Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 73 страниц)

Окончательно условия были согласованы 12 июня. Бордо должен был сдаться графу Дюнуа 23 июня, в тот же день, что и Фронсак, если к тому времени ему не поможет лорд Риверс. Участники переговоров договорились о временной капитуляции четырех мест, которые еще держались, – Риона, Сен-Макера и Бланьяка в долине Гаронны и Кастильона на Дордони. Эти места должны были сразу же открыть ворота, но в случае прибытия армии помощи в Бордо они должны были быть возвращены англичанам. Те, кто не желал присягать на верность Карлу VII, могли в течение шести месяцев уладить свои дела и уехать в Англию с тем движимым имуществом, которое они могли взять с собой. Английские королевские пожалования должны были быть признаны а обычаи и вольности герцогства, сложившиеся за три столетия английского правления, должны были соблюдаться. Город Бордо сохранял все обширные привилегии по королевским налогам, которыми оно пользовалось до сих пор.

Уже мало кто ожидал появления армии Риверса, но привычные ритуалы были соблюдены. 23 июня французская армия с рассвета до заката стояла в боевом порядке у стен Бордо. На закате английский герольд взобрался на стены и крикнул: "Англия оказывает помощь Бордо?" Ответа не последовало. Аналогичная церемония была разыграна и во Фронсаке. Дакс уже согласился сдаться на тех же условиях, что и Бордо, и через две недели открыл ворота перед французами[1000]1000
  Escouchy, Chron., i, 337–9; Chartier, Chron., ii, 266, 276–9, 304; Héraut Berry, 366–8; Ord., xiv, 139–45, 158–61. O Анжевине: Boutruche (1963), 374. O Берлане: Fasti, xiii, 203–13.


[Закрыть].

30 июня 1451 г., через неделю после того, как его офицеры овладели Бордо, граф Дюнуа официально вступил в город. Это была торжественная демонстрация французской власти в городе, который так долго был частью наследства английских королей. От восьмидесяти до ста кораблей собрались в Блае, чтобы перевезти высокопоставленных гостей и около 7.000 солдат через Жиронду. Все они расположились в предместье Шартрон к северу от стен. Перед воротами Сен-Жермен герольд созвал юратов (советников), которые явились с ключами от города и вручили их Дюнуа. Он передал их Жану Бюро, которого назначил мэром города. Процессия, под палящим солнцем, прошла по узким улочкам города к собору. Первым шел корпус вольных стрелков, за ним – ломбардский наемник Теодоро ди Вальперга, исполнявший обязанности главного маршала. Далее шли маршалы Франции со своими свитами, графы д'Арманьяк и Неверский во главе нескольких сотен кавалерии, участвовавшей в осаде Риона, а далее – чиновники и судьи нового режима. За ними герольды и трубачи, одетые в гербовые туники своих господ, предшествовали большой печати короля Франции, которую везли на бархатном ложе в открытом сундуке на седле белого коня, богато убранного синим бархатом, усыпанным геральдическими лилиями. За печатью следовал канцлер Франции Гийом Жувенель дез Юрсен. Следом ехали Потон де Сентрай и его племянник, неся знамя Карла VII, а за ними – одинокая фигура графа Дюнуа в полных пластинчатых доспехах на белой колеснице. Графы Ангулемский, Клермонский, Вандомский и Кастрский со своими ливрейными свитами замыкали шествие. Перед собором их принимали архиепископ и каноники с реликвиями своей церкви, а также ведущие горожане и дворяне Борделе[1001]1001
  *Gebelin, 406–9; Héraut Berry, Chron., 368–73; Escouchy, Chron., i, 356–60.


[Закрыть].

Триумф Дюнуа не был полным, поскольку Байонна, второй город герцогства, отказалась соблюдать договор с Бордо. Байонна всегда пользовалась большей автономией, чем другие гасконские города, и подавала все признаки того, что намерена сопротивляться. Кроме вооруженных горожан, в Байонне находились английский отряд Джорджа Свиллингтона и большая компания наваррских наемников под командованием Жана де Бомона, принца из младшей ветви наваррского королевского дома. Продолжение сопротивления города создавало серьезную проблему для французов, поскольку опасность прибытия армии из Англии еще не миновала. В гавани Плимута стоял 81 крупный транспортный корабль, готовый принять на борт армию Риверса. Около 3.000 человек ожидали на берегу посадки на корабли. Выплаты морякам наконец начались 18 июля, но деньги для них были найдены только 9 августа, когда было выплачено около 26.000 фунтов стерлингов. Чтобы найти эти суммы, пришлось изрядно потрудиться. Часть денег была получена за счет продажи королевских драгоценностей. Остальные средства были предоставлены казначеями из подоходного налога и церковных субсидий[1002]1002
  Байонна: *Escouchy, Chron., iii, 399; 'Anales de Vizcaya', 180. Корабли: E101/54/14. Финансы: Vale (1970), 138–41, 234 (Table 3). Драгоценности: CPR 1446–52, 455–6; Steel, 237–8.


