Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"
Автор книги: Джонатан Сампшен
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 73 страниц)
* * *
Жиль Бретонский прибыл в Англию в августе 1443 года. Франциск не мог выбрать посла, более приятного для англичан. Жиль и Генрих VI были двоюродными братьями по материнской линии. В детстве Жиль провел два года при королевском дворе и очень сблизился с молодым королем. Однако именно его посольство стало причиной многих проблем в отношениях между Англией и Бретанью в последующие годы. Бретонский принц был амбициозен, тщеславен и неумел. Он не представлял себе тонкого баланса, который позволил Бретани остаться в стороне от войны при Иоанне V и который его старший брат надеялся продолжить. Жиль был намерен использовать свои связи с Генрихом VI и его двором для собственного продвижения. Английский король поощрял эти амбиции, не задумываясь о последствиях. Он сказал Жилю, что "всегда любил и восхищался им и всегда будет любить, за близкое родство, за великие добродетели и благородные манеры, которые отличали его с тех пор, как они жили вместе в детстве". Он назначил ему жалованье в размере 2.000 ноблей в год. Со своей стороны Жиль предложил принести личный оммаж английскому королю и заявил, что с удовольствием будет служить ему в мире и на войне всеми способами, какими он прикажет, даже если это будет стоить ему владений во Франции, при условии, что Генрих VI предоставит ему подходящее альтернативное содержание в Англии. В письме, скрепленном собственной печатью, английский король согласился участвовать в новой мирной конференции и принял предложение Франциска о посредничестве. Бретонцы отправились в путь в середине декабря 1443 г. в сопровождении гербового короля, имея на руках согласие Генриха VI. Однако посольство Жиля едва не сорвало мирный процесс, которому оно должно было способствовать. Карл VII был возмущен сообщениями об обмене любезностями между Жилем и английским королем, что усилило его недоверие к бретонскому посредничеству. Он заявил, что годы жизни Жиля среди англичан сделали его скорее англичанином, чем французом, и обвинил его в измене и использовании своего статуса посла для оказания помощи врагу. В результате Карл VII приказал конфисковать все имущество Жиля во Франции[843]843
PPC, iv, 128, 150–1, 181; Preuves Bretagne, ii, cols. 1327, 1361; Foed., xi, 48–9, 52; PPC, vi, 9–11, 13–16, 20–1.
[Закрыть].
* * *
События лета 1443 г. потрясли министров Генриха VI и заставили их кардинально пересмотреть свои приоритеты. Разрушение бастиды под Дьеппом и унизительный исход экспедиции Сомерсета привели к тому, что герцог Йорк оказался перед лицом превосходящих французских армий на нескольких фронтах с небольшим количеством войск и без перспектив на существенное подкрепление. Посредничество бретонцев не имело шансов на успех после фиаско посольства Жиля Бретонского. В Вестминстере ощущалась паника и деморализация. Настало время договориться с Францией на любых условиях, пока их не постигла еще большая беда. Совет принял решение отказаться от посредничества и формальностей мирной конференции. Вместо этого советники предполагали вести переговоры непосредственно с Карлом VII. Этот момент запечатлел поэт Джон Лидгейт, всегда чуткий к настроениям своих покровителей, который увидел, что призрак Генриха V окончательно исчез из памяти людей:
В январе 1444 г. в Англию прибыл герольд Карла Орлеанского с письмом от французского короля, в котором Генриху VI предлагалось назначить посольство для непосредственного общения с его советниками. В качестве места встречи предлагался Компьень. Более того, Карл VII просил, чтобы посольство возглавил граф Саффолк, чья поддержка мирного процесса была хорошо известна во Франции. Английский Совет собрался для рассмотрения этой необычной просьбы в личных покоях короля в Вестминстере 1 февраля. Саффолк не согласился. Он отметил, что, проведя два года в плену у графа Дюнуа во Франции, он лично знаком со многими представителями французской стороны. Кроме того, он был близок к герцогу Орлеанскому, с которым часто обсуждал вопрос о мире во время его пленения в Англии. Если бы пришлось пойти на крупные уступки французам, его роль в этом деле, скорее всего, была бы очернена. Слухи о том, что он будет вести переговоры, уже ходили по Лондону и вызывали недоброжелательные отзывы. Но король настаивал, и Саффолк подчинился выставив два условия. С ним должны быть "разумные и осмотрительные" люди, которые разделят с ним ответственность, и письма, заранее освобождающие его от любых обвинений в неправомерных действиях, которые впоследствии могут быть выдвинуты против него. Такими "разумными и осмотрительными" людьми были Адам Молейнс, сэр Роберт Роос, который должен был отстаивать интересы гасконцев, Ричард Эндрю, недавно занявший пост дипломатического секретаря короля, и молодой оруженосец Джон Венлок, ранее участвовавший в конфиденциальных миссиях во Франции. Это были одни из самых доверенных слуг Генриха VI. Из Нормандии к ним должен был прибыть сэр Томас Ху, французский канцлер Генриха VI. Граф Саффолк, очевидно, возглавлял эту группу. Остальным было приказано ничего не предпринимать без его личного одобрения. Им было поручено заключить постоянный мир или, в противном случае, перемирие. В любом случае предполагалось скрепить сделку браком между Генрихом VI и французской принцессой. Для выполнения поставленной задачи им были предоставлены полномочия, которые Саффолк позже назвал "столь же широкими, как и полномочия любого посла при заключении других договоров"[845]845
L&P, i, 67–9; PPC, vi, 32–5 (ошибочная дата); Foed., xi, 53, 60–1, 62–3; HMC, Rep., iii, 280. O Венлоке: HoC 1422–61, 417–21.
