела от контроля над долиной реки Гаронны, по которой должна была снабжаться любая осаждающая город армия. Англичане по-прежнему удерживали две мощных крепости на Гаронне – Сен-Макер и Ла-Реоль, из которых они могли блокировать движение по реке. Роос собрал людей из Бордо и свиты ведущих дворян Борделе. К ним присоединился отряд, привезенный Халлом из Англии, и экипажи его кораблей, которые были быстро приведены в боевую готовность. Из этих сил Роос смог разместить гарнизоны в оставшихся замках Гаронны и создать полевые войска в Бордо. 26 октября он вместе с Халлом и 400 английскими солдатами и 1.000 гасконцев выбил французскую компанию, обосновавшуюся в небольшом городке Сен-Лубе на Дордони, всего в двенадцати милях от Бордо. Через две недели другая полевая армия вернула Лангон[827]827
  Bekynton, Corr., ii, 215–16, 197–8, 200, 205–6, 219, 223, 224, 244–5. O Роосе: PRO E101/44/30, m. 19 (1415), E101/51/2, m. 1 (1417), E101/53/33, m. 2 (1441); AN K64/12/7 (1437).


[Закрыть].

Последний акт был разыгран в Ла-Реоле. Замок Ла Реоль был одной из самых мощных крепостей Гиени, построенной великим мастером фортификации Ричардом Львиное Сердце для защиты Бордо и нижней Гаронны от вторжения тулузцев. Однако он был уязвим для атаки с использованием артиллерии. Французская армия появилась под его стенами в начале октября. 8 октября французы штурмом овладели городом и начали осаду замка. Замок защищал гарнизон из 140 человек под командованием английского сквайра Джорджа Свиллингтона. На седьмой неделе осады французам удалось ввести в город свою артиллерию. Обстрел замка начался 24 ноября. По стенам крепости стали бить ядрами весом до 800 фунтов. Запасы гарнизона к этому времени были близки к истощению. 7 декабря Свиллингтон капитулировал в обмен на безопасный проход в Бордо. Это было поражение, но упорная оборона, продолжавшаяся два месяца, спасла Бордо. В последние недели осады французская армия начала испытывать серьезные трудности. Диверсант поджег жилище короля в городе, заставив его бежать в ночной рубашке. Ухудшилась погода. Осень и зима были одними из самых холодных за всю историю человечества. Большие сугробы покрывали местность, что делало невозможным добычу продовольствия. Припасы приходилось доставлять из Тулузы, находящейся на расстоянии более ста миль, на баржах через большие промежутки времени. Голод и болезни усиливались. Одной из жертв стал Ла Ир, умерший, вероятно, от дизентерии в декабре. На следующий день после сдачи замка реки юго-запада начали замерзать, и движение по ним барж полностью прекратилось. Незадолго до Рождества Карл VII свернул кампанию и отошел к Монтобану[828]828
  Bekynton, Corr., ii, 206, 228, 247–8; PRO E364/84, m. 3–4d; Héraut Berry, Chron., 256–9; Monstrelet, Chron., vi, 56–7; 'Petite chron.', 66.


[Закрыть].

Бордо устоял, но французская кампания в Гаскони стала началом конца для английского герцогства. Территориальные потери были серьезными. Была потеряна большая часть южных Ландов, Базаде, долина Гаронны выше Лангона, а также значительная часть нижних долин Дордони и Иль. Герцогство уже доходило до такого состояния: в 1340-х, в 1370-х и в начале XV века. Но каждый раз ему удавалось хотя бы частично восстановиться. В этот раз восстановление было затруднено тем, что большая часть гасконской знати отказалась от верности англичанам. В областях, захваченных Карлом VII, такие семьи, как Гонты из Бирона в южном Перигоре или Граммоны из Шалоссе и долины Гаронны, поспешили заключить мир с более сильной державой. Даже в тех регионах, которые оставались под контролем правительства Бордо, некоторые крупные семьи, например Ламотты из Роктайада, которые на протяжении многих поколений находились в английском подданстве, подчинились Карлу VII, поскольку уже не могли быть уверены в том, что английское герцогство сохранится. За свое отступничество Берар де Ламотт был хорошо вознагражден. Он получал от французского короля пенсию в размере 1.000 ливров в год. Его брат Жан де Ламотт, сеньор де Кастельно, последовал его примеру годом позже. Многие гасконские дворяне, откликнувшиеся на призыв сэра Томаса Ремпстона присоединиться к нему в Тарта и Сен-Севере, покорились, когда долина Адура была захвачена. Их решение облегчили щедрые денежные пособия и пенсии от французского короля[829]829
  Vale (1970), 206–15; Vale (1969), 120–1.