[Закрыть].

Через неделю после получения денег гасконская экспедиция была отменена. Причиной, по-видимому, стала внезапная паника по поводу опасности для Кале. Карл VII недавно попросил герцога Бургундского предпринять атаку на Кале, чтобы отвлечь английские силы с других театров военных действий. Вероятно, английский Совет, имевший во Фландрии множество осведомителей, получил сведения об этом, поскольку в начале августа внезапно решил, что нападение на город неизбежно. Мэр и купцы компании Стейпл собрали в Лондоне 1.000 человек и сразу же отправили их из Сэндвича на континент. Ральф, лорд Садли и сэр Джон Стортон получили указание следовать за ними с еще 1.150 человек. Многие из тех, кого отправили в Кале, наверняка были взяты из армии Риверса. Разумеется, об экспедиции в Гасконь больше ничего не было слышно. Флот Риверса так и не покинул Плимут, а спустя несколько месяцев он тоже был перенаправлен в Кале. На самом деле паника была излишней. Отношения Филиппа Доброго с Англией на этом этапе были сложными, но он не хотел, чтобы на его границах установилась власть Карла VII и на его обращение ответил резким отказом[1003]1003
  Кале: BL Add. MS 48031, fol. 28vo (Миланский посол [Dispatches, i, 33], по-видимому, неправильно понял ситуацию); Bale, 'Chron.', 138; CPR 1446–52, 480; PPC, vi, 112–13; PRO C76/133, m. 6; E404/67 (220); E159/231 (Пасха), m. 2; E101/195/1; BL Add. MS 48031, fol. 28vo.


[Закрыть].

^{14. Осада Байонны, август 1451 года}

6 августа 1451 г. граф Дюнуа и Гастон де Фуа прибыли к Байонне с 4.400 человек и артиллерийским обозом под командованием Гаспара Бюро. Вскоре к ним присоединились дополнительные войска под командованием сеньора д'Альбре. Байонна располагалась на южной стороне реки Адур у впадения в нее реки Нив. Длинный деревянный мост соединял город с пригородом Сент-Эспри на противоположном берегу Адура. Байонна был трудным город для осады. К востоку от старого города располагался пригород обнесенный собственными стенами и окруженный болотом. С западной стороны двойная линия стен защищала собор и кварталы старого города. Осаждающие сосредоточили свои силы и артиллерию на западе, а сеньор д'Альбре занял предместье Сент-Эспри, закрыв доступ к сельской местности за мостом. Кастильский флот Жана ле Бурсье, усиленный несколькими небольшими кораблями, занял реку и перекрыл выход к морю. К 18 августа решимость осаждающих иссякла и они начали переговоры с французскими капитанами. Соглашение было достигнуто рано утром 20 августа. Город должен был выплатить репарации в размере 40.000 экю (позже король снизил их до 20.000). Байоннцы согласились выдать наваррцев и других иностранных наемников в качестве военнопленных. Английские войска Свиллингтона были спасены от той же участи только потому, что байоннцы боялись, что их крупные торговые запасы в Англии будут конфискованы для уплаты выкупа за них. После сдачи Байонны все английское герцогство Гиень оказалось в руках французов. Оно просуществовало на протяжении трех столетий, но было завоевано всего за три месяца[1004]1004
  Héraut Berry, Chron., 375–83; Chartier, Chron., ii, 313–23; Escouchy, Chron., i, 361–7, *iii, 397–400.


[Закрыть].

Для многих наблюдателей грандиозный торжественный въезд Дюнуа в Бордо и падение Байонны ознаменовали решительную перемену. Небольшая группа аристократов в Бордо, которые вели переговоры о капитуляции, являла собой пример дилеммы своего возраста и класса. Они стояли перед выбором: подчиниться Карлу VII или потерять все свои владения. Через два дня после подписания договора о капитуляции Бертран де Монферран заключил с Дюнуа свое личное соглашение, в котором он оставлял за собой право сражаться вместе с армией лорда Риверса, если она прибудет к 23 июня, но обещал присягнуть на верность Карлу VII, если она не явится. Видные советники французского короля уже нацеливались на владения Гайяра де Дюрфор, когда он после трех месяцев мучений наконец-то присягнул Карлу VII. Казалось бы, выбор был очевиден, но не все его сделали. Гастон де Грайи, капталь де Бюш, и его сын Жан де Грайи, виконт де Кастильон, были рыцарями Ордена Подвязки. Жан также имел английской пэрство с титулом графа Кендала. Они заключили сложное соглашение с Дюнуа, по которому земли обоих феодалов были проданы графу де Фуа за 15.000 экю. Эти владения были переданы 3-летнему сыну Жана де Грайи, который был отдан в дом графа для воспитания в качестве верного француза. Гастон и Жан занимали видное положение в Бордо, но покинули Гасконь и поселились в Арагоне. Такой же выбор сделали и многие более скромные люди. Некоторые из советников Жана де Грайи оставили свои гасконские земли, чтобы последовать за ним в Арагон[1005]1005
  Монферран: Ord., xiv, 137–9. Дюрфор: Doc. Durfort, ii, nos. 1565, 1567–9, 1577. Грайи: Chartier, Chron., ii, 291–8; Courteault, 154–5; PRO C61/138, mm. 3, 2. О них: Reg. Garter, i, 135 (граф де Лонгвиль и граф Кендал); GEC, vii, 108–9.


