Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 73 страниц)

Казначей Ральф Кромвель с момента своего назначения пытался вырваться из порочного круга займов, вызванных постоянными требованиями войны. Большая часть рекордных за последние несколько лет займов все еще оставалась непогашенной. Но настойчивая потребность в деньгах для оплаты новой армии не оставляла Кромвелю иного выбора, кроме как влезать в долги еще глубже. С ноября 1435 г. по август 1436 г. правительство заняло более 48.000 фунтов стерлингов. Из этой суммы почти две трети были предоставлены кардиналом Бофортом или такими кредиторами, как попечители герцогства Ланкастер и поверенные пленного племянника Бофорта графа Сомерсета. Еще 16.000 фунтов стерлингов выделили такие коммерческие структуры, как Лондонская корпорация Сити и купцы Лондона и Кале, которые сильно пострадали от потери портов французского Ла-Манша. Остальные средства были получены от большого числа индивидуальных кредиторов, более 450 из которых получили прямые распоряжения о предоставлении займов под обеспечение парламентской субсидии. Эти суммы выдавались непосредственно войскам по мере их прибытия в порты в привычном для казначеев режиме "из рук в руки"[668]668
  Луи де Люксембург: PRO E30/443; PRO E403/721, m. 17 (26 марта); E403/723, m. 6 (24 мая). Финансы: Parl. Rolls, xi, 166–8 [9], 174–9 [12–14]; CFR 1430–37, 269–71, 309–10; Gray (1934), 612; Ormrod (1999) [1], 160–2 (Figs. 8.1–8.3); Steel, 208–9; Harriss (1988), 404 (nos. 30–33); Foed., x, 631; PRO E404/52 (199); Barron (1970), 611, 624; PPC, iv, 312–29.


[Закрыть].

* * *

В новом году война в Па-де-Ко приняла новый оборот. Войска маршала Рье и крестьянская армия Карюйе захватили мощную крепость баронов Греев из Хетона в Танкарвиле, расположенную на вершине скалы в устье Сены. Крепость послужила надежной базой, с которой они смогли продвинуться вверх по долине Сены и занять обнесенный стеной город Лильбонн на главной дороге в Руан. Нормандская столица была охвачена паникой. Считалось, что некоторые горожане поддерживают связь с французами. Совет вовсе не был уверен в том, что Руан удастся отстоять. Толбот, принявший командование в новом 1436 году, организовал оборону с привычной решительностью. Он перебросил в Руан войска из других гарнизонов. Сэр Генри Норбери, прибывший в начале января из Англии с первой 1.000 человек большой экспедиционной армии, был направлен прямо в город[669]669
  BN Fr. n.a. 8606/51; BN Fr. 25772/1052–7; BN PO 530 (Brouillard)/15; Foed. Supp. D, 417. Норбери: CPR 1429–36, 525; Chrons. London, 140; PRO E403/721, m. 12 (16 декабря) (численность).


[Закрыть].

К счастью для англичан, их противники рассорились. Предводители крестьянской армии хотели продвинуться дальше по долине и взять Кодбек. Французские капитаны хотели сделать паузу и перегруппироваться. Поэтому крестьяне пошли вперед сами, осыпая профессиональных солдат оскорблениями. Солдаты ушли в свои прибрежные крепости, оставив крестьян на произвол судьбы. Для удержания Кодбека Толбот отправил 400 человек под командованием рыцаря из Шропшира сэра Фулька Эйтона. Он прибыл в город 4 января 1436 года. Кодбек располагался на северном берегу Сены в девятнадцати милях к западу от Руана. Город имел обвод стен, возведенных в прошлом веке, с двумя массивными башнями и пятью сильно укрепленными воротами. Крестьяне, по-видимому, приближались к городу вдоль береговой линии, намереваясь занять полосу земли между стенами и рекой. Но путь им преградила река Амбион. Через реку был переброшен узкий мост, обороняемый большим отрядом английских лучников. Крестьяне беспорядочной толпой атаковали мост, но в этот момент из ворот Арфлёра вышел Эйтон со своим отрядом конных латников и обрушился на них сзади. Латники рассеяли крестьян и и множество их перебили, когда те бежали по полям. Тех немногих, кого удалось взять живыми, привезли в город, где зарезали на улицах или утопили в Сене[670]670
  Cron. Norm., 84–5; BN Fr. 25772/1050; Basin, Hist., i, 216–20. Топография: см. план Магина (начало XVIII в.).), https://gallica.bnf.fr/ark:/12148.btv1b85918211.


[Закрыть].