[Закрыть].
В конце февраля 1444 г. Саффолк и его коллеги отплыли во Францию. К раздражению французов, они не зашли в Кале, где их ждал французский эскорт, который должен был доставить их в Компьень. Вместо этого они высадились в Арфлёре, чтобы оценить ситуацию в Нормандии перед встречей с французскими советниками. В середине марта Саффолк вместе с герцогом Йорком находился в Руане. Ситуация, сложившаяся в столице Нормандии, была угрожающей. За месяц до этого Карл VII объявил из Анжера, что в случае провала переговоров он лично примет командование большой армией, которая весной вторгнется в Нормандию. Помимо людей, выведенных из гарнизонов, и дворян, призванных в армию, французский король взял на службу тринадцать вольных капитанов с почти 4.000 человек. Всем этим войскам было приказано сосредоточиться в Понтуазе, на восточной окраине герцогства. Общая же численность французских войск составляла 18.000 человек. Возможно, эта цифра преувеличена, но Нормандия была бы практически беззащитна и перед наполовину меньшей армией. Согласно показаниям Саффолка, сделанным шесть лет спустя, когда его судили, дезертирство и расточительство привели к тому, что численность нормандских гарнизонов сократилась всего до 1.500 человек. В большинстве крепостей кладовые были пусты. Лишь немногие из них имели артиллерию. Неоплачиваемые остатки армии герцога Сомерсета бродили по Нижней Нормандии, убивая, грабя и требуя pâtis. Английские власти в Руане сообщили Саффолку, что если в ближайшее время не будет заключен мир или перемирие, то ланкастерская Нормандия будет уничтожена. Атмосфера надвигающейся катастрофы висела над английскими послами на протяжении всей их миссии[846]846
Саффолк: PRO E101/324/9, 10; L&P, i, 67–9. Французские приготовления: BN Fr. 24031/16; Beaucourt, iv, 387–8; L&P, i, 119, 243–4; HMC, Rep., iii, 279. Армия Сомерсета: PRO BN PO 2411/5.
[Закрыть].
В итоге 8 и 9 апреля 1444 г. в Вандоме начались переговоры. После урегулирования предварительных вопросов переговоры были отложены, и дипломаты вновь собрались в Туре через неделю, 16 апреля. Канцлер Франции Рено де Шартр, который должен был возглавить переговоры с французской стороны, внезапно умер от сердечного приступа за несколько дней до их открытия. Его заменил Пьер де Брезе, восходящая сила при французском дворе, который слыл самым красноречивым оратором своего времени. "Его голос смягчал и покорял сильных мира сего", – так отзывался о нем бургундский хронист Жорж Шателен. Брезе поддерживали герцог Орлеанский и граф Вандомский. На заднем плане находился папский легат, не кто иной, как англофил Пьеро да Монте, который большую часть 1430-х годов был представителем Евгения IV в Англии. Утром 17 апреля английская делегация на барках отправилась вниз по реке из Тура в замок Карла VII в Монтиль, где была принята королем и предъявила свои верительные грамоты. В течение последующих двух недель были выработаны основные положения соглашения. Настроение делегаций было дружелюбным. В перерывах между переговорами английские послы находились в замке Карла Орлеанского в Блуа. Проводились поединки и пиры. Для многих присутствующих это выглядело как встреча давних друзей[847]847
Oxford, Bodleian, MS Digby 196, fol. 155vo. Рено де Шартр: Journ. B. Paris, 372. O Брезе: Gruel, Chron., 182–3; *Escouchy, Chron., iii, 318; Chastellain, 'Chron.', iii, 347–8; cf. La Marche, Mém., ii, 56. О роли Да Монте: Raynald, Ann. Eccl., xxviii, 415–17 (An. 1444, 5); Auctarium Chart. U. Paris, ii, 521 n.1; L&P, i, 133–5.