[Закрыть].

Другие уехали в Англию. В Англии в то время находилось множество гасконцев, занимавшихся политическими, юридическими или торговыми делами. Эти люди оказались в ловушке, когда герцогство перешло к французам. Английская королевская прокламация объявила, что любой человек, вернувшийся из Англии в Гасконь или пытавшийся торговать с этим регионом, будет считаться предателем. В итоге они должны были лично явиться в Совет для объяснения своих намерений и получения лицензий. Пей дю Таста с 1449 г. находился в Англии в качестве представителя Штатов Гиени и с тех пор ожидал от Совета решений в отношении герцогства. Он вошел в Совет короля в качестве эксперта по гасконским делам и на родину не вернулся. Ряд гасконских купцов, в основном занимавшихся торговлей вином, поступили так же, управляя своими делами из Лондона. Несколько англичан, проживавших в герцогстве, столкнулись с той же дилеммой в обратном направлении. Самым заметным перебежчиком был Гадифер Шортхоз. После почти сорока лет жизни на юго-западе Франции ему, вероятно, не зачем было возвращаться в Англию. Он остался и подчинился Карлу VII, получил пенсию от французского казначейства и был освобожден из плена без выкупа в знак признания его роли в сдаче Бордо. Такое же решение, вероятно, принял и йоркширец Роберт Рокли, который во время французского завоевания был капитаном замка Леспарр в Медоке, которым мирно владел и год спустя[1006]1006
  PRO C61/138, mm. 6, 5, 4; C61/140, mm. 9, 8, 7, 6, 2; C61/141, mm. 6, 5, 2. Пей дю Таста: PRO E404/67 (121); C61/139, m. 5; C61/140, m. 8; C61/141, m. 1; CPR 1452–61, 152; Cartul. St-Seurin, xxvii. Шортхоз: PRO C61/139, m. 6; BN Fr. 32511, fol. 154; Ord., xiv, 143 (art. 24). Рокли: Ribadieu, 259, 261.


[Закрыть].

* * *

Завоевание Гиени было столь не чувствительным для англичан, как потеря Нормандии. Хотя английские короли удерживали Гиень гораздо дольше, их английские подданные никогда не селились там в большом количестве. Они не держали в Гаскони большого военного контингента, как это было в Нормандии и ее потеря не имела для безопасности самой Англии таких же последствий.

Основным источником напряженности зимой 1451–52 гг. была предполагаемая угроза Кале. Но после завершения кампании в Гаскони она стала вполне реальной. Из Сен-Мешена флорентийский посол Анджело Аччаюоли, в ноябре, докладывал Совету Десяти о своих аудиенциях у Карла VII в огромном и неуютном замке Вильдьё, расположенном неподалеку. По его словам, французский король уже разрабатывал подробные планы осады Кале. При дворе говорили о масштабной кампании, которая должна была начаться в марте. Собиралась артиллерия. Корабли нанимались в Кастилии, Нидерландах и ганзейских портах Германии. Путешествуя по Франции от Лиона до Пуату, Аччаюоли видел, что войска повсюду находятся в движении[1007]1007
  Dispatches, i, 33. Cf. Carteggi (Франция), i, 18, 28 (герцогу Миланскому). Вильедье: Beaucourt, v, 76.


[Закрыть].

Эти приготовления не остались незамеченными и в Англии. Совет регулярно получал сообщения от друзей и шпионов с континента. Из этих источников советники узнали, что после ложной тревоги предыдущего года король Франции готовится к нападению на Кале "с таким огромным войском, какое не собиралось во Франции в течение многих лет, и с такими военными средствами, каких никто раньше не видел". Англичане полагали, что за успешной атакой на город последует полномасштабное вторжение через Ла-Манш. Вдоль южного и восточного побережья размещались отряды береговой охраны, а на вершинах холмов возводились сигнальные маяки. В какой-то момент министры Генриха VI даже предложили направить в Кале армию под номинальным командованием самого короля. Но Карл VII, вероятно, был прав, когда заметил Аччаюоли, что Генрих VI сам с радостью отказался бы от Кале ради мира, если бы это было в его власти. Проблема Генриха VI, добавил он, заключалась в том, что он слишком боялся своего собственного народа[1008]1008
  PPC, vi, 119; CPR 1446–52, 477, 480, 512–13, 537, 540; Paston Letters, ii, 79; L&P, ii, 477–8; Dispatches, i, 33.


[Закрыть].