Из Руана Толбот, Скейлз, Кириэлл и другие английские капитаны воспользовавшись разгромом крестьянской армии, совершили два опустошительных карательных рейда в Па-де-Ко. Боевые действия приняли характер классовой войны, когда крестьяне, покинутые Рье и Десмаре, оказались один на один с профессиональными английскими солдатами. Репрессии активно поддерживались дворянством и мелкой знатью Нормандии. Нормандский хронист Тома Базен считал, что в частном порядке эти люди были настроены так же враждебно к английской оккупации, как и крестьяне, но из чувства классовой солидарности сохраняли верность правительству в Руане. Они видели "большую опасность для себя и всей Франции, если простой народ своими силами освободит свою землю от англичан". Крестьянам не было предоставлено даже той малой доли гуманности, которая по законам военного времени полагалась дворянам. Англичане и их нормандские помощники сжигали целые деревни. Они скакали по улицам рыночных городов, убивая всех без разбора и захватывали людей на полях для получения выкупа и, если те не могли заплатить, перерезали им горло или топили в реках. Они согнали тысячи голов скота в Руан и грабили все, что можно было взять. Под Лильбонном они объединились с гарнизоном Эйтона из Кодбека. Цитадель города, который был переполнен беженцами, удерживал отряд маршала Рье. Англичане обманом проникли в сторожевую башню с помощью французского военнопленного, которого обещали освободить без выкупа. Они перебили или взяли в плен весь гарнизон и разграбили город. Считается, что только в этом случае погибло около 800 человек. Когда расправа закончилась, они установили блокаду Па-де-Ко, перекрыв все поставки продовольствия в этот регион. В результате начался голод и быстрое распространение чумы, от которых погибло даже больше людей, чем от рук солдат Толбота. Восстание в Па-де-Ко было подавлено. Восстание Бошье в Нижней Нормандии было подавлено с такой же жестокостью лордом Скейлзом в конце марта. Повстанцы были блокированы к югу от Сен-Ло, прежде чем к ним смогла подойти помощь из французских опорных пунктов, расположенных южнее. Они были перебиты тысячами, как и последователи Карюйе в Кодбеке и Лилльбонне[671]671
  Ко: BN Fr. n.a. 3654/332; Basin, Hist., i, 224–6; Chrons. London, 140; Cron. Norm., 85–6; Masselin, Journ., 560–2. Котантен: Basin, Hist., i, 204–6; 'Livre des trahisons', 215–16; *Chron. Mont-St-M., ii, 243; 'Répertoire Lenoir', no. 304; Jouet (1969), 137–9.


[Закрыть].

Восстание Па-де-Ко оставило после себя страшное наследие. Целые общины бежали перед солдатами, бросая землю, оставляя за собой необработанные поля и обугленные руины домов. Одни уходили в леса и становились разбойниками. Другие эмигрировали в соседние провинции. Более богатые переселенцы сев на корабли, направились в Бретань – единственный остров относительной безопасности на западе Франции. Более бедные уходили в Пикардию, которая начинала подниматься из разрухи последних шести лет. Некоторые добирались до Руана и других нормандских городов, где вынуждены были просить милостыню на улицах. Больницы и дома милосердия были переполнены. Разрушения довершали гарнизоны маршала Рье и Ла Ира, которые охотились на оставшихся в живых, добывая себе пропитание pâtis и награбленным добром. Налоговые отчеты отражают эту печальную историю. Спустя десять лет после восстания регион все еще описывался как место "полного разрушения и запустения". Один район был "полностью разрушен и обезлюдел", другой – "необитаем, заброшен и близок к разрушению". Когда английский судья сэр Джон Фортескью жил в изгнании во Франции в 1460-х годах, он назвал Па-де-Ко худшим примером сельской нищеты, который он видел. Страна была "почти пустынна из-за отсутствия земледельцев, как это теперь хорошо видно по работам, которые там ведутся, а именно по корчевке деревьев, кустарников и рощ, выросших за то время, когда мы были господами в этой стране". Спустя полвека после восстания большая часть территории региона по-прежнему представляла собой пустошь. "Земля не знала ни плуга, ни ухода", – заявили представители Па-де-Ко в Генеральных Штатах в Туре в 1484 году[672]672
  Cron. Norm., 85; Basin, Hist., i, 222–4; Chartier, Chron., i, 174–5; Bois (1981), 300–4; Lardin (2002), 35; AN Coll. Lenoir, iv, 169 ("полное разрушение"), cf. ib. xiii, 263–4; Fortescue, Governance, 141; Masselin, Journ., 560–74. Дьепп: Inv. AC Abbeville, 80–1. Больницы: Denifle (1897–9), i, nos. 184–6. Налоговые отчеты: BN Fr. 26067/4059, 26074/5372; Allmand (1983), 170.


[Закрыть].