[Закрыть].
Однако дружба этих людей была личной и поверхностной, в то время как их разногласия были устойчивыми и глубокими. Французы находились в сильной позиции и не были настроены идти на уступки. Переговоры о заключении постоянного мира быстро сорвались из-за извечных вопросов о территориях и суверенитете. Впервые англичане были готовы отказаться от титула короля Франции в обмен на приемлемое территориальное урегулирование, но их требования были непомерно высоки. Они хотели получить в свое распоряжение все то, чем владели английские короли до того, как Эдуард III провозгласил себя королем Франции в 1340 году. По их мнению, это означало Нормандию и Гиень в том виде, в каком они принадлежали Генриху II в XII веке, а также графство Понтье, которое Эдуард II унаследовал от своей матери в начале XIV века. Но они не были готовы приносить за все это оммаж, как это делали все английские короли до 1340 года. Англичане предполагали, что эти земли будут существовать как автономные территории, независимые от Французского королевства. Французы же свою позицию основывали на условиях последовательных договоров XIII и начала XIV веков, по которым англичане отказались от Нормандии, от Понтье и смирились с потерей многого, чем ранее владели английские короли в Гиени. Пьеро да Монте поддержал территориальные претензии англичан, но он не был хорошо осведомлен о истории вопроса, и французы грубо отвергли все его вмешательства. По их словам, они были готовы уступить Гасконь, Керси и Перигор, к которым, возможно, нелогично, добавили Кале и Гин, которыми английские короли владели только путем завоевания. Нормандия была поразительным образом исключена из этого списка. Влиятельные люди призывали Карла VII вспомнить, что это герцогство было частью "истинных владений" королей Франции с момента его отвоевания у английского короля Иоанна Безземельного в начале XIII века. Возможно, Карл VII пожертвовал бы Нормандией, если бы было достигнуто соглашение о оммаже английского короля за нее. Мы не можем этого знать, поскольку англичане были категорически против того, чтобы их король приносил какой-либо оммаж. Карл VII не более, чем его предшественники, был готов поставить под угрозу единство своего королевства, позволив англичанам владеть какими-либо территориями во Франции, кроме как в качестве фьефов его короны[848]848
L&P, i, 131–5, 151–2. Влиятельные лица: Juvénal, Écrits, i, 393–5.
[Закрыть].
Альтернативой постоянному миру было перемирие, которое позволяло обеим сторонам оставаться на занимаемых ими территориях, но оставляло их претензии неурегулированными. Французы были готовы рассмотреть вопрос о перемирии, но только если оно будет непродолжительным. Они хотели сохранить угрозу завоевания как постоянный фактор давления до тех пор, пока не будет заключен окончательный мир на приемлемых для них условиях. Поэтому они отказались от перемирия на пятнадцать или более лет, которое обсуждалось под Кале в 1439 году. Перемирие должно было стать лишь промежуточным решением и поводом для дальнейших переговоров. Так и было решено. Англичане знали, насколько хрупкими могут быть перемирия, особенно короткие, но не могли настаивать на большем и искали надежности договоренностей в брачном союзе. Карл VII не хотел отдавать одну из своих дочерей, так как опасался предоставить дому Ланкастеров еще одну связь с французской королевской династией, чтобы возобновить свои наследственные претензии на корону. Предпочтительной кандидатурой стала племянница королевы Маргарита Анжуйская, пятнадцатилетняя дочь Рене Анжуйского. Англичан привлекло это предложение. В этом выборе они видели возможность сделать своими союзниками Анжуйский герцогский дом, который главенствовал в Совете французского короля и до сих пор был одним из их самых упорных врагов. В разгар переговоров Маргарита была представлена английским послам своей матерью и получила их одобрение. Ее отец, разоренный выкупом, обещанным герцогу Бургундскому, и потерявший большую часть своих владений в Италии и Лотарингии, не мог позволить себе собрать приданое для будущей английской королевы. Но англичане были достаточно заинтересованы в этой принцессе, чтобы принять ее со скромной суммой в 20.000 франков наличными и бесполезными притязаниями ее бабушки на королевство Майорка.