[Закрыть].

Отношения между правительством Бордо и тремя великими феодалами юго-запада так и не восстановились. После нескольких лет, в течение которых они сохраняли необъявленный нейтралитет, теперь они прочно встали на сторону Валуа и остались на ней. Перемирие с Шарлем д'Альбре было нарушено, когда французы заняли Тарта. Граф де Фуа привел свою армию, чтобы присоединиться к Карлу VII под Сен-Севером. После того как город был взят англичанами, он вернулся, чтобы снова отвоевать его. Граф д'Арманьяк не решился на брачный союз своей дочери с Генрихом VI, когда французский король начал завоевывание значительной часть Гаскони, а из Англии не прибыло значительных подкреплений. Вместо этого он вступил в долгую и уклончивую переписку с английскими посланниками в Бордо. В конце концов, в январе 1443 г. они сдались и вернулись в Англию с пустыми руками. Интриги графа к этому времени уже стали известны всем. Когда через год Иоанн IV был арестован по приказу Карла VII в своем замке на острове Журден, в его архиве была найдена компрометирующая переписка. Следующие два года графу суждено было провести в заточении в королевской крепости Каркассон[830]830
  Альбре: Héraut Berry, Chron., 257; Bernis, 'Chron.', 460. Арманьяк: Bekynton, Corr., ii, 193–5, 198–202, 206–12, 220, 224–7, 230–1, 241, 243; Héraut Berry, Chron., 264–6, 439–40; Monstrelet, Chron., vi, 82–3; Escouchy, Chron., i, 61–7; Samaran (1907), 93–8.


[Закрыть].

* * *

В Вестминстере Совет разделили ожесточенные споры о приоритетах. Нормандия или Гасконь? Дебаты продолжались до нового года, а на обоих театрах войны ничего не было сделано. Единственным подкреплением, привлеченным в этот период, стала свита девонского магната сэра Уильяма Бонвиля, который был назначен сенешалем Аквитании в декабре 1442 г. для замены Роберта Рооса. Он намеревался направить в герцогство горстку латников и 600 лучников, но им пришлось ждать, пока не закончились самые сильные зимние шторма, и они отплыли только в марте. Один из кораблей, на котором находились восемь латников и 230 лучников, затонул в Бискайском заливе, так что до герцогства добралось менее 400 человек. Оставалось неясным, были ли они передовым отрядом большой армии, которая должна была последовать за ними[831]831
  PRO E101/71/4 (914); Bekynton, Corr., v, 239; PPC, v, 233; CPR 1441–6, 424.


[Закрыть].

6 февраля 1443 г. Совет собрался в присутствии короля в его личных покоях в Вестминстере. По общему мнению, Нормандия и Гасконь остро нуждались в подкреплении. Обсуждался вопрос о том, смогут ли финансы правительства поддержать две экспедиционные армии. Казначей Кромвель сказал, что рассмотрит этот вопрос. Но при этом он отметил растущую усталость в Вестминстере от неразрешимых проблем обороны Нормандии. "Деньги, которые в последний раз были потрачены на Нормандию, он не знает, на что они тратятся, и не знает, в чьих руках они находятся". Если, как позже подтвердил Кромвель, возможностей правительства по займам хватало только на одну экспедиционную армию, то следующий вопрос заключался в том, какой театр войны должен быть приоритетным. По предложению Бофорта выбор был передан светским лордам, "которые имеют свои интересы в этом вопросе".