В конце января 1436 г. Ла Ир и Потон де Сентрай попытались застать Руан врасплох с отрядом численностью около 1.500 человек. У них были союзники среди горожан, которые обещали восстать против англичан. Но Толбот узнал об этом плане, и когда французские капитаны прибыли на место, то обнаружили, что защитники города уже готовы дать им отпор. Французы отступили и остановились в деревне Рю, расположенной в лесу к востоку от Руана. Там на рассвете 2 февраля они были атакованы английскими войсками под командованием лорда Скейлза. Не успев вооружиться и подготовиться, многие из них были убиты, а пленных оказалось очень много. Сообщалось, что Скейлз получил выкуп в 20.000 салюдоров только из одного из них. Ла Ир и Сентрай спаслись, но потеряли лошадей, обоз и большую часть вооружения. Сражение при Рю спасло Руан. Но вскоре после этого Толбот был вынужден отвести свои войска из-за начавшейся катастрофы в районе Парижа. Как только англичане ушли, французские гарнизоны возобновили свою экспансию. В марте войска Десмаре из Дьеппа захватили город и замок Э, выбив один из крупнейших английских гарнизонов в регионе и оставив Арк и Кодбек единственными английскими гарнизонами в Па-де-Ко[673]673
  Rouen, Ry: Monstrelet, Chron., v, 204–5, 281–2, 297–8 (относящиеся к одному и тому же инциденту); Chrons. London, 140; 'Délib. Beauvais', 251–2. Э: *Coll. Bastard, 85. Гарнизон: BN Fr. 25772/938, 1022 (изменения регистрируются до 2 марта).


[Закрыть].

* * *

Трагедия Парижа началась с захвата французами в сентябре 1435 г. укрепленного моста через Сену в Мёлане. Контроль над мостом позволил французам прекратить поставки в город большей части продовольствия из Нормандии, которая до сих пор была единственным надежным источником зерна и основным источником мясных и молочных продуктов. Цена на пшеницу на городских рынках за ночь выросла вдвое, а в течение зимы – в разы. Англичане осадили Мёлан 24 октября, но, испытывая проблемы с численностью, они не смогли блокировать город с двух берегов реки. Осада затянулась до февраля 1436 г., когда была прекращена после того, как стремительный распад английских военных позиций вокруг Парижа сделал ее бессмысленной. В столице начали рушиться центральные институты власти двуединой монархии. Канцлер, Луи де Люксембург, вместе с большинством членов Большого Совета уже несколько недель находился в Руане. В его отсутствие главными членами Совета в городе были нерешительный Жак дю Шателье, епископ Парижский, и твердолобый англофил Жиль де Кламеси. В правительственных учреждениях люди работали под угрозой надвигающейся катастрофы. Те члены Большого Совета, которые не были слишком явно скомпрометированы связью с англичанами, уже начали уезжать. Так генеральный секретарь Парламента покинул свой пост и уехал из города. Эти люди жили в страхе за свою жизнь, находясь в изоляции от горожан, которые сердцем и душой были связаны с герцогом Бургундским и все более враждебно относились к чиновникам дискредитировавшего себя ланкастерского правительства. У тех же, кто оставался на своих постах, почти не было работы и Парламент всерьез подумывал о том, чтобы приостановить свои заседания на неопределенное время[674]674
  Мёлан: Journ. B. Paris, 310, 311; Fauquembergue, Journ., iii, 166, 189–92; BN Fr. 26060/2764, 2789; Foed. Supp. D, 418; BN PO 2487/3. Чиновники, Парламент: Fauquembergue, Journ., iii, 168–9, 188–92 (также, см. Boulet, 352–4, 503).


[Закрыть].

Под командованием капитана Парижа Роберта Уиллоуби находился постоянный гарнизон, насчитывавший около 400 английских солдат. Кроме того, часть войск была выведена из английских гарнизонов в восточной Нормандии, а также имелось некоторое количество местных войск под командованием бургундских капитанов с сомнительной верностью. Эти войска располагались частично в Бастилии, а частично в кольце пригородных гарнизонов, охранявших основные дороги и подходы к рекам. Эти силы были крайне недостаточны для выполнения поставленной задачи. Никто из солдат уже несколько месяцев не получал жалованья. Администрация теперь полностью зависела от наличных денег, присылаемых из Англии, и хотя деньги все еще поступали в Руан, ни чего из этого не доходило до Парижа. Нехватка денег для оплаты войск привела к предсказуемым последствиям. Капитаном Корбея, главного речного порта, через который в город поступали грузы из Гатине, был Гийом де Ферьер, бургундский дворянин, оставшийся на английской службе после Аррасского договора и задолжавший более 1.000 ливров жалованья своему гарнизону. В начале января он был подкуплен герцогом Бурбонским и перешел на французскую службу, сдав Корбей вместе с Бри-Конт-Робер – единственные оставшиеся английские опорные пункты между Парижем и Монтеро. Через несколько дней Карлу VII сдался укрепленный мост Шарантон, важнейший элемент внешней обороны Парижа, который также имел гарнизон из местных войск.