Генрих VI имел все основания бояться, так как герцог Йорк воспользовался ситуацией нарастающего хаоса, чтобы сделать вторую попытку захватить власть. Осенью 1451 г. Йорк с 2.000 людьми выступил в поход на Уэльс. Вооружались и его союзники в Уэст-Кантри во главе с графом Девоном. Призывы о поддержке были разосланы другим союзникам в Восточной Англии и Мидлендсе. "Что говорить о состоянии Англии, – писал один из корреспондентов епископа Беккингтона, – ее народ и правители разделены, а стране угрожает вторжение французов, шотландцев и других народов". В феврале 1452 г. Ричард Йорк двинулся на Лондон, собирая по пути сторонников. Он обнародовал манифест, адресованный главным городам Англии, который был рассчитан на использование царивших настроений стыда и страха.

Я полагаю, что вам хорошо известно, как по опыту, так и по общепринятому мнению во всем христианском мире, какое мужество и честь приписывались всеми народами народу этого королевства, когда его суверенный государь обладал королевством Франция и герцогством Нормандия; и какое унижение и бесчестие было нанесено английскому народу потерей всего этого, [особенно] герцогом Сомерсетом, когда он командовал и управлял там. Эта потеря привела к тому, что враги короля завоевали и получили Гасконь и Гиень, и теперь они ежедневно продвигаются вперед, чтобы осадить Кале… и таким образом вторгнуться в нашу страну с большой силой.

Йорк заявил о своем намерении сместить герцога Сомерсета, "так как этот герцог всегда понукает и управляет личностью короля". Он призвал своих сторонников присоединиться к нему с "таким количеством добрых и надежных людей, которых вы можете собрать для исполнения вышеупомянутого намерения"[1009]1009
  Benet, 'Chron.', 205; Bekynton, Corr., i, 266–7; Orig. Letters, Ser. I, i, 11; PPC, vi, 90–2; Johnson, 100, 108–10; Cherry, 131–2; Storey (1966), 90–2.


[Закрыть].

Вторая попытка герцога Йорка сместить министров Генриха VI провалилась, как и первая. Правительство решило не созывать Парламент при нынешнем настроении в стране, несмотря на острую нужду в деньгах. На Большом Совете, состоявшемся в Вестминстере в январе 1452 г., пэры сплотились, как и годом ранее. Лондонцы были самыми сильными союзниками Йорка в 1450 г., но в 1452 г. городская корпорация подчинилась королевскому приказу и закрыла перед герцогом ворота. Йорк переправился через Темзу у Кингстона и прошел в Кент, где рассчитывал найти массовую поддержку. Но Кент после волнений и репрессий 1450 г. не хотел участвовать в еще одном восстании. Король собрал большую армию из своих приверженцев и сторонников лояльных пэров. В начале марта эта армия расположились лагерем в Блэкхите, а оттуда двинулась к Уэллингу, преграждая Йорку путь к столице. Армия Йорка подошла к Дартфорду, расположенному в пяти милях, где остановилась и построилась в боевой порядок. Делегация из армии короля подъехала к рядам противника для переговоров. Герцог Йорк представил ей свои обвинительные статьи против герцога Сомерсета. В основном они касались ведения войны Сомерсетом на континенте. Йорк возлагал на него личную ответственность за потерю Нормандии, которая, по его мнению, сделала возможным завоевание Францией Гаскони. Он обвинил Сомерсета в том, что тот добился полной компенсации своих потерь в Мэне, но при этом присвоил средства, предназначенные для компенсации другим. Переходя к текущей ситуации, он осудил недавнее назначение Сомерсета капитаном Кале. По мнению Йорка, истинная цель Сомерсета – продать Кале герцогу Бургундскому, так же как он продал Нормандию королю Франции.

Герцог Йорк очень высоко расценивал свои аргументы, но в итоге все закончилось поражением. Обвинения против герцога Сомерсета были переданы на рассмотрение комиссии арбитров, состоящей из союзников Сомерсета, которая так и не вынесла решения. Сам Йорк был вынужден принести унизительную публичную клятву в соборе Святого Павла в Лондоне, признав ошибочность своих действий. После этого он был изгнан в свои поместья. Большинство его последователей было помиловано, но не раньше, чем они прошли через показательные судебные процессы, а в некоторых случаях и длительное тюремное заключение. Волнения, спровоцированные восстанием Йорка, продолжались до конца года, выливаясь в заговоры и отдельные локальные восстания, которые были решительно подавлены. Герцог Сомерсет уже прочно удерживал власть, когда два события в войне с Францией ослабили на него публичное давление. Одним из них стал отказ французского короля от планов наступления на Кале и снятие угрозы вторжения в Англию. Другим, более драматичным и неожиданным поворотом событий, стало возвращение англичанами большей части Гаскони[1010]1010
  PRO E28/82 (9) (Большой Совет); CPR 1446–52, 512–13; *Kingsford (1913), 297–8, 373; Benet, 'Chron.', 206–7; Six Town Chrons., 107; English Chron., 71; Giles's Chron., iv, 43; Paston Letters (G), i, 103–8; CCR 1447–54, 327, 334; John Vale's Book, 193–4; 'Hist. Croyland', 529; Johnson, 115–915–19. Капитан Кале: PRO C76/134, m. 17 (21 сентября).