В последующие дни из Франции поступили разведданные, которые обострили дилемму. Через четыре дня после встречи в Вестминстере Беккингтон вернулся в Англию, а через несколько дней за ним последовал Роос. В последних числах февраля они провели брифинг для членов Совета в присутствии короля в Шине. Офицеры короля в Бордо получили подробную информацию о намерениях Карла VII от шпиона из его окружения в Монтобане. Согласно этому источнику, Карл VII отпраздновав Рождество, планирует весной новое наступление вдоль Гаронны и долины Адур. Для подготовки кампании, конечной целью которой был захват Бордо и Байонны, был собран военный совет. Сообщалось, что в Монтобан прибыли представители короля Кастилии для обсуждения вопроса о выделении кастильского флота для блокады обоих городов с моря. От советников герцога Йорка в Руане поступили менее конкретные сведения неопределенного происхождения, из которых следовало, что французы также планируют крупное наступление в Нижней Нормандии, направленное на Авранш. Другие донесения указывали на попытку нападения на Руан при помощи заговорщиков в его стенах[832]832
  PPC, v, 223–4, 229, 415–17, 240, 259–60, 261–2; Bekynton, Corr., ii, 240–1, 244. Денежные поступления: Steel, 219–20.


[Закрыть].

Предложение Бофорта о том, чтобы светские советники сами решали, куда направлять помощь, было неискренним. Все знали, что без его поддержки и финансирования ничего не получится. Старый интриган был твердо уверен, что, куда бы ни направлялась экспедиционная армия, командовать ею должен Джон Бофорт, граф Сомерсет. В конце концов министры Генриха VI решили оставить стратегическое решение за самим Сомерсетом. Ему было предложено, по сути, самому писать приказы. Сомерсет, здоровье которого всегда оставляло желать лучшего, в это время болел и не присутствовал ни на одном из важных заседаний Совета. Поэтому Адаму Молейнсу, тогдашнему секретарю Совета, было поручено согласовать с ним условия. В результате был составлен набор статей, в которых перечислялись требования графа, а ответы короля отмечались на полях. Сомерсет хотел иметь "достаточное количество людей", под которым он подразумевал не менее 1.000 латников и 3.000 лучников, артиллерийский обоз с обслугой, а также сборные понтоны для наведения мостов через реки. Он хотел получить полномочия королевского лейтенанта и полную свободу действий по развертыванию своей армии без согласования с герцогом Йорком "там, где он сочтет нужным и наиболее необходимым по своему разумению". Он не должен был быть "ущемлен или получить противодействие" ни от одной власти, ни в Англии, ни во Франции. Все эти условия были приняты.

Только в конце марта 1443 г. появилось что-то похожее на стратегический план. Он был изложен в инструкции гербовому королю герольдов, который был послан в Нормандию, чтобы передать новость Ричарду Йорку. Йорку сообщили, что "изменение способа ведения войны представляется вполне желательным и необходимым". Высадив свою армию в Нормандии, Сомерсет планировал совершить поход на юг, в Мэн и Анжу, а затем переправиться через Луару. Там он должен был вести "жестокую и смертельную войну". Задача состояла в том, чтобы отвлечь французские войска от Гаскони и вынудить их к сражению где-нибудь в Анжу или Пуату. В то же время, действуя между Нормандией и Гиенью, армия спасет поредевшие гарнизоны Йорка от войск Карла VII с юго-запада. Герольд должен был объяснить, что все это не нанесет ущерба полномочиям Йорка как лейтенанта, поскольку, хотя власть Сомерсета распространялась на всю Францию, его армия будет действовать "в других местах, которые сейчас находятся под властью короля и в которые мой упомянутый лорд Йорк не придет". Несмотря на благожелательное послание переданное герольдом, Йорку было ясно, что его отодвигают на второй план. Он не получит ни обычного ежегодного подкрепления в 1443 г., ни даже причитающегося ему пособия на содержание войск, уже находящихся в Нормандии. В довершение всего Сомерсет потребовал и получил повышение в титуле до герцога, чтобы Йорк не стоял выше него. Официальное пожалование ему нового титула состоялось на празднике Ордена Подвязки в Вестминстере в апреле[833]833
  PPC, v, 226–7, 233, 234–5, 236, 237, 251–6, 259–64; *M. K. Jones (1983), 344–58, esp. arts. 5, 6, 7, 8, 11, 14–15; E101/71/4 (916) (цифры); PRO E101/71/4 (916); Johnson, 56–7; PRO E101/71/4 (916) (ставки). Инвестиции: English Chron., 64.


[Закрыть].