В зале заседаний Парламента на острове Сите было созвано кризисное совещание. На нем присутствовали Уиллоуби, несколько членов Большого Совета, губернатор, чиновники муниципалитета и все советники Парламента, которых удалось найти. Они создали комитет, который ежедневно собирался в Отель-де-Виль для организации обороны и поддержки на улицах города. Но они не видели возможности защитить город от скоординированной атаки. В Руан была направлена еще одна делегация с просьбой о помощи. Комитет даже начал предварительные переговоры с герцогом Бургундским и сообщил, что на улицах города поднялся "великий ропот" и появились подстрекательские разговоры. Вскоре после этого собралась толпа, требовавшая заменить Уиллоуби на капитана по своему усмотрению. Они хотели избрать французского капитана Жана де ла Э, барона де Кулонс, старого командира в Анжу и Мэне. Ранее он был взят в плен графом Стаффордом при взятии Бри-Конте-Робер в 1430 г. и в настоящее время томился в Консьержери. Парижане угрожали ворваться в тюрьму и освободить его силой, если их требования не будут выполнены[675]675
  Гарнизоны: Journ. B. Paris, 313; BN PO 530/15; AN X1a 4798, fol. 8vo (задолженность). Денежные субсидии: Burney, Chap. III (App.). Корбей: Héraut Berry, Chron., 175–6; Journ. B. Paris, 311; Chartier, Chron., i, 177. Шарантон: AN X1a 4798, fol. 53; Fauquembergue, Journ., iii, 178. Парижане: ib., iii, 177, 180–2, 185–6, 187. O де ла Э: Ambühl (2017) [2], 267–75.


[Закрыть].

19 февраля 1436 года замок Венсен, расположенный к востоку от городских стен, был захвачен французами, когда двадцать партизан взобрались на стены по штурмовым лестницам при попустительстве одного шотландца из гарнизона. На следующий день жители Понтуаза, через который проходила главная дорога на Руан, восстали против англичан, блокировали гарнизон в цитадели и захватили город. Перед этим Уиллоуби, бывший и капитаном Понтуаза, сократил гарнизон города, чтобы усилить свои войска в Париже. В итоге его лейтенант, сэр Джон Рипли, с горсткой людей укрылся в одной из сторожевых башен и отбивался от горожан, сбрасывая с крыши камни и черепицу, пока не был вынужден сдаться. Горожане пригласили Вилье де Л'Иль-Адама, который выбрал этот момент, чтобы объявить себя сторонником Карла VII. Он прибыл в город, и вскоре к нему присоединились около 150 солдат, присланных герцогом Бургундским. Примерно в это же время французы заняли мост через Сену в Пуасси, расположенный к югу от Понтуаза. Из кольца фортов, окружавших Париж, в руках англичан оставался только Сен-Жермен-ан-Ле, охранявший юго-западный подход со стороны Босе. Столица была почти полностью отрезана. В Пуатье Карл VII и его советники решили, что их время пришло. Они назначили Ришмона лейтенантом короля в Иль-де-Франс и приказали ему занять город. Было объявлено общее помилование за все годы противостояния Карлу VII как Дофину и королю, начиная с 1418 г., и Ришмон был уполномочен обнародовать его, когда наступит подходящий момент. Карл VII рассчитывал, что город перейдет в его руки без сопротивления[676]676
  Basin, Hist., i, 226–8. Венсен: Héraut Berry, Chron., 176, 437; Chartier, Chron., i, 178–9; Titres Bourbon, ii, nos. 5510. Понтуаз: Chartier, Chron., i, 217–18; Monstrelet, Chron., v, 205, 216; Gruel, Chron., 112–13; AD Nord B1957, fols. 126, 150 (Бургундские войска). Пуасси: Gruel, Chron., 117 (в руках французов к 12 апреля). Сен-Жермен: BN Fr. 25772/946 (28 мая). Ришмон: BN Fr. 2861, fols. 213–15; Gruel, Chron., 111. Помилование: *Félibien, iii, 558–9.


[Закрыть].