[Закрыть].

* * *

Карла VII, как и многих других французских правителей до и после него, манила Италия. В ходе войн с Англией некогда мощные позиции Франции на Итальянском полуострове рухнули. Принцы Анжуйского дома были изгнаны из Неаполя арагонцами. Генуя, долгие годы находившаяся под протекторатом Франции, сбросила зависимость. По счастливой случайности напряженность в отношениях между ведущими итальянскими государствами открыла новые возможности для вмешательства Франции в дела Италии как раз в тот момент, когда Карл VII завершил завоевание английских владений во Франции. В феврале 1452 г. французский король заключил военный союз с Флоренцией и Миланом, старыми врагами, которых сблизила агрессивная экспансия Венецианской республики на востоке и арагонского Неаполитанского королевства на юге. В мае, спустя всего три месяца после подписания договора, Карлу VII пришлось его выполнять, когда началась война между двумя его союзниками и Венецией. В течение летних месяцев он начал концентрировать свои силы в Лионе с целью вторжения в Савойю и Северную Италию. Планы осады Кале были сначала отложены, а затем отменены. Внезапное ослабление угрозы позволило англичанам перераспределить силы, собранные для обороны города. В конце июня 1452 г. Совет принял решение направить в Гасконь сэра Джона Толбота с армией в 5.000 человек ее для отвоевания. Старому вольному капитану сэру Роджеру Камойсу было поручено сопровождать его в качестве нового сенешаля[1011]1011
  Ilardi, 131–7; Beaucourt, v, 161–72. Толбот: PRO E404/68 (138, 144, 145, 149, 156); E403/788, mm. 4, 5 (14, 18 July). Камойс: PRO C61/139, m. 3.


[Закрыть].

Вдохновителями для последней военной кампании Столетней войны послужила небольшая группа гасконских изгнанников, собравшихся вокруг Пей дю Таста в Лондоне. Некоторые из них прибыли в Англию вместе с ним в составе его делегации. После падения Бордо к ним присоединились другие, прибывшие в Англию с намерением вернуться на родину с английской армией. Весной 1452 г. эти люди вступили в контакт с видными гасконскими дворянами, в том числе с капталем де Бюшем и его сыном в Арагоне и Пьером де Монферраном в Бордо, которые обещали свою поддержку в завоевательной кампании. В какой-то момент делегация неназванных гасконцев отправилась в Англию, чтобы присоединить свой голос к голосам изгнанников в Лондона[1012]1012
  PRO C61/138, mm. 3, 2; AHG, xii, 343; BN Fr. 6963, fol. 27; Chartier, Chron., ii, 330–1; Basin, Hist., ii, 184; Vale (1970), 129–31.


[Закрыть].

Мы не знаем, насколько широко разделялись устремления этих заговорщиков, но они не смогли бы добиться такого успеха, если бы не имели значительной поддержки в самой Гаскони. Гасконцы обладали сильным чувством региональной идентичности, усиленным политическими и торговыми связями с Англией, которые сохранялись на протяжении столетий. Их отношение к Англии было скорее практическим, чем эмоциональным. Привлекательность английского правления заключалась в том, что оно было отдаленным и слабым, что позволяло им иметь высокую степень автономии. Английское правительство в герцогстве никогда не было поистине английским. Главные должностные лица были англичанами, но их советники, судьи и чиновники были коренными гасконцами. Сменившее его французское правительство больше походило на оккупационную власть, чем английское. Граф Клермонский стал лейтенантом Карла VII в Гиени, а молодой бретонский рыцарь Оливье де Коэтиви – сенешалем. Жан Бюро был назначен мэром Бордо, а Жан ле Бурсье – мэром Байонны. Все эти люди были видными командирами во время французского вторжения и явно были северянами. Они были бесчувственны и грубы. Во время их частых отлучек обязанности выполняли такие же люди с севера.

Французам было труднее примириться с гасконским партикуляризмом, чем англичанам. Идеология французского завоевания основывалась на возвышенном представлении об объединяющей роли короны. Нормандский епископ и бывший королевский советник Тома Базен считал, что министры Карла VII "возмущались независимостью гасконцев и скрыто стремились привести их в такое же подневольное состояние, как и другие провинции". В этом мнении есть определенный смысл. Французы пытались запугать святого и популярного архиепископа Бордо Пей Берлана, чтобы он сложил с себя полномочия, а когда он все-таки ушел в отставку, его заменил человек, долгое время находившийся на королевской службе в Париже. Гарнизоны, которые ранее в подавляющем большинстве состояли из гасконцев, ныне не были ни большими, ни многочисленными, но теперь они были французскими. Кроме пошлин на вино, введение налогов ранее зависело от согласия сословий и в целом налоги были невысокими. Однако на остальной территории Франции правительство теперь вводило налоги по указу и считало это прерогативой короны. Карл VII решил, что тот же принцип должен быть применен и в Гаскони. Налоговое бремя значительно возросло. Когда делегация Штатов герцогства явилась к французскому двору с протестом, ее отправили восвояси. Многие гасконцы, наверное, чувствовали себя так же, как Бернар Жоржи из Бордо, один из мелких заговорщиков, арестованный впоследствии французами. Он сказал дознавателям, что присоединился к восстанию, потому что "не хотел быть французом", но было ясно, что он не испытывал эмоциональной привязанности и к англичанам. Когда его спросили, почему он не переехал в Англию, как некоторые его сограждане, он ответил, что не хотел бы жить в Англии и ему не понравилось бы пиво[1013]1013
  Gall. Reg., iii, nos. 13394, 13462; Chartier, Chron., ii, 305, 322; Basin, Hist., ii, 176–84; Fasti, xiii, 210–11, 218 (Архиепископ); BN Fr. 6963, fols. 26, 28 (Бернар Жоржи).