Официальное объяснение авантюры Сомерсета заключалось в том, что противостояние с французами в полевых условиях было необходимо для того, чтобы заставить французского короля вернуться за стол переговоров с условиями, которые могли бы принять англичане. Как отмечал сам Сомерсет в статьях, излагающих его условия, "достаточное количество людей" было необходимым условием для успешного ведения переговоров. Но многим в то время, наверное, казалось, что истинной целью его экспедиционной армии было продвижение территориальных амбиций его семьи. Ни один из братьев Бофортов, Эдмунд, граф Дорсет, и Джон, герцог Сомерсет, не имел значительного состояния в Англии. Эдмунд преуспел в Нормандии, где накопил значительные земельные владения. Положение Джона было более сложным, поскольку ему пришлось заплатить большой выкуп, чтобы выкупиться на свободу. Мэн и Анжу были недавно пожалованы Эдмунду. Однако пожалование еще не было зарегистрировано, и в рамках сделки с Джоном оно было аннулировано, а обе территории отошли к нему. В качестве компенсации Эдмунду был пожалован титул маркиза. На этом фоне стратегия Сомерсета выглядела подозрительно похожей на попытку завладеть своими новыми владениями. Второй раз за пять лет оборона Нормандии была принесена в жертву интересам семьи кардинала. Генри Бофорт присутствовал на решающих заседаниях Совета и безжалостно использовал свое влияние на финансы правительства. Он одолжил 21.666 фунтов стерлингов под весьма ограниченное обеспечение, чтобы покрыть три четверти авансов, причитающихся армии его племянника, и половину расходов на ее доставку[834]834
  Пояснение: *M. K. Jones (1983), 346 (art. 5). Земельные владения: M. K. Jones (1983), 342–3 *344–58 (art. 22); BN Fr. n.a. 3642/804; PPC, v, 252, 255. Кардинал: Harriss (1988), 338–40, 406. PRO E403/747, m. 15 (6 апреля), E403/749, mm. 12, 20–1 (6, 26 июля). Стоимость доставки: PRO E101/54/4, E403/749, mm. 11, 12, 14–15, 17 (6 июля).


[Закрыть].

* * *

Граф Саффолк и Адам Молейнс стали движущей силой английских попыток заключить мир с Францией. Стремление Саффолка положить конец войне было хорошо известно. Молейнс же, как и большинство "рабочих лошадок" английской дипломатии, был гражданским юристом с "жаждой мира", если верить эпитафии, выбитой на его могиле. Он был протеже кардинала Бофорта, недавно вошедшим в состав Совета после шести лет работы в качестве его секретаря. Молейнс был также человеком культурным, производившим впечатление на многих своих современников в Англии и за рубежом. Папский дипломат Энеа Сильвио Пикколомини считал его лучшим латинистом, которого Англия создала с XII века. После окончательного краха в Нормандии врагам этих людей было выгодно утверждать, что они действовали в одиночку при попустительстве клики корыстных приближенных. Но это было очень далеко от истины. У мирной политики были свои противники, но к этому времени проблемы войны стали общепонятными. Взгляды Саффолка нашли поддержку у короля и были одобрены практически всеми, кто активно участвовал в управлении государством, а также большинством парламентских пэров[835]835
  Thielemans (1966), 146; Foed., xi, 13–14. Молейнс: ODNB, xxxviii, 536–7; Giles's Chron., iv, 33; R. Weiss (1967), 80–3.


[Закрыть].

Во Франции инициативу вновь взяли на себя герцог Орлеанский и новый герцог Бретонский Франциск де Монфор. Карл Орлеанский научился мудрости после своего первого, неуклюжего возвращения во французскую политику. Он восстановил отношения с Карлом VII и дистанцировался от заговоров принцев. Король принял его в Лиможе в мае 1442 г., когда сам направлялся в поход к Тарта. Состоялось тщательно срежиссированное и очень публичное примирение двух кузенов, после чего были выделены щедрые субсидии на выплату выкупа за герцога и аннуитет из королевской казны. В результате Карл Орлеанский приобрел влияние, которого раньше не имел, но при этом попал в политическую и в некоторой степени финансовую зависимость от короля. Что касается Франциска Бретонского, то он был еще человеком неизвестным. Новый герцог практически не участвовал в управлении страной при своем отце и имел очень мало опыта в государственных делах. В начале своего правления он позволил себе ориентироваться на старых советников своего отца и хотел продолжить его двусмысленную политику, лавируя между Англией и Францией, не отдавая себя полностью ни одной из сторон. В декабре 1442 г. в Ренн прибыл герцог Орлеанский, который убедил Франциска продолжить прежние попытки Иоанна V заключить мир. В феврале 1443 г. в Англию прибыл главный герольд Франциска Бретонского с предложениями о проведении очередной мирной конференции под его эгидой[836]836
  Champion (1969), 337–8, 674; Saint-Paul, Chron., 56–7; PRO E403/747, m. 13 (9 марта) (герольд).