24 мая 1444 г. Маргарита Анжуйская была обручена с английским королем на церемонии в церкви аббатства Сен-Мартин в Туре. Граф Саффолк выступал в качестве доверенного лица Генриха VI. Церемонию проводил Пьеро да Монте. На церемонии присутствовал Карл VII. Толпа дворян, чиновников и придворных собралась на хорах старой романской церкви. Через четыре дня после церемонии, 28 мая, перемирие было официально скреплено печатями. Оно распространялось на всю территорию обоих королевств и прилегающие к ним моря на первоначальный период в двадцать два месяца и заканчивалось 1 апреля 1446 года. Но само по себе перемирие ничего не решало. Сложные вопросы территорий, владения и суверенитета остались без ответа. Претензии изгнанных нормандских землевладельцев даже не обсуждались. Было решено, что перерыв в боевых действиях будет использован для заключения постоянного мира, в ходе которого все эти вопросы будут как-то решены, а для их обсуждения в Англию прибудет французское посольство, наделенное большими полномочиями[849]849
Grands traités, 154–71; Basin, Hist., i, 290–6; *Lecoy (1875), i, 236–7, ii, 254–7; L&P, ii, 356–60; Parl. Rolls, xi, 411–12 [19].
[Закрыть].
В ноябре 1444 г. другое английское посольство, также возглавляемое графом Саффолком, отправилось во Францию, чтобы сопроводить Маргариту Анжуйскую в Англию. Это было впечатляющее событие. Кроме самого Саффолка, кавалькаду сопровождал Джон Толбот, граф Шрусбери, а также 5 баронов, 17 рыцарей, 65 оруженосцев, 215 йоменов и множество женщин, клерков и слуг. Для перевозки багажа и свиты потребовалось семьдесят кораблей. Расходы, составившие почти 7.000 фунтов стерлингов, были эквивалентны небольшой военной кампании. Французский двор в это время находился в Нанси в Лотарингии. Именно там в марте 1445 г. состоялось торжественное бракосочетание, причем Саффолк вновь выступал в качестве доверенного лица короля. 9 апреля 1445 г. Маргарита со своей свитой прибыла в Портсмут. Через пять дней Генрих VI был в Саутгемптоне, чтобы приветствовать жену, которую он никогда раньше не видел. Повторное бракосочетание состоялось 22 апреля на этот раз в присутствии обоих супругов в аббатстве Титчфилд в Гемпшире. Маргарита стала королевой не только Англии, но и, по мнению ее мужа, Франции. Генрих VI отметил это событие тем, что золотое кольцо, которое он носил во время коронации в Париже, было использовано в обручальное. 29 мая 1445 г. королеву провезли по улицам Лондона от Тауэр-Хилла до Вестминстера с традиционными театрализованными представлениями, речами, пением хоров, шумной толпой и щедрыми раздачами вина. На следующее утро она была коронована в Вестминстерском аббатстве[850]850
L&P, i, 443–64; PRO E404/61 (32, 264); *Calmet, vi, cols. clxx – clxxi; Brut, ii, 488–9; Benet, 'Chron.', 190–1; Foed., xi, 76; Brut, ii, 488–9, 510; Kipling.
[Закрыть].
* * *
Сообщения о переговорах в Туре вызывали по всей северной Франции большие ожидания. По улицам Парижа прошла огромная процессия в поддержку мира, в которой находились священнослужители, неся на плечах реликварии с самыми известными реликвиями городских церквей. Когда на рынках и перекрестках под звуки труб было объявлено перемирие, это вызвало стихийный взрыв радости. Люди решили, что это означает конец их бедам. Дороги вдруг наполнились путниками, а пригородные виноградники и огороды – людьми, очищавшими их от многолетних сорняков. Сена и дороги Босе были вновь открыты для движения, а рынки Руана наполнились продуктами после десятилетнего перерыва. Ярмарка Лендит, традиционно проводившаяся в июне на открытой равнине к северу от Парижа, в этом году состоялась впервые с 1426 года, правда, в стенах Сен-Дени и под военной охраной. Вновь были открыты ворота Сен-Мартен на севере Парижа, которые были замурованы со времени нападения на город Жанны д'Арк в 1429 году. "В год благодати 1444 Бог облегчил наши страдания", – гласила легенда на гобелене, заказанном канониками Бове, который висел над нефом их собора вплоть до XIX века[851]851
Journ. B. Paris, 372–4; Maupoint, 'Journ.', 30–1; Basin, Hist., ii, 8–10; Escouchy, Chron., i, 5–8; Inv. livres couleur, nos. 606, 607; C. L. Doyen, Histoire de la ville de Beauvais, i (1842), 90.
[Закрыть].