В начале марта 1436 г. Луи де Люксембург прибыл в Париж из Руана, чтобы взять под контроль стремительно ухудшающуюся ситуацию. По его словам, многие жители столицы, присягнувшие на верность Генриху VI, теперь активно готовились к переходу на сторону его соперника. В палату Парламента были созваны все видные чиновники и горожане, которые должны были принести новую присягу на верность. Отказавшиеся были изгнаны вместе с семьями. В Париже было объявлено осадное положение и ужесточены полицейские меры. Для прохода через ворота требовались пропуска. Ходили слухи, что подозреваемых противников правительства арестовывали и по тихому топили в Сене. Был издан ордонанс об организации караульной службы на стенах и воротах и обязывающий городских ополченцев носить не традиционный бургундский крест Святого Андрея, а красный крест Англии. Каноникам Нотр-Дам, чьи дома находились на берегу реки, предписывалось закрывать двери и окна. За городскими стенами, вокруг Понтуаза, чтобы не дать бургундскому гарнизону пополнить свои запасы, была проведена кампания "выжженной земли". Англичане прошли по округе, сжигая зерновые склады и врывались в дома, чтобы уничтожить запасы овощей, которых, по мнению современного парижского хрониста, было достаточно, чтобы прокормить 6.000 человек в течение полугода, когда городу грозила голодная смерть. Совет в Руане предпринял серьезную попытку прорвать кольцо французских гарнизонов, окружавших столицу. Он начал наращивать свои силы в Манте, ближайшем к столице городе с мостом, который все еще находился под контролем англичан. Для отправки в город был собран большой обоз с продовольствием и стадами скота. Но прорваться к городу так и не удалось, и попытка была оставлена[677]677
  Fauquembergue, Journ., iii, 188–92; Journ. B. Paris, 312, 319; AN X1a 8605, fol. 33 (ордонанс); Grassoreille, 191; Gruel, Chron., 113.


[Закрыть].

Если бы планы, разработанные в Вестминстере в декабре 1435 г., были выполнены, то к этому времени во Франции должно было находиться дополнительно 10.000 английских войск, многих из которых можно было бы использовать для отражения наступления французов на Париж. Однако амбициозный график Вестминстерского Совета был быстро нарушен. Сэр Генри Норбери отплыл из Портсмута с 1.000 человек в конце декабря. Но остальные все еще оставались в Англии. Потеря городов на Сомме и портов в Па-де-Ко нарушила традиционную логистику английских экспедиционных армий. Теперь уже нельзя было переправлять их в Нормандию через Кале или Дьепп на морских баржах. Приходилось идти более длинным путем в устье Сены, что требовало более крупных судов. Они были дороги и требовалось не менее двух-трех месяцев, чтобы их собрать. Сэр Томас Бомонт, который должен был отплыть с Норбери в декабре, добрался до Парижа только в конце марта.

Основная часть экспедиционной армии должна была отплыть во главе с Эдмундом Бофортом и герцогом Йорком в конце января, но из-за проблем с логистикой и отвлекающих факторов внутри страны она задержалась. В Англии полным ходом шла подготовка к отпору вторжению из вне. Впервые с начала века люди в графствах были мобилизованы для защиты побережья. В прибрежных городах востока и юга страны создавались запасы оружия, организовывались системы оповещения, строились импровизированные укрепления. При этом сохранялось беспокойство по поводу безопасности севера. Двум северным епископам Дарема и Карлайла было поручено провести переговоры о продлении перемирия с Шотландией, срок которого истекал 1 мая 1436 года. Они ни к чему не привели и, возможно, даже не состоялись. Необходимость сохранить войска для обороны Англии неизбежно увеличивала риски, связанные с отправкой больших армий во Францию, и замедляла их комплектование. Армия герцога Йорка была сокращена с 7.000 до 5.000 человек, а ее отправка была перенесена с января на апрель[678]678
  Авангард: CPR 1429–36, 526, 533; Lettres de rois, ii, 435–6, 438–9; PRO E403/721, m. 16 (10 марта); Monstrelet, Chron., v, 218. Страх перед вторжением: CPR 1429–36, 519–24; Doig (1998), 272, 273; Doig (1995) [2], 97; White and Black Books, 7; Foed., x, 629–30; PPC, iv, 308–15; Rot. Scot., ii, 294. Экспедиция: PRO E403/721, m. 14 (20 февраля); PPC, iv, 316.


[Закрыть].