[Закрыть].

Склонить к мирным переговорам Карла VII было делом герцога Орлеанского. Французский король вошел в Пуатье 25 мая 1443 года. Вскоре после этого и герцог прибыл в город для переговоров. Король настороженно относился к роли герцога Бретонского в мирном процессе. Но он не считал конечную победу само собой разумеющейся, как это делали некоторые его советники, и был искренне обеспокоен угрозой со стороны армии Сомерсета. Поэтому он уполномочил Карла и Франциска заняться этим вопросом. В начале июня Франциск поручил своему младшему брату Жилю возглавить посольство к английскому двору. Жилю было поручено передать согласие французского короля на проведение новой мирной конференции, предложить услуги Франциска в качестве посредника и согласовать предварительные условия. Он также был уполномочен передать Генриху VI, что новый герцог намерен в подходящий момент присоединиться к договору в Труа, как это сделал его отец[837]837
  Beaucourt, iii, 265; PPC, vi, 11–12; Preuves Bretagne, ii, cols. 1360, 1371; PPC, vi, 17, 22.


[Закрыть].

Ожидалось, что экспедиция герцога Сомерсета усилит дипломатические позиции Англии. Но она началась неудачно и продолжалась еще хуже. Набор войск был затруднен. Сомерсет не пользовался уважением среди дворян, и они не подписывались на это дело. Четыре барона и восемь баннеретов, которых он планировал набрать, были сокращены до одного баннерета, и вместо тридцати опоясанных рыцарей было набрано только шесть. В Портсмуте произошли длительные задержки, связанные, главным образом, с проблемами доставки и набора войск, а также с мошенничеством и дезертирством на сборах. Это были обычные проблемы для крупных экспедиционных армий, но Совет не был склонен идти на поблажки. Советники были нетерпеливы к задержке и раздражены разницей между обещаниями Сомерсета и их исполнением. Некоторые из них уже начали сомневаться, правильные ли решения они приняли весной. "Король, – писали они, – сильно и не без причины удивляется долгому пребыванию своего кузена по эту сторону моря". В конце концов, в начале августа 1443 г. Сомерсет отплыл из Солента с 4.550 человек.

Армия высадилась в большой открытой бухте Ла-Уг на северном побережье Котантена. Через неделю он основал свой штаб в городе Авранш, титулярным капитаном которого являлся. К нему присоединились войска, набранные из гарнизонов крепостей юго-запада, капитанами которых были он сам или его брат Эдмунд. Были и добровольцы, в том числе отряд капитана из Байе Мэтью Гофа, пожалуй, наиболее близкого по духу к французским капитанам-живодерам. С учетом этих пополнений армия Сомерсета, вероятно, насчитывала от 5.500 до 6.000 человек. Герцог быстро сделал себя непопулярным как у населения Котантена, так и у администрации Руана. Он не прибегая к услугам местных чиновников ввел налог на извоз и по собственной инициативе реквизировал не менее 120 повозок. Эти бесцеремонные действия вызвали шумный протест и в конечном итоге привели к назначению комиссии по расследованию. В отчете комиссии, занимавшем восемьдесят семь страниц, подробно описывались бесчисленные факты вымогательства и насилия, ответственность за которые возлагалась на армию Сомерсета[838]838
  Численность: PRO E403/749, m. 12 (6 июля); Brut, ii, 484; PPC, v, 303–4, 409–14; CPR 1441–6, 202. В Нормандии: AN K68/19; Foed. Supp. D, 506; Inventaire Surreau, 93; Gruel, Chron., 182; *Chron. Mont-St-M., ii, 157–8; AN Coll. Lenoir, ix, 286. Запрос: BN Fr. 23189, fol. 17; M. K. Jones (1988), 462–3. Капитаны Сомерсета: M. K. Jones (1983), 363. Повозки: *Chron. Mont-St-M., ii, 157–8.