В действительности же три десятилетия войны оставили после себя наследие, которое нельзя было преодолеть простыми печатями на договоре. Франция Валуа была полна безработных солдат, у которых не было иного способа заработать на жизнь, кроме грабежа и насилия. После вступления в силу перемирия компании живодеров уже не могли быть направлены против англичан получая жалованье от короля, как это было с 1439 года. Пришлось вернуться к старой практике поиска занятия для них за границами Франции. Это никогда не было более чем временным решением, так как по окончании службы войска неизменно возвращались обратно. Но альтернативы не было. "Мы решили, что для пресечения грабежей во время перемирия разумно и фактически необходимо, найти способ удалить этих солдат, живущих за счет земель нашего королевства", – заявил король. И как только перемирие с Англией было заключено, он приступил к организации двух масштабных кампаний – в Швейцарии и Лотарингии.
В Швейцарии такая возможность появилась в связи с попыткой двух австрийских герцогов из рода Габсбургов восстановить свою власть над швейцарскими кантонами. Эта попытка спровоцировала гражданскую войну между их единственным швейцарским союзником – городом Цюрихом и конфедерацией других кантонов. В апреле 1444 г. Цюрих был осажден войсками конфедерации. Французский король был союзником Габсбургов с 1430 г. и за эти годы неоднократно получал призывы о помощи, которые неизменно вежливо отклонял, ссылаясь на другие нужды. Когда сразу после заключения Турского перемирия прибыл посол с очередным призывом о военной поддержке от Фридриха III, короля Германии и герцога Австрии, Карл VII и его советники воспользовались своим шансом. Они предложили двинуть на помощь Фридриху III армию, почти полностью сформированную из компаний живодеров и пеших английских солдат из Нормандии, и поставить ее под командование 21-летнего Дофина. Вторая армия предназначалась для подавления сопротивления Анжуйскому дому в герцогствах Бар и Лотарингия, и особенно в имперском вольном городе Мец, который герцоги Лотарингии уже несколько лет пытались присоединить к своим владениям. В состав этой экспедиции должны были войти несколько компаний живодеров, но в основном войска набирались традиционным способом – из королевских гарнизонов и военных свит дворян[852]852
*Tuetey, i, 307–8n, ii, 151; Héraut Berry, Chron., 267.
[Закрыть].
Первой отправилась швейцарская экспедиция. Дофин основал свою штаб-квартиру в Лангре на востоке Шампани в конце июля 1444 года. На практике комплектование и руководство армией было возложено на опытного анжуйского капитана Жана де Бюэля. Хорошо информированные корреспонденты Страсбурга, сопровождавшие армию, насчитали 140 капитанов, среди которых были и наиболее известные лидеры живодеров последнего десятилетия: Антуан де Шабанн, некогда главный капитан герцога Бурбонского; Жан де Салазар, старый заместитель Вильяндрандо, который с остатками своих компаний сражался в Гаскони; Жан бастард д'Арманьяк, другой южный рутьер; Жан де Бланшфор, бывший капитан Бретея действовавший в Пикардии. По имеющимся данным, в общей сложности с ними находилось 23.000 конных бойцов, из которых около половины были настоящими воинами. В их состав входили отряды французов, бретонцев и гасконцев, кастильцев, итальянцев и шотландцев, а также обычные бандиты и всякий сброд. Через шесть недель после начала кампании к ним присоединились отряды французского капитана и бальи Эврё Роберта де Флока и валлийского капитана из Байе Мэтью Гофа – старых врагов, которые вместе со своими соратниками прошли через север Франции, "как братья по оружию", – писал один из хронистов. Компания Роберта де Флока была набрана в основном в Пикардии, Иль-де-Франс и землях нормандского пограничья. Английский контингент Мэтью Гофа численностью 1.500 человек был сформирован в Нижней Нормандии, в основном из людей, брошенных в январе герцогом Сомерсетом на Котантене. Некоторые из них, включая самого Гофа, получали жалованье из военной казны французского короля[853]853
Tuetey, i, 151, 160–1, 371, *ii, 133, 140, 509–10, 516–17; Frankfurts Reichscorr., ii, no. 79; Bueil, Jouvencel, i, 93 n.7, ii, 152–3; Tringant, 'Comm.', 294; Escouchy, Chron., i, 11–12, 13–16; Journ. B. Paris, 374–5; Parl. Rolls, xii, 103–4 [46]; BN Fr. 32511, fol. 82vo, 84, 85 (Французские платежи). О Бланшфоре: 'Délib. Beauvais', 183, 192, 200, 204, 233–6; Inv. AC Amiens, ii, 49, 53, 54, iv, 134, 139; Monstrelet, Chron., v, 38–9.
[Закрыть].