[Закрыть].

В свои шестьдесят пять лет Толбот, по меркам того времени, был уже стариком. Он утратил энергию и мастерство, которые когда-то выделяли его среди других английских капитанов. Французские солдаты заметили, что он уже не чувствует себя комфортно на боевом коне и ездит в походе на невысоком пони хакни. Они считали его "постаревшим и изможденным". Однако в Англии Толбот находился на пике своей славы. Его решительные действия в Нормандии выделялись на фоне вялого командования герцога Сомерсета. В глазах популярных памфлетистов и авторов листовок он все еще оставался "Толботом, нашим добрым псом". Ожидалось, что его армия будет готова в течение трех недель после его назначения, к 17 июля. Это считалось вполне реальным, поскольку большинство людей, которые должны были принять в ней участие, уже были в сборе. Сам Толбот, которому было выделено 3.000 человек, с марта был занят обороной моря вокруг Кале от французов. Он уже располагал флотом реквизированных кораблей, базировавшихся в портах Кента и устья Темзы, и большим количеством моряков и солдат для их обслуживания. Жерваз Клифтон, казначей Кале, и сэр Эдвард Халл, все еще номинальный констебль Бордо, выделили еще по 1.000 человек. По крайней мере, часть их, вероятно, была взята из гарнизона Кале и из людей, направленных на оборону Джерси. Остальные были привлечены под знамена Толбота его репутацией, чего в то время не мог добиться ни один другой английский капитан. В условиях плачевного состояния английских государственных финансов для выплаты жалованья этим людям пришлось принимать необычные меры. Толбот и его товарищи согласились прослужить первые три месяца за единовременное вознаграждение, которое составляло лишь малую часть от обычного жалованья. Вероятно, они рассчитывали окупить свои расходы за счет налогов с гасконцев, когда прибудут на место[1014]1014
  Толбот: Political Poems, ii, 222; Chartier, Chron., iii, 5. Компания: CPR 1452–61, 78, 108; PRO E404/68 (138, 144, 145, 149, 156); E403/788, mm. 4, 5 (14, 18 июля); PPC, vi, 120. Джерси: PRO E404/68 (138); Ancient Petitions (I. de la Manche), 89–90. Отряд Клифтона размещался в Дувре (CPR 1452–61, 583–4), а отплыл из Плимута, что позволяет предположить, что он прибыл из Кале. Трем капитанам были выплачены авансы в размере 3.300 фунтов стерлингов (666 фунтов стерлингов на 1.000 человек): PRO E403/788, mm. 4, 5 (14, 18 июля).


[Закрыть].

Место назначения армии Толбота держалось в секрете как можно дольше. Ее уклончиво называли предназначенной для охраны моря и обороны "нашей земли". Однако становилось все более очевидным, что целью похода была Гасконь. Большое количество пожалований должностей, земель и доходов в Гаскони было сделано гасконским сторонникам в Лондоне или Бордо в расчете на то, что английское управление герцогством вскоре будет восстановлено. Маски окончательно были сброшены 1 сентября, когда Толбот был назначен лейтенантом короля в Гаскони. Однако отправление нового лейтенанта затянулось из-за необходимости найма дополнительных судов для длительного перехода вокруг Финистера и через Бискайский залив. Английский флот, насчитывающий около сотни кораблей, вышел в море только в конце сентября. Но секретность сохранялась до конца. Французы узнали об этой экспедиции лишь за несколько дней до ее отплытия и полагали, что ее целью является Нормандия. Артур де Ришмон, губернатор провинции, отреагировал на это известие, приняв командование на Котантене и в Нижней Нормандии, а граф Дюнуа, находившийся в Дьеппе, получил под свое командование Па-де-Ко. Артиллерия была выведена из арсенала в Париже и перевезена вниз по реке в Руан. Тем временем в Гаскони находилось очень мало французских войск. Единственные известные нам гарнизоны находились в Бордо, Байонне и Даксе. У Потона де Сентрая в Бордо было всего 70 человек. Граф Клермонский имел личную свиту из 60-80 стрелков[1015]1015
  Субсидии: PRO C61/138, mm. 5, 3–1, C61/139, mm. 8–6. Сенешаль: PRO C61/139, m. 6. Задержка: PRO E403/788, m. 6 (4 августа); Benet, 'Chron.', 208. Нормандия: BL Add. Chart. 12422; BN Fr. 20437, fol. 22; BN Fr. 20683, fol. 46; BN Fr. 20683, fol. 47; *Bernus, 340–1; *Cosneau (1886), 645–6. Гасконь: Escouchy, Chron., i, 415; Vale (1969), 125.