[Закрыть].

К тому времени, когда Сомерсет прибыл в Нормандию, сведения, которые легли в основу его стратегии весной, уже устарели. Французский король больше не находился на юго-западе. Он перебрался на север, в Сомюр на Луаре, и большая часть его войск теперь располагалась на границах Нормандии. Дофин Людовик и граф Дюнуа находились на северной границе с полевыми войсками численностью около 1.600 человек. Маршал Лаваль занимал границу с Мэном. Капитан из Эврё Роберт де Флок, принявший на себя временное командование сектором Босе, собрал крупные полевые силы и был готов к вторжению в Нижнюю Нормандию с юго-востока. Утверждение Сомерсета, что, переправившись через Луару, его армия станет щитом Нормандии, потеряло смысл. Это стало очевидным для англичан, когда на второй неделе августа Дофин и Дюнуа прибыли в Дьепп, имея около 900 человек. Совет в Руане был предупрежден о готовящемся сражении и послал подкрепление. Но английские осадные сооружения в Ле-Поле были быстро захвачены. 15 августа войска Дюнуа при поддержке моряков из города атаковали английскую бастиду. Они перебросили через рвы деревянные щиты и штурмовали стены с лестницами. Защитники были ошеломлены, большинство из них погибло. В числе пленных был капитан Уильям Пейто. В местечке было обнаружено около шестидесяти коренных нормандцев. Некоторые из них сражались вместе с гарнизоном. Другие были купцами и возчиками, привозившими продовольствие и другие товары. Все они были повешены без разбора[839]839
  Ord., xiii, 372, 378, 384, 386, 388; Chartier, Chron., ii, 38–42; Inv. AC Amiens, iv, 166, 169; Monstrelet, Chron., vi, 60–1, 67, 77–80; Héraut Berry, Chron., 263–4; BN Fr. 26071/4844, 4847; AD Seine-Mar. 100J27/10, 31/3 (подкрепления); Waurin, Cron., iv, 379–84; Basin, Hist., i, 286–8.


[Закрыть].

Что теперь намерен делать Сомерсет, было неясно. Нормандский хронист Тома Базен отмечал навязчивую скрытность герцога. Даже его собственные капитаны не знали, что у него на уме. Когда они спрашивали его, он хмурился и говорил, что если его рубашка узнает о его планах, то он ее сожжет. Сомерсет не испытывал недостатка в профессиональных советах. Среди его капитанов были такие опытные профессиональные военные, как сэр Томас Кириэлл и Мэтью Гоф. Но он отказался советоваться с ними. По-видимому, это была его собственная идея – первым делом направиться в Анжу. На второй неделе сентября он внезапно появился под Анжером. Вместе с капитанами своей армии Сомерсет расположился в пригородном аббатстве Святого Николая, к югу от стен, разграбил окрестности и ввел pâtis в районах вдоль Луары. Паника охватила весь регион вплоть до Тура. Но у Сомерсета не было осадной артиллерии, и он не предпринимал попыток штурмовать город. Вскоре его положение в аббатстве стало опасным. Однажды ночью пушечное ядро, выпущенное со стен города, убило человека, сидевшего рядом с ним за ужином. Через три дня Сомерсет свернул свой лагерь и двинулся на север.

В конце сентября Сомерсет прибыл к Пуансе, большой крепости герцога Алансонского, которая находилась на пути в Бретань и Мэн. Здесь к нему присоединился его обоз, который под конвоем с трудом прошел вдоль бретонской границе из Авранша. Из Англии прибыло большое количество артиллерии, но вся она была исключительно полевой, собранной для планировавшегося сражения. Не было ни бомбард, ни других осадных орудий. Сомерсет, видимо, надеялся, что осада Пуансе вовлечет французскую армию в сражение. Ришмон клюнул на эту приманку. Он двинулся к Шато-Гонтье, где соединился с войсками под командованием маршала Лаваля и Жана де Бюэля. Там коннетабль потерпел серьезное поражение. Мэтью Гоф, взяв около 1.500 человек из армии Сомерсета, внезапно обрушился на французский лагерь посреди ночи, убив множество людей и рассеяв остальных. Благодаря этой победе Сомерсет не встретил организованного сопротивления до конца своей кампании. Но это мало повлияло ее на результат[840]840
  Basin, Hist., i, 280–2; Артиллерия: *M. K. Jones (1983), 344–58, esp. art. 8; PRO E403/747, m. 14 (2 апреля); CPR 1441–6, 199. Шато-Гонтье: Gruel, Chron., 181–2; Héraut Berry, Chron., 263–4; Le Baud, Comp., 511; Bourdigné, Chron., ii, 191. Паника: BN Fr. 32511, fol. 85 (распределение артиллерии по городам Луары); AC Tours BB8, fols. 260, 275.