Вся эта орда покинула Лангр 5 августа 1444 года и пройдя через имперское графство Бургундия, вошла в Эльзас и швейцарскую Юру, оставляя за собой след из сожженных деревень, разграбленных церквей и изуродованных трупов. Первой целью стал богатый город Базель, где заседал Церковный Собор. 26 августа 1444 г. в битве при Санкт-Якобе на реке Бирс к востоку от Базеля войска Дофина уничтожили гораздо меньшую по численности армию Швейцарской конфедерации, посланную для противостояния им. Однако после этого начались проблемы. Ни силой, ни хитростью, ни с помощью переговоров в город проникнуть не удалось. Австрийские союзники, не рассчитывавшие на столь губительную помощь, становились все более враждебными. Местность была сложной для эффективного использования кавалерии. Швейцарцы, лучше знавшие местность, отказались от осады Цюриха и стали концентрировать против захватчиков грозные силы. В конце концов, Дофин решил оставить дело Габсбургов и в сентябре 1444 г. отступил в город Энсисайм в Эльзасе, где начал переговоры с городами Швейцарской конфедерации. Было заключено перемирие, а в конце октября – мирный договор, по которому разбойничья армия обязывалась покинуть территорию конфедерации. Огромный поток живодеров устремился обратно в Эльзас, где и устроился на зимнюю стоянку. В октябре Дофин был ранен стрелой в колено и оставил свою армию, чтобы присоединиться к отцу в Лотарингии. В течение пяти месяцев его армия оставалась в богатом Эльзасе, пока в феврале 1445 г. Дофин не согласился с представителями Фридриха III покинуть этот регион[854]854
*Tuetey, i, 177–97, 217–30, 236–9, 278–95, 309–24, 327–8, *ii, 301–80, 507–8, 519–20; *Escouchy, Chron., iii, 19–21, 92–4; Frankfurts Reichscorr., ii, no. 94; Eidg. Abschiede, ii, 181–2, 807–11; *Königshoven, Chron., 955–6, 1016.
[Закрыть].
Карл VII начал свою собственную кампанию в июле 1444 г., через несколько дней после Дофина. Короля сопровождали его шурины Рене и Карл Анжуйский, а также сын Рене Иоанн, герцог Калабрийский. Помимо свиты офицеров короны и ведущих членов королевского Совета, их сопровождали многие из тех, кто служил в нормандском пограничье, а также вольные капитаны, такие как Потон де Сентрай. Пройдя через Лангр через две недели после того, как его покинул Людовик, Карл VII остановился в Нанси, столице Лотарингии. Города Туль и Верден, которые в течение полувека были под протекторатом Франции, подчинились достаточно легко. Эпиналь подчинился неохотно, протестуя против того, что с ним обращаются как с подвластным городом, "как с Парижем". Главным центром сопротивления стал Мец, который никогда не принимал французского "покровительства" и сопротивлялся включению в состав герцогства Рене Анжуйского. В середине сентября французская армия осадила город. Жители ожесточенно защищались. В конце февраля 1445 г., после более чем пятимесячной осады, французский король заключил договор, по которому горожане фактически от него откупались. В апреле 1445 г. Карл VII вместе со своей армией ушел во Францию[855]855
BN Fr. 32511, fols. 80–85vo. Иоанн Анжуйский: *Calmet, vi (Preuves), cols. clxxi – clxxiii; Marot, 119–35. "Как Париж": Duhamel, 94.
[Закрыть].
Ни одна из кампаний не помогла решить проблему безработных солдат в долгосрочной перспективе. Куда же им теперь идти? Капитан из Иссенайма в письме в Страсбург сообщал о планах людей из армии Дофина. Если между Англией и Францией будет заключен постоянный мир, то на Пасху они собирались отправиться в Италию, чтобы найти там для себя занятие. В противном случае они вернутся во Францию, надеясь на возобновление войны с Англией, но готовые в случае необходимости обеспечивать себя грабежами. В условиях отсутствия постоянного мира первые отряды армии Дофина уже начали возвращаться во Францию, когда начались переговоры об эвакуации из Эльзаса. Основная масса последовала за ними в марте 1445 г.[856]856
Tuetey, i, 330–5, *ii, 32–9, 520–1.