[Закрыть].

Прибытие флота Толбота в Жиронду 20 октября 1452 г. застало французов врасплох. Англичане высадились в Медоке к северу от Бордо. Граф Клермонский, находившийся неподалеку, едва не попал в плен и был вынужден бежать через реку в Бург, оставив свое имущество. В ночь на 21 октября англичане подошли к стенам Бордо и двинулись вдоль береговой линии между стенами и рекой. Пьер де Монферран собрал около 300 горожан в квартале Сальер на юге города. Они захватили ворота Бейссак, выходящие на реку, и открыли их, чтобы впустить англичан. Проснувшиеся, французы обнаружили, что весь город находится во владении противника. Бальи Оливье де Коэтиви был арестован в своем жилище, а большая часть гарнизона была взята в плен[1016]1016
  Вторжение: BN Fr. 6963, fols. 26–26vo; AHG, xii, 343; Héraut Berry, Chron., 385–6; Chartier, Chron., ii, 331–2; *Marchegay (1877), 9–10. Клермонт: Escouchy, Chron., i, 414–15. Даты: PRO 364/92, mm. 10–11 (Hull).


[Закрыть].

Карл VII находился в Форезе со своей армией, направляясь в Лион. Он получил это известие около 27 октября в укрепленном монастыре Помье, где готовился к встрече с герцогом Савойским. Был спешно созван королевский Совет. Все были потрясены и разгневаны. Король заявил, что не успокоится, пока не отвоюет Гиень и не накажет виновных в этом нарушении присяги. Маршалу Филиппу де Кулану и Арно Аманье д'Орвалю было приказано взять 2.400 человек из ордонансных рот и немедленно отправиться на Жиронду для распределения их по укрепленным местам вокруг Бордо в ожидании прибытия весной гораздо большей армии. Но они опоздали. Уже через три дня после занятия Бордо Толбот вышел из города и начал продвижение вверх по Гаронне. 25 октября был занят Рион, 2 ноября – Сен-Макер, а двумя днями позже, 4 ноября, – Лангон. В течение короткого времени англичане овладели большей частью Борделе. В декабре Жерваз Клифтон с 400 бойцами двинулся в нижнюю долину Дордони и к Рождеству занял Либурн, Сент-Эмильон и Кастильон (Карта VI)[1017]1017
  Карл VII: *Bueil, Jouvencel, ii, 372; Louis XI, Lettres, i, 57–8; Escouchy, Chron., ii, 30–1; Héraut Berry, Chron., 386; Chartier, Chron., ii, 332. Распространение: Vale (1970), 240 (Table 9) (сроки службы гарнизона); Héraut Berry, Chron., 386–7; Chartier, Chron., ii, 332–3. Даты: PRO E364/92, mm. 10–11 (Hull); CPR 1452–61, 78.


[Закрыть].

Несмотря на эти впечатляющие успехи, Толбот столкнулся с серьезными проблемами, как стратегическими, так и финансовыми. Ему не удалось взять жизненно важные крепости на восточном берегу Жиронды. Граф Клермонский прочно обосновался в Бурге и имел гарнизоны в Блай и Фронсаке. В феврале он получил мощное подкрепление, когда Филипп де Кулан и Арно Аманье д'Орваль наконец прибыли со своими войсками. Из городов Жиронды французы смогли перекрыть доступ к Бордо с моря и переброску войск и грузов по воде между Бордо и замками Дордони. Толбот не предпринял никаких попыток вновь занять города на юге герцогства, в Ландах и долине Адура. Поскольку большая часть его армии уже была распределена по гарнизонам, он не хотел слишком распылять свои силы. Должно быть, его преследовали страшные воспоминания, связанные с Нормандией. Он держал в поле около 3.800 человек, то есть три четверти своей армии. К ним присоединились гасконцы – сторонники крупных англофильских сеньоров Борделе, ранее подчинившихся Карлу VII. Пьер де Монферран созвал своих сторонников и многочисленных союзников и клиентов. Капталь де Бюш, уже пожилой человек, остался в Арагоне, но его сын Жан де Грайи, виконт де Кастильон и граф Кендал, вернулся в Гасконь и вместе со своими сторонниками присоединился к английской армии. Некоторые семьи оказались разделены. Гайяр де Дюрфор, глава своего дома, находился вместе с заговорщиками в Бордо, когда туда прибыли англичане и предоставил в их распоряжение свою большую крепость Бланкфор в Медоке. Но его дядя, Эммери де Дюрфор, удерживал свой замок в Дюрасе и сражался в рядах французов. Но даже опираясь на поддержку гасконских сеньоров Борделе, Толбот не располагал достаточными силами, чтобы противостоять неизбежному французскому контрнаступлению весной. Кроме того, ему необходимо было найти способ платить своей армии, чтобы не допустить ее распада и разграбления Гаскони. Вскоре после своего прибытия Толбот созвал в Бордо представителей гасконских Штатов и убедил их предоставить ему субсидию. Но у него не было административного аппарата, чтобы собирать налоги за пределами Бордо. Оставались винные пошлины, традиционно являвшиеся основным источником гасконских доходов. По меркам последних лет они были неплохими, но покрывали едва ли треть расходов на содержание армии. Толбот и его коллеги-капитаны были вынуждены брать займы для оплаты войск[1018]1018
  Французские войска: Escouchy, Chron., i, 415; Gall. Reg., iii, nos. 13578, 13631; Leseur, Hist., ii, 6; Chartier, Chron., ii, 333–4 (Фронсак). Англо-Гасконцы: PRO C61/139, m. 1; *Beaucourt, v, 463; Doc. Durfort, ii, nos. 1465, 1467, 1577–9; BN Fr. 32511, fol. 165vo. Финансы: PRO E101/193/14 (51), 15 (27); E364/92, m. 10; CPR 1452–61, 78, 108.