[Закрыть].

Пробыв две или три недели в окрестностях Пуансе, герцог Сомерсет свернул лагерь и под покровом темноты двинулся на север, к Ла-Герш, в сторону Бретонской границы. Старая крепость Ла-Герш не имела стратегического значения. Ее стены не ремонтировались уже много лет, а цитадель была частично разобрана. Сомерсет без труда занял ее и начал опустошать окрестности. Это бессмысленное занятие спровоцировало крупный дипломатический инцидент. Город находился на бретонской стороне границы и герцог Бретонский был взбешен нападением на его герцогство со стороны союзника. Советникам пришлось удерживать его от того, чтобы собрать армию и начать войну с герцогом Сомерсетом. Вместо этого ему пришлось откупиться от Сомерсета за 20.000 салюдов. Герцог поручил своим послам в Англии выразить самый решительный протест. Английские министры, впервые узнавшие о случившемся от бретонцев, были смущены. Генрих VI извинился перед Франциском и направил Сомерсету послание, в котором предписывал ему выплатить герцогу компенсацию и воздержаться от дальнейших военных действий против его владений. К тому времени, когда Сомерсет получил это письмо, он ушел с бретонской границы и перегруппировывал свои силы у Ле-Мана. Отсюда он двинулся на Бомон-ле-Виконт, главный французский город с гарнизоном в восточном Мэне, который сдался после непродолжительной осады в декабре. Это оказалось единственным значительным достижением за всю кампанию. К концу 1443 г. Сомерсет вернулся в Нормандию, а в январе отплыл обратно в Англию, оставив свою армию. Солдаты получили аванс за шесть месяцев службы, которые истекли в январе, но не было принято никаких мер по оплате их дальнейшей службы после этого. В отсутствие командира армия распалась. Многие из солдат начали разбойничать в Нижней Нормандии[841]841
  Ла-Герш: Le Baud, Comp., 511–12; M. K. Jones (1983), 177–8; PPC, vi, 13–18. Окончание кампании: AC Tours BB18, fol. 269; Foed. Supp. D, 505–6; L&P, ii, 347–9; Monstrelet, Chron., vi, 67; BL Add. MS 11542, fol. 29; Benet, 'Chron.', 190. Разбойники-бриганды: PRO E404/60 (253); BN PO 2411/5.


[Закрыть].

Сомерсет вернулся в Англию, где его ждал ледяной прием. Со всех сторон его обвиняли в том, что он напрасно потратил свою армию и огромные средства, которые она стоила, а также в том, что он оттолкнул от себя единственного континентального союзника Англии. Генрих VI, поддерживавший его притязания на независимое командование, был возмущен и изгнал его от двора. Казначейство в течение многих лет требовало от Сомерсета и его наследников отчета о том, как он потратил выплаченные ему крупные суммы денег. Вскоре герцог удалился в свой замок Корф в Дорсете, где и умер 27 мая 1444 г., предположительно от наложив на себя руки. По словам хрониста, записавшего этот слух, он предпочел "прервать свое горестное существование, чем провести свою жизнь в страданиях под сенью такого позора". Его гробница из мрамора и алебастра с красивым надгробным изваянием в доспехах до сих пор находится на южной стороне хоров приходской церкви Уимборн-минстер (графство Дорсет)[842]842
  Basin, Hist., i, 284; Héraut Berry, Chron., 264; Benet, 'Chron.', 190; Giles's Chron., iv, 31; English Chron., 64; Cal. Inq. P. M., xxvi, no. 178; 'Hist. Croyland', 519 (самоубийство). Казначейство: M. K. Jones (1983), 182–5; M. K. Jones (1988), 465–7.


[Закрыть].