Вскоре до Совета дошло, что наибольшей угрозе подвергается английский форпост в Кале, окруженный вражеской территорией. Совет смягчил яростную антибургундскую риторику, звучавшую после заключения Аррасского договора и предпринял шаги по пресечению нападений на фламандские грузы в Ла-Манше и Северном море. В январе 1436 г. он даже обратился к герцогу через братьев Люксембург с предложением заключить договор о взаимном ненападении. Но время для этого прошло. Филипп уже решил, что в условиях кризиса, переживаемого англичанами в Париже и Нормандии, лучшего времени для устранения угрозы его владениям со стороны Кале и Ле-Кротуа не найти. Как указывали его советники в Аррасе, если целью его сделки с Карлом VII было установление мира в его владениях, то этого нельзя было достичь, пока эти мощные крепости с надежными гаванями и большими постоянными гарнизонами оставались в руках англичан. Те, кто в Аррасе поддерживал сепаратный мир с Францией, настаивали на том, что захват этих мест будет весьма простой операцией. Юг де Ланнуа, знавший Англию лучше, чем кто-либо другой при бургундском дворе, считал, что это нереально. В свое время он указывал, что англичане в состоянии относительно быстро перебросить по морю в эти две крепости до 3.000 человек и владения Филиппа, по его мнению, станут для них главной мишенью. Фландрия была богата и уязвима, и англичане могли перебросить в графство через Кале 14.000 ― 15.000 человек для ее оккупации. Именно такой стратегии придерживался герцог Глостер, о чем Ланнуа, вероятно, знал. Многое из того, что он говорил, было прозорливым, но, по сути, это был повтор уже отвергнутых аргументов против разрыва с Англией. В конце января 1436 г. Филипп созвал свой Совет, чтобы решить, что делать. Но герцог уже знал, что хочет услышать, и не стал приглашать заведомо несогласных. Большинство голосов было на стороне Николя Ролена и братьев Крой, которые выступали за поход на Кале. Совет рекомендовал атаковать город подавляющими силами. 19 февраля 1436 г. Филипп отверг английские мирные инициативы, что было равносильно объявлению войны. К концу марта в Англию поступили первые сообщения об активной подготовке к осаде Кале[679]679
  Взаимное ненападение: CPR 1429–36, 527; PPC, iv, 331–2; Monstrelet, Chron., v, 210, 377–8. Кале: *Schneider, 197–8, 204; *Potvin, 127–38; AD Nord 10401, fol. 29; Waurin, Cron., iv, 127–33; Monstrelet, Chron., v, 212–14; Thielemans (1966), 78–9, *437–8; *Doig (1995) [1], 410–11.


[Закрыть].

Совет в Вестминстере был парализован разногласиями по поводу приоритета различных фронтов на континенте. Кале или Нормандия? Один из секретарей Луи де Люксембурга прибыл в Лондон, чтобы выяснить, что происходит, но не смог получить ответа. Через месяц с той же миссией прибыл еще один секретарь французского канцлера, но так же безуспешно. В конце концов вопрос был решен в пользу Кале, но это произошло только в начале апреля. Армия Эдмунда Бофорта численностью 2.000 человек собиралась в Уинчелси, чтобы отправиться в устье Сены, когда ее перенаправили в Кале. Большой артиллерийский обоз, который должен был быть отправлен с армией Бофорта в Нормандию и был крайне необходим там, в итоге был отправлен в Кале. Значительные суммы наличными, предназначенные для оплаты армии герцога Йорка, были перенаправлены казначею Кале. Эти задержки и переадресации неоднократно откладывали высадку Нормандской армии. В результате была утеряна последняя надежда на спасение Парижа[680]680
  PRO E28/57 (20 мая 1436); E404/52 (226, 227, 322, 347, 352, 356, 370); CPR 1429–36, 533; CPR 1436–41, 314; Brut, ii, 574.


[Закрыть].

Артур де Ришмон начал продвижение к Парижу из Ланьи 1 апреля 1436 года. Через два дня, 3 апреля, он вошел в Понтуаз. Там к нему присоединился Орлеанский бастард. Их общие силы были невелики – не более 500–600 человек. Но они рассчитывали на всеобщее восстания горожан. Ришмон установил контакт с со сторонниками Карла VII, которые в лучшие времена были столпами англо-бургундского истеблишмента. Гийом Сангуэн – богатый ювелир из квартала Сен-Жермен-л'Осерруа, ранее ссужал деньги и Иоанну Бесстрашному, и герцогу Бедфорду. Во время осады 1429 г. он был купеческим прево, отвечавшим за оборону города. Мишель де Лалье, один из самых высокопоставленных финансовых чиновников ланкастерского правительства, был советником Счетной палаты, присягнувшим на верность Генриху VI еще 15 марта и одним из многих, кто сделал это со скрещенными за спиной пальцами. Пьер де Ланде был бывшим магистром Парижского монетного двора. Жан де Белло – бывший парижский эшевен, чья преданность в первые годы регентства была хорошо вознаграждена герцогом Бедфордом, но который, как и многие другие, считал себя прежде всего приверженцем герцога Бургундского. Филипп Добрый сдержанно поощрял их. Но они были людьми осторожными и заявили эмиссарам Ришмона, что готовы впустить его, но не могут этого сделать, пока у ворот не будет стоять достаточно большая французская армия, чтобы гарантировать успех. К Ришмону уже направлялись подкрепления из французских гарнизонов в Шампани, а Орлеанский бастард отправился набирать новые войска в Босе и долине Луары[681]681
  Gruel, Chron., 112–13; Monstrelet, Chron., v, 217–18; Basin, Hist., i, 228–30; Chartier, Chron., i, 224. O Сангуэне: Journ. B. Paris, 239 n.2. O Лалье: Fauquembergue, Journ., iii, 190. O де Ланде: Journ. B. Paris, 322 n.1. O де Белло: ib., 315 n.2, 321 n.3.