[Закрыть]
Мэтью Гоф и его люди были одними из первых, кто покинул армию Дофина. В феврале 1445 г. они вернулись в Нижнюю Нормандию и принялись за старое, нанося серьезный ущерб всему региону. Беспорядки грозили уничтожить то немногое, что осталось от благосклонности нормандского населения к английского правительству. В Руане герцог Йорк и его Совет издали приказ, предписывающий бальи арестовывать всех солдат, уличенных в разбоях и вымогательствах и грозил суровыми карами. В сопровождении членов своего Совета лейтенант объезжал Нижнюю Нормандию в марте и в мае, чтобы наказать нарушителей. Но ни одна из этих мер не возымела должного эффекта. В июне Большой Совет прибег к более радикальным мерам. Всем войскам, вернувшимся в Нижнюю Нормандию из Швейцарии и Лотарингии и находившимся на обычном гарнизонном довольствии, было приказано вернуться на свои базы. Тем, кто жил за счет земли и не имел гарнизона, куда можно было бы вернуться, было приказано 25 июля собраться к лейтенанту в Экуше, близ Аржантана. Около 600 из них, признанных годными к службе, были призваны в армию и распределены по гарнизонам. Остальные под конвоем были доставлены в Шербур или Барфлер и посажены на корабли, направлявшиеся в Англию. В Аржантане была созвана специальная сессия Штатов Нормандии для вотирования средств, необходимых для оплаты этих мероприятий[857]857
Гоф: AC Lisieux, CC17, fol. 144. Живущие за счет земли: AD Calvados, F1378/3; AN K68/12 (14); BN Fr. n.a. 1482/169; BN Fr. 26073/5158, 5164, 5167, 5264, 5270, 5299; BL Add. Chart. 8019; BL Add. Chart. 4006, 6973; *Beaurepaire (1859) [2], 189–92; *Chron. Mont-St-M., ii, 184–5.
[Закрыть].
Эти меры были эффективны лишь отчасти, так как из-за растущих долгов по жалованью дисциплина падала даже среди гарнизонного состава. Гарнизоны Франсуа де Сурьена в Лоньи и Вернёе, а также важный гарнизон в Манте на Сене, с масками на лицах, совершали набеги по дорогам, ведущим в Париж и Орлеан, грабили дома и путников, перерезая им горло. Гарнизоны северной границы последовали их примеру и занялись разбоем на дорогах от Парижа до Соммы, захватывая для получения выкупа даже английских солдат. Крупные гарнизоны из Донфрона и Авранша наводили ужас на большую часть Нижней Нормандии, а гарнизон Ле-Мана совершал набеги на Бретань и Турень, захватывая людей и скот вопреки перемирию. Некоторые английские капитаны, например сэр Роджер Камойс, вообще отказались от гарнизонной службы и превратили свои отряды в вольные компании, действовавшие на свой страх и риск. Эти проблемы так и не были решены. Весной 1446 г. в Эврё и Лувье в течение почти двух месяцев заседали комиссары по перемирию от каждой стороны составившие длинные списки нарушений. Но конференция ни к чему не привела. Карл VII намекнул, что английские комиссары умышленно тянут время, и, вероятно, он был прав. У англичан была проблема с тем, что нормандская администрация не могла позволить себе платить гарнизонам. Поэтому она была вынуждена закрывать глаза на их разбойные действия на территориях Валуа. Альтернативой могло стать массовое дезертирство с последующим разграблением Нормандии. Еще одна конференция, состоявшаяся в декабре того же года под Мантом, достигла не большего[858]858
Гарнизоны: Basin, Hist., ii, 52–6; Burney, 202–4; PRO E28/60 (северная граница); BN Fr. 26076/5689 (Донфрон). Ле-Ман: Héraut Berry, Chron., 294–5; Chartier, Chron., ii, 79–80; *Escouchy, Chron., iii, 158–60; BL Add. Chart. 4015. Камойс: BN Fr. 25778/1804, 26076/5716, 26077/5804; BL MS Egerton Charters 207. Конференции: L&P, i, 171–7; Cartul. Louviers, ii2, 159–60; AN J647/20.
[Закрыть].
Французские министры столкнулись с более трудноразрешимой проблемой: их солдат было гораздо больше, а отправлять их было некуда, но у них было и более радикальное и, в конечном счете, более успешное решение. В период с февраля по апрель 1445 г. они представили новую схему, которая готовилась уже некоторое время. В окончательном виде она была утверждена на Большом Совете в замке Сарри близ Шалона в Шампани. Текст ордонанса утрачен, но его содержание известно из других источников. Он предусматривал объединение отборных живодеров в тактические подразделения из шести конных бойцов, которые стали называться копьями. Копье представляло собой объединенное подразделение людей имевших различные виды оружия, хорошо известное в английских армиях с XIV века. Однако его состав отражал растущее значение кавалерии во французской тактической доктрине. Каждое копье состояло из шести человек: тяжеловооруженного жандарма, который не обязательно был рыцарем, оруженосца-кутилье, трех стрелков (лучников или арбалетчиков) и пажа. По другим данным, стрелков было двое, а шестым членом копья был слуга. Эти отряды, которые стали называться Ордонансными ротами (Сompagnies d'ordonnance), должны были состоять из 100 копий, или 400 бойцов, под командованием капитана, назначаемого коннетаблем. Король предложил содержать и оплачивать двадцать таких рот, или 2.000 копий, из них 1.500 в Лангедойле и 500 в Лангедоке, в дополнение к войскам королевского двора и гарнизонам, размещенным на границах Нормандии и Гиени.