[Закрыть].

В Вестминстере Совет прекрасно понимал проблемы Толбота. В декабре 1452 г. советники решили отправить весной в Гасконь еще одну армию. В графства были направлены комиссары, чтобы занять деньги для ее оплаты. Сообщения о первых успехах Толбота вызвали большой энтузиазм как у рекрутов, так и у кредиторов. К концу января было собрано почти 8.000 фунтов стерлингов, и сын Толбота Джон, виконт Лайл, дал согласие стать капитаном новой армии, насчитывавшей 2.420 человек. Наконец, в начале апреля 1453 г. новая армия отплыла из Плимута. По прибытии в Гасконь в конце того же месяца общая численность армии Толбота превысила 7.300 человек, что стало самой большой английской армией, сражавшейся в Гаскони на протяжении более чем столетия. Это позволило Толботу осадить и захватить Фронсак, а также закрепиться в нижней части долины Дордони[1019]1019
  CPR 1452–61, 52–3 (дата, см. Kleineke, 29), 59; L&P, ii, 479–80; PRO E403/791, mm. 14–16 (5 марта); C61/139, mm. 4, 3; PRO E364/89, m. 6; Benet, 'Chron.', 209; Héraut Berry, Chron., 387. Финансы: Kleineke, 22.


[Закрыть].

Парламент, открывшийся в Рединге 6 марта 1453 г., был одним из самых сговорчивых за все время правления Генриха VI. Отбив притязания герцога Йорка, подавив восстания в графствах и проведя первую за двадцать лет успешную кампанию во Франции, правительство пребывало в самоуверенном настроении. На первой сессии, продолжавшейся до конца месяца, Палата Общин проголосовала за выделение полной стандартной субсидии и повышение ставки пошлины на шерсть. Парламентарии также дали принципиальное согласие на амбициозный план правительства по призыву до 20.000 лучников на службу за счет графств. Реализация этого плана позволила бы Англии получить армию, сопоставимую по численности с новой армией Франции. Однако к тому времени, когда Парламент вновь собрался в Вестминстере после пасхальных каникул, правительство занервничало из-за угрозы положению Толбота в Гаскони и решило, что туда необходимо срочно направить третью армию. Совет не мог ждать, пока будут согласованы детали сбора лучников и направлено необходимое уведомление в графства. Поэтому после долгих переговоров сбор был отложен на два года, до 1455 г., в обмен на еще одну половину субсидии. Но эти условия были согласованы только в начале июля. Сразу после выделения субсидий Совет приступил к заимствованию средств под новый налог. Потенциальным кредиторам были разосланы письма с настойчивыми требованиями. Некоторые из тех, кто отказался, были вызваны в Совет для объяснений. К 16 июля было одолжено более 10.000 фунтов стерлингов, что было более чем достаточно для выплаты авансов новой армии. К 25 июля были скреплены печатями контракты на 2.200 человек, но для их найма пришлось поскрести по сусекам. Назначенный капитан, Уильям Файнс, лорд Сэй, был молодым человеком лет двадцати пяти, не имевшим никакого военного опыта[1020]1020
  Парламент: CCR 1447–54, 394–5; Parl. Rolls, xii, 230–1, 232–4, 236, 241, 247–8 [7, 9, 11, 15, 19–20]; Steel, 272–4; CPR 1452–61, 78, 108. Займы: Vale (1970), 148–51, 234 (Table 3); L&P, ii, 482–1, 487–8; Steel, 274. Армия: PRO E404/69 (198–206); E101/71/4 (933). O Сэе: GEC, xi, 482–3.


[Закрыть].