[Закрыть].

В начале апреля 1436 г. Жан Шартье, следивший за этими событиями из аббатства Сен-Дени, подсчитал, что общая численность войск Роберта Уиллоуби в Париже после прибытия сэра Томаса Бомонта составляет около 1.500 человек. Однако в результате ряда неурядиц их численность вскоре сократилась. 4 апреля 400 человек английского гарнизона Уиллоуби взбунтовались из-за невыплаты жалованья и покинули город через южные ворота. Они заняли пригород Нотр-Дам-де-Шам, разграбили церкви, врывались в дома в поисках еды, а затем ушли, оставив весь район в огне. Отряд Бомонта не принял участия в мятеже. Перед отъездом из Англии эти люди получили зарплату за полгода и имели деньги на руках. Но 10 апреля произошла катастрофическое сражение с отрядом французской армии из Понтуаза. Ришмон приказал Вилье де Л'Иль-Адаму занять Сен-Дени от имени Карла VII, стены которого были разрушены Толботом осенью предыдущего года. В одной из башен аббатства находился лишь небольшой английский гарнизон. Комитет обороны Парижа приказал Бомонту остановить приближающиеся силы Л'Иль-Адама. В полночь он вышел из ворот Сен-Дени с 500 солдатами и рано утром овладел городом аббатства.

С восходом солнца Бомонт выдвинулся навстречу приближающимся французским войскам. Его люди заняли позицию перед узким каменным мостом через реку Руйон, недалеко от места ее впадения в Сену. Это место уже давно скрылось под промышленным уродством современного Сен-Дени. Бомонт, имея преимущество в численности, атаковал отряд Л'Иль-Адама, оттеснив его людей более чем на милю. Но тут появился Ришмон с остатками французской армии из Понтуаза и переломил ход сражения. Англичане были разбиты в ожесточенном сражении на лугах Сены. Преследование довершило разгром. Большая часть уцелевших английских войск бежала к Парижу. Но стражники закрыли ворота и подняли мост, боясь впустить врагов в город. В результате большинство беглецов было убито у рвов и стен города. Англичане потеряли около 200 человек убитыми. Весь остальной отряд Бомонта был взят в плен, включая командира. Тридцать или сорок английских солдат, находившихся в Сен-Дени, вскоре были выбиты из занимаемой ими башни, а город занят французами. У Уиллоуби осталось для защиты столицы только 600 английских солдат[682]682
  Chartier, Chron., i, 220–2, 223; Journ. B. Paris, 313–14 (замешательство); Héraut Berry, Chron., 176–7; Gruel, Chron., 113–16; Cagny, Chron., 213–14; Fauquembergue, Journ., iii, 194.


[Закрыть]

Центрами пробургундских настроений в Париже были университетский квартал на левом берегу Сены с его многочисленным и буйным студенческим населением и густонаселенный район вокруг рынка Ле-Аль, где главенствовали гильдии мясников. На следующий день после разгрома отряда Бомонта в обоих кварталах прошли собрания. Жители решили, что их момент настал и ночью в Понтуаз было отправлено послание с предложением Ришмону овладеть городом. Ворота Сен-Жак, по их словам, будут открыты для него дежурным командиром стражи. 12 апреля 1436 г. коннетабль выступил из Понтуаза на юг и переправился через Сену у Пуасси, где соединился с Орлеанским бастардом. Вся армия, насчитывавшая около 2.000 человек, прошла ночью через обширные леса Лайе и Сен-Клу, простиравшиеся от Пуасси до южных пригородов Парижа. Вскоре после рассвета 13 апреля Ришмон был встречен на дороге в нескольких милях от города одним из участников заговора. Он сообщил, что заговор раскрыт, а люди, планировавшие открыть ворота, заменены. Коннетабль решил не останавливаться на достигнутом и испытать волю горожан к сопротивлению.