Подробные меры по реализации этого плана были изложены в очередном ордонансе, изданном 26 мая 1445 г. в Луппи-ле-Шато в Лотарингии. Ордонансные роты не должны были размещаться в местах, где они могли бы угрожать правительству или окружающим их людям. Вместо этого они должны были быть рассредоточены по всему королевству, по одной роте в каждом подходящем городе, и собираться вместе только в случае необходимости. Такие меры были сопряжены с большими расходами, что и послужило основной причиной опасений, высказанных некоторыми советниками Карла VII. В результате было принято решение возложить расходы на провинции, в которых размещались ордонансные роты. Был установлен четкий тариф: за каждое копье – один ливр в месяц плюс определенное количество вина, пшеницы, мяса, масла, соли, яиц, сыра и сала; за каждые двенадцать лошадей – определенное количество фуража и соломы. Комиссары были уполномочены определять места расквартирования рот и оценивать денежные и натуральные обязательства провинции. На практике натуральные взносы вскоре были сведены на нет, их заменили денежные выплаты по стандартной ставке 30 франков за копье в месяц и дополнительный франк для капитана. Со временем связь между требованиями правительства и численностью ордонансных рот стала в значительной степени фиктивной. Провинциальные сборы превратились в постоянный налог, и по сути, в поборы на содержание постоянной армии[859]859
*Vaissète, xii, cols. 9–12; *Cosneau (1886), 609–12; Escouchy, Chron., i, 51–60; Basin, Hist., ii, 16–18. Денежные выплаты: BN Fr. 21427/10, 38; Thomas (1879), i, 152–62; Solon, 93–4.
[Закрыть].
План был выполнен в меньшем объеме, чем заявлено, но даже в этом случае результаты оказались впечатляющими. В 1445 г. можно выделить по меньшей мере 24 ордонансные роты, хотя большинство из них не достигали штатной численности. В общей сложности министры Карла VII смогли набрать около 1.800 копий, или 7.200 бойцов. Большинство капитанов, командовавших ордонансными ротами, сами не были живодерами. Это были люди, на которых правительство привыкло полагаться: видные дворяне, королевские советники или капитаны уже состоявшиеся на королевской службе. Некоторые, например Потон де Сентрай и Роберт де Флок, занимали промежуточное положение между вольными разбойниками и королевскими слугами. Четверо были иностранцами: итальянец, кастилец и два шотландца, чьи компании, вероятно, были сформированы из их соотечественников. Многие из этих людей сделали хорошую карьеру на королевской службе, продолжавшуюся до следующего царствования, а в некоторых случаях и до 1470-х годов. В ордонансные роты были включены далеко не все живодеры, вернувшиеся из Швейцарии и Лотарингии. Около половины из них и подавляющее большинство их капитанов не были приняты на службу. Среди них были и известные имена. Так, например, были отвергнуты Жан де Салазар и бастард д'Арманьяк. Оба они ранее действовали в основном в Лангедоке и поэтому туда и вернулись. Антуан де Шабанн, также получивший отказ, пожаловался королю, что его лишили средств к существованию, и стал демонстративно одеваться в черное, чтобы показать свою досаду. С отвергнутыми капитанами и их людьми расплатились. Они получили грамоты о помиловании, прощающие их прошлые проступки, и угрозы наказания в случае возобновления прежней деятельности. Возможно, удивительно, что мало кто из них так поступил. Французская схема по использованию безработных солдат была лучше задумана и лучше реализована, чем усилия англичан в Нормандии, главным образом потому, что она лучше финансировалась более богатым государством. Современники соглашались с тем, что уровень внутренних беспорядков резко снизился и что Франция эпохи Валуа начала медленно восстанавливаться после нескольких лет отсутствия безопасности и разрушений[860]860
Contamine (1972), 278–94, 399–404, 411–16, 596–7. Оплата: BN Fr. 21427/10; Basin, Hist., ii, 18–20; *Cosneau (1886), 614–16. Мнение современников: Escouchy, Chron., 59; Chastellain, 'Chron.', ii, 184–5; 'Livre des trahisons', 218; Germain, Liber, 66; Chron. Martiniane, 57 (Шабанн).
[Закрыть].