Ворота Сен-Жак были главным южным въездом в Париж и представляли собой массивное укрепление, защищенное сухим рвом и подъемным мостом, где сегодня улица Сен-Жак пересекает улицу Суффло. Около семи часов утра армия Ришмона подошла к воротам. Вилье де Л'Иль-Адам был послан вперед для переговоров с людьми на стенах. Он сообщил им, что герцог Бургундский призвал их подчиниться Карлу VII и предъявил королевское помилование с печатью короля на пергаменте. Альтернативой покорности, по его словам, будут голод и смерть, так как пока город находится в руках врагов короля, в него не будут поступать никакие припасы. К этому времени улицы заполнились вооруженными горожанами. Защитники ворот посмотрели на толпу, собравшуюся внизу, и испугались. Ключей от ворот у них не было, но лестницу нашли и спустили вниз. Л'Иль-Адам взобрался на стену, за ним последовали Орлеанский бастард и знаменосец, водрузивший на стене знамя короля Валуа. Тут же ворота были распахнуты, и коннетабль со своим войском вошел в город. Прошло почти ровно восемнадцать лет с тех пор, как бургиньоны впустили в город того же Л'Иль-Адама, чтобы осуществить кровавый переворот, приведший к власти Иоанна Бесстрашного. На этот раз переворот прошел почти бескровно. Когда весть об этом распространилась, люди выходили из домов, надевая на себя белый крест Валуа или бургундский крест Святого Андрея, и кричали: "Мир! Да здравствует король и герцог Бургундский!"[683]683
  Gruel, Chron., 116–19; Monstrelet, Chron., v, 218–20; Héraut Berry, Chron., 177–8; Journ. B. Paris, 314–15; Fauquembergue, Journ., iii, 193; Chartier, Chron., i, 225–6; Cagny, Chron., 216. Лес: Maury, 101–2.


[Закрыть].

Англичане были встревожены нараставшим шумом на улица. Луи де Люксембург, Роберт Уиллоуби и бургомистр Симон Морье собрались, чтобы организовать оборону. Они вытащили из своих домов всех англичан и их ярых приверженцев, которых смогли найти, и сформировали из них три вооруженных баталии. Одной из них командовал канцлер, другой – Уиллоуби и Морье. Третьей баталией командовал Жан л'Арчер, долгое время служивший в Шатле и отвечавший за городскую полицию и уголовный суд. Три француза прошли со своими людьми по северным кварталам города, пытаясь заручиться поддержкой жителей. "Святой Георгий! – кричал л'Арчер, пробираясь по улице Сен-Мартен, – французские предатели, мы убьем вас всех!". Но к нему не присоединился ни один человек. Симон Морье повел свою баталию в квартал Ле-Аль. Там он обратился за помощью к своему другу, богатому оптовому торговцу мукой, на которого, как он был уверен, можно было положиться. "Сжалься, друг мой, – ответил этот человек, – мы должны заключить мир, иначе нам конец". "Что, и ты тоже?" – закричал Морье и ударил его по лицу плоской стороной меча, а затем бросил его на растерзание своим последователям.

Сопротивление баталии Уиллоуби быстро нарастало. Мишель де Лалье и его союзники раздали оружие 3.000 – 4.000 своих сторонников. По улицам и переулкам, впервые с 1418 года, были натянуты тяжелые цепи, традиционно складываемые на углах. Из бревен, камней и пиломатериалов сооружались импровизированные баррикады. Жители сбрасывали камни на головы людей Уиллоуби, пробиравшихся по улицам. Окончательно англичане и их союзники были рассеяны артиллерийским огнем при подходе к северным стенам. Симон Морье, боявшийся, что его линчуют, бежал в Шарантон и сдался французскому капитану на укрепленном мосту. Уиллоуби, Луи де Люксембург и Жан л'Арчер, преследуемые мстительной парижской толпой, пробрались по улицам восточного Парижа и заперлись в Бастилии. Там они обнаружили Пьера Кошона с толпой беженцев, оставшиеся обломки ланкастерского правительства. По всему городу толпы врывались в дома, покинутые англичанами и их французскими приспешниками, громили их и выносили имущество.

Бастилия не была готова к осаде, и вскоре Уиллоуби понял, что удержать ее не удастся. Луи де Люксембург был отправлен на переговоры с коннетаблем. Мнения французских капитанов разделились. Некоторые из них требовали безоговорочной капитуляции людей в крепости и предлагали взять их измором, если придется. Но более мудрым решением было дать им возможность беспрепятственно уйти. В итоге им разрешили покинуть крепость за крупную сумму денег. И 17 апреля все они с охранной грамотой отправились в Руан, сопровождаемые насмешками и оскорблениями толпы, собравшейся у ворот. Самые громкие оскорбления были адресованы ведущим французским сторонникам дома Ланкастеров: Луи де Люксембургу, чьи надменные манеры всегда вызывали недовольство; Жану л'Арчеру, тучному и недостойному человеку, чья должность начальника полиции принесла ему мало друзей; главе гильдии мясников Жану де Сен-Йону, великому предводителю толпы времен гражданской войны, который, как и другие видные парижане, входившие в Большой Совет, за последние пятнадцать лет слишком преуспел, чтобы иметь какое-либо будущее при новом режиме[684]684
  Fauquembergue, Journ., iii, 193–4; Monstrelet, Chron., v, 220–1; Journ. B. Paris, 315–19; Héraut Berry, Chron., 178–9; Chartier, Chron., i, 226–8; Cagny, Chron., 216–17; AN X1a 4798, fol. 53 (Морье).


[Закрыть].